Пепел Забытых

– Он демон, – ответила за Каэля Лисса, отряхивая пыль со своего костюма. – Он либо выберется, либо умрет, развлекаясь. В любом случае, он будет счастлив. Пошли, красавчик, пока эти переростки не решили вернуться.

В этот момент из туннеля, шатаясь, вышел Корвус. Его броня была помята, из раны на плече текла черная кровь, но на лице сияла безумная, счастливая улыбка. В одной руке он держал свой меч, а в другой – огромный, пульсирующий зеленым светом кристаллический зуб змея.Они поднялись по туннелю и вышли на небольшой балкон, вырезанный в скале. Прямо перед ними, на расстоянии полета стрелы, висело гигантское кольцо Обсерватории. А под ними – бездонная пропасть. – И как мы туда попадем? – спросила Лия.

– Вот так! – рявкнул он. Он подошел к краю балкона. – Эй, сестренка! Помнишь старый трюк?

Зуб в воздухе взорвался, превратившись в мост. Нестабильный, мерцающий мост из зеленой кристаллической энергии, который соединил их балкон с платформой Обсерватории.Лисса вздохнула, но в ее глазах блеснул азарт. Она подошла к нему. Корвус размахнулся и швырнул гигантский зуб в сторону Обсерватории. Одновременно Лисса выкрикнула слово на демоническом, и из ее рук вырвался жгут темной энергии, который ударил в летящий зуб.

Когда они ступили на твердый камень Обсерватории, мост за их спинами с шипением рассыпался в пыль.– Долго не простоит! – крикнул Корвус. – Бегом! Они бросились по дрожащему мосту. Ветер выл, пытаясь сбросить их в пропасть.

– Ну что, вампир, – прорычал Каэль, глядя на темные врата Обсерватории. – Мы пришли. И мы очень, очень злы.Они были на месте. Уставшие, израненные, но они сделали это.

Глава 37. Реквием по Гордыне

Обсерватория встретила их мертвой тишиной. Ни стражи, ни магических ловушек. Лишь холодный, отполированный до зеркального блеска черный камень, отражавший их изможденные фигуры. Ветер свистел в проемах циклопических арок, и этот звук был похож на плач по давно умершим богам.

– Он ждет нас в центральном зале, – сказал Каэль. Он чувствовал его. Ауру Малакаи – холодную, высокомерную, как лезвие гильотины. И ауру Ока – как дыру в реальности, высасывающую тепло и надежду.

– На этот раз никакого плана? Просто идем и ломаем ему лицо? – спросил Корвус, с хрустом разминая плечи. Его рана уже почти затянулась, демоническая регенерация делала свое дело.

– План есть, – ответил Каэль, и его голос был спокоен, как поверхность замерзшего озера. – Вы двое, – он посмотрел на близнецов, – создаете шум. Громкий. Яростный. Отвлекающий. Делайте то, что умеете лучше всего: ломайте, крушите, взрывайте. Отвлеките на себя его охрану. Я знаю, она здесь, прячется в тенях. Малакаи не оставил бы себя без защиты.

– А ты, красавчик? Будешь стоять и красиво смотреть? – мурлыкнула Лисса.

– А мы с Лией, – продолжил Каэль, проигнорировав ее, – пойдем за главным призом. Когда Малакаи останется один, он станет уязвим.

– Ломать и крушить? Это я люблю. Сестренка, ты слышала? Нам разрешили повеселиться!Корвус осклабился, обнажив острые зубы.

– Все для тебя, мой мрачный повелитель. Устрой им ад. А мы пока… устроим свой.Лисса послала Каэлю воздушный поцелуй.

С этими словами близнецы разделились. Корвус, издав дикий боевой клич, который эхом прокатился по всей Обсерватории, с грохотом вышиб дверь в боковое крыло и исчез в темноте. Через секунду оттуда донеслись звуки крушащегося камня, предсмертные крики и его довольный хохот. Лисса же просто растаяла, слившись с тенями, и лишь ее тихий, соблазнительный смех остался витать в воздухе.

