Сергей Давыдов. Засекреченный город

– Там тихо, не страшно… – раздался отдающий причудливым эхом в тишине тот самый голос, который я слышал однажды во сне. – Открой окно… и смотри… смотри… смотри…

      Он говорил странные слова, и чем больше говорил, тем страшнее мне становилось, и мне чудилось, что я как-будто сплю…

– Серёнька! – раздался рядом Тимкин голос.

– А? – встрепенулся я и навождение пропало.

      Звуки вернулись, я словно очнулся и побежал к мальчишкам.

– Серёнька, пошли с нами, – встретили меня во дворе Тима и Данька, и взяли меня за руки.

      Они были мокрые и холодные. Видно только что вылезли из воды.

– Серёнька, махнём в кино? – подал идею Данька. – Сейчас "Пеппи длинный чулок" крутят, для всех ребят!

– Да ну, это же для девчонок! – пренебрежительно отмахнулся я и сунул ноги в кроссовки. – Давай лучше газировки попьём.

      Мы пошли к пустынной в это время танцплощадке попить газировки и побежали наперегонки к гаражам.

– А давай гайками в гаражи покидаем? – развеселился я. – Вот у этой тётки в ушах будет трезвон!

      Мы направились к гаражам. Даня нашёл в бурьяне ржавый фильтр от противогаза и мы по-очереди стали в него кидаться гайками и болтами и другим мусором, которого тут валялось очень много.

– Из рогатки бы, – озабоченно заметил Даня. – Так кидать не интересно.

– У Сашки есть, – вспомнил я. – Могу зайди, она дома наказанная сидит…

– Неси! – обрадовался Даня.

      Я побежал во двор и вдруг услышал мальчишечьи крики. Мне стало тревожно и я ускорил бег. Выбежав во двор, я увидел Тёмыча. На земле, в пыли лежал Славка и громко ревел, обливаясь слезами. А рядом у зарослей радиоактивной крапивы плакали ещё двое детей.

– Ну чё, ещё хотите? – сказал Тёмыч и без жалости пнул Славку. – Быстро гоните жвачку, малявки!

      Я чуть не задохнулся от злости и, прежде чем успел подумать, что может произойти, разбежался, подпрыгнул и что есть сил вделал хулигану левой ногой в щёку. Тёмыч закричал и повалился на землю.

– Ай-й-й! – пискляво застонал он, потирая щёку. – Я тебе сейчас двину!

– Ну же, вставай, щека порванная! – запальчиво сказал я, подняв кулаки.

      Тёмыч встал, сплюнул кровь и в его глазах сверкнула злоба.

– Ну малявка, тебе кранты! – взглянув на меня, как на микроба, сказал он и кинулся меня бить. – Лучше не трепыхайся, а то ещё не так вделаю!

      Тёмыч поднял кулаки и я увидел на одной руке часы монтану, на другой браслет с названием какой-то музыкальной группы. Многие большие ребята их носили, только не все слушали ту музыку, а больше хвастались ими на дискотеках у нас на танцплощадке перед девчонками.

– На! – выплюнул Тёмыч, ударив меня кулаком. – На ещё, козявка!

– Маз-зила! – насмешливо крикнул я увернувшись от его кулаков, перехватил руку и несколько раз дал ему ногой в бок, и, не давая хулигану очухаться, вделал ступнёй между ног, повернулся спиной, согнул ногу и мощным ударом в подбородок повалил его в пыль. – Летучая пиявка!

– Серёнька, держись! – к нам подбежали Тим и Даня и тут же начали осыпать хулигана ударами. – На, получи лось золотокрылый!

      Тёмыч улетел в крапиву. Малыши засмеялись. Славка больше не ревел. Он вытер слёзы и подбадривал нас. Мальчишки хором дразнили хулигана.

– А без приёмчиков слабо?! – захныкал Тёмыч, вылезая из крапивы.

– Не дождёшься, кривая акула! – процедил я сквозь зубы, крутанулся на пятке и сильным ударом ноги в лицо повалил хулигана в лужу.

– У-у-у! – застонал от боли Тёмыч, вылезая из лужи. У него была разбита губа и текла кровь из носа. – Ты, харчёк мелкий!

– У! – сразу же дал я ему ногой в живот и в лицо.

