Вирус

Зомби оживились и монотонно брели в их сторону. Парень, дважды выстрелив, повернулся к девушке и что-то ей говорил, та отрицательно мотала головой, он толкал ее в сторону, не грубо, а так, словно пытался заставить ее уйти. Девушка противилась и стояла на месте.

Еще три выстрела, и пистолет замер на затворной задержке, парень чертыхнулся и спешно менял магазин. Вновь два выстрела, и один зомби упал. Отсюда было видно, что парень заметно нервничал и потому мазал, его движения резкие и дерганные, так ни в кого не попадешь!

Зомби постепенно замыкали кольцо вокруг людей, парень вновь толкал девушку, призывая к чему-то, девушка противилась и стояла на своем.

Еще три выстрела и лишь одно попадание. Плохой признак, скоро их порвут.

Я стоял у окна и не мог поверить в происходящее.

«Что ж я стою, как чертов кретин!» – поймал себя на мысли и кинулся из спальни в коридор, попутно прихватив свою любимую штурмовую винтовку М16А3 и парочку магазинов к ней.

Путь на чердак занял не более тридцати секунд, но я понимал, что и это, казалось бы, ничтожное время может стоить им обоим жизней.

Влетев на чердак, я кинулся к окну и припал к оптическому прицелу.

Делаю три быстрых выстрела подряд, один раз промазал, я тоже волнуюсь и делаю ошибки. Надо собраться!

Сделал три глубоких вдоха и, вновь вскинув винтовку, поймал башку зомби в прицел и нажал спуск.

Попал и переместился на следующего, опять выстрел – попал.

Черт, слишком медленно, живых мертвецов уже слишком много, не успею!

Эти двое заметили меня и замерли в нерешительности. Блин! Нашли время думать и сомневаться!

– Сюда, давайте сюда! – закричал им и перевел винтовку в режим автоматического огня. – Быстро, мать вашу так!

Парень сделал четыре выстрела прицельно, попал, но лишь два в головы, так что минус два зомби.

Моя задача резко осложнилась, режим авто на винтовке давал большое рассеивание при стрельбе, так что надо быть вдвойне осторожнее, дабы не зацепить сладкую парочку.

Плотность мертвецов становилась уже угрожающе опасной, еще немного, и тех двоих не спасти, даже будь у меня пулемет.

Млядь, ну почему они такие идиоты? Неужели не ясно, что надо бежать, пока еще есть возможность?!

Слава богу, они все же побежали в мою сторону.

Вскинул винтовку и открыл огонь по толпе мертвецов. Тут уже не важно, попал я в голову или нет, главное, что пули отбрасывают их немного назад, задерживают на пару секунд, может этого хватит тем двоим?

Парочка смогла преодолеть половину пути, парень яростно отстреливался на бегу, но у него заканчивались патроны, через секунду и я буду пуст.

Пустая обойма упала на пол с глухим стуком. Я вставил новую обойму, передернул затвор, навел на цель и выстрелил.

Слишком долго, несколько секунд для нас непозволительная роскошь, учитывая количество мертвецов, невесть откуда взявшихся перед моим домом.

Не успел я опомниться, как сразу возникло две проблемы: судя по тишине с улицы, парень отстрелялся полностью, и у него закончились патроны, а вторая это то, что они уже вне досягаемости прицельного огня, и я фактически уже не могу их прикрывать.

Всё, чем я мог им сейчас помочь, так это отстрел дальнего края зомби, стрелять по ближним мертвецам мне мешал высокий забор. Или я могу?

Не задумываясь о последствиях и угрозе, я бросился вниз и побежал по ступенькам лестницы. Сердце бешено билось, казалось, адреналин сейчас голову разорвет. В мозгу лишь одна мысль – я должен их спасти!

Да господи! Сколько же ступенек в этом проклятом доме!

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я выскочил из дома и подбежал к воротам, ведущим на улицу. За воротами ад!

Слышно крик девушки, стоны мертвецов и проклятия парня, который отбивался от зомби вручную.

Они уже у двери, отвори и впусти, всего-то делов!

Внезапно проснулся мой внутренний голос. Он паниковал, отговаривал меня, убеждал в том, что всё уже кончено, их не спасти. Я пытался, но что я мог, они обречены, не открывай!

Стряхнул оцепенение и послал труса внутри себя куда подальше: какого черта! Пошло оно всё!

