Сергей Давыдов. Засекреченный город

– Они идут и идут, – озабоченно сказал я, – будто не знают, что мёртвые…

– Да, – отозвался Тим, – они погибли, но до сих пор ходят где-то…

      Фантомы поездов исчезли, гул и стук колёс стихли и откос, станция и лес окунулись в мёртвую тишину. Но ещё несколько минут нам казалось, что в воздухе витает эхо, и слышится призрачный перестук…

– Мы их слышали до того, как появилась электричка! – осенило Тима.

– Да, – кивнул Даня, – мы были на станции, а они всё шли и шли…

      Стоя на поваленном столбе, мы стали прислушиваться к медленному и глухому перестуку впереди, за станцией. К нам навстречу шла электричка…

                                    8

      За лесом уже показались оранжевые от бьющих в них лучей вечернего солнца пятиэтажки. Искрилась плитка и мозаика, горели окна. У путей качались белые зонтики дягиля. Мы двинулись друг за другом вдоль забора. Я смотрел на верхушки домов мимо которых тянулись утопавшие в сорняках бетонные столбы и плиты. Под ногами скрипел мусор. Качались провода, рвались в жёлтое небо антенны. По крышам гулял ветер. Качалась крапива у забора…

– Слышите? – насторожился Саша Жариков.

– А? – откликнулись мы.

– Электричка… – тихо произнёс Даня.

– А при чём здесь электричка? – спросил я и огляделся по сторонам.

– Да вы очнитесь! Она уже давно должна была проехать мимо!

– Ой! Правда…

      Звуки и впрямь были странные. Мы только сейчас это заметили. Стук колёс по рельсам был медленный, вязкий и отдающий эхом. Эхо разносилось по откосу, а невидимая из-за крапивных дебрей электричка двигалась к нам. И воздух тревожно звенел, а там, на рельсах за крапивой что-то с воющим гудением двигалось в нашу сторону. Мы остановились, за тем подошли к краю канавы. Канава здесь была глубокой и вниз уходили серые плиты. И вот из-за крапивы выехала странная, будто появившаяся со свалки металлолома электричка и медленно пошла в сторону электростанции. Она была ржавая и горелая. Из выбитых окон тянуло гарью. В вагонах никого. Мы замерли завороженные этим зрелищем. Я узнал её и испугался ещё сильнее.

– Мальчишки, это она! – закричал я. – Честное пионерское, она!

      Это была она… Именно этот поезд-призрак я встретил позавчера на заброшенном полустанке. Странная ржавая электричка с выбитыми окнами, сквозь которые светит заходящее солнце, медленно шла по путям.

      Запах горелой резины становилдся сильнее. Сквозь вой ветра слышались ржавый скрежет, глухой, отдающий эхом перестук и гул. Поезд утопал в оранжевом свете. Вагон за вагоном, она шла мимо нас. Вагоны и остатки стёкол горели янтарём, хотя электричка была зелёная.

– Раз… – считал вагоны Тима. – Два…

      Стук колёс и скрежет унеслись в сторону электростанции, а здесь, над рельсами повисла мёртвая тишина. Электричка медленно уходила вдаль, и, казалось, она раскачивается из сторны в сторону. И всякий раз при этом издавала душераздирающий скрежет и гул.

– Это же он, тот поезд… – очумело произнёс Тим. – Тот, который не вернулся!

– Это поезд, который мы нечаянно выпустили из небытия… – промолвил я, не сводя глаз с поезда-призрака.

      Ветер задувал в пустые глазницы окон и в воздухе висело монотонное неживое бубнение, от которого делалось не по себе. Оно звучало всё громче и громче. А те окна вагонов, что не были разбиты, осветило вечернее солнце, и они словно вспыхнули и тут же погасли, а странная электричка пропала.

– А мы её даже слышали! – в возбуждении сказал Тимка. – Серёнька помнишь? Мы ещё на заборе сидели?

– Да-а-а… – рассеянно протянул я.

      Мы всё стояли, не живы, не мертвы от страха и изумления. Только что призрачная электричка шла мимо нас, и вот вдруг исчезла, словно её и не было.

– Может причудилось? – с надеждой спросила Светка. Было видно, что она напугалась больше нас с мальчишками.

– А позавчера она остановилась у полустанка, – пробормотал я, оглянувшись назад. – Светка…

      Светка молчала, вид у девочки был самый напуганный.

– Светка, – испугался я и взял девочку за плечи. – Светка…

      Девочка вздрогнула и с испугом посмотрела за пути.

– Светка, ты чего? – тронул я её за руку. Рука была холодной. – Светка!

