Принцесса Лиза, которая прилетела на воздушном шаре

– А как же эти улитки у вас оказались? – спросила Лиза, решившая, что не следует демонстративным молчанием раздражать своего охранника и лучше вежливо поддержать разговор.

– Как-как. А вот так. Пришлось объяснить дамочке, что она хоть и Крутая Тачка —хе-хе-хе, – но есть кое-кто и покруче неё. И кое-кому тоже надо ездить. К тому же не для личного обогащения, а для общественной пользы – для защиты, так сказать, населения.

– Вы что же отняли улиток у неё?

– Почему сразу отняли? Позаимствовали на некоторое время.

– А когда назад вернёте?

– Когда общественная необходимость пропадёт, тогда и вернём.

– А когда она пропадёт?

– Когда местное население будет полностью защищено и свободно.

– От кого?

– От злодеев и злоумышленников. От кого же ещё. Типа вашего Ножика и этого толстяка с цепочкой.

– Ножик не злодей.

– А чего же он тогда на нас со скамейкой бросился и ещё зарезать угрожал.

– Вы первые начали. И ничего он вам не угрожал.

– Угрожал, угрожал. У меня свидетели есть.

– Это ваши ложки оловянные, что ли?

– А хоть бы и ложки. Кому в суде больше поверят: представителям закона или вашей злодейской банде с Ножиком? У вас даже документов нет. С вами ещё разбираться надо, кто вы такие на самом деле и для чего в Коттедж идёте.

2

За неторопливым разговором автобус подкатил к небольшому домику с навесом. Это и была Летняя кухня – резиденция синьора Бальзамика.

– Тпру-у-у! Стой, окаянные! – закричал Таракан, натянул поводья и хлопнул усами.

Улитки остановились как вкопанные, а из домика вышел мужчина в тёмно-фиолетовом, как спелый виноград, длинном до земли плаще и такого же цвета круглой шляпе с узкими полями. Стройную спортивную фигуру перетягивал золотистый пояс с большой выпуклой пряжкой изумрудного цвета. Лента с такой же пряжкой, но меньшего размера, украшала шляпу.

Лиза сразу догадалась, кто это такой.

Служебную карьеру на Ничейном Острове синьор Бальзамик начинал так же, как и большинство его подчинённых – на кухне. Во времена древних людей он был простой бутылочкой бальзамического уксуса и стоял на одной полке с другими специями, с теми же баночками для соли и перца. А когда древние люди ушли, он первым выделился из общей массы кухонных предметов и назначил себя главным.

Для этого у Бальзамика было несколько существенных преимуществ. Во-первых, он имел благородное происхождение – от элитных сортов средиземноморского винограда. Во-вторых, он был иностранцем и знал итальянский язык, в доказательство чего показывал всем желающим свою этикетку с мелкими латинскими буковками. И наконец, он очень хотел быть главным. Ему никогда не нравилось стоять в одном ряду на одной полке с другими резко пахнущими примитивными специями – порошками и жидкостями в невзрачных бутылочках, коробочках и пакетиках.

Прочно обосновавшись на Летней кухне, Бальзамик упустил момент, когда в Коттедже поселился Дракончик. Бороться за власть с трёхголовым тритоном было практически невозможно. Обитатели Коттеджа и ближайших окрестностей, которые до этого существовали как-то сами по себе и особо не нуждались в начальниках, пришли в восторг от мысли, что теперь у них будет выдающийся руководитель с тремя головами, который будет о них думать и заботиться в три раза больше чем любой одноголовый житель Острова. Больше всего островитянам нравилось, что в молодости Дракончик работал в научной секретной лаборатории и совершил полёт на Луну, чего никто из них не делал, и это безусловно свидетельствовало о его гениальных организаторских способностях.

Бальзамик решил, что если не получается стать самым главным, то можно стать первым помощником самого главного, а на самом деле – самым сильным. Он пришёл к Дракончику и предложил свои услуги по организации службы безопасности губернатора Острова от возможных злодеев и злоумышленников, если такие вдруг появятся. А чтобы островитяне не думали, что Дракончик их опасается, он предложил назвать новую организацию – службой по защите местного населения – сокращённо заменой. Первыми заменщиками стали соседи Бальзамика по Летней кухне.

