Сергей Давыдов. Засекреченный город

      Зелени здесь было много. Вдоль путей шёл забор, пропадая вдали. Мы залезли на него и спрыгнули в кучу мусора в луже, промочив ноги. Выбравшись на бетонную площадку, мы тут же его увидели. Мёртвый поезд с кабиной без машиниста. Он медленно шёл в сторону заброшенной станции. Ржавый, таинственный, он глухо, стучал колёсами, рожая отзвуки эха, скрежетал и гудел, обдавая нас ветром, который вонял горелой резиной. Ржавые, потемневшие вагоны мелькали перед нами, и вот наконец поезд прошёл мимо и растаял в знойном мареве рядом с заброшенной станцией.

– Видали?! – ахнула обескураженная Сашка Панкина.

– Наверное ушёл в другое измерение! – осенило меня.

– А пойдём за ним? – предложил Владька.

– Ага! – поддержал я друга и мы двинулись к станции вдоль путей.

      По откосу то и дело проезжали поезда. Но на станции "Гмохово" они не останавливались. Мимо нас прогудела электричка, а мы всё шли по краю канавы, держась за забор, чтобы не свалиться в замусоренный ручей.

– А ребята говорят, – таинственно заметил Влад, – что видели, как на станции с этого поезда сходили пассажиры…

– Это не они… – сглотнув, ответил я.

– А кто?

– Ну я не знаю, – всплестнул я руками. – Но это никакие не люди. Им здесь делать нечего. Эта станция давно заброшена…

      Вдруг послышался звук, будто лопнула струна и что-то пронеслось мимо нас, так, что заскрипели столбы и зазвенели провода. Мы влезли на платформу и огляделись. Никого. По платформе гулял зябкий ветер.

      Над станцией повисла тревожная тишина…

– Айда вниз! – торопливо сказал Костя и одним махом спрыгнул в траву.

      И спрыгнув вслед за другом, я вдруг ощутил, что всё перевернулось и на миг мы очутились на заросших радиоактивным мхом забвения плитах у какого-то огромного белого здания на фоне фиолетового неба.

– Где это мы? – испугалась Сашка Панкина.

– Тихо! – встревоженно зашептал я. – Я слышу шум!

      Впереди вспыхнули огни и из воздуха возникла голубая электричка.

– Уходите, сейчас будет выброс! – крикнул нам из окна Алька.

– Алька! – обрадовался я и побежал за поездом.

– Серёнька, ты куда?! – закричали ребята и бросились меня догонять.

      Я вскочил в тамбур, за мной ребята, а электричка вывела нас к гаражам в нашем дворе и в вязком стуке колёс и эхе от него, поезд с гулом пропал под высоковольткой, а мы сидели на плитах и смотрели ему вслед.

– Что это было, мальчики?! – выдавила из себя Сашка Панкина.

– Кажется мы были в другом измерении, – определил Владька.

– Выходит есть ещё один поезд-призрак, – рассудительно заметил Тим, когда мы шагали по двору, – и он тоже путешествует между измерениями…

      Было уже поздно, а мы всё гуляли по улице и спорили, что же с нами случилось, что это было за измерение, откуда взялась голубая электричка, почему небо было фиолетовым, и что это за здание с тёмными окнами?

– Заброшенная больница! – осенило меня. – Они оттуда и пришли!

– Кто?

– Ну эти пылесосы с жёлтыми глазами!

      Мы залезли на паутинку, но тут появилась Лизавета, заявившая, что нам давно пора спать, и мы сбежали от неё на плотину.

– Ребята, побежали купаться! – крикнул Лодька, мчась мимо нас на велике, со сверкающими катафотами.

      На этом велосипеде катались все наши ребята во дворе.

– А мальчишки? – спросила Сашка Панкина.

– Они на озере. Бежим к ним!

– Ага!

      На плотине мы выкупались и разошлись по домам. Я сел на трубы возле бойлерной и стал читать надписи и смотреть рисунки, оставленные ребятами.

      А по небу плыли облака с золотящимися краями, цепляясь за крыши и антенны. Шумела улица, бормотало радио. Бойлерная гудела и этот звук заставил меня вздрогнуть. Так гудело что-то там, у лесного забора, когда открывался лаз в другое измерение.

      На миг показался и тут же нырнул в радиоактивную крапиву гмох…

– Мальчики, домой, сейчас же, гулёны! – позвала нас мама. – Где вы умудрились так испачкаться? Консервированные грязнули!

