Утилизаторы миров

– Это не секрет, капитан, – мягко сказала Елена. – Многие на корабле знают о трагедии в секторе B-7 на Марсе. И о том, что ваша жена и дочь были среди погибших.

Корин отвернулся, борясь с нахлынувшими эмоциями. Прошло почти двадцать лет, но боль утраты все еще была острой.

– Что вы предлагаете? – наконец спросил он.

– Для начала – остановить подготовку к утилизации, – ответил Вернер. – Найти способ пробудить хотя бы небольшую часть населения. Установить контакт.

– А дальше? – Корин повернулся к ним. – Что дальше? Ресурсный кризис никуда не денется. Колониям нужны материалы для выживания.

– Возможно, эти люди знают решение, – предположила Елена. – Они выбрали анабиоз вместо эвакуации. Возможно, у них был план на будущее. План, который мог бы помочь всему человечеству.

Корин задумался. Это был колоссальный риск. Прямое противостояние корпорации могло закончиться не просто его смещением с должности, но и чем-то гораздо более серьезным. И все же… речь шла о жизнях миллиардов людей.

– Мне нужно подумать, – наконец сказал он. – Нужно найти способ действовать, не вызывая немедленного противодействия корпорации.

– Времени мало, капитан, – предупредил Кляйн. – Штерн уже отдал приказ о начале калибровки деконструкторов. Через двенадцать часов первые модули будут готовы к запуску.

– Я задержу процесс, – решительно сказал Корин. – Найду техническую причину для отсрочки. А вы двое… продолжайте сбор данных. Я хочу знать все о системе анабиоза, о возможности пробуждения, о том, что произошло здесь четыреста лет назад. Любая информация может быть критически важной.

– Есть еще кое-что, капитан, – сказала Елена. – Разведывательный модуль, который запросил Вернер…

– Да, коммандер Рамирес упоминала об этом.

– Мы планируем использовать его не только для проверки деконструкторов, – объяснил Кляйн. – Основная цель – проникнуть в один из подземных комплексов и получить прямой доступ к системе анабиоза.

– Это рискованно, – нахмурился Корин.

– Необходимо, – возразил Вернер. – Только так мы сможем узнать, как пробудить этих людей. И только так мы сможем получить неопровержимые доказательства для остальной команды. Не все поверят сканированию, но никто не сможет отрицать прямые визуальные доказательства.

Корин понимал логику инженера. Чтобы остановить утилизацию, им нужна будет поддержка ключевых членов экипажа. А для этого нужны неопровержимые доказательства.

– Хорошо, – согласился он. – Но я хочу быть в курсе каждого шага. И будьте предельно осторожны. Если Штерн заподозрит, что мы знаем правду…

– Мы понимаем риск, капитан, – серьезно ответила Елена.

– Тогда приступайте. Я созову совещание командного состава через два часа. Найду способ отложить начало утилизации.

Корин направился к выходу, но у самой двери остановился:

– Доктор Сонг, инженер Кляйн… Спасибо.

Вернер только коротко кивнул, но Елена произнесла:

– Капитан, вы делаете правильный выбор. Какими бы ни были последствия.

Корин ничего не ответил. Он вышел из лаборатории и направился к лифту, чувствуя тяжесть открывшейся правды. За двадцать лет службы на кораблях-утилизаторах он превратил в сырье десятки планет. Сколько из них были такими же – не мертвыми, а спящими? Сколько цивилизаций он невольно уничтожил?

Эта мысль была невыносима. Но сейчас у него была возможность остановить еще одно массовое убийство. Спасти миллиарды людей, которые, возможно, могли бы предложить решение ресурсного кризиса, лучшее, чем систематическое уничтожение других миров.

Корин знал, что вступает на опасный путь. Корпорация не прощала неповиновения, особенно когда оно угрожало её фундаментальным интересам. Но впервые за много лет он чувствовал, что делает правильный выбор.

Может быть, именно за этим он и пришел к Терра Нове.

Глава 5: "Первый контакт"

Разведывательный модуль "Разведчик-7" был небольшим по меркам "Левиафана" – всего тридцать метров в длину и пятнадцать в ширину. Но для планетарных исследований этого было более чем достаточно. Оборудованный комплексом сканирующих устройств, буровыми механизмами и системами анализа, модуль мог проводить глубинное исследование поверхности и недр планеты.

