Сумрак

Эми зло щёлкнула книгой, захлопнув её.

– Отлично. Книга-призрак. Великолепно. Мне дали реквизит для спектакля абсурда.

Сердце стучало как бешеное. Она встала, прошлась по комнате. Повернулась. Снова села. Она чувствовала себя как на грани истерики.

«Ты не сойдёшь с ума. Ты просто уже там.»

И в этот момент – стук. Нет. Не в дверь. Внутри головы.

Странное ощущение, будто кто-то в комнате, хотя она одна.

Холод пробежал по спине.

– Эми.

Она резко обернулась. Перед ней стоял силуэт – высокий, с нечёткими чертами, будто нарисован тенью. Постепенно фигура становилась более отчётливой, мужской, с металлическим отблеском в глазах.

– Архитектор? – спросила она глухо. Он кивнул.

– Время пришло. Первое задание.

Она смотрела на него, не в силах сдвинуться с места.

– Я даже не знаю, как… – начала было она, но он её перебил.

– Сейчас узнаешь. Запоминай правила: мы можем влиять на людей – в разной степени. Шёпот – самый простой. Мысли, которые кажутся своими. Проявление – сложнее. Ты можешь быть рядом, пусть и не всегда видимой. Ты можешь принимать любую внешность. Ты можешь усиливать желания. Или страх. Ты можешь зажигать в них искру греха. Особенно если она уже была. А чаще всего – она есть.

Эми молча кивала. Это звучало… пугающе просто.

– Главное, – продолжил Архитектор, – помни: каждый из них уже в грехе. Твоя задача – удержать. Не дать вырваться. Не дать выбраться на свет. Как бы он ни боролся, какие бы попытки ни делал – ты должна вернуть его обратно.

– А если я… если я ошибусь?

– Не ошибёшься. Слушай инстинкт. Грех сам притянется. Но есть один момент. Возможно, тебе попадётся Любящий. Или Любящая. С ними лучше не вступать в контакт. Не ведись на тепло. Это ловушка.

Пауза. А потом – снова холодный, безличный голос:

– Готовься. Скоро ты встретишь свою первую цель.

– Как мне оказаться в мире людей? Волшебная комната, кнопка, камень, портал? Как? – быстро перебирала возможные варианты Эми.

– Просто почувствуй, захоти, представь мир жизни, и сама окажешься там, где нужно, точно также работает и в обратную сторону.

После он исчез так же внезапно, как появился. А книга, всё ещё лежавшая на коленях, вдруг зашуршала сама собой. На одной из страниц медленно проступала фраза: «Тот, кто желал плоти – жаждет её вновь.»

***

На следующее утро мир уже не казался прежним. У нее получилось оказаться тут, в мире людей, может она слишком хорошо все представила, а может просто это легкий способ, совсем не суть. Эми шла по улице среди людей, которых не знала. Слишком много лиц, слишком много жизней, слишком много возможных слабостей. Всё это – как хрупкая сеть, натянутая над бездной.

Один из них – мой. Но кто?

Ответ пришёл неожиданно. Высокий мужчина лет сорока, дорогой костюм, уверенная походка, но глаза… Глаза бегают. Он свернул с центральной улицы, достал телефон и нервно напечатал сообщение.

Вот он.

Имя всплыло в сознании само: Илья, довольно странное и необычное, юрист. Женат. Двое детей. А в телефоне – переписка с несовершеннолетней девушкой. Он шёл на встречу. На поступок, который нельзя будет оправдать. Эми остановилась. В груди сжалось.

– Хорошо. Я попробую, – прошептала она, и отпустила силу.

Сначала – шёпот.

«Ты никому не навредишь. Она сама этого хочет.»

«Ты просто берёшь своё. Все так делают.»

«Ты заслуживаешь удовольствия. После всего, что ты вынес.»

Он замедлился. Вдохнул глубже. Улыбнулся сам себе. Всё шло идеально. Эми наблюдала за ним из-за угла, невидимая. Что-то внутри отвращалось, но долг был сильнее.

