Адский тур на троих. Семь кругов абсурда

Энки, недоверчиво прищурив ртутные глаза, отпил. И тут же застыл.

Перед ним развернулся кабинет – унылый, серый, с окном, затянутым пылью. Он сидел за столом, заваленным бумагами, в пиджаке, который жал под мышками. На мониторе мерцала таблица: «Отчёт о демонической активности, квартал IV. Неудовлетворительно». Коллега в соседнем кресле, ангел с потрёпанными крыльями, зевнул:

– Опять задержимся. Начальник сказал, если к полуночи не сдадим, лишимся премии.

Энки посмотрел на свои руки – без когтей, без следов серы, с обгрызенными ногтями. В груди что-то сжалось, будто кто-то вырвал кусок души и заменил его расписанием обеденных перерывов.

– Нет… – прошипел он в реальности Ада Выбора, и его голос дрогнул. – Это хуже, чем сера. Хуже, чем вечность в котле с праведниками!

Он швырнул бокал об пол. Хрусталь разлетелся на тысячи осколков, каждый из которых показал новую версию: Энки-учитель, Энки-муж, Энки-клоун в цирке, которого дети боятся…

Лораэль, наблюдая, как демон содрогается, прижала ладонь с глазом к груди.

– Он не должен этого видеть, – прошептала она.

– А почему нет? – Фолиант улыбнулся, и его зубы на мгновение стали страницами книги. – Каждый заслуживает знать, кем мог бы стать. Особенно если это унизительно.

Кот, до этого деловито записывавший что-то когтем на столешнице, поднял голову:

– Если бы я пил это вино, я бы увидел себя упитанным домашним любимцем, да?

– Возможно. А может, редактором мемуаров, которые никто не читает.

– Тогда я рад, что предпочитаю ром, – кот фыркнул и потянулся к бутылке, но Саботажник, вынырнув из вентиляции, схватил её первым.

– Взрывной ром! – бес дёрнул чеку, и бутылка взорвалась, осыпав всех брызгами, которые тут же превратились в крошечные зеркальца. В каждом мелькнул альтернативный вариант сцены: где Энки согласился работать в офисе, где Лораэль не потеряла глаз, где Фолиант не был стражем зеркал…

– Прекрати! – Энки ударил кулаком по столу, и трещина побежала по полу, сливаясь с тенями. – Я не хочу знать, что было бы, если бы…

– Но «если бы» – единственная валюта этого Ада, – Фолиант развёл руками. – Вы же не думали, что Судья просто так заставляет грешников выбирать между одинаковыми дверьми? Вся соль – в муке от осознания, что за каждой могло быть что-то лучше. Или хуже. Или точно такое же, но с другим запахом.

Лораэль, тем временем, подошла к окну – единственному, в которое никто не смотрел. Его рама была кривой, стекло – мутным, но, когда она прикоснулась к ручке, та заскрипела, будто давно ждала этого.

– Здесь выход, – сказала она.

– В окно? – Кот приподнял бровь. – Это даже в моих мемуарах будет выглядеть клише.

– Оно ведёт в твоё прошлое, – Лораэль повернулась к Энки. – В момент, когда ты ещё не начал сомневаться.

Демон медленно подошёл, глядя на отражение в стёклах – там он был таким, каким запомнил себя в первый день после изгнания: с обожжёнными плечами, горящими глазами и яростью, которой хватило бы, чтобы спалить пол Ада.

– Надеюсь, там нет моей бывшей! – Кот прыгнул первым, исчезнув в свете, который оказался вовсе не светом, а тьмой, помнящей себя молодой.

Энки глубоко вдохнул – запах серы, пыли и чего-то ещё, чего он не мог назвать, но что напоминало ему дом.

– Если это ловушка, я убью тебя первой, – бросил он Лораэль, но в голосе не было злости, лишь усталость.

– Знаю, – она улыбнулась. – Но ты же не хочешь остаться здесь, правда?

За спиной у них Фолиант рассыпался в смех, который превратился в стаю чёрных птиц, разлетающихся в разные стороны Ада.

– До следующего выбора, дорогие грешники.

И они шагнули в окно – в прошлое, в победу, в момент, где ещё не знали, что Искры Равновесия не существует.

А может, просто в следующий кошмар.

Но это уже был их выбор.

Глава 7. Фолиант растворяется в воздухе

Дверь стояла посреди коридора, как вопросительный знак, вбитый в стену. Она не была ни деревянной, ни железной – скорее, казалась вырезанной из самого воздуха, очерченной дрожащим контуром, будто нарисованной мокрой кистью по мокрому же холсту. Надпись на ней, выведенная не то чернилами, не то тенями, гласила: «Не существует».

