Сергей Давыдов. Засекреченный город

– У-у, – помотал головой я и улыбнулся, – но они очень старались.

– Тебя братья искали.

– А они сейчас где?

– Во дворе.

      Я выбежал на улицу, шлёпая босыми ногами по нагревшимся на солнце плитам. Чешки я нёс в руке.

– Серёнь, ты как, не захлебнулся? – весело окликнули меня Тим и Данька.

– Они меня чуть не утопили! – признался я и засмеялся.

      Забравшись на крышу дома, с которой хорошо видно было откос, мы снова смотрели, как по нему, громыхая, ползут поезда, как на солнце горит плитка и мозаика домов. Внизу тянулся школьный забор, а за ним лежащий в тени школьный двор, с белевшими в буйствующей зелени статуями, залитый солнцем стадион, на котором играли ребята из старшего отряда.

– Мальчишки, вас уже отпустили? – крикнул нам снизу Владик.

– Ага! – откликнулся я и помахал другу рукой.

– А пошли к заброшенному бассейну? – предложил Влад.

– И что мы там делать будем? – зевнул Саша Жариков.

– Ну, а если нам удастся воду пустить? – мечтательно развёл руками Влад. – Может купаться там будем.

– Не, – замотал головой Тим, – там труба засорилась.

– И ноги можно здорово раскровянить… – заметил я, вспомнив, как, играя там в галю босиком, уже поранил ногу.

– Ну ни хотите, я сам пущу! – обиделся Влад и пошёл к гаражам.

– Владь, подожди, мы с тобой! – нагнали мы с мальчишками друга.

      Вот и бассейн в дальнем дворе. Старый, замусоренный и заросший.

      Я посмотрел на зловещую зелёную лужу, в которой я поранил ногу и полез в бассейн. Ребята полезли следом. Влад стоял наверху, у вентеля.

– Давай, давай, – ободояюще кивнул Костя. – Крути вентиль!

      Владик покрутил вентиль. Труба угрожающе загудела и задрожала. Мы отпрянули и стали ждать, польётся ли вода или нет.

– Вот как рванё-о-от! – в восторге заметил Даня.

      Труба и вентиль заходили ходуном, брызнула вода, но тут же она замерла, продолжая зловеще гудеть и истекать болотной жижей.

      В воздухе раздался странный звук, будто лопнула струна и раздалось какое-то неживое бубнение. Труба не выдержала и взорвалась.

– А-а-а! – в испуге заорали мы и отпрянули назад.

      Вентель сорвался и с журчанием пролетел в нескольких сантиметрах от моей головы и врезался в бортик за нашими спинами.

      Я не удержался на ногах и шлёпнулся на плиты.

      Из трубы забил зелёный гейзер болотной воды. Очень быстро он превратился в белый, чистый и исчез.

– Серёнька, ты как? – испуганно спросил Влад и помог мне поняться.

– Она же чуть меня не убила… – вдохнул я, всё ещё переживая этот страшный миг, когда ржавая железяка просвистела рядом с моим виском.

– Кто?

– Ну, железяка эта!

– Ничего, – сказал Владик. Он обнял меня и чмокнул в щёку. – Ничего…

– Тяжеленная… – к нам подошёл Костя, держа в руке вентель.

– Мальчишки, – выдавил из себя Тим, – пойдём пока взрослые не увидели!

      Мы вылезли из бассейна и пошли по улице босиком. У гаражей мы надели кроссовки, чтобы не порезать ноги о прятавшиеся в траве железяки.

                                    4

      Я снова сидел на бортике подъезда и слушал музыку по радио. Звон разносился по всем лужайкам. Я зажмурился от удовольствия. На улице стоял тихий знойный день. С черепашкой играли уже другие ребята, только уже не в летающую тарелку, а качались на железяке, как на качелях.

– Серёнька, махнём в киношку?! – крикнул мне с балкона Данька.

– Бежим! – обрадовался я.

– Мы сейчас, жди нас у автомата с газировкой! – момахал мне Тим.

      Я встал с бортика и пошёл к пруду.

– Серёнь, идём! – подбежал ко мне Тимка, взяв за плечи, подпрыгнул, и обхватил меня руками и ногами. – Вон, ребята уже собираются.

      Мы грохнулись в канаву и принялись возиться в траве.

