Принцесса Лиза, которая прилетела на воздушном шаре

– Это беспредел! – крикнул Ножик.

– Мы протестуем! – поддержал его Мастер. – Мы будем жаловаться!

– Имеете полное право. Жалуйтесь, – сказал Ужак. Он извиваясь сполз со своего стульчика на землю и скрылся в зарослях крапивы. Адвокат Лямка и прокурор Клейстер последовали за ним.

4

Зрители стояли, переминаясь с ноги на ногу, разминали затёкшие мышцы и недовольно переговаривались. Им явно не нравилось представление, в котором приходилось участвовать. Заменщики вытащили дубинки и придвинулись к зрителям.

– Надоело, – раздался приглушённый голос из толпы. – Это неправильно. Надо всех свидетелей допросить, а не только прокурорских…

– Прекратить разговорчики! – крикнул капрал Засов и хлопнул себя дубинкой по открытой ладони.

Толпа загудела ещё сильнее. Охранники принялись стучать дубинками по своим алюминиевым животам и наклонили головы, как будто хотели забодать противника. Зрители притихли.

– Встать! Суд идёт! – неожиданно закричала секретарь Шариковая Ручка, но никто не пошевелился – все и так уже давно стояли.

Ужак забрался на свой стульчик с ногами и стал похож на маленького долговязого ребёнка, которого заставляют читать стишок на детском празднике для взрослых.

– Слушайте приговор, – сказал он. – Заслушав и обсудив дело «Ножик против Ничейного Острова», суд постановляет. За покушение на жизнь нашего дорогого всеми любимого губернатора, ведение злоумышленных разговоров в общественном месте, попытку тайного проникновения в Коттедж и вооружённое сопротивление властям приговорить вышеуказанного Ножика… к смертной казни. Приговор привести в исполнение завтра, ну в крайнем случае послезавтра, на рассвете методом расплавления в мангале. Его сообщник, именуемый Мастером Брегетом, тоже приговаривается к расплавлению с предварительной разборкой и отправкой ценных деталей для оборудования Шипучей башни. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит!

Над судебной площадью повисла тишина.

Глава 16. Внутри телеящика

1

Суд над Ножиком и Мастером уже закончился, а Бижу и Маркиз только проснулись. Похоже, что папаша Паук всыпал им вчера на ужин чересчур большую дозу снотворного. Причём спали они так крепко, что не заметили, как их перетащили в другое место.

Новое помещение совсем не было похоже на тёмную мрачную кладовку. Большая комната без окон освещалась яркими электрическими лампами, и Бижу, которая очнулась первой, не сразу поняла: наступил новый день или всё ещё продолжается прошлый вечер. Вдоль стен стояли мягкие диваны и кресла, обитые бордовым бархатом, туалетные столики с зеркалами и шкафы для одежды. Когда-то эта мебель, наверное, украшала кукольный домик или игрушечный дворец. В углу разместилась небольшая кухня с электрической плитой, обеденным столом, стульями и холодильником. В отделке помещения и мебели преобладал золотистый цвет. От его блеска у Бусинки даже зарябило в глазах, хотя она в своей жизни немало повидала богатых нарядов и обстановок.

– Флакон, ты живой? – спросила Бижу.

Они лежали каждый на своём диване. Никаких верёвок, полотенец и тем более ржавых цепей, прикованных к кольцу в каменной стене, не было. Как в общем-то не было и каменных стен.

– Вроде бы живой, – отозвался Маркиз и с трудом приподнялся на локте. – Только голова кружится. Чем это они нас придушили?

– Не знаю. Наверное, какого-то снотворного в еду подмешали, или эта шипучка на нас с непривычки так действует… А как ты думаешь, где мы?

Маркиз ничего не ответил, встал на ноги и нетвёрдой походкой обошёл комнату, подёргал запертую дверь, заглянул в холодильник и сказал:

– Если судить по золотой мебели, продуктам в холодильнике и запертой двери, то, похоже, что мы переехали из темницы для особо опасных злодеев в тюрьму для особо важных персон… Или в пятизвёздочный отель, где положено запирать ВИП-гостей на замок.

– А мне тут даже нравится, – сказала Бижу. – Чувствую привычную обстановку. Особенно, если этого противного Паучища больше никогда не увижу.

