Академия боли

– Доброе утро, мисс Паркер, – Дэниел жестом пригласил ее войти. – Мы почти готовы.

– Отлично, – Амелия осталась стоять у двери. – Ваше первое занятие начинается через сорок минут. У нас как раз есть время, чтобы показать вам аудиторию и помочь подготовиться. Итан, твоя оценочная сессия назначена на это же время.

– Оценочная сессия? – переспросил Дэниел, собирая свои материалы в кожаную сумку, которая была свадебным подарком от Ребекки. – Что это значит?

– Стандартная процедура для новых студентов, – пояснила Амелия. – Комплексное тестирование, чтобы определить уровень знаний, стиль обучения и наиболее подходящую группу. Не о чем беспокоиться, – последнюю фразу она адресовала Итану.

– Я не беспокоюсь, – ответил тот, пожимая плечами. – На самом деле, я даже рад. Быстрее адаптируюсь.

Дэниел заметил, что его сын выглядел на удивление собранным и уверенным. Может быть, перемена обстановки действительно пошла ему на пользу?

Аудитория, в которой должен был преподавать Дэниел, находилась в северном крыле главного здания. Как и все в Академии Блэквуд, она сочетала в себе элегантную старину и современные технологии: высокие потолки с лепниной и деревянными балками, огромные окна с видом на океан, но также интерактивная доска последнего поколения, аудиосистема и проектор, утопленные в старинную отделку так, что их почти не было видно.

– Впечатляет, – пробормотал Дэниел, осматриваясь.

– Академия не экономит на образовательном процессе, – заметила Амелия. – Здесь вы найдете все необходимое для ваших лекций.

Она указала на небольшой планшет на кафедре.

– Отсюда вы можете управлять всем: освещением, проектором, жалюзи, даже температурой в помещении. Есть также функция записи лекций для студентов, которые по каким-то причинам не смогли присутствовать. Конечно, все записи проходят модерацию перед публикацией в нашей внутренней сети.

– Модерацию? – Дэниел поднял бровь.

– Просто формальность, – Амелия улыбнулась своей идеальной улыбкой, не затрагивающей глаз. – Проверка качества аудио и видео, удаление пауз, тому подобное.

Дэниел кивнул, хотя был уверен, что дело не только в качестве записи.

– Итан, тебе нужно идти, – Амелия повернулась к мальчику. – Твоя оценочная сессия начинается через пятнадцать минут в восточном крыле. Я провожу тебя.

– Я могу сам найти дорогу, – начал Итан, но Амелия покачала головой.

– Боюсь, это невозможно. Для новых студентов первое время обязательно сопровождение. Пока вы не освоитесь в кампусе. Некоторые коридоры могут быть… запутанными.

Дэниел переглянулся с сыном.

– Все будет хорошо, – сказал он, стараясь звучать уверенно. – Увидимся за обедом?

– Конечно, – Итан кивнул. – Удачи с первой лекцией, пап.

– И тебе удачи с… оценкой, – Дэниел внезапно почувствовал желание обнять сына, но не был уверен, как тот отреагирует на такое проявление чувств в присутствии постороннего человека. Вместо этого он просто слегка сжал его плечо.

Когда Амелия и Итан ушли, Дэниел остался один в огромной аудитории. Он подошел к окну и посмотрел на океан. День выдался ясным, и горизонт был четкой линией между синевой воды и неба.

Он вспомнил свою первую лекцию в университете, восемь лет назад. Как нервничал, как Ребекка помогала ему репетировать дома, играя роль особенно въедливого студента. Как она смеялась, когда он путался в своих же примерах.

Звук открывающейся двери вырвал его из воспоминаний. В аудиторию начали входить студенты – около двадцати молодых людей в одинаковой форме. Они двигались организованно, без обычной для подростков суеты и шума. Каждый занимал свое место, доставал ноутбук и блокнот, а затем сидел прямо, глядя на Дэниела с выражением вежливого ожидания.

Это было… необычно. В его опыте студенты, даже самые дисциплинированные, всегда создавали определенный уровень шума перед началом занятий: разговоры, смех, шуршание бумаги, стук клавиатуры.

– Доброе утро, – начал Дэниел, подходя к кафедре. – Меня зовут Дэниел Фрост, и я буду вести курс когнитивной психологии в этом семестре.