И тут – вспышка света. Тихая. Но разрезающая всё.

На тротуар вышел юноша. Обычный. Вроде бы. Светлые волосы, простая одежда, открытый взгляд. Он прошёл мимо Ильи, даже не остановившись. Но что-то в этом движении было… нечеловеческим.

Любящий. Тут как тут. Хотя Эми было интересно посмотреть кто такие эти Сияющие.

Он посмотрел в её сторону. Точно в точку, где она пряталась.

– Один ход твой, один – мой, – сказал он спокойно. – Такие правила.

Эми замерла. Она уступила. По наивности. Или из гордости. Любящий подошёл к Илье и легко положил руку ему на плечо.

– Ты всё ещё можешь вернуться, – прошептал он, но так, что голос эхом прокатился внутри Эми.

Илья остановился. Стер сообщение. Закрыл мессенджер. Выдохнул. Сомнение. Яркое, живое. Как искра в темноте.

Эми отшатнулась.

– Нет… – выдохнула она. – Нет, нет, нет!

Снова попыталась шёпот.

«Это иллюзия. Ты хотел этого. Вернись к себе.»

«Ты уже выбрал. Поздно.»

«Она ждёт. Не упусти.»

Но шёпот не входил. Словно застревал в воздухе. Или… в сердце. Паника нарастала. Она будто задыхалась.

Я не могу проиграть. Не в первый же раз. Я не могу!

И тогда – внезапная, почти болезненная мысль: «Если ты будешь нуждаться в помощи – однажды» …

Крис. Его слова. Его обещание. Одна помощь. Только одна. Эми стояла, стиснув кулаки, с горлом, сжатым страхом.

– Пожалуйста… Будь где-то рядом. Сейчас. Только сейчас…

Глава

. —

Первая помощь или последствия

.

Он не знал, что именно подтолкнуло его. Любопытство? Привязанность? Опасное желание снова проверить границы? Он оказался в Москве почти случайно. Почти.

Крис шёл за ней тенью – не слишком близко, чтобы заметила, и не слишком далеко, чтобы потерять из виду. Её первое задание – и, судя по выражению лица, последнее, если всё пойдёт так же скверно.

Он наблюдал издалека, стоя у витрины книжного магазина, когда она в панике озиралась, теряя контроль. Даже издалека чувствовалась её тревога – почти физически, как дрожь в воздухе. Он собирался уйти. Уже почти. Но…

– Ты просила о помощи четыре раза, – проговорил он, появившись у неё за спиной. – Кажется, пора использовать первую.

Эми, несмотря на отчаяние, встретила его с иронией в голосе, хотя и безумно была рада его видеть:

– Ты и правда следил за мной? Очаровательно. Надо было ещё попкорн взять. Хочешь, я сама тебе книгу заверну?

– Только если с ленточкой, – усмехнулся он.

–Я не просила о помощи, это ты дал свое «не банальное обещание» на 4 помощи. – возразила Эми.

– Я тебе помогу. Но ты знаешь цену.

Она колебалась. Даже сейчас. Даже в отчаянии. Он уже развернулся, чтобы уйти, когда она тихо сказала:

– Ты обещал. Помочь. Один раз – просто так.

Он остановился.

– Вот как. Ладно. Одна помощь. Без книг. Пока.

Крис выбрал телесное воплощение с точностью скульптора. Мужчина лет пятидесяти, уверенный, в дорогом костюме, с голосом, от которого слабели границы морали. Эми он обратил в юношу-бармена – едва двадцатилетнего, с живыми глазами и лёгкой нагловатостью.

Илья уже сидел у стойки, размешивая виски.

– Знаешь, парень, – начал Крис, будто бы с барменом, но достаточно громко, чтобы слышал Илья. – Настоящий мужчина не живёт ради одной женщины. Женщины – это опыт. Разнообразие. Победы.

– Вы считаете, что верность – это слабость? – осторожно спросила Эми, играя роль.

