Синтетическая любовь

– Ты забыла свой виски! – процедил Абель. Что с этим парнем не так? В каждом слове, обращённом ко мне, злость. Бесит!

– Пусть он вам составит компанию. Я предпочитаю уникальность, а не серийность.

Абель безразлично скинул ногу блондинки и, поднявшись на ноги, зло вытянул манжеты рубашки из-под пиджака. Серёжка блестела в его мочке бело-жёлтыми бликами. Я отступила на шаг назад. Он выглядел устрашающе. В бездну эту компашку!

– Я вас провожу, мисс, – вмешалась в противостояние между мной и Абелем официантка, и, бросив на дикаря уничижительный взгляд, я ушла с поля боя.

Глава 4.2

У бара, как всегда, была толкотня. Люди смеялись, что-то шумно обсуждали, спорили, а я начала грустить. Зачем Тео навязал мне этого Мэтью, и откуда там появился этот индюк, да ещё и не один? А ещё вчера говорил, что компании нет для приёма. Эта блондиночка очень даже подошла бы для подобного шоу. Врун! Эта курица пила мой виски. Я ждала целый день и знала, что бутылка будет меня ждать, а теперь придётся довольствоваться тем, что есть.

– Вас угостить? – спросил паренёк, вывалившийся из плотного кольца, опоясывающего бар.

– Нет, – я помотала головой для убедительности.

– А может, потанцуем? – не отставал он.

Ну вот что я теряю? Я хотела развлечься, отдохнуть. Завтра заступать на сутки, а я мнусь как маленькая. Это ведь ни к чему не обязывает. Ничего не значащий танец с ничего не значащим парнем.

– Давай сначала водки! – согласилась я.

Три пустые стопки ударились о камень барной стойки. Мои горло и желудок жгло, и, чтобы разогнать немного кровь, я схватила паренька за руку и потащила на танцпол. Нужно было надеть платье. В джинсах становилось душновато. Парень не упускал своего, скользил руками по моей талии и спине, а водка, ударив в голову, сделала меня менее зажатой и более податливой. И уже не очень важна стала обида на Тео и тех, кто хотел помешать мне отдохнуть. Я качалась в ритме музыки, позволяя мужским рукам непозволительно близко и чересчур откровенно скользить по моему телу. Ладони описывали мои бёдра, заползали на поясницу, при этом мастерски избегая стратегических мест, из-за чего я могла бы точно взбрыкнуть и уйти. Я даже не соизволила посмотреть в его лицо ни разу. Закрыв глаза, я пыталась найти огонёк веселья, что ещё недавно был во мне, но нахальность и невежество Абеля выбили меня из колеи. Танцуя, я продолжала раскладывать на слова наш короткий разговор и придумывала всё более колкие ответы, которые бы указали ему на его место, но почему-то не пришедшие в голову сразу. Во мне клокотала злость, и я не могла успокоиться. Поняв, что мне не хватает воздуха, я оставила незнакомца на танцполе, направившись в сторону выхода. Чья-то рука больно схватила за запястье и потянула в один из тёмных коридоров клуба. Меня толкнули к стене. И где этот Мэтт, который должен был приглядывать за мной? Метнулась влево – мужская рука преградила мне путь, вправо – то же самое. Чувствую, как в шею выдыхают горячий воздух, и смутно знакомый обжигающий и пряный аромат с дымным оттенком наталкивает меня на дикую догадку, которую я тут же отметаю по той причине, что это безумие. Здесь так темно, я даже общих черт нападающего не вижу.

– Ты это делаешь специально? – Я остолбенела, всё же поняв, что рецепторы меня не обманули. Голос Абеля шипел мне в ухо.

– Что? – переспросила я, облизав сухие губы.

– Танцуешь, даёшь себя касаться незнакомым мужчинам? Тебе это нравится?– с непонятной злобой процедил он.

Я толкнула его в грудь, пытаясь выбраться.

