Повесть о настоящем Карабасе Барабасе

– Нет, я ничего не знаю про это, да и рыбаки ничего не рассказывали, уж я бы точно знал.

– Ну и ладно, помолимся за их грешные души. – Отец Марко перекрестился и шевеля губами прочитал какую-то молитву на латыни, шёпотом сказал – аминь, и вновь обратился к Бартоло.

– Я вот уже много времени наблюдаю за твоими успехами, ты знаешь мой мальчик, – знания, они такие интересные, но трудно получаемые. Да, тяжело в учении, и не всегда знаешь где они пригодятся, а где нет. Но с другой стороны ученый человек не носит знания за спиной в большом мешке, он носит их в голове, и как не странно, они на плечи и спину не давят и идти по жизни с ними легко.

Поэтому, я пришел к выводу, что если тебе захочется продолжить образование и стать кем то, а не рыбаком, я посодействую тебе в этом. У меня есть знакомые монахи Ордена Святого Иоанна, которые преподают в монастырской школе в Валетте, я могу дать тебе рекомендательное письмо к ним, и ты сможешь продолжить образование и стать солидным господином. Ну, а по твоей просьбе научить тебя махать саблей, я тебе помогу, благо опыт у меня имеется, только он немного специфичный, я бы так сказал. И по навигации, я тебе то же помогу, будешь у меня лучшим штурманом на всем побережье, как? Согласен?

– Конечно я согласен святой отец, а когда мы начнём? – вопросил Бартоло.

– Ну всему своё время, сынок, время раскидывать камни, время собирать камни, я тебе сообщу. Пока я знаю, что ты хоть что-то не знаешь, пробелы мы силу своих сил постараемся устранить – заулыбался святой отец.

– А сейчас, беги к Алехандро и узнай, может ему что нужно – денежек там на материал, или ещё что ни будь. А завтра мне расскажешь в чём он имеет нужду исполняя мой заказ. Хорошо? – Закончил отче.

– Да, сейчас сбегаю, а завтра сообщу. – Искренне пообещал Бартоло.

По дороге к Химхии, Бартоло, что бы время быстрее текло, любовался природой, морем и строил в голове планы на жизнь. Он мечтал получить, не просто хоть какое-то образование, а вникнуть в науки, преподаваемые отцом Марко.

Странно, что другие дети не особо и усердствовали на уроках, а он наоборот, как будто судьба подсказывала ему, что надо Бартоло, надо. В жизни всё пригодится, пока есть возможность получай эти знания. Тебя будут уважать, хотя уже уважают, не только как сына Луки, но и просто за «ученость», как выразился однажды один из рыбаков.

– И что это меня на знания тянет, других то не тянет, а меня тянет, начал разговор сам с собой в голове Бартоло, – наверное, это в крови. Точно! В крови. Я же потомок уважаемых на Сицилии людей, а они все умные. Вон у дедульки какая библиотека, вспоминал Бартоло. Точно, дедулька все книги перечитал в библиотеке, и бабушка Люсия то же перечитала все книги, значит и она умная. И я буду умным.

Да и перед дедулькой не будет стыдно, а вдруг он что спросит? А я не смогу ответить, вот он и посмеётся надо мной. Мол чему ты столько лет учился, если не знаешь таких элементарных вещей. Нет надо учиться, да и науку саблей махать, точно пригодиться. Эх, ещё бы из пистоля научиться стрелять, или из ружья какого, вдруг куплю себе ружьё и на охоту буду ходить, ну если на море шторм конечно, что делать на берегу? Правильно, ходить на охоту. – Закончил свои глубокие размышления Бартоло.

Так за размышлениями, он, не замечая времени, преодолел пару миль до деревни, а впереди показался дом Алехандро.

Дверь в дом Алехандро была приоткрыта, в проеме между дверью и стеной, торчала довольная мордашка серого кота, который щурился на заходившее, но ещё яркое солнце.

Подойдя к двери, Бартоло, в образовавшийся проём крикнул – хозяева! Есть кто дома, гости пришли, новость принесли.

Кот стоявший в проёме тут же развернулся, по-своему, по кошачьи, и рванул вглубь дома, снося своими задними, серыми лапами, половички, расстеленные по полу и заваливаясь на бок на углу прохода из прихожей в комнаты.

– Заходи добрый человек, – послышалось из глубины дома голос Алехандро.

