Кинжал для дона

– Я бы согласился, даже если бы нам пришлось ехать на другой конец города, – расплылся в улыбке Томас и тут же потеснил Кардинала, жестом руки приглашая меня пройти в услужливо распахнутую дверь. – Но нам не придется делать крюк, мой дом совсем недалеко от этого места.

Я смело шагнула вперед, умудрившись не запнуться и не покачнуться ни разу: ни пока пересекала крыльцо, ни пока спускалась по бесконечной лестнице. Тяжелый взгляд Марко придавал мне сил и уверенности, но лишь до тех пор, пока у самой машины, подогнанной прямо ко входу, я не обернулась.

Вителло стоял на вершине лестницы, сложив руки на груди, и хмурился. «Плохая идея», – так и кричали его глаза. «И кто меня остановит?» – вторили ему мои до тех пор, пока нас не отсекло друг от друга закрывшейся дверцей. Несколько мгновений, и рядом со мной опустился довольный до ужаса Томас.

– Поехали, Гарри, – бросил он водителю, вольготно расположившись на кожаном сидении. – Отель «Il Palazzo».

Черный седан медленно двинулся вперед под тихий шелест шин. Никакой музыки в салоне не играло, поэтому рев двигателя был единственным сопровождением поездки.

– Беатрис, – спустя полквартала Томас повернулся ко мне.

– Я устала, – отрубила я весь его энтузиазм поболтать, нащупывая рукоятку кинжала под платьем. Вырез очень удачно оказался под пальцами, позволяя мне быстро достать оружие в случае необходимости.

К собственному счастью, Шейн принял мой отказ достойно и больше не пытался меня разговорить, поэтому целых восемь минут мы ехали в молчании. Блондин уткнулся в свой телефон, я – в свои мысли, обдумывая, как именно лучше обыграть требование Лучии. Интересно, если я воткну клинок в шею водителя, это будет достаточно устрашающе?

Бросила быстрый взгляд на Томаса и тут же отмела эту идею. Нет, этот лощеный мальчик, привыкший быть один, вряд ли будет переживать за обслуживающий персонал. Для него весомыми будут только те угрозы, которые коснутся непосредственно его. Значит, придется остаться с ним наедине.

– Томас, – как только автомобиль затормозил у центрального входа, подсвеченного огнями, произнесла я, поворачиваясь. – Мы можем немного поговорить? Вдвоем.

Накрывшее мужчину воодушевление так легко считывалось и по глазам, и по позе, что я едва не закатила глаза. Все они предсказуемы, эти мальчишки, добравшиеся до власти. Почувствовали себя всесильными и тут же поверили в собственную неотразимость, особенно в глазах слабого пола.

Вот Томас удивится, когда узнает, что у меня тоже есть яйца. Стальные, ха-ха.

– Гарри, оставь нас, – мгновенно избавившись от телефона, перекочевавшего во внутренний карман синего пиджака, приказал Шейн. Не став глушить двигатель, водитель вышел. Дверца с его стороны тихо захлопнулась, и это стало стартовым сигналом для Томаса: его права рука улеглась на спинку кресел, а он сам приблизился ко мне опасно близко. Его дыхание с примесью дорогого виски коснулось моего лица. – О чем вы хотели бы поговорить, Беатрис?

В его глазах снова застыла похоть – то чувство, которое я ненавидела в мужчинах больше всего. Поэтому моя рука с зажатым кинжалом метнулась к горлу блондинчика одним резким, уверенным движением, которое остановить я смогла лишь в самый последний момент – настолько хотелось дать себе волю и заляпать свежей кровью осточертевшее платье.

– Лучия Орсини просила передать тебе привет, – вжимая сталь в податливую кожу, произнесла я. – И напомнить, где бы ты оказался, если бы не ее вмешательство в твою скудную жизнь.

Кадык дернулся вверх и вниз, упираясь в лезвие. Похоть исчезла, уступив место своей двоюродной сестре – панике. И такой взгляд нравился мне гораздо больше.

– Ты… – голос Томаса дрожал, когда он пытался произнести свои слова. – Значит, ты одна из ее шестерок?

Я цокнула, отрицательно махая головой.

– Не ее. И далеко не шестерка. А вот ты… – я сдвинула кинжал чуть правее, царапая шею до первой капли крови. – Ты легко можешь вернуться туда, откуда Лучия тебя вытащила, если продолжишь мешать ей причинять добро.