– Я из тебя котлету сделаю, таракан мохнорылый! – истошно заорал Тёмыч пытаясь схватить меня, но я подпрыгнул и дал ему коленкой в щёку.

      Тим подпрыгнул и дал ему ногой в подбородок. Тёмыч упал, но быстро поднявшись, кинулся, чтобы ухватить его ногу. Тим увернулся, и перехватив руку хулигана, развернулся к нему спиной, согнул ногу и съездил ему по уху.

      Тёмыч зашатался и снова бросился на меня. Я увернулся от него, вскочил на руки и дал ногой по лбу, кувыркнулся и вскочил на трубы.

– У! – выдохнул Даня и врезал хулигану ногой в живот два раза, за тем подпрыгнул и дал ему ногой в щёку. – Вот тебе людоед!

– Ай-й-й! – застонал Тёмыч и тут он увидел меня. Я подпрыгнул и проехался ему коленкой и голенью по носу.

– У! – выдохнули Тим и Даня и врезали ему с двух сторон ногами в живот, а потом подошвами кроссовок в голову. Мы лупили бессовестного хулигана, мстя за Симку, Славку и других малышей. – У!

      Тёмыча, повело к трубам и он чуть не упал. Из носа его текла кровь, а лицо у него было красным от слёз. С отчаянным рёвом он бросился на меня. Я стоял на трубах и он схватил меня за ноги. Я не дался и ударил его в грудь и по лицу. Тёмыч чуть не упал, его закружило, а я спрыгнул с труб ему на плечи и самый страшный из уличных хулиганов наконец упал.

– За что ты его избил? – зло спросил я Тёмыча, прижимая его ногами к земле и кивнув на Славку. – Отвечай, зелебоба невоспитанный!

      Тёмыч плюнул мне на ногу и я дал ему коленкой по губам, за тем встал одной ногой на землю, а другую пропустил под ней и сжал ему шею.

– Отпусти! – отчаянно заплакал Тёмыч, стараясь высвободиться. – Задушишь!

      Я ещё сильнее сжал ногой старшекласснику шею.

– Ну ты драная сколопендра! – без жалости сказал я и стукнул его по макушке. – Зачем ты избил его, и издевался над другими малышами?!

– Они первые начали! – заплакал хулиган, хватая меня за ногу. – Этот гад у всех жвачек набрал, а отдавать не хочет! Андрюху вообще стукнул… А-а-ай!

– Ага, значит этот нытик с вами! – презрительно сказал я и отпустил зарёванного хулигана. – Смотри, ещё кого-нибудь обидишь, мы тебя везде найдём и так отколотим, что ты все зубы выплюнешь!

      Тёмыч с отчаянными слезами убежал, спотыкаясь и хромая куда-то во дворы, а малыши ответили получившему трёпку хулигану, который ревел, как девчонка, дружным свистом. Никто его уже не боялся.

– Айда с нами играть! – ободряюще улыбнулся малышам Тим.

– Идём за ребятами, – сказал Даня, переведя дух.

– Спасибо… – улыбнулся Славка, взяв меня за руку.

      И уже не оборачиваясь, мы пошли во двор к ребятам.

      Они играли в двенадцать палочек по всей улице. Мы присоединились к игре, а потом собрались на площадке возле бойлерной играть в сотки. Потом всей гурьбой пошли в кино на вечерний сеанс.

      Из кино мы вышли поздним вечером.

      Окно балкона распахнулось и в него выглянула мама:

– Мальчики, домой быстро!

– Сейчас, мам!

– Немедленно домой, гулёны!

– Ладно, завтра утром, здесь же, после мультиков, – вздохнули мы с Тимой и Даней, виновато посмотрев на мальчишек.

      Домой нам нисколечко не хотелось, хотя и устали здорово, но с ребятами это не так чувствуется. Мы с ними хоть до ночи можем гулять. Но мы попрощались с друзьями и побежали в подъезд.

– Набегались, – озабоченно сказала мама, когда я вбежал в тамбур.

– Не то слово! – устало улыбнулся Даня, повиснув на мне.

      Ноги гудели, ведь я весь день не давал им покоя. Я повалился на зелёный диван и стал глядеть на жёлтую полную луну в окне и синий вечер.

      А за лесом ещё гудел проспект. Издали долетала музыка.