Двадцать пар глаз смотрели на него с одинаковым выражением внимательного интереса. Ни зевков, ни переглядываний, ни подавленных усмешек.

– Прежде чем мы начнем, мне бы хотелось немного узнать о вас, – продолжил Дэниел, решив начать с простого упражнения для знакомства. – Возможно, вы могли бы представиться и рассказать, что привело вас на этот курс? Какие аспекты когнитивной психологии вас особенно интересуют?

Студенты переглянулись, как будто этот простой вопрос застал их врасплох. Затем девушка в первом ряду подняла руку.

– Софи Чен, третий год, – представилась она. У нее было красивое лицо с аккуратными чертами, длинные черные волосы, собранные в безупречный хвост, и проницательные темные глаза, которые, казалось, оценивали Дэниела. – Меня интересуют когнитивные искажения при принятии решений и способы их использования в межличностных взаимодействиях.

Дэниел кивнул, отмечая необычную формулировку. Не "понимание" или "преодоление" когнитивных искажений, а их "использование".

– Интересная область, мисс Чен. Мы обязательно коснемся этой темы в нашем курсе.

Следующим поднял руку высокий юноша с острыми чертами лица и холодными серыми глазами.

– Александр Монро-младший, третий год, – его голос был глубоким и хорошо поставленным, как у опытного оратора. – Меня интересуют нейролингвистическое программирование и техники тонкого воздействия на поведенческие паттерны.

Дэниел нахмурился. НЛП было спорной областью с сомнительной научной репутацией, часто ассоциирующейся с манипулятивными практиками. И опять эта формулировка – "воздействие на поведенческие паттерны".

– Думаю, мы сможем обсудить научные аспекты этой темы, мистер Монро, – осторожно ответил Дэниел.

Постепенно представились и остальные студенты. С каждым новым ответом тревога Дэниела усиливалась. Все они интересовались не тем, как функционирует человеческий разум, а тем, как можно на него воздействовать, манипулировать им, контролировать его. И все говорили так, словно заранее отрепетировали свои ответы – четко, без запинок, используя профессиональную терминологию с точностью, нехарактерной для их возраста.

Когда последний студент закончил говорить, Дэниел подошел к кафедре и активировал планшет. На экране появился учебный план, который ему прислали заранее.

– Сегодня мы начнем с обзора основных концепций когнитивной психологии, – сказал он, стараясь говорить уверенно. – Но прежде чем мы погрузимся в детали, я хотел бы понять, что вы уже знаете о…

– Профессор Фрост, – перебил его Александр Монро, – мы уже изучили базовые концепции с профессором Миллером. Возможно, нам стоит сразу перейти к более… практическим аспектам?

Несколько студентов кивнули в знак согласия.

– Практическим аспектам? – переспросил Дэниел.

– Методикам влияния, контролируемым когнитивным смещениям, техникам эмоционального резонанса, – пояснил Монро тоном, который использовал бы преподаватель, объясняющий простую концепцию не слишком сообразительному студенту.

Дэниел почувствовал, как по спине пробежал холодок. Это была не та терминология, которую он ожидал услышать от студентов, изучающих психологию. И точно не те темы, которые должны были быть частью стандартного курса когнитивной психологии.

– Боюсь, я не совсем понимаю, о чем вы говорите, мистер Монро, – сказал Дэниел, решив быть прямым. – Возможно, вы могли бы пояснить, что именно изучал ваш курс с профессором Миллером?

В аудитории повисла тишина. Студенты снова переглянулись, но теперь в их взглядах было что-то еще – настороженность? Оценка? Дэниел не мог точно определить.

– Прошу прощения, профессор, – Софи Чен нарушила молчание. – Мы предполагали, что вас ввели в курс… специфики нашей программы.

– Специфики?

– Усовершенствованных методик когнитивной психологии, разработанных Академией Блэквуд, – ответила Софи. – Они составляют основу нашего образования.

– Я не был проинформирован о каких-либо "усовершенствованных методиках", – сказал Дэниел, чувствуя растущее беспокойство. – Возможно, вы могли бы рассказать мне больше?

Снова тишина и переглядывания. Затем Александр Монро улыбнулся – холодной, расчетливой улыбкой, которая не затронула его глаз.

– Возможно, вам стоит обсудить это с доктором Витт, профессор, – сказал он. – А пока, может быть, мы просто последуем стандартному плану курса?