– Считаю, что верность – это страх. Боятся остаться одни, боятся пробовать. А настоящий мужчина не боится.

Илья слушал. Задумался. Его взгляд стал тяжёлым, напряжённым. Что-то в нём треснуло.

– А ведь вы правы, – сказал Илья. – Хватит мне ждать. Сегодня всё изменится.

Крис с Эми переглянулись. Он кивнул – почти неуловимо.

Позже они наблюдали за отчаянными попытками Любящего сделать хоть что-то, хоть как-то остановить этот ужасный поступок. Но все его попытки были тщетными.

– Один ход твой. Один – мой. – Любящий произнёс это без упрёка. Констатация. Факт.

– Ты проиграл, – холодно сказал Крис.

– Возможно, – ответил тот. – Но и вы проиграли кое-что…..

Они смотрели на Илью. На то, во что он превращался. На путь, по которому он теперь шёл. Грех Похоти – яркий, жадный, неутолимый – накрывал его, как туман. И они знали: это только начало.

Илья давно уже испытывал внутреннюю усталость от обыденности: жена, быт, постоянные ссоры по мелочам. Всё казалось тусклым, скучным. Ему не хватало ощущения власти, страсти, ощущения, что он ещё кому-то интересен. Что он – мужчина, а не функция.

В последнее время он всё чаще стал задерживаться после работы. Одна из его стажерок – Маша, семнадцатилетняя, хрупкая, доверчивая, талантливая – смотрела на него с восхищением. В её взгляде он видел то, что давно не видел в глазах жены: внимание, трепет, идеализацию. Это тешило его самолюбие. И в какой-то момент – под нашёптыванием Эми, под влиянием Криса – он убедил себя, что имеет право на то, чтобы «просто почувствовать себя живым». Что «ничего плохого не будет». Что «она сама этого хочет».

Вечером, в тот день он все же назначил встречу с ней в офисе под предлогом помочь с новым, интересным делом. Говорил мягко, уверенно, подбирал слова, как в шахматной партии. Сначала прикосновение к плечу. Потом – комплимент, который был слишком личным. Потом – просьба не говорить никому, ведь «ты взрослая, ты понимаешь». Девочка сначала замерла, не веря. А потом испугалась. Она не закричала – он убедил её, что ей никто не поверит. «Я уважаемый человек. У меня семья. А ты просто фантазируешь».

Эта ночь стала травмой. Маша не рассказала сразу – только спустя неделю, когда её мама заметила, что с ней что-то не так. Пошли скандалы, полиция, суд. Общественный резонанс. Жена Ильи попыталась его защитить, пока не нашла переписку в мессенджере. Развод. Старший сын перестал разговаривать. Младшая дочка постоянно спрашивала, когда папа вернётся домой.

У Маши начались панические атаки, проблемы с доверием. Она бросила спорт, потом юридический колледж. Долго лечилась у психотерапевта.

Илью отстранили от работы, общественность осудила, но он всё ещё пытался оправдаться. «Это была ошибка», – говорил он. Но внутри уже не было раскаяния – только жалость к себе и гнев. И именно это гневливое, упорное оправдание себя окончательно связало его с грехом.

Крис, Эми и Любящий наблюдали не момент поступка – а момент последствий. Рассыпающуюся семью, сломленную девочку, гнев общества. Порочный круг, который не оборвётся – он станет новым источником боли для других. Любящий стоял в стороне, с опущенными глазами. Он знал – иногда любовь не успевает.

Эми стояла, не в силах говорить. Крис смотрел хладнокровно, но внутри что-то едва заметно скрипнуло. Не от вины. От осознания: эта – не просто игра.

Глава. – Трещина.

Эми не помнила, как дошла до дома. Ноги будто сами несли её по улицам, по переходам, по ступеням. Ключ всё время выскальзывал из дрожащих пальцев. Наконец она вошла, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, медленно оседая вниз.

Ничего не чувствовалось. Ничто не имело смысла.

