Академия боли

– Профессор Фрост, добро пожаловать, – седовласая женщина поднялась из-за стола у входа. – Я Маргарет Пирс, главный библиотекарь. Доктор Витт сообщила, что вы можете заглянуть к нам.

– Здравствуйте, – Дэниел пожал протянутую руку, отмечая, что его появление, по-видимому, ожидалось. – Я хотел ознакомиться с вашими ресурсами. Для подготовки к лекциям.

– Конечно, – Маргарет улыбнулась приветливо, но в ее глазах читалось что-то вроде настороженности. – У нас одна из лучших коллекций по психологии в стране. Какая конкретно область вас интересует?

Дэниел на мгновение задумался. Спрашивать напрямую о "Протоколе Лазаря" казалось неразумным.

– Когнитивные манипуляции, – решился он наконец. – И психологическое воздействие на принятие решений. Я заметил, что студенты проявляют особый интерес к этим темам.

Что-то промелькнуло в глазах библиотекарши – узнавание? тревога? – но ее улыбка не дрогнула.

– Разумеется. Это одно из наших специализированных направлений, – она жестом пригласила его следовать за собой. – Основная коллекция находится на втором этаже. Позвольте, я покажу вам.

Они прошли через главный зал библиотеки – внушительное пространство с высокими потолками, декоративными арками и многоярусными деревянными стеллажами, уходящими, казалось, в бесконечность. Студенты сидели за длинными столами, погруженные в учебники и ноутбуки. Как и на лекциях, Дэниел отметил их необычную сосредоточенность. Никакого перешептывания, смеха, переписки в мессенджерах или просмотра социальных сетей. Только учеба, с почти пугающей интенсивностью.

Они поднялись по спиральной лестнице на второй этаж, где располагались секции, организованные по академическим дисциплинам. Маргарет повела его через лабиринт стеллажей в дальний угол помещения.

– Вот наша коллекция по когнитивной психологии, – она указала на несколько рядов полок. – Здесь вы найдете все стандартные учебники и монографии. А это, – она перешла к соседнему ряду, – наша специализированная коллекция по психологическому влиянию и когнитивным модификациям.

Дэниел просмотрел названия книг, расположенных на полках. Большинство из них были знакомы ему по академическим кругам – стандартные работы по когнитивной психологии, нейробиологии, теории принятия решений. Но были и другие – с названиями, которые он никогда раньше не встречал. "Техники когнитивного сцепления", "Резонансное воздействие и структурные паттерны", "Протоколы модификации эмоционального отклика".

Он вытащил одну из книг – тяжелый том в темно-синем переплете без указания автора на обложке. Только название: "Основы психоструктурного влияния".

– Интересный выбор, – заметила Маргарет с едва заметным напряжением в голосе. – Это одна из основополагающих работ нашей методологии.

– Методологии Академии? – Дэниел открыл книгу. На титульном листе также не было указано автора, только логотип, который он раньше не замечал – стилизованное изображение глаза внутри треугольника.

– Именно, – кивнула библиотекарша. – Эти техники составляют основу нашего особого подхода к образованию.

Дэниел перелистал несколько страниц. Текст был сухим и академичным, с множеством специализированных терминов, некоторые из которых он слышал от своих студентов. "Когнитивный резонанс", "эмпатическая инверсия", "смещение фокуса". Но что действительно привлекло его внимание, так это иллюстрации – детальные схемы и диаграммы, показывающие, как определенные словесные конструкции, жесты и выражения лица могли влиять на нейрохимические процессы мозга. Некоторые выглядели почти как инструкции по манипулированию человеческим сознанием.

– Эта литература… необычна, – осторожно заметил он. – Она похожа больше на руководство по психологическому программированию, чем на образовательную методологию.

Маргарет слегка напряглась.

– Наша академия придерживается прогрессивных взглядов на образование, профессор Фрост. Мы верим, что истинное обучение происходит не через пассивное получение информации, а через глубокую трансформацию сознания.

– Трансформацию? – Дэниел вспомнил слова Софи Чен о "защите от трансформации".

– Перестройку когнитивных паттернов, если хотите, – пояснила Маргарет. – Создание новых нейронных связей, которые позволяют видеть мир… иначе.