– Сейчас идём, мам! – откликнулись мы с Тимой и Даней.

      И неохотно поплелись за ней, шлёпая пыльными босыми ногами по разогретому асфальту. Мама засунула нас в ванную и начались мучения.

                              Глава V

                         Зелёное безмолвие

                                    1

      Жёлтые облака со светящимися краями зловеще нависли над крышами мёртвых домов и ржавыми покосившимися высоковольтками. Впереди стояли ржавые гаражи, а за ними скрывалась тайна. Я уже видел тёмную фигуру в противогазе, с горящими зловещим жёлтым светом глазами.

      Здесь заканчивался изведанный мир и начиналась зона…

      Я свернул за гаражи и оказался на несуществующей прогалине. И что-то ко мне приближалось с отдающим эхом стуком и гулом. И вновь я оказался на станции, которой на самом деле может и нет вовсе. И всюду в канавах лежал мусор и ржавые обломки погибших поездов, тех, что ушли куда-то, в зону. И снова всюду бушевала радиоактивная зелень. Но что находится там, где затихает их последний гудок и глохнет медленный перестук колёс?..

      "Куда уходят погибшие поезда, – мучал меня вопрос, – и зачем они возвращаются в наше измерение?"

      Сначала тишину разорвал гудок электрички, потом вспыхнули огни и раздался медленный вязкий перестук. Так стучала водокачка во дворе.

      Они двигались на меня, уже замелькали просвечиваемые косыми лучами солнца окна ржавых вагонов. И вот нало мной нависла кабина со звездой, сверкавшая на солнце мутными стёклами, за которыми была пугающая пустота бесконечности и мёртвая тишина зоны…

      "Погибшие поезда не уходят насовсем, – слышал я чей-то отдававшийся эхом голос, – иногда они возвращаются из запределья назад и бродят, перестукивая колёсами по рельсам среди зелёного безмолвия…"

      Стояла тишина под жёлтым вечерним небом. Только проносились по рельсам мёртвые поезда без машинистов и пассажиров.

      Полупрозрачными тенями они скользили вдадь, и там же пропадали, растворяясь в знойном мареве, сливаясь с косыми солнечными лучами.

      Железная дорога исчезла в мусоре. Всё утопало в зелёном безмолвии. А поезд-призрак грохотал колёсами, высекая на рельсах огонь.

      Электричка медленно ползла к станции. Светили разбитые окна вагонов, кабины и фонарь. Рельсы уходили в зону, и я словно сам ехал на этом поезде, а мимо проносились замусоренные пустыри, где бродила порождённая ядерной войной нечисть, а поезд уносил меня куда-то в неизвестность.

      Наконец поезд-призрак подъехал по ржавым рельсам к какой-то станции, среди сорных трав. Я спрыгнул на бетонные плиты перона и огляделся. Станция была давно заброшена. Солнце заливало станцию и лес. Надо полазать здесь, исследовать станцию и узнать название!

      Она была похожа на нашу, но что-то в ней было не так…

      На знаке было написано:

      "Омутище"

      Гудок огласил пустынный перон и поезд уехал вдаль.

      "А если другая стрелка именно здесь?" – подсказывало мне подсознаение.

      Я спрыгнул в траву и принялся её искать, но найти не успел.

      "Ищешь стрелку?" – раздался рядом мальчишечий голос.

      "А? – ахнул я и увидел Альку. Это был тот мальчишка, из сна. – Да, ищу!"

      "Не тут ищешь, – небрежно сказал Алька. – Стрелка вон где!"

      Он показал куда-то в сторону. Стрелка торчала из травы и мусора, а рядом ржавели рельсы уходившей куда-то в сторону сбойки.

      "Спасибо! – обрадовался я. – Ну я мигом!"

      Сон ускользнул от меня, его прогнало встающее над лесом солнце. Я открыл глаза и увидел, что уже наступило утро.

– Отдай, это мои! – раздался из прихожей негодующий Тимкин голос.

– Фиг тебе, рвакля! – осадил брата Даня. – Твои вон!

      Из прихожей доносились звуки возни и визг.

– Опять подрались, – вздохнул я и вышел в тамбур. – Что вы не поделили?

– Он мои кроссовки забрать хочет! – возмущённо ответил Тим, сидя на Даньке и уже готовясь его лупить.

