Академия боли

Чемоданы заняли удивительно мало места в багажнике. Все, что осталось от их прежней жизни, уместилось в два больших и несколько маленьких чемоданов. Дэниел смотрел, как водитель – тот же молчаливый человек в безупречном костюме – аккуратно размещает их скромные пожитки в просторном багажнике черного седана.

– Мы можем вернуться за остальным позже, – сказала Элеонора Витт, стоявшая рядом с ним на подъездной дорожке дома, который перестал быть их домом сегодня утром. – Или заказать перевозку, если вы решите, что вам нужна мебель или другие крупные предметы.

Дэниел покачал головой.

– Нет, это всё, – он оглянулся на дом. – Всё остальное… ну, в нем слишком много воспоминаний.

Элеонора понимающе кивнула. Она приехала лично, чтобы сопровождать их в Академию – жест, который Дэниел нашел одновременно любезным и немного неожиданным для ректора элитного учебного заведения.

– Итан? – позвал Дэниел. – Ты готов?

Итан вышел из дома, неся последнюю сумку – рюкзак с ноутбуком и какими-то личными вещами, которые он предпочел держать при себе. Он выглядел одновременно взволнованным и напряженным. За последнюю неделю, с момента их визита в Академию Блэквуд и последующего решения принять предложение, Итан все больше замыкался в себе, проводя часы за изучением сайта академии и форумов, где обсуждались элитные школы-пансионы.

– Все будет хорошо, – тихо сказал Дэниел, когда сын подошел к нему. – Если тебе не понравится, мы найдем другой вариант.

– Мне понравится, – ответил Итан с уверенностью, которая звучала слегка наигранно. – Ты видел их лабораторию робототехники? И физический корпус? У них есть даже свой маленький ускоритель частиц.

Элеонора слегка улыбнулась.

– Не совсем ускоритель, но довольно продвинутое оборудование для школы, – она повернулась к Итану. – Я слышала, ты интересуешься естественными науками?

– Да, мэм, – ответил Итан, внезапно став формальным. – В основном физикой и компьютерными науками.

– Отлично. Профессор Чанг будет в восторге. Он всегда ищет студентов с аналитическим складом ума, – она сделала паузу. – И, пожалуйста, зови меня доктор Витт. "Мэм" заставляет меня чувствовать себя старше, чем я есть на самом деле.

Дэниел заметил, что Итан слегка расслабился. Элеонора обладала способностью располагать к себе людей, когда хотела.

Последний взгляд на дом. Тот самый дом, где Ребекка…

– Пора, – сказал он, прерывая собственные мысли. – Поехали.

Дорога к Академии заняла чуть больше часа. За окном проплывали пейзажи Новой Англии – леса, уже покрывшиеся осенними красками, редкие поселки, становившиеся все меньше и реже по мере их продвижения на север. Элеонора и Дэниел сидели на заднем сиденье, Итан – впереди, рядом с водителем, погруженный в свой телефон.

– Должна вас предупредить, – сказала Элеонора, понизив голос, – связь в кампусе может быть не такой стабильной, как в городе. Географическое положение и… некоторые особенности конструкции зданий создают помехи.

– Вы имеете в виду, что студенты не смогут постоянно сидеть в социальных сетях? – спросил Дэниел с легкой улыбкой.

– Именно, – Элеонора улыбнулась в ответ. – Хотя у нас отличное интернет-соединение для академических целей, мы поощряем личное общение и… скажем так, более традиционные формы проведения досуга.

– Звучит разумно.

– Кроме того, – продолжила она, – изоляция имеет свои преимущества. Меньше отвлекающих факторов. Больше возможностей для глубокого погружения в обучение. И, конечно, потрясающие виды на океан.

Дэниел кивнул, но не мог не думать о том, как эта изоляция повлияет на Итана. Хотя сын никогда не был особенно общительным, у него всегда были друзья, с которыми он поддерживал связь в основном через интернет. Теперь ему придется строить отношения с совершенно новым кругом людей.

– Насчет Итана, – начал Дэниел. – Я хотел спросить о психологической поддержке. После смерти его матери он работал с терапевтом, и я беспокоюсь…

– Мы уже решили этот вопрос, – мягко прервала его Элеонора. – Доктор Вейл, наш школьный психолог, ознакомилась с историей Итана. Она готова продолжать работу там, где остановился его прежний терапевт. Ее методы, возможно, немного отличаются, но, уверяю вас, они весьма эффективны.