Дэниел кивнул, чувствуя себя странно неуверенно перед этой группой подростков, которые, казалось, знали что-то, чего не знал он.

– Конечно. Давайте начнем с обзора основных концепций…

Остаток лекции прошел относительно нормально, хотя Дэниел не мог отделаться от ощущения, что студенты просто терпеливо ждут, когда он закончит говорить о вещах, которые они уже знали. Они делали заметки, задавали вопросы, но в их глазах было выражение, которое можно было интерпретировать только как снисходительную вежливость.

Когда звонок оповестил об окончании лекции, студенты собрали свои вещи с той же организованной эффективностью, с которой они вошли, и направились к выходу.

– Профессор Фрост, – Софи Чен задержалась у кафедры, – не принимайте это на свой счет. Первый день всегда… непростой.

– Спасибо, мисс Чен, – ответил Дэниел, пытаясь определить, было ли в ее словах искреннее сочувствие или это была еще одна форма снисходительности.

– И еще, – добавила она, понизив голос, – возможно, вам стоит спросить о "Протоколе Лазаря". Это поможет понять… контекст.

С этими загадочными словами она улыбнулась – впервые за все занятие это была улыбка, которая казалась искренней – и вышла из аудитории, оставив Дэниела в растерянности.

Следующие два занятия прошли по схожему сценарию. Студенты были вежливы, дисциплинированы, демонстрировали впечатляющие знания, но при этом выражали странный интерес к аспектам психологии, связанным с манипуляцией и контролем. И во всех группах Дэниел сталкивался с тем же ощущением, что его студенты знают что-то, чего не знает он.

К обеду он был эмоционально истощен и полон вопросов. Он нашел столовую преподавателей – элегантное помещение с высокими окнами и белыми скатертями на столах. Несколько его коллег уже обедали, ведя тихие беседы.

– А, новичок, – голос Джеймса Кинкейда раздался сзади. Пожилой профессор выглядел помятым, с покрасневшими глазами, но удивительно трезвым. – Как прошли первые лекции?

– Необычно, – признался Дэниел, когда они вместе подошли к столу с едой. – Студенты… не такие, как я ожидал.

– Они никогда не такие, как ожидаешь, – хмыкнул Кинкейд. – Особенно здесь.

Они взяли подносы и начали накладывать еду. Выбор был впечатляющим: от простых салатов до изысканных блюд, которые не выглядели неуместно в ресторане высокой кухни.

– Что вы имеете в виду под "особенно здесь"? – спросил Дэниел, когда они сели за столик в углу, относительно изолированный от остальных.

Кинкейд огляделся, затем наклонился ближе.

– Наши ученики особенные. Избранные, если хочешь. Они здесь не только для того, чтобы получить образование, но и для того, чтобы стать… чем-то большим, – он помолчал. – Не задавал ли ты себе вопрос, почему именно тебя выбрали для этой работы?

– Конечно, задавал, – Дэниел понизил голос. – У меня нет особых достижений в последнее время. Моя карьера была практически разрушена. Почему Элеонора…

– Не говори о ней, – резко прервал его Кинкейд. – Не здесь. Не так громко.

Он снова огляделся, затем вернулся к своей еде с деланным равнодушием.

– У Академии Блэквуд свои критерии отбора. Как для студентов, так и для преподавателей. И они не всегда… традиционные.

Дэниел хотел спросить больше, но заметил, как одна из преподавательниц – кажется, Рэйчел Чанг – наблюдает за ними с другого конца зала.

– Мой предшественник, – начал он вместо этого. – Профессор Миллер. Вы знаете, почему он ушел так внезапно?

Кинкейд хмыкнул.

– Официальная версия – новое предложение о работе. Лучшие условия. Невозможно было отказаться.

– А неофициальная?

Кинкейд отпил воды из стакана, его глаза были непроницаемы.

– Неофициально… он задавал слишком много вопросов. О методиках. О "специализированных" курсах.

– О "Протоколе Лазаря"? – рискнул Дэниел.

Глаза Кинкейда расширились, затем сузились.

– Кто тебе сказал об этом? – его голос был едва слышен.

– Одна из студенток. Софи Чен.

Кинкейд выглядел одновременно удивленным и встревоженным.

– Чен? Интересно… – он помолчал, затем покачал головой. – Забудь об этом, Фрост. Ради своего же блага. И ради блага твоего мальчика.