Кровь выступила тонкой алой ниточкой по лезвию. Томас замер, его дыхание стало частым и поверхностным. Глаза, еще несколько минут назад полные самоуверенности, теперь расширились от животного страха. И все же… он не спешил сдаваться.

– То, что делает Лучия… это не помощь… – втягивая воздух маленькими порциями, заговорил Шейн, глотая половину окончаний. – Она выращивает овец… которых кидает на убой тогда, когда ей будет угодно.

Да, блондинчик смотрел в самый корень. Именно этим и занималась Ведьма: собирала собственное стадо. Нравилось ли мне это? Нет. Хотела бы я это изменить? Тоже нет. То, чему нас научил еще Ковач: если из работающего механизма вытащить хотя бы одну шестеренку, остановится весь механизм. А подставлять под удар дом Орсини я не собиралась.

– Ее должен… должен кто-то остановить…

– А с чего ты взял, что этим кем-то будешь ты? – усмехнулась я, приближая свое лицо к лицу Томаса. На его висках уже блестели маленькие капельки пота. – Ты – ржавый винтик со сбитой резьбой. Тебя слишком легко заменить.

Я отдернула кинжал, оставляя на его шее тонкую кровоточащую царапину. Шейн судорожно сглотнул, касаясь пальцами раны и с ужасом глядя на алые пятна на подушечках.

– В нашу следующую встречу у меня так же будет кинжал, – произнесла я, вытирая лезвие о складку своего платья. Шелк впитывал кровь, оставляя темное, ржавое пятно. – И только от твоих действий зависит, останется ли он в ножнах.

Я не стала дожидаться ответа – распахнула дверь и вышла, пряча оружие обратно на свое место на бедре. Спустя миг машина сорвалась с места, а я наконец-то выдохнула, понимая, что этот длинный, жуткий вечер наконец-то подошел к концу.

Больше не нужно было играть ледяную стерву. Не нужно было притворяться мебелью в компании проворной старухи. Не нужно было терпеть тех и то, что доставляло дискомфорт, поэтому первым делом я стянула с себя туфли и в голос застонала от облегчения, почувствовав под голыми стопами шершавый, холодный асфальт. Ненужная обувь тут же была отброшена в кусты – черт с ними, дворник отеля уберет раньше чем взойдет солнце.

Тащиться домой не было ни сил, ни желания, поэтому я уверенно оборачивалась к парадному крыльцу отеля. Как и все коммерческие здания в этой части города, он принадлежал Семье. Для всех обладателей кольца Орсини здесь в любой час дня и ночи предоставляли лучший номер на неопределенный срок, чем я и собиралась воспользоваться. Горячая ванна, мягкая постель – нужно чем-то себя порадовать.

А пока я радовала лишь старую Ведьму, отправляя ей сообщение с уведомлением, что беседа по душам с Томасом состоялась. И тут же выключала телефон, пряча его обратно в сумочку, не желая разговаривать с Ла Стригой. Пусть катится в преисподнюю со своими играми, быть ее марионеткой мне не понравилось.

Швейцар на входе дежурно улыбался мне, распахивая стеклянную дверь с золотистой гравировкой. Я уже представляла себя в теплой воде с пеной, на которую уйдет содержимое всех тюбиков в люксе.

Но все изменилось в одночасье, когда меня догнал звук приближающихся мужских шагов – быстрых, тяжелых, яростных. И резкий, грубый вопрос, брошенный полным злости голосом:

– Какого черта ты творишь?!

Глава 12.1

Данте Орсини. Прошлое. 16 часов и 8 минут.

– Она сбежала!

Еще на подъезде к винодельне я заметил непривычное для нее оживление. Кустоди были везде: на дороге, среди старых виноградников, у гаража и прогнивших сараев. На учения Ковача походило мало.

Сам Старик обнаружился у ворот, ведущих в недра бункера, рядом с джипами, уже готовыми к выезду. Выглядел он… злым.

– Что случилось? – едва выйдя из машины, поинтересовался я, на что и получил тот злополучный ответ.

Она сбежала. Уточнять, кто именно, я не стал: на винодельне была только одна «она». Тень.

Я замер, не зная, как мне реагировать. Трис и Марко были единственными, с кем у меня сложились наименее дружеские отношения. Мы не враждовали, но и особой близости между нами за эти годы не появилось. У них двоих была своя команда, в которую они никого не брали, держась немного особняком. И как бы я не пытался к ним пробиться, мне это не удавалось.

