Связующее звено

К группе мелких островов, затерянных в Бахаратском море, раз в неделю подходили корабли, на борт которых дорогие и редкие фрукты доставлялись на лодках местными жителями. Если бы Торнедан не заказывал их к столу Правителя, проводникам там делать вообще было бы нечего. Три пальмы, два кактуса и тонны солёной воды вокруг, в какую сторону не посмотри.

Вот уж не думала Алиса, что когда-нибудь согласится с Андреем. Ей там не место! Не может она себе позволить лишиться связи с миром сейчас, когда Соня исчезла. Денис предупредил – её ждут, а значит, после прибытия на конечную станцию, она не сможет вернуться обратно в столицу. В этот раз Управление выделило сопровождение не для посылок, а для неё самой.

Неужели ситуация настолько серьёзна? Алиса, пытаясь понять, где пролегла грань между реальностью и её разбушевавшимся воображением, отвела глаза от экрана телефона и спросила:

– Андрей, а куда именно тебя назначили?

Парень неловко перевернулся на бок.

– Туда же, куда и тебя. На остров Пальмон, – непонимающе ответил он. – Нас поставили в пару. Я думал, ты что-нибудь придумаешь и откажешься. Зачем тебе ехать в эту глушь без Сони?

Алисе было нечего сказать.

– Ты не знала, – протянул парень, вглядываясь в окаменевшие черты лица попутчицы.

– Я думала, что еду в Керский порт.

– Скверно. Что будешь делать?

Алиса оторвала не мигающий взгляд от чайной ложки, дребезжащей в пустом стакане, стоящем на столе, и спросила прямо:

– Ты меня сдашь?

– Несомненно.

В честности Андрею, безусловно, не было равных.

– Сразу?

– Я не обязан следить за твоими перемещениями по поезду.

– Спасибо, – чуть слышно произнесла Алиса.

– Не понимаю, о чём ты.

Поезд замедлил ход, приближаясь к зданию вокзала, выхватываемому из непроглядной тьмы светом фонарей. Андрей встал и направился к выходу из купе.

– Тебе вредно, – кивнул он головой на телефон в руках девушки и вышел.

***

Стоянка длилась десять минут. Как минимум одну из них Алиса непонимающе смотрела на мобильный телефон. Потом неожиданно для самой себя вздрогнула, ещё раз перечитала и удалила пришедшее от Дениса сообщение, посмотрела карту, закрыла доступ к рабочей и личной почте, стерла последние фотографии рисунков Сони. Не хотелось оставлять их здесь вот так, на краю пластикового стола в вагоне поезда. Из сумки с вещами, с которой не удастся уйти незамеченной, девушка вытащила куртку, запасные джинсы и теплые ботинки. В мыслях мелькнула благодарность Илье Петровичу, который учил их всегда собирать небольшой рюкзак с самым необходимым в командировки и длительные поездки. Пригодилось.

Алиса понимала, что своих вещей она больше не увидит. Если, конечно, выберется, не привлекая к себе внимания. Они с Андреем наверняка были не единственными проводниками в этом поезде. Держа левой рукой рюкзак и набросив поверх него куртку, девушка застыла перед закрытыми дверьми купе. Что она делает? Может, все странности и опасности она придумала, и никто даже не собирался высылать её на окраину страны, а Соню непременно ищут вот прямо сейчас? Что будет с её жизнью и карьерой, если она ошибается?

Сомнения, довольно чавкая, сжирали драгоценное время. Алиса глубоко вдохнула и с силой зажмурилась, пытаясь остановить вихрь противоречащих друг другу домыслов. Ей не показалось на допросе и не почудилось сейчас. Допустим, сама она ещё могла ошибиться, но неладное заподозрили и Денис, и даже Андрей. Вот только стоит ли им доверять?

Перебирая в уме варианты, Алиса остановилась на следующем: если она приняла правильное решение, у Сони будет хотя бы шанс на спасение, если нет, то заточение на острове мало чем в сути своей отличалось от безрадостного существования архивного клерка. Всё же, разжалование – не арест, чтобы угодить за решётку, надо натворить гораздо больше дел.