– Спасибо, – Дэниел почувствовал легкое облегчение. – Я не хотел бы, чтобы его прогресс был прерван.

– Конечно, – Элеонора посмотрела в окно. – О, мы почти приехали. Сейчас будет поворот к академии.

Машина свернула на узкую дорогу, обсаженную старыми дубами – те же ворота, через которые они проезжали во время первого визита. Но на этот раз Дэниел заметил кое-что еще: незаметные камеры наблюдения, размещенные на деревьях. Небольшие, почти сливающиеся с корой, но они определенно были там. Охрана? Вероятно. Школа, где учатся дети влиятельных людей, должна быть хорошо защищена.

Лес вдруг расступился, и Академия Блэквуд предстала перед ними во всем своем готическом величии. Итан опустил телефон и прильнул к окну.

– Вау, – прошептал он. – Как в фильме о Гарри Поттере, только круче.

Дэниел не мог не согласиться. При дневном свете главное здание академии выглядело еще более впечатляющим – массивное каменное сооружение с остроконечными башнями, узкими окнами и замысловатыми горгульями, взирающими с крыши на посетителей. Вокруг него располагались здания поменьше, соединенные крытыми переходами и аркадами. Весь комплекс был построен из того же темного камня, создавая ощущение средневековой крепости, а не учебного заведения XXI века.

– Главному зданию более ста пятидесяти лет, – сказала Элеонора, заметив их восхищенные взгляды. – Изначально это было поместье одной из старейших семей Новой Англии. Они пожертвовали его для создания академии в 1870 году. С тех пор, конечно, многое изменилось, но мы старались сохранить архитектурный стиль при всех реновациях и расширениях.

Машина остановилась у широких каменных ступеней, ведущих к парадному входу.

– Добро пожаловать в ваш новый дом, – Элеонора открыла дверь и вышла, жестом приглашая их следовать за ней.

Внутри главное здание оказалось неожиданно светлым. Высокие потолки, просторные холлы и большие окна создавали ощущение простора, несмотря на массивность внешних стен. Отделка была элегантной, но не вычурной – дерево, камень, приглушенные цвета. На стенах висели портреты, вероятно, бывших ректоров и выдающихся выпускников.

– Сначала я покажу вам ваши апартаменты, – сказала Элеонора, ведя их через главный холл, где несколько студентов в школьной форме – темно-синие блейзеры с эмблемой академии – проводили время между занятиями. Дэниел заметил, что они вели себя удивительно сдержанно для подростков. Никаких громких разговоров, никакой беготни, никаких смартфонов в руках. Они стояли небольшими группами, беседуя или читая.

– Наши студенты, – пояснила Элеонора, заметив его взгляд. – Мы поощряем сдержанность и самодисциплину. Эти качества не менее важны, чем академические достижения.

Дэниел кивнул, но что-то в этой картине казалось ему странно неестественным. Подростки, особенно одаренные, обычно полны энергии, которую трудно сдерживать. Эти же выглядели почти… запрограммированными.

Они вышли из главного здания через боковую дверь и пересекли небольшой внутренний двор, окруженный аркадой.

– Преподавательский корпус, – Элеонора указала на трехэтажное здание из того же темного камня, но с более современными элементами. – Здесь живут все наши преподаватели, не имеющие семей в городе. Вам выделены апартаменты на втором этаже.

Они поднялись по лестнице, миновали широкий коридор с несколькими дверями и остановились перед одной из них. Элеонора достала карту-ключ и протянула ее Дэниелу.

– Ваш новый дом, – сказала она, открывая дверь.

Апартаменты оказались просторнее, чем ожидал Дэниел. Гостиная с высокими потолками и большими окнами, выходящими на океан. Современная кухня, отделенная от гостиной барной стойкой. Две спальни, каждая со своей ванной комнатой. Кабинет с пустыми книжными полками, ждущими, когда их заполнят. Мебель была элегантной и удобной, в том же сдержанном стиле, что и отделка главного здания.

– Мило, – сказал Итан, осматриваясь. Это было преуменьшением года. Их старый дом мог бы поместиться в этих апартаментах дважды, с комфортом.

