Кинжал для дона

– Я. Защищаю. Тебя. Всегда!

Она постоянно это делала, когда была в ярости: дробила предложения на отдельные слова, которые произносила такой интонацией, словно вколачивала гвозди. Трис думала, что так звучит убедительнее, и, наверное, кто-то с этим мог согласиться.

Но не я. В такие моменты я не проникался ее уверенностью или пониманием, что я не прав.

В такие моменты я думал лишь о том, что до одури хочу ее.

Потому что только она заставляла меня чувствовать. Быть живым. Злым. Нервным. Настоящим. Желающим то, что должно быть под запретом.

Но ведь я – Стальной Дон. Кто бы посмел мне помешать исполнять свои желания?

Уж точно не моя Тень, которая, конечно, дернулась ровно в тот момент, когда я протянул к ней руку. Но даже ее отточенная тренировками реакция не спасла от неизбежного: меня.

Глава 7.5

Мои пальцы путались в волосах на ее затылке, срывая дурацкую резинку. Тело – прижимало ее к холодной стене. Другой рукой я притягивал Трис к себе за талию, не обращая внимания на жалкие попытки сопротивления.

А губами уже пожирал ее губы.

Она и представить не могла, какое безумие во мне вызывала. Что ее близость – это единственная вещь на свете, способная вывести меня из себя. Что прикосновения к ней – это даже не наркотик, это что-то гораздо хуже. Помешательство? Секта. Она – моя секта, мое божество и мой дьявол в одном флаконе.

Ее руки пытались меня оттолкнуть. Зубы – укусить. Будто это могло меня остановить.

Мне было плевать, что ее пальцы пачкали мою белую рубашку. Что от нее пахло чужой кровью, потом и совсем немного – гелем для душа с ароматом лилий. Плевать, даже если она вдарит мне по яйцам, хотя вряд ли моя Тень до этого опустится. Скорее, вытащит свой кинжал и проткнет мне печень.

Но если когда-то это и случится, то явно не со мной. А если кто-то другой попытается дотронуться до моей Тени так – я лично вышибу ему мозги.

Она давалась и сдавалась только мне. Всегда. В разные временные промежутки, с разными эмоциями, но сдавалась.

Ей нужен был кто-то сильный, кто-то, рядом с кем она могла чувствовать себя в относительной безопасности. От кого не ждала предательства или ножа в спину. Пусть она никогда не говорила, но я знал, что именно в этом она нуждалась после всего, через что ей пришлось пройти.

Я готов был рвать глотки, чтобы быть для нее таким. И я им был в ее глазах… до определенного момента.

Но сейчас моя Тень забывала обо всем, поддаваясь инстинктам. Прижималась так крепко, что, если приподнять ее в воздух и отпустить, она никуда бы от меня не делась. Отвечала на мой поцелуй так, что единственным важным оставалось лишь количество одежды между нами.

И когда я привычным движением руки скользнул под водолазку, намереваясь сократить число преград, наткнулся вовсе не на бархатную кожу. И даже не на свежие шрамы или швы, к которым я морально был готов.

– Что за хрень?

Я не планировал от нее отрываться, но именно это и делал, чтобы задрать водолазку Трис до самого горла. Она, конечно, пришла в себя быстрее, чем я рассчитывал, но двух секунд мне было вполне достаточно, чтобы рассмотреть и спрятанный под одеждой корсет, и синяки разной степени свежести.

– Тебя не касается! – ее ладонь рубанула по моим запястьям, вынуждая меня выпустить из рук ткань. – За женой своей следи!

Моя Тень снова становилась мегерой, но теперь это не умиляло. Это бесило, ведь я наконец-то понял, о чем говорил Марко.

Трис не просто искала себе приключений на задницу. Она искала их там, где ее за это могли посадить на нож, что, видимо, и делали пару раз. Вот что не должно было мне понравится – и оно мне не нравилось.

Она отбросила волосы себе за спину, и я невольно залип на этом движении. Не из-за его красоты, хотя в этом что-то и было. В том, как именно темная копна упала назад.

Беатрис поняла, куда я смотрел, и попыталась отойти.

– Не смей, – предупредила она, но на ее предупреждения мне было плевать.

Я вновь обхватывал ее одной рукой за талию, не давая уйти, но на этот раз сдерживал себя, чтобы не причинить боль. А второй наматывал хвост на кулак. Один оборот, второй, третий.

На четвертый волос просто не хватило.

– Сходила к парикмахеру, Трис?

