Имена остались в титрах

– Конечно, кому, как не тебе, об этом знать! Но я разочарую, обычно меня уважают на съемочной площадке. Когда тебя нет рядом.

– Причем здесь я? Я на твоей стороне! Тут другой случай! Я пытаюсь нарушить правила, это никогда не бывает просто!

– Вот и не нарушай. Снимайте то, что планировали. Дай мне ключ.

– Главный инвестор в тебе заинтересован, ты должна была слышать! На мнение остальных мне лично плевать! – продолжал Сергей. – Не спеши обрубать всё так резко. Он вполне может тебя утвердить.

– Терлецкий, дай мне ключ! Я не намерена больше мараться в этом дерьме! Я лишу этих самодуров радости давать мне оценочные характеристики!

– Мало мне нервов с ними, так и ты добавляешь! Я думал, мы будем сотрудничать, а не устраивать детский сад, – Сергей вытащил из кармана брелок. – Забирай. И не жалей потом об очередном упущенном шансе.

– Не волнуйся, не пожалею.

Её колотило так, что ключи в ладони побрякивали. Она никак не могла попасть в замочную скважину, пальцы не слушались, а слезы сдерживать не было никаких сил. Когда Аня предприняла очередную попытку, чья-то рука выхватила у нее всю связку. Она подняла взгляд – снова Терлецкий. Он быстро открыл дверь, пропустил ее в гримерку, зашел туда сам и заперся.

– То, что я сейчас делаю, Аня, может мне навредить. Уверен, кто-нибудь да увидел, что я закрылся с тобой здесь.

– Я еще и закричать могу, позвать на помощь! Скажу, что ты до меня домогался. Ничего себе такой скандальчик получится, не находишь? – она судорожно смахивала слёзы.

– Попробуй. Сейчас модно обвинять в домогательствах. Будешь на первых полосах!

– Что тебе от меня надо?! – не выдержав, всхлипнула она. – Что ты меня мучаешь? Зачем заставил пройти через такие испытания?

– Да пойми ты: это твоя роль! Получи уже ее и успокойся! Не мешай мне добиваться цели, вот единственное, о чем я тебя прошу! – Сергей перешел на повышенный тон.

– Тебе же ясно сказали, пиар на мне уже не сделать!

– Я лучше знаю, сделать или нет! Ты сама согласилась, сама захотела. Что теперь за капризы? Услышала то, что о тебе думают? Откуда такая чувствительность? Забыла, в каком мире ты существуешь? Выкини ты из головы слова каких-то недоумков!

– Да, согласилась, да, захотела! Но теперь передумала. Не нужно в это ввязываться – ни тебе, ни мне! – она забрала свои вещи и продвинулась к выходу. – Мне что, снова заставлять тебя выпустить меня?

– Да иди ты на все четыре стороны! – Терлецкий выпалил это с таким рвением, будто скинул с себя непосильную ношу.

– И тебе того же! – бросила Аня. – За десять лет ты совсем не изменился.

– Спасибо за комплимент, – Сергей нервно распахнул перед ней двери. – Ты – аналогично.

Аня помчалась по коридору с такой скоростью, чтобы больше ничего не услышать и никого не увидеть. Она бежала, периодически спотыкаясь, слезы заволокли глаза мутной пеленой. Оказавшись в салоне автомобиля, тут же нажала на газ.

Глава 8

2017

Он не мог понять, что злило больше: провал авантюры или сама попытка ее реализации. Если бы идея сработала, то все эти недвусмысленные взгляды коллег Сергей переносил бы проще. Но Аня сбежала, а он остался один, выставленный на посмешище перед съемочной группой и инвестором. «Для чего ты это придумал?», «Зачем мы тратили время?», «У нас сроки горят!», – слышал он, и эти голоса сливались в раздражающий невнятный гул. Терлецкий отказался что-либо объяснять и покинул киностудию почти сразу же после Завьяловой.

Сергей сам до конца не осознавал, зачем ему было так нужно, чтобы бывшая любовница попала в новый проект. Да, он знал, что она украсила бы фильм, понимал, что лучше неё эту роль не сыграет ни одна из претенденток. Да, он видел в ее участии отличную финансовую перспективу. Однако столь непомерный энтузиазм был мотивирован не только этим.