Корин стоял в доке, наблюдая за последними приготовлениями к запуску. Вернер Кляйн лично проверял системы модуля, а рядом с ним Елена Сонг руководила погрузкой дополнительного научного оборудования.

– Капитан, вы что-то хотели? – спросил Кляйн, заметив Корина.

– Решил лично проверить подготовку, – ответил Корин, подходя ближе. – Это не обычная разведывательная миссия.

– Определенно нет, – тихо согласился Вернер, понизив голос. – Мы попытаемся получить доступ к системе контроля анабиоза. Если повезет, возможно, даже пробудим кого-то из спящих.

– Это слишком рискованно, – нахмурился Корин. – Штерн наверняка отслеживает ваши действия.

– Не обязательно, – вмешалась подошедшая Елена. – Официально мы тестируем модифицированные деконструкторы и проводим стандартный биологический анализ. Для этого у нас есть все необходимые разрешения.

Она показала на небольшой контейнер, который техники заносили в модуль:

– Этот прибор – экспериментальный анализатор для исследования молекулярных структур. Но на самом деле он содержит специально модифицированное медицинское оборудование, способное взаимодействовать с системой анабиоза. Вернер изменил сигнатуру устройства в корабельной базе данных.

– Вы двое… полны сюрпризов, – заметил Корин с легкой улыбкой.

– В научном отделе мы называем это "творческой адаптацией протокола", – так же едва заметно улыбнулась Елена.

– Кто ещё будет в составе экспедиции? – спросил капитан.

– Два техника из моей команды и биолог из группы Сонг, – ответил Кляйн. – Все надежные люди, которые не станут задавать лишних вопросов.

– А как насчет Штерна? – Корин посмотрел в сторону командного центра дока, где директор корпорации разговаривал с офицерами безопасности. – Он явно проявляет интерес к вашей экспедиции.

– Я сказал ему, что нам нужны точные данные о структуре коры для калибровки деконструкторов, – пожал плечами Вернер. – Он купился. Или сделал вид, что купился.

– Будьте предельно осторожны, – предупредил Корин. – Установите постоянный канал связи с кораблем. Я хочу знать обо всем, что вы обнаружите.

– Так и планировали, капитан, – кивнула Елена. – Наш передатчик настроен на защищенную частоту. Штерн о ней не знает.

Корин еще раз оглядел модуль, затем кивнул:

– Хорошо. Разрешаю запуск через… – он посмотрел на свой коммуникатор, – тридцать минут. За это время я созову командный состав на совещание, отвлеку внимание Штерна.

– Спасибо, капитан, – серьезно посмотрела на него Елена. – То, что мы найдем внизу, может изменить все.

– Именно этого я и боюсь, – тихо ответил Корин.

Совещание проходило в главном конференц-зале командного сектора. Вокруг длинного стола собрались все старшие офицеры "Левиафана", за исключением Елены Сонг и Вернера Кляйна, которые в этот момент уже готовились к спуску на планету.

Директор Штерн сидел справа от Корина, заметно недовольный их отсутствием:

– Капитан, я считаю неприемлемым проведение командного совещания без главы научного отдела и главного инженера.

– Их отсутствие согласовано со мной, директор, – спокойно ответил Корин. – Тестирование модифицированных деконструкторов – приоритетная задача, которая не может быть отложена.

– И все же, – не унимался Штерн, – тема сегодняшнего совещания напрямую касается начала утилизации. Без инженера Кляйна…

– У нас есть его заместитель, – Корин кивнул в сторону молодого человека, сидевшего в конце стола. – Инженер Родригес полностью в курсе планов Кляйна по развертыванию деконструкторов.

Штерн поджал губы, но не стал дальше спорить.

– Хорошо, господа, – начал Корин, обращаясь ко всем присутствующим. – Как вы знаете, корпорация назначила операцию по утилизации Терра Новы приоритетной миссией. Но предварительное сканирование выявило ряд… необычных особенностей планеты, которые требуют дополнительного исследования.