– Моего сына? При чем здесь Итан?

– Папа? – голос Итана прервал их разговор. Дэниел обернулся и увидел сына, стоящего рядом с подносом. Он выглядел уставшим, но странно возбужденным. – Можно к вам присоединиться?

– Конечно, – Дэниел указал на свободный стул. – Итан, это профессор Кинкейд. Профессор, мой сын, Итан.

– Приятно познакомиться, молодой человек, – Кинкейд кивнул. – Как прошел твой первый день?

– Интенсивно, – ответил Итан, садясь. – Много тестов. Некоторые были… странными.

– Странными? – переспросил Дэниел.

– Да, не совсем обычные академические тесты, – Итан начал есть, как будто не замечая тревоги отца. – Сценарии принятия решений, моральные дилеммы, визуальное распознавание паттернов. Один тест был особенно интересным – нужно было определить эмоции людей по микровыражениям.

Дэниел обменялся быстрым взглядом с Кинкейдом. Это звучало не как стандартное оценивание нового студента, а скорее как специализированная психологическая оценка.

– И как ты справился? – спросил он, стараясь звучать непринужденно.

– Неплохо, я думаю, – Итан пожал плечами. – Доктор Вейл сказала, что у меня высокий потенциал для… как она выразилась? "Когнитивного резонанса".

Кинкейд резко выпрямился.

– Она использовала именно эти слова? "Высокий потенциал для когнитивного резонанса"?

– Да, – Итан выглядел удивленным реакцией профессора. – Это что-то особенное?

– Нет, нет, – Кинкейд быстро вернулся к своему обычному циничному выражению. – Просто академический жаргон. Не обращай внимания на старика.

Он встал, собирая свой поднос.

– Мне пора. Лекция через двадцать минут. Рад был познакомиться, Итан. Фрост… удачи.

С этими словами он ушел, оставив Дэниела с растущим чувством беспокойства.

– Он странный, – заметил Итан, провожая Кинкейда взглядом.

– Да, это точно, – согласился Дэниел. – Итан, расскажи мне больше о твоих тестах. Что еще говорила доктор Вейл?

– Ничего особенного, – Итан вернулся к еде. – Что мои результаты впечатляющие, что я, вероятно, буду определен в "продвинутую" группу. Что у меня есть потенциал для чего-то большего.

– Для чего?

– Не знаю, она не уточнила, – Итан выглядел немного раздраженным. – Пап, это всего лишь тесты. Стандартные процедуры для новых учеников, ничего необычного.

Дэниел хотел возразить, что в этих тестах не было ничего стандартного, но решил не настаивать. Итан выглядел более энергичным и заинтересованным, чем в последние месяцы, и Дэниел не хотел разрушать это своими подозрениями.

– Конечно, – сказал он вместо этого. – Так ты доволен своим первым днем?

Итан кивнул.

– Здесь интересно. И я уже познакомился с несколькими ребятами из моего будущего класса. Они умные. Действительно умные.

– Это хорошо, – Дэниел улыбнулся, несмотря на свои опасения. – Тебе нужны достойные собеседники.

– И еще я встретил ту девушку, о которой говорил, – Итан слегка покраснел. – Софи Чен. Она… впечатляющая.

– Софи Чен? – Дэниел был удивлен. – Она была на моей первой лекции сегодня утром.

– Да, она сказала, что учится у тебя, – Итан выглядел смущенным. – Она… проявила интерес. Сказала, что может показать мне кампус, рассказать о неофициальных правилах и традициях.

Дэниел напрягся. Софи Чен была не просто студенткой – она была той самой, кто упомянул загадочный "Протокол Лазаря". И теперь она "проявляла интерес" к его сыну? Это могло быть простым совпадением или…

– Она очень популярна здесь, – продолжал Итан, не замечая реакции отца. – Все, кажется, уважают ее мнение. Даже старшеклассники.

– Возможно, тебе стоит быть осторожнее с новыми знакомствами, – сказал Дэниел как можно более непринужденно. – По крайней мере, пока ты не освоишься здесь.

– Пап, – Итан закатил глаза, – мне не двенадцать. Я могу сам разобраться, с кем общаться.

– Конечно, – Дэниел не хотел провоцировать конфликт. – Я просто говорю…

– Я знаю, что ты говоришь, – прервал его Итан. – Ты беспокоишься. Как обычно.