– Я рада, что вам нравится, – Элеонора улыбнулась. – Итан, твоя комната в общежитии будет готова к заселению завтра. Сегодня ты можешь остаться здесь, с отцом. Это даст вам обоим время привыкнуть к новой обстановке.

– А что насчет наших вещей? – спросил Дэниел, вспомнив о чемоданах.

– Они уже доставлены и ждут в спальнях, – ответила Элеонора. – У нас эффективный персонал.

Дэниел заметил, что шторы в гостиной слегка колыхнулись, хотя окна были закрыты. Он подошел ближе и увидел, что в углу окна установлена небольшая камера наблюдения, почти незаметная на фоне темной оконной рамы.

– Безопасность, – пояснила Элеонора, проследив за его взглядом. – Все общественные пространства и некоторые частные находятся под наблюдением. Надеюсь, вы понимаете необходимость этих мер.

Дэниел кивнул, но что-то внутри него напряглось. Он не ожидал, что его личные апартаменты будут считаться "общественным пространством".

– В каждой комнате? – спросил он как можно более непринужденно.

– О, нет, конечно, – Элеонора рассмеялась. – Только в гостиной и на кухне. Спальни и ванные комнаты абсолютно приватны.

Это не особенно успокоило Дэниела, но он решил отложить этот разговор на потом.

– Итак, когда я начинаю работу?

– Официально – с понедельника, – ответила Элеонора. – У вас есть выходные, чтобы обустроиться. А сейчас, если вы не слишком устали, я хотела бы познакомить вас с некоторыми из ваших коллег. Они собрались в преподавательской гостиной, чтобы поприветствовать вас.

Дэниел переглянулся с Итаном.

– Иди, – сказал сын. – Я хочу разобрать вещи и осмотреться здесь.

– Ты уверен?

Итан кивнул.

– Абсолютно. К тому же мне нужно посмотреть, ловит ли здесь вай-фай.

Элеонора улыбнулась.

– Логин и пароль вы найдете в информационной брошюре на столе. Но должна вас предупредить, что скорость может быть не такой, к которой вы привыкли.

– Я справлюсь, – ответил Итан с легкой улыбкой.

– Тогда, профессор Фрост? – Элеонора указала на дверь.

Дэниел еще раз взглянул на сына, затем кивнул.

– Веди, Элеонора.

Преподавательская гостиная находилась на первом этаже того же здания. Это была просторная комната с камином, кожаными креслами и диванами, книжными шкафами вдоль стен и большим столом в центре, на котором были разложены закуски и напитки.

Когда Дэниел вошел вслед за Элеонорой, разговоры в комнате на мгновение стихли. Около десятка человек обернулись к ним, и Дэниел почувствовал себя как на экзамене.

– Дамы и господа, – Элеонора слегка повысила голос, – позвольте представить вам нашего нового коллегу, профессора Дэниела Фроста. Он будет вести курс когнитивной психологии и экспериментальных методов исследования.

Послышались приветственные возгласы и аплодисменты. Несколько человек подошли, чтобы пожать ему руку.

– Рэйчел Чанг, физика, – представилась невысокая азиатка с короткой стрижкой и острым, внимательным взглядом.

– Майкл Бернс, история и политология, – высокий мужчина с военной выправкой и аккуратно подстриженной бородой.

– Сара Коэн, литература, – приятная женщина средних лет с волнистыми темными волосами.

Имена и лица мелькали перед Дэниелом, сливаясь в калейдоскоп. Все были вежливы, профессиональны, но он не мог отделаться от ощущения, что их улыбки не всегда достигали глаз. Как будто они оценивали его, примеряли, решали, подходит ли он для… чего?

– А вот и наш старожил, – сказала Элеонора, когда к ним подошел пожилой мужчина с растрепанными седыми волосами и мешками под глазами. Он держал стакан с янтарной жидкостью, которая явно была не яблочным соком. – Профессор Джеймс Кинкейд, психология и философия. Вы будете работать вместе.

Кинкейд окинул Дэниела оценивающим взглядом, затем хмыкнул и протянул руку.

– Добро пожаловать в Блэквуд, коллега, – сказал он с легкой хрипотцой в голосе. – Надеюсь, ты продержишься дольше, чем твой предшественник.

– Джеймс, – в голосе Элеоноры прозвучало предупреждение.