Схватил ручку, отдернул засов. Дверь распахнулась и ударилась об ограничитель с металлическим звоном. Девушка ввалилась внутрь и упала на меня, сердце ушло в пятки, сперва я принял ее за зомби.

Парень был окружен мертвецами и отмахивался от них монтировкой, двое умудрились укусить его за руки. Он стряхнул их и нанес удар по голове. Я вскинул винтовку, руки сами всё делали на автомате, и нажал на спуск, свинец раскидал зомби в разные стороны.

Несколько секунд послабления, и парень кинулся ко мне, за спасительную сталь ворот. Мы вместе закрыли дверь, навалившись массой своих тел, я щелкнул засовом за секунду до того, как мертвецы бросились к нам.

Они бились телами о дверь, скребли скрюченными пальцами о металл, стонали и вопили, как тысяча демонов. Но им не прорваться ко мне, и я это знаю!

В изнеможении я опустился на землю, обнимая винтовку. От эмоционального потрясения хотелось спать, но я боролся, не позволяя себе лишиться чувств. Мне нужно время, чтобы прийти в себя. Всё как в страшном сне, ничего уже не соображал. Надо отдохнуть.

Нет, сейчас неподходящее время для отдыха! Парня покусали, я своими глазами это видел, зараза проникла в дом, и это лишь вопрос времени, когда он обратится и бросится на нас.

Я медленно поднялся с земли и посмотрел на парочку.

Парень сидел на крыльце, понурив голову. В левой руке он сжимал опустевший пистолет «Беретта M92», в правой окровавленную монтировку.

Девушка рыдала и что-то ему говорила. Что именно, я не слышал, да мне, по большому счету, все равно. Все, включая его самого, прекрасно знали, что его ждет в ближайшее время, а поэтому утешения были напрасны.

Я стоял и смотрел на них, не зная, что сказать, с чего начать разговор. Решившись, я подошел к ним и присел рядом.

– Вы кто? И как здесь оказались?

Девушка вздрогнула и повернулась ко мне, посмотрев в глаза. В ее глазах я увидел столько боли и страха, что мне стало не по себе.

– Его покусали! – выпалила она и вновь разрыдалась.

Я кивнул головой.

– Ты же знаешь, что это значит?

Девушка всхлипнула и отвернулась от меня, парень сидел без движений, как статуя.

– Ты знаешь? – спросил я, перехватывая поудобнее винтовку.

– Нет, не надо! Прошу вас, он мой брат! – взмолилась девушка, повернувшись так, что частично закрыла собой парня. Только сейчас я заметил, что она беременна. Судя по округлости ее живота, никак не меньше четырех месяцев.

– Я должен. Мы должны, – с дрожью в голосе произнес я, направляя ствол в голову парня.

– Нет, нет! Ты не можешь его убить, он мой брат! Только не он!

– Я должен, мне очень жаль.

– Нет, тебе не жаль…

Девушка посмотрела на меня с ненавистью и злобой, словно я был виновен во всех ее бедах.

Опасаясь агрессии с ее стороны, отступил назад на пару шагов и вновь прицелился. Я видел, что она на грани, и приготовился к худшему.

– Он прав, – неожиданно произнес парень и поднял голову, – ты же знаешь, что он прав.

Девушка тут же повернулась к нему лицом, напрочь позабыв про меня.

– Нет, так не должно быть, – запричитала она, – мы через столько прошли, это не может происходить с нами.

Парень нежно обнял девушку за плечи и, притянув к себе, поцеловал в лоб.

– Да, но ничего не поделаешь, такова судьба. По крайней мере, ты цела и твой малыш.

Девушка зарыдала, уткнувшись ему в грудь. Мне стало как-то неловко, и я опустил винтовку.

– С тобой всё будет в порядке, обещаю. – Произнес парень и вновь поцеловал сестру. – Этот мужчина позаботится о тебе.

– А как же ты?

– Я в порядке, только дальше ты пойдешь без меня, я останусь здесь и обрету покой. Жаль, что я не увижу, как ты станешь мамой, мне бы этого так хотелось.

Девушка громко всхлипнула и посмотрела ему в глаза, парень улыбнулся.

– Ты будешь отличной мамой, самой лучшей!

Они обнялись и замолчали. Я был лишним в этой трагедии, это только их горе, но, как бы мне не хотелось, я не мог оставить их наедине.

– Простите, что вмешиваюсь, – напомнил я о себе, – но может, хотя бы в дом зайдем? И там всё обсудим?

Парень кивнул в ответ и поднялся с крыльца, поднимая свою сестру на ноги.