В его голосе было раздражение, которое заставило Дэниела отступить. За последний год они научились обходить острые углы в разговорах, избегать тем, которые могли привести к ссоре. Эта новая среда, похоже, не способствовала сохранению этой осторожной коммуникативной стратегии.

– Извини, – сказал Дэниел. – Ты прав. Я слишком беспокоюсь.

Итан смягчился.

– Все в порядке. Я понимаю, – он посмотрел на часы. – Мне пора. У меня встреча с академическим советником через пятнадцать минут.

– Конечно. Увидимся вечером?

– Да, – Итан встал. – Но не жди меня к ужину. Софи пригласила меня на какое-то мероприятие для новых студентов.

– Хорошо, – Дэниел старался звучать непринужденно. – Повеселись.

Когда Итан ушел, Дэниел остался сидеть, глядя на свою нетронутую еду. Все его инстинкты кричали, что что-то здесь не так. Странные студенты с их интересом к манипуляции, необычные тесты для Итана, таинственный "Протокол Лазаря", внезапный уход его предшественника…

И теперь Софи Чен, которая, казалось, играла какую-то особую роль в этой странной среде, проявляла интерес к его сыну.

Дэниел решил, что пришло время для небольшого расследования. Ему нужны были ответы, и он знал, с чего начать. Он достал телефон и открыл поисковик. "Академия Блэквуд + Протокол Лазаря", набрал он.

Поиск не дал результатов. "По вашему запросу ничего не найдено".

Странно. Он попробовал другую формулировку: "Протокол Лазаря + психология + манипуляция".

Снова ничего.

Он нахмурился и попробовал еще раз, используя более общие термины: "Лазарь + психологический протокол".

На этот раз поисковик выдал несколько результатов, но все они были связаны с религиозными или медицинскими темами – воскрешение Лазаря в библейских текстах или медицинские протоколы реанимации.

Ничего, что могло бы объяснить странную рекомендацию Софи Чен или реакцию Кинкейда.

Дэниел убрал телефон, чувствуя растущее беспокойство. Если информации не было в открытом доступе, возможно, ему придется искать другие источники. Библиотека академии? Или, может быть, стоило прямо спросить Элеонору Витт?

Но что-то подсказывало ему, что прямой вопрос мог привести к нежелательным последствиям. Он вспомнил слова Кинкейда о его предшественнике: "Он задавал слишком много вопросов".

Нет, прежде чем говорить с Элеонорой, ему нужно было узнать больше. Возможно, начать с библиотеки. Или… Дэниел вспомнил о Софи Чен. Она была той, кто упомянул протокол. Может быть, стоило поговорить с ней?

Но это могло поставить под угрозу Итана, если девушка действительно имела какие-то скрытые мотивы в своем интересе к нему.

Дэниел вздохнул и потер глаза. Его первый рабочий день еще не закончился, а он уже чувствовал себя втянутым в какую-то сложную паутину тайн и недомолвок.

Он встал и направился к выходу из столовой. У него было еще одно занятие во второй половине дня, а затем он планировал посетить библиотеку. Возможно, там он найдет хоть какие-то ответы на свои вопросы.

Проходя мимо одного из столиков, Дэниел заметил Рэйчел Чанг, которая продолжала наблюдать за ним. Когда их взгляды встретились, она улыбнулась и слегка кивнула, как будто признавая его присутствие. Но в ее глазах было что-то холодное и оценивающее.

Дэниел кивнул в ответ и поспешил выйти, чувствуя, как по спине пробегает холодок. Он не мог избавиться от ощущения, что здесь, в Академии Блэквуд, он всегда находился под наблюдением. И не только электронные глаза камер следили за каждым его движением.

Последнее занятие дня прошло аналогично первым. Те же дисциплинированные, неестественно собранные студенты. Те же странные вопросы о техниках влияния и манипуляции. То же ощущение, что его оценивают, проверяют.

После окончания лекции Дэниел собрал свои материалы и направился к выходу из аудитории. В коридоре он столкнулся с Софи Чен.

– Профессор Фрост, – она улыбнулась с той же искренностью, что и раньше. – Как прошел ваш первый день?

– Познавательно, мисс Чен, – ответил Дэниел, решив воспользоваться возможностью. – Кстати, я хотел спросить вас о том, что вы упомянули утром. "Протокол Лазаря"?