– Тебе какое дело? Отпусти! – снова толкнула Абеля в грудь, но он остался на месте. – Отвали!

Он накинулся на меня совершенно неожиданно. Я оцепенела от ужаса и не сразу сообразила, что происходит, но когда его язык начал толкаться мне в рот, по инерции ухватила его за губу. Абель зашипел и отстранился.

– Ах ты…

Озвучить прекрасные эпитеты в мой адрес бесстыжий не успел. Мэтт появился в самый подходящий момент, окрикнув его яростным басом. Тео знал наперёд, как всё будет?

– Абель! Что ты творишь?

Абель отступил от меня, и я, не раздумывая, рванула на улицу. Дождь закончился. Машины с характерным шипением разрезали лужи. Мотоцикл намок, и это неразумно – ехать после выпитого за рулём, но я была в эмоциональном вихре. Заведя мотор с первого раза и усевшись в мокрое седло, выкатилась из-за угла.

– Роуз! – выскочивший Мэтт пытался остановить меня. – Ты выпивала и без шлема! – заметил он; я упустила из виду, что ветер свободно трепал мои кудряшки. – Давай я тебя отвезу или вызову такси, – предлагал здоровяк рациональные варианты. Но я в эту секунду не была адекватным человеком. Да, когда я не на смене, эмоции берут надо мной верх, редко, но метко.

– Уйди с дороги! – крикнула я, дёрнувшись в его сторону, но Мэтта это не напугало, он остался стоять на месте, перекрывая мне дорогу.

Для устрашения этого смельчака я добавила газу, и мотоцикл нетерпеливо зарычал. Дверь клуба распахнулась, и оттуда выбежал Абель. Бешеный, дьявольский взгляд сканировал меня и Мэтта, застывших на дороге. Он, часто дыша, замер на тротуаре. Мэтт отвлёкся на появление Абеля, и это была для меня спасительная секунда. Я рванула с места, свистя шинами по мокрому асфальту. Поступок был так себе – опасный и безрассудный, но в моей жизни давно не происходило столько событий, даже если сложить пару месяцев вместе, а тут за несколько суток на меня обрушилась лавина ярких, сочных эмоций, людей, желающих уколоть меня не за спиной или в кулуарах, а открыто. И всё это закручивало меня в вихре, в котором разобраться пока не было возможности. Эти люди закидывали в мою топку новое, доселе неизвестное мне топливо, которое хотелось пробовать, дегустировать и пылать ещё ярче. Хотя, если быть откровенной, последние несколько лет я не пылала вовсе – я тлела на чьих-то разбросанных нечаянно углях. А мне хотелось – до дрожи, до икания в слезах – ощущать на себе чью-то злость, страсть, желание испытать другой спектр эмоций, кроме сожаления, скорби и жалости. Я устала быть той самой Роуз, в присутствии которой начинали говорить тише, поджимать губы и с жалостью созерцать, как я пыталась выкарабкаться из обрыва, куда толкнули меня обстоятельства. Пусть обсуждают, осуждают, но не мою несчастную судьбу убийцы и брошенной невесты.

ГЛАВА 5

Я неслась по мокрым улицам, и стрелка на спидометре испугала бы нормального человека – или привела бы в чувство. Но кто сказал, что я нормальная? И что такое вообще нормальность? Я осознавала, что эта поездка может стать моим концом, но для того, кто там уже был, это не страшно. Страшно вернуться и не найти себя. Обернуться и увидеть, что ты, как единица, не нужен абсолютно никому. А особенно тому, кому хотел вручить своё сердце. По-женски глупо и наивно, знаю, но это одно из ужаснейших разочарований. Нельзя доверять никому себя и свои чувства. Телефон в заднем кармане вибрировал, не переставая. Если это Тео, то он найдёт меня дома, куда я и свернула с широкого проспекта и въехала на подземную парковку. Собрав растрёпанные волосы в пучок, перетянула их резинкой, снятой с запястья, такая необходимая безделица всегда была при мне, и, выдохнув дрожь, ответила на звонок.