Илья… Маша…

Она провела рукой по лицу – оно оказалось мокрым. Когда она успела расплакаться?

Свет включать не хотелось. Она не хотела видеть своё отражение – заплаканное, бледное, пустое. Тело ломило от усталости, но внутри горело. Не так, как раньше. Не так, как когда ты влюблён или вдохновлён. Нет. Это был другой огонь. Чёрный. Отравленный.

– Как я могла?.. – прошептала она. – Как?..

Она не спала. Сидела на полу в темноте, обняв себя за плечи. Мысли были прерывистыми, острыми. Они скакали от одной к другой, снова и снова возвращаясь к Маше. К Маше и Илье.

К Крису.

Крис… Он знал. Он видел. И он помог. Но зачем?

Стук в дверь прозвучал негромко, почти вежливо. Эми вздрогнула, вскочила. Сердце заколотилось.

– Уходи! – крикнула она. – Я не хочу тебя видеть!

Но дверь отворилась. Конечно. Это мог быть только он.

Крис вошёл – как всегда тихо, как всегда сдержанно, будто ничего страшного не произошло. Он смотрел на неё спокойно. В этом взгляде – ни капли сожаления.

– Я… – начал он, но Эми перебила:

– Что тебе надо?! – голос дрожал, но был резким. – Пришёл посмотреть, как я разваливаюсь? Доволен?

– Я пришёл, потому что ты просила помощи, – ровно ответил он, приближаясь. – Я помог.

– Помог?! – Эми метнулась вперёд, будто собираясь ударить. – Ты видел, что он сделал?! Ты видел, что с ней будет?!

Он кивнул. Всё так же спокойно.

– Я видел. И уже говорил: выбор сделал он.

– А мы что? Просто наблюдатели? Статисты?! Мы держали его за руку! Мы толкали его! Мы… мы сами его туда затащили! Ты понимаешь это?! – прокричала Эми и медленно осела на пол, без сил.

Крис чуть приподнял бровь.

– Мы просто потянули за нить. Он выбрал сам. Так всегда. Даже если бы не ты, он бы нашёл другой повод. Другой голос. Другую причину.

Крис опустился на корточки напротив неё, пытаясь заглянуть в глаза.

– В этом мире нет героев, Эми. Ты хотела сыграть в свет – но здесь свои правила.

– И поэтому мы должны делать вид, что это нормально?! – сорвалось у неё.

Он пожал плечами.

– Нет. Но мы не можем позволить себе ломаться каждый раз, когда мир доказывает, что гниёт изнутри.

– Прекрати, Крис. Не умеешь – не пытайся утешать.

– Я и не пытаюсь, – холодно бросил он, вставая. – Я объясняю. Ты не первая, кто увидел последствия. И не последняя. Но если каждый раз ты будешь разбиваться, то сама станешь их частью.

– Ты… – Эми сжала кулаки, голос сорвался. – Ты хотел книгу. Ты променял мою душу, мою вину, на какую-то чёртову книгу!

– Ты сама заключила сделку.

– Я не знала, что всё будет вот так! – закричала она. – Что это будет по-настоящему! Ты же мог… мог сказать, что это убьёт меня изнутри!

– Добро пожаловать в реальность. Здесь никто не держит за ручку, Эми. Ты хотела быть одной из нас? Пожалуйста.

– Я не знала, что всё так! – она выплёвывала каждое слово. – Что это будет так… грязно! Жестоко! Что ты будешь таким…

– Каким? – он шагнул ближе. – Честным? Прямым? Тем, кто нужен, чтобы выжить здесь?

– Нет, – выдохнула она. – Таким, у кого нет души. Ты вообще когда-нибудь чувствуешь что-то, Крис?

Он вздрогнул. Едва заметно. Её слова попали вглубь.

– Знаешь, Эми… – глухо сказал он. – Я тоже когда-то кричал. Я тоже рвал себя. Но это ничего не меняет. Это просто делает тебя слабее.