Вот уже несколько лет карьера Завьяловой стремительно катилась в бездну. С тех пор, как они расстались, Аня сыграла лишь в паре-тройке достойных картин, всё остальное вызывало у Терлецкого чувство непреодолимого стыда. Не то чтобы он намеренно наблюдал за ее работой, но так получалось. То он натыкался на какой-нибудь из ее сериалов по рекомендациям в Интернете, то случайно переключал канал, а там – кино с ней в главной роли, то на глаза попадался какой-нибудь анонс. И каждый раз он сожалел, что ее талант растрачивался понапрасну, а помочь ей – уже не в его силах. Так было, пока он не встретил ее в аэропорту.

Чем больше он убеждался, что ему удастся сломать систему, тем сильнее разгорался азарт. Он обожал это ощущение власти, сладость победы – сначала над Аней, потом – над инвестором, который уже засомневался в своей правоте. Как же больно было падать с олимпа, когда всё с треском рухнуло, да еще и по такой глупости. Сергей ожидал разного исхода ситуации, но не настолько нелепого. Он оказался в уязвимом положении, что ему категорически не нравилось. «И зачем я вообще всё это устроил?», – думал он, возвращаясь домой в день этих злосчастных проб, мрачный и разгневанный. А ночью его разбудил звонок.

Сергей всегда переводил мобильный в беззвучный режим, но при вызове от избранных номеров срабатывал вибросигнал. Контакт «Ренат Мадьяров» был занесен в число таких абонентов, однако инвестор не имел привычки беспокоить в позднее время. Когда в 00:45 телефон заерзал по прикроватной тумбочке, Терлецкий тут же открыл глаза. Он машинально сбросил вызов, чтобы не разбудить жену, и только потом до него дошло, кто именно желал с ним поговорить. Он осторожно вылез из постели и на цыпочках покинул спальню.

– Доброй ночи, Ренат Рафаилович! Полагаю, вы не случайно меня набрали? – Терлецкий закрылся в своем кабинете и говорил максимально тихо, хоть и знал, что жена не могла услышать.

– Каюсь, Сергей, я не посмотрел на часы, – раздался бодрый голос инвестора. – Но дело срочное.

– Вы по поводу завтра? Мы вроде договорились, что съезжаемся к одиннадцати. Что-то изменилось?

– Это вы в точку.

– Мы не подписываем документы?

– Снова угадали. Пока не подписываем.

– Может, все-таки объясните? – Сергей сидел на широком подоконнике и всматривался в мерцающие огни ночной столицы. – Что у нас опять не так?

– Верните мне вашу Завьялову, – потребовал инвестор. – Сделайте так, чтобы она в ближайшие пару дней появилась на студии.

– Я… послушайте, я не совсем понял, – замялся ошарашенный Терлецкий. – Анна ушла и, по-моему, доходчиво дала понять, почему.

– Я не хочу разводить антимоний, просто выполните то, что я прошу. Завьялова действительно идеальна для нашей главной героини. Чтобы прийти к такому выводу, я пересмотрел все пробы ещё раз, и не только их. Вы были абсолютно правы, нам нужна она.

– Проблема в том, что мы ей – нет, – напомнил Сергей. – Она наслушалась про себя такого, что ее теперь бесполезно уговаривать.

– Отстраню всех причастных к тому инциденту, – заявил Мадьяров. – Всё уладим.

– Ничего не выйдет, – Терлецкий поднялся и нервно заходил по кабинету. – Поверьте, я слишком хорошо ее знаю.

– В этом я как раз и не сомневаюсь. Жду от вас результата.

Сергей не успел больше ничего сказать, вызов был сброшен. Он недоуменно смотрел на погасший экран и понятия не имел, что делать. Общаться с Завьяловой после того, как лично послал ее, куда подальше? Так ли он сильно болел за этот проект?

Утром он все-таки попытался позвонить Ане, но быстро понял, что его занесли в черный список – ответом всегда были короткие гудки. Сообщения в мессенджерах не уходили: Завьялова заблокировала его везде. Попробовал с другого номера, но она всё равно не поднимала трубку. Беседа с Ириной Поповой тоже не добавила оптимизма – она сказала, что по поручению Анны Викторовны ей запрещено вести с ним переговоры. К обеду Терлецкий сообщил инвестору, что задание провалено, тратить драгоценное время больше не было смысла. Однако Мадьяров не планировал сдаваться.

***

Она уснула под утро. Эмоции захлестывали, огромного труда стоило их сдерживать в присутствии мужа. С рассветом написала Ире, дала указания и попросила не беспокоить. Но Попова всё же набрала ее около пяти вечера.