3

– Прошу вашу ручку, сеньорита-принцесса, – сказал синьор Бальзамик, подойдя к автобусной двери. – Осторожно, тут ступеньки.

Лиза не привыкла к галантному обхождению и спрыгнула на землю без посторонней помощи. Бальзамик сделал вид, что не заметил отказа, отвёл руку в сторону, указывая на кухонный домик, и сказал:

– Приглашаю пройти в мою резиденцию.

– Зачем? – спросила Лиза. Человек в синем плаще ей сразу не понравился.

– Поговорить надо, – ответил Бальзамик. – Проходи в дом, не бойся, – добавил он и неожиданно сменил приторно-вежливый тон на грубый и резкий. – Кстати, что ты там про машинку времени рассказывала?

– Когда? – Лиза сделала удивлённое лицо, как будто сама слышала об этом впервые.

– Вчера. И можешь не притворяться. Мне всё о тебе и о вашей компании известно.

Помещение резиденции синьора Бальзамика выглядело вполне прилично. Древние люди давным-давно построили под навесом Летней кухни небольшой деревянный домик-кладовку для хранения посуды и продуктов, которым не требовался холодильник. Бальзамик переоборудовал его в кабинет, какие обычно бывают у больших начальников – тех, которых каждый день показывают по телевизору. Здесь имелось всё нужное для работы: стол с креслом на колёсиках, канцелярские шкафы и железный сейф для секретных документов. Тут же было обустроено место для переговоров и отдыха: удобный мягкий диван и журнальный столик. Но никаких журналов на столике не было. Вместо них имелся широкий выбор вкусных напитков в кувшинах и закусок на красивых тарелочках. Лиза разглядела засахаренные кусочки фруктов, орехи, семечки, картофельные чипсы и даже белые шарики попкорна, который продают в кинотеатрах, где она никогда не была, но почему-то знала, что это такое. Синьор Бальзамик зажёг несколько разноцветных красивых свечей, и комната окрасилась уютным и романтическим светом.

– Шипучку будешь? – спросил Бальзамик, подождав пока Лиза осмотрится в новой обстановке и успокоится.

Не дождавшись ответа, он взял серебряный кувшинчик, украшенный тонким чеканным узором, и наполнил высокий стеклянный бокал. Розовая жидкость пенилась и вкусно пахла шиповником. Пузырьки поднимались тоненькими цепочками со дна к поверхности, где лопались с приятным шипением и мелкими брызгами.

Лиза осторожно взяла бокал и попробовала незнакомый напиток. Пузырьки весело щекотали язык. Рот и нос наполнились розовым ароматом. Голова слегка закружилась. «Маркизу должно понравиться», – подумала девочка. Бальзамик сидел напротив, прихлёбывал из своего бокала, и ласково смотрел ей прямо в глаза, не торопил – ждал, когда она сама начнёт говорить.

Лиза выпила половину бокала и ощутила, как по её телу разлилось тепло. Она успокоилась и не понятно от чего почувствовала доверие к сидящему напротив незнакомому человеку. Она решила, что он обязательно должен ей помочь, и рассказала всё, что произошло за последние несколько дней.

– Очень интересно, – сказал Бальзамик, когда девочка закончила рассказ. – Но должен тебе сообщить, дорогая Бетси, что все эти разговоры про машинку времени – полная ерунда. Я часто бываю в Коттедже по служебным делам, но ни о какой-такой машинке ничего не слышал.

– Про неё Мыш Шан Вей говорил.

– И Мыша твоего я тоже не знаю. А я, хочу тебе доложить, – не какой-нибудь там придворный подхалим из свиты Дракончика. Я, дорогая моя, – начальник замены. И моя первейшая обязанность – знать всех в Коттедже и всё, что в нём происходит. И не только в нём…

– А вот про нашу бытовку вы ничего не знаете, – возразила Лиза.

– Не всё сразу. Придёт время – узнаем и про вашу бытовку. Скажу тебе по-дружески – ведь мы с тобой теперь друзья? – налаживаем потихоньку контакты с некоторыми мастеровыми. Жаль только, что они редко к нам сюда забредают.

– Так что же мне теперь делать? – спросила Лиза. Ей стало так грустно, что она готова была расплакаться. – Что же мне теперь навсегда на вашем Острове остаться?