– Они сумасшедшие, – сказала Лия.

– Они – демоны, – поправил Каэль. – Это их нормальное состояние. Пошли. У нас мало времени.

Начался танец. Каэль шел впереди, его Сумеречные клинки превратились в серебристый вихрь, отсекая головы и конечности. Он не использовал кнут, экономя силы для главного боя. Лия шла за ним, ее посох излучал волны света, которые испепеляли вампиров, пытавшихся зайти им в спину, и одновременно лечили мелкие царапины, которые они получали. Они двигались как единый, отлаженный механизм.Они двинулись к центральному залу. Теперь коридоры не были пусты. Из теней, из-за колонн, из-под пола на них бросались вампиры. Не аристократы, а низшие отродья, дикари, чьи глаза горели лишь голодом. Но их было много.

Каэль толкнул врата.Они пробились к огромным, двустворчатым вратам центрального зала. Оттуда доносилась музыка. Тихая, меланхоличная мелодия, исполняемая на клавесине.

Зал был таким же, каким он его запомнил. Звездное небо на потолке. А в центре, на пьедестале, парил Око. Рядом, спиной к ним, за древним, инкрустированным костью клавесином сидел Малакаи. Он небрежно перебирал клавиши, и его музыка была полна высокомерия и печали.

– Я слышал шум, – сказал он, не оборачиваясь. – Надеюсь, мои питомцы не слишком потрепали моих дорогих гостей. Признаться, я удивлен. Я ожидал, что вы придете. Но не думал, что вы пройдете через Гнездо.

– Мы пришли забрать то, что ты украл, Малакаи, – сказал Каэль, останавливаясь.

По обе стороны от него стояли два вампира-аристократа. Древние. Их кожа была белой, как у статуй, а в глазах горел тысячелетний холод. Это была его личная гвардия.Вампир доиграл последнюю ноту, которая повисла в воздухе, как капля яда. Он медленно повернулся. Он был не один.

– Украл? – Малакаи усмехнулся. – Я лишь взял на хранение то, что такой дикарь, как ты, не в состоянии оценить. Око… оно прекрасно. Оно показало мне столько всего. Грядущие войны. Падение империй. И твою смерть, полукровка. Очень детально.

– Но сначала я убью ее, – он посмотрел на Лию. – Медленно. На твоих глазах. Я выпью ее свет до последней капли. Это будет мой реквием по твоей гордыне.Он встал.

– Ты слишком много говоришь, – сказал Каэль.

Лия была готова. Она ударила посохом о пол, и вокруг нее вырос купол из чистого, сияющего света. Вампир врезался в него, как в стену, и взвыл, когда свет начал обжигать его древнюю плоть.И бой начался. Два древних вампира двинулись с такой скоростью, что казались размытыми пятнами. Один – на Каэля, другой – на Лию.

Каэль же встретил своего противника лицом к лицу. Это была дуэль на сверхскоростях. Сумеречные клинки звенели, сталкиваясь с когтями вампира, высекая искры. Но вампир был опытнее, его техника – безупречна. Он теснил Каэля, заставляя его отступать.

– Видишь, полукровка? Это – класс. Это – наследие. А ты – лишь выскочка, дитя грязи.Малакаи не вмешивался. Он стоял и с наслаждением наблюдал.

– Ты прав, Малакаи, – тяжело дыша, сказал он. – Я не аристократ. Я – мясник.Каэль, отразив очередной удар, отпрыгнул назад. Он был весь в мелких порезах. Он проигрывал.

Древний аристократ закричал. Его тень начала корчиться, извиваться, а затем отделилась от пола и была втянута в кнут. Вампир рухнул на колени, его сила иссякла. Лишенный тени, он был не сильнее обычного смертного.И он отбросил один из своих клинков. В его освободившейся правой руке материализовался Кнут Пустоты. Вампир, дравшийся с ним, на мгновение опешил, увидев это оружие. Этой секунды Каэлю хватило. Кнут взметнулся, и его черный кончик коснулся вампира. Не его тела. А его тени на полу.