– Чем-то мой магазин напоминает. Тоже красиво… – согласился Маркиз.

Место, куда поместили наших друзей, не было ни тюрьмой, ни отелем. Это была гостевая комната главного и единственного на Острове телевизионного центра.

2

Если Остров, где случилась наша история, назывался Ничейным и действительно никому персонально не принадлежал, то о местном телевидении такого сказать было нельзя: оно полностью принадлежало и управлялось лично его превосходительством губернатором Дракончиком.

С того самого момента, как дачный участок покинули древние люди, жизнь на нём протекала тихо, спокойно и неинтересно. Так продолжалось до тех пор, пока один смышлёный Кузнечик не нашёл на заднем дворе Коттеджа крепкий деревянный ящик с радиодеталями и старинными электронными приборами. Покопавшись внутри ящика, он собрал первый телевизор. Подсоединил его проволокой к железной антенне, той самой, что была привязана к покосившейся печной трубе, и принял телевизионный сигнал. Неустойчивый канал часто пропадал, картинка на экране дёргалась, звук в динамике свистел и щёлкал. Но тем не менее телевизор работал и иногда даже показывал развлекательные программы.

В ящик к Кузнечику для совместного просмотра телепередач стали приходить друзья и соседи. Если передавали музыку, то можно было танцевать и подпевать хором. Если спортивные соревнования – болеть за любимую команду и орать кричалки. Популярность телевизионных просмотров росла так быстро, что очень скоро количество зрителей превысило возможности ящика, человечки перестали помещаться у него внутри. Но и тем, которые помещались, не всегда удавалось разглядеть изображение на маленьком экране и услышать звук.

Кузнечик начал собирать телевизоры на заказ. И через некоторое время чёрно-белые и цветные экраны засветились во многих домах и даже в общественных заведениях, таких, например, как уже известная нам чебуречная «Луноход». С появлением большого экрана количество посетителей у Лягурчика существенно увеличилось. А если во время футбольного матча вместе с чебуреками подавали ещё и шипучку, то свободных мест совсем не было. К сожалению все телевизоры Острова показывать только один канал, который Кузнечику удалось выловить из эфира, да и тот не самого хорошего качества.

Идея создания собственного телецентра пришла в голову, а точнее сразу в три головы, самому Дракончику. Он вызвал к себе Кузнечика и поручил построить специальную студию, из которой на весь Остров круглосуточно будут передаваться местные новости и развлекательные передачи, а в перерывах между ними – разная полезная информация: например, как правильно солить на зиму грибы или где будут проводиться общественные работы… и другие важные указы губернатора, направленные на улучшение жизни обывателей.

А чтобы приучить местное население смотреть только собственные телепередачи, он приказал Кузнечику перенастроить все телевизионные приёмники. Синьор Бальзамик и его заменщики получили приказ – следить, чтобы никто не подключался к старой общей антенне, а использовали только специальные антенны, которые принимали сигналы островного телецентра. Вначале заменщики ходили по домам с проверками: у всех ли есть телевизоры, подключено ли к ним электричество и какое оборудование для приёма сигнала они используют. Но качество трансляции из островного телецентра было таким хорошим, а развлекательные передачи – такими интересными, что проверки вскоре прекратились сами собой.

Телевизионную студию оборудовали в том же ящике, где раньше хранились радиодетали. Кузнечик, которого губернатор Дракончик назначил главным инженером, установил на крышке множество передающих антенн самой причудливой формы, которые он мастерил из обрезков медной проволоки. А на самое видное место водрузил синюю эмалированную миску с нарисованным котёнком. Она символизировала спутниковую антенну-тарелку, но на самом деле ни к чему не подключалась – в телестудии не было спутниковой связи – однако, своим прогрессивным контуром придавала ящику вид высоко технологичного здания.

Большая крышка ящика, сколоченного из толстых сосновых досок, крепилась с одной стороны двумя железными петлями, а с другой – запиралась двумя пружинными защёлками так крепко, что проникнуть внутрь без посторонней помощи было невозможно. А чтобы никто и не пытался самовольно забраться в студию, вход круглосуточно сторожили два охранника. Поэтому у обитателей Острова сложилось впечатление, что в телеящике – так они прозвали между собой это сооружение – работают какие-то особенные человечки, не им простолюдинам чета.

