Группа 14

Чувство надзора пропало. Чутье говорило, что можно было идти дальше. Липф приподнялся, просмотрел из укрытия окна, при помощи карманного перископа – гнутой трубы с зеркалами, и понял, что теперь может идти. Встав на затекшие от напряжения ноги он метнулся к зданию, обходя фасад сбоку. Реакции не было.

– Людей или немного или они не готовы принимать гостей. И то и то мне на руку. – То, что это не гражданские Липф ощущал всем своим телом. Даже проверять не хотел. Ему будто бы все с одного взгляда было ясно.

Пока никого не было и «караул» не сменился, надо было действовать. Он стал просматривать окна со стороны закаулка, выискивая взором то, что подойдет ему лучше. И такое быстро нашлось: без рамы, без стекла – просто дыра в стене, точно зовущая внутрь всякого встречного. Он пригнулся, чтобы пройти незамеченным из других окон и тихими тренированными шагами в полуприсяди добрался до окна. Вслушался, а после перешмыгнул через него. Как он и ожидал – никого. По телу прокатилась приятная волна холода. Он вспоминал как в бедном квартале Гьера, откуда он был родом, играл он с друзьями в Сухтреф. Игру где надо было найти спрятавшегося и поймать рукой или броском чего-либо. Он был ищущим, а вокруг было много прячущихся. Он их чувствует, слышит. Когда начиналась зачистка, в начале он любил играть в эту игру, чтобы вычислить противников прежде, чем начнется заварушка.

В комнате царил бардак. Кругом мусор, сломаная в щепу мебель, окурки и стойкий запах мочи. Среди всего этого безобразия разбросаны стеклянные осколки и несколько мышеловок.

– Окно заколотить ума не хватило. Что же – подумал фольгер и медленно стал продвигаться по комнате, вслушиваясь в каждый шорох помимо своих шагов.

– Один выход, ценности нет – автомат был плавным движением очень крепкого пальца снят с предохранителя. – Воняет сигаретами. Тут кто-то курил совсем недавно.

Фольгер осторожно сделал несколько шагов к единственному проему в достаточно большой комнате, что судя по мебели и остаткам обой, когда-то была прекрасной гостиной, в которой можно было принять большую семью, в человек в 10 и им не было бы тесно за столом…

– Вот развелись у Площади… – Пронеслось в его голове с досадой. И вправду. Место, где когда-то кипела Карпийская Революция, сейчас было не совсем приятным местом, так как сюда заглядывали совсем интересные личности разных сортов. От торгашей и барыг до опасных бандитов и мародёров… Люди здесь жили под протекторатом Легиона, но на деле в большинстве своем выживали сами. Кто-то из них даже ухитрялся ходить на работу. Только платили ему как попало.

Выход вел в разветвленный коридор. По левую руку он быстро кончался дверью, а справа, появлялся в обзоре угол, откуда было видно прихожую и лестницу. Там же более-менее целая мебель и двое крепкого вида незнакомцев. Совершенно не гражданского ощущения. Рядом, в другой комнате кто-то что-то уронил и стал браниться. Чуть дальше послышался смех, а наверху не стихали шаги

– Точно пять… – Липферт затаил дыхание. Игра обещала быть непростой…

Двое мужчин были облачены в импровизированные защитные жилеты с железными пластинками, носили в основном темную одежду и были вооружены, точно кого-то ждали. Но не вооруженного.

– Арматура и труба с гвоздями. Интересно, кого же они собрались встретить…? – Липферт задержал дыхание и усмирить сердце. Оно гулко билось перед боем, но от этого тряслись руки. Обычно в такие моменты Липферт вспоминал… свою постель, кровать, рабочее место за которым мог творить, что его душе было угодно. Это вселяло в него умиротворение… а потом и бешеную ярость, с которой он мог убивать.

– Слушай, так мы за него выкуп уже неделю ждем, хотя сроку три дня давали. Смотри, к нам припрутся эти, со Школьной, и могут уже хлопнуть нас, а не мы его – его мысли прервал голос. Сердце стало биться тише, не пульсировало в ушах.

– Но если этим займемся раньше и мы, то… – в голосе плясала паршивая интонация –хлопнем и тех, кто придет отбивать. Оберем их, да как станется – отдадим в рабство кому-нибудь, и того – тройная выгода.

