Сергей Давыдов. Трудно быть всадником

Увидев наши всклокоченные волосы, растрёпанную одежду и помятые пионерские галстуки, она хлопнула себя по коленям.

– Ох, вы меня доканаете, – в сердцах заявила Катя. – Опять подрались! Я уже слышала от ребят. Они вас разняли.

Катя всегда говорила, что мы её доканаем. Хотя нас она знала давно, когда педогогический институт поручил ей нас с ребятами.

– Нашли кому наябедничать! – насупился Гурька.

– Ну сколько это может продолжаться, мальчики? – воспитывала нас Катя, не слушая Гурьку и внимательно разглядывая наш потрёпанный вид. А вдобавок мы здорово испачкались. – Что с вами?

Я вздохнул и отвернулся к окну. А то она не знает, кто всегда первым драться начинает!

Катя была ответственной по воспитательной части в нашей школе. Мне от неё попадало часто. Один раз в школе она разняла меня с восьмиклашкой и обоих потащила в пионерскую комнату. А драться начал вовсе не я!

– Вы же дружите с детского садика! – с укором сказала нам Катя. – Выходит ваша дружба до первого дождя?

Я вздохнул, рассматривая свои убитые кроссовки. Нас с Гурькой она знала уже давно. Знала, что мы дружим, и играем вместе… И вдруг подрались…

– Вьюжанин, опять дерёшься? – укоризненно спросила меня Катя. – В школе меня из-за тебя таскали на педсовет. Научили тебя боевым приёмам, а ты их направо и налево применяешь? И не один раз к стати. Когда это кончится?

– А чего он дерётся? – возмутился я, сидя на подоконнике.

– А чего он ногами пинается? – взорвался от негодования Гурька.

– Это когда-нибудь прекратится? – отчитывала меня девочка. – Уже второй раз за месяц. Ты пионер или кто?

– Ну, а чего я-то? – невесело улыбнулся я и развёл руками. – Это Гурька первый драться полез!

– Мальчики, сейчас же помиритесь, – обернулась, и строго посмотрев на нас, велела нам с Гурькой Катя. – Вы же в одной школе учитесь, оба пионеры, а дерётесь, будто какие-то беспризорники!

Я шмыгнул носом и слез с подоконника.

– А он пусть чубрика отдаст! – выпалил Гурька.

– Фиг тебе, драная сколопендра! – выпалил я, бросив на Гурьку сердитый взгляд.

– Извинитесь мальчики! – повысила голос Катя. – Или мне совету сказать, что вы вытворяете? Все ребята узнают, какие вы друзья!

Катя была необычайно серьёзна.

Я едва не задохнулся от обиды и негодования. Гурька первый начал, а получается, будто это я дерусь. Я же не нарочно его ударил. Я не хотел! А он дерётся! И она просит, чтоб я извинился?

– Миритесь, мальчики! – уже мягче сказала Катя. – Ну, чего вы ждёте?

Я растерянно покачал ногами. С Катей было лучше не спорить. А то ещё оставит дежурить в отряде, когда все гуляют…

– Нет пусть он первый мирится! – строптиво вскрикнул Гурька.

Из моих глаз выкатились слёзы. Я запрокинул голову, чтоб они вкатились обратно, а в горле застрял противный комок.

– Сам драться начал, а я мирись? – ощетинился я.

Вобщем досталось нам крепко. Гурьку выпустили сразу, а я вышел на улицу только через час. Ветер гулял по залитой солнцем бетонке. Окна и плитка домов горели в его косых оранжевых лучах.

Грустно скрипел на ветру ржавый знак радиационной угрозы…

Глава III

И за хмурыми тучами сверкнёт свет

1

Я сидел на балконе и убирал учинённый вчера вечером разгром. А вчера мы устроили настоящее побоище подушками и чуть не сломали диван. За окном носились ребята, играли в галю и пинали мяч. Только мы сидели дома.

Тим вытирал пол в ванной. Даня тёр кафель на стенах, который был засыпан зубным порошком, когда мы умывались и чистили зубы.

Было утро перед школой. Мама пылесосила комнату и отчитывала меня.

– Мам, давай я, – вызвался я, – у меня быстрее выйдет!

– Нет уж, пылесоса я вам теперь не дам, – решительно отрезала мама. – Вас вообще не стоит оставлять одних дома.

– Да ладно мам, – миролюбиво сказал я, – мы же не жгли костёр на полу!

– Только этого мне не хватало!