Обернувшись, Алиса ещё раз посмотрела в окно купе. Провожающие уже отходили от поезда и начинали неторопливо стягиваться в сторону выхода с вокзала. Девушка перехватила рюкзак поудобней и пошла в хвост вагона. Через тамбуры перешла в два следующих, в надежде успеть примкнуть к одной из последних группок людей. Чуть скруглив плечи, и стараясь не оглядываться по сторонам каждую минуту, девушка вышла из здания вокзала. Её встретил поздний вечер, залитый огнями оживлённый проспект и абсолютно незнакомый город. А времени до момента, как Управление узнает о её побеге, у Алисы оставалось, в лучшем случае, чуть больше суток.

Поезда дальнего следования, однозначно, начнут проверять в первую очередь. Такси до столицы не взять, слишком далеко. Где в этом городе автовокзал, Алиса не знала. Про аэропорт не могло быть и речи. Пересекать барьер в Торнедан почти ночью и без заказа – сравни покупке прямого билета в Третье отделение в один конец. Но и оставаться в этом городе было бестолково и опасно. В маршруте поезда, с которого девушка только что сошла, не так много остановок, чтобы Управлению пришлось долго вычислять место, где она вышла. А завтра вечером Алисе надо любыми путями и способами оказаться на встрече с Денисом.

Восхитившись разнообразием оставшихся вариантов, девушка развернулась и вошла в огромные двери здания вокзала, который только что с облегчением покинула. Её интересовали маршруты поездов пригородного сообщения. Алиса внимательно изучила огромную карту на стене в поисках названий знакомых станций в направлении столицы. Удача, пусть и весьма своеобразно, сегодня оказалась на её стороне. С одной пересадкой на затерянной в каком-то лесу платформе Березовая Роща, она сможет доехать до дома бабушки.

Алиса успела взять билет на ближайшую электричку и, занимая место на пластиковом грязном сиденье в дурно пахнущем вагоне, подсчитывала, что к полуночи прибудет на нужную станцию. Ходили ли по той линии поезда так поздно, девушке оставалось только догадываться. Телефона с выходом в интернет, чтобы посмотреть расписание, у неё не было, а кассир не смогла ничего сказать о движении поездов по другой ветви железной дороги. Вагон так и остался полупустым. Алиса обняла стоявший на коленях рюкзак, откинула голову в капюшоне в сторону окна и постаралась хоть на время остановить бегающие в голове по кругу тревожные мысли.

Берёзовая Роща встретила пассажиров миганием лампы в единственном на платформе фонаре и сонным кассиром, из окошка выдававшим билеты на последнюю электричку. Чувство, что ей подозрительно везёт, вновь напомнило Алисе о себе. Хотя, ничего странного в том, что последний поезд в сторону столицы уходил так поздно, не было. Жизнь в Берносе замедлялась лишь с трёх до пяти утра, когда одни уже наконец-то ложились спать, а другие еще не проснулись. Да и в целом, положение девушки мало напоминало везение.

В три часа ночи, преодолевая в полной темноте последние метры размытой дождём грунтовой дороги, связывающей посёлок со станцией, Алиса готовилась к разговору, который, не обещал стать приятным. Девушка открыла привычным движением калитку в полусгнившем заборе, который еще не успели поменять, поднялась на крыльцо, по бокам которого стояли новые длинные цветочные горшки с борющимися за жизнь растениями и громко постучала в дверь. И еще раз. За дверью послышались шаги.

– Убирайтесь немедленно! Вы время видели? Уходите или я позвоню в полицию!

– Мама, это я, Алиса. Впусти меня. Хочешь, подойду к окну на кухне?

Через несколько мгновений дверь открылась. С порога на девушку смотрела удивленная и немного раздражённая женщина.

– Извини, что разбудила и напугала. По работе возникла накладка и мне надо переночевать.

– Почему не предупредила? – спросила мама и пошла на кухню включить чайник.

– Телефон разрядился. Я не могла тебе позвонить.

Раз мама вышла прогонять ночного гостя сама, значит Игоря, её мужа, дома не было. Скорее всего, он приезжал к жене и ребёнку на дачу в выходные, а вечером в воскресенье уезжал на работу в город. Мама всё ещё находилась в отпуске по уходу за трёх годовалой дочкой и, как думала Алиса, не собиралась из него выходить в ближайшие пару лет. Точно девушка ничего не знала. Они с мамой редко разговаривали о внутрисемейных делах и планах на будущее, Алису не касающихся.

– Как дела? Ты к нам надолго? – спросила мама, ставя перед старшей дочерью знакомую чашку с чаем из бабушкиного сервиза.

