Ампутация совести

Глеб следовал за дворецким через анфиладу роскошных комнат. Интерьер дома был выдержан в стиле современной роскоши – много света, дорогие материалы, авторская мебель и произведения искусства, явно стоившие баснословных денег.

В главной гостиной, огромном помещении с панорамными окнами, выходящими на сад, собралось около двадцати человек. Глеб узнал нескольких известных лиц – политиков, бизнесменов, деятелей культуры. Элита российского общества в самом прямом смысле этого слова.

Вероника Бронская заметила его сразу и направилась к нему, элегантная в платье от Chanel и с бокалом шампанского в руке.

– Глеб Аркадьевич! – её улыбка не затрагивала глаз. – Рада, что вы смогли приехать. Позвольте предложить вам напиток.

– Спасибо, но я за рулём, – отказался Глеб, помня предупреждение Королёва. – Впечатляющий дом и впечатляющее общество.

– О, это лишь малая часть моего окружения, – небрежно махнула рукой Бронская. – Самые близкие друзья и партнёры. Многие из них заинтересованы в нашем с вами проекте.

– Вы говорили, что хотите показать мне что-то важное, – напомнил Глеб, не желая тратить время на светскую болтовню.

– Всему своё время, – Бронская загадочно улыбнулась. – Сначала позвольте представить вас некоторым гостям. Это важно для вашего понимания масштаба проекта.

Она взяла его под руку и повела через комнату, представляя различным людям. Среди гостей были высокопоставленные чиновники, владельцы крупных медиакомпаний, известные продюсеры. Все они говорили о «проекте» с энтузиазмом, хотя никто не упоминал конкретных деталей.

– Видите, какой уровень поддержки, – тихо сказала Бронская, когда они отошли от очередной группы гостей. – Это не просто медийная инициатива, Глеб Аркадьевич. Это часть государственной стратегии по изменению имиджа России на международной арене. И ваше участие в этом проекте могло бы открыть перед вами двери, о которых вы даже не мечтали.

– Я всё ещё не понимаю, что конкретно от меня требуется, – Глеб решил сыграть в неведение. – Кроме проведения операции Колесниковой.

– О, гораздо больше, – Бронская понизила голос. – Но это не для публичного обсуждения. Пройдёмте со мной, я покажу вам то, о чём говорила.

Она повела его через дом к отдельному крылу, где располагался, по её словам, её рабочий кабинет. Это было просторное помещение с огромным столом, стеллажами книг и большими мониторами на стенах.

– Присаживайтесь, – Бронская указала на кресло у стола. – То, что я хочу вам показать, может шокировать вас поначалу. Но я прошу сохранять открытый ум.

Она села за компьютер и ввела сложный пароль. На одном из больших экранов появилась презентация с логотипом, который Глеб видел мельком на планшете Колесниковой – стилизованное изображение двуглавого орла, трансформирующегося в голубя мира.

– Проект «Новое лицо России», – торжественно произнесла Бронская. – Инициатива, которая изменит восприятие нашей страны во всём мире. И не только восприятие, но и сущность.

Она начала показывать слайды, комментируя их. На экране мелькали графики, диаграммы, фотографии известных российских деятелей культуры и политики.

– Суть проекта в том, – объясняла Бронская, – чтобы создать новый образ России и русского человека в глазах международного сообщества. Более европейский, более… привлекательный для западного восприятия. Мы хотим, чтобы русские лица ассоциировались не с медведями, водкой и суровыми чертами, а с утончённостью, интеллигентностью, эстетической привлекательностью.

– И для этого вы предлагаете массово менять внешность публичных лиц? – Глеб не скрывал скептицизма. – Это звучит как…

– Как рациональный подход к решению имиджевой проблемы, – перебила его Бронская. – Мы живём в мире, где внешность имеет значение, Глеб Аркадьевич. Особенно в медиа, в дипломатии, в международных отношениях. Первое впечатление формируется за секунды, и оно основано на внешнем виде. Мы хотим, чтобы это первое впечатление о России и русских было максимально позитивным.

– И вы считаете, что для этого нужно сделать русских менее… русскими? – Глеб поднял бровь.

Бронская рассмеялась, но в её смехе не было тепла.