– Я бы на твоём месте остался, – улыбнулся Бальзамик. – Не так-то уж здесь и плохо. Перспективная территория. Для умных, так сказать, людей имеются хорошие условия карьерного роста. А ты у нас, как я погляжу, уже принцесса – ещё чуть-чуть и королевой можешь стать, – он засмеялся. – Но если тебе так уж надо вернуться обратно, то есть у меня одно предложение…

Оказывается, воздушный шарик-вертолёт никуда не улетел и не потерялся. Его нашли пчёлы, которые собирают нектар на Душевной клумбе. Они подхватили его за верёвочку и по указанию брата Бутона оттащили к Шипучей башне. Газ из шарика почти улетучился, и он там сейчас лежит сморщенный, ни для чего не пригодный, и никем не охраняемый. Если его снова надуть, то Лиза на нём сможет улететь. А заодно прихватить с собой и синьора Бальзамика. Надоело ему, понимаешь, в замене служить – это всё-таки не подходящее занятие для творческой личности. Хочется вернуться на стезю кулинарного искусства. Для начала можно, например, устроиться шеф-поваром в элитный ресторан. Говорят, что где-то там – за лесом – есть хорошая итальянская пиццерия, куда требуется опытный мастер своего дела. А потом можно и своё кафе открыть с авторской кухней…

– Ну так давайте надуем шарик и улетим вместе, – обрадовалась Лиза.

– Это не так-то просто сделать. Чтобы надуть шарик – нужен газ. А газ на острове имеется только в одном месте – в Шипучей башне. И чтобы его получить, надо открыть газовый кран. А ключ от крана всего один. И хранится он у самого губернатора, в прямом смысле слова, на его губернаторском теле.

–Так вы попросите у Дракончика…

– У его превосходительства.

– Да, у его превосходительства Дракончика попросите этот самый ключ, на один разок. Неужели не даст? —спросила Лиза.

– Какая наивная девочка. Святая простота. Даже не верится, что ты принцесса, – сказал Бальзамик. – Зачем же он мне его даст. Чтобы я с Острова улетел. А кто же тогда будет безопасность населения обеспечивать? Это ведь очень важная должность.

– Ну, Дра… его превосходительство Дракончик найдёт кого-нибудь. Хотя бы вон Солт-энд-Пеппер.

– Допустим найдёт, – согласился Бальзамик. – Хотя, надо заметить, эти два брата-акробата, хоть и хорошие служаки, но не имеют нужного уровня компетенции для занятия столь ответственного государственного поста. И к тому же, вынужден тебе сказать, что шипучий газ – не такая уж дешёвая вещь, чтобы им всякие шарики наполнять и в небо запускать. Это – стратегический ресурс. Выдаётся строго по лицензии для производства разного рода напитков. Если каждый, кому захочется, будет качать его направо и налево, то и порядка на Острове не будет.

– И что же тогда делать? – грустно спросила Лиза. Её мечта покинуть Остров отдалялась на неизвестное расстояние.

– Вот я об этом и думаю, – сказал Бальзамик. – И ты мне, а точнее нам, должна помочь. Для того я тебя и привёз сюда, на Летнюю кухню. Отсюда до Коттеджа гораздо ближе, чем из деревенской чебуречной. Да и связей в высшем обществе у меня побольше, чем у какого-то там Лягурчика. Я уж не говорю о твоих провинциальных друзьях-злоумышленниках. Так что прими мой совет, девочка, брось ты своих приятелей, машинку эту дурацкую, и держись моей стороны. А я тебя в нужное время познакомлю с нужными людьми, а там и к самому его превосходительству ключик подберём, чтобы у него настоящий газовый ключик получить.

Они ещё немного посидели. Разговор не клеился и синьор Бальзамик, сославшись на позднее время, ушёл, но обещал завтра вернуться, чтобы продолжить разговор.

Глава 13. Тюрьма с прозрачной крышей

1

В этом месте мы на некоторое время оставим Лизу думать в одиночестве и посмотрим, что случилось с Мастером и Ножиком, после того как при помощи гигантского красно-синего магнита их утащили из чебуречной «Луноход».

Невидимая сила магнетизма не давала друзьям пошевелиться. Им оставалось только ругать своих захватчиков обидными словами, что они и делали всю дорогу к месту заключения. Ездовых улиток арестантам не полагалось, и неуклюжую тележку, нагруженную металлом, приходилось катить вручную по мягкой садовой почве, переваливаясь через корни растений и объезжая колючие кусты одичавшего крыжовника.