– И эти методики применяются к студентам?

Маргарет улыбнулась, но ее глаза остались холодными.

– К тем, кто проявляет соответствующий потенциал. Как я понимаю, ваш сын уже прошел первичное оценивание?

Упоминание Итана заставило Дэниела внутренне напрячься, но он постарался сохранить нейтральное выражение лица.

– Да, сегодня утром. Доктор Вейл упомянула что-то о "когнитивном резонансе".

– Это хороший знак, – кивнула Маргарет. – Не все студенты обладают такими способностями. Ваш сын может достичь многого в нашей академии.

Дэниел вернул книгу на полку, размышляя, насколько откровенным он может быть со своими вопросами.

– Я слышал упоминание о "Протоколе Лазаря", – решился он наконец. – Это тоже часть вашей методологии?

Реакция была мгновенной – библиотекарша застыла, как будто ее внезапно заморозили. Затем она медленно повернулась к Дэниелу, и выражение ее лица полностью изменилось – от доброжелательности не осталось и следа.

– Кто упомянул об этом? – спросила она тихо.

– Я услышал это случайно, в разговоре студентов, – солгал Дэниел. – Мне стало любопытно.

Маргарет несколько секунд изучала его лицо, затем ее выражение снова стало нейтральным.

– "Протокол Лазаря" – это специализированная методика, доступная только для преподавателей с соответствующим допуском. Боюсь, я не могу предоставить вам информацию о ней.

– Понимаю, – кивнул Дэниел. – Возможно, доктор Витт сможет рассказать мне больше?

– Возможно, – неопределенно ответила Маргарет. – Но я бы советовала вам сосредоточиться на освоении базовых методик академии, прежде чем интересоваться… более продвинутыми протоколами.

Она бросила взгляд на часы.

– Библиотека закрывается через час. Вы можете взять до пяти книг для изучения в вашем кабинете или апартаментах. Если у вас возникнут дополнительные вопросы, не стесняйтесь обращаться.

С этими словами она оставила его одного среди стеллажей, наполненных странной литературой.

Дэниел медленно обошел секцию, просматривая названия книг. Чем больше он читал, тем сильнее становилось его беспокойство. Методики, описанные в этих книгах, казались направленными не столько на образование, сколько на контроль и манипуляцию сознанием. Некоторые подходы граничили с промыванием мозгов, искусно замаскированным под "инновационные образовательные техники".

Его внимание привлекла металлическая дверь в дальнем конце секции. В отличие от других частей библиотеки, эта дверь была современной, с электронным замком и небольшой камерой над ней. На двери висела табличка: "Специальная коллекция. Только для авторизованного персонала".

Он подошел ближе, рассматривая систему безопасности. Для доступа, очевидно, требовалась карта-ключ с соответствующим уровнем доступа. Что могло находиться за этой дверью? Более подробная информация о таинственных методиках академии? О "Протоколе Лазаря"?

Звук шагов заставил его быстро отойти от двери и притвориться, что он изучает книги на ближайшей полке.

– Профессор Фрост? – голос был женским, но не принадлежал Маргарет.

Дэниел обернулся и увидел элегантную женщину лет сорока с коротко стрижеными каштановыми волосами и внимательными карими глазами. Она была одета в строгий костюм серого цвета, а на шее висел идентификационный бейдж академии.

– Да, это я, – ответил он, наблюдая, как она приближается с профессиональной улыбкой.

– Лиза Вейл, – представилась она, протягивая руку. – Школьный психолог. Я работала сегодня с вашим сыном.

– Конечно, доктор Вейл, – Дэниел пожал ее руку, отмечая сильное, уверенное рукопожатие. – Итан упоминал о вас.

– Надеюсь, в положительном ключе, – она улыбнулась шире, обнажая идеально ровные зубы. – Я искала вас, чтобы обсудить результаты оценки Итана. Может быть, мы могли бы поговорить в более комфортной обстановке? Мой офис находится в административном крыле.

Дэниел колебался. С одной стороны, он хотел узнать больше о том, что происходило с его сыном. С другой – что-то в докторе Вейл вызывало у него инстинктивное недоверие. Возможно, это была слишком совершенная улыбка или слишком внимательный взгляд, который, казалось, анализировал каждую его реакцию.

