Сергей Давыдов. Трудно быть всадником

– Не-е-ет! – заплакал Лёня. Но никто не смеялся над его слезами.

      Всем было тошно. И сумерки беды и безнадёжности накрыли улицу.

                                    4

      Нас окружали тёмные дома, на которых безжизненно блестела на солнце плитка и мозаика. Слепые окна, будто глаза, злорадно смотрели, насмехаясь над нашим горем, которое так внезапно на нас свалилось и высосало всю радость.

      Мы лишились друга, даже не успев с ним как следует познакомиться.

      Бывает, что только увидав кого-нибудь из ребят, сразу понимаешь, что он твой самый лучший друг. Бывало, что ребят сдружила меж собой общая игра и в следующий раз они уже не могут друг без друга.

      Яшка тоже был нашем другом. Не потому, что дал нам жвачку. Было что-то между ним и всеми ребятами, о чём не расскажешь словами, но все о нём знали. И вот у нас его отняли! Отняли наглые и бесцеремонные взрослые и эти гады из школьного пионерского совета.

      Яшку увезли неизвестно куда. Ромик и его приятели сбежали.

      В лицо дули гуляющие по планете ветра потерь…

– Ябеды проклятые! – шагая по улице вместе с ребятами злился я.

– Надо их поймать и излупить, – предложил Владик.

– Что толку? – вздохнул Серёнька Зуев. – Яшку это не вернёт…

– Зато эти будут знать, как ябедничать!

– А куда они его увезли?

– Кто знает… – вздохнул Алька.

      Мы шли по улице и жмурили глаза то ли от того, что в лицо било вечернее солнце, висевшее над пятиэтажками, то ли, чтобы не зареветь.

– Не грустите ребята, – подошёла к нам комсомолка Юля. – Слезами горю не поможешь. Только вы сможете спасти вашего электронного друга.

– Как? – не поверил Юльке Влад.

– Это вы уже сами узнаете, – глубокомысленно ответила Юля. – Борьба предстоит тяжёлая. Чтобы вызволить своего друга из плена, вы должны не падать духом. Может совсем будет тошно до слёз, а вы не сдавайтесь!

– Угу! – немного повеселели мы.

– С пути своего не сворачивайте, – напоследок сказала Юля. – Только тогда вы его спасёте, и за хмурыми тучами сверкнёт далёкий свет…

      И словно эхом отдались эти слова по всему двору.

      У нас появилась надежда. Красным лучиком заходящего усталого солнца она светила нам издали, из-за крыш.

      И дома снова стали золотистыми. Темнота безнадёжности ушла…

                              Книга I

                        Горы битого счастья

                              Часть I

                        В час когда пришла беда

                              Глава I

                         Крыса из инкубатора

                                    1

      Уроки сегодня закончились рано. Я бросил потрёпанный портфель на диван и побежал гулять. Внизу я споткнулся и упал. Больно ушибив коленку о бетонную плиту, я зашипел от боли, но не заревел. Уже сколько раз я коленки расшибал, падая с велика, и не плакал. Я вскочил и побежал во дворы.

      Я огляделся по сторонам, размышляя во чтобы поиграть и зашагал в сторону гаражей, колотя палкой сухую крапиву и дудники.

      У гаражей гоняли мяч мальчишки. Я сыграл с ними два кона и побежал домой попить, свернул к пруду, и зашагал под окнами пятиэтажек. У стены дома играли в плиточки и дочки-матери девчонки.

      Я презрительно фыркнул и потёр ушибленную коленку. Тоже мне игра, небось и в чику не умеют играть! И я пнул пинашку.

– Девчонки, Вьюжанин идёт! – раздались тревожные девчоночьи голоса.

– И чего? Подумаешь!

– Да вы чё, он девчонок знаете как обижает! Вчера он с братьями троих девчонок в лужу окунал и измерял, насколько они погрузились!

– Жуть! – испуганно ахнули девочки и отбежали к лазалке.

      Я свернул за угол и вышел к бойлерной.

      Наших ребят возле бойлерной не было. Там играли в дочки-матери девчонки. Увидав меня, девочки подозрительно на меня уставились.

– Трусихи! – бросил я им и направился к своему дому. На улице было по-летнему тепло и сухо, и я бегал в шортиках и в куртке нараспашку.

