Тишина, с которой я живу

Мне уже не жаль ни их, ни себя. Эта пучина засасывает весь мой отряд с их капитаном вместе. И я чувствую себя невероятно одинокой и никогда по-настоящему не любимой.

Я могла бы ходить к Шлюхе. Шлюхе бы удалось вытащить из меня всю эту поселившуюся во мне чернь черноту и снабдить чем-то положительным. Но, по правде говоря, это была бы замена одной зависимости другой. Я это понимаю и не вижу в этом выхода. К тому же это из-за Шлюхи я та, кто я есть сейчас.

Здравый смысл, вернее, его остатки, подсказывают мне, что нужно просто остановить свой выбор на ком-то одном, попытать своё счастье с кем-то. И пусть сейчас мне кажется это нереальным или даже бессмысленным, но я должна остановиться.

Это сложно. Нужно выбрать, с кем остаться. Но я знаю, что, кто бы им ни был, он не даст мне того тепла, в котором я так отчаянно нуждаюсь. Но также я знаю, что без тепла я совсем замёрзну. А из двух зол нужно выбирать наименьшее. Ведь так?

Я решаю всё это отдать в руки судьбы. Плыть по течению – что может быть проще? Я решаю, что первый, кто пригласит меня на танец на очередной вечеринке, станет моим спасением. Я знаю, что это будет кто-то из моих, потому что другие не хотят проблем.

На сцене под гитару поёт парень в жёлтом худи. Я даже рада, что он не в зале. Так как-то спокойнее. Где-то в центре медленно танцует Аквамарин со Змеёй. Смешанное чувство. Наверное, потому что Аквамарин был его лучшим другом. Стало ли ему легче за все эти годы? Мы с Аквамарином связаны куда сильнее, чем может казаться, просто мы находимся по разные стороны баррикады. Но он, конечно, скажет, что нет никаких лагерей.

Никто не приглашает меня танцевать. Значит, у судьбы иные планы. Выхожу на крыльцо проветриться. Дует холодный ветер, и я выдыхаю тёплый воздух. Ёжусь в пальто и прячу руки в карманы.

Я сама не понимаю, как оказываюсь на пороге Дома Шлюхи. Тут шумно и светло. Быстро поднимаюсь по ступенькам, чтобы меня никто не заметил.

Шлюха сидит за стойкой регистрации.

– Комнату со стулом, – выкладываю кристаллы.

– И тебе доброй ночи.

– Хватит этих формальностей. Комнату со стулом, пожалуйста.

– Комната готова, дорогая.

Шлюха провожает меня наверх. В отведённой мне комнате тихо. Звукоизоляция тут прекрасная. Я словно одна во всём мире, и весь мой мир – эта комната со стулом. Здесь нет ничего. Тишина – это очень тяжело, потому что тишина происходит не от того, что нечего сказать, а от того, что чувств так много, что их не разобрать. Я сажусь напротив стула к стене, обняв колени, и долго смотрю на него. Раньше я представляла тут Кислого, теперь не могу даже этого. Я будто плохо помню его лицо. Голос не помню совсем. Да ведь дело теперь не в Кислом. Кто-то должен сидеть на этом стуле, чтобы я могла попытаться высказать свои чувства и всё то, что меня гложет. Я думаю о Жабе, об Аквамарине, но это всё не то. Этот стул не для них. Я вдруг осознаю, как сильно я цепляюсь за людей, которые не способны мне помочь.

И весь мой отряд не способен излечить то, что кровоточит до сих пор. Возможно, я совершила самую большую в жизни ошибку, решив сохранить свой отряд любой ценой. Но распустить их сейчас было бы ещё более ужасной ошибкой. Их привязанность ко мне переходит все границы, и как бы это не привело к череде смертей.

Ответственность порой просто невыносимая ноша.

Пытаюсь напитаться тишиной. Даже у себя дома мне не так спокойно. Стены Дома Шлюхи умеют впитывать чувства и растворять их, а стены дома родного их только копят. А потом ими сдавливают.

