Повесть о настоящем Карабасе Барабасе

Волдемар Копп

Повесть о настоящем Карабасе Барабасе

Глава 1

1.

На северном побережье Мальты, где скалы цвета мёда обрываются в лазурное море, раскинулась рыбацкая деревушка Мелиха. Это была старинная деревня, известная ещё до времен крестовых походов. Белые домики с синими дверями карабкались по холмам, как стадо овец, убегающих от ветра. В садах звенели цикады, а по узким улочкам бродили ослики, навьюченные корзинами с тунцом.

Земля здесь была благословенная, как думали сами жители, в округе было много полей и садов, пасеки стояли едва ли не через милю, и местный мед считался одним из лучших на всем средиземном море.

Но самая главная ценность, была рыба. Море с лихвой обеспечивало почти весь остров рыбой, которую добывали в море рыбаки Мелихи. Пойманную рыбу прямо с причала закупали купцы практически со всей Мальты, а так же заезжие купцы для перепродажи уже в соленом копченом и ещё в каком виде во все страны, куда мог добраться купеческий корабль.

Именно здесь, в канун праздника Festa San Pawl, праздник в память кораблекрушения корабля, на борту которого был Святой Павел, у берегов Мальты.

Именно в этот день, когда весь берег утопал в цветах и фонариках, родился Бартоломео Борг.

Родился он в семье простого рыбака Луки и его жены Марии, Бартоломео был их первенец, после нескольких лет брака они не могли завести детей. Однако набожная Мария не теряла надежды и по ночам молилась святой Деве Марии, о даровании им ребенка. И её молитвы были услышаны и, однажды она почувствовала, что под сердцем у неё зародилась новая жизнь.

Вечерами, когда Лука возвращался с промысла, они гадали, кого им даст Господь, мальчика или девочку.

– Если будет девочка, то она обязательно будет красавицей во всем поселке, я научу её готовить и шить, работать по хозяйству, в конечном счете за неё будет свататься какой ни будь богатый купец, а в последствии она станет хозяйкой в богатом доме и нарожает нам кучу внуков – мечтала Мария.

– Ну а если родится мальчик, – вполголоса произнес Лука, – я научу его водить по морю наш баркас, работать с парусами и ловить больших тунцов, он так же станет большим человеком, будет моряком и предводителем артели рыбаков.

– я научу его читать море. Пусть знает, как ветер рвёт паруса, а волны лгут, как торговцы с рынка. И если Господь дарует ему удачу, он станет хозяином не только этого судна, но и всего берега от Мелихи до Валлетты.

Мария вздохнула. В её мечтах дитя носило шелковые платья, а не рваные сети. Но море уже стучалось в двери их дома – и не спрашивало разрешения.

Так шли дни за днями, месяц за месяцем, округлившийся живот Марии, на радость Луке, и по мнению местных старушек, давал знак, что скоро родится всё таки мальчик на радость папе. Мария и сама это понимала, но от этого предположения ей всё равно было приятно, ведь это должен родится ребенок, их первенец с Лукой.

В один прекрасный день в феврале, когда Лука собирался выйти в море, он подошел к Марии, приобнял её за плечи и прошептал – я чувствую он скоро родится, надоело парню сидеть в животе, ему охота на волю, мир посмотреть, папке помочь, поэтому я позову повитух, пусть они присмотрят за тобой.

– ну хорошо, Лука, зови, только не всех сразу, а то у нас не так много вина, улыбнулась Мария.

Лука, подтянул пояс на своих кожаных портах, которые достались ему от отца, с довольным видом поправил свой рыбацкий нож на поясе и вышел во двор. По пути к пристани рыбацких лодок он зашел к самой старой повитухе их деревни Терезе.

– послушай Тереза, я сегодня выхожу в море и мы пойдём к Сицилии, очень я переживаю, что роды могут начаться прежде чем я вернусь, Пожалуйста присмотри за Марией, что бы она ничего не таскала тяжелого. Скоро праздник, я конечно же постараюсь вернуться в канун праздника А когда я вернусь, то ты сама выберешь себе тунца и макрель, какая тебе понравится, ты же знаешь, что денег у нас практически нет.