      Стены были изрисованы, тускло сверкала плитка. Засмотревшись, я споткнулся, наступив между плитами, где рос мох.

– Вьюжанин! – вдруг окликнул меня знакомый мальчишечий голос.

– А-а? – откликнулся я, не заметив, как выбрался на берег озера.

      В воду уходили ржавые трубы, на бетонных плитах зеленели водяные разводы. Между ними росли мягкий болотный мох, хвощ и осока.

– Влад-дюха! – обрадованно воскликнул я, увидев друзей. – Лиза!

      Я бросился к ребятам. Лиза сидела на бетонных плитах. Влад стояд в воде, закатав джинсы выше колен и махал мне.

      Лизавета с недовольством смотрела на младшего брата. Она была младшей дежурной по школе и главной вожатой у нас в отряде и следила за нашим поведением и здоровьем, ведь она состояла в сандружине.

– Айда ко мне мультики смотреть! – крикнул я, подбегая к друзьям.

– Ну их, лучше давай гулять! – помахала мне Лизавета. – И помоги мне этого субчика из воды вытянуть! А то я, боюсь, одна не справлюсь…

– Не слушай эту вредину, Серёнька! – отрывисто откликнулся Влад. – Лучше полезай ко мне!

– Угу! – я очень обрадовался друзьям, особенно Владу.

      Я споткнулся и чуть не упал. Кроссовок натирал ногу.

– Тим, ты опять раскровянил коленку? – привязалась ко мне Лиза.

– Я Серёня! – обиженно простонал я. – Серёня! Тимка где-то гуляет.

– Я тебе говорил, что это Серёня! – захихикал Влад, и мы обнялись. Я тоже скинул кроссовки и полез в воду – Ты не обижайся на эту буку, она всё время вас путает. Это я умею вас различать, а не она.

– Сил моих больше нет! – обиделся я. – Вечно нас путают…

      Владьку и меня тоже иногда путали, кто нас не знал, принимая за братьев. Мы и играли вместе и вместе же нам за эти игры и доставалось…

      Ребята нас даже дразнят из-за нашей похожести! И издали мы взаправду походим на братьев. Те же улыбки, ямочки на щеках, длинные каштановые волосы, закрывающие уши с лезущие в глаза. У нас даже голоса похожи!

– Ну сколько это может продолжаться? – вздохнув, спросил я Лизу. – Когда вы нас путать перестанете, а?

– Никогда! – прыснула смешливая Лизавета, захихикала и взъерошила мне волосы на голове. – Владь, вылезай из воды!

– Вот была бы ты ма-а-альчиком! – сердито бросил я. – Я б те дал бы!..

– А вот я тебя сразу узнал, – серьёзно заявил мне Владик.

– Спасибо, – улыбнулся я Владу. Я знал, что друг не врёт. Он на самом деле умел отличать меня от Тимы и Даньки.

      Влад озорно сощурился. На лице друга было довольное выражение.

– Айда со мной, – поманил меня Влад и зашёл по колено в воду.

      Я поглядел на друга и полез глубже.

– А Тимка чего удрал? – беззаботно спросил Влад.

– У него спроси, – небрежно ответил я. – Взял моего змея и куда-то смылся. Данька тоже где-то с ребятами гуляет.

– Вылезайте уже, мальчики! – сунулась к нам Лизавета. – И ты Вьюжанин иди ко мне, у тебя коленка поранена.

      Мы окатили её водой. Лиза взвизгнула и обещала наябедничать родителям, за что мы обрызгали её ещё раз.

– Давай вместе, во двор? – предложил Влад и зашёл в воду ещё глубже.

– Угу, – согласился я. – Ракету запустим!

– Ага, чтоб вы опять устроили бедствие?! – фыркнула Лиза.

      Я вылез из воды. Лиза взяла меня за плечи и стала меня вертеть. Я уселся на сухую траву, вытянул ноги и посмотрел на коленки.

– Где ты так её раскровянил? – ахнула Лизавета.

– Опять будут мучения и тиранство, – всплестнул руками я.

– Ну-ка дай ногу, – велела мне Лизавета.

      Я неохотно показал ей коленку. И угороздивало меня вечно рассаживать коленки. Что ни лето или весна, то коленки обязательно в крови! И обязательно либо с велика упаду, либо споткнусь…

– Ой! – заметил содранную коленку Влад. – А ты где её раскровянил?