– Мальчики, вы идёте? – помахали нам Светка и Сашка Панкина.

– Идём! – вскакивая, помахал девочкам Тим.

      Из кино я вышел один. Ребята остались в буфете пить газировку, а я убежал гулять по дворам. Бетонка привела меня на знакомую улицу, по которой шли высоковольтки, что вели к заброшенной станции. Под ними росла крапива. Заброшенные пути, по которым я бежал вчера исчезли. Всюду шумел лес.

      "Если поезд не призрак, – размышлял я, глядя на ржавые высоковольтки и провисшие провода, – он никак не мог здесь пройти. Здесь нет никаких путей, а он исчез, словно его и не было…"

      Я осторожно зашагал под высоковольтками по колено в траве. Под ногами что-то хрустело и скрипело. Я нагнулся посмотреть. Старые батарейки, ржавые железки, стекляшки, куски плит с мозаикой и разный мусор…

      "Эхо ядерной войны, – пришло мне на ум, и я поднял батарейку, – сюда сваливали всякую облучённую дрянь…"

      Они давно уже были безвредны, но всё же мне сделалось неуютно.

      И тогда я снова увидел призрачный поезд. Он беззучно шёл через бурьян, и вдруг пропал, оставив только запах гари…

      Шагнув вперёд, я ощутил, что лечу вниз. Не успев испугаться тому, что вдруг стало темно, я погрузился в воняющую канализацией воду. В воде слышались какие-то глухие удары, как если бы стучали по железу чем-то тяжёлым. Меня потянуло вниз, я пустил пузыри, но едва я успел испугаться, как меня вынесло из какой-то дыры на кафель.

      Я закашлялся, кое-как встал и огляделся вокруг, ничего не понимая. В воздухе витал воющий гул. Сверкала плиткой корпусов тепловая электростанция. Из труб шёл оранжевый от лучей заката дым.

      "Как я здесь очутился? – задавал я себе вопрос, шагая по откосу. – Куда исчез тот странный поезд? Неужели мне причудилось?"

      Я шёл в сторону станции, гадая, как меня сюда занесло.

      "Искривление! – вдруг осенило меня. – В том колодце было искривление пространства, вот почему я не утонул!"

      Я оглянулся назад. Заброшенная станция на моей стороне путей находилась на солнце, а на той стояла в тени.

      Это было зловещее, как тихий омут место. Я вышел на залитую солнцем бетонную площадку. Мимо простучала колёсами электричка. Я слез с заросшей мхом платформы и снова пошёл на пустырь.

      Вот и знакомая просека.

      Но что-то здесь было не нормально. И вдруг кто-то будто толкнул меня и я понял, что было странным. Пропали высоковольтки. Исчезли под кучами заросшего мхом и сорняками мусора пути, по которым шёл поезд-призрак. Всё это исчезло, словно и не существовало никогда. Будто и сюда проникла зона…

                                    5

      Я вернулся на ту улицу, нашёл колодец, порылся в бурьяне под окнами пятиэтажки и обозначил опасное место поржавевшим знаком радиационной опасности. Дойдя до бетонной плащадки и ржавой платформы, и всё так же гадая, что со мной произошло, я вернулся во дворы и наткнулся на ребят.

– Серёня, – с тревогой сказал Влад. – Где ты был?

– Серёнька, ты чего такой мокрый? – волновался Тим.

– В воду упал, – пожал плечами я, не говоря, куда именно я упал.

– А-а-а, – протянул Тим, – ну пошли к ребятам.

      И мы зашагали через пустырь в сторону леса. Улица исчезла из виду…

– А где ты всё-таки так вымок и расцарапался? – не отставал Тим.

– В колодец упал, – признался я. – Думал убьюсь или утону…

– Чё, серьёзно? – испугался Тим.

– Ну! – сказал я и всю дорогу до забора я рассказывал ребятам о том, что со мной случилось. – Я вернулся на пустырь, а никаких высоковольток, словно и не было их вовсе! И мусор всюду… Но там точно что-то странное…

      Прогалина вывела нас на другой пустырь.

      Здесь находился неглубокий бассейн. Вода, чистая, не отравленная, не воняющая болотом с журчанием шла в него из трубы и утекала в слив.

      Я разулся и опустил ноги в ледяную воду. Она так и сверкала на солнце.