Бартоло, сняв обувь вошел в дом, и пошёл как по фарватеру по следу буйного бегства кота, а именно вдоль раскиданных половичков и самодельных дорожек. Так он прошел через гостиную, к небольшой двери справа, откуда слышалось негромкое постукивание молоточка.

Там, сидя на невысоком стульчике, за невысоким верстаком сидел и что-то мастерил Алехандро, держа в зубах маленькие сапожные гвоздики. Увидев Бартоло, он посмотрел на него и глазами показал на табурет, нормальной высоты, явно для посетителей, и продолжил прибивать что-то к чему то, вытаскивая по гвоздику изо рта и прибивая его к изделию. Бартоло сел на табурет и стал наблюдать за работой мастера.

Алехандро быстро закончил, отложил в сторону молоточек и какой-то башмак, многозначительно произнёс, – вот так, сносу теперь не будет, хорошую подошву поставил, не то что сарацины на площади Перея, ставят какую-то муть, смотреть противно. «А чего тебя принесло юноша? – улыбаясь своей очаровательной для женского пола, улыбкой», – спросил Алехандро.

– Так отец Марко послал, узнать не нужно ли денег на материал, помощь какая, или ещё что, вдруг какая надобность имеется? – Честно признался мальчик.

– Да нет, вроде всё нормально, всё слава Богу есть, скоро будет готово, дней через пять примерно. И что он удумал людей посылать? Ты кстати сегодня обедал? Время то позднее уже для обеда, да и я ещё не обедал, заработался. Значит так, не принимаю отказов. Сейчас мы пообедаем, а потом я тебя отпущу – идёт, – чуть ли не приказал мастер.

Деваться Бартоло было некуда, да и желудок намекал на пустоту, и он согласился.

Алехандро, быстро очистил верстак, соскочил на пол и поковылял на кухню, где на небольшой печке, стояли две кастрюли и чугунок.

Вымыв руки, мальчик уже хотел садится за стол, когда к нему обратился хозяин дома – Бартоло, сходи в сад пожалуйста, там Лидиа отдыхает, помоги ей прийти к обеду, а я пока всё приготовлю.

Кивнув в ответ, мальчик прошёл через открытую дверь в сад, где, идя по дорожке, вившейся между плодовых деревьев, он заметил сидящую в кресле качалке миловидную женщину, что-то вяжущей на спицах, а рядом с креслом стоял столик с книгами, каким-то рукоделием, клубком шерсти и почти выпитым графином вишневого компота. В ногах у неё развалилась упитанная кошка, а чуть в стороне, гонялся за бабочками поджарый кот, так удачно сбежавший от мальчика, той же, серо полосатой расцветки, что и кошка.

Бартоло, культурненько так покашлял, а когда женщина повернула голову, он сообщил, что Алехандро приглашает всех обедать, а его задача доставить женщину к столу.

– Ты смотри кто меня на обед поведёт, – улыбаясь мальчику произнесла Лидиа. – Давно я с молодыми кавалерами под ручку не ходила к столу. Но только помоги мне встать пожалуйста с кресла.

– Уно моменто, – улыбнулся женщине мальчуган и подойдя к ней протянул свои уже крепкие руки и, взяв Лидию за её теплые ладони, осторожно потянул и приподнял её из кресла и встав сбоку взял её под руку.

Так они вдвоём, не торопясь поковыляли по тропинке к дому. Коты, не будь дураками, и поняв, что будет дальше, по запахам с кухни, потрусили впереди всей процессии в дом, к своим мискам. Они потихонечку протиснулись через дверной проём, потом так же в столовую, где Алехандро колдовал над столом. На столе уже стояли тарелки с дымящимся супом, а посредине стола стояло большое блюдо с рисом и нарубленными кусочками курицы и всё это великолепие вкусно пахло.

Бартоло усадил женщину на стул с подушками, а рядом с ней, на другой стул то же с подушками, сел её муж, а мальчик сел, напротив.

Помолившись и перекрестившись, приступили к трапезе.

– Ну рассказывай, мил человек, как ты заставил местных башибузуков орать как Сирены на Одиссея, – улыбнувшись спросил Алехандро.

– Да всё как-то само собой получилось, они хотели у меня мешок отобрать, а я не дал, всё-таки я рыбак, а не пастух, кое чему научился у наших мужиков. – Деловито доложил Бартоло.