– Упал, – отрывисто вздохнул я. Лиза недоверчиво сощурилась на меня.

– А если бы ты разбился? – испугалась Лизавета. – Сколько раз я говорила, чтоб вы, мальчики не бегали, как ненормальные! Что опять натворил?

      Вот всё ей обязательно надо знать! Хотя Светка не лучше. Она мало того, что любопытная, так своими вопросами кого угодно замучает.

– Почему сразу натворил? – насупленно сказал я и посмотрел на Лизу, которая уже потянулась к медицинской сумке.

      Мои мучения длились две минуты. Убрав йод и заклеив мне коленку пластырем, она не уставая, воспитывала меня.

      А я вообразил, как мне дома достанется от мамы. Лизавета обязательно ей наябедничает, ведь у наших с ней и Владькой квартир один тамбур…

      Я снова полез в воду и чуть не окунулся, поскользнувшись на плите.

– Мальчики, давайте по домам, – скучающим голосом предложила Лиза, – а через десять минут снова гулять. Серёня, вылезай, а то ноги застудишь.

– Я домой не могу, меня накажут, – смущённо заметил я.

– А что, за дело ведь! – живо откликнулалась Лиза.

      Я сердито посмотрел на девочку, но удержался от едкости.

– Ну пойдём, – нерешительно развёл руками Влад.

      Взявшись за руки, мы двинулись во дворы. Бетонные плиты были изрисованы мелками. Светка и Алёна играли в классики.

– А из-за чего вы с Гурькой тогда подрались? – спросила Лизавета, осторожно тронув меня за плечо. – Все ребята об этом говорят. И вы ходите в пионерах, а до сих под друг на друга дуетесь…

– За то, что Гурька чубрика хотел спалить, – чуть склонив голову, признался я и рассказал, как мы сначала возились, а потом подрались. – Вот…

      Я протянул друзьям чубрика.

– Где нашёл? – оживился Владик.

– Гурька нашёл в бурьяне за бойлерной, – небрежно ответил я, – в куче дезактивированного мусора, – пояснил друзьям я. – Но вы же знаете, что он делает и игрушками! Вот мы с ним и подрались…

– Он уже не первый раз игрушки ломает и жгёт, – повернулся к Лизе Владька.

– Раньше он этим не занимался, – растерянно сказал я. – Раньше ему интересно было с ними играть.

– Ладно, я с Симаковым поговорю, – мрачно кивнула Лиза.

– Лиз, не надо пожалуйста, – попросил Лизавету я, положив девочке руку на плечо, – а то мне потом будет стыдно.

– Ну как хочешь, – нерешительно пожала плечами Лиза. – А вы не хотите помириться? Вы же друзья…

– Вот ещё! – с возмущением ответил я. – Пусть сам приходит мириться!

      Мы показались родителям и побежали гулять на плотину. Чубрика я оставил дома, на балконе. Он будет ждать до вечера, когда я вернусь.

                                    2

      Солнце бросало золотистые отсветы на гипсовые статуи пловцов и пионеров с яхточками в руках. Они белели на фоне весеннего голубого неба, отражались в начавшей зеленеть неспокойной воде и казались почти живыми.

      Мы полезли на ржавый водозаборник, спрыгнули на трубы и двинулись по ним вдоль берега. На бетонные плиты накатывались волны, в синем полуденном небе носились крикливые чайки.

– Снова в воду лезете! – раздражённо сказала Лиза, когда я и Влад, скинув кроссовки и держась за руки, чтобы не поскользнуться, по колено зашли в воду.

– Ну и что, тебе завидно чтоль? – ревниво буркнул я, глядя на свои ноги сквозь воду. – Сама небось бои-и-ишься!

– Вы ноги застудите, – нравоучительно заявила Лиза.

– А вот и не застудим! Отстань, сеструха! – отрывисто отмахнулся Влад.

      Лизавета обиженно надулась и ушла вперёд. Мы вылезли из воды и вернувшись во дворы, влезли в песочницу. Лиза насилу вытянула нас оттуда. Я сел на край песочницы и вытряхивал кроссовки.

      Я забежал домой, достал засохшие самодельные сотки, которые я сам разрисовал и покрыл целофаном и маминым лаком, чтоб блестели, и побежал играть с мальчишками в кэпсы.

– Я бью! – увлечённо кричал Тим.