До того, как оказаться на Острове, ящик хранился на военном складе. Поэтому снаружи он был выкрашен традиционной для всякого военного имущества зелёной краской и имел на боку специальную надпись из нескольких букв и цифр. Хозяин дачного участка сначала решил использовать его для выращивания огородной рассады и поверх военного шифра сделали мелом надпись «Овощи». Сотрудники телецентра долго пытались разгадать её скрытый смысл, много спорили между собой, но со временем бросили эту затею, так как завесили все наружные стены телеящика яркими афишами и рекламными плакатами.

С самого большого плаката, широко улыбаясь, смотрел на прохожих популярный ведущий главной телевизионной передачи – Монокль Карлович, которого обитатели Острова ласково называли «наш Моня». Да он и сам себя так всегда называл, демонстрируя близость к народу. Над идеально круглой головой ведущего светились огромные буквы рекламы: «Сегодня и ежедневно смотрите в ваших телевизорах передачу «В гостях у Мони». Главные новости, интересные гости, бурные обсуждения».

3

– Приятно видеть наших дорогих гостей отдохнувшими и в хорошем творческом настроении, – услышали пленники приятный ласковый голос.

Дверь бесшумно открылась и в комнату вошёл худощавый или, точнее сказать, плоский человек – как будто по нему проехал асфальтовый каток. В руке он нёс чемоданчик из белого полированного металла.

– Это ещё что за клоун нарисовался? – сказала Бусинка.

Человек совсем не был похож на клоуна – никаких клетчатых штанов, красного носа и лохматого рыжего парика. Наоборот, он был одет в идеально пошитый стильный костюм сиреневого цвета, тщательно вымыт и коротко пострижен. Опытный взгляд девушки отметил, что вошедший умело пользуется косметикой, регулярно чистит и полирует ногти. Чувствовалось, что он имеет отношение к гламурному миру, частью которого когда-то была и сама Бижу.

– Меня зовут Тюбик, – вежливо представился человек. – Я стилист.

– Кто-кто? – не расслышав, переспросил Маркиз.

– Стилист. Стилист Тюбик. Специалист по красоте. Работаю на проекте «В гостях у Мони».

– У какого ещё Мони?

– У нашего Мони. У Монокля Карловича.

– А кто это?

Стилист Тюбик в недоумении замолчал, не зная, что ответить. В том мире, где он жил и работал, наш Моня, появляющийся каждый вечер на телевизионных экранах, был таким же обычным явлением, как солнце, поднимающееся каждое утро из-за горизонта.

– А вы откуда? – наконец спросил он.

– Из бытовки, – сказала Бижу. – С того берега.

– А-а-а, – облегчённо выдохнул Тюбик. – С того берега… Тогда понятно. У вас там, наверное, ещё электричества нет?

– Нет, – подтвердил Маркиз.

– А я уж подумал, что вы тоже с неба свалились, как та принцесса.

– Лиза?

– Не знаю точно: Лиза она или Киса. Но у меня в Летней кухне дружок имеется – он мне про неё правдивую информацию слил. Говорит: два злодея – Нож и Будильник – её на вертолёте к нам в Коттедж заслали – готовят покушение на губернатора. Вы что, не слышали? … Хотя, должен предупредить, что это информация строго секретная – не для посторонних ушей. Если что, то я вам ничего не говорил, а вы ничего не слышали.

Бижу и Маркиз испуганно переглянулись.

– Сегодня как раз передача на эту тему будет. Вы в ней тоже должны участвовать… Вам что, ничего не сказали?

Бижу и Маркиз молча замотали головами.

– Ну и организация у нас, – проворчал себе под нос Тюбик. – Посылают стилиста готовить гостей к прямому эфиру, а гости совсем не в теме… Ну, это не моё дело. Пускай редактор разбирается, – добавил он громко, как будто хотел, чтобы его услышали за стенами комнаты. – Моё дело – внешний вид обеспечить. Костюмы, я смотрю, у вас в порядке. Надо немного причёски поправить, припудрить, чтобы кожа на экране не блестела, и я бы девушке ресницы подкрасил – надо красоту глаз подчеркнуть.

Услышав приятный отзыв о своей внешности Бижу улыбнулась. Ей уже давно никто не делал комплиментов.