– Дай я, тебе ведь тяжло…

Мама отдала пылесос, но продолжала говорить, что мы бедствие хуже урагана, и радоваться тому, что она вовремя вчера пришла, застав в квартире не такой сильный разгром, какого она боялась.

– Мама-а, мы вымыли ванную! – это вошли в комнату Тим и Даня.

Мама вздохнула, а я выключил пылесос и сел на него верхом.

– Тимка! Даня! Серёня! – кричали ребята с улицы. – Выходите!

– Мам… – умоляюще повернулся я к маме.

– Ладно уж, идите мальчики.

– Ура!

Мы обняли маму и побежали одеваться. Я выглянул в окно. За окном светило солнце и плитка домов радостно горела. И ни одной лужи.

Больше не надо прыгать через них и мочить кроссовки!

Эта неделя была очень тёплая и вскоре дотаял последний снег, исчезла грязь и ветер носил по улице пыль и запахи весны.

– Серёнька! – кричал мне со двора Влад. – Выходи гулять!

Я вышел на улицу. Влад прыгнул на меня и мы со смехом покатились по земле и влетели ногами в пруд. Несколько секунд мы ошарашенно смотрели друг на друга, а потом засмеялись и вылезли на берег.

– Вы тут балуетесь! – выскочил из-за угла сердитый вожатый Илька. – А ничего не знаете!

– А что случилось? – спросила возникшая неизвестно откуда Светка Загремухина, которую весь двор дразнил Крапивой.

– Я вас уже пол часа ищу по дворам, – мрачно заметил Илья. – Ребята собираются у клуба. Они просили за вами сбегать. Мы сегодня мусор убираем.

– А как же уроки? – прищурилась Светка.

– Отменили. Сегодня всё равно только пустяковые!

– Ура!

– А завтра?

– Завтра диктант по русскому.

– М-м-м…

– А скоро нам идти, собирать мусор? – спросил я вожатого.

– Через двадцать минут, – сообщил Илья.

– А-а-а… – протянул я и потёр испачканную коленку.

Через полчаса, наш отряд собрался возле бойлерной. Юля из осоавиахима дала нам задачу собрать весь мусор и железяки, которые был разбросаны по пустырю рядом с клубом.

– Дети здесь часто ранятся из-за железяк, – пояснила она. – Давно надо убрать территорию. А заодно выдергать всю крапиву. Вон она уже какая…

Крапива была радиоактивная и вылезала уже в марте.

Мы принялись за работу и вскоре на бетонке громоздилась гора ржавых железяк, за которыми прилетел аэрокатер.

Юля вместе с нами таскала мусор и сваливала его в кучу.

Кое-что тут же разошлось по нашим карманам.

– Будет вам всякую дрянь таскать, – кисло сказала нам Таня, наша географичка и командор нашего пионерского отряда.

Она тоже таскала мусор и задно смотрела за нами, потому, что была уверена, что мы обязательно что-нибудь натворим.

– Тань, – глубокомыслоенно заявил Данька, – ты ничего не понимаешь!

– Главное, чтоб вы это в костёр не кидали, вот о чём я беспокоюсь.

– Кто же такие штуки в костёр кидает?

– Ну-у-у… Всякие несносные мальчишки.

Мы засмеялись и пошли на задний дворик, за трёхэтажки, где стояла у леса бойлерная. У нас на улице их было две. Задний двор, где стояла бойлерная порос мягким мхом. Мы прощли под окнами трёхэтажки и принялись выдёргивать сухой бурьян и разбирать хлам.

Наконец, когда с бурьяном у лесного забора было покончено, мы ходили по тенистым дворам, за гаражами и собирали всякий мусор.

– Несите мусор к гаражам, – подгонял нас Илья Громов, который успел уже заляпаться в грязи, – и не распихивайте его по карманам!

– Активнее, активнее! – поддержал вожатого я.

К десяти утра мы устали дёргать крапиву и по очереди пили газировку из автомата у танцплощадки. Зато один из пустырей был уже очищен от мусора и там уже можно было играть, не боясь порезать ноги о железяку или стекляшки.

Управиившись с мусором, мы влезли на ржавую паутинку, а потом разошлись по домам. А дома меня ждали недоделанные задания. А днём, после мультиков вожатые погнали нас на тренировку по плаванию.

Когда я снова вышел на улицу, солнце висело над крышами домов.

– Бу-у-у! – раздался над ухом жуткий возглас, а на мои плечи легли чьи-то холодные руки в цыпках.