Тюрьма на Острове была ужасной, какой, впрочем, она является и в любом другом месте земного шара. Но в отличие от других мест здешнее помещение для содержания преступников было выстроено не из камня и даже не из дерева. Его вообще не строили, а просто взяли и закопали в землю железную кухонную кастрюлю со стеклянной крышкой. Узников опускали вниз и поднимали обратно с помощью верёвки. Так же на верёвке им подавали еду и забирали грязную посуду.

В крышке имелась маленькая дырочка, чтобы выпускать лишний пар, когда в кастрюле варится суп. Если бы дизайнер посуды знал, в каком качестве его изделие будет применяться на Острове, то обязательно сделал бы дырочку побольше – для лучшей вентиляции. В тёплую солнечную погоду стальная кастрюля через стекло так сильно нагревалась, что внутри было нестерпимо жарко и душно. Ночью же наоборот – железо от мокрой земли быстро остывало, и узники мучились от сырости и холода. Но одно преимущество у стеклянной крышки всё-таки было: ночью в ясную погоду арестанты могли лежать на спине и смотреть на звёзды, а если повезёт, то могли увидеть пролетающий спутник или падающий метеорит.

2

– Эй, начальник, когда ужин будет? – крикнул Ножик, чтобы хоть как-то развлечь себя и своего товарища по несчастью.

Он уже внимательно изучил место их с Мастером заточения и понял, что сбежать отсюда крайне трудно. На дне кастрюльной тюрьмы не было абсолютно никакой мебели, а гладкие круглые стены поднимались вертикально вверх на такую высоту, что даже если бы один из них встал другому на голову, всё равно до стеклянной крышки оставалось значительное расстояние.

На крик Ножика сверху показалась голова с большим крючковатым носом. Это был начальник тюрьмы и по совместительству её единственный охранник – капрал Засов. Вероятно, узники не так часто попадали в его владения. Он очень обрадовался, когда у него неожиданно появилась реальная работа, и старался далеко и надолго не отлучаться.

У древних людей капрал служил обычным шпингалетом, запирающим дверь в деревянный дачный туалет. Эти времена он вспоминал с удовольствием, так как был персонально знаком практически со всеми людьми, постоянно проживающими на дачном участке, и их гостями. И более того удостаивался высокой чести поздороваться и попрощаться с каждым из них за руку. Однажды зимой сильный ветер и снегопад разрушили ветхое строение, дверь отлетела, ржавые винтики выскочили из трухлявой деревянной доски, и шпингалет лишился привычного многолетнего рабочего места.

Когда он поступил на службу к синьору Бальзамику, то первым делом сменил своё имя Шпингалет, которое казалось ему очень иностранным и не вполне патриотичным, на строгое и короткое, как щелчок оружейного затвора – Засов. При этом, представляясь новым знакомым он уточнял, что ударение следует делать на первом слоге – Зáсов. Новые знакомые через некоторое время становились старыми знакомыми и между собой продолжали называть главного тюремщика Шпингалетом.

– Вновь прибывшим до постановки на довольствие ужин не полагается, – крикнул капрал в дырочку на крышке.

– Ну так поставь нас на довольствие, – сказал Ножик.

– Не было такого указания.

– А в тюрьму нас сажать было указание?

– Было оперативное распоряжение с учётом вашей опасности для общественного порядка.

– И чем же мы так опасны?

– Это не моё дело, – ответил тюремщик. – Моё дело исполнить распоряжение. Приказано посадить – я посадил. Прикажут поставить на довольствие и кормить – будьте покойны – накормлю по норме, как положено. Да и вообще, как я слышал, вам не долго сидеть придётся – до утра только. От голода не помрёте.

– А утром что?

– Судить вас будут, наверное. А там, как суд решит.

Больше разговаривать с ним было не о чем. Ясно, что капрал Засов – человек прямой и малообразованный. Возможно на его интеллект повлияла многолетняя служба в деревянном туалете, где он большую часть времени проводил в темноте и одиночестве, общаясь преимущественно с жирными зелёными мухами. Люди, посещавшие уединённый домик, хоть и здоровались с ним за руку, светских разговоров не вели. В лучшем случае читали обрывки старых газет, да и то делали это молча, про себя.