– Значит, я слабая?! – теперь она не кричала, она визжала. – Я виновата, потому что чувствую?! А ты молодец, потому что умеешь держать лицо?!

– Нет, – резко бросил он. – Потому что я умею выживать.

– Да пошёл ты… – прошептала она, отступая к стене. – Ты не живёшь. Ты существуешь. И заставляешь всех вокруг чувствовать себя ничтожествами.

Он посмотрел на неё долго. Слишком долго. И вдруг резко развернулся к двери.

– Я устал быть виноватым перед теми, кто сам просит помощи, а потом винит меня за последствия. Варись в своей истерике одна.

– Уходи! – выкрикнула она. – Исчезни! Я не хочу тебя видеть! Никогда!

Он захлопнул дверь с такой силой, что задрожали стены.

Эми осталась одна. В абсолютной тишине.

И тут всё хлынуло – слёзы, рыдания, крики. Она опустилась на колени, завыла в подушку. Руки дрожали, губы шептали бессмысленные слова.

Она не знала, сколько прошло времени. Казалось, это была не ночь. Это была вечность.

И трещина – тонкая, едва заметная – пошла по ней. Словно внутри начало рушиться нечто важное. Очень важное. И уже никогда не будет по-прежнему.

Глава. – Молчание.

Крис сидел у себя, уставившись в одну точку на стене. Он не читал, не думал, не дышал – просто был. В этом странном, вязком покое после шторма. В ушах всё ещё звенел крик. Его. Её.

Он закрыл глаза, но лицо Эми не исчезло. Заплаканное, перекошенное от боли. И взгляд – тот самый, в который не хотелось смотреть. Не из-за упрёка. Из-за пустоты.

Он знал.

Он чувствовал.

Сломалась.

«Я не хочу тебя видеть. Никогда».

Он слышал это раньше. Не раз. Но сейчас… сейчас эти слова врезались куда глубже. Он провёл рукой по лицу, выпрямился, сжал пальцы. Хватит. Она знала, на что шла. Он лишь дал выбор. Он всегда даёт выбор.

Но галочка в голове всё равно поставилась: «Была сломана. А теперь… теперь – окончательно.»

Он встал, подошёл к окну. Снаружи жизнь текла своим чередом – чужая, далёкая. И вдруг пришло понимание: ему нужна та книга. Без неё они не сдвинутся. Без неё всё – зря.

Он вышел. К единственному, кто всегда знал, что сказать.

***

– Она ненавидит меня, – сказал Крис, усевшись на подоконник в комнате Гавриэля.

Гав возился с чайником, не глядя на него.

– Что ж, ничего нового, – фыркнул он. – Ты не особо располагаешь к себе.

– Не в этом дело.

– А в чём?

Крис замолчал. Уставился в пол.

– Я видел её… Она была как выброшенный за борт ребёнок. Я не думал, что будет так. Но она сама просила.

– Ты сейчас оправдываешься?

– Я анализирую, – отрезал Крис и встал. – Она не отдаст мне книгу. А она нужна.

– И ты решил вломиться к ней и забрать? Прекрасно. Логика просто божественная.

– Пойдёшь со мной?

Гав какое-то время молчал. Потом вздохнул:

– Ладно. Только потому, что не хочу, чтобы ты окончательно добил бедную девчонку.

***

У двери Крис стоял, не торопясь стучать. Будто надеялся: если дать ещё секунду – всё может измениться. Но Гавриэль не был из тех, кто ждал. Он уже коснулся звонка.

Дверь открылась медленно.

Эми стояла на пороге, как выжженная изнутри, с глазами, полными пустоты, и губами, сжатыми от боли.

– Что вам нужно? – голос хриплый, натянутый.

– Поговорить, – тихо сказал Гав.

– Не о чем.

– Пожалуйста. Хотя бы несколько минут. Без Крисовских манипуляций.

Эми метнула взгляд в сторону Криса – острый, колючий. Тот молчал. Как статуя.