Я вскрикнул от испуга, крутнулся на носке и пяткой вделал по уху тому, кто меня напугал. Тот, кто меня схватил, взвизгнул и упал.

– Ай, больно же! – прохныкал пугатель. Это был Андрюха Квакин.

– Пугать не хорошо, – наставительно сказал я. – Сам виноват.

– Ай больно-о-о-о! – хныкал враг. – Я всё про тебя в школе расскажу!

– Тогда ещё получишь! – пригрозил я двинулся дальше.

А на душе скребли кошки. Андрюха был ябедой, и мне влетало из-за него не меньше. И его дружки-хулиганы могли подловить меня на улице… Но тревога быстро ушла. Излупить они меня могли, так ведь и я их мог! А во дворе к тому же играли наши ребята. Если пристанут, наши бросятся мне навыручку.

– Серёнь, я с тобой! – нагнал меня Тим.

– А побежали девчонок пугать? – предложил я, взяв брата за руку и мы зашагали по задним дворам. – Давай крысу поймаем и под юбку им сунем!

– Вьюжанины, айда с нами! – крикнули нам с Тимой мальчишки.

Мы побежал к ним и забыв про девчонок стали играть в машину-пиналку. Влезли друг на друга и началась битва за то, кто кого сбросит хорошим пинком на землю.

С моей ноги в канаву упал кроссовок. Я спустился, неудачно ступив ногой в лужу, под смех ребят, сунул руку в бурьян, достал его, надел. А потом мальчишки пошли смотреть мультики.

Я остался во дворе и сел на скрипучую качелю. Попадаться на глаза маме мне совсем не хотелось, потому, что у меня снова были мокрые ноги…

2

Я шёл по шумному вечернему проспекту с большим леденцом на палочке и щурился от солнца, которое висело над высотками и било в глаза. Свернул на задние дворы, чтобы лишний раз не попадаться вожатым.

Искупавшись в уличном бассейне у спортивной школы, где вода была тёплой даже зимой, я побежал в свой двор, влетел в пустую квартиру и открыл кран, чтобы попить, за тем снял со шкафа свой змей.

– Серёнька, ты здесь? – позвали меня из тамбура.

– Ага! – крикнул я и в комнату ввалились Тим, Владик и Светка.

– Запускать будешь? – деловито спросил Влад.

– Ага!

Я прицепил к змею хвост. В комнату через оранжерею пробивался яркий свет солнечного и знойного дня. Я нашарил под кроватью свои старые кроссовки, надел их и полез наверх.

– Серёня, полезли на крышу? – предложил неугомонный Тим. – Запустим!

– Полезли? – дружелюбно пихнула меня Влад.

– Угу! – согласился я и направился к лестнице.

Мы полезли на крышу. Где-то играла музыка:

"Ты целовал и был другой немного,

Как же горит алмазная дорога!

Капли вина уходят пярмо в тело,

Ты так хотел и я всегда хотела!"

Но ветер сегодня был слабый и вскоре мы спустились в люк, в комнату и помчались вниз, поиграть во дворе, пока нас не загнали делать уроки.

– Ребята, айда к нам! – позвал нас с бетонки Витя Лагунов. – У нас инликатор опять сбежал! А Чичкин с ребятами его поймал и мучает!

– Витюшка, держись! – крикнули мы и побежали к друзьям.

Витя влез на лазалку со своим белым автоматом и помахал нам.

– Они там, за бойлерной! – сообщил он.

Мы со всех ног побежали к бойлерной.

Я почувствовал неладное, когда из-за трёхэтажки раздались звонкие победные ребячьи голоса. Мы побежали и столкнулись с ватагой ребят. Лёха с приятелями сидел на плите и мучал наш инликатор.

– Отдайте индикатор, амёбы! – в один голос закричали мы.

– Не дождётесь, хрямзики! – вредным голосом сказал Васёк Шишлов.

– Ну ты меня достал, олень! – разозлился я. – Отдай, а то получишь!

– На-а-а! – трахнул меня кулаком по носу Лёша Чичкин.

Мы сцепились и покатились по пожухлой траве. Лёхины друзья и наши ребята тоже сцепились. Индикатор прыгнул в сторону и спрятался за столб.

– Ну-ка прекратите мальчишки! – закричали на нас с балкона.

– Мотаем отсюда! – первым сориентировался Лёха. Я в это время выкручивал ему руку, и ногой прижимал его голову к земле.