– Что? – Кинкейд поднял брови с деланным удивлением. – Я просто выражаю надежду на долгое и плодотворное сотрудничество.

Он поднял стакан, отсалютовал им и отпил.

– Не обращайте внимания, – тихо сказала Элеонора, когда Кинкейд отошел к бару за новой порцией. – Профессор Кинкейд… у него были трудные времена. Личные проблемы. Но он блестящий психолог и преданный своему делу педагог. Просто иногда его манеры оставляют желать лучшего.

Дэниел кивнул, но его внимание было приковано к удаляющейся фигуре Кинкейда. Что-то в словах пожилого профессора заставило его насторожиться.

– А что случилось с моим предшественником? – спросил он как бы между прочим.

Элеонора слегка напряглась, но быстро восстановила свою безупречную улыбку.

– Профессор Миллер получил предложение из частного исследовательского института. Очень престижное и хорошо оплачиваемое. Мы не могли конкурировать с их условиями, – она сделала паузу. – Но я должна признать, что он ушел… довольно внезапно. В середине семестра. Это создало нам определенные трудности.

– Понимаю, – ответил Дэниел, хотя на самом деле не понимал. Академические круги имели свои неписаные правила, и одно из них гласило: ты не уходишь посреди семестра, оставляя студентов без преподавателя, если только не случилось что-то экстраординарное.

– В любом случае, – Элеонора жестом подозвала официанта с подносом напитков, – я уверена, что вы намного лучше подходите для Блэквуда, чем профессор Миллер. Вино?

– Нет, спасибо, – Дэниел покачал головой. – Может быть, воды?

– Конечно, – она взяла со столика бокал с водой и протянула ему. – Позвольте представить вас еще нескольким коллегам.

Следующий час прошел в разговорах и знакомствах. Дэниел узнал, что в академии работает около тридцати постоянных преподавателей – впечатляющее соотношение, учитывая, что студентов было не более двухсот. Многие жили на территории кампуса, как он, хотя некоторые предпочитали снимать жилье в ближайшем городке, в получасе езды.

Постепенно он начал замечать определенные закономерности в разговорах. Никто не упоминал свою жизнь до Блэквуда. Никто не говорил о семье или друзьях за пределами академии. Все дискуссии вращались вокруг внутренней жизни школы, студентов, методик преподавания.

И еще одна странность: периодически в разговоре проскакивали термины, которые Дэниел не узнавал. "Погружение", "резонанс", "смещение фокуса" – все эти слова использовались в контексте, который явно отличался от их обычного значения в академической среде.

Когда он попытался уточнить, что означает "когнитивный резонанс" в методике преподавания, его собеседник, профессор нейробиологии, вдруг замолчал, бросил взгляд на Элеонору и сменил тему.

К концу вечера Дэниел был утомлен и озадачен. Он извинился и направился к выходу, намереваясь вернуться в свои апартаменты и проверить, как там Итан.

– Тяжелый вечер, а? – голос Кинкейда остановил его у двери. Пожилой профессор стоял, прислонившись к стене, и в его глазах был тот особый блеск, который появляется после нескольких порций крепкого алкоголя.

– Немного утомительно, – признал Дэниел. – Много новых лиц.

– И все они улыбаются, – Кинкейд хмыкнул. – Приветливо, профессионально. Как будто это чертово рекламное видео для корпорации.

Дэниел промолчал, не зная, как реагировать на явную горечь в голосе коллеги.

– Ты ведь исследовал социальное давление, верно? – внезапно спросил Кинкейд. – Как оно влияет на моральный выбор и все такое?

– Да, это одна из моих областей.

– Интересно, – Кинкейд задумчиво покрутил стакан в руке. – Знаешь, Блэквуд – отличное место для таких исследований. Лаборатория размером с целую школу.

– Что вы имеете в виду?

Кинкейд пристально посмотрел на него, затем бросил взгляд через плечо Дэниела. Его лицо вдруг изменилось, став более собранным.

– Ничего особенного, коллега. Просто старик бормочет в своем алкогольном тумане, – он похлопал Дэниела по плечу. – Иди проверь своего мальчика. И добро пожаловать в Блэквуд.

С этими словами Кинкейд отвернулся и направился обратно к бару, оставив Дэниела с неприятным ощущением, что его предупредили о чем-то, но он не понял, о чем именно.