– Что?! – Малакаи не верил своим глазам.

Каэль развернулся. Он взмахнул кнутом, и тот, вытянувшись на десять метров, прошел сквозь вампира, разрезав его пополам. Идеально. Бескровно.Второй вампир, поняв, что дело плохо, удвоил натиск на щит Лии. Купол начал трескаться. – Пепел!

– Неплохой фокус, – прошипел вампир. – Но со мной он не пройдет!Теперь они остались вдвоем. Каэль и Малакакаи.

И Око проснулось.Он бросился на Каэля, и его тело начало меняться, превращаясь в гигантского, крылатого зверя из живой тьмы. Но Каэль не стал с ним драться. Он сделал то, чего Малакаи никак не ожидал. Он развернулся и ударил кнутом по пьедесталу, на котором парило Око. Черный камень, выдерживающий любую магию, с сухим треском разлетелся на куски. Око, лишившись поддержки, упало на пол. Ауру, сдерживающую его силу, нарушило.

Лия успела создать вокруг себя и Каэля защитную ментальную сферу. Но даже сквозь нее они чувствовали давление, от которого, казалось, вот-вот лопнут черепа.Весь зал содрогнулся. Потолок, изображавший звездное небо, погас. Из Ока хлынула волна чистой, незамутненной психической энергии, наполненной видениями всех возможных реальностей, всех времен, всех смертей. Малакаи, оказавшийся ближе всех, взревел от боли, схватившись за голову. Его разум не выдержал такого потока. Его трансформация прервалась, и он рухнул на пол, корчась.

В его голове пронеслись миллионы образов, но его разум, закаленный Сердцем Пустоты, выдержал. Он засунул Око в сумку, и ментальная буря в зале тут же утихла.– Забирай его! – крикнула Лия. Каэль, шатаясь, подошел к Оку. Он был единственным, кто мог к нему прикоснуться. Он схватил артефакт.

Он опустил кнут.Малакаи лежал на полу, из его глаз, ушей и носа текла кровь. Он был жив, но его разум был разбит. Он смотрел в потолок пустыми глазами и что-то бормотал о падающих звездах и плачущих богах. Каэль подошел к нему. Он мог бы убить его. Легко. Но он увидел отражение в отполированном полу. Свое лицо – искаженное яростью. И рядом – лицо Лии, полное боли и сострадания.

– Ты проиграл не мне, Малакаи, – сказал он поверженному врагу. – Ты проиграл своей гордыне. Ты слишком долго смотрел в бездну. И она посмотрела в тебя в ответ. Живи с этим.

– Пошли, Лия. Мы получили то, за чем пришли.Он повернулся.

– Ну что, красавчик, повеселились? – спросила она.Они вышли из зала, оставив за спиной безумного вампира и двух его обессиленных сородичей. На выходе их встретили близнецы. Корвус был весь в крови, но на его лице сияла счастливая улыбка. Лисса поправляла прическу, рядом с ней лежали несколько вампиров, погруженных в глубокий, иллюзорный сон.

Он победил. Он вернул Око. Но он не чувствовал триумфа. Лишь горечь. Он посмотрел на Лию. Она не улыбалась.Каэль молча прошел мимо них. – Мы уходим. Они покинули Обсерваторию и снова оказались под холодным, безразличным небом.

– Убить его было бы милосердием, – ответил он. – Я оставил его наедине с тем, что он увидел. Это хуже любой смерти.– Ты пощадил его, – тихо сказала она.

– Нет, – сказала она. – Ты пощадил его, потому что это был мой свет, который говорил внутри тебя. И я горжусь тобой, Пепел.Она взяла его за руку.

Он сжал ее руку. Может, она была права. Может, в этом и был его единственный шанс не превратиться в то, с чем он сражался. Не побеждать, как монстр. А побеждать, как человек. Даже если этот человек был соткан из пепла и теней.