Они оба относились ко мне настороженно. Если с остальными парнишками я легко сумел договориться, найдя их слабые стороны или тайные желания и сыграв на этом, то с Тенью и ее хмурым другом мне не удавалось ровным счетом ничего.

Они не велись на лесть.

Они не покупались подарками.

Они на каком-то особом уровне чувствовали ложь и тут же закрывались, если я пытался их хоть как-то обмануть, даже по мелочи.

У них не было слабостей, кроме друг друга. И по всему выходило, что я должен был использовать одного, чтобы подобраться к другому, но как именно это сделать, я не представлял.

Но вместо ожидаемого в данных обстоятельствах недовольства или даже злости, я испытывал нечто сравни восхищения в отношении этой двойки. Их не брали ни угрозы, ни подкуп. Они были непреклонны – а таких людей я еще не встречал.

Несмотря на то, что на моей стороне было пятеро из семи, отца мои успехи не впечатляли. Не реже раза в неделю он спрашивал, как продвигаются мои дела на винодельне, и, получая снова и снова один и тот же ответ, раздосадовано качал головой.

– Чернявые мальчишка с девчонкой должны стать твоими главными козырями, – говорил в такие моменты Карло Орсини. – Без них все остальные – обычные шестерки.

Я не был с этим согласен. В каждом из мальчишек я видел потенциал, у каждого – свой. Нико не боялся рисковать. Молчаливый Эцио отличался внимательностью и вдумчивостью. Болтун Сандро легко мог разговорить кого угодно. Кристиан и Итан прекрасно дополняли друг друга, работая в команде.

– Каждого из них ты легко заменишь кем-то другим, – качал головой отец, потягивая свой любимый виски, аромат которого, казалось, уже впитался в стены его кабинета. – А такие, как Марко и Беатрис – это редчайшие алмазы среди груды камней. Они станут фундаментом твоего правления, мой мальчик.

– А кто твой фундамент? – спросил я как-то.

– Твой дядя Антонио, – после небольшой паузы ответил отец, но мне показалось, что сделал он это не слишком уверенно.

– Но он один, – нахмурился я. – Получается, если его убрать, твоя власть развалится?

Дон Орсини молчал долго. Смотрел на меня испытующим взглядом и крутил пальцами бокал, на гранях которого отражался свет от настенных ламп.

– Поэтому тебе нужны двое, Данте, – в итоге ответил папа тоном, который я редко от него слышал – уставшим и глухим. – Связанные с тобой не кровью, а чем-то большим. Найди это «большее». Не повторяй моих ошибок.

И я честно пытался, но прошло уже почти восемь лет, за время которых я не пропустил, кажется, ни одного визита в подвалы «Cantina Vecchia», умудрился по сто раз и поругаться, и помириться со всеми парнями. Но Марко и Трис оставались для меня загадками, к которым я никак не мог подступиться.

Но кое-что о них я все-таки узнал: они были друг за друга горой. Не важно, о чем шла речь: об обеде в столовой, о спарринге или о выяснении отношений с кем-то еще. Не важно, кто из них был прав и был ли вообще, но один всегда вставал на сторону второго. Без исключений.

Поэтому слова «она сбежала» резанули по слуху.

– А Марко? – шагнув вперед, я заставил Старика, отдающего очередной приказ о поисках, развернуться лицом ко мне. – Где он?

– Внизу, – недовольно буркнул Ковач. С ним у нас после того выстрела в ногу тоже не ладилось, но Райнер был вынужден меня терпеть. И выполнять обещание, данное мне когда-то давно: моих людей он не трогал. До этого дня. – Парни с ним поговорили, но даже если этот гаденыш что-то и знает, он ничего не выкладывает.

Я замер, осознавая услышанное.

– Что значит «поговорили»? – осторожно уточнил я.

Ковач скривился. И промолчал, давая тем самым исчерпывающий ответ.

Я выругался от всей души и рванул вниз. Найти комнату, в которой держали Марко, труда не составило: у Старика было немного доступных помещений, да и те он предпочитал использовать лишь для какой-то одной цели. Для «допросов» таких было всего две.

Парнишка нашелся в самой первой. Он сидел, прикованный к стулу, с застегнутыми в наручники руками, сведенными за спину. Его голова склонилась к груди, и в первый момент мне показалось, что Марко без сознания. Но когда дверь захлопнулась, отсекая нас от происходящего в коридоре, парень дернулся и бросил на меня быстрый взгляд исподлобья.

