Академия боли

– Времени нет, – резко прервал ее мужчина. – События развиваются быстрее, чем мы предполагали. Нам нужны новые активы, готовые к полевой работе. Особенно с такими показателями, как у этого мальчика.

– Я понимаю, – голос Элеоноры стал более официальным. – Мы ускорим процесс. Но должна предупредить: это увеличивает риски. Психологическая стабильность…

– Стабильность – это роскошь, которую мы не можем себе позволить, – отрезал мужчина. – Действуйте согласно инструкциям, доктор Витт. И убедитесь, что отец не вмешивается.

– Как прикажете, мистер Монро.

Дэниел почувствовал, как кровь стынет в жилах. Монро – тот самый Монро, чей сын учился в академии и проявлял интерес к манипулятивным техникам. И теперь этот человек отдавал приказы о применении какого-то загадочного протокола к его сыну, говоря о нем как об "активе" для "полевой работы".

Он услышал шаги, приближающиеся к двери, и быстро отступил в ближайшую нишу, где стояла скульптура какого-то древнегреческого философа.

Дверь кабинета открылась, и вышли двое: Элеонора Витт и высокий мужчина в дорогом костюме. Его седые волосы были коротко подстрижены, а на лице выделялись те же острые черты, что и у его сына, которого Дэниел видел на лекции.

– Мартин проводит вас, – сказала Элеонора, и из тени вышел еще один человек – крупный мужчина с военной выправкой, которого Дэниел видел выходящим из автомобиля.

– Нет необходимости, – отмахнулся Монро. – Я знаю дорогу.

– Как пожелаете, – Элеонора слегка склонила голову. – До следующего отчета.

Монро кивнул и направился к выходу в сопровождении молчаливого Мартина. Элеонора осталась стоять в коридоре, глядя им вслед. Затем, к ужасу Дэниела, она повернулась в его сторону.

– Вы можете выйти, профессор Фрост, – сказала она спокойно. – Я знаю, что вы здесь.

Дэниел замер, не зная, что делать. Как она узнала о его присутствии? Была ли здесь еще одна камера, которую он не заметил?

– Не заставляйте меня повторять, – голос Элеоноры стал жестче. – Это только усложнит ситуацию. Для вас и для вашего сына.

Упоминание Итана заставило Дэниела выйти из своего укрытия. Он медленно шагнул в тусклый свет коридора, лихорадочно соображая, как объяснить свое присутствие здесь в столь поздний час.

– Доктор Витт, – начал он. – Я просто…

– Подслушивали частный разговор? – закончила она за него, ее голубые глаза холодно сверкнули. – Это не самое мудрое решение, профессор.

– Я не мог заснуть и решил прогуляться, – солгал Дэниел. – Увидел свет в ваших окнах и подумал, что могу задать вам несколько вопросов о курсе…

– В два часа ночи? – Элеонора приподняла бровь. – Я ценю ваш энтузиазм, но не думаю, что это правдоподобное объяснение.

Она сделала шаг к нему, и Дэниел почувствовал странный импульс отступить, хотя она была ниже его почти на голову.

– Сколько вы услышали? – спросила она прямо.

Дэниел решил, что отрицание будет бессмысленным.

– Достаточно, – ответил он. – Достаточно, чтобы понять, что вы планируете что-то для моего сына. Что-то, что вы называете "Протоколом Лазаря". Что-то, для чего вы используете его травму, потерю матери.

Элеонора долго смотрела на него, ее лицо было непроницаемым.

– Присядьте, профессор, – она указала на скамью у стены. – Нам нужно поговорить.

Дэниел медленно опустился на скамью, Элеонора села рядом, сохраняя дистанцию.

– Вы не понимаете, во что ввязались, придя в Академию Блэквуд, – начала она. – Это не просто школа. Это… назовем это инкубатором. Мы выявляем особенных людей – тех, кто обладает способностями влиять на других, формировать их восприятие, направлять их действия. И мы развиваем эти способности.

– Для чего? – спросил Дэниел, хотя уже догадывался об ответе.

– Для того, чтобы создать новую элиту, – ответила Элеонора просто. – Людей, которые будут формировать будущее мира не с помощью грубой силы или денег, а через понимание человеческой психологии. Через способность видеть рычаги влияния и использовать их.