Фольгер было хотел спросить объяснений, но хорошо, что ему хватило чутья не подходить ко двери вместе со всей группой. Изнутри все гораздо понятнее. Только обычно, когда находятся внутри – становятся частью…

– Ты прав, выгода велика, но этот малолетка уже Кацку бьет второй раз. Прошлый раз чуть не сломал ему колено, в этот – чуть лоб не проломил ножкой от табурета. Может его грохнем все же? Мотай их бог Труда, Хоршенай, я бы такой товар не держал в руках.

– Твой вариант неплох, но маловыгодный. Риски.

– Риски стоят платы.

– Есть такие риски, что плата потом не понадобится.

– Хорошо, хорошо, философ ты наш криминальный. Не устраивай мне еще день мозголомки.

– Пусть так. Ты слышал, что тут скоро будет грязно?

– Ага, Краснознаменцы хотят схватиться с ОАМ, хотя когда было Восстание Красных Флагов рядом падали от ландверских пуль.

– Время обычно заставляет менять лагеря. Только вот, пока остальные вещи под землю переносят или уходят в другие районы, мы с этой малолеткой, чтоб ее, по указу ждем выкупа – он закурил, не смотря по сторонам, только на сигарету и на собеседника. Липф стал вскольз слушать этот разговор и вычислять, где еще есть люди. Пятеро – уже много, но еще хуже будет если он кого-то, пускай одного – прослушает.

– Знаешь, а если совсем не задастся его продать… у нас будет запас

– Честно говоря это мясо обычно у меня поперек горла встает – судя по всему сигарета начала ходить изо рта в рот.

– Но за то ляжки у того парня отличные

– И лучше чтобы их использовали и платили, а не мариновали в этой ужасной жиже. Научись готовить хоть, а то это какое-то неуважение к нашему труду.

Липферт обомлел. Поморгал глазами, немного повел головой, не веря ушам, будто бы ему показалось. Не поверил. Но разговор не мог продолжаться дальше. Наверху послышался какой-то шум, судя по крику и тонне брани, отчаянному воплю молодого голоса, Кацке досталось еще.

– Нужно вмешаться…? – По лбу побежала капля пота, дыхание стало тяжело удерживать в себе, но не тяжелее чем усмирять адреналин, бьющий по его венам. Но после сверху, по лестнице, скрипучей и отделанной паршивой дешевой древесиной кто-то стал сбегать. Бежал он точно вниз, а значит – Нужно вмешаться.

Фольгер мгновенно взял себя в руки. Поудобнее взял автомат, развернулся за угол, и моментально вскинул оружие, по слуху в ту сторону, где разговаривали эти двое. Они не успели повернуться, как с оглушительным грохотом, от которого даже у легионера со стажем в убийствах заложило уши. Винтовки шумят обычно не так долго, как автоматная очередь в замкнутом пространстве. Три пули высекли из головы говорящего сигарету вместе с мозгами. А тот, что стоял рядом с ним не успел схватиться за оружие, как его грудная клетка стала напоминать друшлак.

– Минус два.

Развернувшись, фольгер встретил подбегающего по лестнице противника. Но не порцией свинца, а уворотом. Тот бросил в него бутылку, что только что разбилась за его спиной и еще немного, ударила бы ему в лицо. Осколки убивают больше и чаще любой пули, и неважно осколки чего. Кирпича, бетона, стекла… любого цвета и формы, консистенции

Липферт развернулся, в уме посчитал патроны. Недостаточно, чтобы убить всех. Балаган и крики наверху заставил его сделать переоценку сил противника, и результат был отнюдь не самый обнадеживающий. Не заняло момента, как оружие было нацелено на противника. Нажал на тугой спуск, на котором уже как будто скользила кровь. Отдача неожиданно сильно дернула оружие, видимо он не так упер его или немного выдвинул от плеча. Одна пуля прилетела по назначению, две попали бандиту в колено и живот, третья полоснула в руку около локтя, а четвертая разбила штукатурку прямо у круглой головы этого бомжеватово урода, с кривым ртом. Но этого хватило, чтобы он перестал вынимать что-то из кармана куртки и с воплями и брызгами крови повалился на лестницу.

– Половинка. – Цинично, сухо, быстро. Рефлекс не о действиях самого себя. Рефлекс в пространство. Снова слышит шаги, даже как будто бряцание оружие, приглушает звон в ушах и эхо от рокота смертомашины в его руках. Выстрел с лестницы. Неточный, в стену, но если бы он стоял чуть правее, то получил бы пулей точно в глаз. Он ощутил горячее дыхание боеприпаса кожей лица, и тут же запал за угол, в укрытие. Несколько выстрелов по верху, будто бы он там еще стоял. Судя по звуку, бил противник уже стоя на клетке, а значит…

Фольгер пригнулся и, вдохнув высунулся из-за угла и появился ниже чем противник предполагал. Конечно реакция у того была не плохой, но как только пистолет оказался нацелен на него, он уже был решетом, истекающим кровью.