      И тогда я заметил изъеденную кислотными дождями статую. Она стояла у забора и как-то недобро смотрела на меня. И от неё будто несло гарью. Но стоило мне отвернуться, как она пропала. А в воздухе ещё тянуло гарью…

– Айда мяч погоняем? – предложил Владик.

      Я вынул ноги из воды, надел чешки и мы побежали во дворы. Улица уходила на косогор. Слева стоял политех, справа тянулась девятиэтажка. За политехом с одной стороны озера стояли зелёные дома, с другой высотка с голубой мозаикой и длинными переходами пожарной лестницы.

– Серёнька! – раздался в тишине мальчишечий голос. – Тим!

– Это Данька! – обрадовался я. – Побежали к нему!

      Даньку мы нашли на улице с высоковольтками. Он прикладывал подорожник к коленке. Сам он был исцарапанный.

– Осторожней, здесь где-то колодец! – объявил Даня, послюнявив лист подорожника и приложив его к коленке. – Я сейчас в него угодил… Видите, как оцарапался? А там вода! Думал не выберусь. Я там гайку повесил.

– Серёнька тоже поранился, – сказал Тим, кивая на мою коленку.

– А ты где лазал? – сощурился Даня, осматривая мою ногу.

– Упал, – вздохнул я. – Тоже в колодец. Думал не дойду, как больно…

      Мальчишки убежали смотреь мультики, а мы ушли на прогалину.

                                    6

      Мы шли по прогалине. Из травы торчали бетонные столбы. Под ногами что-то ржаво скрипело. Иногда попадались бетонные плиты. Хрустели стекляшки и транзисторы. Наши шаги рождали гулкое эхо. Но среди тёплого летнего дня, полного солнца и запахов трав вдруг повеяло холодом.

– Айда к бассейну на пустыре, – предложил я. – И уберём все стекляшки, чтоб никто не поранился. В нем купаться можно будет.

– Лучше с ребятами туда придём, – предложил Тим, посёчывая ужаленную крапивой ногу. – А то ты знавешь, что нам будет, если бесспросу полезем. Танька нас слопает и не подавится.

      Вдруг столб с симафором ржаво затрещал и стал падать на нас.

– Берегись! – успел крикнуть Тим.

      Мы бросились вниз.

      Я больно ударился коленками и локтями о шершавый бетон. Вскочив и морщась от боли, я огляделся. Я стоял на дне осушенного бассейна. Тим лежал рядом, поджав ободранную ногу.

– Тим, ты как? – обеспокоенно спосил я брата.

– Ногу кажется подвернул… – часто задышал от боли Тим и зажмурился, но слёзы всё равно прорвались. Я подполз к брату и попытался его поднять.

      Это мне удалось. Я взвалил на себя Тиму и мы с Данькой двинулись в сторону медпункта. Сам вправлять ногу я ещё не умел. А медпункт был рядом.

      Через час мы были уже дома.

      Даня сидел на диване, вытянув босые ноги. Мама выпустила его из ванной, и он был порозовевший и всё ещё мокрый.

      Вид у Дани стал сразу, как у образцового пионера, не то, что у нас. Мы с Тимой посмотрели друг на друга и рассмеялись. Мы были исцарапаны, на шортиках и рубашках сок от растений, на коже волдыри от крапивы.

– Серёня, снимай с себя одежду, – велела мне мама, – вон какой ты грязный и мокрый. Лезь в ванную.

– Ну-у-у! – недовольно протянул я, но мама загнала меня и Тиму в ванную и принялась тереть нас мочалкой.

– Ну чё, и вас выкупали? – ехидно спросил нас Даня, когда мы вернулись в комнату.

      В дверь позвонили, а через пару мгновений к нам ввалились ребята.

– Пацаны, пошли с нами! – выпалил Влад с порога комнаты, – мы кажется нашли станцию-фантом, где собираются призраки!

– Чё панатри? – недоверчиво спросил Данька и его большие зелёные, как у нас с Тимой, глаза недоверчиво сощурились. – А не врёте?

– Честное пионерское! – махнул рукой Костя Раскатов.

      Мы побежали за ребятами и не сразу поняли, что заблудились. Место было совсем незнакомое. Из мха торчали плиты и бетонные столбы. Под ногами шуршал и скрипел старый мусор. Что-то ржаво скрежетало. За зарослями бурьяна начиналась поросшая мхом сырая прогалина.