В нашем деле всем нужен якорь – то, что позволяло сохранить какие-то зачатки человечности. Что-то вечное, что-то настолько нерушимое, что способно было удержать тебя даже в самый лютый шторм.

Для моего отца таким якорем была Крепость. Для брата – возможность бухать без остановки.

Для меня якорем стала Беатрис. Замершая в том моменте, когда я это для себя решил. С четырьмя, мать его, оборотами волос на моем кулаке!

Но больше всего бесило даже не это несоответствие, и не то, что Трис вопреки моему желанию решила сменить прическу. Если бы она действительно этого захотела, то обрила бы голову налысо, лишь бы мне на зло.

Значит, это сделала не она. Значит, кто-то помог ей подправить стрижку, забыв спросить моего разрешения.

От этой мысли мир вокруг тут же окрасился в красный. Кто посмел? Кто осмелился прикоснуться к тому, что принадлежало мне?!

Я чувствовал, как живот сводило от ярости, но сквозь эту ярость прибивалось что-то другое.

Страх. Настоящий, леденящий душу страх.

Трис могла погибнуть. А я мог потерять ее.

– Иди к черту, Данте! – прорычала Тень и дернулась в сторону, но я держал ее крепко – гораздо крепче, чем до этого.

– Никто не может портить мое! – сквозь зубы выдавил я, цепляясь взглядом за синяки на ее шее, которые с текущего ракурса выделялись особенно сильно. Склонился ниже и провел губами по каждому из них, не в попытке убрать, но в попытке напомнить, что подобное право эксклюзивно принадлежало только мне.

Трис снова дернулась в попытке отстраниться, но ее волосы в моем кулаке значительно сокращали маневренность. И все же она пыталась: уперлась своими ладошками мне в плечи и надавила с тихим рычанием, но сдвинуть меня объективно было не в ее силах. Ей оставалось только смириться. Или сделать вид, что смирилась.

– Еще раз позволишь кому-то навредить тебе, – уже на ухо ей сообщал я, – и я запру тебя в своей спальне.

Меня едва ли не трясло – то ли от ярости, то ли от страха. И я прикладывал чертову уйму усилий, чтобы не демонстрировать это Трис. Потому что спустя несколько минут я буду вынужден ее отпустить, а разжимать руки мне совершенно не хотелось.

Но стоило признаться хотя бы самому себе: перед разрушенными планами и возможностью постоянно приглядывать за Трис я без раздумий выбрал бы последнее.

– По-моему, в твоей спальне сейчас слишком тесно, – ядовито сообщала моя стерва, всаживая кулак в мою грудь. – Или предлагаешь твою жену переселить в шкаф?

Я с предвкушением улыбнулся, прикусывая мочку ее уха, чтобы перестала дергаться. Трис не знала, что Анастасия жила в отдельной комнате. Пожалуй, не буду ей пока об этом сообщать.

– Это не твои проблемы, – ответил я ей, перебираясь губами на скулу и ниже.

Мне нужно было заклеймить ее собой. Прямо сейчас. Прямо здесь, чтобы больше ни одна сволочь не подумала, что может причинять боль моей Тени. Возможно, следовало набить ей кинжал на каком-то более видном месте, чтобы все знали, кому именно принадлежала Трис Кастелли. И кто именно будет за нее мстить.

– Ты…

Поцеловал ее раньше, чем она успела еще что-то мне сказать. Не столько для того, чтобы заткнуть, сколько для того, чтобы напомнить ей и себе в том числе: она – моя.

В этот раз Беатрис не ответила: она зарядила мне по лицу. Не дерзкой пощечиной, а настоящим хуком с правой, выполненным по всем правилам рукопашного боя.

Еще и за губу успела цапнуть в последний момент. Стерва.

От неожиданности я ее выпустил, чем Тень тут же воспользовалась, увеличивая расстояние между нами до двух шагов.

– Жену свою будешь целовать! – наконец-то взрывалась Трис, выдавая мне то, чего я так долго ждал: эмоции. Настоящие, бесконтрольные. Чистые.

Злость. Ревность. Обиду. И то, что мне нравилось больше всего – где-то там, на самом дне, под всей этой ненастоящей мишурой: то, что она все еще верна мне.

Я смотрел на нее – взъерошенную, разгневанную, прекрасную – и понимал, что проиграл. Проиграл в тот момент, когда решил, что смогу жить без нее. Эти две недели были адом. Каждую минуту я думал о ней. Каждую секунду хотел позвонить. Но гордость, долг, обязательства… Что они значили по сравнению с потребностью дышать ею?