– Ань, я дико извиняюсь, но мне очень нужно. Ты как там, кстати, выспалась?

– Не поверишь, позавтракала час назад. Сил не было встать с кровати. Ваня на репетициях, разбудить некому. До сих пор в ночной рубашке.

– Судя по твоему голосу, Терлецкий сильно постарался, – обеспокоилась Попова. – Расскажешь?

– Не хочу, – устало бросила она. – Даже не пытайся спрашивать. И если он тебе звонил, то не говори мне об этом.

– Ясно, – в трубке раздался тяжелый вздох. – Тогда о насущном. Мне обрывает телефон один очень серьезный человек, Ренат Мадьяров. Знаешь такого?

– Впервые слышу.

– Вообще это имя, довольно весомое среди киношников. Причем, как правило, он имеет отношение к громким проектам. Он очень просил меня устроить вам переговоры.

– Он продюсер, что ли?

– Анют, у меня ноль информации, я пыталась расспросить, но он немногословный и категоричный. Я потребовала, чтобы объяснил детали – наотрез отказался. Сказал, что пытался тебе звонить, но ты не отвечала. Попросил уговорить тебя взять трубку, обещал, что это будет интересно.

– У него есть мой номер? – удивилась Аня.

– Да, но это не я, если что.

– Как-то подозрительно, – протянула она. – Точно не уловки журналистов?

– Разумеется, нет. Я знаю его голос, мы пересекались. Ань, я думаю, нам стоит узнать, что он хочет. Давай рискнем!

– Ой, Ира, я тебя уже разок послушала… Не представляешь, в каком теперь раздрае. Видеть никого не хочу, слышать тоже.

– Так, вот не надо с больной головы на здоровую, – обиделась Попова. – Ты сама этого хотела. И потом, у тебя появился шанс отвлечься от твоего раздрая. У нас разве отбоя от предложений нет? Ты постоянно жалуешься, что тебе нужны деньги! Вдруг это что-то стоящее!

– Ты ведь не отстанешь, да? – Аня откинулась на спинку дивана и слабо улыбнулась. – Хорошо, я согласна, но не раньше, чем через час. Хочу принять душ и привести мысли в порядок. И скинь мне его номер, я запишу.

Звонок от таинственного мужчины раздался ровно в назначенное время, минута в минуту. Такая пунктуальность удивила и заинтриговала.

– Добрый вечер, Анна Викторовна, – его тембр показался знакомым.

– Добрый. Мы с вами встречались? – уточнила она.

– Да, – коротко ответил он и замолчал ненадолго. – Хотя нас так и не представили друг другу. Меня зовут Ренат Мадьяров, вчера мы пересекались на пробах. Я инвестор проекта.

Аня мгновенно вспомнила его, солидного брюнета плотного телосложения и высокого роста, единственного, кто не поддержал все те оскорбительные суждения, что ей довелось услышать. Она разволновалась. Металась между желанием бросить трубку и продолжить разговор – обходительный тон не позволял грубить в ответ.

– Простите, но я не буду общаться по поводу вчерашнего. Мне, знаете, хватило.

– Анна Викторовна, прошу, не реагируйте так остро. Выслушайте, что я вам скажу. Хотя бы позвольте договорить.

– Хорошо, – она пыталась успокоиться. – Попробуйте.

– Начну с главного. Я приглашаю вас на повторные пробы. Я почти уверен, что хочу утвердить вас на роль.

– Что? – Аня едва нашла силы это произнести.

– Вчера я еще сомневался, да и пробы у нас вышли, мягко говоря, неудачные. Но после я долго изучал видеоматериал, который вы сделали с Сергеем отдельно, сравнивал его с тем, что успели наснимать мы, и понял, что актрису надо менять.

– Послушайте, Ренат… Как ваше отчество?

– Рафаилович, но вам можно и без него. И подождите, не надо перебивать. Знаете, Анна, в вас есть глубина, вы так тонко чувствуете персонаж! Признаюсь, я до поздней ночи смотрел ваши киноработы. Что-то мне понравилось больше, что-то меньше, но, когда я наткнулся на военный фильм с вами в главной роли, мои сомнения отпали окончательно. Вы потрясли меня, я не ожидал, я был в восторге! Почему вы не играете там, где вам самое место? В настоящем кино, а не в телевизионной жвачке. Анна Викторовна, прошу вас, приезжайте. Нам необходимы еще одни пробы.