– Это он хочет мои взять! – скинув с себя Тима и отпихнув его ногами, всплестнул руками Данька.

– Какой вредный!

– А ты индеец невоспитанный!

– А ты олень белокрылый!

– Можешь мои одеть, – примирительно сказал я Даньке. – Они с огоньками.

      С этими словами я полез по лестнице на крышу.

      "Ну и братья у меня! – вздохнул про себя я. – Что ни утро, так они обязательно из-за чего-нибудь подерутся!"

      В начале каникул они во дворе прямо при ребятах сцепились из-за велосипеда. А неделю назад мы подрались уже втроём из-за того, кто первый будет нырять в водолазной маске.

      Меня ослепило встающее над лесом солнце и вчерашние страхи сдуло приятным холодным ветром, гуляющим по крыше.

      "И чего я вчера испугался?" – рассеянно подумал я.

      Я спустился в нашу комнату, мы сделали зарядку и умылись.

– Мальчики! – раздался со двора Светкин голос.

– Чего тебе, Крапива? – небрежно спросил я.

      Светка стояла у песочницы, щурясь на солнце, и смотрела на нас.

– Идём гулять? – хитро улыбаясь, предложила она.

– Сейчас, – кивнул я. – Мы только на балконе убераемся…

      Мы убрали игрушки, а потом я открыл дверь и вышел на лестничную площадку.

– Владька! – позвал я друга, после того, как позвонил в его дверь. – Владь, выходи, гулять!

      Влад вышел через две минуты.

– Владюх, у тебя лишние кроссовки есть? – с надежной спросил я.

– Есть, а что? – удивился Владик.

– Я Даньке свои отдал, – вздохнул я, посмотрев на свои ноги и пошевелил пальцами, – а его расхлябаны, ноги натирают… Дай какие-нибудь свои, а?

– Ладно, – не долго думая согласился Влад. – Я сейчас.

      Влад вернулся с кроссовками. Я благодарно обнял друга, сунул в кроссовки ноги и мы скатились по перилам, повалились на траву и принялись с хохотом возиться, а потом мы зашагали вдоль залитой солнцем стены трёхэтажки, разделись и полезли в воду. Вода была ледянющая, мы побрызгались и побежали сохнуть на крышу.

– Серёнька, – спросил Влад, когда мы, обсохнув, жевали котлеты с хлебом у него на подоконнике, – а почему ты вчера так рано убежал?

– Мама домой загнала! – отрывисто ответил я. – Ещё засунула нас в ванную и как начнёт тереть кусачей мочалкой!

– Так вам и надо, – прозвучал Лизкин голос. – Не будете в грязь лезть.

– У-у-у! – передразнили мы Лизавету.

      Нам засвистели ребята и мы убежали на улицу. Влад ушёл с нами, спасаясь от старшей сестры.

– Дай жвачку, теперь моя очередь! – пихнул Тим Даню. Они сидели на паутинке, болтая ногами

      Издали долетел протяжный гудок, стук колёс и мерный гул.

– Мальчики, будете холодок? – спросила нас Светка.

– Ага! – обрадовались мы с Тимой, Даней и Владькой.

– Лимонный, – объявила Светка вытаскивая из кармана жёлтую пластмассовую пачку с головой Гуффи и дала нам по холодку. Такими пачками любили играть девчонки. Мы с мальчишками их пускали на дымовухи.

      Весь день мы провели на озере, а вечером игралм на пустынном полустанке, резались сначала в панки, потом в чику. Мой буцык застучал по замшелым плитам, улетая в траву и я полез его искать.

      Я обо что-то больно ударился ногой и от боли чуть не закричал.

– Ай! – тихо зашипел я и сел в траву.

– Серёнька, что с тобой?! – испугались Тим, Даня и Светка.

– Да тут железка какая-то… – с удивлением сказал я, морщась от боли.

      И то, обо что я ударился так удивило меня, что я забыл про боль.

– Ну ничего себе… – произнёс я ошарашенно.

      Железяка вдруг заскрипела и подалась вниз. Раздался звук лопнувшей струны…

      Ребята исчезли, пятиэтажки исчезли… Вместо них под жёлтым небом стояли дома какого-то мёртвого города, а из зелени торчали покосившиеся бетонные столбы и высоковольтки. Я зашагал по траве, ухнул вниз и очутился на пространстве из замусоренных бетонных плит. Здесь стояли бассейны-отстойники с отравленной водой, тянулись трубы и торчали ржавые железяки…

      Это было как во сне, когда что-то, чего совсем не ждёшь, тут же появляется перед тобой, иногда пугает, но ещё больше удивляет.