– Ты уже вернулась? – облегчённый выдох брата в трубку подбросил злости в топку.

– Ты же всё видишь на мониторе, к чему звонок? – Я знала, что на моём телефоне стоит маячок, и на мотоцикле тоже. Но злость пробивалась сквозь слова и мою броню. Я когда -нибудь буду принадлежать себе? Когда прекратится эта слежка? Я соглашалась на все безумства Тео, принимая его тревожную заботу обо мне, но именно сейчас не могла играть милую, глупую сестру.

– Что-то случилось? – напряжённо уточнил он, и я замедлилась, прислонившись лбом к холодному металлу руля. Если сейчас не успокоюсь, Тео приедет и будет несколько дней безвылазно сидеть у меня, читая нотации о моём безрассудстве и эгоизме, проверяя, все ли рекомендации врача я соблюдаю, вплоть до того, сколько воды я выпила. Прикрыла глаза и выдохнула.

– Всё отлично! – ровным тоном ответила я. – Некоторые водители так и не научились уважать мотоциклистов. – Я услышала женский голос на заднем плане и хотела порадоваться за Тео, что он наконец-то нашёл кого-то и его внимание теперь будет сосредоточено не только на мне, но злость выбивала крышку моего терпения. – Мне завтра на сутки, иду спать.

– Хорошо, если что, звони, – Тео отключился, и я посмотрела на список пропущенных, рассчитывая увидеть там звонки только от него. Два неотвеченных вызова от Мэй и четыре с неизвестных номеров. Я набрала Мэй сообщение: «Хей. Жутко разболелась голова, и я ушла. Отоспишься – набери мне. Горжусь тобой».

Взяв из шкафа на парковке запасной шлем, вырулила из гаража на пустые улицы. Катаясь по освещённым проспектам, вдоль городских парков, стеклянных гигантов, толп веселящихся и живущих ночной жизнью людей, я пыталась проветрить голову и забыть руки Абеля и жёсткий поцелуй, который выбил землю из-под моих ног. Моих губ никто не касался два долгих года. Я считала, что эта ласка – особая связь между людьми. Нет ничего трогательней и откровенней поцелуя. Такой простой и сложной лаской можно сказать слишком много, и я не согласна больше делиться откровениями с кем бы то ни было. С чего Абель решил, что может так вести себя со мной? Может быть, он меня перепутал со своей спутницей?

Телефон опять завибрировал. Остановившись у обочины, я выключила его к чертям; кто бы это ни был, меня это не касается, если телефоны были не забиты в адресную книгу, я не отвечала. Горький опыт научил меня не отвечать на незнакомые номера. В память стал настойчиво пробиваться женский голос, некогда разорвавший мою жизнь на до и после, сообщающий мне важные аспекты моей жизни, которые я, находясь в дурмане влюблённости, предпочитала не замечать.

Я вернулась домой, когда солнце пустило свои кровавые лучи к обсидиановому небу, как щупальца, постепенно отвоёвывая пространство. Это означало, что моё время вышло. Пора вернуться к делам насущным и выкинуть весь романтический бред из своей больной головы. Рухнув на кровать, я прикрыла воспалённые глаза всего на мгновение и провалилась в сон.

Проснулась в липком поту. Футболка стала влажной и мерзко холодила спину. Захотелось в горячий душ – смыть остатки жуткого и тревожного сна. Волевым усилием поднялась с кровати и поплелась в ванную.

– Нужно было ложиться спать, Зо, а не таскаться по улицам до рассвета, – бубня и настраивая воду, ругала я сама себя.

