Библиада, или Литературный герой

Кобецкий поднял голову, обвёл взглядом потолок и вдруг, повинуясь внезапному порыву, заскочил в комнату, оглядел плотно составленные ряды книг. Но на этот раз он знал, где это лежало. Повинуясь непреходящей и абсолютной внутренней убежденности, он взял одну из трёх библиотечных, которые принёс накануне и ещё не открывал – у него не было ни малейших сомнений …

«Я никому не желаю вреда, я только хочу открыть вам глаза… я могу дать вам всё».

Фамилия автора ни о чём не говорила ему. Оксанен, финка…

Получалось, как у Владимира Мономаха, – «взял Псалтырь в печали, разогнул и вот что мне вынулось: о чем печалишься, душа моя?».

С благоговейным чувством Кобецкий положил книгу на место. Он был потрясён. Ему было просто неловко сознавать ту степень интимности, которая складывалась у него с Ним. Ну «какое общение у котла с горшком?»…

Глава 2

Кто находит удовольствие в трате времени за вином, тот в доме своем оставит бесславие.

Притчи Соломоновы 12:12

Вино – глумливо, сикера – буйна; всякий, увлекающийся ими, неразумен.

Притчи Соломоновы 20:1

Для всякого пророка Мы сделали врага из грешников.

Коран 25:33

Ибо и пророк и священник – лицемеры; даже в Доме Моем Я нашел нечестие их, говорит Господь.

Иеремия 23:11

Этот закон, вероятно, имеет и всеобщий характер: всякий делающий всегда порождает и то, и другое – благо, и зло.

А. Солженицын «Раковый корпус»

Зло? Я думал, ты не признаешь различия между добром и злом.

А. Рюноскэ «Жизнь идиота»

Я очень рад, что вы больны:

В заботах жизни, в шуме света

Теряет скоро ум поэта

Свои божественные сны.

М. Лермонтов. «Журналист, читатель и писатель»

А чертей у тех не видел? – спросил отец Феропонт.

Ф. Достоевский. «Братья Карамазовы»

…Так когда началась его вера? – вспоминал Кобецкий. Да, он был когда-то согласен с Прустом – с тем, что «не лишено основания, что Бергот умер не навсегда, ибо есть в этом известная доля вероятности, хотя религиозные догмы и не могут доказать, что душа после смерти остается жива». Так что ни лишена основания мысль, что и мама с папой умерли «не навсегда», а, согласно «тральфамадорским понятиям», лишь летают пока где-то во времени, как «Билли Пилигрим» – так когда-то рассуждал он.

Так с чего началась его вера? – вспоминал Кобецкий. – С жизнеописания Блэза Паскаля? Или же – с Марка Твена, называвшего Новый Завет «злом». «Истинна или ложна религия, вы ничем не рискуете, признавая её истинной, но рискуете всем, считая её ложной». Это сказал Паскаль. И он, Кобецкий, был ещё стопроцентным атеистом, когда прочитал у Мариенгофа его вирши:

…Кровью плюем зазорно

Богу в юродивый взор…

Но и тогда, атеистом, он знал: так нельзя. А сейчас ему кажется, что Мариенгоф совершил нечто ужасное…

…Твердь, твердь за вихры зыбим,

Святость хлещем свистящей нагайкой,

И хилое тело Христа на дыбе

Вздыбливаем в чрезвычайке.

Что же, что же, прощай нам грешным,

Спасай, как на Голгофе разбойника,

Кровь Твою, кровь бешено

Выплескиваем, как воду из рукомойника!

Кричу: Мария, Мария кого вынашивала,

Пыль бы у ног твоих целовал за аборт,

Зато теперь на распеленутой земле нашей

Только я – человек горд.

Каково!.. Так с чего началась его вера?..

…На полянке, где он и планировал расположиться c отцом Львом, оказалась кампания – трое сидели на траве за бутылкой и о чем-то спорили.

–Здесь рядом есть хорошее место, – сказал Кобецкий.

Они обошли густые заросли малины. Но и на другой поляне тоже были люди. Девочка, лет десяти, крутила хулахуп, а молодая женщина, очевидно – мать, бросала шишки, за которыми носился пудель.

Кобецкий взглянул на отца Льва. – Там дальше (метров двести) ещё одно место. Может туда?..

– Дальше – лека! – крикнул Димка (он не выговаривал «р»).