По каске ударило чем-то очень тяжелым, так что повело вперед с корточек, заставило упереться руками в пол, отпустить автомат на нагрудный ремень. В глазах все дрогнуло, а сейчас помутнело. Он не растерялся и, не дожидаясь пока его схватят, выпал вперед и толкнул ногой, с расчетом попасть в колено или берцовую кость. Но нога не настигла цели. Не повезло. Липферт ошибся

– Вашу мать.

Но выстрела не последовало, как и удара по ноге. Сначала фольгер на секунду выдохнул, а потом снова вдохнул и напрягся. Некто потянул его за ногу, подметая им пыльный и пахнущий мочой пол. Липферт развернулся и вытащил из-под автомата на разгрузке пистолет. Обнял его рукоятку пальцами и второй ногой ударил образовавшийся над ним силуэт в колено, уже точно. Тот заорал, опустился, потеряв хватку, за что и получил точно два патрона в голову.

– В рукопашной нет ответа на деянья пистолета.

Констатировав вольно придуманную поговорку, он перевернулся и сделал несколько выстрелов в сторону лестницы, на которой поднялся раненый противник, держа в руке пистолет, наконец извлеченный из куртки. Липферт промахнулся, противник тоже. Пыль от попадания в пол в нескольких сантиметрах попала в глаза, помешала прицелиться. Но сделанные два выстрела дали ему время привести зрение в порядок. Еще два. Пистолет рвался в руке как винтовка, и ведь недаром даже получил такое прозвище среди служителей правопорядка в Грознавской Империи. Теперь он служил не только правосудию, хотя и свою функцию исполнял верно. Глаза удалось открыть снова и сделать еще два выстрела, быстрее, чем тот успеет прийти в себя и ответить снова. Одна прошла мимо, а вторая с глухим шлепком и свистом проломила ему грудину. Он мгновенно замер, и без того мерзкая физиономия исказилась, а потом наступила смерть. Грузное тело бахнуло о пол клетки и покатилось по ступенькам.

Липферт прислушался, посмотрел по сторонам, проверил, сколько в автомате патрон.

– На вес мало. Нужно быть готовым – Вытащил магазин, перевернул, сунул в разгрузку. Достал новый, зарядил, приготовил затвор, пригнулся, пошел вперед. Пробежал по коридору, поднялся по ступенькам. Сделал контрольный в упавшего, чтобы тот аналогично не взял оружия.

– Четверо. По шуму их где-то 7.

Развернулся на месте, глянул в коридор. Никого. Липферт вдохнул, повел опытным глазом по дверям и стал слушать. Ничего, но чутье говорило, что их там много. Пожал плечами, коротко провел пальцами по носу и убрал ресницу упавшую в глаз. Все еще следил за обстановкой. Громко ударил по ступеньке, имитируя грубое и быстрое передвижение, но на эту ошибку никто не клюнул.

– Пусть эти ренегаты в бою не самые опытные, но на такое повестись они не смогут. Стоило ожидать.

Сделав очередной вдох, легионер сделал несколько шагов по ступенькам, почти безшумно скользя своим силуэтом среди серых потрескавшихся стен. Автомат был готов в любой момент расстрелять что угодно, стоило бы ему двинуться в проеме. Он глянул в тот, что был справа, напряг слух. Может быть там кто-то есть… Нет. После он повернул ствол к левому, сделал шаг внутрь, проверяя сектором, как вдруг за ствол уцепилась толстая и крепкая рука.

– Не угадал. Падла.

Быстро выхватив пистолет он запрыгнул в комнату и тут же заблокировал удар ножа. Высокий, гораздо больше Липферта мужчина напирал на него всем весом, стремясь толкнуть в стену, сломать хватку руки и заколоть его в шею, как колют свиней на бойне. Фольгер не удивился, но от этого было мало толку. Удерживать такую большую мощь он не смог бы долго.

– Сдохни!!! – Надрываясь, бурлил голос этого детины, пока он смотрел в голубые глаза Липферта и удивлялся, как такой молодой парень может с таким спокойствием смотреть смерти в глаза. Липферт тоже иногда задавался этим вопросом, но отвечать на него он должен будет не сейчас.