Струи воды были такими же обжигающими, как и проклятый дождь в моём сне. Закрыв глаза и подставив лицо под воду, я всё ещё видела грубое неподвижное лицо мужчины, его взгляд был сухим, с презрительным прищуром. Выключив воду, завернулась в длинный халат и, придя на кухню, сварила крепкий, обжигающий гортань своей горечью кофе. Что послужило причиной таких ярких вспышек? Нападение Абеля? Вздохнув с дрожью, залпом допила кофе, не поморщившись, и встряхнулась.

Нужно забыть о своих проблемах. На ближайшие сутки я нужна своей команде и людям. Заплетя кудряшки в тугую косу, сняла с вешалки в шкафу синюю форменную футболку с гербом моей пожарной части и джинсы. Пенни всё выгладила и отпарила, словно собирала меня не на смену, а на парад. Не дожидаясь будильника, вышла намного раньше. Атмосфера части и пересменка окончательно приведут меня в рабочее состояние.

Котик откликнулся приветственным урчанием, и, погладив блестящий руль, я оседлала свой «кастом». Шины скрипнули по резиновому покрытию паркинга, я не спеша подъехала к воротам, которые уже открылись. Поднявшись в горку, собиралась вырулить на дорогу. Путь мне преградила машина. Тёмно-синий агрессивный внедорожник встал по центру, не сдвигаясь с места. Выкрутив руль вбок, я намеревалась обогнуть его с другой стороны, но водитель резко сдал назад, вынуждая меня также остановиться. Окно с пассажирской стороны медленно опустилось.

– У тебя проблемы? – крикнула я, не особо различая сидевшего в машине человека.

Знакомые повелительные нотки долетели до меня:

– Я хочу поговорить!

– Отвали! – рявкнула я и рванула в другую сторону, но машина дёрнулась вперёд, снова преграждая мне путь. Психанув, я выключила мотор и откинула подножку.

– У тебя проблемы?

– Я хочу поговорить! – выкрикнул Абель, совершенно по-хамски ведя беседу через окно, словно проститутку снимал.

– Уже слышала, не интересно, – фыркнула я, вынув телефон, который так и был выключен с ночи. Чёрт! Тео опять будет в бешенстве.

Абель не собирался выходить из машины, возможно, намекая, что я должна подойти к его высочеству и выслушать пафосную речь. Телефон прогрузился, и я набрала на быстром наборе Дональда.

– Дональд, добрый день, можно машину к паркингу?

– Одну минуту, мисс Сорос!

– И попросите кого-то убрать мой мотоцикл с выезда.

– Да, мисс! – ответил Дональд.

Внедорожник не сдвинулся ни на миллиметр. Погасшее бешенство и злость с новой силой взвивались во мне обжигающим пламенем. Невоспитанный мужлан, нахал, где это видано – с девушкой беседовать через опущенное окно?! Машина подъехала и встала за внедорожником. Сняв шлем, быстрым шагом направилась к ожидающему меня автомобилю.

– Добрый день, мисс Сорос! – поздоровался Генри, всегда улыбчивый и элегантно одетый в тройку, с совершенно безупречными манерами и поседевшими волосами мужчина. В башне был постоянный штат водителей, иногда это выручало, как, например, сейчас.

– В часть, Генри, – попросила я, закрыв дверь.

Абель выскочил из машины, но поздно, мы уже тронулись с места и вклинились в автомобильный поток. На телефон посыпались бесчисленные СМС о пропущенных звонках. Кто это звонил, я не имела ни малейшего понятия. Главное – от Тео не было ни одного. Неужели его смогли заинтересовать настолько, что он оставил меня без своего контроля на целый день?

Глава 5.1

Генри высадил меня у входа в часть. Кто-то из ребят проверял снаряжение и натирал до блеска пожарную машину. Наша красная махина стояла во всеоружии. Её уже привели в полный порядок после предыдущей смены. Значит, можно спокойно попить кофе.

– Кофе есть? – спросила я у вышедшего мне навстречу Кайла – водителя нашей машины.