Женщина взглянула в их сторону. – Тоша!.. Ко мне! – позвала она собаку.

– Вы не меня, девушка? – «откликнулся» отец Лев.

– Разве вы Тоша? – взглянула на него женщина и опять позвала: Тоша!..

– Меня мама тоже Тошей зовёт. Антоша – я. А вас как? (сейчас уйдут, – бросил он Кобецкому).

– Даша, пойдем! – позвала женщина девочку, и та ухватилась за обруч.

– …Вся и недолга! – сказал отец Лев, когда поляна опустела.

Они уселись на траве под ель, выпили, и отец Лев сказал:

– Только не смотри на меня такими глазами – мол, священник и со стаканом…

– Я и не смотрю, – сказал Кобецкий. На самом деле, он только об этом и думал: «человек, у которого он крестился, и со стаканом!..».

– «Веселие на Руси пити и другого не быти»! – неожиданно засмеялся отец Лев. – Так?.. Нет, нет, – он стёр с лица улыбку. Большинство понимают этот процесс в смысле праздном: «Откупорить бутылку шампанского и перечитать «Женитьбу Фигаро»». А здесь всё не так просто. Застолья, как известно, не избегал и сам Христос. Вспомни «первое чудо в Кане» – брачный пир в Кане Галилейском. Всё было выпито, и Иисус обращает в вино воду. Пил ли он сам? Не только пил, но и, согласно Евангелиям, любил это дело. «Ибо пришел Иоанн, ни ест ни пьет; и говорят: "в нем бес"». Пришел Сын Человеческий, ест и пьет; и говорят: "вот человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам"» (Евангелие от Матфея, глава 11). Или – «сказываю вам, что отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего» (Евангелие от Матфея, глава 25). Так почему Христос прибегал к вину? Застолья с учениками всегда сопровождались поучениями, апостолы набирались знаний. Не помнишь окончание стиха «пришел Сын Человеческий, ест и пьет; и говорят: "вот человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам"»?

– ?..

– «И оправдана премудрость чадами ее»!.. Другими словами, питие связывается с мудростью. Как говорили древние «in vino veritas», истина в вине. А они знали, что говорили. Не знаешь, что означало на старославянском языке слово квас?.. Так вот, у него сразу несколько значений. «Кислый напиток». «Закваска». «Опьяняющий напиток». «Попойка». А также – «учение» и «толк»!.. Я не шучу – есть такой ещё дореволюционный «Церковно-славянский словарь» отца Григория Дьяченко.

…Как видишь, – действительно «оправдана премудрость чадами ее». Вот и у меня особое и, если хочешь, творческое отношение к алкоголю. Легкое опьянение – род медитации… – Отец Лев пошевелил пальцами (Кобецкий кивнул). – Состояние, когда алкоголь ослабляет колебания нервных импульсов в нашем мозгу. (И нас начинает тянуть на подвиги! – засмеялся Кобецкий).

Засмеялся и отец Лев. – И это верно. Но это уже в следующей стадии. Я подчёркиваю: лёгкое опьянение! – И он поднял палец вверх. – Разум, вечно занятый внешними предметами, успокаивается (забывает о них), и тогда наступает момент возможный для духовного просветления, открытий и даже пророчеств. В психоанализе он называется инсайт. Момент, когда сознание способно постичь подсознание. Познание истин, как известно, возможно только изнутри (имманентно), а не извне. «Царство Божие внутри нас». Это дар божественного порядка, построившего внутри нас свой храм. И это подсознательно чувствует художник. Можно назвать сколько угодно людей, использовавших алкоголь в творческом процессе: Эдгар По, Джек Лондон, Мусоргский, Бетховен, Саврасов, Гоген, Блок, Есенин, Модильяни, Хемингуэй, поэты-символисты… Правда, с тем или иным результатом и последствиями. Тут судьба. Не человек выбирает, а «назначает хозяин виноградника». Бог. Алкоголик потому и алкоголик, что таковы его карма и дхарма. А нужна – золотая середина. Возьмем древнегреческий язык. Бог пития у греков – Бакх (Вакх). Бакхей – «вино», а также – «исступленный», «восторженный», «вдохновенный». «Восторженный» же по-гречески также маник. А это слово, в свою очередь, от слова мания, – «вдохновение» и «сумасшествие». А оно, в свою очередь, родственно слову «ман», означающему (обрати внимание) «нечастый», «редкий», и слову манет – «редкость». И с ними же, в свою очередь, связано слово мантей, означающее «пророчество» и «предсказание».