– Это тест на веру! – Ангел-Недоучка вспорхнул перед ней, как перепуганный голубь, и его гало съехало набок. – Надо просто шагнуть с уверенностью, и…

Он сделал торжественный жест, но не рассчитал размах крыльев, зацепился за собственную рясу и рухнул вперёд – прямо в дверь. Точнее, сквозь неё. На мгновение его силуэт расплылся, как отражение в воде, тронутой ветром, а затем исчез. На полу осталось лишь его гало, слегка помятое, с торчащим пером.

– Ну хоть не скучно, – процедил Энки, подбирая ангельский головной убор и разглядывая его с видом человека, который уже видел всё и даже больше.

Лораэль прикоснулась к двери ладонью – её пальцы, усыпанные крошечными глазами, слегка дрожали.

– Она… холодная. Но не как лёд. Как пустота.

– Если дверь не существует, – муркнул Кот, усаживаясь на пол и обхватывая хвостом лапы, – то куда мы войдём? В ничто? Или в «не-ничто»? И если она, то появляется, то исчезает, то в какой момент она реальна, а в какой – нет?

Он прищурился, будто пытался разглядеть ответ в воздухе между ними.

– Может, она существует только тогда, когда мы в неё верим? Или, наоборот, перестаёт существовать, как только мы решаем, что она есть?

– Ты слишком много думаешь, – Энки вздохнул и, недолго думая, пнул Кота в сторону двери.

– Эй, я же теоретик! – взвизгнул Кот, но было уже поздно. Его лапы скользнули по полу, хвост взметнулся вверх, как флаг капитуляции, и он провалился в дверь с таким выражением морды, будто его только что лишили пожизненного запаса рыбы.

Наступила тишина.

– И… что теперь? – Лораэль повернулась к Энки, её голос звучал так, будто она уже знала ответ, но боялась его произнести.

– Теперь, – демон провёл рукой по лицу, и на мгновение его ртутные глаза потускнели, – мы идём за ними. Потому что альтернатива – остаться здесь и вечно гадать, существует ли эта чёртова дверь.

Он шагнул вперёд – и мир вокруг словно сжался, вытянулся в нить, а затем снова распрямился, но уже по-другому.

Комната за дверью была одновременно бесконечно большой и тесной, как гроб. Стены – если они вообще были стенами – то ли стояли на месте, то ли медленно вращались, создавая иллюзию движения, хотя ноги твёрдо стояли на полу. Если это был пол. Возможно, потолок. Или всё сразу.

В центре комнаты, скрестив лапы, сидел Кот.

– Ага, значит, ты существуешь, – бросил Энки, оглядываясь. Ангела нигде не было видно.

– Спорный вопрос, – фыркнул Кот. – Я могу быть галлюцинацией. Или ты – моей. Или мы оба – чьей-то ещё.

– Где ангел?

– А кто его знает? Может, он выпал из повествования. Или автор забыл его упомянуть.

Лораэль подошла к стене – если это была стена – и прижала к ней ладонь.

– Здесь… что-то написано.

Энки приблизился. Буквы, выцарапанные или, возможно, выросшие из поверхности, складывались в фразу:

«Вы уверены, что хотите продолжить?»

– О, – Кот поднял ухо. – Это уже интереснее.

– Продолжить что? – Лораэль провела пальцами по буквам, и те зашевелились, как гусеницы.

– Приключение. Историю. Поиск. – Кот встал и потянулся, выгибая спину. – Или, может, сам вопрос – и есть ловушка?

Энки стиснул зубы.

– Хватит философствовать. Мы и так в аду, где каждая дверь ведёт в чью-то больную фантазию.

– Ну, если точнее, – Кот лениво облизнул лапу, – мы в Аду Бесконечного Выбора. Где каждое решение создаёт новую реальность. А значит, этот вопрос – просто ещё одна развилка.

– Тогда я выбираю «продолжить», – резко сказал Энки.

Буквы на стене рассыпались, как муравьи, и сложились в новую фразу:

«Вы уверены?»

– О чёрт, – простонал Кот. – Это же рекурсия.

Лораэль вдруг рассмеялась – тихо, словно боясь разбудить что-то в этом странном месте.

– Может, правильный ответ – не отвечать?

– Или ответить вопросом на вопрос, – муркнул Кот.