– Все хорошо. Сейчас работы много, так что утром уеду. Скоро распределят далеко от Берноса, куда-нибудь на юг. Так что, может, и хорошо, что сегодня получилось встретиться, – Алиса смотрела на сонную, но заметно отдохнувшую и даже как будто помолодевшую маму. – Долго не увидимся.

Замужество и снятие всей полноты ответственности за себя и старшего ребёнка явно пошли ей на пользу.

– Ты поедешь с подругой?

Мама никогда не называла Соню по имени, но впервые Алису это ничуть не тронуло. Все, что так или иначе было связано с проводниками, воспринималось Надеждой Юрьевной как угроза её миру и быту, хотя, конечно, она никогда не говорила об этом вслух. Вот уже пять лет Алису и её маму объединяла только кровь и совместное прошлое, потому что почти вся жизнь девушки крутилась вокруг барьера. И, к сожалению, никто не мог этого исправить.

– Хотелось бы, но это не нам решать, ты же знаешь. Как ваши дела?

Мама была не прочь перевести тему, но, как всегда, рассказывала о своей новой семье не без осторожности. Алиса не выступала против её брака, не ревновала к родившейся сестре и старалась не вмешиваться в их жизнь, хотя порой ей очень не хватало семейных праздников, материнского внимания и места, которое она могла бы называть своим домом, потому что, выйдя замуж, мама переехала в квартиру к супругу. Последние пару лет Алиса даже Новый год встречала с родителями Сони. В первый раз мама с Игорем отправились на отдых, а во второй девушка сама не поехала. А они и не настаивали.

– Мы собираемся через пару недель возвращаться в город. Асе пора начать ходить в детский сад.

Мама сидела напротив Алисы и пила чай, украдкой рассматривая повзрослевшее лицо своей дочери. Они не виделись почти год.

– Она, наверное, уже совсем большая.

– Говорит без умолку и бегает так, что не поймать. Глаз да глаз нужен. Тебя напоминает в детстве, – женщина улыбнулась воспоминаниям, а Алисе стало тепло на душе и немного грустно.

Девушка хорошо помнила тот день, когда её жизнь бесповоротно изменилась. Мама принесла домой два письма. Одно из Управления, с просьбой прийти в течение трех дней на разъяснительную беседу, а второе от Юлии Воскресенской, мамы Сони. В нём женщина немногословно рассказывала о том, что её дочь и она сама тоже проводники, и бояться нечего. Тётя Юля приложила свой номер телефона, предлагая встретиться и всё обсудить. Мама Алисы воспользовалась им, но уже после визита в их квартиру проводников из Управления и представителя школы со всеми документами. Они пришли сами, когда поняли, что их письмо было проигнорировано.

– В чём вы пытаетесь меня убедить? В том, что существует волшебный проход в другой мир и моя дочь может им пользоваться? Это абсолютная глупость, – Надежда Юрьевна сидела за обеденным столом и негодующе смотрела на трёх мужчин, одним из которых был обычный полицейский. Именно он принес документы и предписание явиться в Управление проводников повторно.

– Не другой мир, а соседнее государство, – спокойно ответил проводник из Управления. – И проходы не волшебные. Они лишь физические явления с не до конца выявленной природой. Барьер существует уже почти столетие и не несет в себе никакой угрозы. Некоторые жители нашей страны могут его видеть и пересекать. Их государство в обязательном порядке привлекает на службу после соответствующего обучения.

Мужчина лет пятидесяти, ещё достаточно привлекательный и подтянутый, явно провел уже далеко не один разговор с обеспокоенными родителями.

– Вам и вашей дочери нужно сейчас, в присутствии полицейского, подписать документ о не разглашении. После этой процедуры мы объясним всё более подробно. А потом все вместе проедем в Управление.

– Я никуда не поеду и своего ребенка не повезу, – ответила женщина воинственно.

– Вам придётся. Не сегодня с нами, тогда завтра с отрядом полиции. Вам ведь уже приходило предписание явиться, – ответил проводник и подвинул в сторону женщины документы. – Поймите, не вам делать выбор. Это закон Ильмеи.

– Вы ошибаетесь. У моей дочери нет никаких способностей. А кто сказал обратное, просто наврал.

– Давайте проверим. Позовите вашу дочь. К ней никто даже не приблизится. Мы действуем строго в рамках регламента.