Как видишь, «нечастое», «редкое» питие приводит к «вдохновению» и способности «предсказывать», «пророчить», а превышение этой меры – к «сумасшествию». Потому, что алкоголь – оружие обоюдоострое. И в этом смысле есть три состояния человека: «А» – трезвое, обычное или нормальное состояние. «Б» – лёгкое опьянение или эйфория вдохновения, соответствует, условно говоря, «гению», необычное или творческое состояние (можно назвать его и ненормальным). И «В» – перебор, состояние абсолютно ненормальное, именуемое в просторечии свинским, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Просто природа позаботилась об особой значимости пункта «Б», для чего и существует пункт «В». А научно перебор – это ни что иное, как слишком глубокое погружение в подсознание, где человек уже зверь. О чем и писал Омар Хайям – «ты зверь и человек, злой дух и ангел ты». Вот и я в своей жизни (а любая жизнь, даже самая прозаическая, это – творчество) «творю», не выходя из пункта «Б». Ни сколько и не только расслабляюсь, сколько набираюсь ума, как это ни странно звучит.

Отец Лев замолчал, взялся за бутылку, хмыкнул, стер улыбку («нет, нет, я серьёзно») и стал разливать.

– …Дима, Юра, не уходите далеко! – крикнул сыновьям Кобецкий.

Они выпили ещё (причем, Кобецкий сделал это с особым чувством), и отец Лев продолжил.

– …И в этом смысле, питие – процесс духовный. Да-да! Процесс самопознания и познания мира. Ты не смейся! (Кобецкий и не думал смеяться. Он внимательно слушал, попутно отмечая, что его «разум успокоился», и об Ольге он и не думает вовсе, вспоминал: озаряло ли его когда по пьяному делу, и припоминались ему одни позывы к тошноте, провалы в памяти, все ужасы похмелья и опять Ольга. Вероятно, ему был ведом один пункт «В». Очевидно, таковы были его «карма» и «дхарма»).

А отец Лев цитировал ибн Сину:

Вино – твой друг, коли тверез, а если пьян – то враг,

Змеиный яд оно, коли напился, как дурак.

Немало может быть вреда во многом, дорогой,

А в малом прок великий есть, что знать обязан всяк.