Энки закрыл глаза. Где-то в глубине сознания, за всеми слоями сарказма и цинизма, пряталась усталость. Усталость от бесконечных выборов, от дверей, которые вели не туда, от вопросов без ответов.

– Я уверен, – сказал он, – что, если мы сейчас не выберемся отсюда, я лично найду того, кто придумал этот ад, и засуну ему его философию туда, куда не светит даже вечный огонь.

Стена дрогнула. Буквы осыпались. И тогда из темноты за спинами героев раздался знакомый голос:

– Ну наконец-то что-то разумное.

Фолиант стоял в дверном проёме – если это был он. Его плащ колыхался, как будто его обдувал ветер, которого здесь не могло быть, а в глазах мерцали отражения всех семи Адов сразу.

– Вы застряли в петле вопрошания. Классическая ошибка новичков.

– А где ангел? – Лораэль повернулась к нему.

Фолиант улыбнулся – или это только показалось.

– Он выбрал не верить в дверь. Поэтому для него её нет.

– То есть… он всё ещё там? В коридоре?

– Где-то между. – Фолиант махнул рукой, и стены комнаты поплыли, как дым. – Но, если вам так интересно, мы можем его найти.

– А зачем? – Энки скрестил руки на груди.

– Потому что, – Фолиант повернулся и сделал шаг в пустоту, – без глупых вопросов не бывает умных ответов.

И растворился в воздухе, оставив после себя лишь лёгкий запах старых книг и намёк на то, что всё это – лишь начало.

                                              * * *

Комната сжалась вокруг них, как кулак скептика. Стены – если это были стены – не просто говорили, они кричали, и каждый кирпич, каждая трещина в штукатурке вибрировала от голосов, которые звучали одновременно внутри и снаружи сознания:

– Ты сам придумал этот ад! Ты его автор, ты его жертва, ты его тюремщик!

Голоса были разными – одни скрипучие, как несмазанные петли, другие влажные, будто поднимающиеся со дна болота, третьи звонкие, как разбитое стекло. Но все они сливались в один гулкий рефрен, который бился в висках, как пульс безумия.

Лораэль прижала ладони к ушам, но её пальцы, усыпанные глазами, смотрели в темноту, и она чувствовала, как слова просачиваются сквозь кожу.

– Это не так, – прошептала она, но её голос потонул в хоре насмешек.

Кот, напротив, сидел, вытянув хвост, как антенну, и внимательно изучал потолок, который начал медленно капать, словно воск от гигантской свечи.

– Интересно, – муркнул он, – если я скажу, что не верю в потолки, он перестанет таять?

Энки стоял посередине комнаты, сжав кулаки. Его ртутные глаза отражали кричащие стены, и в них плескалось что-то между яростью и усталостью.

– Ладно, – сказал он наконец. – Допустим, я это придумал. Допустим, весь этот ад – моя фантазия. Что тогда?

Гул стих. На мгновение воцарилась тишина, такая густая, что её можно было резать ножом.

Потолок вздохнул – и рухнул вниз.

Но не камнями, не штукатуркой. Он просто… растаял, как сахар в воде, и гравитация перестала существовать. Энки почувствовал, как его ноги отрываются от пола, и он медленно поплыл вверх, словно пузырь в сиропе.

– Поздравляю, – раздался голос Фолианта. Он стоял – или, точнее, парил – в углу комнаты, его плащ колыхался в несуществующем ветру, а глаза светились, как два осколка зеркала, поймавших последний луч света. – Ты только что отменил гравитацию.

– Я ненавижу философские ловушки, – проворчал Энки, пытаясь поймать равновесие в воздухе.

– Это не ловушка, – Фолиант склонил голову. – Это освобождение. Ты признал, что всё вокруг – иллюзия. А значит, можешь её изменить.

Кот, плавающий вверх тормашками, попытался ухватиться за собственную тень.

– Если это иллюзия, то, где моя рыба? Я бы не забыл её придумать.

– Возможно, ты просто плохой выдумщик, – Фолиант улыбнулся, и его улыбка растянулась, как тень от заката.

В этот момент из-под исчезнувшего потолка вывалился Ангел-Недоучка. Он падал – или, скорее, плыл – вниз головой, его крылья беспомощно хлопали, а гало, слетевшее с головы, кружило вокруг него, как спутник.

– Я нашёл выход! – закричал он, хотя было непонятно, куда именно он летел. – Надо просто… э-э… Credo in unum Deum (Верить в единого Бога)!