Его плечи напряглись. Челюсти сжались так, что проступили желваки, а из еще незаживших ран на губах засочилась кровь.

– Очередной переговорщик? – выплюнул Марко еле слышно. Кажется, по ребрам его тоже били, поэтому он теперь дышал с легким хрипом.

– Что произошло?

Он тихо хмыкнул, и это было единственным звуком, прозвучавшем в комнате. Вот на эту стену я вечно и натыкался: что Марко, что Трис оба моментально закрывались, стоило только к ним подойти. Между нами не было никакого доверия, хотя со своей стороны я готов был предоставить его столько, сколько нужно.

Я прошел ближе, судорожно переворачивая в голове все, что знал об этой парочке из личных дел, доставшихся мне от отца. Марко провел в детском доме четыре года, прежде чем оказаться здесь. Трис – всего шесть месяцев. Но если парень попал туда после смерти обоих родителей в автокатастрофе, то девочка… Лучше бы ее мать просто сдохла где-то в канаве, чем совершила то, что совершила.

К счастью, Беатрис не помнила подробностей – ее психика схлопнулась в момент пережитого насилия и подтерла воспоминания. А моя, к сожалению, до ярких картинок отложила все на полках памяти.

По заключению психолога, Трис стала нелюдимой из-за произошедшего с ней. Марко – из-за того, что лишился родителей. Но исправить ни то, ни другое я не смог бы при всем желании.

Думай, Данте, думай. Где-то здесь должен быть ключик хотя бы к одному из двух связанных сердец.

Догадка осенила, как это всегда бывало, внезапно, обухом ударив по голове осознанием собственной глупости.

– Ковач сказал, что Трис сбежала, – осторожно начал я, приближаясь к стулу и опускаясь на корточки, чтобы сравняться по росту с Марко. Тот, как и ожидалось, отвел глаза. – Но я знаю, что она никогда бы не бросила тебя здесь одного.

Я ведь предлагал ей это – в тот самый день, когда она заслонила меня от пули придурка-Старика. Увезти ее в любое место в городе. Если бы попросила – то и за его пределы. И я помню, как она задумалась, взвешивая варианты, а потом отказалась, без пояснений. Но, придя на винодельню в следующий раз, я заметил, как она смотрела на Марко. Не с любовью и восхищением, нет. Она смотрела на него как на смысл своей жизни, и я еще подумал, что для шестилетней девчонки это слишком осмысленный взгляд.

Теперь я понимал, почему она отказалась. Почему все эти годы провела здесь, не сдавшись, не попытавшись исчезнуть, ведь с ее навыками это было слишком просто.

У нее было, к кому возвращаться.

Поэтому Ковач ошибался, говоря, что Трис подалась в бега. Нет, здесь что-то другое.

– Марко, – я положил руку ему на плечо. Несмотря на то, что парнишка был младше меня всего на три года, по физической силе он значительно меня превосходил. Было жаль видеть его в таком состоянии. – Я могу помочь. Не тебе. Я могу помочь ей. Поэтому, если ты знаешь, что произошло – прошу тебя, скажи мне. Где Трис?

Он не шевельнулся, лишь скосил на меня глаза. В них все еще плескалось недоверие, но теперь к нему примешивалось и сомнение. Я попал в цель, использовав свой единственный козырь: его привязанность к девчонке. И теперь парень либо сдастся, либо окончательно от меня отвернется.

Но он молчал. Целую минуту, которую я, кажется, даже не дышал. А после тихо произнес:

– Я не знаю, где она.

Фиаско. Большего разочарования в своей жизни я еще не испытывал. Признаться, в моей голове на секунду промелькнула мысль о том, как я сегодня вернусь на виллу и заявлю отцу, что хотя бы один из алмазов мне удалось огранить. Но этот камень никакое давление не могло сломить – ни физическое, ни моральное.

Вот о чем говорил дон Орсини. Вот что он имел ввиду, называя Марко и Трис самыми ценными солдатами в моей армии: об их преданности. Жаль, что пока они были верны только друг другу, а не мне.

– Марко, если ей что-то грозит… – начал было я, но парень дернулся, отворачиваясь. Наручники на его руках противно зазвенели, а я покачал головой. – Если Ковач найдет ее первой, он ее убьет.