– Всегда мечтала попасть в телевизор, – сказала она. – А ты как, Марик, пойдёшь?

– Вы оба приглашены, насколько мне известно, – уточнил Тюбик.

– Я так понимаю, – сказал Маркиз обиженно, – что моего мнения никто здесь не спрашивает.

– Ну почему вы так считаете. У нас всё добровольно. Моня будет задавать вопросы, а вы можете отвечать, – что хотите… Или не отвечать.

– А о чём будут спрашивать?

– Вот это я вам сказать не могу. Не знаю. Это сам Монокль Карлович решает. В последний момент может и поменять тему… Кстати, рекомендую вам перед выступлением подкрепиться, а то во время трансляции ни есть, ни пить не полагается, – сказал стилист и указал на холодильник.

Вкусная еда уже была порезана на кусочки и разложена по красивым коробочкам и тарелкам. В разноцветных бутылках булькали пузырьками ароматные напитки. Стилист Тюбик выдвинул из своего чемоданчика четыре тонкие ножки и открыл крышку – получился туалетный столик, наполненный разноцветными баночками, бутылочками, кисточками, расчёсками и прочими инструментами, с помощью которых любого человека можно сделать красивым и привлекательным. Бижу с интересом рассматривала содержимое чемоданчика, а Тюбик ловкими движениями подкрашивал её и без того миловидное личико.

– Пахнет, как на клумбе, – сказал Флакон, наливая себе полный стакан шипучки.

– За напитки у нас лично брат Бутон отвечает. Простая шипучка плюс нектар из его обители – эффект потрясающий. Продукция высшего качества. Гарантирую.

– Знаем мы вашего брата, – сказала Бусинка. – Ты смотри, Пузырёк, особо не увлекайся напитками.

Но тот уже залпом выпил налитое и наполнял второй стакан из новой бутылки.

– Хорошая у вас шипучка, сразу голову прочищает, – сказал он и замурлыкал какую-то весёлую песенку.

Бижу с опаской посмотрела на друга и отодвинула в сторону бутылку.

Закончив наводить красоту, стилист Тюбик достал баллончик с лаком для волос и уверенным жестом обрызгал причёску Бусинки. Сильный цветочный аромат окутал её, и приятно закружилась голова. Мир вокруг показался прекрасным, и захотелось поделиться этой радостью со всеми людьми.

Глава 17. Побег из препараторской

1

– Посиди-ка покудова один, а наши механики с твоим дружком поработают, – крикнул капрал Засов, задвигая над головой Ножика стеклянную крышку тюремной кастрюли.

По решению суда Мастера перед казнью отправили на разборку – для извлечения ценных внутренних органов. Проведение этой жуткой операции было поручено специализированной бригаде из трёх механиков, которые в обычное время работали по частным заказам – ремонтировали разные машины и механизмы для местных фермеров.

Мастерская размещалась в большой железной бочке. Когда-то, в древние времена, в эту бочку собирали дождевую воду, стекавшую с крыши дачного домика, чтобы поливать в жаркие дни огород и цветочные клумбы. Потом кто-то откатил её в сторону и повалил на бок. Так бы она и валялась без дела, если бы не Перфоратор, который проходил мимо и неожиданно на неё наткнулся. В отличие от многих жителей Острова Перфоратор произошёл не от простого сверла или дырокола, а от сложного электрического инструмента, хорошо разбирался в технике и много чего умел. Он первый и придумал организовать в пустой бочке механическую мастерскую.

Для устройства ровного пола подошёл кусок листового железа, которым раньше накрывали от мусора и осенних листьев чугунную ванну с другого угла Коттеджа, в которую так же собирали дождевую воду. Обрезки фанеры и водопроводных труб пошли на изготовление верстака и стеллажей. Круглую дверь-крышку Перфоратор оборудовал надёжным замком и маленьким окошком, через которое можно было разговаривать с клиентами, принимать и выдавать мелкие заказы. Для солидности над окошком он прибил белую эмалированную табличку с надписью «Препараторская. Без вызова не входить». Лучше конечно, если бы на ней было написано «Перфораторская», но такой табличке в чулане Коттеджа не нашлось.