Он махнул рукой, и в воздухе вспыхнули золотые буквы, которые тут же свернулись в комок и превратились в дождь из перьев.

– Будь ты настоящим ангелом, – чихнул Кот, – у нас бы уже был выход.

Перья кружились в невесомости, цепляясь за одежду, за волосы, за шерсть. Лораэль поймала одно – оно было тёплым, как воспоминание, и пахло ладаном.

– Это… перья из твоих крыльев? – спросила она.

Ангел покраснел.

– Ну… не совсем. Это больше… символические перья.

– То есть ненастоящие, – подытожил Энки.

– Ну, если подумать, что вообще настоящее в этом месте? – Ангел попытался перевернуться, но только закрутился, как осенний лист.

Фолиант наблюдал за этим с выражением человека, который видит, как дети пытаются собрать пазл из песка.

– Вы пытаетесь открыть дверь заклинанием, – сказал он, – но забываете, что в Аду Выбора нет дверей. Есть только решения.

– Тогда какое решение отменит этот дурацкий дождь? – Энки стряхнул с плеча перо, которое тут же прилипло к его рукаву.

– Попробуй не решать, – предложил Кот. – Может, тогда всё само рассосётся.

Фолиант медленно поднял руку, и перья замерли в воздухе, будто время остановилось.

– Или, – прошептал он, – признай, что ты хочешь, чтобы они исчезли.

Энки посмотрел на перья, на Ангела, на кота, который теперь висел в позе йога, и на Лораэль, чьи глаза-ладони смотрели на него с тихим вопросом.

– Ладно, – вздохнул он. – Я хочу, чтобы этот цирк закончился.

Перья исчезли.

Гравитация вернулась.

Все четверо рухнули на пол – который внезапно снова стал полом, а не абстрактной концепцией.

Ангел первым поднялся, поправляя помятое гало.

– Ну… это сработало!

– Только не говори, что это был твой план, – проворчал Энки, потирая спину.

Фолиант стоял у стены, которая теперь была просто стеной – серой, скучной и безголосой.

– Ты начал понимать, – сказал он. – В этом аду нет ловушек. Есть только ты и твой выбор.

– Тогда мой выбор – убраться отсюда как можно быстрее, – Энки поднялся и потянулся к двери, которая теперь была не дверью, а просто тёмным проёмом в стене.

Кот, отряхиваясь, бросил последний взгляд на исчезнувший потолок.

– Жаль. Я уже начал привыкать к невесомости.

– Лети в следующий раз сам, – огрызнулся Энки.

– А я бы с радостью, – вздохнул Ангел, – но у меня, кажется, кончились перья.

Фолиант рассмеялся – звук его смеха был похож на шелест страниц в пустой библиотеке.

– Не волнуйся, – сказал он. – Впереди ещё столько дверей, которые можно не открыть.

И, повернувшись, шагнул в проём, растворившись в нём, как чернила в воде.

                                              * * *

Лораэль стояла перед дверью, которая не была дверью, и её пальцы с крошечными глазами дрожали. Стены комнаты дышали, расширяясь и сжимаясь, как лёгкие спящего гиганта. Воздух пах старыми книгами и чем-то ещё – возможно, страхом, возможно, надеждой. Возможно, просто пылью, скопившейся в углах мироздания.

– Мы что-то упускаем, – прошептала она, и её голос растворился в гуле комнаты.

Кот сидел, свернувшись в клубок, но его глаза – жёлтые, как расплавленное золото – не отрывались от дверной ручки. Она была обычной, железной, слегка потёртой, с царапинами, будто кто-то пытался её отковырять. Самая неприметная вещь в этом месте, где всё кричало о своей важности.

– Энки, – сказал Кот, не поворачивая головы. – Ты видишь то же, что и я?

Энки, чьи ртутные глаза отражали дверь в искажённой перспективе, шагнул вперёд. Его тень – странно живая для демона – потянулась за ним, но не повторяла движений, а словно шла своим путём.

– Это же… – он протянул руку.

– Ключ, – закончила Лораэль. – Он был перед нами всё это время.

Ручка блеснула в его пальцах, холодная и тяжёлая. В тот момент, когда он дёрнул её, раздался визгливый крик:

– Эй, осторожнее там!

Из-за двери вывалился Саботажник – мелкий бес с кожей цвета перегоревшей лампочки. Дверь, теперь уже лишённая ручки, рухнула на него, придавив к полу.

– Лучший выбор – не выбирать! – прохрипел он из-под груды дерева и пыли.