– Фиг тебе! – возразил разгорячённый игрой Костя Раскатов. – У тебя и соток-то уже нет!

– Есть! Вот!

– Чупа не считается! Это только малыши с такими играют!

– А вот и считаются! – стоял на своём Тим.

– А вот и нет!

– А вот и да!

      Кончилось это дракой и ворчанием старушек у подъезда. Мы слонялись по улице, думая, во что бы ещё поиграть.

– Ну что ты сделал! – сердился Костя на Тиму. – Из-за тебя я сотку потерял!

– Сам драться начал! – огрызнулся Тим. – У меня из-за тебя вообще соток не осталось!

– На, – протянул я брату несколько своих самодельных.

– Да ну, они ненастоящие…

– Ты чё! – заступились за меня ребята. – Это самые прикольные сотки!

      Тим взял, повертел в руках, но играть больше никто не стал. Мы почесали играть в войнушку, но я больно ушиб ногу и зашагал к дому.

– Пацаны, айда с нами! – выбежали нам навстречу Данька, Егор и Дёмка.

– Мы неваляшку ищем, – пояснил Егор, влезая в лужу. – Хотим дымовуху слелать!

      Неваляшку мы искали по всей улице и полезли на задние дворы.

      Владик взобрался на кучу мусора и, крягтя, что-то тащил оттуда.

– Серёнь, помоги! – пыхтя, попросил Влад.

– Угу, – живо откликнулся я и мы потянули вместе.

      На свет показалась кукла-неваляшка, из потускневшей пластмассы. Я наклонил её к бетонной плите и отпустил. Неваляшка вернулась на место и закачалась, глаза куклы глупо и бессмысленно смотрели на нас.

– Вот это будет дымовуха! – присвистнул Влад. В его голосе слышались восторг и удовольствие. – Здорово, что мы её нашли.

      А мне стало жаль игрушку…

– Угу! – не менее радостно откликнулся Тим. – А где жечь будем?

– Давай под окнами этого дурака? – не долго думая предложил Тим. – Ну этого, помнишь, он ещё на нас орал, когда мы его по лысине липучкой?

– Этого? – вспомнил я. – А что, давай! Вот он взбесится!

      Я давно уже мечтал отомстить тому дядьке. Уж очень часто он мешал нам играть и постоянно жаловался на нас уличному комитету и председателю.

      Но сделать дымовуху помешала нам Лиза, и отняла неваляшку. И в душе я был рад, что не удалось доломать неваляшку. Ведь это было бы так же, как с чубриком, которого Гурька хотел спалить… Чем неваляшка виновата?

– Айда тогда мультики смотреть! – предложил Влад.

– Не, я к Гурьке сейчас пойду, – сказал я, чувствуя, как обида на Гурьку исчезла и на её место пришла совесть. – Надо же помириться…

– А может он не захочит мириться? – задумался Влад.

– Не, мы с ним всегда миримся, – уверенно сказал я. – До завтра!

– Мы к тебе зайдём утром! – пообещал Владик, и сел на бетонную плиту.

      А на улице уже смеркалось. В кустах свистят первые весенние пташки. Я подошёл к окну первого этажа, за которым жил Гурька.

– Гурька! – несмело крикнул я. – Гурька, выходи играть!

– Ты чё шумишь? – выглянула в окно Гурькина мама.

– Тёть Лен, а Гурька не прибегал? – с надеждой спросил я.

– Он уже спать лёг.

– У-у-у…

– А скажи-ка мне, – сдержанно попросила она, – почему вы подрались? Что вы опять не поделили? Гурька всесь растрёпанный и исцарапанный прибежал. Сказал, что это ты его отлупил!

– Да не хотел я, честное пионерское!

– Ещё раз вы подерётесь, я запрещу ему с тобой играть!

      И она захлопнула окно. Я ещё немного постоял под ним, глядя, как горит оранжевым светом белая плитка и позеленевший асфальт и побежл домой.

      Надо было забежать, показаться родичам. А на следующий день после школы я выбежал во двор и босыми ногами влез в лужу, пока не видела мама.

– Вьюжанин! – догнала меня Лизавета. – Идём!

– Куда? – насторожился я.

– Наказывать тебя буду за драку. Будете с Гурькой дежурить по отряду.

– Ох и вредная же ты Лизка!