      Зажмурив глаза, я уже было провалился в сладкую дремоту, но вдруг услышал, как вдали подала гудок запоздалая электричка…

                              Глава VI

                         Станция-призрак

                                    1

      Утро началось с зарядки и умывания. Мама заставила нас умыться, оттреть наконец испачканные коленки и руки и вычистить зубы едкой зубной пастой. Тим её выплюнул, едва мама отвернулась. Данька нечаянно её проглотил и теперь морщился, а я попытавлся ею оттереть свои коленки.

– Серёня, это надо делать мылом! – простонала мама.

– А чё, зато отмылись! – жизнерадостно ответил я.

– Она такая едкая, что любую грязь разъест! – фыркнул Данька.

      Мы вышли из ванной. Я сунул ноги в чешки и полез на крышу. Сейчас крыша ещё не нагрелась, а в зной она дышала пахнувшим битумом жаром. У подъезда о чём-то возбуждённо разговаривали дворовые мальчишки.

– Серёнь, побежали во двор! – жизнерадостно крикнул Даня.

– Ага! – весело подхватил Тим.

      Мы побежали по железной лестнице вниз, на задний двор.

– Тёмыча видели? – возбудораженно спросил Саша Жариков. – Я вчера в пионерском патруле был, он как увидел нас, тут же сбежал. Весь в синяках…

– И чего? – недоверчиво спросил Владька, который сидел на бортике, как кавалерист и отмахивался от вездесущих комаров.

– Кто-то его здорово отметелил… – сказал, недоумевая Ваня Спицын.

– Кто ж его так отлупил? – гадал Костя Раскатов. – Такую дылду!

– Тёмыч сказал, что наши и олупили, – заметил растерянный Серёня Зуев.

      Я спустился по скрипучим железным ступеням лестницы во двор.

– Серёнька, это вы вчера его разделали? – прищурил на меня глаза Влад.

– Он первый начал! – всплестнул руками я.

– Он вчера над мальками издевался, – сдержанно сказал Тим.

– Из-за жвачки! – горячо подхватил Даня.

– Втроём одного? – нахмурился Ваня Спицын.

– А чего? – возмутился Данька. – Он вон какой здоровый! В восьмом классе учится, а всё к малышам лезет.

– Здорово вы ему вделали, – одобрительно покачал головой Ваня. – Таня вас без хлеба слопает и не подавится! Ладно, мы вас в обиду не дадим.

– Волка треснули бутылкой, – дразнительно сказала Сашка Панкина, – белку ткнули в жопу вилкой!

– Ничего, зато не будут задираться, – глубокомысленно сказал Серёня.

      Хулиганы и впрямь затихли, растеряли свою наглость. Весь день они не ходили на нашу улицу, и у комсомольского клуба во время сеанса их было не видать. Два раза их звали в игру, но они не стали играть с нами. А когда мы пошли играть в сотки у бойлерной, они спрыгнули с гаража, в самую крапиву, и, не обращая на неё внимание, дали дёру.

      "А мы вдыхаем вольный ветер у вонючей у реки…" – тянуло где-то радио.

– Мальчишки, айда на озеро! – крикнули нам с дороги Светка и Алёна.

      Выбравшись из воды через час, мы направились вдоль покосившегося забора к бетонной площадке под окнами пятиэтажки, где нас обдувало ветерком от часто проносившихся мимо поездов.

– Помните, мы странные звуки слышали? – напряжённо сказал Серёня. – А когда мы здесь были, на нас два раза падали столбы.

– Ну? – нетерпеливо сказал Влад.

– Не мы одни их слышали, – ответил Серёня. – Ребята тоже здесь лазали и слышали голоса зоны. И вообще на этом откосе часто творится что-то странное.

      Я перелез забор и спрыгнул в канаву. И тут же на то место, где я до этого стоял со скрежетом и треском упал бетонный столб.

– Ничего себе! – ошалело пробормотал Влад. – Чуть не зашиб…

      Владька спрыгнул и стал меня щупать, словно боясь, что я привидение.

– Видели?! – воскликнул Даня и обеспокоенно завертелся.

– Уже третий упал… – нервно выдохнул Серёня.