Мама позвала Алису, которая стояла у приоткрытой двери своей комнаты с телефоном в руке и подслушивала, готовая в любой момент позвонить в службу спасения.

– Здравствуй, Алиса. Скажи, ты что-нибудь видишь здесь, – мужчина встал из-за стола и отвёл руку с чёрным браслетом на запястье в сторону.

– Нет.

Мама облегчённо выдохнула и с вызовом посмотрела на незваных гостей.

– А теперь, – мужчина на секунду закрыл глаза, сжал ладонь в кулак и словно потянул что-то на себя.

– Сейчас вижу свечение. Оно мерцает сине-зелёным как верхняя часть пламени, – девушка пыталась описать явление, которое замечала уже несколько раз на улицах города.

Цветные всполохи, которые видела только она и новая знакомая Соня, не давали любопытству девушки покоя. А тут люди, готовые объяснить, что это, сами явились к ним с мамой домой. Алиса не хотела упускать возможность разобраться. Мужчина улыбнулся, посмотрел на Надежду Юрьевну и исчез в воздухе. Ошеломлённая женщина непонимающе смотрела в пустоту.

– Не переживайте, скоро вернется, – сказал Илья Петрович.

Именно он позже объяснял ученикам, что такие представления для проводников очень энергозатратны и утомительны, но просто необходимы в некоторых случаях. Прошло не больше минуты, и исчезнувший проводник вышел, как показалось маме Алисы, из стены кухни, рядом с тем местом, откуда пропал.

– Я продемонстрировал вам способности проводников и показал, что ваша дочь видит точки входа в барьер. Она довольно точно их описала. А теперь прошу проехать с нами в Управление.

Ранним утром, взяв в когда-то своей комнате некоторые вещи, перевезённые мамой в дом бабушки из их старой квартиры, Алиса с грустной улыбкой посмотрела на маленький тихо сопящий комочек под одеялом, который звали Асей, и тихо закрыла за собой дверь. Девушка не ощутила ни покоя, ни радости, приехав сюда. В месте с бабушкой ушла душа этого дома, исчезли привычный уют и растаяло особое неповторимое тепло. Казалось бы, и обои всё с теми же цветами, и мебель знакомая, и даже любимая чашка стоит на все той же скатерти. А чувства не те, и пахнет не так, и никто не ждёт, как раньше.

Обняв маму и получив поцелуй в щеку на прощание, Алиса в первые в жизни поняла, что есть места, куда не возможно вернуться. Что любимые люди исчезают в вечности, унося с собой целый мир. И что самому порой приходится уходить навсегда. Её путь лежал на север, и Алиса даже не представляла, насколько далеко он её заведёт.

Обстоятельства открытий

Почему барьер убивает? Медленно, но неотвратимо. Бьёт по самым слабым местам организма и находит бреши даже у здоровых. Учитель школы проводников Николай Сибирцев вновь задавал себе вопрос, на который не мог найти ответ почти два десятка лет.

Он изучил каждую видимую деталь проходов, тщательно опросил проводников с опытом и новичков, разработал вопросы и задания для выпускников и практикантов, даже сумел получить некоторые сведения о барьере от представителей Той Стороны, что казалось делом совсем безнадёжным, но ничего по существу так и не выяснил.

С самого начала Николай был уверен, что причина внутри. Однако все опрошенные проводники описывали примерно одно и тоже, и ничего ещё более необычного, чем сам барьер, не замечали. Пару недель назад самая первая гипотеза исследователя не очевидным способом, но подтвердилась. Вот же ирония, чтобы понять, почему барьер обостряет проблемы со здоровьем, в него нужно зайти тому, кому делать это запрещено. С высокой долей вероятности, запланированный на сегодня первый в жизни мужчины проход на Ту Сторону станет для него последним.

Привычно рассудив, что все равно в любой момент может умереть, Николай принял решение идти до конца. Непрерывающиеся и почти бесплотные многолетние поиски информации изрядно вымотали мужчину. Наконец появился шанс, и он его не упустит, потому что само существование Торнедана и барьера между ним и Ильмеей сначала навсегда изменили, а потом и почти уничтожили его жизнь.