      Лизавета загнала меня в пионерскую комнату, где меня ждал Гурька и оставила нас одних дежурить, пока ребята играют под окнами клуба…

                                    3

      А на улице вовсю шла игра в стеночку. Водил Симка, а все остальные ребята бегали от него и дразнились. Симка отчаянно старался их поймать, но хитрые мальчишки вовремя успевали коснуться стены дома.

– Не честно! – чуть не ревел Симка, которому надоело водить. – Вы все держитесь, значит я пятнаю любого!

      Симка и впрямь запятнал кого-то и игра снова ожила. По бетонке прошли незнакомые мальчишки в джинсах-клёшах. В форточку летели их звонкие голоса, а ребята уже скрылись за домом.

– Гурька! Серёня! – звал, шагая с мячом в руках Лодька Гордеев, весёлый мальчишка с копнной русых волос на голове и ехидными зелёными глазами. Он был худой и длинный, чуть выше меня и учился в пятом классе. Лодька был здорово похож на Гурьку только волосы светлее, на постоянно насмешливом лице веснушки. – Айда в лягушку!

      Я уже собирался вылезти в окно, но тут меня схватили за ногу.

– Ты куда это лезешь? – это была Лизавета. – Ты забыл, что наказал?

      Я нехотя спрыгнул назад и с тоской посмотрел в окно.

– Ну ках хотите, я и один могу! – пфыкнул Лодька, и никого не найдя начал пинать мяч в стенку и прыгать, когда мяч скакал и катился по вытоптанной земле двора. Мяч так и стучал, выбивая из стены мозаику.

      Довольно скоро раздался звон. Мяч полетел не туда и выбил окно. Лодька заозирался и пустился наутёк.

      "Влетит ему, – с тревогой подумал я. – Лизавета глазастая, наверняка видела…"

      Из разбитого окна высунулась тётка и закричала на ребят во дворе.

– Это не мы! – возмущённо крикнула маленькая и неугомонная Сашка Панкина, которая играла в плиточки. – А что мы сделали?!

– Пионерка-всем ребятам примерка! – ехидно отозвался вразвалочку шагающий через двор Тёмыч. Рваные джинсы подметали асфальт…

      Лиза не заметила разбитого окна. Она воспитывала меня.

– Ты посмотри на себя! – читала нравоучения Лиза. – Весь в грязи, в царапинах, ходишь, как беспризорник!

      Я вздохнул, плюнул на ладонь и стал стирать грязь с куртки.

      И в таком виде нас наверняка поведут на совет дружины! И конечно мы там получим от вожатых. А как же? Подрались двое мальчишек, друзей, товарищей по школе и отряду, да ещё оба звеньевые!

      Наверняка сегодня разбирать будут. А мне вдвойне попадёт! Мне ведь поручили шефство над ноябрятами ещё в прошлом году.

      "Скажут, – подумалось мне, – какой пример я подаю ноябрятам и дошколятам!"

      Наконец дежурство закончилось и мы вышли на улицу. Гурька удрал гонять с мальчишками мяч, а я побежал домой показаться маме и попить.

                                    4

      У гаражей стояли и о чём-то громко разговаривали мальчишки. Их я знал и часто видел в здешних дворах. Они обычно сидели на бойлерной и играли в чику или в сотки. Всякий знал, что они хулиганы и могут подловить кого-нибудь из ребят и излупить, или отобрать жвачку.

      Я их почти не боялся, после того, как прошлым летом мы им устроили.

– Гурька! – хрипло крикнул Васёк Шишлов и свистнул.

– Гурька! – крикнул Никита Мухоморов и тоже свистнул. – Иди к нам!

– Я сейчас выйду! – отозвался из окна Гурька Симаков.

      Я оглянулся назад и увидел друга. Гурька вышел из своего подъезда и, помахав этим мальчишкам, направился к гаражам. Я хотел его окликнуть, но передумал, вспомнил, что мы с ним поссорились.

      Гурька подошёл к ним, пожал руки.

– Спички есть? – деловито поинтересовался белобрысый Лёха Чичкин, мой старый враг, с которым я дрался прошлым летом.

      А я невольно вспомнил стихотворение с плаката в нашей школе:

      "Спички детям-не игрушка

      Не забудьте их убрать!

      Не оставьте на подушке,

      Не бросайте под кровать.

      Попадут ребёнку в руки

      И устроит он пожар.