      Мы осторожно перебрались на другую сторону путей, опасливо косясь на столбы, но те больше не думали падать. Ветер качал крапиву и чернобыльник…

                                    2

      Над откосом повисла полуденная тишина, лишь что-то гудело, да проносились мимо с громыханием и воем поезда. Стук колёс и гудки резко звучали в тишине. Над канавами носился мусорный ветер. Несколько раз он швырял нам в лицо обрывки позелненевшей плёнки…

– Странно, и здесь пахнет болотом, – задумчиво протянула Светка.

– Здесь всегда болотом воняет, – ответила Сашка Панкина. – Я сюда раза три лазала, когда гербарий собирала…

– А когда я лазала, – заметила Алёна, глядя на замусоренный ручей, – то запах был, будто канализацию прорвало что ли…

      Девочки увязалась за нами. Они всегда любили больше наши, мальчишечьи игры и охотно бегали с нами по крышам гаражей, воевали с крапивой и лазали там, куда не полезли бы никакие другие девчонки.

– Интересно, появится он или нет? – задумчиво заметил Влад.

– Кто? – заинтересовалась Сашка Панкина.

– Ну, поезд из зоны, – возбуждённо ответил Влад. – Он всегда здесь ходит, и останавливается на мёртвой станции. Иногда видели, как двери у него открыты, свет так и слепит! И будто ждёт, что кто-то в вагон зайдёт…

– И гарью пахнет, – сунулся в разговор Тим.

      А внизу тёк ручей, от которого воняло канализацией.

– Не, – возразил Даня, – панатри будто канализацию прорвало!

      Я вспомнил, как странно воняло на станции. Вот по-этому её и забросили.

      "Неужели газ? – расстроенно подумал я. – Значит мы здесь взаправду газа надышались, когда гуляли по откосу…"

      Если это всё болотный газ, значит и поезда и станции нет? Может там вместо станции такой же заброшенный полустанок, как и тут…

– Айда к станции, посмотрим, что там! – махнула нам рукой Сашка Панкина, ловко спрыгнула с платформы вниз, и двинулась по краю канавы.

      Мы шли, один за другим, стараясь не ступить в грязный ручей. Впереди уже показалась заброшенная станция. Дальше, среди сорняков тянулись ржавые трубы, по ним можно было идти не боясь разросшейся крапивы.

– Поездов что-то не слышно, – удивлённо заметила Алёна.

– Да, – встревожился Костя Раскатов, – уже давно не ходят.

– А давай наверх, по трубам? – предложил Тим.

      Мы вылезли наверх и остолбенели. Дальше шла сбойка, ржавые рельсы среди радиоактивного мха и мусора, словно по ним и не ходили поезда.

                                    3

      Рельсы утопали во мху и мусоре и тянулись бесконечно. Давно скрылся в зелени полустанок и должны были показаться дома нашего города, но их всё не было, а откос разветвлялся и мы поняли, что забрели совсем не туда. Это были другие пути, нам незнакомые. Здесь стояла мёртвая тишина. Вечерние сумерки и сам откос будто гасили все окружающие звуки. Мусорный ветер швырнул в нас позеленевшую рваную плёнку. Мир, который мы так хорошо знали, незамено изменился. И от этого стало как-то неуютно.

– А вдруг это газ? – предположила рассудительная Светка Крапива.

– На улице?! – возразил Тим. – Не могли мы так надышаться!

      Я поднял люминисцентную лампу и расколол её о железяку.

– Правильно про тебя в отряде, говорят, – укоризненно поглядев на меня, заметила Светка, – что ты стихийное бедствие!

– Да отвяжись ты, Крапива! – нетерпеливо пихнул я Светку.

      Светка пнула какую-то железяку и та упала в крапиву.

– А ещё меня стихийным бедствием называешь! – язвительно сказал я.

      Мы сцепились и чуть не упали в грязную воду.

– Вредный! – бросила Светка и отвернулась.

– Мочалка драная! – огрызнулся я.

      Девочка снова чуть не упала в ручей, но я её вовремя поймал.

– Ух, чуть не загремела! – выдохнула Светка и улыбнулась мне. – Ты не стихийное бедствие. Ты хороший.

– Вот теперь мы точно заблудились! – испугалась Алёна.

      Влад с опаской посмотрел на какую-то железяку, торчавшую из травы.

– Ребята, это же стрелка! – ахнул мальчик. – Её можно перевести, и тогда мы сможем вернуться назад!