– Да, визг был знатный. Дядька одного из них, ещё потом накостылял им за то, что, сначала не подумав вышли на промысел, а потом добавил, за то, что с одним не справились и притом мальчишкой. – Вставила своё веское слово Лидиа. – Правда через неделю, один из них утонул, наверное, по пьяному делу купаться пошёл, опознали только по крестику, всё остальное крабы и рыбы объели. – Закончила монолог женщина.

Так они беседовали о том о сём, пока всё не съели. Бартоло старался не налегать на еду, орудуя вилкой и ножичком, как учила его мать и отец, осознавая, что такое изобилие на столе, достаётся им с трудом.

Поняв мысли мальчика и, наблюдая за его аристократическими замашками, Лидиа произнесла, – не стесняйся Барти, мы неплохо обеспечены, половина вашей деревни и вся наша, ходят к мужу с заказами по кожаным изделиям и ремонту башмаков и сапог, он отличный мастер по коже, да и по всему то же рукодельник, он построил печку вместо камина, починил кое где дом, даже маленькую кузню сделал на задках сада, так что мой кормилец в состоянии прокормить мальчишку и двух котов.

– Трёх, дорогая, трёх котов. – Вставил своё веское слово Алехандро. – Тут к нам повадился ходить чёрный кот, чёрт его знает откуда он взялся, я его раньше не видел в деревне, а тут пришёл с наглой мордой, тёрся – тёрся у крыльца, а потом раз и уже у меня в мастерской сидит на табуретке и смотрит как я работаю, молчит зараза и смотрит. А когда я пошёл перекусить, пошел со мной на кухню, сел в сторонке и демонстративно так отвернулся в сторону. И что самое главное в миски к нашим котам не лезет, хотя там лежала еда. Ну я ему немного рыбки отвалил, потом бульоном залил, так стервец слопал всё не торопясь, облизнулся и пошёл опять в мастерскую наблюдать за мной. Посидел на стуле немного, а потом прыг и исчез как будто его и не было. Так он несколько раз приходил, главное, когда захочет, но не попадаясь тебе на глаза. А наши коты, что самое интересное и не возражают, из их миски не едят, не спят на их подушках, не мешает им, ну и одним котом больше, одним меньше, какая для них разница. – Закончил повествование мужчина.

– А как ты его назвал, какое у него имя, как-то ты к нему обращаешься? – наивно спросила женщина.

– Да как как, да никак, просто Котом его зову.

– А давай он будет Волд!(Wold)

– А что такое Волд?

– Волд, это по английский пустошь на горе.

– Да пусть будет Волд, типа ничего, да?

– Ну конечно же, пришёл ниоткуда, ушёл в никуда, толку от него нет, только поесть и посмотреть приходит – утвердила свою мысль женщина. – Но животинку жалко, вдруг его из дома выгнали, а он бедный несчастный слишком гордый, чтобы к кому-то просится. – Поставила окончательный диагноз коту, добросердечная Лидиа.

Потом они пили чай из трав, которые собрал Алехандро в окрестностях деревни, сам засушил, сам заварил и, это был самый душистый чай, который когда-либо пробовал Бартоло.

После чего, сославшись на позднее время, он решил откланяться.

Алехандро насыпал ему кулек со своими сушеными травами, наказав заваривать его чай, не кипятком, а чуть остывшей водой после кипячения и настаивать не меньше получаса. Перекрестил его на дорожку, погрозил пальцем, мол больше не балуй и, отправил Бартоло с Богом до дома.

Бартоло выйдя из дома, обратил внимание на черный мохнатый постамент размером с кота, следящего за ним зелёными глазами, на углу дома.

Кто это, мальчик догадался сразу.

– Вам всё приготовлено, ваше сиятельство, – обратился мальчик к коту. – Можете смело идти домой.

Кот пристально по человечьи посмотрел на Бартоло, у того уж мурашки по телу пробежали и, благодарно мяукнув, потрусил в сторону крыльца распушив свой чёрный хвост.

Бартоло, когда вернулся домой решил спросить у родителей, сколько по времени ему нужно учиться.

Как раз в гостиной собрались все обитатели дома. Лука с Марией только начали ужин, Катерина как всегда капризничала, и соглашалась ужинать, только если ей кто-то расскажет интересную историю или сказку, в общем как все девчонки беспричинно требовала к себе внимания, таким вот хитрым способом.

– Пап, Мам, а скажите пожалуйста, сколько времени надо учиться? – Спросил Бартоло, присаживаясь за стол.