Обогнув их, я отворил дверь в дом и сделал знак рукой, приглашая их внутрь. Пропустив их вперед, я, наконец, закрыл дверь, отсекая противные звуки, доносившиеся с улицы.

Я не знал, с чего начать, поэтому предложил им выпить.

– Да, я бы сейчас выпил, – согласился парень,

– а вот Лизе нельзя.

– Я принесу ей морковного сока, располагайтесь.

В кухне я присел на минутку и задумался. С парнишкой всё ясно, а вот что с его сестренкой делать? Могу ли я нести за нее ответственность? Должен ли вообще? Получается, что да. Я спас ее, вмешался, а значит, теперь несу за нее полную ответственность. Пару недель назад я бы ужаснулся такому раскладу, но сейчас, как ни странно, я был спокоен.

После того случая с военными, после их благородного поступка в отношении своего командира, во мне что-то изменилось. Прежний я, со всем его дерьмом, больше не существовал, я его уничтожил.

Я нуждался в искуплении, и я его получил. Эта девушка – она мой шанс на искупление грехов. Если мне удастся ей помочь, может тогда я обрету покой в своей терзающейся душе. Но захочет ли она этого?

Когда я вернулся в комнату, брат с сестрой сидели на диване, обнявшись, и молчали.

– Виски! Неплохо, с учетом обстоятельств! – попытался пошутить я.

Парень вяло улыбнулся и взял стакан из моей руки, его сестре я принес морковный сок.

– Будем знакомы, меня зовут Иван Никитин, – представился я.

– Марк Паркер, а сестру зовут Лиза, – ответил парень. – «Иван Никитин» – ты русский?

– Да. – ответил я. – Турист. В общем сюда попал с корпусом мира. При поддержке Красного креста. Было по пути. Хотел посмотреть на вашу глубинку!

– Посмотрел? – Марк с легкой долей иронии, посмотрел мне в глаза и улыбнулся.

Я просто отмахнулся рукой.

Мы выпили. Я посмотрел на своих новых друзей, не зная, что еще им сказать, я уже отвык общаться с людьми, да и ситуация была та еще.

– Мы так и не сказали спасибо вам за то, что вытащили нас из этой заварушки.

– Да не за что, ведь не так я вам и помог, коли тебя… – Я замолчал, не договорив до конца фразу, все и так было очевидно.

Марк покачал головой.

– Здесь нет вашей вины, я сам во всем виноват, не надо было заезжать в этот проклятый город. И о чем я только думал… – сокрушался парень.

– Обращайся ко мне на «ты», я не такой старый, как выгляжу, – сказал я, потирая приличную щетину, которую я не брил с самого начала зомби-апокалипсиса.

– Ладно, – кивнул он головой и устало опустился на диван, Лиза тут же прильнула к нему.

Меня мучило несколько вопросов, и мне не терпелось расспросить их о том, что творится в мире. Телерадиовещание прекратилось, людей здесь не бывает, за исключением тех военных, что были здесь пару дней назад, да и то не в счет.

– Как вас сюда занесло? – спросил я, первым нарушив тишину.

Марк поднял глаза и усмехнулся.

– Поймали радиосигнал. Военные вещали на своей частоте, а у нас рация настроена на их волну. Из сообщений мы узнали, что они двинутся сюда, поэтому свернули с автострады и устремились в этот городок.

– Но никаких солдат здесь не обнаружили, вот ведь ирония, – с грустью и болью произнесла Лиза.

– Они были здесь.

– Как? – удивился Марк. – Как были, когда?

– Пару дней назад. Вы просто опоздали.

– Черт! – выругался Марк и бегло глянул на свои раны. Укусы слегка кровоточили, края раны посинели и опухли. От укусов в разные стороны прорисовалась едва заметная сетка-паутина потемневших капилляров, явный признак заражения.

– Как твои руки? – спросил я.

– Болят.

Я откинулся в кресле и глотнул виски из стакана, изо всех сил изображая непринужденность. Однако парень оказался не дурак и понял смысл моего вопроса.

– Мне немного осталось? – спросил он несколько отстраненно.

– Я точно не знаю, как-то не довелось выяснить.

Лиза взяла его руку и пощупала пульс, затем приложила голову к его груди и прислушалась.

Дальше обследованию подверглись его глаза и рот.

– Пульс неровный, дыхание хриплое, зрачки расширены и почти не реагируют на свет, десна наливаются кровью… – она внезапно замолчала и вновь разрыдалась.