Иногда мне кажется, что в этой адской дыре ничего нет, кроме пустоты. Но на деле там живут мои черти. И я вынуждена их кормить.

Через положенный час спускаюсь в холл. У лестницы стоит Броненосец и блюёт. Шлюха стоит рядом с тряпкой и ведром. Шлюха многозначительно смотрит на меня: дескать, бери его под руки и уводи, а может, чтобы я взяла тряпку в руки. Но я лишь произношу:

– Всё, что происходит в Доме Шлюхи, остаётся в Доме Шлюхи.

Шлюха, наверное, обижается, но одобрительная ухмылка перерастает в знак уважения.

Я возвращаюсь домой. По дороге меня догоняет пьяный Броненосец. Он хватает меня за руки, пытаясь остановить, и что-то не совсем внятно бормочет. Он ещё никогда не был мне противен настолько.

– Пойдём ко мне, на чуть-чуть. Мне нужно совсем чуть-чуть.

Он стискивает меня в своих объятьях. От него несёт диким перегаром, он дышит им мне прямо в лицо, я пытаюсь вырваться:

– Оставь меня! – я колочу его в грудь изо всех сил, но вряд ли он это чувствует. Напротив, он сжимает меня так крепко, что сдавливает мои рёбра. Он начинает лезть мне под топ, и я в панике кричу. Мне становится так страшно и так противно.

– Прекрати!

– Давай здесь. Мне нужно совсем чуть-чуть, – повторяет он и начинает целовать меня в шею своими мерзкими губами.

Я пытаюсь оттолкнуть его, он шатается, и мы падаем. Я тут же пытаюсь выползти из-под него, но он хватает меня за ногу. В его глазах блестит что-то звериное. Я ботинком ударяю ему прямо в лицо. Он откидывается назад, хватаясь за нос. Вскакиваю и убегаю.

Бегу, даваясь слезами. Меня трясёт от страха. Я спотыкаюсь и падаю на колени, рыдая. Он снова обнимает меня, но как-то спокойнее, неувереннее. Кажется, даже говорит что-то, я лишь кричу в панике:

– Оставь меня! Не прикасайся!

Отталкиваю его тело и, поднимаясь, бросаю на него взгляд. Это не Броненосец. Увидев мой испуганный взгляд, он тут же поднимается руки. Он растерян и немного напуган. Делаю пару робких шагов назад, не зная, чего ждать от него, разворачиваюсь и иду быстрым шагом к себе, вытирая слёзы рукавом плаща. Лишь пару раз оглядываюсь. Но меня никто не преследует.

Дома запираюсь и умываюсь холодной водой. Проходит немного времени прежде чем я вздрагиваю от стука в дверь. Боюсь даже смотреть в глазок.

– Ты в порядке?

Он всё-таки шёл за мной.

– Зря ты сюда пришёл. Уходи!

– Он тебе что-то сделал?

Слышу, как на улице раздаются голоса, недовольные, громкие. Подбегаю к окну и вижу толпу своих парней. Снова стук в дверь. Подбегаю к двери, открываю её, резко распахивая. Космос смотрит прямо на меня. Внизу слышен топот поднимающихся пьяных тел и голоса.

– Они уже здесь. Зря ты…

Я не успеваю договорить. Космос в один шаг оказывается в моей квартире и запирает дверь на замок. Всё происходит так быстро, что я теряюсь от такой наглости.

– Это что такое?

– Я прячусь.

– У меня в квартире?

– Пути отступления заняты.

– А ну, убирайся из моего дома! – я пытаюсь схватить его за руку, но он отшагивает назад.

– Я не пойду. Там толпа разгневанных парней, готовых меня ушатать за то, что я к тебе пришёл.

– А на хрена ты ко мне пришёл?

В дверь начинают неистово стучать, возможно, даже бить ногами. В страхе отхожу подальше, Космос же, наоборот, подходит к глазку.