– Вы неправильно понимаете, Глеб Аркадьевич. Мы не хотим сделать русских менее русскими. Мы хотим показать миру, что русские – это не только те стереотипные образы, которые сложились исторически. Что русский человек может быть эстетически привлекательным по международным стандартам.

– Международным стандартам, – медленно повторил Глеб. – Которые, по совпадению, основаны на западных представлениях о красоте?

– А разве это плохо? – Бронская наклонилась к нему. – Глеб Аркадьевич, посмотрите на себя. Вы успешный человек, вхожий в высшие круги общества. Вы сами придерживаетесь этих стандартов – в одежде, в манерах, во внешности. Это помогает вам быть успешным, помогает располагать к себе клиентов. Мы просто хотим распространить этот подход шире, сделать его частью национальной стратегии.

Глеб задумался. В её словах была доля истины. Он действительно тщательно культивировал свой образ успешного, элегантного профессионала, соответствующего международным стандартам стиля. Но одно дело личный выбор, и совсем другое – государственная стратегия по изменению внешности граждан.

– И как далеко вы планируете зайти в этой стратегии? – спросил он. – Колесникова – только начало?

– Именно, – кивнула Бронская. – У нас уже есть список из тридцати ключевых фигур российских медиа, которым рекомендована пластическая коррекция внешности в рамках проекта. Телеведущие, журналисты, актёры – те, кто будет представлять Россию на международной арене. А дальше, если проект будет успешным, мы планируем распространить его шире.

– Шире? – Глеб напрягся.

– На дипломатический корпус, на руководителей госкорпораций, на ключевых чиновников, работающих с иностранными партнёрами, – Бронская говорила с нарастающим энтузиазмом. – Представьте: каждый, кто представляет Россию миру, имеет эстетически привлекательную внешность по международным стандартам. Как это изменит восприятие нашей страны! Как это поможет в переговорах, в международных отношениях!

Глеб смотрел на неё с нарастающим беспокойством. То, что описывала Бронская, выходило за рамки простого PR-проекта. Это была попытка изменить национальную идентичность на уровне внешности, что-то из области евгеники, одетой в глянцевую обёртку.

– И всё это основано только на пластической хирургии? – осторожно спросил он, вспоминая загадку экспериментальной операции Колесниковой.

Бронская внимательно посмотрела на него, словно оценивая, готов ли он услышать то, что она собиралась сказать.

– Не только, – наконец произнесла она. – Пластическая хирургия – это старая технология, Глеб Аркадьевич. У неё есть ограничения. Длительный период реабилитации, видимые шрамы, риск осложнений. Мы используем нечто более… инновационное.

– Экспериментальная методика, которую применили к Колесниковой два года назад? – прямо спросил Глеб.

Бронская слегка вздрогнула, явно не ожидав, что он знает об этом.

– Да, – после паузы подтвердила она. – Колесникова была одной из первых, кто опробовал новую технологию. И результаты превзошли все ожидания.

– Что это за технология? – Глеб подался вперёд. – И почему она «больше недоступна» после смерти Немчинова?

Бронская встала и подошла к одному из шкафов. Достала оттуда папку с документами и положила перед Глебом.

– Это не для широкого распространения, – предупредила она. – Вы сможете ознакомиться только здесь, в моём присутствии.

Глеб открыл папку и увидел документы с грифом «Совершенно секретно». Это были исследования, проведённые группой учёных из институтов, названия которых ему ничего не говорили. В центре внимания было вещество, обозначенное как «Препарат RFM-7».

– Что это? – спросил он, просматривая страницы с химическими формулами, графиками и таблицами.

– Прорыв в биомедицине, – с гордостью сказала Бронская. – Препарат, который позволяет модифицировать костно-хрящевые структуры без хирургического вмешательства. Вводится инъекционно, действует на молекулярном уровне, стимулируя клетки к перестройке в заданном направлении.

Глеб недоверчиво покачал головой.

– Это невозможно, – сказал он. – Нельзя изменить структуру кости или хряща простой инъекцией. Это противоречит всему, что мы знаем о физиологии.