– Я пока – стиснув зубы процедил Липф – не собираюсь. Благодарю за совет.

Фольгер вытянул руку, завел пистолет дальше, от чего нож скользил по локтю и грозился поразить его не в шею, а в печень, что не менее смертельно. Подался вперед, уходя от этого удара. Другой рукой он отпустил оружие и что было мочи, ударил своего врага в печень. Пальцы хрустнули о ребра, было больнее фольгеру, чем ему, но Липферт двинулся вперед, отходя от стены. Но натиск на этот раз ушиб его так, что воздух выбился из легких. Фольгер пытаясь снова его захватить уклонился от удара, и ткнул пистолетом врагу в другой бок. Выстрел, приглушенный телом, второй, третий. Щелчок – патроны кончились. Лицо врага искажено болью и яростью. Он неожиданно перебросил нож в другую руку и ударил в сторону шеи. Липф едва успел поймать его и удержать от прикосновения к нему. Второй рукой тот схватил фольгера за каску и как мог приложил его о стену. Пусть опять в глазах у фольгера поплыло, но руки лишь немного потеряли в крепости. Пистолет повис на спусковом крючке, пока ладонь снова не сомкнула его, а другая рука удерживала нож.

Хлопок. Неприятное ощущение на колене. Легионер применил свой последний козырь и ударил своего врага в пах свободным коленом. Теперь дыхание сперло и у этого великана. Три пули, одна из них на вылет плюс удар в пах – и он все еще стоит на ногах. Фольгер ощутил свободу в действиях, толкнул его от себя. Поднял автомат, как едва не лишился головы. По автомату со всей возможной силой приложился арматурный клинок. Оставил выщерблину. Теперь ему надо было иметь дело с двумя. Второй был тоже ростом выше, но телосложением не выдался, так еще и возрастом постарше Марка.

– И озадачило же вас у Легиона поселится, мрази!? – Крикнул на них с неясной интонацией Липф и, уходя от атаки арматурного клинка, пропустил старика в комнату, припечатал его к стене оружием и ударил коленом в бок, потом рукой по виску. Сзади подтянулся гигант и оттянул его, сорвав каску ударом клинка, порезал ухо и затылок. Зашипев от боли фольгер разорвал дистанцию и надавил на спуск автомата. Машина смерти заговорила снова, и теперь великан уже не встанет. Но стоило фольгеру переключиться на старика с арматурой, как автомат заклинило. Удар прошел не без последствий. Липферт отбросил оружие и увернулся от очередной рубящей атаки, ушел в бок, пнул того в бедро, надеясь выбить из равновесия. Выщелкнул магазин из пистолета, стал перезаряжаться, маневром выигрывая время. Следующий удар был нанесен с выпадом. Проведя мимо себя руку, с клинком, в какой-то момент взявшись за него и порезав ладонь, он приблизился к своему противнику. Тот боднул его в лоб, схватил за ствол пистолета и начал выворачивать кисть. Липферт из последних сил вырвал кисть, но потерял невставленный магазин. Оружие упало на пол. Легионер толкнул и своего противника, и на отходе вырвал из его кисти увесистый брус наточенной строительной арматуры, тоже швырнул на пол. Первым проатаковал враг, пользуясь тем, что Липф дезориентирован, но это вернулось ему боком. Фольгер нырнул под удар, точно вода перетек ему за спину и, схватив за живот, попытался бросить на прогиб, но каннибал успел отреагировать, подогнул ноги, махнул локтем, разворачиваясь в объятиях. Не желая держать рядом с собой его близко и чувствуя, что силы его покидают, Липф оттолкнул его в другой конец комнаты и упал за оружием. Трясущиеся руки не слушались, время казалось невероятно долгим. А сердце билось на пике своих возможностей. Но магазин лег точно в паз, с наклона. Затвор был передернут и на нем. В этот момент он уже подбегал с поднятой «шпагой», как его тело оказалось нашпиговано свинцом. Попятившись, тот рухнул на пол рядом со своим расстрелянным союзником.

– Шесть.