– Ну и где ваша станция? – недоверчиво сощурился Даня, когда мы пришли к той прогалине, где нашли незнакомую бетонку.

– Может мы не туда пришли? – озабоченно закусил губу я.

– Ну, как не туда? – всплестнул руками Тима. – Вот же мы шли…

– Айда за мной! – решительно сказал Владька. – Может быть найдём станцию-фантом…

      И мы двинулись по прогалине в поисках станции, которая возможно и не существовала на самом деле и могла нам только причудиться…

      За спиной у меня раздались медленный глухой перестук и гул. Может это приближается электричка? В воздухе потянуло гарью.

      А звуки поезда становятся всё ближе, ближе.

– Серёнька, ты чё? – настороженно спросил меня Владька.

– Поезд…

– Ну да, может это вечерняя электричка. Сейчас она остановится на соседней, живой станции, а эту, заброшенную и не заметит…

– Но почему тогда он идёт там где вообше нет путей?! – задумался я, и посмотрел туда, откуда доносились звуки. – Здесь же свалка!

– Может это поезд-фантом? – предположил рассудительный Тим.

      Я оглянулся и в испуге чуть не упал в канаву, где бы мне неминуемо разбиться и израниться о железо. По мху шёл совсем ржавый поезд. На нём не сохранилась краска. Окна вагонов были все выбиты. В кабине у него тоже не было машиниста. В окнах вагонов и в кабине было всё черно от гари, но поезд всё же шёл будто по невидимым рельсам. Поезд был совершенно мёртвый…

– Он идёт на нас! – занервничал Влад, обхватив меня за руки.

      И тут из окон вырывались языки пламени и дым. Поезд-призрак горел и сам по себе шёл по несуществующим рельсам.

– Назад! – крикнул Даня. Мы отпрыгнули к покосившимся столбам, поезд прошёл мимо и скрылся в зелени, но в воздухе всё ещё отчётливо витали запах гари, перестук и гул, с которым он шёл по таинственным путям…

      И вдруг что-то в этом месте неуловимо изменилось. Было тихо, и почему-то не пахли растения. И ребята куда-то исчезли. Я был один в этом зелёном безмолвии у ржавых рельс, которые терялись в мусоре и разросшемся радиоактивном мхе. По ним текли струйки ржавой воды.

– Тим! Данька! Владька! – позвал я мальчишек. – Вы где?!

      Я бросился бежать. Нужно было как-то вернуться назад. Мне стало по-настоящему страшно. Я угодил в другое измерение!

      Незаметно для себя я добрался до покосившегося ржавого знака. А за ним заросшие мхом бетонные плиты и ржавые рельсы обрывались вниз, где валялось мёртвое железо. У меня защипало в глазах и заскребло в горле. Я понял, что мне отсюда не выбраться, что я нашёл конец дороги.

      Сгинувшая много лет назад электричка выезжала из зелёной жижи на ржавые рельсы. Засверкали огни, и вот она уже уносилась к станции, до которой так и не доехала, хотя не раз вечером, возвращаясь из небытия, она останавливалась у её перрона, открывая двери в тёмные тамбуры…

      На бетонных плитах за бурьяном раздались шаги и голоса и через минуту мне навстречу выбежали перепуганные мальчишки.

– Серёнька, смотри! – поражённо коскликнул Тим и поднял меня за руку.

      Я вскочил и ахнул. Мы стояли под окнами нашего дома! И вдруг с задних дворов, где из травы торчала та стрелка отчётливо потянуло гарью.

      Как от того поезда, который пропал в пламени где-то в зоне…

                              Часть II

                  Куда уходят погибшие поезда

                              Глава I

                   Иногда он увозит живых

                                    1

      Вязкий, глухой стук водокачки, гул бойлерной, и бормотание радио разносились по всем улицам. Я прибежал показаться маме и попить. Я ходил к дальней девятиэтажке, искать самолёт, который мы пускали ещё утром. Не нашёл, показался маме, обещал ей не хулиганить и пошёл по улице.

      С ржавых труб в нагретую за день воду со смехом и визгом прыгали ребята и я побежал к ним. Искупавшись, я полез на крышу греться.

      Солнце стояло в зените, а по крыше гулял тёплый ветер. Но на крыше мне сегодня не сиделось и я спустился по лестнице вниз.