– Обычными методами – да, невозможно, – согласилась Бронская. – Но RFM-7 – не обычный препарат. Это результат десяти лет исследований в области регенеративной медицины и генной инженерии. Он содержит модифицированные стволовые клетки и наночастицы, которые доставляют специфические сигнальные молекулы к целевым тканям, запуская процесс их реконструкции.

Глеб листал документы, пытаясь осмыслить информацию. То, что описывала Бронская, звучало как научная фантастика. Но графики и данные испытаний выглядели убедительно. Судя по отчётам, препарат действительно мог вызывать значительные изменения в костных и хрящевых структурах без хирургического вмешательства, хотя и требовал нескольких недель для полного эффекта.

– И это было опробовано на Колесниковой? – спросил он.

– Да, и ещё на нескольких добровольцах, – кивнула Бронская. – Результаты вы можете видеть сами.

Она открыла на компьютере папку с фотографиями «до и после». На них были люди, чьи лица изменились значительно, но удивительно естественно – как если бы они просто родились с другими чертами. Никаких шрамов, никаких признаков вмешательства.

– Впечатляет, – признал Глеб, хотя внутри него нарастала тревога. – Но почему технология «больше недоступна» после смерти Немчинова? Разве её не могут использовать другие врачи?

Бронская помедлила, словно решая, сколько можно рассказать.

– Немчинов был ключевым специалистом в адаптации препарата для эстетического применения, – наконец сказала она. – У него была особая методика введения, особый протокол. После его смерти… возникли сложности с воспроизведением результатов.

– Осложнения? – прямо спросил Глеб.

– Некоторые неудачные случаи, – уклончиво ответила Бронская. – Ничего критического, но достаточно, чтобы руководство проекта решило приостановить применение препарата до доработки.

– И поэтому вам нужен я, – Глеб начинал понимать. – Вы хотите, чтобы я делал обычные пластические операции, пока препарат не будет доработан?

– Не совсем, – Бронская внимательно смотрела на него. – Мы хотим, чтобы вы возглавили новую фазу исследований. Стали тем, кем был Немчинов, но с вашим уровнем квалификации и репутации. Чтобы вы помогли усовершенствовать методику, сделать её безопасной и эффективной.

Глеб откинулся в кресле, пытаясь осмыслить предложение. То, что предлагала Бронская, было одновременно заманчивым и пугающим. С одной стороны, если препарат действительно работал так, как она описывала, это был настоящий прорыв в эстетической медицине. С другой – всё это было окружено секретностью, политическими интригами и, возможно, связано со смертью Немчинова.

– Почему я должен вам верить? – спросил он прямо. – И почему я должен участвовать в проекте, о котором ничего не знал до недавнего времени?

– Потому что это шанс, который выпадает раз в жизни, – Бронская наклонилась ближе. – Шанс стать не просто успешным хирургом, а пионером новой эры в эстетической медицине. Имя в учебниках, Глеб Аркадьевич. Не говоря уже о финансовых перспективах, которые, поверьте, превосходят всё, что вы можете заработать обычной практикой.

– А если я откажусь? – Глеб смотрел ей прямо в глаза.

– Тогда вы останетесь в стороне от истории, – она пожала плечами. – И, возможно, пожалеете об этом, когда технология будет доработана без вашего участия и произведёт революцию в вашей области. Но я надеюсь, что вы достаточно умны, чтобы увидеть перспективы.

Глеб молчал, обдумывая ситуацию. То, что предлагала Бронская, могло быть или величайшей возможностью в его карьере, или опасной авантюрой, связанной с непроверенными технологиями и политическими интригами.

– Мне нужно подумать, – наконец сказал он. – Это слишком серьёзное решение, чтобы принимать его сразу.

– Конечно, – Бронская улыбнулась, но её глаза оставались холодными. – У вас есть время до операции Колесниковой. После неё мы ждём вашего окончательного ответа.

Она собрала документы обратно в папку и убрала их в шкаф.

– А теперь, – сказала она, вставая, – давайте вернёмся к гостям. Некоторые из них очень хотят с вами пообщаться. И, возможно, они смогут лучше объяснить вам важность проекта.

Они вернулись в главную гостиную, где вечеринка была в разгаре. Бронская представила Глеба ещё нескольким влиятельным гостям, среди которых был заместитель министра здравоохранения и крупный бизнесмен, известный своими связями с администрацией президента.