– не переживай Лука, – ответила Тереза, – я присмотрю за Марией, я же всё таки принимала роды у твоей матери, я помню как ты родился и, почти половину всей деревни, все вы родились у меня на руках, иди в море и не переживай, я помогу чем смогу и будем надеяться на Бога, всё в его власти и силе. Ну и конечно же я буду очень внимательна к Марии накануне праздника, ведь по поверью хорошие люди рождаются накануне или в большой церковный праздник. И тогда ребенок будет под защитой святого.

– я надеюсь на тебя Тереза, и я буду в море молиться за тебя и за Марию, Господь надеюсь поможет нам – поклонился Лука Терезе, перекрестился, да и пошел на пристань, где его ждала ватага рыбаков на лодках, готовые выйти в море.

После того, как Лука ушел к пристани, Тереза прошептала про себя молитву святой Деве Марии и стала собираться в дом Луки. Она положила в большую корзину отрез чистого, белого, льняного полотна, несколько банок с различными мазями и настойками, на травах, растущих в окрестностях деревни, немного еды и баклажку с местным красным вином, посидела подумала немного, ещё раз перекрестилась и заперев дверь на замок в виде полешка подбитого под дверь, пошла к дому Марии и Луки.

Мария разрешилась от бремени как раз за день до праздника, она родила мальчика, в полдень, когда колокол святилища Богомотареи Мелихской известил об окончании утренней мессы.

– хороший знак Мария, сказала уставшей роженице Тереза, принимая младенца, обмывая его и укутывая в чистое полотно. – вон и ребятишки побежали к пристани, это наверное вернулась с промысла ватага Луки, во время он вернулся, во время, прошептала Тереза.

– да Тереза, это очень хороший знак, как всё прекрасно сложилось, ребенок не мучил меня долгими родами, посмотри какой он красивый, и колокол известил о его рождении и радуга появилась на небе – произнесла тихо Мария.

Тереза, а так же две её помощницы посмотрели в окно и увидели, сияющую радугу над морем, один конец которой уходил в море, а другой раскинулся над побережьем Мальты.

Опустив глаза, женщины увидели, как по дороге от моря шел Лука.

– Лука! Иди быстрее сюда крикнула Мария высунувшись из окна их домика у самой кромки моря. – Посмотри на небо!

Её муж, крепкий рыбак с руками, покрытыми солью и шрамами от сетей, бросил корзину у крыльца дома, с пойманной  золотой макрелью и тунцом, вбежал в дом.

Над крышей висела радуга – не просто дуга, а вся палитра от розового до индиго, будто ангелы разлили по небу краски.

– Смотри!!! – Лука поднял новорожденного сына к небу, – он родился под радугой! Это знак – море благословило его.

Мария, счастливая, обняла мужа и сына и немного подумав сказала, – Он не будет рыбачить, Лука. Я чувствую – его ждёт большая дорога…

– Море решит, – усмехнулся отец, но в глазах светилась гордость. – Но если захочет стать капитаном – я научу его читать волны лучше, чем монахи читают книги!

В тот вечер вся деревня собралась на берегу моря. Всё таки канун праздника и, все от мала до велика, пришли на пристань, где уже разгрузилась ватага Луки, а на бочках с солью и рыбой женщины расстелили грубоватую на ощупь ткань, на которую выложили немудренную деревенскую снедь. Изобилия особого не было, праздник то завтра, но отметить день рождения ребенка Луки было в порядке вещей у всей деревни. Немного копченой рыбы, немного баранины, фрукты и овощи разместились на бочках и в корзинах которые стояли как на самих бочках так и рядом с ними на траве. Ну и как же без вина, местного, Мальтийского вина, которое производилось из местного винограда, выросшего буквально в мили от деревни. История вина уходило в далекое прошлое, местные жители уважали своих виноделов, а те в свою очередь радовали последних хорошими винами не скрывая всех достоинств своего продукта. Пить что то покрепче вина, мужчины будут завтра вечером, когда начнутся основные гуляния, после утренней мессы, проповеди и обеденных угощений. Когда рыбаки, кузнецы и прочий работный люд деревни и близлежащих поселений соберутся в таверне на восточной окраине деревни и начнут уже свою часть праздника с употреблением граппы из небольших стаканчиков и закусывая всё это мясом и рыбой. Уже ближе к глубокому вечеру, когда мужчины примут на душу кто сколько сможет, не теряя берегов, конечно, подойдут из дома жены и подруги, оставившие своих чад под присмотром бабушек и дедушек, а иногда даже и под присмотром у сердобольных соседей, вот тогда с благословения местного падре Стефана, народ кружился в танцах до упаду, а молодежь присматривалась к своим суженным. Обычно долго такое веселье не продолжалось, на утро надо быть трезвым, чистым и опрятным быть в местном церкви и иметь душеспасительное лицо. Многие рыбаки в том числе и Лука были очень набожными людьми. Ведь известно с древних времен, что в море неверующих нет.