Глава 38. Разговор в Сердце Бури

Они разбили лагерь в укромной долине, скрытой от ветров заснеженными пиками. Костер горел ровно, его пламя отбрасывало причудливые тени на лица четырех совершенно разных существ, которых судьба или злая ирония связали в один узел. Воздух был чист и холоден, но под этой чистотой, как труп под тонким слоем снега, ощущалось гниющее напряжение всего мира.

Каэль молча чистил Сумеречные клинки, его движения были выверенными и механическими. Он вернул Око, но победа оставила во рту вкус пепла. Он заглянул в безумие Малакаи и увидел там отражение своей собственной, едва сдерживаемой бездны. Лия сидела рядом, штопая его плащ, и ее белый посох, прислоненный к камню, излучал мягкое, успока-ивающее тепло.

А на другой стороне костра расположились их «надсмотрщики».

– Итак, великий стратег, – начал он, обращаясь к Каэлю, и его голос был низким, скрежещущим, как камни, – ты проткнул надутый пузырь вампирской гордости. Поздравляю. Ты выиграл раунд. Что дальше? Думаешь, они просто скажут «извините» и разойдутся по своим склепам?Корвус не был похож на тупого рубаку. Его массивное тело было обманчиво. Он сидел, подперев подбородок огромным кулаком, и его глаза, обычно полные дикой ярости в бою, теперь были насмешливыми и на удивление проницательными. Он не точил свой меч. Он играл с маленьким, искусно вырезанным из кости демоном-шахматной фигуркой, подбрасывая ее и ловя.

– Они соберут Кровавый Совет, – ответила за Каэля Лисса. Она лежала на боку, грациозно, как пантера, подложив руку под голову. Ее облегающий костюм мерцал в свете огня, а глаза цвета аметиста внимательно изучали пламя. – Они призовут Древних. Тех, кто спал со времен Войны Небес. Они объявят кровную месть не только тебе, красавчик, но и всему, что ты посмеешь защищать. Твоя победа – это как пнуть осиное гнездо. Очень шумно и очень глупо.

– А какой был выбор? – спокойно спросила Лия, не отрываясь от шитья. – Позволить им и дальше пить кровь этого мира?

– О, светлячок, ты такая прелесть, – Лисса улыбнулась. – Ты думаешь категориями «добра» и «зла». А мир устроен иначе. Он устроен категориями «силы» и «слабости». Мы сильные, поэтому мы берем. Вампиры сильные, поэтому они берут. А вы… вы пытаетесь быть сильными, чтобы… отдавать? Это так неэффективно.

– Мой господин Бельфегор ценит эффективность, – подхватил Корвус, ловя фигурку. – И он не любит, когда его инструменты ржавеют. Он дал нам задание – расчистить ему дорогу. А вы вместо этого разворошили еще один муравейник. Теперь, кроме фанатиков в белом, за нами будут охотиться и фанатики в черном. Великолепный план. Просто гениальный.

– А что предлагаете вы? Сесть здесь и ждать, пока ваш господин соизволит явиться и превратить этот мир в еще один филиал Ада?Каэль вонзил клинок в землю.

– Ну почему же сразу филиал? – обиженно протянула Лисса. – Скорее, курортный пригород. С хорошим обслуживанием и вечными муками. Но по сути, да, красавчик. Наш план – это план нашего господина. Он плетет паутину. А мы – просто пауки, которые сидят и ждут, пока муха сама влетит. А ты… ты рвешь паутину.

– Это – карта. Оно показывает не только будущее. Оно показывает узлы. Точки, где сходятся нити силы. Пик Бурь – одна из них. Но есть и другие.– Потому что я не хочу быть ни мухой, ни пауком, – отрезал Каэль. Он поднял Око. Артефакт лежал у него на коленях, тусклый, спокойный.

Мир вокруг них подтверждал его слова. Дурные знамения перестали быть просто слухами. Они стали реальностью. За последние дни они видели, как с неба падали мертвые птицы. Реки окрасились в ржавый цвет. А однажды ночью они видели, как в созвездии Дракона погасла одна из звезд, словно ее кто-то проглотил.