Увы, она этого не знала. А я… я не мог так подставить ее своей правдой.

Поэтому все, что я заслуживал – лишь еще один острый взгляд, и моя Тень разворачивалась на пятках.

Я стер кулаком стекающую из уголка губ кровь, глядя вслед удаляющейся Трис, и не сумел оставить ее последние слова без комментария.

– Где гарантии, что ты не оторвешь мне руки, если я это сделаю?

Она замерла у самого выхода, никак не отреагировав на то, что дверь распахнулась без ее участия. Развернулась как в замедленной съемке, не обращая внимания на наблюдавшего за происходящим из дверного проема Марко. Кинула в меня взгляд, который должен был испепелить меня на месте. И холодно добавила:

– Я оторву тебе не только руки, если ты к ней хотя бы прикоснешься.

Уголки губ предательски дернулись – черт возьми, как же я скучал по этому. По ее ревности, ее гневу, ее угрозам… Ведь все это доказательство лишь одного.

Она все еще моя.

И я все еще ее.

Она уходила, так и не увидев моего победного оскала. Зато им вдоволь успел насладиться Кардинал.

– Судя по твоей довольной роже, разговора не получилось.

Губы Марко дрогнули – чертова пародия на улыбку, и в этот момент я ощутил, как ярость, отступившая было после угроз Трис, накатывала с новой силой. Кровь ударила в виски, пальцы заломило от желания впечатать кулак в чье-то лицо.

Передо мной стоял человек, которому я доверил самое ценное – охрану Трис. И он подвел меня.

– Просвети меня, Марко, – медленно произнес я, закладывая руки в карманы, лишь бы не пустить их в ход. Голос стал тише, но опаснее. Я сделал шаг вперед. Наш рост почти совпадал, но я все равно пытался доминировать, чувствуя, как прорывающийся наружу гнев искажает мое лицо. – Как именно ты присматриваешь за моей Тенью, что она ходит вся в синяках и со сломанными ребрами?!

Марко оставался невозмутимым, его карие глаза отражали лишь холодный расчет. Любой другой уже захлебнулся бы кровью от одного такого взгляда. Но Вителло… Вителло дал бы сдачи. А сейчас мне нужны были ответы, а не драка.

– Фактически, у нее пострадало лишь одно ребро, – его голос звучал спокойно, как будто мы обсуждали отчет о поставках, а не травмы женщины, которая… которая значила для меня все. – И можешь не орать так, это всего лишь трещина.

– По-твоему, мне от этого легче?! – мой голос вопреки предостережению сорвался на крик.

Я уловил, как пальцы Крадинала на мгновение впились в собственные бицепсы – единственный признак того, что мое поведение его хоть как-то задело. Но лицо оставалось каменной маской. Эта чертова невозмутимость Марко бесила меня еще больше.

Я дернулся в сторону, сжав виски пальцами в тщетной попытке сдержать бурю. Картина была ясна: я отпустил Трис, отправил ее в мир, полный всяких гандонов, готовых разорвать ее на части. А какой бы умницей она не была, она – не всесильна.

Марко мой срыв никак не комментировал. Нет, он наслаждался, впитывал каждую из моих эмоций, одним лишь взглядом давал понять, что я заслужил эту какофонию из чувств. И что он не собирался мне помогать из нее выбираться.

Я отвернулся от него, бросив ругательство. Устремил взгляд за стекло, но там уже никого не было. Совсем скоро Воронцов получит мое послание, и вряд ли стоило ждать от него хоть какого-то ответа. Но на теле блондина остался знак моей Тени, и этим Ворон может воспользоваться.

Черт. Нельзя выпускать Трис с виллы.

– Посади ее под замок – и сломаешь окончательно, – голос Марко звучал как похоронный звон.

Иногда мне казалось, что он умел читать не только по губам, но и мысли.

Я резко развернулся к Вителло:

– Предлагаешь сидеть и ждать, пока ее грохнут?

Его плечи вновь совершили это ненавистное движение – легкое, безразличное пожатие. В этот момент я всерьез задумался: не стоит ли начать драку, чтобы лишить себя андербосса?

– Тебе станет легче, если я увеличу ее охрану? – спросил Кардинал с едва уловимой ноткой сарказма.

– Нет!

Мой кулак с треском опустился на стекло. То задрожало, но выдержало.

Марко молчал, давая мне время остыть. Я понял, что не дождусь от него ничего: ни дружеского совета, ни помощи. И попытался взять себя в руки.