3

Не дождавшись ответа, капрал ушёл, звонко цокая по стеклянной крышке стальными подковками до блеска начищенных сапог. А Ножик улёгся на спину и заложив под голову руки стал разглядывать звёздное небо, отыскивая знакомые созвездия.

– А как ты думаешь, Брег, на других планетах тюремщики есть? – спросил он.

– Если там есть разумные обитатели, то, наверное, и тюремщики есть, – неуверенно ответил Мастер, который ремонтировал сломанный замочек и не был предрасположен к ведению философской беседы.

– Если обитатели разумные, то зачем же им тогда тюремщики?

– Ну, для того чтобы преступников охранять, которые не совсем разумные. Служба такая. Ты же сам служил – должен понимать.

– Я в армии служил, а не в тюрьме! А это совсем другое дело…

До того, как попасть на Остров, Ножик действительно служил в армии. Родителей и других близких родственников у него не было, если не считать родственниками сотню другую таких же как он ножей, изготовленных из общей металлической болванки на большом военном заводе.

Раньше на этом заводе делали настоящие боевые танки, а когда их стало так много что некуда девать – завод переориентировали на выпуск мирной продукции: слесарных инструментов, столовых приборов и чугунных сковородок. Новые изделия, хоть и имели вполне мирное предназначение, сохранили в глубине души боевой дух и военную дисциплину.

Собственного имени у Ножика не было. Вместе с партией таких же как он изделий, его упаковали в коробку с надписью «Нож складной перочинный многофункциональный». Многофункциональность обеспечивалась несколькими лезвиями разного размера и формы, которые крепились на едином стальном стержне и складывались в общую рукоятку. Для красоты и удобства использования по бокам рукоятки были приклеены разноцветные пластмассовые накладки. Ножику досталась рукоятка красного цвета, чем он очень гордился. Военные, особенно артиллеристы, всегда почитали красный и чёрный цвета, как символы огня и порохового дыма. Слово «перочинный» поначалу смущало Ножика своей непонятностью. Никто из его братьев-близнецов не мог объяснить, что означает это слово, и какие перья им придётся чинить. Но потом он привык и считал его чем-то вроде фамилии.

Больше чем цветом рукоятки Ножик гордился гравировкой «п/я 956», выполненной по краю самого большого лезвия. Такая надпись была у всех ножей из его упаковки, и они считали её отличительным знаком своего боевого отряда. Пройдёт много лет, они встретятся где-нибудь снова и узнают друг друга по тайному знаку – вспомнят свою боевую юность.

Секрет гравировки открыл Ножику Мастер Брегет. Оказывается, в ней не было ничего таинственного. Завод, на котором делали боевые танки, подобно другим военным заводам не имел собственного имени и обозначался в письмах и документах как «Почтовый ящик 956» или сокращённо «п/я 956». Почему большой завод размером с провинциальный город, огороженный высокой кирпичной стеной, назывался «почтовым ящиком», и почему у этого ящика был номер 956, Мастер не знал – видимо так кому-то было нужно. Люди, придумавшие непонятное обозначение, давно умерли, а новые работники завода ничего об этом не знали и на вопрос друзей: «Где ты работаешь?» скромно отвечали: «Да так… В одном почтовом ящике». И друзьям сразу становилось ясно, что человек работает на военном заводе и больше ни о чём его спрашивать не нужно.

Когда коробка с новенькими ножами наполнилась до самого верха, наступил ответственный момент – распределение. Вся их разноцветная партия поступила на проверку – в отдел технического контроля. Контролёры проверяли качество заточки лезвий, прочность крепления, плавность открывания-закрывания и общий внешний вид: нет ли царапин и других видимых дефектов. Самые лучшие экземпляры направлялись в оружейные и охотничьи магазины; те, кто похуже, – в магазины строительных инструментов; ну а совсем никудышные – в обычные хозяйственные, вместе с кухонными ножами и вилками. Счастливчики таких неудачников называли презрительно «скобяными товарами». К своему ужасу Ножик не попал ни в одну из контрольных групп – его забраковали. И причиной тому оказался он сам…

А дело было так.