Я был поражен. Секунду назад она доктор, и вдруг рыдает навзрыд.

– Минут двадцать. От силы тридцать, – сквозь всхлипывания подытожила она. Надо отдать должное парню, который воспринял ее слова с мужеством и хладнокровием, пусть и несколько наигранным.

– Тогда у нас совсем мало времени осталось, давай прощаться, сестра.

Я сидел в кресле и смотрел, как прощаются два человека, два близких друг другу человека. Прощаются навсегда. За этим было больно наблюдать, и я опустил взгляд в пол, себе под ноги. На глаза наворачивались слезы, и мне хотелось уйти. Но я не мог оставить их наедине с их горем, я должен был идти до конца.

Прошло несколько минут, прежде чем Марк вновь обратился ко мне:

– Приятель, ты мне поможешь с этим?..

– С этим?.. – не понял я. – С чем именно тебе помочь?

– Ты застрелишь меня? – от его слов будто холодом повеяло.

– Боюсь, что нет.

– Почему?

– Я не могу.

Марк сделал пару шагов ко мне и взял

меня за руку, его рука была холодная как лед.

– Ты должен.

– Нет, не должен.

– Ты же хотел пристрелить меня там, на крыльце, так в чем же дело?

Я покачал головой и пытался не смотреть ему в глаза. – Это не тоже самое.

– Почему нет?

Я промолчал, потому что сам себе не смог ответить на этот вопрос.

– Иван, ради всего святого, – в его голосе звучала мольба, – сделай это!

– Почему ты сам не сделаешь этого?

– Потому что самоубийство – это грех…

Ответ поразил меня до глубины души. Неужели кто-то после всего этого еще верит в бога?

На этом наш разговор был окончен, и мы оба это понимали.

Он попрощался с сестрой, последний раз поцеловав, пожелав ей удачи, и посмотрел на меня. В его взгляде был немой вопрос.

– Лучше во дворе, – я с трудом выдавил из себя слова.

Марк понимающе покивал и вышел за дверь, ни разу больше не обернувшись, я последовал за ним на негнущихся ногах.

Я много стрелял в последнее время, но не в живого человека. Теперь я доподлинно знаю, каково это – выстрелить человеку в лицо, глядя ему в глаза, в которых застыл страх, ужас и смертельная тоска. Сегодня я не только спаситель, но и, против своей воли, – палач.

За моим домом есть небольшой дворик, мы направились туда.

Парень был уже совсем плох, он часто и прерывисто дышал, его лицо посерело, вокруг глаз образовались темные круги. Но сами его глаза! Боже, как это ужасно. Таких пустых, бездушных глаз я в жизни не видел. Есть мнение, что глаза – это зеркало души. Так вот, когда человек превращается в зомби, первое, что он теряет во всей своей человечности – это душу. Теперь я это точно знаю!

Марк опустился на колени и закрыл глаза. Его всего трясло, как при лихорадке.

Превозмогая себя, я поднял ствол пистолета и направил его в лоб парню. Я медлил, сомневался, противился, не хотел…

– Никаких сомнений, – тихо прохрипел парень, – жми.

Я нажал на спуск. Грянул выстрел. Мои ноги подкосились, и я едва не упав на колени разрыдался.

Мы похоронили Марка под кустом сирени во внутреннем дворике моего дома.

Мой дом… Что ж, я свыкся с мыслью, что теперь он мой, по крайней мере, бывший хозяин был не против.

Я принес лопату из гаража и принялся рыть могилу, тупо, механически выбрасывая землю из ямы, постепенно углубляя и расширяя ее, чтобы могло поместиться тело взрослого человека.

Копая могилу, я старался ни о чем не думать, но проклятые мысли сами лезли в голову, не желая оставить меня в покое.

Я убил человека – это страшно. Раньше, еще до всей этой хрени, я думал, что спокойно смогу убить человека, тем более при помощи огнестрельного оружия, я даже не раз представлял себе это. Как же я ошибался!

Это вовсе не просто, я бы сказал, что чертовски трудно. Я до сих пор чувствовал кровь на своих руках, не в прямом смысле, конечно. Мне кажется, что эта кровь никогда не смоется с моих рук.

Лиза подошла тихо и встала позади меня.

Когда я заметил ее, спустя какое-то время, я подумал, что вот-вот грянет выстрел и я упаду в собственноручно вырытую могилу. Я был уверен, что она отомстит мне, но этого не произошло.