– Конечно, – согласился он наконец. – Я только верну эти книги на полку.

– О, не беспокойтесь, – Лиза сделала небрежный жест. – Просто оставьте их на столе. Персонал библиотеки позаботится о них.

Она повела его через библиотеку обратно к главному входу. Дэниел заметил, что Маргарет наблюдает за ними из-за своего стола, и ее взгляд следует за ними, пока они не скрылись из виду.

Офис Лизы Вейл находился в административном крыле главного здания – просторное помещение с панорамными окнами, выходящими на внутренний двор академии. В отличие от готического стиля, преобладавшего в большинстве помещений, ее офис был обставлен в современном минималистском стиле – белые стены, металлическая мебель, абстрактные картины в строгих рамах.

– Присаживайтесь, профессор, – она указала на кресло напротив своего стола. – Чай? Кофе?

– Нет, спасибо, – Дэниел сел, наблюдая, как она грациозно опускается в свое кресло.

– Итак, об Итане, – Лиза открыла папку на столе. – Я должна сказать, что его результаты… впечатляют.

– В каком смысле?

– Он проявляет исключительные способности к эмпатическому восприятию и когнитивному анализу, – она перевернула страницу в папке. – Его показатели по распознаванию эмоций и микровыражений находятся в верхних пяти процентах всех наших студентов. А его способность к когнитивному резонансу… ну, скажем так, она превосходит наши ожидания.

– И что именно означает "когнитивный резонанс"? – спросил Дэниел. – Я не встречал этот термин в стандартной психологической литературе.

Лиза слегка улыбнулась.

– Это специфический термин, используемый в методологии академии. В упрощенном виде, это способность человека воспринимать и адаптировать когнитивные паттерны других людей. Своего рода… психологическая мимикрия, если хотите.

– Звучит как описание высокофункционального социопата, – заметил Дэниел сухо.

Вместо того чтобы оскорбиться, Лиза рассмеялась – коротким, мелодичным смехом.

– Интересная интерпретация, профессор. Я бы сказала, что разница в намерении и осознанности. Социопаты имитируют эмоции и реакции инстинктивно, как защитный механизм. Когнитивный резонанс – это осознанный навык, который можно развивать и контролировать.

– И вы учите студентов развивать этот навык?

– Тех, кто обладает потенциалом, – кивнула Лиза. – И Итан, определенно, обладает им в высшей степени.

– Для чего? – Дэниел подался вперед. – Какова конечная цель этого… обучения?

Лиза на мгновение замолчала, изучая его лицо, затем закрыла папку.

– Профессор Фрост, я понимаю ваше беспокойство. Вы – новый сотрудник, еще не полностью ознакомившийся с нашей философией и методами. И вы – отец, естественно обеспокоенный благополучием своего сына, – она сделала паузу. – Позвольте заверить вас: все, что мы делаем в Академии Блэквуд, направлено на раскрытие полного потенциала наших студентов.

– Потенциала для чего? – настаивал Дэниел.

– Для лидерства, – ответила она просто. – Для влияния. Для формирования мира вокруг них, а не просто реагирования на него.

Она наклонилась ближе.

– Подумайте сами, профессор. Мир контролируется теми, кто умеет влиять на других. Политики, бизнесмены, медиа-магнаты – все они обладают способностью формировать мнение масс, направлять их действия. Разве не лучше, если эти навыки будут в руках тех, кто получил правильное образование? Кто был обучен использовать их ответственно?

– И вы считаете, что ваши методы учат этой ответственности? – Дэниел с трудом скрывал скептицизм.

– Мы стремимся к этому, – Лиза откинулась в кресле. – Но я понимаю ваши сомнения. Вам нужно время, чтобы увидеть результаты нашей работы. Чтобы понять преимущества нашего подхода.

Она снова открыла папку.

– Что касается Итана, я рекомендую включить его в программу расширенной когнитивной подготовки. Это специализированный курс для студентов с высоким потенциалом. Занятия будут проходить три раза в неделю во второй половине дня.

– И что будет включать эта "расширенная подготовка"?