Как всегда, рассудительная мама, посмотрела на сына и нравоучительно сказала – А это кому сколько нужно. Одним и не нужно ничего, а другим и всех знаний на земле не хватает, вечно им знаний мало, практически всю жизнь за книжками сидят, а жизнь проходит мимо них. А некоторые сами себе определяют сколько им нужно знаний, прочитают, что им нужно и в ус не дуют, живут припеваючи. – Закончила свою нравоучительную мысль Мария.

– Всю жизнь? – Удивился Бартоло.

– Да сынок и такое бывает, пока молодой надо учиться, а потом эти знания использовать в жизни, как я, например. И тебя ждёт такая же жизнь, просто надо знать, что тебе нужно и стремиться получить что не знаешь. Мир велик, в нём столько неизвестного и интересного, что порой и всей жизни не хватит что бы понять суть вещей и явлений. – Практически философски выдал свои мысли отец.

– Вот это да! Получается я учусь, учусь, и ещё учиться, и учиться. Получается, что я знаю, что ничего не знаю? – Вопросил Бартоло.

– Да, и я знаю, что ты ничего не знаешь. Пока, не знаешь, но ты ещё молодой, на твой век знаний хватит, – подцепив вилкой кусок рыбки с тарелки, закончил диспут отец.

Глава 10

10. Всё идёт своим чередом

В Мелихе, всё шло своим чередом, рыбаки ходили в море, привозили не причал улов, купцы прямо с пристани его забирали и развозили по острову на продажу.

Погоды стояли отличные, вечернее закатное солнце окрашивала черепичные крыши домов в рыжий цвет. А запах? Какой это был запах, – запах моря, смешанный с запахом свежей рыбы на пристани в вперемешку с запахами смолы и, мокрых сетей, и водорослей с добавлением запаха жареной на углях рыбы и морских гадов, обильно смоченных в белом вине, тянущихся как ручейки, практически из каждого дома, замешанного с запахами фруктов, произрастающих в тех же дворах местный жителей. Этот запах вдыхался местными жителями, как сам собой разумеющийся, а приезжие из глубины острова вдыхали его как целебный фимиам. Дополняло эту Мальтийскую идиллию, звук моря, мелодично напевавший своими волнами и брызгами, что оно живое, а волны ударявшись о каменистый берег или песчаный пляж выдавали свою хаотичную мелодию, ублажающую слух всех жителей побережья, всех времен и народов.

Работящий народ, как заведено было предками, после трудовых будней посещал трактир, где под рюмочку граппы, делились своими планами и впечатлениями от прошедшего дня. Основную долю посетителей составляли конечно же рыбаки и моряки, заходившие в бухту Мелихи по своим делам.

Мужчины не стеснялись в выражениях, особенно по поводу того, что главный Консул Франции, собирается воевать на континенте, что будет мешает морской торговле. При этом они набожно крестились и просили прощения у Бога и всех святых, вместе взятых и по отдельности, которых они ещё помнили. Рыбаки их поддерживали, утверждая, что военные корабли стали часто пересекать их курс и проводили досмотр рыбацких судов. Хорошо ещё, что не конфисковали улов, тогда бы они все по миру пошли бы. Они, засоленные морем и чувствовавшие любой ветер, уже догадывались, что грядёт военная заварушка и, как бы под шумок, их не призвали бы во флот. Хотя, как такового, у Ордена Рыцарей, флота то совсем и не было, так, небольшие кораблики, которые при всём своём желании не могли противостоять Французскому флоту.

Была надежда на Британский флот, что он наведёт порядок на море, ибо надежды на дипломатов уже и не было вовсе.

В этих посиделках, как всегда участвовал отец Стефан, настоятель местной церкви и, к нему, как к самому просвещенному человеку в деревни были обращены вопросы, моряков – «А что нам делать? И к чему готовится?». Отец Стефан, будучи пожилым человеком, убелённый сединами и наученный жизненным опытом, всегда на такие вопросы отвечал, – Всё в руках Господа, дети мои, молитесь и Господь даст вам путь, и вы его пройдёте от начала и до конца. – После чего освещал себя крестным знамением и отхлёбывал глоток вина из глиняной кружки.

Эти собрания в трактире иногда посещал и отец Марко. Однако, не так часто, как его паства, и у него была уважительная причина. Он обучал детей Мелихи и близ лежавших деревень уму разуму. Рыбаки высоко ценили посильное послушание монаха, ведь их дети, прямо на глазах становились ответственные и знающие грамоту люди. Некоторые рыбаки, уже давно просили своих отпрысков из школы отца Стефана, написать письмо к родным или прочитать какой-либо документ по надобности.