«Вино полезно для жизни человека» – сказано в книге Премудрости Иисуса, сына Сирахова. И если у Исайи – «горе тем, которые с раннего утра ищут сикеры и до позднего вечера разгорячают себя вином», то по какому поводу? Цитирую дальше: …«А на дела Господа они не взирают, и о деяниях рук Его не помышляют». Так что неслучайно вино в Церкви – главный элемент обряда. Символ причащения крови Христовой (кровь – вино) – символ духовного прозрения и обретения тайн небесных. Заметь, как сказано у Верхарна – «опьянение в меня вселило бога». Бога!.. И когда от безысходности человек пьёт, подсознательно – это акт признания того, что своим умом ситуацию он разрешить не способен и бессознательно ожидает помощи свыше, от Бога (как говорится, слышим Божий глас – только с пьяных глаз. Так? – отец Лев хохотнул, но тут же опять посерьёзнел). И в этом смысле действенно не только вино, но и любое вещество, обладающее наркотическим действием. Даже такое элементарное, как табак. Волнуясь, курящий незамедлительно лезет за сигаретой – он бессознательно (а потом уже и сознательно) ищет выхода из взволновавшей его ситуации. Подсказки свыше, которая, на самом деле – внутри, в его бессмертной душе, в нём. Тот же литературный персонаж – размышляющий над загадочным преступлением Шерлок Холмс. Бессознательно или сознательно Конан Дойль помещает его в кресло с трубкой в зубах. Обрати внимание – сколько среди писателей (мыслителей вообще) курящих. Есть и исключения, но которые лишь подтверждают правило. Оноре Бальзак не способен был написать ни строчки, не опившись кофе – напитка, обладающего, как известно, слабым наркотическим действием. Тут куда ни глянь… Шаман, вдыхающий наркотика перед тем, как впасть в транс и услышать духов. Рок-музыкант, с помощью наркотика пытающийся уловить мелодию. Да та же самая обыкновенная беседа – посиделки с чаем, с кофе, с сигаретой. Что это? Бессознательная медитация. Обращение не только к собеседнику, но и к самому себе. А по-другому всё, о чем я говорю, это – самадхи или – обретение сверхчувственного восприятия. По Дзен, из всего живого, в обычном своем состоянии «А», самадхи не владеет лишь человек, и феномены предвидения и пророчества у него лишь дхармические исключения. – Отец Лев сощурил глаза. – Кажется, у Чехова, в его «Скучной истории» есть попытка эти феномены объяснить… («да, да», – в нетерпении поддакнул Кобецкий). А вот животные, в той или иной степени, владеют самадхи все, потому что, в отличие от человека, сознание у животного (а сознанием, пусть и примитивным, оно обладает) и его подсознание не имеют того «барьера», который имеется у человека, и потому оно только зверь. Что такое сумасшедший? Это человек, у которого сознание, образно говоря, глубоко в подсознании, в инфернальном, в адском. И потому у него так много от зверя. Зверем может быть и сильно напившийся (пункт «В»), и алкоголик (белая горячка, психозы), потому что «медитации» того и другого слишком глубоки. Мысли о сумасшествии так часто посещают мыслителя, философа, психоаналитика, всякого «глубокого» художника уже только потому, что он волей-неволей вынужден переступать «барьер» и совершать «спуск». Но так как всё это происходит у него на уровне подсознания, то «сознательно» он ничего не «помнит». Однако в подсознании (в глубинной памяти) неизбежно остается след. И тут ключевым словом становится слово фобия или, по-русски говоря – страх. Эти люди бессознательно ощущают всю жуткую притягательность открывшейся тайны бытия (так тянет к краю пропасти), и потому среди них так много самоубийц. Обрати внимание, по Соломону – «страх есть ничто иное, как лишение помощи от рассудка»!.. То – о чём я и говорю. То есть – продолжительная оторванность от сознания. Заметь, что прежде чем стать символистом, Рембо написал «Пьяный корабль», а Бальмонт, прежде чем стать еще большим символистом, совершил попытку самоубийства, грохнувшись из окна на мостовую. Сказано: «Падаешь, но открыты глаза твои»! «И был на Валааме дух Божий и сказал притчу: «говорит муж с открытым оком, говорит слышащий слова Всемогущего, который падает, но открыты глаза его». «Говорит, слышащий слова Божии, имеющий видение от Всевышнего, который видит видения Всемогущего, падает, но открыты очи его». Вот ведь какая штука! А?.. Истина она – и райская, и адская, но в целом она едина (правда – одна!), и только боги способны вынести её до конца. Человек же слишком слабое существо (слабо его сознание, слабы ум и нервы), и потому так опасны для него глубокие и продолжительные погружения. Но погружения осторожные и неглубокие – только во благо…

«Потрясающая логика!» – думал Кобецкий.

… Во благо! – ещё раз повторил отец Лев. Он, не мигая, во все глаза смотрел на Кобецкого, и тому вдруг показалось, что вдохновением (виновато ли «вино» или этот самый пункт «Б») просияло его лицо.

– …Послушай, ты ведь читал Библию, неужели тебе не приходило в голову, что Зло и Добро это – Одно?..

– То есть как?.. – Кобецкий непонимающе глядел на отца Льва. – Как «одно»?

– …По большому, конечно, счёту.

– Добро не может быть Злом.

– Добро Злом быть не может, но я говорю о том, что Добро и Зло сосуществуют (совокупны). Как и – в человеке, который по «образу и подобию». Мы столь же «едины», и доброе столь же нам присуще, как и злое. И только единая природа Творца (Добра и Зла) может что-то объяснить. Не помнишь: «Творец, всеведущий, всемогущий и единый», Он – «причина и следствие», «альфа и омега» – предтеча всего и вся. А значит и Добра и Зла. Ты не читал Исайю? «Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия; Я, Господь, делаю всё это». И это же у Иисуса, сына Сирахова – «доброе и худое, жизнь и смерть, бедность и богатство – от Господа». И это же самое в Коране: «Когда пожелает Аллах людям зла, то нет возможности отвратить это».

– Вы… ты и Коран читал? – запинаясь и с невольным почтением спросил Кобецкий.

– Разумеется!

Кобецкий с завистью качнул головой.

– …«И истребишь (Израиль) все народы, которые Господь, Бог твой, дает тебе; да не пощадит их глаз твой» – это в Библии, Второзаконие (слова Творца).