– Бессонная ночка? – хитрая улыбка расчертила его лицо, и шрамы на щеке исказились буграми.

Пару лет назад мы тушили пожар на лесопилке. Огонь жарил, как солнце в открытом космосе. Кайл тащил на себе одного из рабочих, когда рядом с ними раздался взрыв. Горячие осколки маски Кайла врезались в кожу и расплавили её, разрушая фасции, мышцы, добираясь до костей. Он перенёс термический ожог четвёртой степени, две пересадки кожи и несколько операций по восстановлению костей, но остался тем же добряком и неунывающим парнем, у которого была кличка «лабрадор». Его тёплая улыбка окрашивала тяжёлые смены добротой, делая их сносными. Мы все носили на себе шрамы, и для нас это была норма жизни. После пережитого Кайл стал более внимателен к расчёту, но супруга, бывшая супруга, которую он всё ещё трепетно и нежно любил, не смогла вынести его обезображенного лица и долгого восстановления, выбрав свой путь.

– Голова гудит от вчерашних танцев, – толкнув его в плечо кулаком, ответила я и пошла по тихому коридору в раздевалку. В минуты пересменки часть была по-особенному пуста и тиха.

Моя профессия очень раздражала маму. Она считала, что моё первоклассное образование, манеры и привитый ею вкус могли обеспечить мне множество рабочих мест, где у меня были бы огромный кабинет с несколькими помощниками в приёмной и обеды в лучших ресторанах. Она могла бы хвастаться своим подругам не только сыном и искать выгодную партию не только по наличию неприлично больших счетов и недвижимости на моё имя, но ещё был бы один весомый козырь, который, возможно, затмевал бы мою неидеальную внешность. Когда кто-то спрашивал у неё, кем я работаю, у неё трясся подбородок. Порой казалось, что она свалится в обморок и потребует нюхательную соль.

Бросив рюкзак в свой шкаф, я переоделась, пребывая ещё в туманных рассуждениях о маме, и, зашнуровав ботинки, направилась на кухню.

Свежий, крепкий и горячий кофе, сваренный Кэпом, был самым лучшим началом смены. Да, мы уже по вкусу напитка могли определить, кто его варил. Бадягу от новичка опасались пить даже самые отчаянные из нас. Приложившись губами к кружке, я не успела сделать глоток, как раздалась сирена. Это значило, что кофе остынет и станет горьким, от чего манкость его померкнет.

Первый вызов на смене всегда был молчаливым. Мы будто вспоминали регламенты, правила и старались сосредоточиться на своих ощущениях, возвращаясь к тому, кто мы и для чего здесь. В кабине пожарной машины раздавались только переговоры Кэпа по рации с оператором службы спасения. Автомобильная авария, усталый водитель за рулём большегруза и несколько не менее уставших и зазевавшихся автомобилистов. Прибыв на место происшествия, хрустя осколками под подошвами ботинок, я ждала, когда Кайл выключит завывающую сирену. Перевёрнутая фура лежала на боку, блокируя половину шоссе. Вокруг были разбросаны куски легковых автомобилей; смятые капоты и чёрные следы торможения, растянувшиеся на десятки метров. Воспоминание ударило паникой; спрятавшись за машиной и продышав несколько раз по квадрату, сцепив кулаки, я вышла из укрытия, ожидая команд Кэпа.

Воздух пропитался запахом бензина и жжёной резины. Несколько человек, сумевших выбраться из своих машин самостоятельно, стояли в стороне в состоянии шока, кто-то пытался вытащить застрявшего водителя из покорёженного седана. И я бросилась туда.

Я легла на асфальт и подлезла ближе. Молодой мужчина лет тридцати был зажат рулём, его бледное лицо и выступивший пот на лбу говорили, что сейчас он на грани.

– Всё будет хорошо, сэр. Меня зовут Роуз, я спасатель, – мой голос звучал уверенно. – Как вас зовут?

Его взгляд скользнул по моему лицу.