– Драконы просыпаются, – тихо сказал Корвус, перестав играть с фигуркой. В его голосе впервые прозвучали серьезные нотки. – Старые. Те, что помнят, как создавался этот мир. Если погасла Звезда-Коготь, значит, Великий Отец Праха зашевелился в своем логове под миром. Это плохо. Очень плохо. Даже для нас.

– А Спящий… – прошептала Лия. – Я чувствую его. Земля стонет. Она больна. Его скверна просачивается повсюду.– Инквизиция стягивает три легиона к границам северных земель, – добавила Лисса, будто читая сводку новостей. – Они объявили Великую Чистку. Любой город, где укрывают нежить или еретиков, будет сожжен дотла. Без суда и следствия.

– У нас нет шансов, – подытожил Корвус с мрачным удовлетворением. – Против всех сразу? Даже мой господин не полез бы в такую драку без подготовки в пару столетий. Мы – четыре капли в кипящем котле.Они были в эпицентре бури, которая вот-вот должна была разорвать мир на части.

Моргрим, Хранитель Равновесия, стоял, скрестив руки на груди, и с кривой усмешкой разглядывал их компанию. Его желтые ведьмачьи глаза, казалось, видели все насквозь.Именно в этот момент раздался легкий, насмешливый хлопок, словно кто-то лопнул бумажный пакет. Рядом с костром, из воздуха, соткалась фигура.

– Какая трогательная картина, – сказал он. – Пепел, Свет, Боль и Ирония сидят у костра и решают, как им спасти мир, который уже по уши в… ну, вы поняли. Привет, дети. Скучали?

– Ты! – Каэль вскочил, его рука инстинктивно легла на рукоять клинка. – Ты сказал, что портал выведет нас в другой мир!

– Технически, он и вывел, – пожал плечами Моргрим. – Просто он оказался немного… короткозамкнутым. Видимо, ваше обоюдное желание вернуться домой пересилило мои настройки. Бывает. Мультивселенная – штука с юмором.

– А это что за пополнение в вашем цирке уродов? Слуги Бельфегора? О, князь не меняется. Всегда любил играть чужими руками. Сколько он вам пообещал за их головы?Он обвел взглядом близнецов, и его усмешка стала шире.

– Мы не продаемся, ведьмак, – прорычал Корвус, поднимаясь. Его рука легла на эфес «Вдоводела».

– Расслабься, большой мальчик, – Моргрим даже не посмотрел на него. Его взгляд был прикован к Лиссе. Он смотрел на нее долго, и на его лице промелькнула тень эмоции, которой Каэль у него никогда не видел. Глубокая, застарелая грусть. – Как же ты на нее похожа… – прошептал он так тихо, что его едва было слышно.

– О ком ты говоришь?Лисса нахмурилась, ее игривое настроение улетучилось.

– О той, что тоже любила играть с огнем. И доигралась, – Моргрим встряхнулся, возвращая себе привычную маску цинизма. – Неважно. Старые истории, старые шрамы. Все это мне до боли знакомо. Группа отчаянных неудачников, два враждующих демона, древняя угроза, боги, плетущие интриги… Классика. Я был в десятке таких историй. Обычно они плохо заканчиваются.

– Спасибо за ободрение, – процедил Каэль. – Ты пришел посмеяться над нами или у тебя есть что-то по делу?

– По делу, – кивнул Моргрим. – Я не могу вмешаться напрямую. Один мой удар, и равновесие, которое и так трещит по швам, рухнет окончательно. Тогда сюда сбегутся такие сущности, по сравнению с которыми ваш Бельфегор – мелкий хулиган. Но я могу дать совет.

– Вы правы. Вчетвером вам не справиться. Вам нужна армия.Он сел на камень, как к себе домой.

– Где мы ее возьмем? – спросила Лия. – Все, кто мог сражаться, либо примкнули к одной из сторон, либо мертвы.

– Не все, – загадочно улыбнулся Моргрим. – Вы думаете слишком узко. Армия – это не всегда люди в доспехах. Иногда армия – это те, кого все забыли. Те, кого предали. Те, кто ждет своего часа в тени.