– Я сейчас точно не пойду туда, – шепчет он.

Я гневно смотрю на него. С чего он взял, что может просто так находиться в моём доме?

Космос чуть отходит от двери и говорит, улыбаясь:

– А по-моему, это даже немного романтично. Мы прячемся как в башне. Ты типа принцесса.

– Не называй меня так, – это не оскорбляет меня, просто звучит лживо. – Я не принцесса, я тут, скорее, дракон.

– Почему ты такая колкая? – Космос проходит в комнату и падает на кресло. Он ведёт себя так, словно он у себя дома. Откуда в нём столько уверенности?

Крики и стук за дверью не прекращаются.

– Ты прячешься у меня в квартире, я даже не приглашала тебя! С чего мне быть гостеприимной?

– Ну, можно же не быть такой колкой.

– А меня раздражает, что ты постоянно на позитиве.

Он долго смотрит на меня, а потом спрашивает:

– Почему ты так себя не любишь?

– Я? Не люблю себя? Я люблю себя. И остальные тоже меня любят. Вон, под дверями стоят.

– Они одержимы тобой, это как-то нездорово. Разве нет?

Конечно, он прав. Прав, и что? Как будто эта его правота поможет мне с этим разобраться.

– Какая разница?

Мы молчим, слушая стуки. Кажется, в коридоре возникает ссора, и Космос встаёт с кресла, но он идёт не к двери, чего я ожидаю, а на кухню, чего я не ожидаю совсем. Слышу, как гремит чайником. Иду следом.

– Ты что делаешь?

– Ну, ты же не предложишь мне чашку чая.

– Потому что ты не в гостях.

– Вот поэтому я готовлю себе чай сам.

Он словно до конца не понимает, что тут происходит. Чай? Он что, собирается тут ночевать?

– Ты всегда такой находчивый?

– По воскресеньям, – отшучивается он. Его шутки ещё меньше к нему располагают.

– Сегодня не воскресенье, – я пытаюсь спустить его с небес на землю, задеть как-то.

– Ну, значит всегда, – пожимает плечами он.

В коридоре становится значительно тише. Космос дожидается, когда вскипит чайник и наливает чай. Мне тоже. Он ставит кружки по разные стороны стола. Садится и молча пьёт.

Это я чувствую себя у него в гостях. Медленно опускаюсь на стул, обхватываюсь кружку обеими ладонями, но не пью. Приятное тепло пробирает меня.

– Чего замолчал? Чай невкусный?

– Знаешь, ни у одной тебя бывают проблемы, вот мой друг, например… – он замолкает.

– Что у тебя друг? – хочется знать масштаб его проблем.

– Неважно, – говорит он тихо в чашку.

– Ну, нет. Раз уж начал, давай, – закидываю руку на спинку стула и чуть покачиваю ногой.

– Это не мой секрет, не могу сказать.

Он произносит это очень серьёзно. Я опять теряюсь, сжимаюсь и делаю глоток горячего чая.

– И вообще, ты мне не рада, так что я не собираюсь вести тут с тобой дружеские беседы и всячески развлекать тебя.

– Но как-то же ты должен оправдывать своё присутствие в моём доме.

– Они здесь надолго?

Кажется, он и сам готов уйти.

– Это часто явление. К утру разойдутся.

Я привираю. Парни собирались, но никогда вместе.

– И что, мне здесь до утра сидеть?

– Можешь прыгнуть с балкона.

– Это третий этаж.

– Ну, слезь. Я не знаю!

– Знаешь, Календула, – говорит он очень серьёзно, – мне кажется, что ты когда-то была очень-очень счастлива. Невероятно счастлива. Такими счастливыми бывают единицы. Ты будто была в сказке. А потом что-то случилось, и твоя сказка резко оборвалась. И теперь ты такая.

– Какая? – тихо спрашиваю я. И как он это всё понял? Это отрезвляет.