Однажды, когда его водили в мастерскую для заточки лезвий, он лежал на верстаке и ждал своей очереди для контакта с большим наждачным кругом. На соседней тумбочке стоял старенький телевизор, который постоянно работал. В это время шла передача международных новостей. В Ватикане католические кардиналы выбирали нового Папу Римского. Люди стояли на площади и смотрели на крышу Сикстинской капеллы – на печную трубу, из которой должен был пойти дым. Если дым чёрного цвета, то это означало, что выборы неудачные, а если белого – значит новый Папа Римский избран и скоро появится на балконе, чтобы благословить собравшихся.

Однако, ритуальные особенности церковной процедуры мало интересовали Ножика, он слушал диктора и во все глаза смотрел на гвардейцев, охранявших папскую резиденцию. Диктор рассказывал, что в небольшой армии Ватикана служит только сто десять человек, и все они – граждане Швейцарии. Это самая старая армия в мире, которая ведёт свою историю с 1506 года. Но больше всего Ножика поразила средневековая форма швейцарских гвардейцев: полосатые красно-сине-жёлтые камзолы, короткие брюки с повязками под коленями, чёрные береты и шпаги с блестящим эфесом на поясе.

Не зря Ножик был сделан из прочной оружейной стали – тяга к военному делу переполняла его душу. «Я хочу здесь служить. Я сделаю всё, чтобы попасть в швейцарскую гвардию», – сказал он сам себе и, для закрепления принятого решения нацарапал на своём красном пластмассовом боку крестик – герб Швейцарии. Такой крестик на рыцарском щите из блестящего металла он видел на рукоятке настоящего Швейцарского Армейского Ножа, которым пользовался один из инженеров военного завода.

Технический контролёр не разглядел в царапинах на пластиковой рукоятке почётного гвардейского символа и отправил Ножик в ящик для бракованной продукции.

Всё! Жизнь, казалось, в один момент закончилась!

Ножик лежал в общей куче с кривыми лезвиями, погнутыми отвёртками, сломанными штопорами и ждал, когда их всех отправят на переплавку, чтобы потом, может быть, возродиться в образе шестерёнки или поршня. И судьбой его будет – вечное вращение в раскалённой утробе танкового мотора, обливаясь горячим машинным маслом.

Но…

В жизни часто случается какое-нибудь «но», особенно если чего-нибудь очень хочется.

Но… Случилось чудо. Пожилой рабочий Иван Васильевич вытащил дефектный нож из браковочного ящика, проверил на ногте остроту лезвия и решил, что он очень кстати пригодится ему в гараже для ремонта автомобиля.

Через неделю к Ивану Васильевичу в отпуск приехал сын – офицер Ракетных войск. Он помог отцу починить машину и получил в подарок немного поцарапанный, но очень хороший складной нож. Так, неожиданно для Ножика, сбылась его мечта – он попал в армию.

Это, конечно, была не швейцарская гвардия в тёплом Ватикане, а совсем-совсем секретная воинская часть, как сказал поэт «во глубине сибирских руд», но тем не менее настоящая боевая работа.

Служба в ракетном полку – это сплошные дежурства. Майор Петров, так звали ракетчика, раз в неделю на несколько дней спускался в подземную шахту, где стояла большая стратегическая межконтинентальная ракета. Он закрывал за собой тяжёлый бронированный люк и оставался вдвоём с напарником на дежурстве. Там у них был оборудован командный пункт. Боевые стрельбы случались не часто: никакой войны давно уже не было, и запуск ракеты производили только во время крупных учений, на которые приезжал сам Верховный Главнокомандующий.

И вот как-то раз такие учения состоялись, в самое дежурство майора Петрова. Он сидел на своём боевом посту и контролировал по приборам состояние бортовых систем. Вдруг видит – аккумуляторная батарея разрядилась – требуется исправить.

– Потенциал батареи ниже нормы, – доложил он начальнику боевого расчёта. – Разрешите заменить?

– До пуска осталось пять минут. Времени у тебя в обрез. Давай бегом, – сказал начальник. – А я пока на главный командный пункт доложу о происшествии.

Длинная высотой с шестиэтажный дом ракета размещалась в подземной шахте. Аккумуляторная батарея крепилась внутри корпуса ракеты в самом низу, около двигателя первой ступени. Для спуска на дно шахты имелся маленький лифт – узенькая площадка с ограждением, которая скользила вдоль стены шахты по вертикальным рельсам.