– Ренат Рафаилович… Спасибо, – Аня говорила медленно, подбирая слова. – Благодарю за такую высокую оценку. Мне очень приятно, правда. Но…не представляю, как я смогу снова там появиться. И график у меня такой сейчас, что… Я уже приняла другие предложения.

– Так быстро? Настолько ли эти предложения привлекательны? У нас – масштаб, серьезная раскрутка. Как давно вы в последний раз появлялись на большом экране?

– Для чего вы так давите на меня? – Завьялова судорожно пыталась сообразить, что ей делать.

– Я не давлю, я аргументирую. Не спешите отказываться. Приезжайте на пробы для начала. Если это имеет значение, продюсера не будет.

– Почему? – вылетело у нее, и она тут же укорила себя за такой явный интерес.

– Я так решил. Вам будет комфортнее. Конфликты точно не помогают творчеству.

– Не было никаких конфликтов, – ей совсем не хотелось развивать эту тему.

– А насчет тех, кто позволил себе недостойные высказывания в ваш адрес, вообще забудьте. Они будут уволены. Каждый.

– Зачем же так радикально? – изумилась Аня. – Иногда даже полезно узнать, что о тебе думают окружающие.

– Что насчет проб? – не успокаивался инвестор. – Время критически поджимает, нам необходимо определиться в ближайшие дни.

Завьялова выдержала паузу, ведя внутренние переговоры с самой собой, но в итоге сдалась:

– Уговорили. Я приеду. Не могу отказать после всего, что вы мне сказали.

 Они обсудили детали встречи, вежливо распрощались, а после Аня в нервно-восторженном состоянии наматывала круги по гостиной.

***

Новые пробы состоялись назавтра и проходили уже совершенно иначе. Завьялова быстро справилась с волнением и выкладывалась в полную силу, демонстрируя съемочной группе личное виденье образа главной героини. Сергей, как и обещали, отсутствовал, и Аня вынуждена была признать, что без него всё удавалось легче. Реализма придавали и костюмы, и грим, и прическа: ее «пробовали» конкретно для кино, делали много фотографий. Она чувствовала себя увереннее, и то, как обстоял весь процесс, подсказывало ей, что кого-то другого уже и не рассматривали. Без скептических взглядов и тихих усмешек снова не обошлось, но она делала вид, что ничего не замечала. К тому же, под финал, как ей почувствовалось, даже недовольные стали к ней спокойнее. Определенно, это был удачный день в ее актерской карьере, одна из побед, пускай пока всего лишь закулисная.

– Лично у меня больше нет никаких сомнений, – довольно заявил тот самый Ренат, когда пробы завершились. – Аня!.. Мне же можно так вас называть?

– Конечно! – раскрасневшаяся и возбужденная, она заулыбалась.

– Аня, спасибо вам! Долго же мне пришлось открывать глаза, чтобы увидеть, что наша героиня – это вы! – Мадьяров дотронулся до ее плеча. – Вы удивительная, я точно знаю, что на этот раз не ошибся!

– Могу расценивать это как официальное предложение? – Завьялова окончательно осмелела и уже могла позволить себе быть конкретной.

– Разумеется. Остается обговорить детали контракта, подписать его и – вперед! Съемки стартуют через две недели, мы сдвинули сроки, как могли. А пока поезжайте домой и отдохните. Я надеюсь, вы откажете всем остальным, кто составляет нам конкуренцию? – Ренат посмотрел на неё так, что было понятно: ответа «нет» он не принимал.

– Мы это решим, – уклончиво произнесла Аня.

– Уж решите, пожалуйста. Свою задачу считаю завершенной, – он поцеловал ей руку. – Удачи вам, Аня! Удачи нам!

– Спасибо! – в это слово Завьялова вложила весь спектр чувств, переполнявших ее душу.

Как только Мадьяров покинул павильон, его место занял еще один участник съемочного процесса – режиссер собственной персоной. Ане удалось нормально познакомиться с ним только сегодня, на предыдущих пробах они не общались. Невысокий, коренастый, с выбритыми висками и круглым лицом он выглядел чуть моложе Терлецкого, но старше инвестора. Он попросил обойтись без отчеств и называть его Максимом.

– Поздравляю вас, – он тоже поцеловал ей руку. – Хочу попросить прощения за то, что случилось тогда. Я хоть и не участвовал в беседе, но находился рядом, и, признаюсь, в какой-то мере поддерживал их.

– Давайте просто забудем, – предложила Аня. – Что было, то было. В общем-то, за этими словами скрывался определенный смысл. Думаете, я не знаю, что отношение ко мне у многих неоднозначное?