– Вы говорите о манипуляции сознанием.

– Я говорю о более эффективной форме лидерства, – поправила его Элеонора. – Мир всегда управлялся теми, кто умел влиять на других. Мы просто делаем этот процесс более… научным.

– И мой сын…

– Ваш сын обладает исключительным потенциалом, – глаза Элеоноры оживились. – Его способность к эмпатии, к распознаванию и адаптации к эмоциональным состояниям других людей превосходит большинство студентов, которых мы когда-либо тестировали. С правильным обучением он может стать одним из самых влиятельных людей своего поколения.

– Или одним из самых опасных, – заметил Дэниел.

Элеонора слегка улыбнулась.

– Сила и опасность часто идут рука об руку, профессор. Вопрос в том, как эта сила направляется.

– И кто ее направляет, – добавил Дэниел. – Люди вроде Монро?

Улыбка Элеоноры погасла.

– Мистер Монро – влиятельный член нашего Совета. И один из наших самых успешных выпускников. Его достижения в бизнесе и политике говорят сами за себя.

– И что такое "Протокол Лазаря"? – Дэниел решил перейти к самому важному.

Элеонора долго молчала, изучая его лицо.

– Это наша самая продвинутая методика, – сказала она наконец. – Техника глубокой трансформации личности. Мы называем ее так, потому что, в некотором смысле, человек, прошедший через нее, перерождается. Старая личность "умирает", и рождается новая – более сильная, более целеустремленная, более способная к влиянию.

– Звучит как промывание мозгов, – заметил Дэниел.

– Это трансформация, – возразила Элеонора. – Все великие лидеры в истории проходили через подобную трансформацию – через кризис, через испытание, которое меняло их фундаментально. Мы просто сделали этот процесс более… контролируемым.

Дэниел почувствовал растущий ужас.

– И вы хотите применить это к моему сыну? Изменить его личность?

– Мы хотим раскрыть его истинный потенциал, – ответила Элеонора. – Помочь ему стать тем, кем он может быть. Тем, кем он должен быть.

– Без моего согласия? Без его согласия?

– Мы никогда не действуем без согласия, профессор, – Элеонора покачала головой. – Но согласие может принимать разные формы. Иногда оно выражается не в словах, а в действиях. В выборе, который человек делает, приходя в Академию Блэквуд.

– Мы не знали, на что соглашаемся, – возразил Дэниел.

– Возможно, – Элеонора встала. – Но теперь знаете. И теперь у вас есть выбор.

– Какой выбор?

– Вы можете принять нашу философию, стать частью того, что мы строим. Использовать свои таланты в психологии, чтобы помочь нам совершенствовать наши методики. Помочь своему сыну раскрыть его потенциал, – она сделала паузу. – Или вы можете противостоять нам. Но я должна предупредить: это не будет мудрым решением. Ни для вас, ни для Итана.

– Это угроза? – Дэниел тоже встал, глядя на нее сверху вниз.

– Это констатация факта, – ответила Элеонора невозмутимо. – Вы подписали контракт, профессор Фрост. С серьезными финансовыми последствиями в случае его расторжения. У вас нет ресурсов, чтобы уйти. Нет поддержки вне этих стен. И, что более важно, ваш сын уже проявил интерес к нашим методикам. Он жаждет того, что мы можем предложить.

Она сделала еще один шаг к нему.

– Подумайте об этом, профессор. Действительно ли вы хотите лишить его этой возможности? Возможности стать кем-то значимым, влиятельным? Возможности преодолеть травму потери матери и превратить свою боль в силу?

Дэниел не нашелся с ответом. Слова Элеоноры били точно в цель – в его собственное чувство вины за состояние сына, в его желание помочь Итану оправиться от потери, в его амбиции для будущего своего ребенка.

– Я… мне нужно подумать, – сказал он наконец.

– Разумное решение, – Элеонора кивнула. – Но не затягивайте. События развиваются быстро, как вы слышали. И я бы не хотела, чтобы вы… оказались не на той стороне истории.

С этими словами она повернулась и направилась обратно к своему кабинету.

– Доктор Витт, – окликнул ее Дэниел. – Что случилось с профессором Миллером? На самом деле?

Элеонора остановилась, но не обернулась.