      Вам тогда одни лишь муки,

      Превратится жизнь в кошмар!"

– Ага, – бодро ответил Гурька.

– Пошли тогда, – сказал Лёха и взял Гурьку за плечо. А за ним двинулись его приятели Васёк Шишлов, Никита, Стасик и Тяпа Михеев.

      Хулиганы зашагали к гаражам. Они учились в нашей школе и мама говорила, что они могут научить плохому и запрещала мне, Тиму и Дане с ними водиться. Ваську было уже двенадцать, он только с виду маленький. Лёха ходил в седьмой класс, и учился с двоечки на троечку.

      И от них стонали все дворы!

      Гурька так на меня и не посмотрел. На меня нахлынула обида. Как можно так долго дуться? И чего он с ними теперь гуляет? В глазах защипало.

      И все шестеро скрылись за гаражами…

      Я посмотрел на крыши, над которыми хмурились тучи. Ветер качал антенны, грустно скрипел знак радиационной угрозы.

      Запахнув куртку, я зашагал по улице. У одного подъезда сидели два парня с магнитофоном и слушали грустную песню:

      "В твоём парадном темно,

      Резкий запах привычно бьёт в нос.

      Твой дом был под самой крышей,

      В нём немного ближе до звёзд…"

      Но грустная песня почему-то прогнала мою грусть и я даже улыбнулся.

      Завтра помиримся!

      И пнув банку, которая тут же загремела по плитам, я побежал к ребятам…

                                    5

      Что дёрнуло нас в этот день соорудить инкубатор, не знал никто. Мы сооружали его из разного электронного мусора. Мы стали спорить, кого в него запихнуть, а вскоре во всех дворах ребята заговорили, что здорово было бы выростить огромную крысу. И сама собой началась игра.

      Зачем нам нужна была крыса, тоже знали все ребята на улице. Мы хотели напугать ею Дашку, которая опять злодействовала во дворах.

      Началось всё с того, что Дашка сломала Сенькину машинку.

      Когда он прибежал весь в слезах, мы играли в сотки.

– Дашка у меня мафынку сломала! – выпалил набегу Сенька.

– Какую ещё машинку? – слегка растерялся я.

– Ну я играл на дороге, – отрывисто начал объяснять Сенька, вытирая злые слёзы, – разогнал мафынку, а она и уехала. А тут Дашка идёт, наступила на неё и как звездонётся в лужу!

– Так ей и надо! – послышались голоса.

– А если ей больно? – насторожились мы с ребятами.

      Ребята зашумели, споря, слопает ли нас вожатая, если мы пойдём к ней навыручку, но тут вспомнили о поломанной машинке.

– Дашка сломала машинку? – насторожились ребята.

– Ага-а-а…

– Вот скотина! – в сердцах сказал я. – Вечно эта Дашка ребятам игры портит! Давай её в этой луже утопим?

      Сенька переглотнул и растерянно посмотрел на нас.

      Но в луже Дашку топить было не интересно.

– Есть идея, – осенило меня. – Чего больше всего боится Дашка?

– Крыс! – вдохновенно сказал Владик.

– Ага! – подхватил Тим. – Значит нам нужна крыса!

– Не просто крыса, – со значением сказал я, – а огромный крысач!

– Где мы такого возьмём?

– А вы читали "Витамин роста?"

– Ну читали… Только как мы вырастим крысу так быстро?

– Очень просто, – невозмутимо сказал я. – В инкубаторе.

– Чего? – удивился Алька.

– Ну как в "Весёлой семейке", только мы вырастим не цеплёнка, а крысу!

– А чё, давай, будет прикольно! – оживились ребята и сгоняв за Лёнчиком и Алёной, мы взялись за инкубатор.

      Соорудили мы его быстро, а вот за крысой пришлось побегать. Наконец я и Данька поймали одну крысу. Она отчаянно вырывалась и пищала, но мы запихнули её в инкубатор и начали его нагревать.

– А скоро она вырастет? – нетерпеливо спросил Лёнчика и Алёну Тим.

– Скоро, скоро, – успокоили Тимку ребята.

      И тут случилось то, чего никто не ожидал. В инкубаторе что-то лязгнуло, лампочки погасли, дверца открылась и крыса с душераздирающим визгом вылетела оттуда и помчалась по лестнице вверх.