Лёха вырвался, кинул в меня камнем и бросился вслед улепётывающей по набережной озера вдоль забора ватаги хулиганов.

Мы проводили их дружным свистом и обидными дразнилками.

Не успели мы насладиться победой, как пришло огорчение. Жорик жалобно гудел и мигал лампочками. Он был поломан и я чуть было не заревел от обиды и жалости к индикатору. В горле скребло, в глазах защипало.

– Не расстраиваяйся Серёнь, – сочувственно обнял меня Влад. – Мы его сейчас в отряд отнесём и он снова будет бегать и действовать всем на нервы!

– А я и не расстраиваюсь, – ответил я, стиснув зубы, чтоб не зареветь. Хотя мне было тошно.

Мы отнесли индикатор в отряд и шли по двору, погрусневшие от того, что хулиганы сломали нам его, но довольные тем, как мы их отлупили.

– Ничего, завтра он выздоровеет, – утешительно сказал Витя. – Лёня и Алёна быстро его поставят на ноги!

– А ну как эти его опять поломают? – шмыгнул я носом. – Он же очень доверчивый! Не знает, с кем можно играть, а с кем лучше не связываться…

– И что ты предлагаешь? – сощурясь, спросил меня Владик.

– Объявить этим ухлюпам болотным войну! – твёрдым голосом ответил я.

– Я вот вам повоюю! – погрозила нам метлой дворничиха тётя Наташа.

Мы отбежали от неё подальше. От дворников хорошего не жди. Они постоянно гоняют нас, ребят и портят нам игры.

– Не-не-не! – дразнительно показал я ей язык.

Дворничиха пробормотала что-то сердито, а мы разбежались по домам. У многих мальчишек были ещё не выполнены домашние задания назавтра.

3

С домашними заданиями я разделался быстро и вылетел на улицу. Но во дворе я был один. Солнце спряталось за хмурые тучи, но сквозь них то и дело просвечивала небесная лазурь. Дома были тёмные и безжизненные. Было холодно и тоскливо, но иногда солнце пробивалось сквозь тучи и на домах блестела плитка и мозаика. Я сел на трубу и заболтал ногами.

– Серёня, ты чего тут? – встретила меня вернувшаяся с работы на велосипеде мама. – Ты опять что-то натворил?

– Гуляю, – неопределённо ответил я.

– Вижу, что гуляешь. Уроки сделал?

– Угу. А ты надолго?

– Нет сыночек, мне ещё по делам бежать надо, – невесело ответила мама, ласково погладив меня по макушке. – Я просто хотела узнать, как вы…

– А… – сказал я и погрустнел.

– Что с тобой? Ты какой-то грустный.

Я обнял маму, улыбнулся и прижался щекой к её груди.

– Да ничего… – радостно ответил я.

– Идём-ка домой.

– Не хочу!

– Идём!

Мама оставила велосипед на заднем дворе и мы пошли домой.

– Убрался уже? – спросила мама выбежавшего к нам из комнаты Тиму.

– Ага, – бодро сообщил Тим.

– Мам, а мам! – ввалился в квартиру Данька. – А Серёня уже пришёл?

– Еле с улицы затащила, – отозвалась мама.

Мама нас накормила, мы вымыли посуду и сели смотреть мультики.

– Пойдёмте на улицу, – сказала нам мама, входя в комнату, – мне бежать снова надо, а вам скоро на занятия.

Мы вышли из подъезда. Мама снова взяла свой велосипед.

– Мам, ну мы побежали, а? – нетерпеливо возя в пыли ногой, сказал Даня.

– Далеко не убегайте, – наказала мама и ласково взъерошила нам волосы.

– Угу, – улыбнулся Данька и чуть не замурлыкал от удовольствия.

– Пацаны! – к нам подбежали Витя Лагунов, Алька и Валерик. – Айда в "Энергетик!" Там Яшка жвачку раздаёт! Все ребята уже там! Побежали!

Мы побежали в комсомольский клуб. В "Энергетике", в зале электроники собрались все дворовые ребята. Гомон мы услышали ещё на улице.

Возле клуба крутилась пятёрка хулиганов. Ромик и его приятели из школьного совета дружины, с которыми я дрался ещё прошлым летом.

– Давай зайдём! – предлагал друзьям Женька Плинк.

– Ага, пустят они нас! – спорил Ванёк. – Забыл, как они нас отлупили?