Когда я снова заговорил, мой голос звучал хрипло, но уже более контролируемо:

– Сколько людей ты к ней приставил?

– Двоих. Плюс водитель, если наша Тень решит полетать на своем байке. Меняются каждые двенадцать часов.

– И как они просмотрели момент, когда она оказалась в центре драки?

Марко тяжело вздохнул и посмотрел на меня как на тугодума.

– Просто эту драку каждый раз устраивает она сама.

Я закрыл глаза, чувствуя, как правда обжигает изнутри. Конечно, я знал. Чувствовал это каждой клеточкой своего тела. Трис не была жертвой – она сама искала проблем, чтобы заглушить пожар в собственной душе.

– Они помогали ей заканчивать каждую из этих драк, – продолжил Марко. – Но, по-моему, она их даже не замечала.

Его слова падали, как удары кнута. Я представлял ее – одинокую, яростную, бросающуюся в заварушку, чтобы хоть как-то выплеснуть всю ту обиду, которую я ей причинил. И самое ужасное – я понимал ее. Потому что сам не раз искал спасения в физической боли, когда душевная становилась невыносимой.

– Займи ее чем-то, – внезапно голос Марко потерял свою обычную холодность: в нем появились нотки искренней усталости. – Придумай занятие, дай ей хоть что-то, в чем Трис может почувствовать себя полезной.

Я поднял на него взгляд и впервые за этот разговор увидел не холодного стратега, а уставшего мужика, который переживал за своего друга. За двух своих друзей.

– Если она снова останется наедине со своими мыслями…

– То начнет их думать, – усмехнулся я.

Марко покачал головой.

– Нет. Она пойдет выбивать их вместе с чужими зубами.

Я провел рукой по волосам, признавая его правоту. Мне пора было действовать, а не просто злиться или переживать.

– Пусть… пусть навестит Ведьму, – идея вспыхнула, как спичка в темноте. – Она на днях жаловалась, что кто-то вставляет ей палки в колеса.

– Лучия? – удивился Марко. – Они же прибьют друг друга. Да и не кажется тебе странным отправлять к женщине, которая держит под собой детские дома, ту, которую из ее домов и похитили?

– У тетки проблема не с ними, – покачал я головой. – Ей мешает какой-то урод. Трис просто нужно с ним поговорить по душам. Это она умеет.

– Мы точно про одну Трис говорим? – усмехнулся Марко, прислонившись плечом к стене. – У той, которую знаю я, жизненное кредо в других словах: нет человека – нет проблемы.

– Вот и придумай, как сделать так, чтобы в этот раз она никого не убила, – делегировал я. – Или найди мне столько отморозков, чтобы она не выходила из этого подвала ближайший год!

Марко медленно, словно нехотя перевел взгляд мне за спину. Глубоко вздохнул, вернулся глазами ко мне и честно признался:

– Боюсь, даже если мы перетаскаем сюда всю Триаду по очереди, их будет недостаточно, чтобы она успокоилась.

– Зато у меня будет время придумать что-то еще, – выдал я и двинулся туда, куда совсем недавно упорхнула моя Тень.

Эффект от встречи с ней проходил куда быстрее, чем я рассчитывал. Но накрывало меня не апатией, а злостью. На себя, не сумевшего выдернуть главного человека в своей жизни из-под удара. На Марко, ставшего голосом ненужной мне совести. На Трис, что сводила меня с ума.

Я знал, что злость – плохой советчик, особенно в тех делах, которыми занимался я. Знал, что нужно ее выплеснуть, иначе бушующий внутри меня монстр сожрет с потрохами меня самого. Он требовал крови – и я не видел ни одного повода его не покормить. И знал, кто именно станет моей жертвой.

– Найди мне смертника, который отрезал ей волосы, – бросил я на ходу, не сомневаясь, что Марко идет следом, хотя его шагов и не было слышно за шумом крови в моих ушах.

– Она воткнула ему в шею горлышко от бутылки. Не думаю, что он выжил.

Разумеется, Кардинал был рядом. Он – как Тень. Он был рядом всегда, даже когда ты его не видел. Но особенно – когда кому-то из нас становилось хреново настолько, что хотелось убивать.

– Значит найди того, кто не выжил, – резко остановившись, я поворачивался к Марко. – Она не могла прикончить всех.

Марко усмехнулся – понимающе.

– Собираешься развлечься тихо или устроишь показательную казнь?