– Мультики смотрите? – сел я между Тимой и Данькой. По телевизору шли дневные мультфильмы. – Айда во двор, в прятки играть!

– Сейчас, мы только этот досмотрим! – сказал Тим, глядя в экран.

      Я встал и, прошлёпав босыми ногами по квартире, подошёл к окну.

      До моих ушей долетел протяжный гудок, перестук колёс, вязкий звук, с которым раскачивались провода и всё приближавшийся гул.

– Вьюжанин, выходи! – позвали меня со двора ребята.

      Мы спустились во двор, поиграли в ножички и полезли на паутинку.

– Махнём с нами на станцию? – предложил Владик.

– Мы с вами, мальчики! – откуда-то выскочили Светка и Сашка Панкина.

– Ну вот, навязались! – недовольно буркнул Серёня Зуев. Он не любил, когда девчонки лезут в наши игры. Даже такие отчаянные, как Сашка.

      Мы быстро вышли на пустырь, двинулись вдоль покосившихся столбов и поднялись на полустанок возле пятиэтажки. На ветру скрипел ржавый знак.

– А что там, дальше, за знаком? – спросила Сашка, боязливо приткнувшись ко мне сзади и поглядывая на откос. – Я здесь ни разу не гуляла.

– Зона, – загадочно ответил Серёня.

      На той стороне за путями гулял ветер, колыхая траву. Покачивались росшие в кюветах дудники от дуновений воздуха проходивших мимо поездов.

      Прогудела махина атомовоза дальнего следования…

– А ты не боишься увидеть поезд-призрак? – поверулся я к Сашке.

– Не боюсь, – заверила меня Сашка. – А он панатри существует?

– Ещё бы, – значительно сказал я. – Надо на заброшенную станцию выйти.

– Он не только по нашему откосу ездит, – жуя жвачку, заметил Серёня.

– А где? – с интересом спросила Сашка Панкина.

– Он ездит даже по тем железным дорогам, которых давно нет, – наставительно сказал Серёня, – и останавливается на станциях-фантомах… Иногда от них находят только прогалины в лесу, столбы и стрелки. А он всё равно там ходит иногда, и ищет новых пассажиров…

– Может там, где высоковольтки, тоже когда-то была сбойка? – предположил я, наблюдая, как качаются дудники.

– Наверное была, – согласился Владька. – Мы же сами видели, как по ней прошёл какой-то поезд. И столбы там были.

– А где вы нашли свой болт? – спросил Серёня меня и Тимку с Даней.

– На той стороне, – небрежно сказал Тим. – Владька подтвердит. Там была какая-то заброшенная сбойка. Она потом исчезла…

– А стрелку не пробовали искать?

– Да разве её здесь найдёшь? Вон сколько крапивы!

      Мимо прогудела электричка. Окна сверкали на солнце, зелёные вагоны блестели, золотились в её лучах. Но и она не остановилась у станции.

– Чего это она не остановилась? – удивилась Сашка.

– Станция заброшена, – объясил я подруге. – Здесь водятся призраки и останавливаются только мёртвые поезда…

– Мы лазали здесь раньше, – бесхитростно заметил Тим, – и видели поезд, который подошёл к мёртвой станции. Он ходит по заброшенным железным дорогам и собирает души, тех, кто погиб…

      Мы спустились вниз, к ручью и зашагали момо путей, а впереди была тихая, заросшая, хранящая какую-то тайну станция, с которой начиналась зона…

                                    2

      Солнце, которое уже начало клониться за лес, заливало бетонные плиты станции золотистым светом. Золотилась плитка и мозаика, столбы и бурьян.

      Владька оступился о ржавую железяку и полетел в ручей. Мы его вытянули на бетонные плиты. Сашка прыснула от смеха.

      Мы полезли на скрипучую ржавую лестницу и выбрались на перрон заброшенной станции. Я шагнул на край перрона, вдохнул тёплый воздух июньского вечера и прислушался к неестественной тишине.

– Серёнька, отойди назад, упадёшь… – встревожилась Светка Крапива.

– Давайте ждать поезд-призрак, – предложил Тима. – Он обязательно остановится на этой мёртвой станции…

      Мы разошлись по станции. Свист ветра, дунувший с путей, заставил нас вздрогнуть и закутаться в рубашки. Ветер трепал наши пионерские галстуки.