Липферт поднял оружие с пола, пытаясь перевести дух, и хмуря брови, как будто бы это могло снизить болевые ощущения, от которых гудела голова. На нее он нахлабучил каску с порванной лямкой, перетянул ее заново, не смог застегнуть и оставил висеть. Плетясь и щурясь, он вышел из коридора и направился в комнату, из которой изначально слышал крик. Подошел, прислушался. Услышал несколько шагов, неодобрительное, гневное мычание… Липф приготовился, взял себя в руки и вошел. Никого перед ним не было. Перед глазами была кухня и отопительная. Пыльная плитка, дряхлый стол, заляпанный кровью и хранящий на себе мясо и ливер, неизвестного происхождения. Тут точно кто-то был, но сейчас его не было видно. Сделав несколько шагов он увидел за столом, прицепленного наручниками парня, избитого и измученного чуть ли не до полусмерти побоями. Он увидел Липферта, закричал и показал глазами назад. Фольгер уже понял, о чем тот хотел оповестить. Поднял пистолет, выстрелил, даже не оборачиваясь. Угадал, по одним лишь красивым глазам, ибо во рту у парня был тряпочный кляп. Тело с грохотом брякнулось на утварь у тумбочки. Оттуда посыпались ножи, посуда, приборы. Бой был окончен.

– Семь.

Липферт расслабился, повел плечами и смачно выругался, убрав пистолет в кобуру. Снял автоматный клин, вытащил магазин, заменил на новый. Покачнулся и сел за стол, несмотря на то что аппетит его ассортимент отшибал напрочь. Было не так важно. Есть Липферт не собирался. Избитый молодой человек смотрел на него с опаской и паникой. Но увидев, что фольгер не делает никаких враждебных движений более, тот успокоился и стал смотреть лишь с недоверием.

– Ты кто такой? – Переведя дух, низким и хриплым голосом задал вопрос Липферт. Мальчишка не ответил. – Что ты тут забыл? – Во взгляде парня начал чувствоваться страх. Липферт осознал и легко шлепнул себя по лбу. У пленника был кляп во рту и рассказать что-то он не смог бы. Лишь промычать, но азбуку частот фольгер не знал. Поднялся кое-как со стула, подошел и вытянул кляп изо рта своего нового друга. Он сомневался, что услышав бойню в доме, группа бы осталась на месте. Здесь ее нет, а значит они ушли. Задача была важнее. Липферт мыслил так и значит ему надо было привыкать к компании этого школьника, пусть он еще даже не знает его имени.

– Говори – потребовал он, вытащив кляп из его рта. В ответ тот на него закричал, так громко и так сильно, что фольгер снова прикрыл тому рот тряпкой – Не так громко говори. Парень послушался, кивнул: «отпусти». Фольгер послушался, убрал грязную обслюнявлену тряпку и бросил ее на пол.

– Для начала я бы хотел услышать благодарность. Потому что из-за тебя мне пришлось бросить свою группу без главного оружия и потеряться без ее поддержки. Теперь говори.

– Благодарю. Я… вижу, что вы

– Можешь на ты

– Ты из… Легиона.

– Да. Можешь потом передать благодарность и им. Как тебя звать?

– Может, сначала снимешь с меня наручники? – Парень посмотрел заискивающе, с вопрошением, припоминая уже один казус с кляпом

– Они не мешают тебе говорить, так что выкладывай. Все равно я тебя не трону. А если трону, то не так, как они. Тронуть меня в ответ не получится.

– Галлюцинация какая-то… меня зовут Ганс. Я ученик школы Мельтхеля. Когда в этот район перестали поступать поставки с Либерты, мы не смогли покупать у них что-то. Тут появилось много бандитов, что стали отнимать и малоимущих все…

– А школа ваша была прямо незащищенным кладом всяких припасов.

– Ага, и когда это случилось, я стоял в карауле. Кто-то из них ударил меня по голове, скрутил и вырубил. Очнулся тут. Оказалось, что они какие-то каннибалы… и хотели за меня выкуп. Мне пришлось такое пережить…

– Понимаю, что уж лучше бы у меня не было пунктика на женщин, стариков и детей?

– Да

– Очень жаль тебя, но если так все происходит, то я должен нести за тебя ответственность. Я ведь тебя спас. До школы ты сам не доберешься, в Легион просто так не попасть, а мне разворачиваться нельзя. Нам придется прошвырнуться вместе и догнать группу.

– Они наверняка ушли в сторону площади Линигира…

– Откуда ты знаешь?

– Я был уверен, что вы идете в сторону Либерты.

– Обзавелся умником, – Фольгер загнул палец – потерял группу, – другой – истрепал весь боекомплект, – третий – и теперь мне придется все это наверстывать! Вот это начало пути!