Вскоре у Перфоратора появились два помощника: слесарь-сборщик с длинным именем Ключ-Тринадцать-на-Семнадцать, который просил, чтобы его для краткости называли по фамилии – слесарь Рожковый; и специалист по холодной резке металла – Ножовка. Обитатели Острова называли между собой работников препараторской незатейливо и просто – механики.

2

Два круглоголовых охранника с выпученными от напряжения оловянными глазами привели Мастера к бочке-мастерской и постучали в закрытое окошко.

– Чего надо? – отозвался изнутри Перфоратор. – Закрыто. У нас сегодня выходной.

– Постановление суда. Приказано разобрать на запчасти. Срочно, – ответил один из охранников и толкнул Мастера в спину.

От неожиданности тот споткнулся и чуть не упал. Руки Брегета сзади были связаны собственной цепочкой, а вокруг живота ему для надёжности в несколько слоёв накрутили синюю изоляционную ленту и кусок электрического провода.

Из бочки послышалось шарканье ног по железному полу и звяканье запора.

– Ладно. Заводите, коль срочно. Сделаем, – зевая во весь рот согласился Перфоратор и распахнул дверь.

В лицо Мастеру пахнул спёртый воздух, крепко пропитанный запахами пота, машинного масла и вчерашней еды. В середине помещения стоял длинный и крепкий стол-верстак. Сонные механики лениво убрали грязную посуду, пустые бутылки и с помощью конвоиров уложили на него связанного пленника. Чтобы он не дёргался при разборке, руки и ноги дополнительно закрепили струбцинами, а голову зажали в большие слесарные тиски.

Брегет лежал неподвижно и мог видеть только полукруглый железный потолок и небольшой участок стены с полками, на которых хранились разные инструменты: отвёртки всяких форм и размеров, молотки, клещи, пилки для металла и дерева. На согнутом крючком гвозде хищно изогнувшись висел большой старинный коловорот с острым сверлом-пёрышком. Помещение, где обосновались механики, больше напоминало не мастерскую, а камеру пыток средневековой инквизиции. Не хватало только кованых цепей, свисающих с потолка, железных крючьев, коптящих факелов и палача в красном колпаке с дырками для глаз.

3

Судебные приставы ушли и обещали вернуться вечером.

– Шеф, хорошо бы перекусить перед работой, – предложил Рожковый.

– И не плохо бы здоровье поправить… после вчерашнего, – поддержал его Ножовка.

Следует заметить, что механики на самом деле выглядели не вполне здоровыми: двигались медленно, языки заплетались, вяло перемалывая слова, глаза смотрели в разные стороны.

«Кажется, они пьяные, – подумал Брегет. – Этого мне только не хватало».

И он был прав. Вчера вечером механики отремонтировали грузовик одного из местных коммерсантов, и он вместо денег рассчитался с ними за работу продуктами из своего магазина. Кроме еды в большой плетёной корзинке обнаружилась большая бутылка забористой шипучки, настоянной на цветочном нектаре с Душевной клумбы. Коммерсант клялся, что шипучка самая что ни на есть первосортная, из личных запасов самого брата Бутона.

– Нет, мужики, – твёрдо сказал начальник. – Первым делом – работа. Здоровье поправлять будем вечером, когда объект сдадим.

Механики обречённо вздохнули, обступили Мастера и начали деловито обсуждать: с какого места начать разборку и какие инструменты понадобятся. Пленник испуганно моргал глазами и хмурил лоб – единственные части тела, оставшиеся незафиксированными. Рот Брегета был плотно заклеен куском синей изоленты, который Ножовка оторвал от повязки на животе.

– Шеф, хорошо бы клиента усыпить перед операцией, чтобы не дёргался. Да и взгляд у него какой-то нехороший. Таращится, как будто я его чем-то обидел, —сказал Рожковый.

– Правильно, – согласился Ножовка. – Может его деревянным молотком по темечку шлёпнуть? Говорят, в старину, когда хлороформ ещё не изобрели, хирурги таким способом больных вырубали перед операцией.

– Нет, – сказал Перфоратор, – шлёпать никого не будем. Мы же не изверги средневековые, а высоко технологичное предприятие. Применим наркоз.

– Какой наркоз?

– Газовый, из шипучки…

Без лишних пояснений он достал с полки пульверизатор, состоящий из синей стеклянной колбы и резиновой груши, – такими простейшими устройствами в старину мужские парикмахеры разбрызгивали одеколон после бритья. В стеклянную колбу перелил остатки шипучки из бутылки. Рожковый и Ножовка печально вздохнули.