– Даже не знаю, как сказать. Ты… холодная. Не как снег, а как лёд. Ты колешь своим льдом. Не подпускаешь никого. И вроде бы все знают, что все они к тебе ходят, но на деле же ты не подпускаешь никого.

– А ты что, психолог?

Мне неприятно слышать правду от него. Во-первых, потому что это действительно правда. А, во-вторых, потому что мне её в глаза произносит почти незнакомый человек.

– Нет. Просто зачем себя так загонять?

– Всё куда сложнее, чем тебе кажется, – признаюсь я. – Я совершила поступок, от которого сейчас очень тяжело… который сейчас очень тяжело изменить.

– Но ведь возможно?

– Наверное, возможно, просто… Я не знаю, к чему это приведёт. Нет, правда, не знаю и я не хочу знать.

– То есть ты готова мириться с тем, что происходит сейчас?

– А если станет только хуже?

– А если нет?

– А если станет?

– Ну, что самое худшее может произойти?

Я задумываюсь.

– Я перестану быть лидером.

– Это так важно для тебя?

А важно ли это теперь?

– Не знаю. Я лишь чувствую, что, если я это всё изменю, я останусь одна. Совсем одна. У меня никого нет. Ни друзей, ни поддержки.

– Хочешь, я буду твоим другом?

Он не улыбается, говорит серьёзно.

– Ты не понимаешь. Ты закончишь как они, – киваю в сторону входной двери.

– Почему ты в этом уверена?

– Ты же слышал обо мне. Думаешь, это правда? Правда. Я шлюха. Сплю со всеми подряд, меняю парней как перчатки, бросаю их как ненужные игрушки, потом подбираю, опять ласкаю, снова бросаю и так по кругу. Ты этого себе хочешь?

– Но ведь ты спишь не со всеми, а только со своим отрядом.

– Это не имеет значения, – на моих глазах появляются слёзы.

– Ты не права. Это имеет большое значение.

– Знаешь, наверное, легко быть одной, когда вообще никого нет в этом чёртовом городе. А пока тут есть другие, я чувствую себя ущербной. Я не хочу чувствовать себя ущербной.

– А ты ущербна?

– Наверное, да. Я как сломанная кукла, которую бросили с высоты в глубокий колодец, и там я повредила своё деревянное тельце, и теперь мне надо как-то выбираться. А это очень сложно. И я только могу смотреть наверх и видеть звёзды.

– Мне обнять тебя?

– Нет, – почти перебиваю его я. – Но спасибо, что спросил.

Космос понимающе кивает.

– Мы не будем об этом говорить, – после паузы добавляю я. – Если ты останешься тут на ночь, я постелю тебе на кресле. Но если ты притронешься ко мне…

– Я не такой, как твои.

Пока расстилаю диван себе и расправляю кресло ему, прислушиваюсь к звукам вне квартиры. Парни за дверью уже не стучат и даже, кажется, не разговаривают. Космос смотрит в глазок.

– Что там? – интересуюсь я.

– Они сидят на полу, – отвечает он, повернувшись ко мне.

Я стою с подушкой в руках. Космос выглядит растерянным. Наверное, ждёт, что я скажу. Парни больше не буянят, так что, наверное, можно и выйти.

– Ложись спать. Они только кажутся безобидными.

– С утра, думаешь, будет лучше?

Теряюсь, что ответить:

– Доброй ночи.

Я ухожу переодеваться в ванную. Когда возвращаюсь в пижаме, Космос уже лежит на расправленном кресле, отвернувшись к окну. Его жёлтое худи лежит на углу моего дивана. Неслышно заползаю под одеяло.

Из окна дует прохладный ветер. Мне немного неуютно оттого, что малознакомый человек спит со мной в одной комнате, но я не чувствую опасности от него. Мне рядом со своими парнями не так спокойно, как с ним. Я их лидер, им только прикажи – они сорвутся с цепи, а Космос – совсем другая личность, никак со мной не связанная, словно иной мир. Целый иной мир под одной со мной крышей.