– Неоднозначность – отличный повод, чтобы ставку делать на вас. Главное, чтобы равнодушия не было. Аня, я уверен, что вы украсите наше кино. Не знаю, комфортно ли вам было работать со мной, но мне с вами – очень. Вы так профессиональны! Заметно, что вам нравится то, что мы создаем.

– Что-то для одного дня слишком много похвалы, – она кокетливо изобразила смущение. – Благодарю вас, Максим. Мне с вами тоже легко.

Они ещё долго обменивались любезностями и обсуждали съемки, домой Завьялова засобиралась после одиннадцати. Сев за руль, она вспомнила, что отключила звук мобильного. Посмотрела на экран: 5 пропущенных от Вани, 2 от Иры, и сообщение от номера, отсутствовавшего в списке контактов: «Когда обговорим детали? Разблокируй меня». Она посмотрела на время доставки – 2 минуты назад. Недолго думая, нажала на вызов, проигнорировав звонки от мужа и директора.

– Слушаю, – Сергей ответил через пару гудков.

– Ты имеешь к этому какое-то отношение?

– Если ты про фильм, то кое-какое имею. Так, по мелочи, – иронично отметил он. – И для начала, доброй ночи. Поздновато для звонка, тебе не кажется? Я ждал ответа в переписке.

– Ты имеешь отношение к тому, что все кругом меня осыпали восторженными речами? Как сговорились! Думаешь, я не догадалась, что ты неспроста не появился на пробах?

– Конечно, имею отношение, Аня! – выпалил Терлецкий. – Если бы не я, этого всего не произошло бы.

– Ты уходишь от ответа!

– Да? По-моему, я как раз отвечал. Ты в чем обвиняешь меня? В том, что тебя пригласили на роль?

– Мне нужно знать, был ли это спектакль, поставленный тобой!

– Так я тебе всё и рассказал, – он рассмеялся. – Я понятия не имею, кто и что там тебе наговорил сегодня. Я только знаю, что тебя пригласили на роль, а ты, наконец, согласилась. Всё, что я сделал для этого, тебе известно. После твоей истерики я больше и не попытался заговорить о тебе. То, что Мадьяров вдруг проснулся, в том числе и твоя заслуга.

– Не только он нахваливал меня, Максим тоже. Извинялся за прошлый раз. Это так нетипично, я подумала, ты договорился с ними, чтобы меня уговорить.

– Ну, насчет Максима как раз понятно, мы с ним это обсуждали. Он адекватный человек, вот и всё.

– Ясно. В любом случае, я ещё ничего не подписала.

– Я в курсе, – Сергей вздохнул. – Нужно назначить встречу, всё обсудить.

– С тобой?

– Естественно! – хмыкнул Терлецкий. – Аня, я – продюсер этого кино, позволь напомнить.

– А ты сам-то извиниться не хочешь, продюсер? – в ее тоне появилась дерзость.

– За что?

– Если мне не изменяет память, ты меня послал.

– Тогда я и не на такое был способен. Мне стольких нервов стоило это устроить, а ты взяла и сорвала всё на корню.

– Извиняться, значит, не за что? По-твоему, у меня не было на то причин?

– Если одно то, что ты без пяти минут главная героиня масштабного проекта, не может оправдать меня, то я прошу у тебя прощения за резкость.

– Всё, проехали, – она махнула рукой и случайно попала на руль, раздался громкий сигнал.

– Ты в машине?

– Да, сейчас поеду. Насчет встречи поговорим позже. Я хочу успеть домой до того, как мой муж ляжет спать.

– Ты говорила с ним?

– Пока нет, – Аня напряглась от этого вопроса – вспомнила, что проблем, сопутствующих ее новой работе, еще слишком много.

– Когда соберешься?

– Я сама как-нибудь решу. Всё, я отключаюсь.

– Разблокируй мой основной номер! – успела услышать Аня, прежде чем нажала на сброс.

Расслабление после трудного дня сказалось на ее поведении. За долгие годы они впервые пообщались, как раньше, до того, как стали неравнодушны друг к другу. Сегодня случилось то, что в такой концентрации она давно не переживала на съемочных площадках. Мысли об отказе ранее утвержденной актрисе и заставляли торжествовать, и тревожили одновременно. Жестокий мир кинобизнеса не знал пощады. Когда-то так поступали с ней, теперь же фанфары трубили в ее честь.