Старожилы, деды убелённые сединой и облагороженные блестящими лысинами, приняв на грудь по паре стаканчиков граппы, вспоминали:

– Последний раз такая радуга была, когда рыцари Ордена привезли на Мальту ту самую икону Богоматери!

– Благословенные были времена – подхватил разговор падре Стефан, – а какое имя ты дашь своему сыну? – обратился падре к Луке.

– Ну мы с Марией подумали и решили дать ему имя Бартоломео, в память о её прадеде и в память о моём деде, который то же был Бартоломео. К тому же, когда скажете его приносить в храм на крещение? – ответил и одновременно поинтересовался Лука.

– Чем быстрее тем лучше, назидательно произнес отец Стефан и, пригубил из кружки вина, ибо не очень хотел много принимать на грудь, ведь завтра праздник и у него будет очень суетный день.

Глава 2

2. Обед Моряка.

И потекли дни, плавно переливающие в месяца, а те в свою очередь складывались в года. Бартоломео рос как все мальчишки, когда не надо кричал, когда не надо молчал, аккуратно употребляю в пищу, всё что давала мать, приносил отец и соседка Лючия. Болел, как и все дети, в основном простудой и всем остальным чем положено болеть детям, вырабатывая крепость организма на всю жизнь.

Но со временем, море солнце и воздух делали своё доброе дело. Мальчишка становился крепким и высоким, по телосложению точно в отца. А лицом был похож на маму. Вечерами, когда Лука с Марией сидели за столом, Лука не раз многозначно намекал жене, что когда Бартоло вырастет, придется отбиваться от назойливых невест, мамаши которых уже смотрят на мальчика в церкви и проворачивая в голове свои далеко идущие планы.

У них в деревне, было несколько ровесников Бартоло, как мальчиков, так и девочек и у детей была своя компания, которая в свободное время занималась чем угодно, только не Богоугодными делами, как ворчал иногда отец Стефан, который крестил всю эту ребятню, а также давно и их родителей.

Но сегодня, как так оказалось, что у всех друзей, есть какие-то домашние дела, ну бывает так. И вот с утра обежав дома друзей, и поняв, что никаких купаний наперегонки и ныряния за раковинами не будет, Бартоло решил посидеть на краю причала и помечтать, о чем ни будь, о чем он сам ещё не знал. А что, мальчишке нельзя помечтать? Можно и нужно подумал Бартоло, и присев на берегу причала закачал ногами вглядываясь в небольшие волнения под ногами.

Ветер, дующий с севера, со стороны Сицилии имеет свой собственный, особенный запах, так рассуждал Бартоломео, а пахнет он солью и чешуёй. А вот ветер который дует с острова и был попутным всем рыбакам деревни, уходящих в море, пах по другому, он пах цветами, хлебом, свежим сеном, ну и конечно же навозом от разной живности, что стояла в хозяйствах местных крестьян.

Но мальчик понимал, что без этого никак, ведь его семья не держала скотину, его семья была из рыбаков, самых почетных и уважаемых жителей побережья, а вот соседи, державшие скотину были обыкновенными крестьянами, имеющие свои наделы, ну и конечно же глупую скотину. Однако, эта глупая скотина давала молоко, а когда он болел в детстве, то соседка Лючия, приносила его маме молоко и мед, лечить простудившегося Бартоломео. Мама, будучи благодарной женщиной, всегда снабжала соседку, свеже пойманной рыбой, ибо первейшее правило деревни гласило, что надо помогать соседу, ведь неизвестно как в жизни может обернуться.

Так рассуждая о бренности бытия маленький Бартоло, как звала его мама и папа, сидел на каменной деревенской пристани, болтая босыми, загорелыми ногами над плещущей бирюзовой водой моря. Его темные, выгоревшие на солнце волосы, растрепались на ветру, как от легкой руки матери, потрепавшей его голову перед выходом из дома. В его глазах отображается то самое голубое море и то самое мальтийское небо, которое приветствовало его в день рождения радугой.

– Бартоло! – зовет его мать со двора, где сушиться сеть. – отнеси отцу обед!