На большом экране появились изображения планеты, сделанные с орбиты, и данные сканирования.

– Как видите, степень сохранности бывших человеческих поселений экстраординарна для мира, покинутого четыре столетия назад. Более того, наши сканеры обнаружили обширную сеть подземных структур, которые могут содержать ценные исторические и научные данные.

– Капитан, – вмешался Штерн, – я понимаю ваш интерес к историческим артефактам, но напоминаю, что наша миссия имеет четкие временные рамки. Совет директоров ожидает начала утилизации в течение двадцати четырех часов после прибытия.

– Я полностью осведомлен о директивах Совета, – холодно ответил Корин. – Однако наш протокол также требует тщательного исследования перед утилизацией планет с потенциально ценной информацией. И Терра Нова, несомненно, входит в эту категорию.

Он повернулся к своему первому помощнику:

– Коммандер Рамирес, ваше мнение?

Диана Рамирес выпрямилась:

– Соглашусь с капитаном. Терра Нова – не просто очередная мертвая планета. Это бывшая человеческая колония, одна из первых за пределами Солнечной системы. Знания, которые могли сохраниться там, могут быть критически важны для выживания человечества.

– Знания? – скептически поднял бровь Штерн. – Что может знать цивилизация, потерпевшая крах четыреста лет назад, чего не знаем мы?

– Возможно, причины их крайней меры, – неожиданно подал голос корабельный психолог Н'Дамба. – Исторические записи о "Великом Исходе" крайне фрагментарны. Мы до сих пор точно не знаем, почему колонисты решили покинуть Терра Нову. Это может дать нам ценные психологические данные о поведении человеческих групп в условиях кризиса.

Корин был немного удивлен поддержкой со стороны Н'Дамбы, но не подал виду.

– Именно поэтому, – продолжил капитан, – я предлагаю расширить исследовательскую фазу до семидесяти двух часов, прежде чем приступать к утилизации. Это позволит команде Сонг и Кляйна полностью изучить подземные структуры и извлечь максимум ценной информации.

– Семьдесят два часа? – возмутился Штерн. – Это абсолютно неприемлемо! Каждый день задержки – это ресурсы, которые не получают колонии. Это жизни, капитан!

– И знания, которые мы можем получить, тоже спасают жизни, директор, – твердо возразил Корин. – Я не предлагаю отказаться от утилизации. Я предлагаю действовать методично и ответственно.

Он обвел взглядом остальных офицеров:

– Кто поддерживает расширение исследовательской фазы до семидесяти двух часов?

Один за другим офицеры поднимали руки. Диана Рамирес, Н'Дамба, руководитель службы безопасности Кортес, навигатор Лобанов… В итоге большинство высказалось за предложение Корина.

Штерн побледнел от гнева:

– Я вынужден заявить официальный протест, капитан. И немедленно свяжусь с Советом директоров.

– Это ваше право, директор, – спокойно ответил Корин. – Но пока Совет не отменит мое решение, мы действуем по новому плану. Семьдесят два часа на исследование, затем утилизация.

Когда совещание закончилось, и офицеры начали расходиться, Н'Дамба задержался, подойдя к Корину:

– Интересное решение, капитан, – негромко произнес психолог. – Особенно учитывая, что обычно вы не проявляете такого интереса к археологическим изысканиям.

Корин внимательно посмотрел на психолога:

– У вас есть какие-то возражения, доктор Н'Дамба?

– Напротив, – тонко улыбнулся тот. – Я полностью поддерживаю тщательное исследование. Просто отмечаю изменение в ваших приоритетах. Весьма… интригующее изменение.

– Надеюсь, доктор, вы не планируете включить меня в свои психологические исследования, – холодно ответил Корин.

– О, капитан, – еще шире улыбнулся Н'Дамба, – вы всегда были одним из самых интересных субъектов моего наблюдения.

С этими словами психолог удалился, оставив Корина с неприятным ощущением, что Н'Дамба знает гораздо больше, чем показывает.

"Разведчик-7" медленно снижался через атмосферу Терра Новы, оставляя за собой след раскаленных газов. Внутри модуля Елена Сонг и Вернер Кляйн наблюдали за приближающейся поверхностью планеты через главный обзорный экран.