Фолиант, наблюдавший за этим с того места, где тень встречает свет, рассмеялся. Его смех был похож на шелест страниц в пустой библиотеке.

– Поздравляю, – сказал он. – Вы нашли ключ. Теперь вопрос – что вы будете с ним делать?

Комната замерла. Даже воздух перестал двигаться. Внезапно стало ясно – за дверью ничего не было. Ни тьмы, ни света, ни следующего ада. Просто… пустота.

– Это и есть выход? – Лораэль посмотрела на свои ладони, где глаза жмурились от напряжения.

– Это выбор, – поправил её Фолиант. – Останьтесь здесь – и станете «ничем». Частью этого места. Без вопросов, без сомнений, без боли. – Он сделал паузу, и его глаза – один золотой, другой с трещиной – сверкнули. – Или выйдите. Сохраните все свои сомнения, страхи, незавершённые истории. Но помните – за этой дверью вас ждёт только следующая дверь.

Кот подошёл к стене и начал царапать когтем по штукатурке. Буквы складывались в слова: «Выбираю выход. Но это не точно.»

– Ты уверен? – Энки посмотрел на него. – Там может быть что угодно.

– А здесь – точно ничего, – муркнул Кот. – Я предпочитаю «что угодно». Хотя бы потому, что «ничто» – это очень скучная книга. Даже для мемуаров.

Лораэль протянула руку к Энки. Глаза на её ладонях смотрели на демона с тихим вопросом.

– Я должна найти их. Даже если это бессмысленно.

Энки вздохнул. Его тень замерла, будто прислушиваясь.

– Ладно. Но если за этой дверью окажется ещё один ад с философскими головоломками, я кого-нибудь придушу.

Фолиант склонил голову. Его плащ – тёмный, как пропущенные строчки в древних текстах – колыхнулся.

– Тогда идите. Но помните – ключ был в ваших руках всё это время. Возможно, это единственная истина во всём этом хаосе.

Он сделал шаг назад – и начал растворяться, как сон при пробуждении. Сначала исчезли его руки, потом лицо, и наконец – улыбка, которая повисла в воздухе на мгновение дольше всего остального.

Саботажник, выбравшийся из-под обломков двери, фыркнул:

– Ну и представление. А кто теперь будет чинить реальность?

Но никто не ответил ему. Потому что Энки, Лораэль и Кот уже шагнули в дверь – в пустоту, в следующий ад, в новую главу, которая, возможно, была всего лишь продолжением старой.

А комната, оставшаяся позади, медленно сложилась, как страница в книге, и исчезла. Осталось только слово, нацарапанное котом на стене, да лёгкий запах чернил и рома, который ещё долго висел в воздухе, как обещание, что история – их история – ещё не закончена.

Глава 8. Тень, не повторяющая движений

Перекрёсток семи дорог дышал пылью забытых маршрутов. Воздух здесь был густым, как сироп, и каждый шаг оставлял на земле отпечаток, который тут же исчезал, будто его стирала невидимая рука. В центре этого геометрического недоразумения сидел Слепой Проводник, его спина – живая карта с пульсирующими венами-тропинками – прижималась к камню с выбитой цифрой «777».

– Кратчайший путь? – Его голос скрипел, как несмазанные колёса телеги. – У меня есть именно то, что вам нужно.

Энки стоял, скрестив руки, и его ртутные глаза следили за тенью, которая сегодня особенно упрямо отказывалась повторять его движения. Она замерла в странной позе, будто прислушивалась к чему-то за горизонтом.

– «Кратчайший» – это сколько? – спросил демон, пожимая плечом. Тень пожала другое плечо – с опозданием в три секунды.

Проводник провёл костлявым пальцем по собственной спине, где реки чернил образовывали причудливый лабиринт.

– Всего три дня через Ад Сомнений, два – через Ложные Воспоминания, и.… – его палец дрогнул, – небольшой крюк через Долину Вечных Обещаний.

Кот, умывавшийся в тени несуществующего дерева, поднял голову:

– А если напрямик?

– Напрямик? – Проводник закашлялся, и из его рта вылетела крошечная карта, сложенная в самолётик. – Напрямик – это обрыв.

Лораэль подняла бумажный самолётик. На его крыльях было написано: «Вы здесь (нет)».

– Это метафора, – поспешно сказал Проводник, но в этот момент его собственная тень – странно чёткая для слепого – сделала резкое движение, и он споткнулся о ступеньку, которой не существовало.

– Метафорическую ступеньку? – муркнул Кот, наблюдая, как старик падает в пыль. – Интересный стиль передвижения.