Вернувшись в апартаменты, Дэниел обнаружил Итана в гостиной, сидящего на диване с ноутбуком.

– Как прошло знакомство? – спросил сын, не отрываясь от экрана.

– Нормально, – Дэниел снял пиджак и повесил его на спинку стула. – Все были… вежливы.

– Но?

Дэниел слегка улыбнулся. Несмотря на все их трудности, Итан по-прежнему хорошо его знал.

– Просто некоторые странности. Ничего серьезного, – он подошел к окну и посмотрел на темное море, мерцающее в лунном свете. – Как тебе здесь?

Итан закрыл ноутбук.

– Это место… впечатляет. И вай-фай действительно не очень, но жить можно.

– Ты разобрал вещи?

Итан кивнул.

– И уже успел исследовать здание. Встретил пару студентов в холле. Они показали мне, где столовая и библиотека.

– И как они? – Дэниел повернулся к сыну.

Итан на мгновение задумался.

– Вежливые. Сдержанные. Немного… странные.

– В каком смысле?

– Не знаю, – Итан пожал плечами. – Они разговаривали как-то… формально? И задавали много вопросов. О моих интересах, способностях, что я думаю о разных вещах. Почти как на собеседовании.

– Может, они просто хотели быть дружелюбными?

– Может быть, – Итан не выглядел убежденным. – Один из них, Алекс, сказал, что я должен пройти "оценку" завтра, прежде чем меня распределят в группу. Что это значит?

Дэниел нахмурился.

– Не знаю. Элеонора ничего не говорила об оценке.

– И еще они использовали какие-то странные выражения. "Темная" и "светлая" когниция, "резонансная группа", что-то о "погружении". Звучит почти как культ, – Итан слабо улыбнулся, показывая, что шутит, но в его глазах была неуверенность.

Дэниел почувствовал, как по спине пробежал холодок. Те же термины, которые он слышал в разговорах преподавателей.

– Уверен, это просто академический жаргон, – сказал он, стараясь звучать беззаботно. – В каждой школе есть свой сленг.

– Наверное, – Итан зевнул. – Я, пожалуй, пойду спать. Завтра, похоже, будет насыщенный день.

– Конечно, – Дэниел подошел и неловко обнял сына. – Спокойной ночи.

Когда Итан ушел в свою комнату, Дэниел вернулся к окну. Океан был темным и бесконечным, а академия, расположенная на самом краю мыса, казалась крошечным островком света в этой тьме.

Он подумал о Ребекке, о том, что она сказала бы об этом месте. Вероятно, нашла бы его очаровательным и жутким одновременно. Она всегда любила готическую литературу, истории о старинных поместьях с секретами.

Но было что-то еще, что-то, что она могла бы заметить своим острым психологическим зрением. Что-то под поверхностью вежливых улыбок и отточенных манер.

Дэниел вспомнил слова Кинкейда о "лаборатории размером со школу". Что он имел в виду? И почему оборвал разговор, когда заметил что-то (или кого-то) за спиной Дэниела?

Он подошел к небольшому секретеру в углу гостиной и открыл его. Внутри лежала информационная брошюра, которую упоминала Элеонора. Он взял ее и начал листать.

Обычная информация: правила проживания, расписание работы столовой, карта кампуса, телефоны экстренных служб. Но в самом конце он нашел нечто, привлекшее его внимание:

"Академия Блэквуд использует инновационные образовательные методики, разработанные на основе последних достижений в области когнитивной психологии и нейробиологии. Некоторые из наших подходов могут показаться необычными для тех, кто привык к традиционным образовательным системам. Мы просим вас проявить открытость и доверие к процессу. Результаты говорят сами за себя."

Под этим абзацем была цитата, выделенная курсивом:

"Истинное обучение происходит только тогда, когда мы готовы выйти за пределы нашей зоны комфорта и подвергнуть сомнению самые фундаментальные аспекты нашего восприятия мира."

Цитата была приписана доктору Элеоноре Витт.

Дэниел закрыл брошюру и положил ее обратно в секретер. Затем посмотрел на камеру в углу гостиной. Она все еще была там, маленький электронный глаз, наблюдающий за каждым его движением.

Он решительно подошел к ней и помахал рукой.

– Спокойной ночи, – сказал он вслух, не зная, слышит ли его кто-нибудь. – Надеюсь, вам не слишком скучно наблюдать за тем, как я читаю брошюры.