– Глеб Аркадьевич, – заместитель министра пожал ему руку, – наслышан о вашем мастерстве. Вероника Валерьевна говорит, что вы можете стать ключевой фигурой в нашем проекте.

– Я всё ещё обдумываю это предложение, – осторожно ответил Глеб. – У меня много вопросов о технологии и её безопасности.

– Понимаю ваши сомнения, – кивнул чиновник. – Но уверяю вас, препарат проходит все необходимые испытания. Просто… в ускоренном режиме, учитывая его стратегическую важность.

– Стратегическую важность для чего именно? – Глеб не собирался упускать шанс получить больше информации.

– Для укрепления позиций России в мировом сообществе, конечно, – заместитель министра говорил с уверенностью человека, повторяющего выученную фразу. – В современном мире имидж страны так же важен, как её экономический или военный потенциал.

Глеб заметил, что чиновник избегает прямого взгляда, словно не полностью верит в то, что говорит. Это усилило его подозрения – возможно, проект имел и другие цели, о которых не говорили открыто.

Вечер продолжался, и Глеб общался с разными гостями, стараясь выглядеть заинтересованным, но держа дистанцию. Он отказывался от алкоголя и еды, ссылаясь на диету и необходимость вести машину, хотя на самом деле помнил предупреждение Королёва.

Около десяти вечера он решил, что получил достаточно информации и пора уезжать. Он нашёл Бронскую, беседующую с группой гостей, и вежливо попрощался, ссылаясь на раннюю операцию на следующий день.

– Уже уходите, Глеб Аркадьевич? – в её голосе слышалось разочарование. – Но вечер только начинается. У нас ещё будет особый гость позже.

– К сожалению, я должен, – твёрдо сказал Глеб. – Профессиональные обязательства. Но благодарю за приглашение и за… откровенный разговор.

– Надеюсь, вы примете правильное решение, – Бронская пожала ему руку, задержав её чуть дольше необходимого. – В ваших интересах, Глеб Аркадьевич.

Эти слова прозвучали как ненавязчивая угроза, и Глеб почувствовал холодок по спине. Но он сохранил невозмутимое выражение лица.

– Уверен, что так и будет, – спокойно ответил он и направился к выходу.

Дворецкий проводил его до машины, и вскоре Глеб уже ехал по ночному шоссе в сторону Москвы. Голова была полна мыслей о том, что он узнал. Таинственный препарат RFM-7, способный изменять структуру тканей без хирургического вмешательства. Проект по изменению внешности российской элиты для создания «нового лица России». Смерть Немчинова и намёки на какие-то осложнения после применения препарата.

Всё это складывалось в тревожную картину, и Глеб не был уверен, что хочет быть частью этого. С другой стороны, если технология действительно работала, это был настоящий прорыв в его области. Возможность стать пионером нового направления в эстетической медицине.

Он был так погружён в свои мысли, что едва не пропустил поворот на МКАД. Вернувшись к реальности, он решил сначала поделиться информацией с Мариной и Королёвым, прежде чем принимать какое-либо решение.

Марина ждала его в своей квартире, куда он приехал сразу после встречи у Бронской. Она выглядела обеспокоенной и заметно расслабилась, увидев Глеба целым и невредимым.

– Ну, рассказывай, – сказала она, наливая ему чай. – Что хотела показать тебе Бронская?

Глеб подробно рассказал о встрече, о проекте «Новое лицо России» и, самое главное, о загадочном препарате RFM-7.

– Это звучит как научная фантастика, – Марина покачала головой. – Препарат, который может изменять костно-хрящевые структуры без хирургического вмешательства? Это… невозможно.

– Я тоже так думал, – Глеб отпил чай. – Но документы, которые я видел, выглядели убедительно. И результаты на фотографиях… Если это подделка, то очень качественная.

– Допустим, это правда, – Марина наклонилась вперёд. – Что ты собираешься делать? Принять предложение Бронской?

Глеб задумался. Это был ключевой вопрос, который он задавал себе всю дорогу от дачи Бронской.