– А ты, дитя Света. Ты думаешь, Орден Очищения – это весь Свет? Тысячи тех, кто верит в Единого, видят, во что превратилась их вера. Они ждут знака. Ждут пророка.Он посмотрел на Каэля. – Ты – дитя двух народов. Людей и дроу. Твой отец был капитаном стражи. А твоя мать, как я слышал, была не из простых рабынь. Он посмотрел на близнецов. – Вы – демоны. Но вы служите князю, который видит в вас лишь инструменты. А что, если появится тот, кто предложит вам не службу, а… партнерство? Он посмотрел на Лию.

– Вам не нужна одна армия. Вам нужно три. Армия изгоев, которые пойдут за полукровкой, несущим в себе и тьму, и свет. Армия тех, кто разочаровался в богах и демонах и готов поставить на новую, неизвестную силу. И армия тех, чья вера чиста и ищет нового лидера.Он встал.

– Это безумный план. Он, скорее всего, провалится. Но это единственный план, у которого есть хоть какой-то шанс. Ищите забытых. Объединяйте отверженных. И, может быть, у вас получится не просто умереть красиво, а на самом деле что-то изменить.Он усмехнулся.

– И помни, мальчик. Самая сильная армия – та, что сражается не за короля и не за бога. А за то,чтобы у их детей был дом, в котором не нужно выбирать между костром и тьмой.Он подошел к Каэлю и положил ему руку на плечо.

Создать армию из пепла и надежды.С этими словами он растворился в воздухе, оставив их одних с этой невозможной, безумной идеей. Четверо изгоев у костра. А перед ними – задача, с которой не справились бы и боги.

Глава 39. Зов Паучьей Королевы

Идея Моргрима, безумная и невыполнимая, пустила корни в их уставших умах. Армия. Не сброд наемников, купленных за золото, а нечто большее. Союз тех, у кого отняли все. И первым шагом на этом пути был спуск во тьму. В прямом и переносном смысле.

– Дроу, – сказал Каэль тем же вечером, глядя в огонь. Слово прозвучало, как скрежет камня. – Темные эльфы. Мой… народ. Если его можно так назвать.

– Ты хочешь просить о помощи тех, кто продал твою мать в рабство? – с недоумением спросила Лия.

– О, я обожаю семейные встречи, – вставил Корвус, лениво ковыряя в зубах трофейным кинжалом. – Обычно они заканчиваются поножовщиной и разделом имущества. Очень весело.

– Они не помогут мне из-за родственных чувств, – отрезал Каэль. – У них нет такого понятия. Они помогут, если увидят в этом выгоду. Или если почувствуют силу. А у меня теперь есть и то, и другое.

Знания, поглощенные им, всплывали в памяти. Он знал о великих Домах дроу, об их вечной, кровавой борьбе за власть под землей. Он знал об их богине, Ллос, Паучьей Королеве, жестокой и капризной. И он знал, что его мать, как когда-то говорила ему Лира'т, была из Дома Ксар'тис, некогда великого, но ныне – униженного и почти уничтоженного в междоусобных войнах.

– Их главный враг на поверхности – Инквизиция, которая считает их абсолютным злом, – рассуждал Каэль, скорее для себя, чем для остальных. – А их главный враг под землей – правящий Дом Фе'л'ар, который вырезал почти всех моих родичей. Я могу предложить им и то, и другое. Месть. И ослабление общего врага.

– Звучит как отличный план, чтобы получить нож в спину, – заметил Корвус.

– В мире дроу нож в спине – это форма приветствия, – парировал Каэль. – Главное – повернуться в нужный момент. Я знаю, где искать вход в их подземные туннели. Старый храмовый комплекс в Мертвом Лесу.

– Обожаю это место, – промурлыкала Лисса. – Там такая чудесная атмосфера упадка. И призраки такие разговорчивые.