А вот Коран (слова Аллаха): «И убивайте их (неверных), где встретите, и изгоняйте их оттуда, откуда они изгнали вас». «Для вас в возмездии жизнь». «И сражайтесь с ними, пока не будет больше искушения, а вся религия будет принадлежать Аллаху».

Разве это не Зло?

С одной стороны, – призывы Аллаха: «для вас в возмездии жизнь» и «сражайтесь с теми из неверных, которые близки к вам». Зло!

А с другой стороны, – «и ты не перестаешь узнавать об измене с их стороны, кроме немногих из них. Прости же и извини, – ведь Аллах любит добродеющих». «Я (Аллах) не прошу у вас за это награды, а только любви к ближним; кто совершит доброе, тому мы прибавим к этому благое». Добро!

То есть – то, о чём я и говорю: Зло и Добро сосуществуют в Одном («доброе и худое», «свет и тьма»). Как – и в человеке, Его «подобии». А отсюда и «человеческая недальновидность» Творца. Как и сказано в Коране о Коране, это – «книга со сходными, повторяющимися местами». И противоречия в нём объясняются так: «всякий раз, когда Мы отменяем стих или заставляем его забыть, Мы приводим лучший, чем он». Отсюда и термин «ал-Бада», означающий в шиитской догматике изменение божественного мнения, вызванного появлением новых обстоятельств. …Каков Творец – таковы и творения. Разгром фашизма – благо или зло?.. Благо!.. А те двадцать миллионов, принесенных во имя этого жертв?.. Что?.. Зло!..То есть, Зло, оборачивающееся Добром и Добро, оборачивающееся Злом… А что такое открытие Америки? Во благо оно или во зло? Если во благо, то что есть скальп с головы индейца, за который правительство платило колонистам шестьдесят центов? Что есть охотничий промысел, устраиваемый на людей? А помнишь Панглоса у Вольтера? «Отдельные несчастья создают общее благо»?.. Или – Канта: при ближайшем рассмотрении – зло, а при дальнем – благо? («моё, а не Канта!» – промелькнуло у Кобецкого в голове). При ближайшем рассмотрении, это трагедия, а в историческом масштабе – благо. Реки крови могут быть благом. Благо через Зло. Ты не понял? (всё, решительно всё Кобецкий понимал). Воистину, как у Рюноскэ – «не будь сифилиса, не было бы шоколада и кошенили»! Одно!.. А что есть любовь?.. Добро!.. А слышал такое: «любовь зла, полюбишь и козла»? Так что есть любовь?.. Одно!.. Одной рукой тебя благословляют, а другой давят, как вошь!.. Всё – Одно, и Добро и Зло…

«Боже мой! – с тоской думал Кобецкий. – Это же мои мысли, мои сомнения, мои слезы!..». Он автоматически открывал бутылку и разливал.

– …А что такое похмелье? – продолжал отец Лев. – Да это же самое: и зло, и добро. У похмелья глубокая воспитательная роль. Это когда и «katzenjammer» (когда муторно с перепоя) и когда «taedium vitaе» (когда отвращение к жизни). Но «при печали лица сердце делается лучше». Вспоминаешь вчерашнее (какие фортеля выкинул) и узнаёшь кто ты на самом деле есть. И, естественно, хочется стать лучше. И говоришь себе: «confiteor» (каюсь). Тоска и печаль – это неудовлетворенность, но она и – движитель: побудительная причина. Удовлетворенные не способны созидать, а потому для мыслителя, всякого серьезного художника, похмелье (горькое похмелье) – просто необходимо. То есть, мы опять видим, как из зла (пьянства) получается добро (воспитывающее похмелье). … Ты вот в прошлый раз о пороке говорил, но ведь не человек же этот порок сотворил. Одно! Или вот – эти же дети. Помнишь о «слезе ребёнка» у Достоевского? Но это мысли любого нормального человека. Стихи Кайсына Кулиева – это вопль о том, чтобы не умирали дети. Или – слова доктора Риэ у Камю о том, что и на смертном одре он не примет этот «мир божий», где истязают детей. Так вот, мысли Достоевского, и Кулиева, и Камю – это тоже Одно. А с другой стороны, Одно – это и тысячи малышей, сожжённых в фашистских концлагерях.