– Вот и устроим им! – мстительно осказал Ромик, чавкая жвачкой. – Андрюшка, дуй за этими!

– Это ещё зачем? – растерялся маленький, похожий на зайца Андрюшка Ююкин.

– Увидишь, – загадочно ответил Ромик Резинкин. – Помнишь, они к ним пристали, когда те с роботом по улице шли?

– Беги давай! – поторопил Андрюшку его приятель Вадик Мезенцев.

Их разговор нам не понравился. Было ясно, что враги что-то замышляли.

В отличии от Тёмыча и его головорезов, эти редко решали дело дракой, а чаще ябедничали учителям или каким-нибудь вредным тёткам, которые расстраивали ребячьи игры и доводили детей до слёз.

– Смотри, опять эти ябеды! – насупился Тим и насмешливо спросил хулиганов. – Чё, зайти боитесь?

– Не твоё дело! – грубо ответил Ромик Резинкин.

– Да ну их! – небрежно махнул рукой я. – Пошли за жвачкой!

И мы вошли в клуб. Ребят здесь и впрямь было много. И маленькие, и большие. У мозаичного панно с космонавтами и ракетой стояли Лёня и Алёна, а между ними сверкал металлом и перемигивался огоньками робот.

Робот, которого они собирали ещё прошлым летом, осенью и зимой.

– А Яшка где? – растерянно спросил ребят Тим.

– Чудастик! – хихикнул наш вожатый Илька Громов. – Это и есть Яшка!

Яшка перемигивался разноцветными огоньками, гудел и разговаривал. И каждому подошедшему давал пластинку жевательной резинки.

– Не толкайтесь, чего вы, как маленькие? – покрикивала на ребят Юля.

Яшка был сделан из того электронного мусора, который мы находили во дворах и на пустырях. Сам он был не выше десятилетнего мальчишки. Из головы торчали антенны, телом служил пылесос, руки в резиновых перчатках были сделаны из трубок, ноги тоже, и заканчивались обычными мальчишечьими кедами. Он улыбался резиновыми губами и сверкал синими огоньками глаз-индикаторов. Всем ребятам он раздавал жвачку баблгам, турбу или бумер. Наконец подошла и наша очередь.

– Спасибо, Яшка! – поблагодарили мы робота, когда в ответ на нашу просьбу он дал нам с Тимой и Даней по пластинке.

– Рад дру-жить со все-ми ребя-тами! – механичсеским голосом, но как-то очень по-человечески отозвался робот.

Мы жевали жвачку и разглядывали это чудо.

– Он у нас с прошлого лета в квартире жил, – по секрету сказал Лёнчик. – Мы его хотим на гитаре научить играть и трубить в горн.

– И пошлём его в ноябрята! – мечтательно сказала Лёнькина старшая сестра Алёна.

– А книжки он читать умеет? – спросил я Лёню, с интересом глядя на мигающего лампочками и гудящего роботёнка Яшку.

– И читает, и считает! Мы в него всю школьную прорграмму впихнули!

– А песни поёт?

– И песни тоже! Он всё может!

Но недолго продолжалось веселье. В "Энергетик" заглянули очень серьёзный гражданин в шляпе и две строгие тёти с красными повязками уличного комитета. Одна длинная, другая низенькая и толстая.

– Можно узнать, что здесь происходит? – скучающим голосом спросила одна из тёток, та, что была длинная, с кислым выражением на вытянутом, лошадином лице, словно она только что сжевала лимон.

Ребячий гомон стих. Все удивлённо и настороженно смотрели на пришельцев.

– А чего? – насупленно воскликнул Антон. – У нас жвачки больше нет…

– Неужели? – расплыдась в отвратительной жабьей улыбке вторая тётка, толстая и низенькая, в свитере и очках. – Здесь всем дают жвачку?

– Ага! – с нотками гордости сообщил Лёнчик. – Мы робота научили. Он всем ребятам даёт жвачку. Мы его ещё в догонялки научим играть!

– Ни фига! – в дверь вошли Ромик и его компания. – Они его плохим словам, и хулиганить учат!

– Чё ты врёшь, снусмумрик! – негодующе крикнул я. – Вы сами кого угодно хулиганить научите!

– Что им здесь надо? – шепнул мне на ухо Влад.

– Не знаю, – честно признался я. Но меня уже грызла смутная тревога.

Многие ребята враждебно смотрели на гражданина в шляпе и тёток. Мы ещё помнили, как они прошлым летом жаловались на нас и хотели распустить отряд, и ещё много гадостей они тогда сделали ребятам.