Посильная лепта в образование детей, отвечала сторицей, столь умному учёному мужу в рясе. В его маленькой келье при храме, всегда были свежие овощи, вино и мёд, а в ледниках, при храмовых хозяйственных службах, всегда лежала свежая рыба, ибо пост святым отцам никто не отменял. Этими дарами природы, добросердечный монах, делился со своими учениками на занятиях, а дети с восторгом и благо веянием принимали гостинцы своего учителя. Родители знали, что отец Марко подкармливает своих школяров, что бы науки из головы не вылетали, ибо он придерживался старому студенческому правилу, – Что, пустое брюхо, к науке глухо. И он никогда не наказывал детей за нерадивость. Кому-то Бог дал возможность всё запоминать, а кому-то нет. За то, тот из школяров, кто плохо помнил уроки, мог прекрасно знать приёмы мастерства отцовского ремесла. Господь создал воинов, мыслителей и ремесленников, всегда помнил постулаты древних философов бывший бакалавр Теологии и Права. А видя набожность очень ругательных персон, только что пришедших с путины, да и исходя из своего собственного опыта, убедился в том, что в море неверующих нет.

Школяров своих он никогда не наказывал, хотя некоторые родители просили его применить розги, к очень уж активным детям. А зачем? Он же просвещенный человек, он всегда находил нужные слова к лентяям и забиякам, что часто одно и то же лицо, и доказывал им, что такое поведение ведёт к тому, что с ним не будут дружить и будут так же с ним обращаться. В общем сеял разумное доброе вечное.

– Чуть согни ноги, руку с оружием не относи далеко в сторону, легонько отводи удар, чуть уклонись, ответ давай, укол, опять уклонись, секи по руке…. – командовал мальчишке отец Марко.

Вот уже который месяц отец Марко гонял мальчишек, по поляне за школьным амбаром. Всё было строго по расписанию. Два часа работа с оружием, два часа работа без оружия. Когда монах начал заниматься с Бартоло, то через некоторое время к ним присоединились другие мальчишки, ведь это так интересно, уметь махать саблей.

Интересно то интересно, но вот монах допускал только тех, кто на занятиях проявлял прилежание и хорошо учился. Такого было его условие. Как говаривали древние мудрецы, человек должен быть гармоничен во всём – во владении оружием и во владении языком наук.

В процессе физического воспитания, шел процесс воспитания гуманитарного, в ходе которого, бывший бакалавр Теологии и Права объяснял детям, что защита отечества, семьи и души, есть первичное правило уважаемого мужа. Дети впитывали знания не только как пользоваться оружием, но и как правильно говорить на латыни, так как отец Марко, неоднократно повторял выражения не только древних мудрецов на этом языке, но и тексты Святого писания.

Приходя домой, дети делились своими впечатлениями с родителями, а родители гордились своими детьми, особенно, когда дома, сынок что-то скажет на латыни и многозначительно поднимет указательный палец вверх, а потом перекрестится и скажет Аминь.

– Так он скоро станет умнее мирового судьи, – делились впечатлением от увиденного родители школяров.

Лука с Гвидо вполне себе, как и раньше управлялись с баркасом, Лука немного скучал без сына, но мысль о том, что парень растет сильным и умным, умеющим постоять за себя, согревала его отцовскую душу. Он видел, как парень, уже не мальчишка, растет не по дням, а по часам. Бартоло, мальчишка, который ещё совсем недавно, с наивным и восхищенным взглядом, впитывал отцовскую науку кораблевождения, сам теперь мог научить кого угодно и, блеснуть такими знаниями, о которых практически вся ватага даже и не предполагала.

Дома, у Луки, конечно лежали какие-то карты побережья, доставшиеся ему ещё от Николо, и Лука не особо то и пользовался ими, но в последнее время он стал к ним внимательно приглядываться. Однажды, он, придя вечером с промысла, обнаружил идеалистическую картину. Сын, склонившись над старыми картами, при свете масляной лампы, что-то старательно чертил на них. Подросшая Катерина, подавала ему какие-то карандаши, а парень после того как начертит карандашом, все старательно обводил гусиным пером, макая его в чернильницу.

Мария в это время занималась хозяйством, починяя одежду под светом свечки и напевала себе какую-то песенку.