Путь в Мертвый Лес был путешествием в сердце болезни мира. Деревья здесь были не просто мертвыми. Они были искаженными, их черные, скрюченные ветви напоминали руки утопленников, тянущиеся к серому небу. Земля была покрыта слоем пепла, а воздух пах гнилью и застарелым колдовством.

– Ну что, красавчик, ныряем? – спросила Лисса.Вход они нашли. Древний, полуразрушенный зиккурат, поросший мхом и увитый ядовитым плющом. В его основании зияла черная дыра, уходящая в недра земли.

– Не так быстро, – Каэль остановил ее. – Мы не можем просто заявиться к ним в гости. Они убьют нас на пороге. Дроу уважают только два языка: силу и ритуал. Нам нужно сделать так, чтобы они сами нас позвали.

– Мне понадобится твоя помощь.Он повернулся к Лии.

– Лия, – сказал он, его голос был напряжен. – Мне нужно, чтобы ты сделала больно. Очень.Его план был дерзким и опасным. Он не собирался спускаться вниз. Он собирался докричаться. Они поднялись на вершину зиккурата. Каэль снял с себя рубаху. Серебристые узоры на его левой руке и плече слабо светились в сумерках.

– Что? Пепел, я не…Она в ужасе отшатнулась.

– Это единственный способ, – перебил он. – Их жрицы чувствуют боль. Особенно боль своей крови. Мне нужно, чтобы ты ударила по моей скверне своим самым чистым, самым концентрированным светом. Это создаст всплеск энергии, который они не смогут проигнорировать. Это будет как маяк. Как крик о помощи. Или вызов.

– Но это может убить тебя! Резонанс…

– Ты сможешь его удержать, – он посмотрел ей в глаза, и в его взгляде была абсолютная уверенность. – Я доверяю тебе.

– Корвус, Лисса, – обратился к ним Каэль. – Когда начнется, будьте готовы. Оттуда полезут не поболтать.Лия колебалась, ее лицо было бледным. Но, видя его решимость, она кивнула.

– Прости, – прошептала она.Он сел, скрестив ноги, и закрыл глаза, сосредотачиваясь. Лия подняла свой посох. Кристалл на его навершии засиял так ярко, что на мгновение разогнал сумерки. Она направила его на плечо Каэля.

И ударила.

Мир для Каэля взорвался болью. Это было не похоже ни на что, что он испытывал раньше. Не раскаленное железо, не лед. Это было ощущение, будто саму его душу пытаются вывернуть наизнанку. Его тьма и ее свет, столкнувшись в одной точке, создали чудовищный, неконтролируемый резонанс. Он закричал, и его крик был нечеловеческим.Луч чистого света вонзился в серебристые узоры на его коже.

Из его плеча в небо ударил столб энергии – вихрь из переплетенных нитей серебряного света и черной, как смоль, пустоты. Он был виден за многие мили. Он был маяком.

И его увидели.

– Кровь Ксар'тис… – прошипела она. – Скверна. И… Свет? Невозможно. На поверхности. Найти. И доставить. Живым.Глубоко под землей, в городе Мензоберранзане, в главном зале Дома Фе'л'ар, верховная жрица Матрона З'Зал'Дра, правительница всего подземного царства, резко подняла голову от своего алтаря. Ее восемь паучьих глаз, дарованных богиней, расширились от изумления и ярости.

– Ну и фейерверк, – присвистнул Корвус, оглядываясь. – Думаю, нас заметили. Даже в Аду, наверное, подпрыгнули.На вершине зиккурата Каэль лежал без сознания, его тело дымилось. Лия, обессиленная, сидела рядом, пытаясь исцелить ожоги, которые оставил ее собственный свет на его коже.

– Они идут, – сказала Лисса, ее глаза сузились. – Много. И быстро.

Они окружили их, но не нападали.Из входа в зиккурат, словно рой черных насекомых, начали выползать они. Воины-дроу. В легких, черных доспехах из закаленной паутины, с тонкими, отравленными клинками в руках. Они двигались бесшумно, их красные глаза горели в темноте. Их было не меньше тридцати.