– Пить, я очень хочу пить, – тихо произнёс он.

– Я знаю, – улыбнулась я, протягивая руку к его шее. Пульс учащённый, дыхание поверхностное. – Не пытайтесь двигаться. Мы сейчас вас освободим.

Мои руки двигались быстро и чётко, мозг знал всё, что необходимо сделать. Адреналин бурлил в крови, и сейчас это было необходимо.

Пока я отвлекала мужчину, ребята установили гидравлические инструменты. Придерживая голову пострадавшего, я рассказывала ему о том, как провалила первый экзамен в академии, мой рассказ вызвал лёгкую вялую улыбку на губах мужчины. Каждый щелчок разжима отзывался дрожью в теле пострадавшего.

– Почти готово, – шептала я, вытирая плечом пот с лба. Металл скрипел и прогибался под давлением гидравлики. Я заметила, что водитель стал дышать ровнее. – Сэр, сейчас я вас оставлю, но вы будете слышать мой голос. Я здесь, рядом.

Мы медленно освобождали ноги пострадавшего. Каждый сантиметр продвижения давался с трудом. Металлические части поддавались неохотно, словно не желая отпускать свою жертву.

Наконец металл щёлкнул, и искорёженный большегруз словно вздохнул. Зафиксировав шею пострадавшего, мы не спеша вытянули его на носилки.

Парамедики ждали рядом, когда смогут оказать помощь. Мужчина моргнул и сжал мою руку.

– Меня зовут Пол, Пол Уэсли, – сдавленно произнес мужчина. – Спасибо, Роуз.

Я улыбнулась, передавая Пола парамедикам, и, усевшись на дорогу, выдохнула, утирая лоб и шею. Руки слегка подрагивали, но я была счастлива. Мы не потеряли ни одного человека. Каждая спасённая жизнь – это моя личная победа над своей беспомощностью, и сегодня я буду сражаться до конца.

Последние скорые уехали с места происшествия, увозя пострадавших, и наша работа по этому вызову была закончена.

Мы вернулись в гараж спустя четыре часа, и можно было отдохнуть до следующей сирены. Сняв тяжёлую куртку спасателя, я повесила её на дверь машины и протяжно выдохнула. Кофе, срочно нужен кофе!

– Сорос! – окрик капитана заставил вздрогнуть.

– Да, кэп! – Я выглянула из-за машины.

– Тебя спрашивали.

Капитан запихнул руки в карманы брюк, выпрямил спину и расправил плечи. Ребята из моего отряда подтянулись неспешно и встали позади него, выглядывая на улицу. Капитан кивнул за мою спину. Обернувшись, я поняла его насторожённость.

– Ты его знаешь? – уточнил кэп.

Я не решалась сказать ни да, ни нет. Ведь знала я Абеля номинально, и даже это время, что мы общались (а это ровно две минуты), он меня раздражал, бесил, злил и немного пугал. Но сейчас он был вдвойне пугающим. Знакомый по неприятному утру внедорожник, начищенный до блеска, сверкал в лучах осеннего солнца. Мужчина стоял рядом с машиной, как в нашу первую встречу, в чёрных джинсах, кожанке и футболке, отзеркаливая позу капитана. В тёмных очках отражались красные пожарные машины. На капоте стоял стаканчик с напитком из кафе за углом. Я сглотнула слюну – у них очень вкусный кофе.

– Пойти с тобой? – подталкивал меня к действиям капитан.

– Нет, спасибо, я разберусь.

– Если что, позовёшь!

Я отсалютовала ладонью бригаде и, поправив жёлтые поддяжки тяжёлых кевларовых штанов, шагнула в сторону нежданного визитёра.

– А говорила, ночные танцы! – поддел Купер, и ребята улыбнулись.

– Я могу и с тобой станцевать, если хочешь, – парировала я его выпад.

– Я женат, Сорос! – напомнил он, словно об этом можно было забыть.