– Нечего стонать, – прикрикнул на подчинённых Перфоратор. – У меня ещё есть одна бутылочка, из старых запасов. Вечером достану.

Механики повеселели и выпрямились, ожидая указаний начальника.

– Надо нагреть, – сказал Перфоратор, – тогда отдача газа и давление повысятся.

– Правильно, – согласился Рожковый, – и поражающий эффект возрастёт. Вон посмотрите, какой клиент толстый. Ему холодная шипучка, как слону дробина.

Перфоратор зажёг спиртовку и положил на проволочную подставку колбу пульверизатора. Регулируя силу горения, он мурлыкал себе под нос:

Гори-гори, фитилёк,

Разгорайся огонёк.

Будет в нашей кузнице

Весёлый денёк.

Тук-постук молоток, круть-покруть сверло.

Ну-ка дружно навалились, чтобы дело пошло.

Синее спиртовое пламя ласково облизало голубое стекло. Краем глаза Мастер видел, как жидкость в колбе начала пузыриться. Вначале пузырьков было мало. Они мелкой россыпью появлялись на нагретом стекле, надувались и округлившись поднимались к верху. На поверхности жидкости пузырьки лопались и разлетались мелкими радужными брызгами. Потом пузырьков стало больше, они увеличились в размерах, и пустое пространство колбы наполнилось переливающимся разноцветным паром.

4

Механики собрались вокруг спиртовки и как зачарованные смотрели на великолепное превращение шипучей жидкости в радужный туман. Повинуясь физическим законам, от нагревания давление газа в колбе увеличилось, но толстое прочное стекло надёжно удерживало его и не давало разлететься мелкими осколками. А вот трубочка, соединяющая колбу с грушей, не выдержала. За долгие годы резина высохла, потеряла пластичность и покрылась мелкими трещинками. Внутреннее давление газа сначала раздуло её как удава, проглотившего футбольный мяч, а потом и совсем разорвало. Мастерская наполнилась клубами горячего разноцветного пара.

Если бы механики хорошо выспались предыдущей ночью и не травили свои организмы крепкой выпивкой приготовленной братом Бутоном – хотя, кажется, коммерсант обманул их и расплатился за ремонт грузовика не благородным напитком из целебного нектара, а какой-то самодельной бурдой, – то возможно ничего бы и не произошло. Но сейчас они не выдержали и, вдохнув приличную порцию горячего газа, потеряли сознание и не сходя с места повалились на пол.

Мастер лежал далеко от спиртовки, и ядовитый пар на него не подействовал. Только в носу защипало, да так сильно, что он громко несколько раз чихнул. От чихания крышка на животе приподнялась и растянула липкую изоленту. Теперь можно было немного повернуться. Ворочаясь из стороны в сторону, Мастер постепенно ослабил путы, которые его стягивали. Покрутив руками, ему удалось быстро избавиться от плохо затянутых струбцин с разболтанной резьбой. Отвинтить зажим тисков, сдавливающих голову, не составило большого труда. После этого он мог согнуться в талии, – а точнее в том месте, где она обычно имеется у людей нормальной комплекции, – сесть и освободить ноги. Эта операция оказалась самой трудной: всё-таки Мастер был толстым человеком, и к тому же ему сильно мешала крышка, которую пришлось широко распахнуть.

Механики постепенно приходили в себя: сопели, кашляли и ворочались с бока на бок. Брегет старался не шуметь и на цыпочках пробирался к двери переступая через распластанные по полу тела и разбросанные инструменты. Но как он ни старался, крышка со сломанным замочком иногда хлопала, а конец цепочки звякал, цепляясь за многочисленные металлические предметы.

Чтобы обезопасить себя, он прихватил с верстака тяжёлый разводной ключ, которым пользуются слесари-водопроводчики для откручивания ржавых гаек. В случае нападения его можно было применить как увесистую дубинку. Другого оружия у Мастера не было. До спасительной двери осталось несколько шагов, и тут с ним произошло то, чего не случалось уже много лет: пружинки и колёсики в глубине его тонко устроенного организма сами собой пришли в движение, и препараторская наполнилась красивой музыкой.