Сказав это, я испытал прилив настоящего огорченья. Несмотря на мои неудачи, я мог признаться в том, что какую-то симпатию к этой девчонке я все-таки испытывал. Даже не симпатию – уважение. Ведь она справлялась со всем тем ужасом, что наваливал на них Старик, не дрогнув. Она была сильнее всех этих мальчишек хотя бы в том, что ни разу не попросила себе поблажек. Она выносила все – и пули, и побои, и моральное давление. Даже то, что не мог вынести я.

Лишиться ее было бы очень жаль, и не столько потому, что тогда это означало бы мой проигрыш в глазах отца. Мне самому было бы грустно лишиться Трис. Она… забавная.

Грубая, но честная. Резкая и быстрая, как пуля, но не лишенная сострадания – я видел, как она интересовалась состоянием Марко после драк, где ему доставалось особенно сильно. Не словами – взглядами.

Она была мрачной, пожалуй, даже слишком мрачной для своих лет. Но настоящей. Не холодной и бесчувственной, какими становились Кустоди. Живой. Сильной. Вызывающей уважение.

Да, я бы не хотел ее лишиться. Я бы хотел ее найти – и не позволить Ковачу отчитать девчонку за поднятый шум, даже если она на самом деле виновата.

Но ее друг так ничего и не сказал мне. Я подождал еще немного, пытаясь найти выход, но каждый раз чувствовал, что мысли загоняют меня в очередной тупик. Поэтому решил попытаться зайти с другой стороны. Тут везде камеры. На какой-то из них Тень точно должна была мелькнуть.

Я уже открывал дверь, когда за моей спиной раздалось тихое:

– Один из инструкторов. Я не знаю его имени, ни как он выглядит, Трис не говорила. Жаловалась пару раз, что после занятий он позволяет себе что-то… что-то. Этого она тоже не уточняла. Но это ее угнетало. Сильно. А сегодня она пропала как раз после тренировки, на которой занималась отдельно.

– Спасибо, – ответил я, еще не представляя, чем эта информация могла бы мне помочь. Но это определенно была маленькая победа, ведь я смог хоть чуть-чуть достучаться до мрачного черноволосого паренька.

Я вернулся к Ковачу, потому что Кустоди, отвечающий за камеры, отказался мне что-либо показывать без дозволения старшего. Старик к тому моменту еще больше вышел из себя: его ноздри раздулись до размеров сжатого кулака, лицо покраснело, а в глазах полопались капилляры. Я решил не подходить слишком близко, а задал свой вопрос издалека.

– Ты считаешь, что я первым делом не занялся камерами, юный дон? – сквозь зубы выдал он, и, если бы я стоял рядом, меня точно забрызгало бы чужой слюной. – Ее там нет! Она где-то в лесу!

Старик кивнул себе за спину – туда, где начинался лес, в котором иногда проходили наши занятия. Но меня эта мысль оставила полностью равнодушным. Лес равно побег, лес – это попытка затеряться. А Трис не стала бы уходить слишком далеко от Марко.

– Тогда ты ищешь в лесу, а своим людям скажи, что на время твоего отсутствия я ищу так, как хочется мне, и никто не посмеет мешать, идет?

У него не было иного выбора, потому что он – всего лишь тренер Кустоди, а я – сын нынешнего дона и дон будущий. В этой иерархии сильнейших я был на пару ступенек выше.

Очередное поражение не добавило Старику расположения духа, но брошенное в рацию «Юный дон в своем праве» я все-таки получил, поэтому вернулся туда, откуда меня только что выгнали: в операторскую.

В душной каморке, заставленной мониторами и компьютерами, меня приняли прохладно. Те же самые Кустоди, что отказывали мне пару минут назад, теперь вынуждены были подчиняться, и им это не нравилось. Зато нравилось мне, и я не пытался это скрывать.

– Покажи мне записи сегодняшнего дня, – приказал я одному из парней, не тратя времени на предисловия. – Все камеры. С начала тренировки и до момента, когда ее хватились.

Если у Ковача не получилось – это проблемы Ковача.

А я ее найду. Ведь Трис – моя Тень. А Тень не может находиться далеко от своего хозяина.

Глава 12.2

Охранник нехотя придвинулся к столу и застучал по клавиатуре. Изображения замелькали на экранах. Я впился в них взглядом, отсекая все лишнее. Групповые занятия. Бег. Силовые. Тень мелькала то тут, то там, всегда собранная, всегда настороженная. Ничего необычного.