Сперва Николай узнал, что является проводником, и с мечтами о карьере геолога пришлось распрощаться. А через несколько лет обучения, за месяц до выпускного экзамена, у него случился первый приступ сердечной недостаточности. Тогда, молодому эмоциональному и окончательно разочаровавшемуся в жизни, ему хотелось умереть. Не видеть и никогда не слышать ничего, связанного с барьером, проходами, Той Стороной и проводниками в принципе. И лишь Миша Новобратский помог ему не совершить непоправимое.

– Коль, хочешь сдохнуть, пей кофе по утрам, а не в петлю лезь! Посмотрим, насколько тебя хватит. Поставим эксперимент по добровольному самоуничтожению дурачка, – почти кричал Миша, тряся в руке найденной под кроватью друга верёвкой.

– Сам ты дурак! Какого чёрта ты по моим вещам ползаешь? – орал в ответ взбешенный Коля.

– Да я случайно нашёл! Полез за мячом. С парнями в футбол хотели поиграть. Вспомнил, что ты его под кровать запихнул.

– Вот именно, в футбол! А я теперь не могу. Ни проводником быть, ни даже мяч нормально погонять. Однажды сдохну от одышки, поднимаясь по лестнице на второй этаж! Я не хочу жить калекой. И не буду, – парень с яростью смотрел на друга и сжимал опущенные кулаки.

– Ты спятил? Каким калекой? Тебе просто запрещены интенсивные физические и эмоциональные нагрузки. Руки-ноги целы, башка на месте, только сейчас не соображает. А ты включи мозги и примени их на благое дело, – Миша швырнул верёвку в сторону двери их общей комнаты. – Вот ты знаешь, почему барьер остановит твое сердце, когда ты в него войдешь?

– Потому что он обостряет хронические заболевания, – всё еще зло ответил Коля.

Ему было обидно, что друг не хочет понять его боль, увидеть всю безысходность положения, дальнейшую бесперспективность существования и принять, что смерть, это единственный достойный выход.

– А почему так происходит?

– Не знаю!

– Вот и узнай! Займись этим вопросом, пока другие будут туда-сюда ящики с какими-нибудь помидорами таскать. Может, что полезное выяснишь. А потом с чистой совестью можешь умереть любым удобным способом.

Пари было заключено, и вот уже девятнадцать лет Николай занимался проблемой барьера. Сначала работал в Управлении и параллельно получал высшее образование в одном из вузов Берноса, а потом добился назначения учителем в школу, чтобы быть ближе к молодым проводникам и их опыту.

Что есть барьер? Мужчина размышлял об этом за каждой чашкой утреннего кофе, прекрасно зная, что ему не стоит его пить, и, опуская уставшее тело в кровать, часто за полночь.

С Акселем он познакомился на праздничной встрече проводников и представителей Торнедана, которую большими усилиями организовала школа в честь пятидесятилетия эффективного взаимовыгодного сотрудничества. Точнее, исследователь несколько лет вел переговоры сначала с Управлением на получение разрешения на проведение мероприятия, а потом с Той Стороной, пытаясь убедить их в необходимости налаживания контактов.

После встречи и праздника Николая Сибирцева всем Управлением поздравляли и воспевали, словно дипломата, заключившего долгожданный мир или предотвратившего мировую войну. Но сам он был недоволен результатами, и только друг Михаил Новобратский, недавно занявший кресло директора школы, догадывался почему. Они не узнали ничего нового или полезного. Ни одной мелочи, за которую можно было бы зацепиться.

Аксель вышел на связь примерно через год после той встречи. Он входил в состав делегации гостей из Торнедана, но по должности не представлялся. Николай хорошо помнил этого высокого широкоплечего и темноволосого молодого мужчину, как и всех других присутствующих. Отстраненно вежливый, немногословный и задумчивый, он с неподдельным интересом слушал экскурсию по территории школы, рассматривал награды и старые фотографии в уголке достижений, но беседу не поддерживал.

Недавно состоялась их шестая встреча. Переписку мужчины не вели, опасаясь, что письма могут быть перехвачены, потому встречались лично. Аксель, ставший еще более серьёзным за прошедшее время, предоставлял данных явно меньше, чем знал, но и они представляли для исследователя бесценное сокровище.