– Космос, – тихо произношу его имя, пытаясь разгадать, что же за ним скрывается.

– А? – почти сразу отзывается он, не поворачиваясь ко мне.

Ещё не спит. Я не собиралась его звать.

– Почему тебя зовут Космос? В чём твоя особенность?

Он отвечает не сразу:

– Я могу показать тебе, если хочешь. Это нестрашно.

– Давай.

Он пересаживается ко мне на диван, садится прямо напротив меня. Это смущает, я присаживаюсь, поправляя под собой одеяло. Луна светит ему прямо в спину. Он протягивает мне руку.

– Тебе нужно будет взять меня за руку чуть выше локтя и смотреть прямо в глаза. Когда я подниму взгляд, ты кое-что увидишь. Это может напугать, но это неопасно. Ты готова?

Его размеренный голос убеждает меня в безопасности.

– Да, – отвечаю я, чуть помешкав.

Я беру его правой рукой чуть выше локтя. Он сидит, опустив голову. Жду, когда он посмотрит на меня, чтобы встретиться с ним взглядом. Он медленно поднимает голову, и наши взгляды наконец-то встречаются.

Ничего особенного. Я вижу ту же самую комнату, дверь и полки на стене. А ещё я вижу себя, словно сейчас отражаюсь в зеркале. Пугаюсь и хочу отпустить руку, но он тоже хватает меня выше локтя и говорит:

– Погоди.

Как будто лёгкий удар током. Я смотрю на этот мир глазами Космоса. Он видит меня чуть растрёпанной и напряжённой. И я чувствую к себе то, чего не испытывала ранее. Мне хочется обнять ту меня, что сидит напротив, защитить её от всего. Я чувствую к себе симпатию, небольшую привязанность, не страсть, а человеческое тепло. Я для себя столько времени была разбитой, падшей, а сейчас я чувствую к себе заботу, которую я сама себе не могу дать.

Я медленно опускаю руку. Всё возвращается, как и было.

– Как это возможно?

Он пожимает плечами.

– Я раньше думал, что это вообще бесполезно. Но, может, мне нужно было увидеть такую, как ты.

– Зачем?

– Ты видела мир моими глазами, а я твоими. Когда там, на дороге, я попытался тебя утешить и приобнял, я почувствовал всю ту боль, что есть в тебе. Я испугался. Но я понял, что я не могу тебя оставить. Я хочу тебе помочь. Такой уж я человек, – он виновато улыбается.

– Разве можно мне помочь? Я плохой человек.

– Ты не плохой человек, а запутавшийся. Я показал тебе, как я вижу тебя. Значит, не всё потеряно.

Я начинаю плакать. Крупные слёзы одна за другой ползут по щекам к подбородку. Не знаю, видит ли он их. Мне становится неловко, я встаю с кровати и отхожу к балконной двери.

– Ты в порядке? – он не подходит, не встаёт. Он всё делает правильно.

– Я думала, что я пропащий человек, что до меня никому нет дела. Я просто жила с тем, что было, и…

Разворачиваюсь к нему, он ждёт, когда я закончу.

– Давай спать, – говорю устало.

На душе очень тяжело оттого, что стало вдруг так легко. Он перемещается на кресло, я заползаю под одеяло на диван. Это будет тяжело. Я распущу отряд. Займусь собой, порву все эти мимолётные связи. Надо будет завтра сказать ему «спасибо».

polnalyubvi – Успокой меня

Я просыпаюсь, когда солнце уже светит в окно. На кресле Космоса нет, но его худи лежит на диване. Встаю, иду на кухню, ожидая встретить его там, но и там его нет. На балконе тоже пусто. Смотрю в замочную скважину. Парни спят на полу. Может, он ушёл, никого не беспокоя? Бесшумно пытаюсь открыть дверь, но она заперта на замок. Неужели он спрыгнул с балкона? Я не успеваю войти обратно в комнату, как раздаётся тихий писк. Лампочка над выключателем в комнате загорается красным. Срочно нужно собираться к Ведьме.