– Он сделал свой выбор, профессор Фрост, – сказала она тихо. – Надеюсь, вы сделаете более мудрый.

Она вошла в свой кабинет и закрыла дверь, оставив Дэниела стоять одного в полутемном коридоре.

По пути обратно в свои апартаменты он не мог избавиться от ощущения, что только что получил нечто вроде ультиматума. Сотрудничать с системой, которая планировала использовать его сына как "актив", или столкнуться с неназванными, но явно неприятными последствиями.

Когда он вернулся в свою комнату, то долго сидел на краю кровати, глядя в окно на темный океан. Звук падающего тела снова зазвучал в его ушах – последний звук, который издала Ребекка в этом мире. И впервые Дэниел подумал, что, возможно, его жена знала что-то, чего не знал он. Что, может быть, она тоже столкнулась с выбором, который оказался невыносимым.

И теперь, в двухстах милях от места ее смерти, в странной школе на краю утеса, он столкнулся с подобным выбором. И от его решения зависело не только его собственное будущее, но и судьба его сына.

ЧАСТЬ II: РАССЛЕДОВАНИЕ

Глава 5: Первое открытие

Утро наступило слишком быстро. Дэниел обнаружил себя лежащим полностью одетым на кровати – он, должно быть, провалился в беспокойный сон после возвращения в свои апартаменты. События прошлой ночи – подслушанный разговор, конфронтация с Элеонорой – казались почти нереальными в бледном свете осеннего утра, просачивающегося сквозь шторы.

Но он знал, что все это произошло. Угроза, завуалированная в словах Элеоноры, все еще звучала в его ушах: "Вы можете противостоять нам. Но я должна предупредить: это не будет мудрым решением. Ни для вас, ни для Итана."

Дэниел поднялся и подошел к окну. Туман, поднимавшийся от океана прошлой ночью, все еще окутывал кампус, придавая готическим зданиям еще более зловещий вид. Где-то там, в одном из этих зданий, находился Итан – его сын, который, по словам Элеоноры, уже проявил интерес к методикам академии и "жаждал того, что они могут предложить".

Раздался стук в дверь его спальни.

– Пап? Ты встал? – голос Итана звучал бодро. – Я ухожу на занятия.

Дэниел открыл дверь. Итан стоял в коридоре, уже одетый в школьную форму, с рюкзаком через плечо. Что-то в его осанке, в выражении лица снова поразило Дэниела – едва уловимые изменения, которые, тем не менее, делали его сына почти незнакомцем.

– Доброе утро, – сказал Дэниел, пытаясь звучать нормально. – Ты рано.

– У меня встреча с доктором Вейл перед занятиями, – ответил Итан. – Она хочет обсудить мое расписание для специальной программы.

Дэниел почувствовал, как его сердце сжалось. Итан уже принял решение, не спрашивая его мнения.

– Я думал, мы обсудим это вместе, – сказал он осторожно.

Итан слегка нахмурился.

– А что обсуждать? Это отличная возможность. К тому же, я подумал, что ты будешь только за, учитывая, что ты тоже психолог, – он поправил рюкзак. – Или ты против?

В глазах сына появился вызов, которого Дэниел раньше не видел. Прямая конфронтация могла только оттолкнуть его, сделать более восприимчивым к влиянию Элеоноры и ее команды.

– Нет, не против, – ответил он после паузы. – Просто хотел быть частью процесса.

Выражение лица Итана смягчилось.

– Извини. Я не подумал, – он сделал паузу. – Может, ты хочешь пойти со мной? Поговорить с доктором Вейл вместе?

Это был шанс. Возможность быть ближе к тому, что планировала академия для его сына.

– Да, это было бы хорошо, – Дэниел кивнул. – Дай мне пять минут, чтобы привести себя в порядок.

Пятнадцать минут спустя они уже шли через туманный кампус к главному зданию. Дэниел воспользовался возможностью, чтобы осторожно расспросить сына.

– Как ты познакомился с Софи Чен? – спросил он как бы между прочим.

– Она сама подошла ко мне в первый день, – ответил Итан. – Сказала, что заметила меня во время оценочных тестов. Что у меня "интересный профиль".

– Интересный профиль?

Итан пожал плечами.