Она молча скорбела на могиле брата, до могильщика ей не было никакого дела.

Наконец она заговорила со мной:

– Пожалуй, хватит, – шмыгнув носом, сказала она, намекая на то, что яма уже достаточно глубока. Я кивнул головой и выбрался из ямы, воткнув лопату в свежий холмик.

– У тебя есть чистая простыня? Надо бы его завернуть.

– Сейчас принесу, – ответил я и удалился в дом, оставив девушку наедине с ее горем.

Когда я вернулся обратно, то застал ее на корточках перед телом брата. На секунду в голове пронеслась шальная мысль: «Она что, его ест»?.. Черт! Совсем спятил, долбаный придурок! – сам себя одернул я. Однако дурная ассоциация все же появилась неспроста, и я это прекрасно понимал.

Прожив больше месяца в зомбиапокалипсисе, начинаешь невольно смотреть на простые, казалось бы, вещи под другим углом. Все, к чему мы привыкли, изменило полярность с «Плюса» на «Минус», так что ж я удивляюсь?

Лиза провела ладонью по щеке брата, поцеловала его напоследок и поднялась, пропуская меня вперед, чтобы я мог упаковать тело в саван.

Я постарался сделать все как можно аккуратнее, чтобы у девушки даже мысли не могло возникнуть, что я обращаюсь с телом ее брата, как не с самым дорогим для нее.

Вскоре я опустил тело Марка в могилу.

Лиза прочитала молитву: «Если пойду долиной смертной тени, то не убоюсь я зла, ибо ты со мной»…

Закопав тело, мы вернулись в дом. Лиза пребывала в состоянии полной апатии, поэтому я обрадовался, когда она согласилась подняться в спальню и немного поспать. Мне и самому надо было немного успокоиться и прийти в себя. Однако спать я не стал, предпочтя сну стакан неразбавленного виски в кресле перед телевизором.

Включив первый попавшийся под руку фильм, я никак не мог вникнуть в сюжет, как и не мог собраться с мыслями, которые ураганом кружились в голове. Вскоре, опьянев и разомлев от спиртного, я не заметил, как уснул.

Лиза от пережитого стресса в связи с кончиной брата проспала без малого двадцать часов.

Проснувшись под вечер, я пару раз поднимался в ее спальню, чтобы понаблюдать за ней. Она спала, что называется, без задних ног, хотя иногда она стонала во сне, ее лицо искажала гримаса ужаса, но вскоре все проходило, и она продолжала безмятежно посапывать.

Я смотрел на нее как на некое чудо, а если задуматься, то, по сути, так оно и было. Молодая, симпатичная женщина, никак не старше тридцати лет, с зелеными, как у кошки, глазами и каштанового цвета волосами, волнами спадающими на хрупкие плечи, пухлые алые губы, чуть вздернутый вверх нос.

Я поймал себя на мысли, что она мне нравится как женщина. Плохо это или хорошо, я пока не знаю, время покажет.

Ночь я провел на диване в зале. В доме была вторая спальня, и я мог переночевать там, но все же предпочел диван.

Проснулся я утром от невероятного, давно забытого запаха, доносившегося с кухни, запаха горячего завтрака и круто сваренного кофе.

В свои тридцать пять лет я ни разу не был женат, поэтому воспоминание о подобном запахе тянулись из детства, когда моя мама вставала раньше всех утром и готовила для меня и отца свежий завтрак.

Запах жареного бекона, разлетавшийся на весь дом, еще тогда сводил меня с ума, что ж говорить о сегодняшнем дне?

Не в силах больше сдерживаться, я отправился в кухню вслед за ароматом домашней еды.

Лиза стояла возле стола и намазывала хлебцы арахисовым маслом, на свежей скатерти, которой и в помине не было на столе, когда я жил один, стояли тарелки с едой и две кружки свежесваренного кофе.

– Доброе утро! – сказал я, входя в кухню.

– Привет. Садись к столу, я приготовила нам завтрак.

Дважды повторять не пришлось, я тут же сел за стол и придвинул тарелку с едой.

Лиза порылась в морозилке и отыскала кусок свинины, который я расходовал очень экономно, лишь изредка позволяя себя побаловать жареным мясом. Судя по внушительной горке на тарелке, Лиза не экономила. Плевать! Такой запах, а вкус!

Я отправил первую порцию в рот и закатил глаза от удовольствия, смакуя вкус жареной стручковой фасоли и бекона. Божественно, только яиц не хватает для того, чтобы поверить, будто попал в рай. Нет, что ни говори, женщина в доме – это круто.