Нужно было тихо. Нужно было приказать притащить кого-то в подвал и провести ночь, сдирая костяшки и разбивая в труху чужие лица. Так бы поступил отец. Так бы поступил сам Марко.

Но я – не они. Я не умел прощать тех, кто покушался на мое.

– Никто не может безнаказанно трогать мою Тень.

Это мое решение Кардинал не собирался осуждать. Более того, его глаза вспыхнули огнем, однозначно давая мне понять: он будет только рад поучаствовать. Даже несмотря на то, что давно уже не марал руки лично.

– К вечеру все будет готово, – пообещал мне Марко прежде чем уйти, и я знал, что в этот раз он меня не подведет.

Глава 7.6

На виллу возвращался неохотно. Я любил свою Крепость, но без Тени она оставалась просто домом – безликие стены, пустынные коридоры, безжизненные комнаты. Абстрагироваться от ощущения пустоты было и без того сложно, но теперь, когда я шесть с половиной часов провел с Трис, контраст буквально сбивал с ног.

Она была мне нужна. Здесь. Каждую гребанную минуту моей сраной жизни.

Наверное, стоило пристрелить Ворона и забрать себе его империю, но я понимал, что в войне на два фронта неизменно потерпел бы поражение. Логика твердила, что я все сделал правильно, что дрянной союз лучше кровавой бойни. Но душу рвало на части, и я не знал, что делать с этой болью.

Нужно было переодеться – кровавые отпечатки пальцев Трис на коже и одежде горели, напоминая о том, чего больше не будет в обозримом будущем. А мне нужно было собраться, чтобы закончить дела до того, как Марко вернется.

Но стоило только открыть дверь моей комнаты, как и без того паршивое настроение полетело прямо в бездну.

– О господи, это кровь? – Анастасия, мать ее, Орсини бросилась ко мне, едва я переступил порог. До этого она вольготно расположилась на моей постели и втыкала в телефон, но сейчас легко отбрасывала его в сторону, чтобы положить свои руки мне на грудь. – Что случилось? Ты в порядке?

Желание ударить ее удалось погасить нечеловеческим усилием воли. Не эти руки я хотел чувствовать на своем теле! Не ее вопросы слышать! Хотя, Трис в подобных обстоятельствах спрашивала бы совсем о другом. И не таким взволнованным голосом: в ее интонациях обычно звенела сталь, когда она интересовалась, кого именно нужно за меня убить.

Но напротив меня – не Беатрис, а девушка, по глупому стечению обстоятельств носящая мою фамилию. С кольцом, которое я сам надел ей на палец буквально вчера, стоя перед алтарем. Тем самым, которое сейчас скользило по рубашке, задевая за пуговицы.

– На тебя напали?

Ее голос, ее запах – легкий, фруктовый – драконили моего внутреннего зверя. И он рычал через мое горло, когда я перехватывал тонкие запястья и отрывал их от себя, сжимая так сильно, что наверняка проявятся синяки.

Да, я говорил Воронцову, что буду заботиться о его дочери. Но не обещал, что буду это делать бережно.

– Не смей ко мне прикасаться!

Но и мне самому было неприятно дотрагиваться до лощенной девчонки, поэтому я отталкивал ее от себя в сторону распахнутой двери.

– Я запретил тебе приближаться к моей комнате!

Моя жена выглядела напуганной. Она поджимала свои пухлые губы, пытаясь спрятать их дрожь. В голубых огромных глазах застыла обида и непонимание. Такая… ранимая. Словно меня это могло пронять.

– Я… я звонила… ты не брал… – бубнила Анастасия, но я лишь дальше выставлял ее в коридор. – Я подумала…

– Мне плевать, о чем ты думала! – рявкнул на нее так, что она вздрогнула. – Я не обязан отвечать тебе, особенно если занят!

– Но я хотела…

– Ты глухая? – я подошел ближе, нависая над худой фигуркой. Непрошенная жена едва доставала мне макушкой до носа, но сейчас то ли от страха, то ли от обиды горбилась и казалась еще более миниатюрной. – Мне плевать, Анастасия. На вилле целый штат прислуги, который решит все твои проблемы. А меня не смей отвлекать по своим пустякам!

Слушать ее оправдания не стал – вернулся в комнату и захлопнул дверь. Взгляд упал на помятую постель и оставленный телефон – чертыхнувшись, я подхватил его и вернулся к двери. Анастасия так и стояла в коридоре, будто не знала, куда ей идти.