Глава 9

2004

Второго января в дом каждого российского телезрителя вошла она – героиня Анны Завьяловой. Яркая брюнетка с густой копной волос и точеной фигуркой щеголяла на экранах в вызывающих нарядах и покоряла сердца зрителей от мала до велика. Мужчины обращали внимание на внешность, женщины – на правдиво воплощенный образ, близкий многим из них, дети – на доброту и находчивость персонажа. За первые две серии рейтинг превзошел ставки продюсеров. Дуэт главных героев мгновенно захватил публику – за развитием любовной линии пристально следили, перипетии сюжета активно обсуждались в сети на официальном форуме.

Коллеги из кинобизнеса изумленно вопрошали создателей проекта: «Откуда она взялась? Где она была раньше?». Завьялова при этом даже не понимала, насколько глобальные перемены начались в ее жизни. Она ловила возможность отдохнуть и побыть с домашними, закрывшись ото всех в своем маленьком мирке, пока ее имя и фамилия постепенно обретали значимость для окружающих.

Вместе с родителями, мужем и детьми Аня в волнении смотрела сериал, то и дело замечая ошибки и мысленно критикуя себя за все подряд. Ее близкие же, напротив, восхищались. Отец гордился, мама радовалась до слез, дочка и сын восторженно переводили взгляд с экрана на маму и поверить не могли, что она попала «в телевизор». Муж выражал меньше эмоций, но тоже поглядывал на нее не без удовольствия.

О том, что она «проснулась знаменитой», Аня узнала после многочисленных звонков от руководства кинокомпании, режиссера, партнеров, в том числе и от Терлецкого. Ей называли какую-то статистику, убеждая, что показатели буквально заоблачные, поздравляли, осыпали комплиментами, а она отстраненно слушала, повторяла бесконечное «спасибо», но ничего не могла осознать. Бывшие коллеги из театра отметились в скромном составе: пара актрис, с кем у Завьяловой сохранились приятельские отношения, и тот самый ее импресарио.

Когда съемочная группа вновь собралась после каникул, стало ясно, что интерес к ним уже не просто зрительский – на киностудию рвались журналисты. Репортажи о закулисье проекта, первые интервью, приглашения на телепередачи, на страницы печатных изданий – всё это было для Ани ожившей мечтой. Робко и неуверенно она отвечала на вопросы репортеров, отказывалась ото всех инициатив, ссылаясь на плотный график. Правда, когда об этом узнала «верхушка», ей тут же выделили для этого время. Всем было очевидно – раскрутку сериала нужно было делать исключительно на ней. Аня стала появляться на ток-шоу и в авторских программах известных медийных лиц, причем исключительно в прайм-тайм. Контраст между спокойной, почти шепчущей Завьяловой и ее энергичной героиней – обладательницей звучного тембра порождал новую волну интереса. Всем хотелось посмотреть на нее, узнать, какая она в жизни.

Возвращение на телеэкраны Терлецкого, легенды восьмидесятых, так же сыграло на руку проекту, определенная часть дамской аудитории смотрела сериал именно из-за него. Но ощущение, что все лавры достались ранее безызвестной актрисе со скромным послужным списком, его слегка задевало. Сергей впервые наблюдал, как кто-то становился популярным за такой короткий срок, радовался успеху Ани и их общего детища, но без артистической ревности не обошлось. Он делился с женой: «Не знаю, в чем ее феномен, но все говорят только о ней!». Ольга умиленно улыбалась, видя, как муж старательно скрывает собственное недовольство. «Возможно, людям не хватало такого. Устали от историй про богачей, им нужны герои из народа. Этот бум пройдет, а к тебе внимание было, есть и будет всегда», – она, как могла, пыталась его успокоить. Сергей активно отнекивался, уверяя, что насчет популярности собственной персоны абсолютно не переживал. Напротив, он был готов помогать и всячески содействовать молодой актрисе.

И не обманул. Когда они заключали контракты на второй сезон, он снова подсказал Завьяловой насчет повышения гонорара. Кинокомпания знатно обогащалась на таланте Ани за счет ее сил и здоровья. Сергей предварительно обозначил ей цифры, которые следовало требовать, и всё решилось после первой же беседы. Когда документы были подписаны, она от души поблагодарила Терлецкого. Они вообще стали чаще беседовать на профессиональные темы, Завьялова больше не считала зазорным обратиться к опытному коллеге за советом. В свалившейся на нее славе она чувствовала себя слепым котенком, ей был необходим наставник.