– Врёшь! – отмахнулась Светка. – Какая стрелка? Здесь пути одни.

– Я тебе говорю, это стрелка! – гнул своё Влад. – Давайте дёрнем её!

– Серёнька, это она? – спросил меня Тим.

– Не, – огорчённо ответил я. – Мне тот мальчик из сна сказал, что искать надо где-то на станции-призраке…

– Значит идём искать, – решительно сказал Тим. – Давайте переведём эту, может сумеем вызвать искривление!

      Мы навалились на стрелку и что-то заскрежетало. Поднялся мусорный ветер, раздался глухой удар, отдающий эхом.

      А мусорный ветер поднял в воздух пакеты, и когда он стих, мы увидели станцию под окнами мёртвых домов с рваными краями.

      И лишь сейчас я заметил, что здесь не пахнут растения…

      "Не пахнут? – словно кольнуло меня что-то. – Не может быть!"

      Растения и варямь не пахли…

– Смотрите! – поражённо ахнул я – Станция-призрак! Я видел её в сумеречной зоне!

– Это она? – рассеянно спросил меня Данька. – Она появляется на железной дороге и исчезает?

– Полезли на станцию! – оживился я и влез на трубы.

– Полезли!

      Мы двинулись по трубам к станции. Она была гораздо дальше, чем казалось с того места, где мы перевели стрелку.

      "Что же случилось? – гадал я, считая покосившиеся столбы. – Почему место изменилось, когда рычаг опустили?"

      Трубы скрипели, потом что-то глухо застучало там впереди, отдавая эхом и загудело, хотя в этом тихом месте ничего стучать и гудеть не могло…

                                    4

      Небо стало фиолетовым, из сумерек возникли мёртвые серые дома с чёрными выбитыми окнами, солнце стало белым и зашло за тучу, а края её засветились зеленоватым светом. Но не это напугало меня. Я слышал, как что-то шло к станции из сумерек, по этой заброшенной сбойке.

      Звуки медленно приближались. Я насторожился.

– Слышите? – вздрогнул я, чувствуя муражки, бегущие по коже и недоумённо поворачиваясь на звук. – Будто поезд идёт к станции…

      И тут мы различили в вечернем воздухе призрачный перестук…

– Какой поезд? – с иронией усмехнулся Владик. – Здесь поезда тыщу лет наверное не ходили!

      Странные звуки всё приближались. Они были пугающие, и едва походили на звуки идущего к станции поезда. Пути были по-прежнему пустынны, а звуки всё приближались, становясь громче.

      Мы с испугом смотрели на рельсы.

– А что же это тогда за звуки? – растерялась Алёна.

– Не знаю… – неуверенно обронил я.

      Эхо от перестука и звон разносились в разные стороны и словно запаздывали. И после каждого нового стука раздавался глухой удар.

      "Даже не верится, что здесь ходят поезда… – содрагаясь не то на прохладном ветерке, не то испугавшись станции-призрака, которая поджидала нас впереди, подумал я. – Уж не та ли это горелая электричка…"

      Мы влезли на станцию и зашагали мимо домика диспетчерской на другой конец платформы. Станция очень похожа была на нашу.

– Она? – напряжённо спросил меня Данька.

      Я взглянул на знак, торчащий из травы. На нём было написано:

      "Порубежье. Станция Институт Пути. Дорога вникуда!"

      А из крапивы торчал знак радиационного загрязнения.

– Это не наша станция! – опешил Владик, рассматривая знак.

– "Институт пути…" – прочитал я. – Во мы втяпались…

– Она? – нетерпеливо пихнул меня Данька.

– У-у, – ответил я, озабоченно закусив губу. – У той название "Омутище" было, я видел…

– А может это и есть станция-призрак? – удивлённо спросил Тим. – Вот только где же здесь этот институт пути?

      Я пожал плечами и стал смотреть. И тут же нашёл табличку:

      "Станция исчезнет, когда начнётся выброс!"

– Какой ещё выброс?! – удивился подошедший ко мне Влад.

– Выброс радиации, – пояснил я другу, – в зоне такое бывает. Выброс меняет местами искажения и оживляет мёртвых сталкеров…

      Я оторвался от таблички и вышел к краю перрона. С путей подуло ветром, словно по ним двигался невидимый поезд. Невидимый, но слышный.