Скала

Мне хочется ничего не чувствовать. Потому что никто ничего не чувствует ко мне. Я хочу просто стать пылью. Я Скала. Глухая стена. Огромное пространство, которое лишь занимает чьё-то место в чей-то жизни. Меня просто нужно обойти, чтобы достичь своей цели.

Может ли быть так, что всё: каждый человек, каждый жест, каждое слово, каждый поступок, каждое молчание, каждое бездействие имеет смысл? Может, просто мы хотим видеть смысл?

В заброшенной галерее висят картины. Есть понятные, а есть – нет. Но ведь их кто-то создавал, эти непонятные картины. Значит, в них был смысл? Нет тех, кто мог бы объяснить эти произведения. Смысл утерян, а вместе с ним и чувства, которые они должны вызывать у смотрящего.

Я как непонятая картина. Без смысла. Не вызывающий чувств. Может, кому-то кажется, что он понимает меня. Но понимает ли картина, какое место она занимает в этом мире, где её создали принудительно?

Искусство прекрасно, но в моём случае бессмысленно.

Человеку, который попытался изначально навредить мне, навредил я. А человек, который изначально попытался меня спасти, навредил мне.

Я открываю глаза от стука. Словно кто-то маленьким молоточком бьёт по моему виску. Темно. Прохладно. Я поднимаюсь из угла и опираюсь о подоконник. Я слаб. Рука соскальзывает, и я царапаюсь. Стук прекращается. Мне становится страшно. Я будто долго спал, а теперь я здесь.

Я слышу, как кто-то ступает по полу. Я не один. Знаю ли я этого человека? И человек ли это? Маленький луч света. Невысокая фигура с фонарём в руке останавливается в дверном проёме. Я надеюсь, что меня не видно. Фигура делает шаг в комнату, и я набрасываюсь на неё со спины, резко дёргаю к себе и прижимаю к стене. Я просто хочу убедиться, что мне ничего не угрожает. Фигура вскрикивает. Это пугает меня, и я зажимаю фигуре рот.

Это девушка. Меньше меня ростом, худая, явно слабее. И она напугана. Но и я напуган.

Она пытается ударить меня чем-то, но я уворачиваюсь и ещё сильнее прикладываю её к стене, чтобы она не могла навредить мне. Может, она только с виду такая беззащитная и слабая.

Секунда – и её волосы воспламеняются. Я отскакиваю от неё, словно она сейчас может взорваться. Она, как-то странно пошатываясь, движется в сторону выхода. Сам не знаю, зачем, но я хватаю её за капюшон, чтобы она не успела сбежать. Она быстро начинает снимать кофту, и её одежда пламенеет. Кажется, она может гореть вся. Она выбрасывает горящую одежду в окно, а я прячусь в правом углу.

Она пугает меня.

Она опасна. Она горит. Она сильнее.

Она, кажется, плохо себя чувствует. Сползает по стене у окна и смотрит на меня. А я слежу за ней: как бы она меня тут не поджарила. Она пытается дышать ровно, но дыхание её сбито.

– Что ты такое? – спрашиваю я. Мой голос, отражаясь от стен, звучит так необычно.

– Кто ты? – спрашивает она, хмурясь. – Я тебя не видела раньше.

Раньше… Она, значит, была тут раньше!

– Что ты тут делаешь? – спрашиваю я.

– Это твой дом?

Значит, не была. А может, это мой дом. Но я так не думаю. Мотаю головой.

– Тогда что ты тут делаешь? – спрашивает она. Может, это её дом, а я случайно вторгся на её территорию?

– Прячусь, – отвечаю я. Это слово само выпрыгивает из моих уст, я даже не успеваю осознать его значение. Но теперь я понимаю, отчего мне было так страшно тут очнуться. Ведь я прячусь.

– От кого?

Хороший вопрос, жаль, что я не помню ответ. Он будто бы есть в моём мозгу, только я словно получил удар или что-то типа того и не помню. Но я знаю, что я тут прячусь.