Она отступила, впуская их. Пройдя в гостиную, Эми устроилась на краю дивана, сжав колени. Гав – рядом, но на расстоянии. Крис бесшумно исчез вглубь дома, тенью.

– Ты, наверное, думаешь, что я тоже предатель, – начал Гав, глядя в пол.

– Ты просто ничего не сделал, мог же предупредить о последствиях… – устало ответила она. – А в этом, наверное, и есть предательство.

– Я думал, ты справишься. Ты казалась сильной.

– А я не хочу быть сильной, – прошептала она и всхлипнула.

Он не стал тянуться к ней. Просто остался рядом.

– Ты не сломалась, Эми. Боль – это нормально. Если перестанет болеть – вот тогда страшно.

– Легко говорить. А у тебя такое было? Когда кажется, что ты просто пустой?

– Было, – он встретился с ней взглядом. – Поэтому и знаю: это не конец.

Молчание на секунду сделалось мягким. Как одеяло.

– Хочешь, покажу тебе одну вещь? – тихо сказала она. – Просто… то, что напоминает, кто я.

Он кивнул. Эми встала и направилась в спальню.

***

Крис в это время ходил по комнате, как хищник в клетке. Он проверил полку, ящики, коробки. Но книги не было.

А значит – она должна быть где-то рядом с Эми. Там, где ей спокойно. Где она чувствует себя в безопасности.

Он открыл тумбочку. Пусто. Взгляд метнулся к креслу. Ничего. Шкаф? Нет. Даже он не опустится до того, чтобы рыться в её белье. И именно в этот момент она вошла.

Застыла. Несколько секунд – просто смотрела, как он копается в её вещах. И всё рухнуло.

– Ты… – голос дрогнул. – Ты невыносим.

Она подошла к кровати, сунула руку под подушку – и вытащила книгу.

– Вот! Вот она! Это то, что тебе нужно?! – её крик сорвался в гнев. И она метнула книгу в Криса.

Он не уклонился. Книга ударила в грудь и с глухим звуком упала на пол.

– УБИРАЙТЕСЬ!

В дверях появился Гав.

– Эми, стой, он…

– А ты?! – она обернулась. – Я думала, ты другой. А ты просто отвлекающий манёвр!

Гав отвёл взгляд. Промолчал.

– УХОДИТЕ!

Слёзы брызнули из глаз. И дверь захлопнулась перед ними.

***

Они стояли в тишине. Всё было – книга, нужная информация – но не было никакой радости. Только пустота. Даже стыд пронзил Криса на секунду, но он быстро его прогнал. Она могла бы отдать всё добровольно. Могла бы.

Книга обожгла ему ладони. Проступила новая надпись: «Цена знания – сердце того, кто его ищет. Иногда, чтобы найти свет, нужно сначала потерять своё отражение».

Крис смотрел в пол.

– Всё. Она сдалась. Похоже, станет Сумеречной.

– Нет, – прошептал Гав, не сводя глаз с закрытой двери.

– У меня есть идея. Одна знакомая… Она может помочь.

–Кто?

– Та, кто умеет отличить сломанных от потерянных. И если хоть что-то можно склеить – она найдёт как.

Крис молча кивнул.

Глава. – Терпение и Порох.

Он сидел на лавке, весь сжавшись в себе, словно боялся, что при соприкосновении с внешним миром лопнет изнутри. Руки были сжаты в кулаки, ногти впивались в ладони. Я видела, как у него тяжело поднимается грудь – горячет дыхание, будто внутри кипел чайник под давлением. Его звали Артём. Ему было двадцать шесть. Парня уволили с работы – несправедливо, подло. А тот, кто это сделал, сейчас смеялся на корпоративе в кафе напротив.

Рядом с Артёмом стоял мужчина. Высокий, широкоплечий, с коротко остриженными светлыми волосами – словно только что вышел из казармы. На нём – простая чёрная куртка и тёмные штаны, но держался он так, как держатся те, кто привык командовать, хотя внешне будто бы просто наблюдал.

Громов.