Лиза мило улыбнулась мне и присоединилась к трапезе.

Через десять минут, когда наши тарелки опустели, я спросил:

– Итак, Элизабет Паркер, расскажи мне свою историю.

– Какую историю?

– Ну как какую? Как ты пережила все «это», – я развел руками, намекая на зомби-мир на улице, – как добралась сюда и, самое главное, зачем?

Она замерла с вилкой в руке, очевидно, обдумывая, что мне сказать.

– Мы же тебе рассказали всё, и про радио, и про то, как свернули неудачно в ваш поселок.

– Да, но мне интересно всё, что предшествовало этим событиям. До того, как вы услышали сообщение. Насколько я помню, вы куда-то ехали с братом, а значит, преследовали конкретную цель. Так куда вы все-таки стремились?

– Куда подальше, – попыталась отмахнуться она.

– Это не ответ.

– А зачем тебе другой?

Ее взгляд стал холодным и напряженным. Несколько секунд игры в гляделки, и она отвела взгляд в сторону. По ее лицу было заметно, что она что-то недоговаривает, скрывает. Мне стало интересно, и я ее спросил:

– Мне просто интересно. Расскажешь?

– Не уверена, что это интересно.

– И все же, расскажи.

Она долго меня изучала, словно прикидывала, можно ли мне доверить страшную тайну, и наконец произнесла:

– Мы с Марком ехали к нашему отцу на военную базу армии США «Форт-Худ», куда его и других ученых эвакуировали из Атланты сразу после того, как вся эта хрень началась.

Я был поражен: военные эвакуировали группу ученых! У меня появилось нехорошее предчувствие.

– Ничего не понимаю. С чего бы это вдруг военные просто эвакуировали группу ученых, если бы не…

– Он им нужен, чтобы создать антивирус для «Ареса».

Я был сбит с толку, причем здесь Арес – бог войны?

Видя мое замешательство, Лиза придвинулась ко мне поближе и понизила тон, словно боялась, что нас могут подслушать.

Глава 3

– Иван, я тебе всё расскажу, потому что мне нужна твоя помощь. Пожалуйста, выслушай меня очень внимательно. То, что я тебе расскажу, больше походит на фантастический рассказ, но, тем не менее, всё это правда!

Я кивнул головой. – Я весь внимание.

Она выждала паузу, словно собираясь с мыслями или оценивая, достаточно ли я внимательно ее слушаю, и начала:

– Ты наверняка знаешь, что четыре года назад США отправили марсоход «Спирит-2» на Марс. Экспедиция прошла успешно, и марсоход, благополучно приземлившись на поверхность планеты, стал собирать пробы в долине «Маринер» – это самый крупный каньон на Марсе.

Задача марсохода состояла в том, чтобы собрать образцы почвы в районе ледника «Сантос». Раньше на Марсе были иные условия, и большинство поверхности красной планеты была покрыта водой. Сейчас воду обнаружить можно лишь в виде льда, в частности в том самом каньоне.


Ученые предположили: раз на Марсе были иные условия, была вода и, возможно, атмосфера, то и жизнь, в любом из ее проявлений, тоже могла присутствовать. Как оказалось позже, предположения не были безосновательны. Собрав пробы грунта и кусочки льда, марсоход вернулся на Землю.

Первые же исследования льда с Марса дали ошеломляющие результаты: в трех из двадцати образцов был обнаружен неизвестный доселе вирус, получивший название «Арес», по названию планеты, на которой он был найден.
Заметив мое замешательство, Лиза пояснила:

– Арес и Марс – одно и тоже. Так звали бога войны в греческой мифологии.

– Ты меня за кретина держишь? Я знаю, кто такой Арес. – возразил я девушке на ее глупость.

– Прости, конечно, ты знаешь, кто такой Арес. Просто я так взволнована, что начинаю нести всякую околесицу.

– Ты остановилась на вирусе с Марса.

– Да, этот вирус сам по себе уникален, он не только доказывает, что на Марсе есть жизнь, но и, как оказалось, находился в состоянии анабиоза, когда попал к нам. Фактически он был жив.

– К нам?.. Ты имела в виду к человечеству, или «к нам» означает к тебе лично?

– И то, и другое выражение верно. Но в данном случае, говоря «к нам», я имею в виду «к нам лично». Я входила в состав ученых, которые изучали данный вирус.