Причины сотрудничества торнеданец не называл. Сообщил лишь, что весьма заинтересован в изучении барьера методами, применяемыми в Ильмеи, и что со стороны Торнедана также ведется исследование, но пока без значимых открытий. Само собой, его слова оказались ложью. Никаких исследований на государственном уровне на Той Стороне не проводилось. Аксель действовал самостоятельно и, скорее всего, незаконно. Понял это Николай достаточно быстро, но отказываться от совместной работы не стал, как и задавать не относящиеся к области совместных интересов вопросы.

Взяв недельный отпуск и сложив необходимые бумаги в портфель, мужчина отправился в условленное место. С последнего раза там ничего не изменилось. Разве что пыли прибавилось, да на небольшом деревянном столе появилось два рисунка на плотной бумаге. Один такой, с изображением этого места, он уже получал от Акселя. На новых рисунках акварелью были изображены заснеженные горы на одном и кабинет, обшитый панелями из тёмного дерева и массивным столом у окна на другом. На каждой карточке с обратной стороны имелась надпись: «Называй его велхом» и «В особом случае». Об ограничении проводника в переходах партнёр не догадывался.

Николай внимательно рассмотрел первый рисунок и мельком глянул на второй. Он пригодится, если ему очень, почти невероятно повезёт. Мужчина вспомнил несколько вариантов поведанных Акселем историй о появлении барьера и места расхождений в них, восстановил в памяти каждое слово доверенного ему предсказания, перечислил все вопросы, которые хотел задать человеку, в руках которого переплетались нити прошлого, настоящего и, отчасти, будущего жителей Торнедана.

Велх жил уединённо, не жаловал гостей и в обыденном понимании являлся служителем религиозного культа, историком, летописцем и фольклористом.

Николай достал из кармана собственный, бережно хранимый много лет чистый чёрный браслет и надел его на левую руку. Он был готов впервые в жизни идти искать блуждающий проход для себя. И очень хотел вернуться.

***

Сине-зелёное свечение исчезло за спиной, как только мужчина шагнул на старый, давно не чищенный паркет маленькой комнаты с зелёными обоями. Сердце бешено колотилось. Николай замер и на секунду задержал дыхание в ожидании острой, парализующей боли в груди, которой не последовало. В голове мужчины отдавался эхом гул собственной крови. Он расслабил нахмуренный лоб, разжал скрюченные от напряжения пальцы и расправил плечи. Он вернулся. В области грудной клетки неприятно тянуло, немного тошнило, но он определенно был жив и испытывал пьянящую смесь чувств из неверия, облегчения и осторожной радости. Вот так в свои тридцать девять ему выпал шанс не просто побывать в одной из самых красивых и неприступных частей Торнедана, но и найти ответ.

Та Сторона невероятна! От величественности гор, бескрайности долины, высокого ясного ночного неба и звонкого в своей тишине воздуха, которые Николай увидел и ощутил, захватывало дух. Никто и никогда за столько лет не делился с ним подобными переживаниями. Все проводники отмечали, что Торнедан прекрасен и туда хочется возвращаться вновь и вновь, но ни один рассказ, как теперь понимал мужчина, полноценно не отражал реальность.

Кому удавалось хоть ненадолго задержаться на Той Стороне рассказывали, что ощущали покой, по-настоящему отдыхали, любуясь удивительной природой и непривычной архитектурой. Но пережитое только что им самим, определённо, оказалось чем-то большим. Жаль, что на осмысление своих чувств у Николая сейчас не было ни минуты свободного времени.

Мужчина сел за небольшой старый стол, смахнул ладонью белёсые пылинки, достал из портфеля бумагу и карандаш и начал писать. Отчёт не получался. Слова не желали складываться в привычно сжатые и сухие абзацы. В факты то и дело закрадывались эмоции. Он взял очередной чистый лист и начал торопливо, со всеми подробностями описывать каждую подмеченную деталь и ощущение, боясь что-то упустить. Не для других, и даже не для будущих приступов ностальгии, а потому что не мог иначе справиться с охватившим его восторгом и от красот, и от сделанных открытий.

Николай выпрямил затёкшую спину на узком диване, когда утренний свет уже пробивался сбоку наспех зашторенного окна. В коротком отчёте для Акселя была поставлена точка, и пара листов с ранее подготовленными документами лежали на столе в запечатанном не подписанном конверте. Остальное он оставит здесь. Не стоит допускать возможность попадания, можно сказать, дневниковых записей с секретными данными и подробным описанием не вполне законных действий в чужие руки. Он заберёт их на обратном пути. Или не заберёт.