– Что-то связанное с моими результатами. Она не объясняла подробно, но сказала, что я показал необычные способности к… как она это назвала? "Эмоциональному считыванию и адаптивному резонансу".

Дэниел кивнул, запоминая термины. Всё та же странная терминология, которую он слышал от студентов и преподавателей.

– И что она рассказывала вчера вечером, на этом мероприятии для новых студентов?

– В основном, о неофициальной стороне академии. Традиции, негласные правила, кто есть кто среди преподавателей и студентов, – Итан сделал паузу. – И о возможностях, которые открываются перед теми, кто проявляет особые… таланты.

– Какие возможности?

– Контакты с влиятельными людьми. Стажировки в крупных компаниях и политических организациях. Специальные тренинги, которые не входят в официальную программу.

Они подошли к главному зданию, и Дэниел почувствовал, как напрягается при виде массивного готического строения. Здесь, прошлой ночью, Элеонора Витт фактически угрожала ему, говоря о судьбе его сына как о чем-то, что уже решено без его участия.

Офис доктора Вейл был так же безупречен, как и днем ранее. Сама Лиза встретила их с профессиональной улыбкой, хотя Дэниел заметил легкое удивление в ее глазах при виде его.

– Профессор Фрост, не ожидала вас увидеть, – сказала она, указывая им на кресла. – Но я рада, что вы проявляете такой интерес к академической жизни Итана.

– Естественно, – ответил Дэниел. – В конце концов, речь идет о специализированной программе, которая повлияет на его будущее.

– Именно так, – Лиза кивнула с серьезным видом. – И потенциально очень положительно повлияет.

Она открыла папку, лежащую перед ней.

– Я составила предварительное расписание для Итана. Три раза в неделю, после основных занятий. Программа включает в себя как индивидуальные сессии со мной, так и групповые занятия с другими одаренными студентами, – она протянула им распечатанные листы. – Вот полный план на семестр.

Дэниел просмотрел документ. Названия курсов были сформулированы расплывчато и в то же время интригующе: "Расширенная эмпатия", "Техники когнитивного влияния", "Адаптивные коммуникационные стратегии". Ничего, что явно указывало бы на манипуляцию или контроль, но читая между строк, он видел, что именно это и было целью.

– Это выглядит… интенсивно, – заметил он, возвращая документ. – Не помешает ли это основной учебной программе?

– Напротив, – улыбнулась Лиза. – Навыки, которые Итан приобретет на этих занятиях, помогут ему лучше усваивать любую информацию. Улучшат его концентрацию, память, аналитические способности.

– Звучит здорово, – сказал Итан с энтузиазмом. – Когда я могу начать?

– Сегодня, если хочешь, – ответила Лиза. – У нас как раз есть вводное занятие по эмпатическому считыванию после обеда.

Дэниел наблюдал за обменом репликами с растущим беспокойством. Его сын был явно заинтересован, почти взволнован перспективой этих странных занятий. А Лиза Вейл смотрела на Итана с тем же выражением, с которым ученый мог бы смотреть на особенно перспективный экспериментальный образец.

– А родительское согласие? – спросил Дэниел. – Насколько я понимаю, для включения несовершеннолетнего ученика в специализированную программу требуется подпись родителя или опекуна.

Лиза перевела взгляд на него, и в ее глазах на мгновение мелькнуло что-то похожее на раздражение.

– Разумеется, – она достала из папки еще один документ. – Вот форма согласия. Вы можете ознакомиться с ней сейчас или взять с собой и вернуть позже.

Дэниел взял документ. Это была стандартная форма согласия, хотя и с некоторыми необычными формулировками. Особенно привлек его внимание пункт о "применении экспериментальных образовательных методик" и "возможной временной дезориентации или эмоциональной нестабильности как части процесса адаптации".

– Я бы хотел изучить это более внимательно, – сказал он, складывая документ. – И, возможно, задать несколько вопросов о конкретных методиках, которые будут применяться.

– Конечно, – Лиза кивнула с профессиональной улыбкой, но ее глаза оставались холодными. – Хотя я должна предупредить, что места в программе ограничены. И, учитывая результаты Итана, на его место уже есть другие кандидаты.

– Пап, – Итан повернулся к нему с тревогой в глазах. – Я действительно хочу быть частью этой программы. Пожалуйста.