Он говорил негромко, слегка наклонившись к Артёму. Шёпот, отметила для себя Лидия.

– Ты не виноват. Это они довели. Не ты начал эту войну. Так почему ты должен страдать? Ударь первым – покажи, что ты не тряпка.

Тон был спокойный, почти дружеский. И в этом заключалась опасность. Слова ложились, как яд – не горячий, а холодный, действующий медленно, разрушая изнутри.

Потом Громов увидел меня. Его взгляд на секунду потеплел. Я подошла ближе.

– Здравия, Лидия, – сказал он почти с улыбкой. – Не ожидал тебя увидеть на этом задании.

– А ты, как всегда, работаешь без энтузиазма, – тихо сказала я, присаживаясь рядом с Артёмом. – Даже уговариваешь так, будто сам не веришь в свои слова.

Он чуть усмехнулся:

– Не люблю переигрывать. У каждого свой стиль. Но если хочешь спасти – нужно поторопиться. Он уже почти сорвался.

Я посмотрела на Артёма. Его губы дрожали. Он бормотал что-то про предателя, про справедливость. В одной руке – нож. В другой – пластиковый стаканчик с кофе, который он давно забыл выпить.

– Артём, – сказала я, мягко касаясь его локтя. – Я знаю, тебе больно. Несправедливость – это ужасно. Хочется кричать, крушить, мстить. Но, может быть, ты сильнее? Может, ты выдержишь?

Он видел во мне образ – светлый, мягкий, почти нереальный, словно я была частью сна. Поэтому не испугался. Посмотрел прямо. В его глазах – водоворот. Страх. Ярость. Растерянность.

– Он смеётся, – прошептал Артём. – Смеётся, как будто ничего не сделал.

– А ты жив, – ответила я. – У тебя есть выбор. Месть сожжёт всё, что осталось. А терпение поможет сохранить. Хоть что-то.

Артём мотнул головой, словно отгоняя дурные мысли. Он не верил, что я реальна – и потому я снова стала невидимой.

– Артём, – прошептал Громов. – Или ты сейчас всё расставишь по местам… или будешь жалеть всю жизнь, что не решился.

Я перевела взгляд на него.

– Красиво сказал.

– Спасибо, стараюсь, – сдержанно улыбнулся он.

Артём вскочил. Сделал два шага к двери кафе. Замер. Его тело дрожало. Он вцепился в нож так, что побелели пальцы. Я подошла ближе. Молча. Просто стояла рядом.

– Я… не могу, – выдохнул он. – Не могу так. Это не я.

Он бросил нож в урну. Спрятал лицо в ладонях. Заплакал. Как мальчик. Я обняла его за плечи, не говоря ни слова. Он не видел меня, но его тело и сознание наполнялись теплом и спокойствием. Месть больше не казалась правильным выбором. Он хотел начать заново. Я видела – его ждёт новая карьера, еще более успешная. Счастливая жизнь.

Вот такие способности есть у Терпеливых. В такие моменты я счастлива, что нахожусь здесь, что меня избрали на эту роль. Но всё равно… всегда задаюсь вопросом: почему именно я? Кем я была раньше, чтобы оказаться здесь? Мои сто тысяч заданий подходили к концу, а я так и не узнала ничего о себе. Единственное, что как мне кажется, я помню, что я не была хорошей, во мне постоянное чувство вины, я точно сделала что-то ужасное. Но как я тогда могу быть Сияющей? Эта дилемма не дает мне покоя с задания номер 49821. Потому я хорошо его запомнила, там была семья, разваливающаяся, я помогла жене не впасть гнев, а задуматься о своих детях, вытерпеть все страдания и быть счастливой со своими малышами.

Громов подошёл ближе, стал рядом – будто случайный прохожий.

– Победа твоя, – сказал он. – Как обычно.

– Ты и не слишком старался, – заметила я.

– А ты думаешь, мне нравится, когда люди срываются? – он посмотрел в сторону. – Я просто делаю то, что должен. Но когда ты рядом… не хочется выигрывать.