– Углубленное изучение психологии восприятия, техники распознавания и интерпретации поведенческих паттернов, методы эмоционального резонанса, – перечислила Лиза. – Все под моим непосредственным руководством.

Дэниел почувствовал растущее беспокойство. То, что описывала доктор Вейл, звучало как тренировка для создания манипуляторов высокого уровня. Или, возможно, что-то еще более зловещее.

– Мне нужно подумать об этом, – сказал он наконец. – И обсудить с Итаном.

– Конечно, – Лиза кивнула с пониманием. – Но я должна предупредить, что места в программе ограничены. И учитывая показатели Итана, его уже заметили… определенные люди в администрации.

– Какие люди?

– Те, кто принимает решения о будущем наших самых перспективных студентов, – она улыбнулась загадочно. – Включая некоторых членов Попечительского совета. Они очень заинтересованы в развитии талантов, подобных Итану.

Упоминание о каких-то неизвестных людях, проявляющих интерес к его сыну, только усилило тревогу Дэниела.

– Я дам вам знать о нашем решении завтра, – сказал он, вставая. – Спасибо за информацию, доктор Вейл.

– Пожалуйста, зовите меня Лиза, – она тоже поднялась. – Мы все здесь одна семья, профессор Фрост.

– Семья, где все наблюдают друг за другом? – слова вырвались прежде, чем он успел их остановить.

Лиза замерла, ее улыбка стала более натянутой.

– Наблюдение – это форма заботы, профессор. Мы внимательны к нашим студентам и коллегам, потому что ценим их развитие.

– Конечно, – Дэниел кивнул, сожалея о своей откровенности. – Еще раз спасибо.

Выходя из офиса Лизы Вейл, он не мог отделаться от ощущения, что только что прошел какой-то тест. И не был уверен, что сдал его успешно.

Дэниел вернулся в свои апартаменты ближе к вечеру, физически и эмоционально истощенный. Итана еще не было – очевидно, мероприятие для новых студентов, о котором он упоминал, еще не закончилось.

Он снял пиджак, бросил его на спинку дивана и направился на кухню, чтобы приготовить кофе. Пока закипала вода, он размышлял о странных событиях дня. Все, что он узнал, только усилило его подозрения о том, что Академия Блэквуд была чем-то гораздо более зловещим, чем престижная школа для одаренных детей.

Эти книги в библиотеке, загадочный "Протокол Лазаря", закрытая секция, разговор с доктором Вейл о "когнитивном резонансе" и "психологической мимикрии"… Все указывало на то, что академия занималась чем-то, что в лучшем случае было сомнительным с этической точки зрения, а в худшем – откровенно опасным.

И в центре всего этого оказался Итан – его травмированный, уязвимый сын, который, по словам доктора Вейл, обладал "исключительными способностями" именно в тех областях, которые ценила эта странная система.

Кофемашина подала сигнал о готовности напитка. Дэниел взял чашку и вышел на небольшой балкон, примыкающий к гостиной. Вечер был холодным, но ему нужен был свежий воздух. Он смотрел на темные воды океана, пытаясь собрать воедино разрозненные кусочки информации, которые получил за последние два дня.

Что он знал наверняка? Академия использовала нестандартные психологические методики, направленные на развитие способностей к манипуляции и контролю. Студенты проявляли неестественно высокий уровень дисциплины и концентрации. Существовала какая-то система отбора, выделявшая особенно "перспективных" учеников для специальной подготовки. И его сын, по-видимому, привлек внимание этой системы.

Что еще? Профессор Миллер, его предшественник, внезапно ушел после того, как "задавал слишком много вопросов". Существовала запертая секция библиотеки, доступ к которой строго контролировался. И был этот загадочный "Протокол Лазаря", упоминание которого вызывало такую острую реакцию у сотрудников академии.

Дэниел вздохнул, глядя на темный горизонт. Что ему делать? Уехать немедленно, забрав Итана с собой? Но куда? У них не было ни дома, ни средств к существованию вне стен академии. К тому же, Итан, похоже, был искренне заинтересован в обучении здесь. Впервые за долгое время он проявлял энтузиазм к чему-то.

Возможно, стоило продолжить расследование, собрать больше информации, прежде чем принимать такое радикальное решение? Но не подвергал ли он этим своего сына еще большему риску?