Мальчик спрыгнул с причала на горячий прибрежный песок и подпрыгивая от обжигающих о землю ногах поскакал к дому.

Подбежав к крыльцу, он взял у мамы кувшин с вином и завернутые в тряпицу лепешку утреннего хлеба с кусочками вчерашние приготовленного мяса и половиной луковицы и, побежал обратно по обжигающей ступни ног тропинке к причалам с лодками рыбацкой ватаги отца.

Не добегая до причала, Бартоло прыгнул в воду по самые колени и блаженно выдохнул, охлаждая свои ноги в прохладной воде. Море, как ласковая мама, омыла разгоряченные ступни ног мальчика, охладила их своею прохладой и привела Бартоло в состояние блаженства. Он от удовольствия зажмурил глаза и подставил свое лицо небу и ветру.

Рыбаки видевшие эту сцену дружно засмеялись и одобрительно, кто закивал, а кто и причмокнул, каждый вспоминая своё босоногое детство, но почему то, при этом так же прищурили глаза и подставили лица ветру и солнцу.

Отец Лука Борг, готовил свою лодку «Луззи» к очередному вечернему выходу в море. Это была лодка примерно 25 футов в длину с мачтой и парусом, пузатая и высоко бортная, что бы волны не сильно заливали её при полной загрузки лодки рыбой. Борта лодки были ярко красного, слега выцветшего цвета, а в носовой части, на борту был изображен глаз «Осириса», что бы злые духи не сбили рыбаков с пути.

– Смотри Бартоло, – Лука наклонился поправить снасти, – море как женщина, : сегодня ласкает, а завтра может бросить тебя на скалы. После чего взяв у Бартоло узелок с едой, развернул его на коленях, принюхался к вкусно пахнущему хлебу и сказал, – давай залезай на борт, помоги папе управится с таким царским угощением.

– Нет, я не хочу, к тому же меня ждет такой же королевский обед, правда без вина – Улыбнулся отцу Бартоло.

Бартоло не помнил и не мог помнить, как папа его впервые взял на лодку, как отнес на руках и познакомил его со своим судном. Но как рассказывала мама и папа, как только его окрестили, на следующий день Мария и Лука принесли ребенка к морю и, отец бережно перенес его на борт лодки, стоявшей носом на берегу, а кормой в море. Он присел на носовую банку, с ребенком на руках, а Мария села рядышком, внимательно наблюдая за сыном и переживая, что бы он не проснулся. Но мальчик и не думал просыпаться, ему было так уютно на руках отца, что он причмокивал во сне. Так некоторое время Лука и Мария просидели, наблюдая за волнами и солнцем, а когда солнце стало тянуться к горизонту на западе, всю округу оглушил молодецкий плачь, возвестивший о том, что Бартоломео, сын Луки и Марии намеревается трапезничать. Мария хотела отнести его домой на кормление и смену пеленок, но Лука сказал ей

– Он сын рыбака, внук рыбака, пра и пра правнук рыбака, путь научится есть в лодке, нравоучительно сказал Лука.

– Но посмотри сколько много народа обернулось на его голос, все сбегутся смотреть, а потом мне как то неудобно под чужими взглядами

– Не переживай, вот увидишь, что никто кроме женщин на тебя смотреть не будет, да и те только будут радоваться за тебя, что у тебя есть что ему дать, такому горластому молодцу – улыбаясь ответил Лука и чмокнул свою жену в маковку её очаровательной головки.

Мария недолго думая, расстегнула верхнюю и среднюю пуговки своего домотканого, тонкого, льняного платья и на зависть женщинам, извлекла без девичьей скромности, свою наполнившуюся молоком грудь и аккуратно подала его Бартоло.

Мальчишка присосался к груди Марии и, как насос стал поглощать ценное и питательное молоко своей матери.

– Ох ты, да у нас сиськолюб растет – усмехнулся Лука, внимательно разглядывая процесс поглощения сыном своего законного обеда.

И как специально в некотором окружении от места кормления образовалась тишина, даже соседская коза, на какое-то время, перестала блеять на всю улицу, только пчелки и какие-то летающие насекомые прерывали тишину кормления своим жужжанием.

Рыбак должен уметь питаться на лодке, многозначительно подумал Лука, и так же многозначительно, но в тональности поучения сообщил об этом Марии. Но Мария только улыбнулась пожеланию мужа, про себя мечтая, что её первенец Бартоло станет кем-то более значительнее чем рыбак, но кем, она так для себя и не решила.