Софи огляделась, затем сделала шаг ближе.

– Не здесь, – сказала она тихо. – И не сейчас. Стены имеют уши, профессор. Буквально.

Дэниел кивнул, вспоминая о вездесущих камерах.

– Где и когда?

– Я найду способ связаться с вами, – ответила она. – Но будьте осторожны. Особенно с вопросами. Некоторые темы здесь… не приветствуются.

– Как и мой предшественник?

Глаза Софи слегка расширились.

– Вы быстро соображаете, профессор. Это хорошо, – она сделала паузу. – Профессор Миллер был… идеалистом. Он думал, что может изменить систему изнутри. Или хотя бы защитить некоторых студентов от нее.

– Защитить? От чего?

Софи снова оглянулась.

– От трансформации, – сказала она едва слышно. – От того, во что нас здесь превращают.

Прежде чем Дэниел успел задать следующий вопрос, она сменила тему, перейдя на нормальную громкость:

– Кстати, я познакомилась сегодня с вашим сыном. Итан, правильно? Он произвел впечатление.

– Да, он упоминал о вашей встрече, – Дэниел внимательно следил за ее реакцией. – Вы предложили показать ему кампус?

– И некоторые его секреты, – Софи улыбнулась. – Не беспокойтесь, профессор Фрост. Я не представляю угрозы для Итана. Скорее наоборот.

– Что вы имеете в виду?

– Новые студенты… особенно те, кто показывает высокий потенциал… становятся объектами особого внимания, – пояснила она. – Некоторым может быть полезно иметь… проводника. Кого-то, кто знает правила игры.

– И вы хотите быть таким проводником для Итана? Почему?

Софи долго смотрела на него, как будто взвешивая, сколько можно сказать.

– Скажем так: я узнаю определенные качества, когда вижу их. Качества, которые ценятся здесь, но могут быть… опасными для их обладателя, если их неправильно направить.

– И вы считаете, что Итан обладает такими качествами?

– Я в этом уверена, – ответила она серьезно. – И не только я. Его уже заметили… другие. И их интерес может быть не таким… доброжелательным, как мой.

Дэниел почувствовал, как его сердце сжалось от тревоги.

– Кто? Кто заметил Итана?

Софи покачала головой.

– Не сейчас, профессор. Я уже сказала слишком много, – она сделала шаг назад. – Мне пора. У меня встреча с Итаном и другими новыми студентами через десять минут.

– Софи, – Дэниел остановил ее. – Пожалуйста, будьте честны со мной. Итану что-то угрожает здесь?

Она посмотрела на него с выражением, которое можно было интерпретировать как сочувствие или сожаление.

– Всем нам что-то угрожает здесь, профессор Фрост, – сказала она тихо. – Вопрос в том, как мы справляемся с этой угрозой.

С этими словами она ушла, оставив Дэниела в коридоре с тяжелым чувством, что он привел своего сына в место гораздо более опасное, чем мог себе представить. И теперь у него было только два варианта: найти способ защитить Итана или найти способ вытащить их обоих отсюда, пока не стало слишком поздно.

Но сначала ему нужна была информация. И библиотека Академии Блэквуд казалась логичным местом для начала поисков.

Глава 4: Подозрения

Библиотека Академии Блэквуд занимала отдельное трехэтажное здание, соединенное с главным корпусом крытой галереей. Дэниел шел по этой галерее, наблюдая, как последние лучи заходящего солнца окрашивают океан в кроваво-красные тона. Несмотря на раннее время года, вечер выдался необыкновенно холодным. Ветер с моря пробирался сквозь щели старинных оконных рам, заставляя Дэниела плотнее запахнуть пальто.

Вход в библиотеку охранял массивный деревянный портал с резными узорами, изображающими сцены, которые Дэниел не мог точно идентифицировать. Что-то среднее между античными мифами и средневековыми аллегориями – полуобнаженные фигуры сплетались с чудовищами, а над ними нависали существа, похожие то ли на ангелов, то ли на демонов.

Он потянул за тяжелую дверную ручку в форме змеи, обвившей ветвь. Дверь открылась бесшумно, как будто петли были недавно смазаны. Внутри его встретила атмосфера, которую могло бы создать только время – столетия хранения знаний, бумаги и кожаных переплетов. Запах, который невозможно синтезировать или подделать.