      Провода на столбах стали гудеть и стукаться друг о друга. В воздухе повис тонкий звук, словно кто-то потянул за струну и тут же её отпустил.

– А говорили, ничего здесь нет! – многозначительно заметил Тим, взяв меня за плечи. – Ещё как есть…

      И лишь тут мы заметили странные следы на кафеле. Казалось, что эта станция погружалась в воду. И не один раз!

      Странные звуки поравнялись с нами, гул затопил станцию и они начали удаляться, и там, где мы шли, раскачивались провода…

– Смотрите! – скосив глаза на кафель, ахнул Влад.

      Мы посмотрели под ноги. По кафелю и бетонным плитам заструились зеленоватые ручейки, которые несли какой-то мусор…

      Мимо нас проехала ржавая зелёная электричка с выбитыми окнами…

      Раздался душераздирающий железный скрежет. Станция и мы вдруг перевернулись, и, не успели мы испугаться, как она вновь встала на место.

      Едва последний вагон прошёл мимо, всё кончилось.

– Ну как, все целы?! – выдохнул изрядно напуганный Влад.

– Ага! – закивали мы, вставая с бетонных плит.

– Смотрите, это же наша станция! – обрадованно воскликнула Светка.

– Наша? – недоверчиво спросил Костик. – "Гмохово?"

– Ну гляди, если не веришь! – сказал я, указывая на знак.

      На старой проржавевшей табличке было выведено:

      "Станция Гмохово"

      Солнце висело высоко в небе. На откос опустился летний зной.

      Невероятным образом, свернув на какие-то неведомые, незнакомые пути, пути, которых на самом деле не существовало, и дойдя до станции-фантома, мы вдруг оказались на своей станции. Станция-призрак исчезла в летней зелени…

                                    5

      Станция-фантом существовала на самом деле. Именно оттуда приходит в наше измерение поезд-призрак. Именно там нужно искать путь в зону. Она была, только по ту сторону реальности, там, где не пахли растения…

      Забежав в пионерскую комнату, вечером я надел на рукав красную повязку пионерского патруля. Надо было сходить к заброшенной станции.

      Уже два дня мы не ходили на откос…

      "Вдруг там что-то изменилось? – носились у меня в голове тревожные мысли. – Вдруг новое искривление?"

      Мне хотелось пойти на заброшенную станцию и посмотреть, появится ли странная станция-перевёртыш, на которую мы попали. Я был убеждён, что станция, которая погружалась в воду и есть та станция-фантом, существовавшая словно с другой стороны, реальности.

      Но сначала я пошёл домой, показаться маме.

      В кроссовке что-то кололо и я снял его, чтобы вытряхнуть мусор. Мимо прошёл парень с магнитофоном на плече:

      "Би май бед бой би май мен

      Би май векенд ловер.

      Бат донт бе май френд.

      Ю кан би май бед бой,

      Бат андерстенд,

      Донт нед ю май лайф агейн.

      Вонт ю би май бад бой, би май мен,

      Би май векенд ловер,

      Бат донт бе май френд.

      Ю кан би май бед бой,

      Бат андерстенд.

      Донт неед ю агейн,

      Ноу ай донт неед йоу агейн…"

      А над городскими крышами сгущалось что-то тёмное, недоброе, как грозовые тучи. А в темноте ждали они…

      Я влез на лазалку. На бетонных плитах прыгали, играя в классики девчонки. На черепахе сидел Гурька и поглядывал на окно второго этажа.

– Гурька, айда мяч погоняем? – предложил я другу, прыгяа с лазалки.

      Гурька вздохнул и поглядел на девчонок.

– Чё, втрескался в девчонку? – догадался я.

– Ага… – друг снова вздохнул. – В Ленку из шестого касса…

– Ну?

– Я не знаю, как с ней подружиться…

– Не знаешь? – усмехнулся я. – Есть идея! На девчонок действует безотказно! Когда она выйдет гулять, я схвачу её сумку, а ты меня догонишь, отлупишь и так подружишься с ней!

– Да как я могу драться? У тебя же чёрный пояс по ушу! Ты меня в два счёта отметелишь!

– Дурак, я тебе поддамся! – успокол я друга. – Я спрячусь за углом, а ты мне подашь знак, как увидишь девчонку.

      Я побежал за угол. Здесь буйно разрослась радиоактивная крапива.