Глава 3

3. Море зовёт.

Однажды вечером, когда Бартоло набегался и наигрался со сверстниками, сидя за столом в доме родителей, жадно поглощал копченую рыбу с душистым хлебом и прикусывая всё это разнообразие маленькими кусочкам красного сладкого лука, услышал сквозь треск в ушах, что отец выйдя из комнаты родителей сказал ему:

– Сынок, ты уже взрослый парень, хватит болтаться по улицам, завтра утром я беру тебя с собой в море на целый день, будешь помогать папе.

– Ааааааа, наконец то – прокричал мальчик. Он часто просил отца взять его с собой в море, ну хоть чуть-чуть, ну хоть капельку, но отец всегда отказывал ему говоря – сынок ты ещё мал, пока помогай маме, играй с мальчишками, придет время и я возьму тебя с собой, но пока рановато.

Бартоло постоянно ждал, когда наступит это время, помогал маме в саду и на грядках, ходил на виноградники подвязывать лозу, таскал в меру сил корзины с виноградом с плантации, где его семья владела небольшим участком, который всё время надо было обрабатывать. Конечно помогать маме дело хорошее и даже нужное, но ему всегда хотелось в море с отцом.

Сказать по правде с мальчишками то же было интересно, их ватага из пяти мальчишек и двух девчонок, когда в полдень замирала сельская жизнь, и в деревне наступала сиеста, выбиралась в оливковую рощу, где играли в различные детские забавы, носились по роще, а когда уставали, ложились на траву или на копну сена и, разглядывали облака на небе и как все дети рассматривали различные фигуры плавно перетекающие то в зайца, а потом в лошадку, а потом кораблики и так до тех пор пока облака не рассыпалась на ватные шарики или перья уходя вдаль повинуясь ветрам.

Дождавшись, когда колокол на колокольни деревенской церкви возвещал о том, что день перевалился за полдень, все бежали на окраину деревни купаться в море и прыгать с камней в воду.

Мальчишки купались отдельно от девчонок, а иногда и без них, ибо их подозрительные мамаши загоняли девочек домой под любым предлогом.

Там на камнях, на мелких местах, Бартоло научился плавать, а потом и нырять, входя в воду то солдатиком, то рыбкой, а иногда, когда градус веселья накалялся, мальчишки прыгали в воду раскинув руки и ноги. Однако никаких болевых ощущений никто не испытывал, потому что прыгали они с камней невысоко торчавших их воды, а вот рыбкой, только с высокой, одинокой скалы, нависающей над небольшой бухточкой, где ещё в детстве перекупались все мужчины деревни в том числе и молодой Лука.

Но самым главным достижением любого мальчишки, было конечно ныряние, кто сколько сможет находится под водой, но так странно получалось, что все держались под водой практически одинаково, ведь часов ни у кого не было, победителя выбирали на глазок, ибо считать умели кто десяти, а кто и вообще не умел.

Когда они стали более уверенно плавать, дети стали нырять под водой на дальность в сторону выхода из бухты и на глубину, откуда надо было доставить ракушку и показать всем.

Рано утром, когда солнце ещё не показывало свой край, над морем, а на улице наступали утренние сумерки, Лука разбудил Бартоло и приложив палец к губам показал глазами на стол, где стояла миска каши и лежал кусок черного хлеба, лежащий на кружке с молоком.

Бартоло, быстро натянув штаны и рубаху, сел за стол и быстро, но не громко заработал ложкой, запивая кашу молоком и закусывая хлебом. Когда он закончил есть, он внимательно посмотрел на отца и одними глазами и кивком головы как бы вопросил у отца – А ты?

Отец, приняв игру сына, так же глазами показал на столик возле умывального кувшина, где стояла недавно вымытая кружка и тарелка отца.

Потрепав парня по вихрам показал так же глазами и кивком головы на выход из дома. Бартоло на цыпочках пошёл на выход, а отец, подняв с пола небольшую корзину с нехитрой снедью, которую с вечера приготовила Мария, так же на цыпочках направился на выход, прихватив с коврика у дверей свои морские сапоги, вышел на крыльцо, где, прыгая то на одной ноге, то на другой умудрился обернуть ноги в портянки и вставить их в сапоги. Бартоло восхищённо взирал на эти пляски сапог, ног и портянок, подумал, что это специальный обряд перед выходом в море, которому он обязательно научится.