– Все системы функционируют нормально, – доложил один из техников. – Спуск стабильный, атмосферные параметры в пределах ожидаемых значений.

– Высота три тысячи метров и снижаемся, – добавил пилот. – Координаты точки посадки не изменились?

– Нет, – покачала головой Елена. – Мы направляемся к бывшему городскому центру в северном полушарии. Там сканирование показало наибольшую концентрацию подземных структур.

Вернер Кляйн проверял показания собственных приборов:

– Сканеры дальнего действия подтверждают наличие крупного комплекса на глубине около двух километров. И, что интересно, я фиксирую слабые энергетические сигнатуры.

– Энергетические? – удивилась Елена, подходя ближе. – Но это невозможно. Если планета в анабиозе уже четыреста лет…

– Очевидно, у них есть какой-то долгосрочный источник энергии, – пожал плечами Вернер. – Возможно, геотермальный или основанный на контролируемых ядерных реакциях. В любом случае, это хороший знак – значит, их системы все еще активны.

Модуль продолжал снижаться. Теперь уже можно было различить детали ландшафта внизу – правильные геометрические структуры, составлявшие когда-то процветающий город. Здания, дороги, площади – все выглядело так, словно жители покинули его только вчера, а не четыре века назад.

– Невероятная сохранность, – прошептала Елена. – Должно быть, перед погружением в анабиоз они активировали какую-то систему консервации всей планеты.

– Или это следствие самого анабиоза, – предположил Вернер. – Возможно, технология затрагивает не только живые организмы, но и всю планетарную экосистему.

Модуль мягко коснулся поверхности в центре того, что когда-то было главной площадью города. Пыль поднялась вокруг посадочных опор, но быстро осела – еще одно странное явление для "мертвого" мира.

– Приземление завершено, – объявил пилот. – Все системы стабильны. Внешние параметры: температура минус пять градусов Цельсия, атмосфера разреженная, но с высоким содержанием кислорода, радиационный фон низкий.

– Подготовить скафандры, – скомандовал Кляйн. – Мы выходим через пять минут.

Пока команда облачалась в защитные скафандры, Елена активировала коммуникатор:

– "Разведчик-7" вызывает "Левиафан". Капитан Корин, вы меня слышите?

– Слышу вас, доктор Сонг, – раздался голос Корина. – Как прошла посадка?

– Без происшествий, – ответила Елена. – Мы приземлились в центре бывшего города. Сейчас готовимся к выходу на поверхность.

– Держите меня в курсе, – сказал Корин. – И будьте осторожны. Штерн уже связался с Советом директоров, пытаясь отменить мое решение о продлении исследовательской фазы.

– Понято, капитан, – кивнула Елена. – Мы постараемся действовать быстро.

Закончив разговор, она повернулась к Кляйну:

– Нужно торопиться. У нас может быть меньше времени, чем мы рассчитывали.

– Тогда не будем терять ни минуты, – решительно ответил Вернер. – Выдвигаемся.

Шлюзовая камера модуля открылась, выпуская группу исследователей на поверхность Терра Новы. Пять фигур в скафандрах медленно спустились по трапу, впервые за четыреста лет нарушая безмолвие этого мира.

Елена включила внешние сканеры своего скафандра:

– Невероятно… Молекулярный анализ показывает, что вся органика на планете находится в состоянии полной приостановки биологических процессов. Даже микроорганизмы в почве – они не мертвы, просто… заморожены во времени.

– Теория планетарного анабиоза подтверждается, – кивнул Вернер. – Вопрос в том, как они этого достигли? Какая технология способна погрузить в стазис целую планету?

– И где центр управления этой системой, – добавила Елена, оглядываясь вокруг. – Нам нужно найти вход в подземный комплекс.

Вернер активировал портативный сканер:

– По моим данным, ближайший вход должен быть… – он медленно повернулся, направляя прибор в разные стороны, – вон там. Примерно в трехстах метрах к северо-западу.

Группа двинулась в указанном направлении. Они шли по широкой улице, мимо зданий, сохранивших свою структуру, но покрытых тонким слоем пыли. Никаких признаков разрушения, характерных для заброшенных городов. Время словно остановилось здесь.