Энки поднял карту-самолётик к глазам. Чернила расплывались под его пальцами, перекраивая маршруты. Дорога, которая только что вела к обрыву, теперь петляла в никуда, а надпись «Вы здесь» мигрировала по бумаге, как испуганный таракан.

– Ты вообще знаешь, куда мы идём? – демон бросил взгляд на свою тень, которая сейчас рисовала на песке какие-то знаки.

Проводник поднялся, отряхивая плащ из пожелтевших карт:

– Знаю ли я? О, это сложный вопрос. Видите ли, в последний раз, когда я знал куда-то дорогу, ещё существовала Александрийская библиотека. – Он задумчиво почесал место, где на его спине был изображён «Рай». – Но у меня отличное чувство направления! Вчера, например, я точно определил, что север – там, где пахнет надеждой.

Кот запрыгнул на камень и начал методично точить когти о цифру «7»:

– Предлагаю простой план: идём туда, где меньше всего надписей «Обрыв» и «Тупик».

Лораэль развернула карту на спине Проводника. Глаза на её ладонях щурились, пытаясь разобрать мелкие символы.

– Здесь… есть отметка. Ключ. Но она исчезает, когда я пытаюсь рассмотреть.

– Ах, это не ключ! – Проводник засуетился. – Это просто… родинка! Совершенно случайная родинка в форме ключа, которая иногда путешествует. Ничего особенного.

Энки нахмурился. Его тень вдруг резко встала – хотя сам он не двигался – и указала на одну из дорог. Ту, что была обозначена как «Путь наивных».

– Ты мне не нравишься сегодня, – пробормотал демон своей тени. – Ты слишком самостоятельная для куска темноты.

Проводник, тем временем, разложил перед ними семь камней – по одному на каждую дорогу.

– Выбирайте мудро! Один ведёт к славе, один – к гибели, один – к обеду из трёх блюд… – Он замялся. – Остальные я забыл. Но процесс выбора сам по себе поучителен!

Кот толкнул лапой камень с надписью «Слава». Тот перевернулся, открывая другую надпись: «Шутка. Это гибель».

– О! – оживился Проводник. – Значит, гибель – это слава? Или… слава – это гибель? Или… – Его лицо осветилось догадкой. – Может, это просто ошибка в каталоге?

Лораэль вдруг вскрикнула. Глаза на её ладонях широко раскрылись – на карте Проводника, прямо на изображении обрыва, появилась крошечная фигурка, похожая на неё саму. А рядом – два силуэта, держащихся за руки.

– Это… – её голос дрогнул.

Проводник резко дёрнулся, и карта на его спине сморщилась, скрывая изображение.

– Лучше не смотреть туда, куда ведут карты, – прошептал он. – Они показывают не то, что есть, а то, что могло бы быть. Или не могло. Я, честно говоря, путаю.

Энки вздохнул и повернулся к дороге, которую указала его тень. Где-то вдали мерцал огонёк – то ли маяк, то ли горящая душа.

– Ладно. Идём. – Он сделал шаг, но его тень осталась на месте, всё ещё разглядывая карту. – Эй, ты идёшь или нет?

Тень медленно подняла голову – хотя у неё не должно было быть головы – и вдруг резко указала на Проводника. Старик замер. Его пустые глазницы вдруг наполнились чернилами, которые вытекли на щёки, как слёзы.

– О.… – он прошептал. – Кажется, я вспомнил, куда ведёт эта дорога.

Кот перестал точить когти. Даже его хвост замер в неестественной позе.

– Ну? Куда?

Проводник улыбнулся – и в этот момент карта на его спине начала рассыпаться, как песочные часы.

– В начало, – сказал он. – Всегда в начало.

И первая дорога, та, что называлась «Путь наивных», вдруг разверзлась перед ними, превращаясь в огромную дверь. На ней мерцала надпись: «Ад Зеркальных Кратеров. Версия 2.0».

Тень Энки наконец двинулась за ними – но шла она не позади, а впереди, как будто именно она вела их всех в эту новую старую бездну.

                                              * * *

Фолиант материализовался из ничего, как всегда – без предупреждения, без вспышки света, просто внезапно оказавшись здесь, будто всегда был частью пейзажа. Его плащ шелестел страницами несуществующей книги, а глаза – один золотой, другой с вертикальным зрачком – смотрели в разные стороны, словно пытались охватить сразу все возможные реальности.

– Заблудились? – спросил он, и его голос звучал так, будто доносился из глубины очень старого колодца.