Дэниел почувствовал себя в ловушке. Отказ мог оттолкнуть сына еще дальше и, возможно, подтолкнуть его к еще более рискованным решениям. Согласие же означало отдать Итана в руки людей, которые видели в нем "актив" для какой-то неизвестной "полевой работы".

– Давайте сделаем так, – предложил он, обращаясь к Лизе. – Итан может посетить сегодняшнее вводное занятие в качестве наблюдателя, без официального зачисления в программу. А я тем временем изучу форму согласия и подготовлю свои вопросы.

Лиза и Итан обменялись быстрыми взглядами, которые Дэниел не смог интерпретировать. Затем Лиза кивнула.

– Это разумный компромисс, – согласилась она. – Итан, занятие начинается в два часа, в аудитории B-13. Это в восточном крыле, на цокольном этаже.

– Я найду, – кивнул Итан. – Спасибо, доктор Вейл.

Когда они вышли из офиса, Итан повернулся к отцу.

– Спасибо, что не отказал сразу, – сказал он. – Это действительно важно для меня.

– Я знаю, – Дэниел положил руку на плечо сына. – Я просто хочу убедиться, что мы понимаем, во что ввязываемся.

– Ты слишком много беспокоишься, – Итан слабо улыбнулся. – Это же не какой-то зловещий эксперимент. Просто продвинутая образовательная программа.

Дэниел кивнул, не желая спорить. Если бы Итан знал о том, что он подслушал прошлой ночью, о разговоре о "Протоколе Лазаря" и "активах для полевой работы", возможно, он был бы не так уверен.

– Мне пора на занятия, – сказал Итан, глядя на часы. – Увидимся за обедом?

– Да, конечно, – Дэниел смотрел, как сын уходит по коридору, смешиваясь с другими учениками в одинаковой форме. Он выглядел как один из них – дисциплинированный, целеустремленный, с безупречной осанкой. И это пугало Дэниела больше всего.

У Дэниела была утренняя лекция, но он едва мог сосредоточиться на материале. Его мысли постоянно возвращались к подслушанному разговору, к загадочному "Протоколу Лазаря", к странным изменениям, которые он замечал в своем сыне.

После лекции он решил, что ему нужна более конкретная информация. Если он собирался защитить Итана, ему требовалось точно знать, с чем он имеет дело. И для этого ему нужен был доступ к запертой секции библиотеки, которую он заметил днем ранее.

Но как туда попасть? Электронный замок требовал карту-ключ с соответствующим уровнем доступа, которой у него не было. И он был уверен, что Маргарет Пирс, главный библиотекарь, не предоставит ему такой доступ, особенно после его вопросов о "Протоколе Лазаря".

Дэниел направился в столовую, надеясь найти там Итана. Вместо этого он увидел за одним из столиков Софи Чен, сидящую в одиночестве с книгой. Это был шанс узнать больше о ее намерениях относительно его сына.

– Мисс Чен, – сказал он, подходя к ее столику. – Можно присоединиться?

Софи подняла глаза от книги и слегка улыбнулась.

– Профессор Фрост, – она указала на свободный стул. – Пожалуйста.

Дэниел сел напротив нее, отмечая название книги, которую она читала: "Эмоциональное воздействие: структура и применение". Еще один текст из той странной коллекции в библиотеке.

– Интересное чтение? – спросил он, кивая на книгу.

– Довольно техническое, – ответила Софи, закрывая том. – Но полезное для понимания методологии академии.

– Методологии, которую вы представляли моему сыну вчера вечером?

Глаза Софи слегка сузились, но ее улыбка не дрогнула.

– Вы прямолинейны, профессор. Это редкое качество в Академии Блэквуд, – она сделала паузу. – Да, я рассказывала Итану о некоторых аспектах нашего обучения. Но только в общих чертах. Он талантливый молодой человек с большим потенциалом.

– И что именно вы надеетесь получить, взяв его под свое крыло?

Вместо того чтобы оскорбиться, Софи рассмеялась – коротким, почти горьким смехом.

– Вы думаете, у меня есть скрытые мотивы? – она покачала головой. – Может быть. Но не те, которые вы предполагаете.

– Тогда просветите меня.

Софи огляделась, затем наклонилась ближе.