– Смотрите, – Елена указала на одно из зданий. – Это похоже на информационную панель.

Она подошла ближе к стене, на которой располагалась темная поверхность, напоминающая экран.

– Может ли она все еще работать? – с сомнением произнес один из техников.

– Если их источник энергии до сих пор функционирует… – Елена осторожно прикоснулась к панели.

К всеобщему изумлению, поверхность слабо засветилась, на ней появились символы – измененный вариант английского алфавита, еще узнаваемый, но с новыми элементами.

– Оно работает! – воскликнула Елена. – Спящий четыреста лет, но все еще функциональный!

Вернер подошел ближе, изучая символы:

– Похоже на навигационную систему города. Смотрите, здесь схема, показывающая различные секторы. А это, – он указал на мигающую точку, – похоже на индикатор входа в подземный комплекс.

Елена попробовала коснуться этой точки, и экран изменился, показывая более детальную карту.

– Там написано… – она вгляделась в символы, – "Центральный доступ к Ковчегу".

– Ковчег, – повторил Вернер. – Подходящее название для проекта планетарного анабиоза.

Следуя указаниям карты, группа вскоре достигла массивного здания в центре бывшего города. В отличие от остальных строений, оно выглядело абсолютно нетронутым временем – сияющий белый купол с символами, похожими на те, что они видели на информационной панели.

– Должен быть какой-то механизм открытия, – Вернер начал обходить здание по периметру. – Возможно, еще одна панель управления…

– Здесь! – окликнул его один из техников, указывая на небольшое углубление в стене.

Когда они подошли ближе, Елена заметила, что в углублении находится устройство, похожее на сканер:

– Это может быть биометрический замок. Для доступа требовалась идентификация.

– Что ж, четыреста лет никого с нужной ДНК поблизости точно нет, – хмыкнул Вернер. – Придется использовать альтернативные методы.

Он открыл контейнер, который принес с собой, и достал компактное устройство:

– Это универсальный электронный отмычки моей собственной разработки. Проанализирует протокол аутентификации и попытается его обойти.

– Вы всегда носите с собой устройство для взлома древних систем безопасности? – с легкой иронией спросила Елена.

– Инженер всегда должен быть готов к импровизации, доктор Сонг, – невозмутимо ответил Кляйн, прикрепляя устройство к биометрическому сканеру.

Через несколько минут напряженного ожидания раздался тихий сигнал, и устройство Вернера засветилось зеленым.

– Готово. Система должна…

Не успел он закончить фразу, как стена перед ними плавно разделилась, открывая проход внутрь купола. Внутри обнаружился просторный зал с еще одной дверью – массивной, металлической, похожей на герметичный люк подводной лодки или космического корабля.

– Шлюз, – определил Вернер. – Вероятно, ведет к лифтовой шахте или транспортной системе, соединяющей поверхность с подземным комплексом.

Елена активировала свой коммуникатор:

– "Разведчик-7" вызывает "Левиафан". Капитан, мы нашли вход в подземный комплекс. Готовимся спуститься.

– Вас понял, доктор Сонг, – отозвался Корин. – Как скафандры? Есть ли признаки необходимости дополнительной защиты?

– Пока все показатели в норме, – ответила Елена. – Но мы сохраним полную изоляцию, пока не будем уверены в безопасности.

– Действуйте, – согласился Корин. – И передавайте данные в реальном времени.

Вернер уже занимался следующей дверью, используя то же устройство для взлома. На этот раз процесс занял больше времени, но в конце концов герметичный люк медленно отъехал в сторону, открывая доступ к большой цилиндрической шахте с платформой внутри.

– Похоже на лифт, – сказал один из техников. – И судя по индикаторам, он все еще функционален.

– Невероятно, – покачал головой другой. – Четыреста лет, и все системы работают, как в день установки.

– Их технологии долговечности намного превосходят наши, – заметил Вернер. – Одно это уже делает исследование бесценным.

Группа вошла на платформу. После небольшой паузы, словно древняя система оценивала новых посетителей, платформа начала плавно опускаться.

– Передайте на корабль, – сказала Елена технику, отвечавшему за коммуникацию, – мы начинаем спуск в подземный комплекс. Глубина погружения пока неизвестна, возможны перебои связи.