– Смотрите! – воскликнул Данька.

      Раздался звук лопнувшей струны и скрежет. По соседним путям беззвучно и медленно прошла полупрозрачная зелёная электричка, поржавевшая, с тёмными выбитыми окнами. В кабине не было машиниста.

– Это она, да? – встревоженно воскликнула Сашка Панкина.

– Нет, – замотал головой Влад. – Это просто фантом…

      Электричка-призрак растворилась в воздухе. Но вот пронеслась ещё одна электричка, а за ними шли другие фантомы. Они были ржавые, с выбитыми окнами, потемневшие, страшные, будто явились с того света…

– Это погибшие поезда! – сказал Тим, сжав мою руку.

      Они пронеслись мимо беззвучно, и растаяли в воздухе. А со стороны тепловой электростанции раздался скрежет и всё наростающий, пронзительный гул. И мы все услышали стук колёс, отдающийся на станции гулким эхом. Дребезжали ржавые железки и стекляшки.

– Слышите? – первым насторожился Серёня. – Кажется это он…

      Провода на столбах закачались и стали стукаться. И тут до наших ушей донеслись глухие удары, гул и зловещий скрежет гармони, а в воздухе запахло едкой гарью. Это был поезд-призрак.

      В воздухе носились скрип, стук колёс и дребезжание.

      Из воздуха, из порыва зябкого ветра, со скрежетом, лязгом и перестуком колёс выползала мёртвая электричка. Ржавая, с выбитыми окнами, а те, что уцелели, отсвечивали оранжевым огнём на солнце.

– Это его вы видели? – испугалась Сашка Панкина. – Ну и страшилище!

– Ага… – вытаращив глаза от страха, сказал Тим.

      А глухой перестук, скрежет и гул делались отчётливее, разносясь эхом на пустынной железной дороге, вместе с волнами страха.

      Окна кабины сверкнули на солнце, которое быстро спряталось в тучи.

      Казалось, в поезде никого не было, что он сам по себе движется по путям.

– А где же машинист?! – удивлённо воскликнула Сашка Панкина. – Он что идёт сам по себе?

– Откуда я знаю! – выдохнул Влад. – Это поезд из зоны!

      Мальчик отпрянул назад, к горящей на солнце плиткой зданию вокзала.

– Мы его, здесь, на станции, и видели! – сообщил я Сашке, которая с испугом глядела на поезд. – Из него выходили белые призраки…

– И гарью несёт, чувствуете? – выдавила испуганная Сашка.

      Запах гари был отчётливым. От этого поезда всегда несло горелым. А потемневшая от времени и от сырости краска делали поезд ещё более жутким.

      Злоещее оранжевое сияние освещало ржавое железо, в разбитых окнах колыхались рваные зелёные зановески. Старинный вагон-кабина и пассажирские вагоны были когда-то выкрашены в зелёный цвет.

      Солнечный свет слился с огнями поезда и засверкал невиданным жутковатым сиянием. Солнце просвечивало сквозь окна вагонов и било в глаза.

      Вдруг раздался отозвавшийся эхом прерывистый сигнал и поезд стал растворяться в воздухе. Поезд заскрежетал, словно ему было больно, вспыхнули огни в окнах вагонов, осветив чьи-то тени, вспыхнуло пламя и поезд исчез…

                                    3

      Солнце вышло из-за оранжевых облаков и залило жутким светом откос и заброшенную станцию. Звенели провода, ветер носил старый мусор, а вдали угасало эхо сгинувшего в зоне поезда-призрака. Качалась на ветру крапива…

      Электричка давно исчезла, но в воздухе ещё пахло гарью.

– Вы что там делаете?! – раздался возглас Кати.

      Вожатая приближалась к станции.

– Она нас видела! – испуганно вскрикнул я. – Сматываемся!

      Ребята прыгнули в канаву. Влад и я остановились у края платформы. Внизу качались густые заросли крапивы. А к станции шла вожатая.

– Владь, быстрее, не бойся! – кричали Владу ребята.

      Влад остановился на краю, посмотрел на меня, на крапиву внизу и обречённо вздохнул. Мне был давно знаком этот вздох. Владик боялся крапивы.

      Ну не любит человек крапиву, что же сделать?

– Давай я первый, а ты за мной, – решился я и прыгнул в крапиву.