– Не смей даже подходить к моей двери, – пригрозил я, вручая ей мобильник. Дрожащими пальцами девушка приняла его и тут же прижала к пышной груди, словно я мог отобрать. Но я уже захлопывал дверь.

Анастасия раздражала одним фактом своего существования, но сейчас я ненавидел навязанную жену чуточку сильнее. Теперь в моей комнате пахло ее духами – сладкими, приторными, стойкими. Возможно, мне так только казалось, но я не стал разбираться. Содрал с кровати белье и скинул на пол – спать на нем после Анастасии я не собирался.

Руки чесались что-то разбить, но взгляд скользил по полкам и не находил ничего подходящего, кроме вазы с букетом белых пионов. Рядом с ней лежала открытка.

Я двинулся к столу, словно загипнотизированный. Я помнил каждое из слов на чертовой карточке, но не они меня волновали, а черное изображение кинжала, нарисованное от руки.

Вряд ли она думала, что я замечу ее букет среди сотен других, расставленных теперь в каждом уголке La Fortezza. Но для этого Трис нужно было выбрать какие-то другие цветы, а не те, которые сразу притянули мой взгляд.

Забавно: я никогда не дарил ей цветов. А она отправила мне целый букет.

Резкий звонок телефона разрушил тишину. Я потянулся к карману и усмехнулся, увидев имя звонившего.

– Мне кажется, ты обо мне забыл, – ворчала на той стороне трубки старая ведьма. Без приветствий, как обычно.

– Я отправил к тебе Трис, – просветил я Лучию Орсини, подхватывая открытку со стола. Большой палец лег поверх рисунка.

– Зачем мне твоя карманная убийца? – раздался продолжительный выдох. Готов был спорить, тетка курила прямо сейчас, специально делая паузы между словами, чтобы вдохнуть или выдохнуть никотин. – Мне нужен переговорщик, а не палач.

– У Беатрис много скрытых талантов.

– Тебе виднее, – хохотнула Лучия. – Но я не хочу, чтобы девчонка натворила дел только потому, что ты ее выгнал.

– Я никого не выгонял, – отложив открытку, я сжал пальцами переносицу. Сегодня все решили вывести меня из себя? – С чего ты вообще это взяла?

– Слухами земля полнится.

Прекрасно, кто-то на вилле докладывал Ведьме. Пора устроить внеплановую проверку персонала.

– Я все еще доверяю Трис так, как не доверяю тебе, тетя, – выдохнул я, едва сдерживая злость. С Лучией Орсини нужно контролировать язык: открыто против меня она, конечно, не пойдет, но проблем создаст. А их у меня и так предостаточно. – Она справится.

– Ладно, ладно. Убедил, – но тон ее голоса транслировал ровно противоположное: не поверила, но смирилась. – Буду надеяться, что ваше расставание никак не скажется на ее способности себя контролировать.

– Не понимаю, о чем ты.

О моей связи с Трис знал только Марко. И он точно не был тем, кто мог бы проболтаться Ведьме.

– Перестань, Данте, – очередной выдох, на этот раз с насмешливыми интонациями. – Я не такая слепая идиотка, как твой отец. Это его ты мог дурачить годами, делая вид, что Тень – это просто Тень. У меня, в отличие от cognato[1], есть и глаза, и мозги. И я умею ими пользоваться.

В этом я не сомневался, иначе Лучия Орсини никогда бы не получила свое место за столом капо. Но ее намеки… я ведь тоже не дурак, чтобы на них вестись.

– Тогда воспользуйся ими с умом и расскажи Трис все, что ей нужно знать. Без лишних интриг, как ты любишь. Иначе я разрешу ей стрелять на поражение сразу же, как она выйдет из твоего дома.

Старуха рассмеялась – хрипло, низко, как самая настоящая карга. Все же не зря ее прозвали Ведьмой. Было в ней что-то такое.

– Не переживай, bambino[2], – сквозь смех вспомнила она прозвище, за которое я ее ненавидел. – Подставлять твою девчонку я не собираюсь.

Она сбросила вызов раньше, чем я успел хоть что-то добавить: старая стерва любила, когда последнее слово оставалось за ней.

С тяжелым выдохом я опустил телефон на столик. Несмотря на тяжелый характер, Лучия была на моей стороне. Она не будет на каждом углу кричать о том, что между мной и Трис что-то есть, но одного факта, что ей лично известно о моей слабости, достаточно, чтобы держать Ведьму на виду. Она не просто так об этом намекнула. Она обязательно воспользуется информацией.