      А из душного воздуха на меня что-то налетело. Какая-то дрянь из зоны, в химзе и противогазе, с оскаленной пастью. Я закричал, вскочил на ноги и бросился к столбам. Закачались сорные травы.

      Тварь, булькая, рванула за мной. Я вскочил на столб, он затрещал и повалился, а я упал в ручей у полустанка, где сидели перепуганные ребята

– Вьюжанин, ты в колодец упал? – испугалась Светка.

– Нет… – очумело оглядываясь, ответил я, потирая ногу.

– А как ты исчез там и вдруг здесь очутился? – спросил Влад, помогая мне вылезти из воды. – Ты попал в искривление?

– А я знаю? – очумело выдохнул я. – И эта дрянь чуть меня не счавкала…

      Я вылез на бетонные плиты и уставился на воду, которая несла мусор.

                                    2

      Я потёр ногу и посмотрел на покосившийся столб. Я рассказал ребятам и о странном городе, и о жёлтом небе, бетонных плитах и отстойниках, и о твари из зоны, которая за мной погналась, и как я очутился здесь, у полустанка…

       Бетонный столб поскрипывал, провода полоскались в воде. Я осторожно ощупал руками поцарапанную ногу, и мы влезли на плиты полустанка.

– Это был голодный солдат, – догадался Владик. – Житель зоны.

– Вьюжанин, иы нашёл буцык? – окликнула меня Светка Загремухина.

– Я сейчас, одну минуточку! – откликнулся я и сунул руки в бурьян.

      Буцык нашёлся и тут я увидел в тени жёлтые глаза. Я видел неясный тёмный силуэт, от которого несло горелой резиной.

– Видали?! – воскликнул я. У меня от страха перехватило дыхание.

– Ага… – протянули испуганные Тима и Даня.

      Играть здесь стало боязно и мы пошли по плитам ручья назад, во дворы.

– Идём в отряд, у нас линейка! – решительно сказал Даня.

– Сейчас, – медленно кивнул я и снова оглянулся на бурьян.

      Но гость из другого измерения уже исчез. Над травой висела дымка. Мне стало неуютно. Он исчез, но мне всё казалось, что он никуда не делся, а прячется от нас за крапивой и во все глаза наблюдает за нами.

– А давайте вместе искать станцию-призрак? – задумчиво глядя на высоковольтки, предложил Серёня, когда мы шли по пустырю. – Надо же перевести стрелку, чтобы поезд-призрак больше не возвращался из зоны…

– Значит нам самим надо уйти в зону, – проницательно сказал я и снова потёр коленку. – Стрелка там. Алька сам мне показал её… И если мы переведём её, тогда поезд точно не вернётся.

– Угу, – согласился Влад. – Надо только добраться до той, секретной станции и найти стрелку. Если она вообще существует…

– Может быть и наша не существует, – неуверено ответила Светка.

– Мы же на неё лазаем!

– И дышим газом.

– Ну уж газом… – усомнился Тим.

      Мы прошли пустырь, грязный канал и оказались на нашей улице. А после линейки и бассейна, мы побежали в кино, за тем затеяли с ребятами игру в каплашки, а потом нас загнали по домам родители.

– Мальчишки, айда в пробки играть! – перекликая других ребят, позвал нас со двора Влад, который после ужина первым вышел гулять.

– Владь, мы сейчас! – помахал я Вдаду, доел суп мы и побежали к уже собравшимся в тени гаражей на бетонной площадке ребятам.

– Мальчишки, можно с вами? – догнал нас маленький Сенька.

– Можно, – откликнулся Владик

– Слушай, – взял Сеньку за руку я. – А это не ты лампочку разбил?

– Я… – чуть растерянно признался Сенька.

– Зачем?

– Он первый на меня! – разгорячённо крикнул Сеня. – Мы с мальчишками жевали битум, а он отнял и ещё крапивой, как даст! Знаешь как обидно! Мы с Митькой пришли его подразнить… И я гайкой лампочку разбил…

– Ну ты не расстраивайся, – ласково взъерошил я Сеньке волосы. – А будет вредничать, мы ему жвачку в волосы налепим!