Звук открывающейся двери прервал его размышления. Дэниел вернулся в гостиную и увидел Итана, который как раз вешал свой блейзер на крючок у входа.

– Привет, – сказал Дэниел, стараясь звучать непринужденно. – Как прошло мероприятие?

Итан повернулся, и Дэниел с тревогой отметил, что что-то в его сыне изменилось. Это было не что-то очевидное – скорее, едва уловимая разница в осанке, в выражении лица, в том, как он держал себя. Более прямая спина, более уверенный взгляд, более… контролируемые движения.

– Было… информативно, – ответил Итан, и даже его голос звучал немного иначе – более размеренно, с лучшей артикуляцией.

– Что именно вы делали? – Дэниел прошел на кухню, Итан последовал за ним.

– В основном, знакомились друг с другом. Софи и несколько старших студентов рассказывали о неофициальной стороне жизни в академии. Традициях, негласных правилах, – Итан открыл холодильник и достал бутылку воды. – А еще мы делали некоторые упражнения.

– Упражнения? – Дэниел старался, чтобы его голос звучал заинтересованно, но не встревоженно.

– Да, что-то вроде психологических игр, – Итан отпил воды. – Техники для лучшего понимания людей, считывания их реакций. Было довольно увлекательно.

– Звучит интересно, – кивнул Дэниел, внимательно наблюдая за сыном. – Я сегодня разговаривал с доктором Вейл. Она упомянула, что хочет включить тебя в какую-то специальную программу.

Итан оживился.

– Да, она говорила мне об этом. Расширенная когнитивная подготовка. Это для студентов, которые показывают особые способности в… определенных областях.

– И ты заинтересован?

– Конечно, – Итан посмотрел на отца с легким удивлением. – Это шанс выделиться. Доктор Вейл сказала, что студенты из этой программы часто привлекают внимание членов Совета. Это может открыть множество дверей в будущем.

Дэниел почувствовал, как его беспокойство усиливается. Итан всегда был амбициозным, но никогда раньше не проявлял такого интереса к социальным связям и влиянию.

– Что еще она говорила? – спросил он, стараясь звучать непринужденно.

Итан пожал плечами.

– Что у меня есть потенциал. Что я мог бы многого достичь, если развивать свои способности правильным образом. Что я мог бы стать частью чего-то большего, – он сделал паузу. – И что некоторые члены Совета уже проявили интерес к моим результатам.

– Кто именно?

– Она не назвала имен, – Итан поставил пустую бутылку на столешницу. – Но Софи упоминала, что один из них – Александр Монро-старший. Кажется, его сын учится здесь.

– Да, я встречал его на лекции, – кивнул Дэниел, вспоминая холодного, расчетливого юношу с неестественно взрослой манерой говорить. – Итан, ты не чувствуешь, что все происходит слишком быстро? Мы здесь всего два дня, а тебя уже хотят включить в какие-то специальные программы…

– Это плохо? – Итан слегка нахмурился. – Разве не для этого мы сюда приехали? Чтобы я получил лучшее образование, раскрыл свой потенциал?

– Конечно, но…

– Тогда в чем проблема? – Итан смотрел на отца с легким вызовом, который был новым в его поведении. – Ты же сам психолог. Ты должен понимать ценность раннего выявления и развития способностей.

Дэниел глубоко вздохнул. Прямая конфронтация могла только оттолкнуть сына.

– Ты прав, – сказал он наконец. – Я просто хочу убедиться, что ты не чувствуешь давления. Что это действительно то, чего ты хочешь.

– Я хочу этого, – твердо ответил Итан. – И я думаю, что это хорошая возможность для нас обоих. Для тебя – начать новую жизнь после… всего, что случилось. И для меня – найти свой путь.

Дэниел кивнул, не зная, что еще сказать. Его сын менялся на его глазах, и он не был уверен, были ли эти изменения результатом естественной адаптации к новой среде или чего-то более зловещего.

– Я поддержу любое твое решение, – сказал он наконец. – Просто… будь осторожен, хорошо? Не все, что блестит, золото.

Итан улыбнулся – странной, почти снисходительной улыбкой, которая выглядела неуместно на его молодом лице.