Так, для Бартоло началась дорога рыбака, дорога к морю, которая шла по окраине деревни на пристань с рыбачьими лодками и, которая определила его дальнейшую жизнь. Первые шаги по этой дороге он прошел с отцом. Так было всегда в деревне рыбаков. Отец, когда решит, что сын готов выйти в море, сам отводил его на пристань и официально по-мужски, знакомил его с другими рыбаками, как взрослого со взрослым. Хотя они были знакомы с детства, и часто виделись в деревне или у себя в гостях, или на различных праздниках и посиделках, но это было такое, совсем новое знакомство, как рыбака с рыбаком, который будет следить за молодым и делать для себя и всей ватаги определенный выводы, о том, сможет ли новый человек стать настоящим моряком и рыбаком, сможет ли доверять ему в будущем, не только его слову, но и его поступкам.

– О! молодого привел! Лука, готовишь нового ватажника? Или так покатать по морю океану решил – загалдели рыбаки, стоя в своих лодках и готовых выйти в море на промысел.

– А вот мы сегодня и посмотрим, как Бартоло, прочувствует море, как оно примет его и будет ли у нас сегодня удача – громко, под смущённым взглядом сына сказал Лука.

Отец и сын перешагнули с причала на борт. Отец осмотрел такелаж, провел рукой по парусу, сложенному на рее, придирчивым взглядом недолго рассмотрел сети, сложенные особым, только одному ему понятным порядком, после чего пожал руку своему помощнику Гвидо, парню лет двадцати пяти, и спросил у него,

– Ну что всё готово?

– Как всегда маэстро, мы готовы, рыба ждет, море не штормить и уже собирался отдать швартовы, но Лука сказал, – у нас сегодня юнга на борту, пусть начинает со швартовых.

– Юнга!! Отдать швартовы!! – Приказал Лука глядя на сына.

Бартоло, невольно оглянулся вокруг, понял, что отец дал команду именно ему и перескакивая через поплавки сети, опираясь на борт лодки двинул в сторону носа, отвязал швартов с деревянного кнехта, расслабил трос и ловко, как будто всегда эти занимался скинул петлю швартового конца с вертикально стоявшей деревянной сваи. Потом закинув трос в лодку, уже по-деловому, не торопясь прошел вдоль борта и так же развязав немудренные узлы скинул швартов с такой же деревянной сваи.

– Скрути швартовы сынок, и положи их в носовой рундук, а потом садись рядом со мной на корме.

– Гвидо, поднимай кливер и готовься к маневру.

Когда поднялся косой парус, и лодка стала медленно отходить от причала, Лука сидя на кормовой банке, начал румпелем отрабатывать курс лодки, лавируя то вправо, то влево, ловя при этом ветер. Бартоло, в свою очередь, смотав швартовы в бухточки, положил их в рундук и держась за борта, переступая сети пошёл на корму к отцу.

Вот так, однажды в августовское утро, сидя рядом с отцом на румпеле, Бартоло, сын рыбака, внук и пра правнук рыбака вышел в Люди. А точнее в море, с которым теперь будет связана вся его жизнь.

Лука взял руку сына и положил её на румпель давая попробовать слегка порулить лодкой, пока они не вышли из бухты. После чего развязал концы, которыми был принайтован большой парус к рею, подготовив его к поднятию. На соседних лодках, коих было ещё пять штук, рыбаки так же управлялись со своими парусами, выстраиваясь за лодкой Луки в кильватер.

Так они вышли в открытое море. Поймав ветер и приведя лодку носом к ветру, когда затрепетал на ветру косой парус, Лука двумя руками взял какой то, непонятную для Бартоло трос и совместно с Гвидо стал тянуть за него поднимая небольшой рей, к которому был прикреплен парус. Так они вдвоем поднимали парус, а Бартоло удерживая румпелем лодку к ветру второй рукой стал расправлять трос, который вытягивали отец с помощником. Подняв парус, отец привязал фал к утке и взяв у сына управление, переложив лодку на левый галс, а Гвидо выбирал шкот и ловил ветер. После того, как Лука кивнул помощнику, тот закрепил на бортовой утке шкот и пошел на бак выбирать в нужном положении кливер, после чего так же закрепив шкот уселся у мачты перебирать снасти.