Еда приготовлена, дети заняты делом, муж пришел, в семье достаток, кладовые полны запасов, пора бы подумать и ещё об одном ребенке, пронеслись мысли в голове Марии.

Вот это порядок, вот это воспитание, вот это благолепие. – Подумал Лука, а вслух произнёс. – Ну что Колумб, открыл Америку, куда курс держим, дедовы карты не устарели?

– Бонджорно папа, карты не устарели, а наоборот обновились – в шутку ответил Бартоло.

– Ну ка, дайка взглянуть.

– Смотри отец, я же с тобой изучал течения вокруг острова и в проливе, так?

– Ну так, а что там изменилось что-то.

– Нет там ничего не изменилось, я нанес на карту течения и написал их скорость, и пришел к выводу, что если мы выходим из залива Мелихи, а потом идем не на север, а на северо-северо-запад, примерно миль пятнадцать, то подвернув на этой точке, мы сделаем поворот на северо-восток, то вот это течение быстрее донесет нас до Сицилии примерно на 5 часов раньше. – Двигая пальцем по карте вполне компетентно заявил сын.

– Да уж. Ну-ка покажи, что ты тут на ваял. – Склонившись над картой произнёс Лука.

Лука рассмотрел, как маленькие стрелочки были начерчены на карте чернилами, обозначающие течения, крутились вокруг острова, уходили в пролив, а нарисованные карандашом толстые стрелки были курсом, с указанием градусов с правой части стрелок, а как догадался Лука, с левой части стрелок была написан вероятная скорость.

– Да, хорошая работа Адмирал, – одобрительно крякнул шкипер Лука, глядя на сияющее лицо сына.

С того дня, ватага рыбаков так и стала ходить в море, по картам, которые разрисовал Бартоло. Конечно на размер улова это не влияло, но на скорость возвращения домой с этим уловом влияло, ведь можно вернуться ближе к ночи, а можно вернуться и к вечерней службе и успеть посетить проповедь отца Стефана или заумную проповедь отца Марко. Да и больше можно провести время в кругу семьи, или за стаканчиком граппы. Какой же рыбак не уважает граппу – правильно, никакой.

В некоторые дни, когда шла путина, и косяки рыб мигрировали с юга на север и с запада на восток, отец Стефан отпускал мальчишек с отцами в море, помогать в лове рыбы. Конечно они не выметывали тяжелые сети с уловом, но вот стоять на румпеле, управлять парусами, ставить якоря, практически все дети рыбаков умели с младых ногтей.

Свеже пойманную рыбу, они умудрялись продавать, не только на Мальте, но и на Сицилии, куда быстро доходили, если лов проходил недалеко от острова.

Бартоло, будучи уже практически готовым шкипером, брал на себя управление и помня о течениях и ветрах, выводил свой маленький флот к близ лежавшие Сицилийские деревни, даже быстрее чем местные рыбаки, где с прибылью реализовывали пойманную рыбу.

Отец был доволен сыном, он у него такой умный, сильный, настоящий шкипер, правда ещё подросток, но это дело поправимое. Будет кому оставить своё дело и уйти на покой и чем-либо заняться. Чем? Он ещё сам не придумал, не хотелось ему заниматься сельским хозяйством, ковыряться в земле. Так и крестьянином можно стать. Хотя, вон старикан Николо, сидит себе в деревне и пчёлок разводит, мёд качает и продает и ему вполне хватает.

Вот уйду в отставку, прикуплю небольшую ферму, да и то же с Марией займусь пчелами, а Бартоло будет командовать чем ни будь. Катерину выдам замуж, вот будет нормальная жизнь – продумывал свою жизнь наперед Лука.

От деда Чезаре, приходили иногда вести, что всё нормально, здоровье конечно не ахти, но он держится. Родня передаёт приветы и гостинцы, которые иногда привозили странные неразговорчивые люди в места их ночёвок, где они иногда оставались чинить снасти. Как Чезаре узнавал об их приходе, Лука не догадывался. Однажды он поделился своими мыслями об этом с Бартоло, но что тот удивленно взглянул на отца и рассказал ему, что ещё со времён Пунических войн, вести передавались с помощью голубиной почты. И когда флотилия входила в бухту, то баркас красного цвета с глазом сразу виден из далека. Наблюдатель тут же писал записку, прикреплял её к ноге голубя и, через час голубь доставлял в Альчерито новость о том, что ватага Луки швартуется в одной из деревень или поселке на южном берегу Сицилии.