– Не беспокойся, пап. Я умею отличать золото от подделки.

С этими словами он направился к своей комнате, оставив Дэниела стоять на кухне с чувством, что он теряет связь со своим сыном быстрее, чем мог предположить.

Ночью Дэниел не мог заснуть. Он лежал в постели, глядя в потолок, слушая отдаленный шум волн и перебирая в уме события последних дней. Что-то не давало ему покоя – какая-то деталь, которую он упустил, фрагмент головоломки, который не удавалось поставить на место.

Он встал, накинул халат и вышел в гостиную, стараясь двигаться тихо, чтобы не разбудить Итана. Подойдя к окну, он отодвинул штору и посмотрел на ночной кампус.

Несмотря на поздний час, не все окна были темными. В главном здании свет горел в нескольких кабинетах, включая, как заметил Дэниел, окна административного крыла, где располагался офис Элеоноры Витт. Что она делала там так поздно?

Внезапно его внимание привлекло движение на дорожке, ведущей от главных ворот к административному крылу. Черный автомобиль – не тот, что привез их с Итаном, но похожий – медленно двигался по гравийной дорожке, фары выключены. Он остановился у бокового входа в главное здание.

Из машины вышел мужчина в темном костюме. Высокий, с военной выправкой, его лицо было плохо различимо в темноте. Он быстро огляделся, затем поднялся по ступеням и исчез внутри здания.

Дэниел нахмурился. Поздний посетитель в месте, столь изолированном от внешнего мира, казался подозрительным. Он решил, что это стоит проверить.

Одевшись, он тихо вышел из апартаментов и направился к главному зданию. Ночной воздух был холодным и влажным, туман начал подниматься от океана, окутывая кампус призрачной вуалью.

Дэниел выбрал путь через крытую галерею, соединяющую преподавательский корпус с главным зданием. Двигаясь осторожно, он старался держаться в тени, избегая мест, где могли быть установлены камеры наблюдения.

Внутри главного здания было тихо и темно, лишь тусклые аварийные огни освещали коридоры. Дэниел знал, где находится административное крыло – он был там днем, когда посещал офис доктора Вейл.

Двигаясь максимально бесшумно, он приблизился к ряду кабинетов, где располагался офис ректора. Из-под двери пробивалась полоска света, и доносились приглушенные голоса.

Дэниел замер, прислушиваясь. Он различал два голоса: один принадлежал Элеоноре, второй – мужчине, которого он не мог идентифицировать.

– …результаты превосходят ожидания, – говорила Элеонора. – Особенно у нового ученика, Итана Фроста. Его показатели когнитивного резонанса одни из самых высоких, что мы видели за последние годы.

– Это подтверждено? – спросил мужской голос, глубокий и властный.

– Доктор Вейл провела полное оценивание сегодня утром. Потенциал исключительный.

– И его отец? Он не создаст проблем?

Пауза.

– Профессор Фрост… любопытен. Задает вопросы. Уже интересовался "Протоколом Лазаря".

Дэниел напрягся. Они говорили о нем.

– Это может стать проблемой, – голос мужчины стал жестче. – Мы не можем допустить повторения ситуации с Миллером.

– Я контролирую ситуацию, – уверенно ответила Элеонора. – Фрост умен, но уязвим. Его травма делает его… управляемым.

– А мальчик? Он поддается влиянию?

– Более чем. Его потеря матери создала идеальную почву. Он ищет структуру, авторитет, направление. И, что самое важное, он жаждет признания. Я уже поручила Софи Чен начать первичную работу с ним.

– Чен? – в голосе мужчины звучало удивление. – Она не проявляла особого энтузиазма в роли наставника раньше.

– В этом случае она сама проявила инициативу, – Элеонора сделала паузу. – Что меня немного беспокоит. Но ее способности несомненны, и она добилась исключительных результатов в собственной подготовке.

– Держите ее под наблюдением, – приказал мужчина. – И активизируйте "Протокол Лазаря" для мальчика как можно скорее. Совет хочет увидеть результаты к концу семестра.

– Так быстро? – в голосе Элеоноры прозвучало сомнение. – Обычно мы даем более длительный период адаптации…