Глава III: Непредвиденные обстоятельства

-Ну что, снарядим тебя и в дорогу? – Поинтересовался Липферт у юного заключенного, который постепенно приходил в себя и растирал руки, которые, наконец, были освобождены от веревок, что стягивали их на протяжении долгих дней. Липферт тоже не чувствовал себя шибко хорошо, но в прочем, расслабляться ему было нельзя. Силы, в пусть и измотанном, но молодом теле было много, как и дури, что силе эквивалентна кратно.

–А что, разве я достоин снаряжения, если сдался в плен этим головорезам?– задал вопрос Ганс – наш учитель такого не одобрял.

–Достоин, да кто в одиночку, ну или вдвоем, шкетами, сможет выдержать нападение семи вооружённых бандитов? Тебе нужно снаряжение, иначе на улице ты долго не протянешь… так что бери. Хорошо, что я решил осмотреть этот дом – Липферт дал Гансу свой пистолет, который должен был использовать по табелю – хорошее оружие, а к хорошему оружию нужны патроны, которыми фольгер спасенного снабдил не без осторожности.

–А чем тебе не угодил этот пистолет? – спросил Ганс показывая рукой на инструмент бесхозно лежащий на столе рядом с ним. Липферт его сразу не заметил, но тут же пришел к выводу, что лучше бы Ганс на него не показывал. Это был уродливый, слепленный из каких-то трубок и изоленты самопальный пустопород, более напоминающий зажигалку, да и та бы, была бы более внушительной в своем виде, чем это, несомненно, жалкое подобие огнестрельного оружия.

–Ты думаешь, что он выстрелит? Этот пистолет? – Липферт посмеялся, и было отчего. Этим пистолетом можно было только школьников младших классов пугать, а если попадется кто-то сообразительный, то с хохота кого-то схватит удар. В прочем оружие в этом случае может быть даже эффективно. Только им не защитишься от того, у кого настоящие зажигалки.

–Ты хоть сам зарядить его сможешь? – все еще ухмыляясь, спросил Липферт, оглядывая своего будущего спутника.

–Смогу, не волнуйся. – Ответил Ганс и стал щупать оружие, которое ему "подарил" Липферт. Стоило ему найти магазин, так и начался ритуал зарядки. Делал это Ганс со вкусом, и деликатно, словно играя на каком-то музыкальном инструменте, он аккуратно надавливал на очередной патрон, который с характерным щелчком вслед за своим собратом входил в коробчатый магазин оружия.

–А он хорош! Ведь недаром недавно перед войной в школьную программу включили урок подготовки к военной службе. – С похвалой подумал Липферт, наблюдая за этим процессом. Потом осекся. Детей же не должны учить воевать. Но разве сейчас это играет плохую роль?

–Эй, Парень, а из какой школы тебя забрали?– Этот вопрос Липферта подтолкнуло задать обычное человеческое любопытство.

–Меня забрали из Мельтхеля школы… она здесь… неподалёку. Она знаешь… за Линигирской площадью, на улице с таким же названием.

– И как тебе учителя?

– Не самые хорошие, но их можно понять.

– Я в свое время тоже не понимал вредных учителей, а на самом деле они не могли понять глупого ученика. Что уж там, самого себя объяснить я бы не смог, в свои-то годы – в голове пошерстели, точно осенние листья гонимые ветром, воспоминания. Если уж о них говорить, то пусть это будет пока что в тихой обстановке.

– И это верно – умными, но неопытными глазами Ганс изучал пистолет

– Помню, когда учился в своей школе, думал что мои преподаватели деспоты, а на деле – хорошие люди были… Только понять это надо было тогда, а не 10 с лишним лет спустя.

– А что было?

– Емко да кратко говорю: Был я в 7 классе, и была у нас фрау Брюк. Страшная женщина. Срывалась на нас как на дураков, а мы еще как дети ничего не говорили да только плакались. А я возьми…

–И…? – Ганс все еще крутил пистолет в руках, пока Липферт не обращал на него внимания. Опасно наклонял ствол к себе, смотрел в него, всячески пытаясь понять принцип работы этой конструкции на деле, а не в теории

– И смешай красный фосфор с бертолетовой солью – Липферт направился вниз, Ганс, все еще вертя оружие направился следом

– Где взял? – щелкнув предохранителем, решил спросить парень

– У нас был доступ в школьную лабораторию, а так как школа большая и оснащение было добротное, моего маленького хищения никто не обнаружил.

– И что ты потом сделал?