– Не знаю, – честно признался он. – С одной стороны, если препарат действительно работает, это революция в эстетической медицине. Шанс, который выпадает раз в жизни, как сказала Бронская. С другой – слишком много неясностей и рисков. Смерть Немчинова, какие-то осложнения, о которых Бронская не захотела говорить подробно…

– И не забывай о политической составляющей, – напомнила Марина. – Этот проект явно имеет какие-то цели помимо простого улучшения имиджа России.

– Именно, – кивнул Глеб. – Вся эта идея с изменением внешности российской элиты для соответствия «международным стандартам»… В этом есть что-то неприятное, почти евгеническое. Как будто мы стыдимся своей национальной идентичности.

Марина молча смотрела на него, и в её глазах Глеб видел отражение своих собственных сомнений и тревог.

– Я должен узнать больше, – наконец сказал он. – О препарате, о его разработке, о результатах испытаний. И о том, что на самом деле случилось с Немчиновым.

– Как ты собираешься это сделать? – спросила Марина. – Если всё засекречено…

– У меня есть источник, – Глеб вспомнил о Королёве. – Человек, у которого есть доступ к информации, которой нет в открытом доступе. Он может помочь.

– Ты доверяешь этому человеку? – Марина выглядела скептичной.

– Не особо, – признался Глеб. – Но у нас общий интерес в этом деле. И он уже предоставил мне полезную информацию.

Он решил позвонить Королёву прямо сейчас, не откладывая. Продюсер ответил после нескольких гудков.

– Савельев! Как прошла встреча? – в его голосе слышалось нетерпение.

– Интересно, – лаконично ответил Глеб. – Нам нужно встретиться. У меня есть информация, которая может вас заинтересовать.

– Сейчас? – удивился Королёв.

– Да, если возможно. Дело не терпит отлагательства.

– Хорошо, – после паузы согласился Королёв. – «Рафинад» через час. Та же комната.

Глеб завершил звонок и повернулся к Марине.

– Ты со мной? – спросил он.

– Конечно, – она решительно кивнула. – Я хочу знать, во что мы ввязываемся.

Через час они уже сидели в приватной комнате клуба «Рафинад», ожидая Королёва. Глеб заказал минеральную воду для себя и Марины, всё ещё избегая алкоголя после предупреждения продюсера.

Королёв появился точно в назначенное время, выглядя немного взволнованным. Увидев Марину, он бросил вопросительный взгляд на Глеба.

– Марина в курсе всего, – сказал Глеб. – И я ей полностью доверяю.

– Как скажете, – пожал плечами Королёв, устраиваясь в кресле напротив. – Итак, что вы узнали?

Глеб подробно рассказал о встрече с Бронской, о проекте «Новое лицо России» и о таинственном препарате RFM-7. Королёв слушал внимательно, время от времени делая заметки в телефоне.

– Значит, всё-таки препарат, – задумчиво произнёс он, когда Глеб закончил. – Я слышал слухи об этом, но не имел подтверждений. RFM-7… интересно.

– Вы что-нибудь знаете об этом препарате? – спросил Глеб.

– Только слухи, – Королёв покачал головой. – Говорили, что в одном из закрытых НИИ разрабатывают что-то революционное в области регенеративной медицины. Но конкретики не было.

– А что насчёт Немчинова? – вмешалась Марина. – Вы говорили, что его смерть была подозрительной.

Королёв внимательно посмотрел на неё, словно оценивая, насколько можно доверять.

– Да, – наконец сказал он. – Официальная версия – сердечный приступ. Но за несколько дней до смерти Немчинов связывался с одним журналистом, который специализируется на медицинских расследованиях. Назначил встречу, но не пришёл. Умер накануне.

– И что это доказывает? – скептически спросил Глеб.

– Само по себе – ничего, – признал Королёв. – Но в сочетании с другими фактами… Немчинов был полностью здоров, никаких проблем с сердцем раньше не было. Он занимался спортом, следил за здоровьем. И вдруг – сердечный приступ в 46 лет.

– Такое случается, – заметил Глеб. – Статистически редко, но случается.

– А ещё он был напуган перед смертью, – продолжил Королёв. – Его медсестра говорила, что последние недели он был как на иголках, постоянно оглядывался, проверял телефон на предмет прослушки. Говорил что-то о «побочных эффектах», которые «скрывают».