– Профессор Фрост, Академия Блэквуд – это не то место, которым кажется. Методики, которым здесь обучают, могут быть… опасными в неправильных руках. Или для неподготовленного ума, – она сделала паузу. – Ваш сын попал на радар определенных людей. Влиятельных людей. И они не всегда заботятся о благополучии своих… подопечных.

– Вы говорите о Монро?

Софи напряглась.

– Вы хорошо информированы, – сказала она тихо. – Да, Александр Монро-старший проявил особый интерес к результатам Итана. А его сын уже начал… скажем так, устанавливать контакт.

– И в чем заключается ваша роль во всем этом?

Софи долго смотрела на него, словно оценивая, насколько ему можно доверять.

– Скажем так, у меня есть причины не доверять методам Монро и его окружения, – ответила она наконец. – И я предпочла бы, чтобы такие студенты, как Итан, не становились их… инструментами.

– Вы имеете в виду "Протокол Лазаря"?

Глаза Софи расширились.

– Вы знаете о нем? – прошептала она.

– Немного, – ответил Дэниел. – Я знаю, что это какая-то программа глубокой психологической трансформации. И что ее планируют применить к Итану.

Софи побледнела.

– Если это так, то ситуация еще серьезнее, чем я думала, – она покачала головой. – "Протокол Лазаря" используется только в исключительных случаях. Для студентов с высочайшим потенциалом. Или для тех, кто требует… значительной перестройки личности.

– Что конкретно он делает? – спросил Дэниел, чувствуя, как холодок пробегает по спине.

– Я не знаю всех деталей, – ответила Софи. – Студентам не дают полной информации. Но я видела результаты. Люди меняются… фундаментально. Их базовые ценности, эмоциональные реакции, даже память о прошлом – все реструктурируется, чтобы создать личность, полностью преданную целям Совета.

– И вы хотите защитить Итана от этого?

– Я хочу дать ему выбор, – сказала Софи серьезно. – Настоящий выбор, основанный на полной информации, а не на манипуляции его травмой и желанием признания.

Дэниел внимательно изучал ее лицо, пытаясь определить, говорит ли она правду. Что-то в ее глазах, в напряжении вокруг рта заставляло его думать, что она искренна. По крайней мере, отчасти.

– Мне нужно больше информации, – сказал он наконец. – Конкретные детали о том, что они планируют для Итана. О том, что такое "Протокол Лазаря" на самом деле.

– Эта информация хранится в специальной секции библиотеки, – ответила Софи. – За электронной дверью. Но вам понадобится ключ-карта с высоким уровнем доступа, чтобы попасть туда.

– И у вас нет такого доступа?

Софи покачала головой.

– Только преподаватели и члены Совета. Ни один студент, даже из специальных программ, не имеет доступа к этим материалам.

Дэниел задумался. Ему нужен был союзник среди персонала, кто-то, кто мог бы предоставить ему доступ или помочь обойти систему безопасности. Но кому он мог доверять?

– Есть кто-то, кто может помочь, – сказала Софи, словно читая его мысли. – Мартин Грей, глава службы безопасности.

– Глава службы безопасности? – удивился Дэниел. – Почему он станет помогать нарушить правила?

– У Мартина… сложные отношения с академией, – объяснила Софи. – Он работает здесь уже десять лет, но в последнее время начал задавать вопросы. Особенно после случая с его братом.

– Его братом?

Софи сделала паузу, словно решая, сколько можно рассказать.

– Его младший брат был студентом здесь пять лет назад. Очень перспективный, как говорят. Один из первых, кто прошел через "Протокол Лазаря", – она сделала паузу. – Он не выдержал. Сломался психологически. Сейчас находится в специализированном учреждении, не узнает даже собственного брата.

Дэниел почувствовал, как внутри него все холодеет.

– И Мартин продолжает работать здесь? Почему?

– Чтобы быть ближе к тем, кто ответственен за состояние его брата, – ответила Софи. – И, возможно, чтобы предотвратить подобные случаи в будущем.

Она достала из кармана небольшой блокнот, написала что-то и протянула вырванный листок Дэниелу.

– Вот его рабочий график на сегодня. Он будет проводить обход в восточном крыле, рядом с техническими помещениями, в четыре часа. Если вы хотите поговорить с ним без свидетелей, это будет лучшее время.