      Сенька улыбнулся, и мы сели играть в пробки.

      Игра в пробки затянулась на час. Влад проиграл свои и я поделился с ним моими пробками. Потом Павлик предложил играть в вышибалы. Мяч угодил мне прямо по носу, пришлось бежать домой за ваткой, чтобы остановить кровь. А когда вернулся, во дворе осталась малышня.

– Серёнька, бежим в отряд! – сказал бойкий и вертлявый Тим. Он сидел на бортике подъезда и корчил рожи девчонкам. Даня сидел на качеле и вытряхивал из кроссовок мусор.

      Мы втроём убежали в отряд и вышли на улицу только через час, взмокшие и усталые, пыля босыми ногами по бетонке.

      На стене дома я увидел надпись:

      "Вьюжанин дурак, олень и муравей!"

      И снизу был издевательский рисунок. Надпись и рисунок были написаны чёрным фломастером. Такие я видел по всей улице.

– Такие у Корьки были, – озабоченно подняв глаза к небу, вспомнил я. – Ну зараза, попадёшься ты мне!

– Наплюй, Серёнь! – взял меня за плечо Даня. – Про меня и Тиму тоже рисуют, и на домах, и на гаражах. Чё тут обижаться?

      Мы забежали домой попить и снова вышли гулять. И нечаянно столкнулись у стены политеха с троицей хулиганов.

– Пацаны, опять эти снусмумрики! – недружелюбно заметил Лёха Чичкин.

– Чё уставились, хрюказоиды? – с вызовом спросил Васёк Шишлов. – По шее не получали давно?

      Корька отступил на два шага назад.

      Лёха поскрёб меня по голове.

– Что-то жопа зачесалась! – ехидно заявил он.

– Ну ты, зелебоба! – вспыхнул я и отпихнул хулигана.

– А ты бизон мохнорылый!

– А ты обезьяна Чи-чи-чи!

– Колитесь, мочалки драные, – неприязненно поглядев на врагов, сказал Тима, – это вы про нас гадости рисуете?

– Ну мы, а чё? – недобро усмехнулся Васёк.

– А вот чего! – мы с Тимой и Даней припечатали их к забору. Я с силой упёрся Лёхе ногой в живот, Даня припечатал Васька коленкой, а Тим схватил пытавшегося удрать Корьку и держал его руками. – Щас вы пойдёте за горячей водой и смоете то, что вы понаписали на гаражах. Потом сотрёте ту гадость, которой расписали стены домов. Ясно?

– Отпустите кикиморы! Больно же! – с глазами, полными слёз, забился Лёха, пытаясь спихнуть мою ногу. – А то мы Тёмычу скажем, что вы дерётесь! Знаете, что он с вами сделает?! Он вам вделает по шее!

– Зовите, – безжалостно усмехнулся Даня, – а пока он не пришёл, мы вас в этот забор впечатаем! Тёмыч вас будет ножиком выковыривать.

– Вделать, ворона невоспитанная? – резко спросил я и ещё сильнее нажал Лёхе ногой на живот. Лёха ещё сильнее заревел.

– Ведём их в отряд, – решительно предложил Тим. – Катька им даст!

      И мы повели хнычущих от бессильной злости врагов в отряд.

      Два часа мы ходили по дворам, следя, как хулиганы смывают похабные надписи, а потом отпустили их на все четыре стороны.

– Молодцы мальчишки, – к нам подошла довольная Катя, – хорошее дело сделали. Я теперь уверена, эти художники надолго это запомнят.

– Если что, зови! – с готовностью сказал Даня.

      Катя ушла, и мы направились на нашу улицу.

      Вахт по отряду нет. У нас почти весь день был свободен. Скучно было слоняться весь день, ничем не заниматься. А день был солнечный, знойный.

      Через час я вышел во двор гулять и побежал кататься на ржавой качеле.

                                    3

      Несколько раз у меня мелькала тревожная мысль, что хулиганы соберутся в компанию, подловят и отметелят. Но я всякий раз обзывал себя трусом и девчонкой и как ни в чём не бывало шагал по улице. В отряде начались занятия на кружках и в секциях. Я зашёл в пионерскую комнату, но у нас сейчас не было занятий и я вылетел на улицу.

– Серёнь, а ты панатри ходил в зону? – подошёл ко мне Серёня Зуев.