– Если Люси узнает, на что ты мне намекаешь… – припугнула я Купера. Люси была слишком ревнива, Купер часто приходил в царапинах, так как любил флиртовать. Везде и всегда. – Она тебе поставит бланш, – добавила я с ухмылочкой. Бригада рассмеялась, а Купер, сконфузившись, скрылся из виду.

По мере моего приближения к Абелю он, как гора, вырастал передо мной и становился выше и больше с каждым моим шагом. Его появление было эффектным, и даже немного бросало в дрожь от того, как он надменно и спокойно держался, несмотря на грозный голос кэпа.

– Это мне? – приблизившись к Абелю, уточнила я, кивнув на стаканчик с кофе, и, не упустив момент, схватила напиток. Отпив, закрыла глаза и сморщила нос от удовольствия. – У них самый вкусный кофе на несколько кварталов вокруг.

За очками было не видно его глаз, но я знала, что Абель опешил от моей наглости.

– Мама говорит, что в солнечных очках общаться с человеком неприлично! – Я отпила ещё один большой глоток горького, без кислинки, напитка жизни.

– Прокатимся? – прокашлявшись, спросил Абель.

– Мама говорит… – завела я свою любимую и самую верную, отпугивающую дурных парней песню. Эта присказка про «маму» придаёт мне некий налёт неадекватности, и они сливаются.

– А ты всегда делаешь то, что говорит мама? – бархатисто уточнил Абель. – Если бы это было правдой, ты бы не работала тут! – он дёрнул квадратным подбородком и сглотнул. Роза на его кадыке шевельнулась.

Я наклонила голову набок:

– Что тебе нужно?

Наш тет-а-тет под наблюдением всей бригады затягивался. Ребята могут и не выдержать и прийти сюда.

– Я хотел поговорить, – поправив наручные часы, начал Абель. Солнечные очки он так и не снял.

– Вчера наговорились! – отрезала я, ощутимо нервничая. Мне было неуютно смотреть в чёрные стекляшки и не понимать эмоций человека. Я и не подозревала, что это так раздражает.

– Вчера всё было… – мужчина замолчал, словно подбирая слова. – Я хотел… – Запищала сирена, прерывая так и не состоявшуюся речь Абеля.

– Мне пора, – я развернулась в направлении части.

– И ты уйдёшь? – с ноткой возмущения и смятения бросил Абель мне вдогонку.

– Люди не будут ждать, пока ты выдавишь из себя извинения! – видя его растерянность, я всё же вернулась к машине и поставила стакан с кофе обратно на капот. – Кофе у них правда вкусный, но сахар всё портит. Я пью просто чёрный!

Машина моего расчёта подъехала к нам. Красная дверь открылась, и я одним махом запрыгнула в кабину. Абель снял-таки очки и оторопело смотрел, как я уезжаю под звук сирены спасательной машины.

Глава 6

Многим кажется, что спасать людей страшно, сложно или невозможно, но это не так. Когда ты слышишь плач человека, крики помощи или видишь взгляд отчаяния, впивающийся в тебя как в спасательный круг, твои инстинкты работают на другом уровне. В тебе включается режим спасения жизни. Ты становишься супергероем для этого человека. Ты даёшь ему понять, что если ты появился, то с ним всё будет хорошо. Когда ты спасаешь кого-то, ты не думаешь о себе, в тебе бьётся только одна мысль: помочь.

Вот и сейчас в службу спасения позвонила девочка пяти лет и сообщила, что мама, поднявшись на чердак, не может выйти оттуда. Лаги прогнили, и женщина провалилась, застряв в потолке. Очевидно, что есть ранения, так как пульс замедляется и женщина периодически теряет нить происходящего.

– Сорос!

– Да, кэп.

– Снимай снаряжение. Подползи так близко, как сможешь, если получится, возьми пострадавшую под мышки и держи, – отдал команду капитан.