Глеб и Марина переглянулись. Это уже больше походило на доказательство того, что со смертью Немчинова было что-то не так.

– Какие побочные эффекты? – спросил Глеб. – Бронская упомянула какие-то «неудачные случаи» после применения препарата, но не стала вдаваться в детали.

– Не знаю, – Королёв развёл руками. – Но я пытаюсь выяснить. У меня есть контакты в медицинских кругах, возможно, они что-то знают.

– Мне это всё не нравится, – Марина покачала головой. – Препарат с неизвестными побочными эффектами, загадочная смерть врача, политический проект по изменению внешности… Звучит как сюжет триллера, а не реальная жизнь.

– И всё же это реальность, – мрачно сказал Королёв. – И вопрос в том, что вы собираетесь делать, Савельев. Бронская явно хочет вас в проекте, и она не из тех, кто легко принимает отказы.

Глеб задумался. Ситуация была сложной и опасной, но в то же время интригующей. Если препарат RFM-7 действительно работал так, как утверждала Бронская, это могло изменить всю эстетическую медицину. И быть частью этого прорыва…

– Я хочу узнать больше, – решительно сказал он. – О препарате, о его действии, о побочных эффектах. И о том, что на самом деле случилось с Немчиновым.

– Разумно, – кивнул Королёв. – Но времени мало. Операция Колесниковой через неделю, и Бронская ждёт вашего ответа до неё.

– Значит, у нас неделя, чтобы найти правду, – Глеб выглядел решительным. – Вы можете помочь?

– Я сделаю всё, что в моих силах, – пообещал Королёв. – У меня есть несколько источников, которые могут знать что-то о препарате или о проекте. Я свяжусь с ними и сообщу, если найду что-то важное.

– А я могу проверить медицинские базы данных, – предложила Марина. – У меня есть доступ к некоторым закрытым ресурсам через профессиональные ассоциации. Может быть, найду упоминания о RFM-7 или о работе Немчинова.

– Отлично, – Глеб кивнул. – А я займусь Колесниковой. Она была одной из первых, кто опробовал препарат. Возможно, она знает больше, чем говорит. И если у неё были какие-то побочные эффекты…

– Будьте осторожны, – предупредил Королёв. – Если Бронская узнает, что вы копаете под её проект, она может принять меры. У неё серьёзные связи и ресурсы.

– Я буду осторожен, – заверил его Глеб. – Но я должен знать правду, прежде чем принимать решение об участии в проекте.

Они обсудили детали своего импровизированного расследования и договорились созвониться через два дня, чтобы обменяться найденной информацией. Затем Глеб и Марина покинули клуб, оставив Королёва допивать свой виски.

По дороге домой они обсуждали странную ситуацию, в которой оказались. Марина была встревожена и предлагала Глебу просто отказаться от проекта и операции Колесниковой, не углубляясь в расследование.

– Это может быть опасно, – настаивала она. – Если Бронская действительно причастна к смерти Немчинова…

– Тем более я должен узнать правду, – твёрдо сказал Глеб. – Особенно учитывая, что Колесникова может быть в опасности. Если препарат имеет серьёзные побочные эффекты, и она была одной из первых испытуемых…

Марина понимающе кивнула. Конечно, как врач, Глеб не мог игнорировать потенциальную угрозу здоровью пациента.

– Хорошо, – она сжала его руку. – Но давай будем осторожны. Очень осторожны.

Глеб кивнул и поцеловал её, благодарный за поддержку и понимание. Впервые за долгое время он чувствовал, что не один в своих проблемах и решениях. И это ощущение было неожиданно приятным, хоть и непривычным.

Следующие несколько дней Глеб пытался узнать больше о препарате RFM-7 и проекте «Новое лицо России», не привлекая при этом внимания Бронской. Он обращался к коллегам из научных институтов, изучал профессиональную литературу по регенеративной медицине, искал любую информацию, которая могла бы пролить свет на таинственный препарат.

Результаты были скудными. О RFM-7 не было никаких упоминаний в открытых источниках, что только подтверждало его секретный статус. Несколько специалистов в области регенеративной медицины, с которыми Глеб связался, слышали о каких-то «прорывных исследованиях» в одном из закрытых институтов, но ничего конкретного не знали.