А?.. Потрясает всеядность этого Одно! Мы говорим о какой-то окончательной победе. Но кого над кем? Если Добра над Злом, то как это представить у Того, кто есть Одно?.. Сотворить, чтобы потом победить? Можешь ты это объяснить?.. Говоря о Добре и Зле, ты пытаешься расчленить Истину, которая есть Одно. Потому, что не способен представить её целиком, ибо все мы, человеки, только тускло улавливаем её частности. «Я (Бог) возвещаю от начала, что будет в конце, и от древних времен то, что ещё не сделалось» (это у Исайи). «И нельзя сказать «это хуже того», ибо всё в своё время будет признано хорошим» (это у Сираха). То есть, получатся то, о чем я говорю. Плохое есть Хорошее. Или Зло есть Добро. Quod est demonstrandam (что и требовалось доказать)… Ну, чего молчишь? Думаешь? Думай!

И отец Лев отсалютовал наполненным стаканом.

Кобецкий выпил, поднялся и пошел взглянуть, чем занимаются дети – за деревьями он слышал их возбужденные голоса.

Голову отец Лев ему заморочил, думал он. Возразить ему было чем, но возразить он мог только в частностях, а возразить в самом главном не мог. Ему было бы легче признаться, что он ошибся в существовании Бога, но никакие сомнения и противоречия библейских текстов уже не могли поколебать его веры. И это было ужаснее всего. Он хотел верить в любящего Отца, а не в гностическое Разумное и Равнодушное с высот космической целесообразности Ничто!

Дети сидели на корточках у огромного муравейника и внимательно наблюдали за тем, как муравьи управляются с крупным кузнечиком. Тот был живой, шевелил лапками и пытался освободиться, но могучая, таящаяся в лилипутах, сила неумолимо продвигала гулливера к муравейнику.

Вот и тут Одно! – подумал Кобецкий. – Как они с ним всё-таки похожи, – думал он об отце Льве. Одни и те же мысли. Даже слова… Он опять вспомнил об Ольге.

– Дима, ты – старший, дальше муравейника ни на шаг, – предупредил Кобецкий. – Скоро пойдем домой.

Про дом он сказал больше для порядка. Теперь он и сам не знал, когда они туда попадут. Он вернулся к отцу Льву. Его поразило то, что вино (когда он уходил в бутылке оставалась треть) было допито, и теперь отец Лев, открыв последнюю, третью бутылку портвейна, опять наливал себе. Это было уже настоящим свинством. Но вино-то его, – попытался подавить Кобецкий вспыхнувшую неприязнь, – он его покупал.

– Нет, пока не хочу, – остановил он отца Льва, который хотел налить и ему. Неужели этот поп алкоголик? – думал он.

Отец Лев отставил бутылку.

– …Я как-то с одним говорил, – продолжал тот. – Так же вот спорили. Он – духовное лицо и действительно верующий.

– А что разве среди духовных есть и неверующие? – перебил Кобецкий.

– Разумеется! – отец Лев улыбнулся изумлению на лице собеседника. – Чему ты удивляешься? После войны священников обкомы назначали.

Конечно, он не верует в Бога, – пронеслось у Кобецкого. – Даром, что священник!

–…Фамилия его, кстати, Иудин, – продолжил отец Лев. – Правда, называет себя Юдин. Ха-ха! Какие только у нас, у духовных, не попадаются. Словно в насмешку. Иеромонах Феодосий в миру – Грешило. Другой, протодиакон – Ересько. Ха-ха!.. Так вот, он мне, этот Иудин, возражает. Иова мне цитирует. «Он причиняет раны и Сам обвязывает их». Бог, мол, и – «жалеет! Ты понимаешь? Истребил миллиарды, но –«жалеет»! Вот такой бог у христиан. И это официальная точка зрения! «Бог дал, бог взял». Так, отче, жалеют дохлую ворону, говорю. И излагаю примерно то же, что и тебе. Подвожу к Соломонову – «Ты (Бог) любишь всё существующее, ибо не создал бы, что ненавидел». Ну а так как, мол, существует и Зло, то получается, что и Зло создал Бог и, мало того, – «любит» его (в божественном, разумеется, смысле). Протопоп мой аж взвился… – Отец Лев усмехнулся, покачал головой, махнул рукой. – Но, как сказано, «веровал и потому говорил». Приспосабливаться, поддакивать, повторять вслед за кем-то то, во что я не верю, я не могу (если я заблуждаюсь, то заблуждаюсь сам).