– А вы знаете, – заговорила длинная тётка, тоном, какой она видно считала дружелюбным и ласковым, – что заниматься с электронными приборами без взрослых, вне кружка запрещено?!

– Это не прибор! – возмущённо выкрикнул Лёнчик. – Это Яшка! Он наш друг!

– Друг? – визгливо переспросил хмурый гражданин в шляпе. – Он же из всякого мусора! Он же неодушевлённый электронный прибор.

– Ну и пусть электронный! – закричал я, заступаясь за Яшку. – Он всё равно наш друг! Мы его в ноябрята примем! С ним все ребята играть будут!

– Он живой! – крикнул Тим то, что было на устах у всех ребят.

– Да хоть иноплданетянин! – сварливо сказала толстая тётка, надуваясь, как жаба. – А электронный прибор детям не игрушка. Мы забираем его.

В зале поднялся шум. Ребята отчаянно сопротивлялись незванным гостям, которые намерились отнять у нас роботёнка Яшку. Все пытались защитить нашего нового друга. Юля, которая вступилась за нас ревела.

И мы поняли, что проиграли… А Яшка так и не понял, почему его оторвали от пола куда-то несут.

Многие ребята плакали.

– Так вам и надо! – злорадно захихикал Ромик, очень похожий сейчас на крысу.

– Ябеды несчастные! – шумели ребята. – Пацаны, давайте их отлупим!

– Яшка! – кричали мы с Тимой и Даней. – Яшка-а-а!!

Яшка, мигал лампочками, как живой вертел своей неуклюжей головой и на его лице появились будто бы растерянность и тревога.

– Яшка! – всхлипнул Лёня. – Верните его!

– Его теперь не вернёшь… – вздохнул вожатый Илька Громов. – Эти горелые вонючки не зря приходили…

– Что они с ним сделают?! – испугался Даня.

– Не знаешь что ли? – поморщился Илюха.

– Не-е-ет! – заплакал Лёня. Но никто не смеялся над его слезами.

Всем было тошно. И сумерки беды и безнадёжности накрыли улицу.

4

Нас окружали тёмные дома, на которых безжизненно блестела на солнце плитка и мозаика. Слепые окна, будто глаза, злорадно смотрели, насмехаясь над нашим горем, которое так внезапно на нас свалилось и высосало всю радость.

Мы лишились друга, даже не успев с ним как следует познакомиться.

Бывает, что только увидав кого-нибудь из ребят, сразу понимаешь, что он твой самый лучший друг. Бывало, что ребят сдружила меж собой общая игра и в следующий раз они уже не могут друг без друга.

Яшка тоже был нашем другом. Не потому, что дал нам жвачку. Было что-то между ним и всеми ребятами, о чём не расскажешь словами, но все о нём знали. И вот у нас его отняли! Отняли наглые и бесцеремонные взрослые и эти гады из школьного пионерского совета.

Яшку увезли неизвестно куда. Ромик и его приятели сбежали.

В лицо дули гуляющие по планете ветра потерь…

– Ябеды проклятые! – шагая по улице вместе с ребятами злился я.

– Надо их поймать и излупить, – предложил Владик.

– Что толку? – вздохнул Серёнька Зуев. – Яшку это не вернёт…

– Зато эти будут знать, как ябедничать!

– А куда они его увезли?

– Кто знает… – вздохнул Алька.

Мы шли по улице и жмурили глаза то ли от того, что в лицо било вечернее солнце, висевшее над пятиэтажками, то ли, чтобы не зареветь.

– Не грустите ребята, – подошёла к нам комсомолка Юля. – Слезами горю не поможешь. Только вы сможете спасти вашего электронного друга.

– Как? – не поверил Юльке Влад.

– Это вы уже сами узнаете, – глубокомысленно ответила Юля. – Борьба предстоит тяжёлая. Чтобы вызволить своего друга из плена, вы должны не падать духом. Может совсем будет тошно до слёз, а вы не сдавайтесь!

– Угу! – немного повеселели мы.

– С пути своего не сворачивайте, – напоследок сказала Юля. – Только тогда вы его спасёте, и за хмурыми тучами сверкнёт далёкий свет…

И словно эхом отдались эти слова по всему двору.

У нас появилась надежда. Красным лучиком заходящего усталого солнца она светила нам издали, из-за крыш.

И дома снова стали золотистыми. Темнота безнадёжности ушла…