Затем он развернулся и направился в свою спальню, плотно закрыв за собой дверь.

Этой ночью сон долго не приходил к Дэниелу Фросту. Он лежал в незнакомой кровати, прислушиваясь к отдаленному шуму океана и странным скрипам старого здания. И думал о том, что, возможно, принял самое важное решение в своей жизни, не имея полного представления о том, во что вовлекает себя и своего сына.

Но самым тревожным было осознание, что даже со всеми этими странностями, с предупреждениями, которые он, казалось, получал от Кинкейда, с необычной терминологией и атмосферой контроля… даже со всем этим Академия Блэквуд все равно казалась лучшим вариантом, чем та жизнь, от которой они бежали.

И это, возможно, было самым страшным из всего.

Когда он наконец заснул, ему снилось, что он стоит на краю скалы, глядя на бушующий океан внизу. А за его спиной возвышается готический силуэт академии, темный и зловещий. И он не мог решить, что страшнее: прыгнуть вниз или вернуться назад.

Глава 3: Первые уроки

Понедельник наступил со звоном будильника и серым светом, просачивающимся сквозь портьеры. Дэниел проснулся с ощущением, что плохо отдохнул, хотя спал без снов – редкость в последние годы. Он лежал несколько минут, рассматривая незнакомый потолок с тонкими трещинами, напоминающими паутину, и вспоминал, где находится. Академия Блэквуд. Его новая работа. Его новая жизнь.

Странно, но мысль о том, чтобы снова преподавать, вызывала в нем почти забытое чувство предвкушения. После месяцев эмоционального онемения это ощущалось почти неприлично ярко.

Встав с постели, он отправился в ванную – просторную и современную, с мраморной отделкой и душевой кабиной размером с его прежний шкаф. Через двадцать минут, свежий и выбритый, он вышел в гостиную и обнаружил, что Итан уже проснулся и стоит у окна, глядя на океан.

– Доброе утро, – сказал Дэниел, направляясь к кофемашине, которую обнаружил вчера на кухне. – Как спалось?

– Нормально, – Итан обернулся. Он был уже полностью одет в новую школьную форму – темно-синий блейзер с эмблемой Академии Блэквуд на нагрудном кармане, белая рубашка, серые брюки. Форма удивительно шла ему, подчеркивая его худощавую фигуру и делая его старше. – Как думаешь, здесь водятся привидения?

Дэниел фыркнул, насыпая кофе в фильтр.

– Привидения?

– Старое готическое здание на утесе, туманы, буря по ночам… Если где-то и должны быть привидения, то здесь, – в голосе Итана звучало нечто похожее на веселье, которое Дэниел не слышал уже очень давно.

– Боюсь, я слишком большой скептик для таких вещей, – Дэниел улыбнулся, наблюдая, как кофейник начинает наполняться ароматной жидкостью. – Но если встретишь какого-нибудь печального призрака в цепях, дай мне знать. Я пересмотрю свою позицию.

– Договорились.

Они завтракали в тишине, которая не была неловкой – просто спокойной. В определенном смысле это был прогресс. Последние месяцы их совместные приемы пищи проходили в гнетущем молчании или за механическим обменом необходимой информацией.

– Ты нервничаешь? – спросил Итан внезапно, поднимая глаза от своей тарелки с тостами.

Дэниел задумался. Нервничал ли он?

– Немного, – признался он наконец. – Давно не преподавал. Надеюсь, не разочарую студентов.

– Ты не разочаруешь, – сказал Итан с неожиданной уверенностью. – Ты хороший преподаватель. Всегда был.

Эта простая фраза поразила Дэниела сильнее, чем любая из психотерапевтических сессий, которые он посетил после смерти Ребекки. Его сын верил в него. Несмотря на все.

– Спасибо, – сказал он, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Это… много значит для меня.

Итан кивнул и вернулся к своему завтраку, очевидно, смущенный этим моментом эмоциональной близости не меньше отца.

Через некоторое время в дверь постучали. Дэниел открыл и обнаружил на пороге молодую женщину в строгом деловом костюме.

– Профессор Фрост? Я Амелия Паркер, административный помощник доктора Витт, – представилась она с профессиональной улыбкой. – Я пришла, чтобы сопроводить вас и Итана на первые занятия.