– Стоп, – бросил я, когда на одном из экранов она отделилась от группы и вместе с двумя Кустоди вышла в коридор, чтобы через миг скрыться за поворотом. – Это где?

– Нижний ярус, проход к гаражу, – буркнул парень лет на шесть старше меня. – Там есть две комнаты для тренировки координации. Она занимается там дважды в неделю.

Нехорошее предчувствие царапнуло нутро.

– Покажи камеры с того коридора, – я кивнул на монитор, но в этот раз Кустоди не торопился исполнять приказ. – Какие-то проблемы?

– Там всего одна камера, секущая вход в гараж. Позавчера она навернулась, ее обещали поменять только завтра.

– То есть здесь, – я ткнул пальцем в последнее изображение, на котором была видна Трис, – у вас слепое пятно, имеющее как минимум два выхода?

Охранник пожал плечами, в то время как второй, стоящий все это время у двери, вдруг подал голос.

– Оба инструктора, проводившие с ней занятие, на месте. Они утверждают, что через час, отработав все положенные упражнения, Тень вышла из зала. После этого ее не видели.

На слово я не поверил, конечно, но заставил промотать запись на два часа вперед. Инструкторы на ней были, а Беатрис – нет.

– Там ведь только гараж, верно? – уточнил я, понимая, что в словах Ковача была логика. Если Трис не вернулась в общие комнаты, значит, у нее была только одна дорога – на улицу через ворота.

Получив подтверждение, я двинулся в нужную сторону. Несмотря на то, что разум был согласен с выводами Старика, что-то внутри все еще отказывалось верить, что Беатрис испарилась, не прихватив с собой Марко. Она же не глупая девочка, должна была понимать, что с него спросят в первую очередь.

Я дошел до зала, где тренировалась Тень – там не было ничего интересного. Вернулся в коридор, заприметив сломанную камеру. Осмотрел выход в гараж, но, едва переступив порог, подумал, что Трис сюда бы не пошла. Даже если она собиралась бежать, то нашла бы другой путь – менее заметный.

Она ведь мастер в этом – в игре в прятки. А что, если…

Мысль заставила вернуться. В слепой зоне оставались только две двери – одна вела в комнату, где отрабатывали метание ножей по движущимся мишеням. Втора представляла собой что-то вроде кладовки для учебного инвентаря, которым давно уже не пользовались.

Значит, туда и не ходил никто, да?

А я пошел. Опустил ручку – закрыто. Дернул еще раз – просто чтобы убедиться, и мне показалось, что в этот раз ручка ушла ниже, а после будто во что-то уперлась.

Не как запертая. А как подпертая чем-то. Изнутри.

– Беатрис? – рискнул спросить я, но ответа не последовало.

Я надавил чуть сильнее – ручка опустилась еще ниже. Не давая себе больше времени на размышления, я всадил плечо в дверное полотно и почувствовал, как оно поддается. Внутри что-то громыхнуло, только подзадоривая меня, и я навалился со всей силы.

Раз, второй, третий… и я провалился внутрь, на чистых инстинктах уворачиваясь от летящего в лицо оружия.

Рефлексы сработали быстрее меня: я отвел чужую руку, поднырнул под следующий удар и одним рывком перехватил девчонку, прижимая ее к стеллажу. Металлические полки протяжно зазвенели, где-то справа что-то с грохотом упало на пол. Но я не смотрел – перехватывал чужое запястье, лишь чудом не позволяя заостренной деревяшке вонзиться мне в глаз.

– Стой, Трис! Успокойся! – я слегка встряхнул девицу. Ее расширенные зрачки бегали из стороны в сторону, никак не фокусируясь на мне. А я только сейчас заметил, что девчонка дрожала.

Не от холода. Хотя… могла бы.

Ее майка была порвана от ворота почти до пупка, обнажая угловатую девичью грудь, едва заметную на фоне накаченных мышц. Я замечал, что раньше Трис носила что-то вроде спортивного лифчика, но сейчас его не было.

Зато на ее левой скуле имелся синяк, а в уголке губ спеклась кровь. Рукой Беатрис все еще сжимала какую-то заточенную палку, но в ход ее пустить уже не пыталась, поэтому я отстранился.

Чтобы заметить на штанах, внизу, между ног, пятна, очень похожие на кровь.

Я давно уже не был наивным мальчиком. Мне, черт возьми, девятнадцать – я прекрасно знал, что такое секс. И мог догадаться, как выглядит секс без взаимного согласия.