– Не знаю, – признался я и поглядел вдаль. – Это случайно вышло, когла мы играли. Я дома какого-то города видел. Небо там жёлтое и растения не пахли… И ещё голодный солдат меня чуть не счавкал… – меня невольно передёрнуло. – Я на столб влез и так вернулся в наше измерение…

– А стрелка?

– Искал, нигде не нашёл! Но может она где-то в зоне, на станции "Омутище" прячется, только мы никак не можем найти эту станцию…

– А что это за станция? – задумался Серёня.

– Это станция-призрак, – убеждённо ответил я, влезая на трубу. – И на этой станции что-то есть. Оно прячется там, в крапиве и в лопухах и ждёт…

– Чего ждёт? – настороженно спросил Серёня, подняв голову и непонимающе уставившись на меня. – Ты сейчас о чём?

– Я чувствую, что оно там… – в волнении признался я. – Может оно было ещё до нашей станции. Там ещё один лаз в другое измерение!

      Серёня вскарабкался на трубу, и мы пошли по ней к бойлерной, балансируя руками.

– Может там взаправду лаз в зону, – сумрачно заметил я. – А станция это порубежье. Но она не даёт нам искать… Сколько мы там лазаем, и всякий раз появялется этот поезд. Или на кого-нибудь столб падал… Нам мешают уйти в другое измерение и найти стрелку! Это место не хочет, чтобы мы её нашли!

      На улицу выбежали ребята и мы ушли купаться…

      А через два часа я ушёл на откос один…

      Я подошёл к полустанку. На то место, где я попал в зону. В эти часы пятиэтажки у полустанка были ослепительно-белыми, а окна горели огнём. Я влез на ржавую платформу от вагона. Ржавое железо уже начало нагреваться.

      Не знаю, сколько я сидел на ржавой платформе и смотрел на поезда, но возле домов раздались ребячьи голоса и смех.

– Серёнька! – раздался позади обрадованный Тимкин голос.

– А? – медленно обернулся я и увидел позади, на бетонке Тима и Даню.

      Я подошёл к братьям и мы вместе уселись на заборе, болтая ногами.

– А как вы меня нашли? – рассеянно спросил я.

– Мы на озере купались, – повернулся ко мне Даня, – видели, как ты из травы вылез и пошёл к станции, как заколдованный…

– А ты чего убежал-то? – хитро сощурился Тим.

      Я не успел ответить. Слева загрохотало и залязгало. Мимо прошёл озаряемый вечерними лучами ржавый, явившийся из зоны поезд.

      Мы вернулись во дворы. Я заскочил попить и побежал в отряд.

– Вьюжанин! – ко мне решительно шла Лизавета.

– Что ещё? – недовольно застонал я.

– Вот ты взрослого ударил…

– И что?

      "Ну вот, теперь ещё она привязалась! – с досадой подумалось мне. – А ведь это на сборе уже разбирали. И на совете дружины!"

      Я вовсе не боялся наказания. Я боялся, что узнает мама. Меня и так уже во дворе дразнили, а мама хваталась за серце…

– Ну я тебя не ругаю, – смутилась Лиза. – Танька просто волнуется…

– Боится, что я опять втяпаюсь? – насмешливыо спросил я.

      Танька наверное никак не успокоится. Странно, что она мне головомойку не устроила. Танька хоть и за нас, но бывает так осерчает, что реветь хочется…

      Лизавета объявила, что для волнения есть причины. И они в том, что я вечно куда-то втяпываюсь, не слушаюсь и хулиганю.

– Смотри, больше не втяпывайся в такие истории, – поправив мне пионерский галстук, наставительно сказала Лиза. – Сам понимаешь…

– Угу, – сказал я и вздохнул. – Чтобы отряду из-за меня не было нагоняя.

– Да не в этом дело…

– А в чём же?!

      Я разозлился и пошёл вдоль забора. Лиза ушла, грустно повесив голову…

                                    4

      Я вышел из отряда, снял кроссовки и полез на трубы. Было тихо, и вдруг я почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд с той стороны висевшей на проволоке гайки. Я остановился и меня невольно бросило в дрожь. За зарослями радиоактивной крапивы кто-то стоял. Это был тот, кто пришёл с той стороны лаза, из другого измерения. Он прятался в крапиве и это он повесил ту гайку за гаражами. Я не видел его, но я точно зал, что он там, у забора, в крапиве, что он только что вышел из искривления, стоит и смотрит.