Шум где-то под нами, и новый голос зовёт:

– Пламя!

Я тут же напрягаюсь. Голос мужской, а наши силы и без того не равны. Она поднимает руку и спокойно произносит:

– Это за мной.

По стене поднимается вверх. Ей всё ещё нехорошо. Она неумело пытается это скрыть от меня.

– Не двигайся, – говорит она мне. – Я просто ухожу.

Она действительно направляется к выходу, сверля меня взглядом. Я чувствую, как моя рука, словно наполняясь свинцом, тяжелеет, будто мне воткнули вместо неё в плечо что-то неподъёмное. Я слышу голоса внизу. Кажется, там несколько человек. Надо выбираться отсюда.

И я решаю бежать. Просто бежать, куда глаза глядят. Я вылетаю из комнаты и бегу по ступеням вниз, даже сбивая кого-то по пути. Но это не останавливает меня. Я слышу стук сердца в своей голове. Покидаю здание. Стук повсюду. Словно город стучит в несколько сердец. Стук разный. Рваный. Значит, тут есть и другие сердца, люди или кто… И они могут быть опасны.

Я бегу, я бегу, я бегу. И путь врезается в мою память.

Я просыпаюсь, замёрший, в холодном поту. Вокруг дома́, такие же пустые, как и те, от которых я бежал ночью. Голова болит, словно я простужен.

Входная железная дверь дома, у которого я уснул, тяжело и со скрипом отворяется. Я невольно вздрагиваю и оборачиваюсь, но моё тело не слушается меня полностью.

Она стоит, омываемая солнечным светом. Красивыми волнами вдоль её прядей спрятаны несколько веточек амброзии. Она похожа на ангела, спустившегося из тёмного дома. Или поднявшегося.

Она смотрит на меня пару долгих секунд, а потом разворачивается и делает несколько шагов в противоположную от меня сторону. Я замечаю на горизонте ещё людей. Она тоже замечает их. Останавливается. Разворачивается и подходит ко мне. Я, сидя, отшатываюсь назад в безуспешной попытке подняться.

Она не пугает меня, просто… просто…

Она подходит прямо ко мне и пытается помочь мне подняться.

– Как ты здесь оказался? – она раздражена. – Ты новенький?

Ей удаётся поднять меня. Я выше её на полголовы, и теперь она смотрит на меня своими чистыми глазами снизу вверх. Она совсем не боится меня. Она так близко. И от неё пахнет чем-то очень приятным.

– Это что за хмырь? – раздаётся позади неё.

Несколько недружелюбных парней приближаются к нам. От испуга я делаю резкий шаг назад, но девушка удерживает меня. Она смотрит на них, потом резко поворачивается ко мне и быстрым полушёпотом говорит:

– Либо ты скажешь, что ты в моей команде, и они тебя не тронут, либо ты не с нами, и я за них не ручаюсь.

Решать нужно немедленно. Это пугает. Я не знаю её, хоть она меня и завораживает, я не знаю их. Я молчу, боясь сделать неправильный выбор.

Она перестаёт держать меня, поворачивается к парням и уверенным голосом произносит:

– Это новенький, он теперь в нашей команде. А наши неприкосновенны.

Кажется, эта новость совсем им не по вкусу. Их грозные лица становятся ещё суровее. Я один, а их пятеро. Даже если и драться… Вспоминаю девчонку из ночного дома. Она загорелась. Они тоже буду гореть? Или они могут что-то ещё? А она?

– Но, Календула… – говорит парень в капюшоне, но девушка его обрывает:

– Меня ждут. Объясните ему всё, приведите в порядок.

Парни молчат.

– Вам ясно? – она чуть прикрикивает на них.

– Да, – разноголосо отвечают они.

Она снова поворачивается ко мне и с какой-то озабоченностью в голосе произносит:

– Ты случайно никого больше не видел тут? Возле дома или в округе? Кудрявого черноволосого парня.