По мере спуска освещение в шахте становилось ярче. На стенах мелькали светящиеся линии и символы – вероятно, индикаторы глубины и системные обозначения.

– Мы уже преодолели пятьсот метров, – сообщил техник, следящий за датчиками. – Скорость спуска стабильная, примерно десять метров в секунду.

– При такой скорости до предполагаемой глубины в два километра мы доберемся через… – начал рассчитывать Вернер.

– Две с половиной минуты, – закончила за него Елена. – И что мы найдем там внизу?

Ответ они получили раньше, чем ожидали. На глубине около полутора километров платформа внезапно замедлилась, а затем остановилась. Дверь перед ними открылась, представляя взору нечто, что заставило всех застыть в изумлении.

Перед ними раскинулся огромный подземный город. Просторные помещения, уходящие вдаль настолько, насколько хватало взгляда, освещенные мягким голубоватым светом. И повсюду – прозрачные капсулы, выстроенные в аккуратные ряды, уходящие вверх на несколько уровней.

– Капсулы анабиоза, – прошептала Елена, подходя к ближайшей. – И в каждой…

В прозрачной капсуле лежал человек. Мужчина средних лет, с безмятежным выражением лица, словно спящий. Но это был не обычный сон. Его кожа имела слегка голубоватый оттенок, а грудь не поднималась в дыхании.

– Они все здесь, – потрясенно произнес Вернер, оглядывая бесконечные ряды капсул. – Все население колонии. Миллионы людей, спящих сотни лет, ожидающих…

– Ожидающих пробуждения, – закончила Елена. – Когда настанет безопасное время.

Она активировала сканер своего скафандра, направив его на ближайшую капсулу:

– Жизненные показатели минимальны, но стабильны. Метаболизм замедлен до почти полной остановки. Но они живы. Все они живы.

– Нужно найти центр управления системой анабиоза, – решительно сказал Вернер. – Там мы сможем получить информацию о протоколах пробуждения.

Они двинулись вдоль рядов капсул, стараясь не отвлекаться на лица спящих людей. Мужчины, женщины, дети – все население колонии, застывшее во времени.

В центре зала находилась круглая площадка, приподнятая над полом. На ней располагались консоли с мерцающими индикаторами и экранами.

– Это должен быть центр управления, – Вернер направился к площадке. – Посмотрим, сможем ли мы получить доступ к системе.

Он подошел к главной консоли, изучая символы и элементы управления.

– Интерфейс не слишком отличается от наших стандартных систем, – заметил он. – Базовая логика та же.

Осторожно прикоснувшись к панели, Вернер активировал один из экранов. На нем появился поток данных – графики, диаграммы, текст на том же модифицированном английском языке.

– Я могу расшифровать большую часть, – сказала Елена, вглядываясь в экран. – Это статус системы анабиоза. Согласно данным, все капсулы функционируют нормально, поддерживая стабильное состояние субъектов.

– А вот это интересно, – Вернер указал на раздел экрана с мигающим индикатором. – Похоже на счетчик времени. Если я правильно интерпретирую, система была запрограммирована на автоматическое пробуждение через определенный период.

Елена внимательно изучила данные:

– Ты прав. Согласно этой информации, автоматическое пробуждение должно было начаться через… – она замолчала, проверяя расчеты, – через пятьдесят лет от настоящего момента.

– Пятьдесят лет? – переспросил один из техников. – Но почему такой долгий срок? Они уже проспали четыре сотни лет.

– Должно быть, это связано с каким-то конкретным астрономическим или планетарным циклом, – предположила Елена. – Возможно, с активностью их звезды.

– Или с тем, что вызвало необходимость анабиоза в первую очередь, – добавил Вернер. – Взгляните сюда.

Он открыл новый раздел данных, показывающий исторические записи.

– Если я правильно понимаю, колонисты столкнулись с чем-то, что они назвали "Волна Энтропии". Звучит похоже на то, что мы сейчас называем галактической энтропией – ускоренное старение звезд и истощение ресурсов. Но согласно их исследованиям, этот процесс не был постоянным. Он имел циклический характер.