– Ну чего-чего? – пробормотала Светка, бросая боязливый взгляд на заброшенную станцию. – Ты же видел какой он страшный!

– Он будто явился из зоны, – нервно сглотнул Серёня Зуев.

– И причудится же такое страшилище! – выдохнул Данька.

      Я кивнул и озабоченно закусил губу. Если честно, я и сам себе не поверил. Слишком странным был поезд. Не мог нормальный поезд взять и исчезнуть у нас на глазах, словно его и не было. А этот исчез.

– А вагонов у него было тринадцать… – медленно произнёс Тим, когда мы уже спуслились у забора и пошли по тихой улице. – Как у того поезда.

– А при чём здесь вагоны? – удивился я.

– У поезда-призрака их было тринадцать, – наставительно заметил Тим. – Ну, того поезда, который здесь, у станции пропал…

      Я посмотрел в вечернее небо. На миг я ощутил, что из бездонной синевы на нас кто-то бросает пристальный взгляд. Я поёжился и посмотрел на ребят.

– Серёня, ты чего? – тронул меня за плечо Влад.

– Ничего, – успокоил я Влада, – пошли мультики смотреть!

      А кто-то так и жёг мой затылок холодным взглядом.

      Я не испугался, но мне сделалось как-то неуютно, зябко, тревожно…

                              Глава XIII

                   Дашка и мыши-рокеры

                                    1

      Зловещая тишина повисла над станцией. Но в этой тишине ещё звенело затихавшее вдали эхо от звуков, с которыми прошёл таинственный поезд. И бетонные столбы, казалось, раскачивались и скрипели в такт этому эху. Луна уже всходила над лесом, розовым диском мерцая в бездонной синеве вечернего неба. Солнце висело вдали над белыми высотками, бросая на откос косые красноватые лучи, по небу плыли розовые облака.

      Звуки глохли в тишине, уносился вдаль гул и скрежет.

– Вы его видели? – взбудораженно спросил я. – Теперь вы мне верите?

– Угу, – кивнул головой Влад. – Такое страшилище…

– Если его не нашли, – растерянно сказал Костя, – а мы его видели, выходит, никакой аварии и не было?

– Он заблудился во времени и пространстве, – заметил Серёня.

– А как он заблудился во времени? – тихо спросила Светка Крапива.

– Никто знает, – потерянно вздохнул Серёня. – Я слышал только, что в тот вечер на станции случилось что-то странное… Больше поезд никто не видел…

– А почему от него гарью несёт? Он что, горел?

– Может и горел…

– Горел, – подтвердил я. – Я сам видел, как он полыхал, когда ехал.

      Я перевёл взгляд на станцию, почти скрывшуюся в зелени. Сайва, что тянулась вдоль откоса шумела на ветру. Звенели провода…

– А если запрыгнуть на этот поезд? – задумчиво сказал Тим. – Что будет?

– Увезёт тебя в другое измерение, – мрачно ответил Серёня, – и больше тебя никто не найдёт…

– А если не все пропадают? – задумался я. – Что если некоторые иногда оттуда возвращаются?

– Ты видел хоть одного?

– У-у…

      Мы вышли на пустырь и двинулись к школе, то и дело оглядываясь на притихший откос. Нам сделалось неуютно, и мы вздрагивали от каждого глухого удара, скрипа и скрежета, долетавшего до нас с заброшенной станции.

– Значит это он гудит по ночам? – пихнул меня Тим.

– Угу, – подтвердил я, слушая, как скрипит под ногами мусор.

– Значит у нас по откосу и по пустырю, – задумчиво протянул Влад, держа меня за руку, – бродит электричка-призрак…

– И видно уже давно, – заявил Серёня. – Значит не в стрелке всё дело…

      Мы вернулись к нам во двор, сжевали турбу, но тревога не ушла. Солнце скрылось за хмурыми тучами, трава потемнела, как бывает в пасмурный день и во дворе стало неуютно, дома сделались какими-то неживыми, заброшенными, словно сюда каким-то неведомым образом проникла зона…

– Мальчики, вы на откосе играли? – пристала к нам во дворе Алёна.

– Ага, – лениво сказал я. – На станцию лазали. Ну там и жутко!

– А чего вы там с мальчишками испугались? – не отставала Алёна. – Ну, на заброшенной станции?

– Ничего…

– А ребята говорили, вы поезд-призрак видели…

– Не знаю, что мы видели… – замотала головой Светка. – Может нам причудилось. Ну просто страшно стало, вот поезд и причудился…

– Может вы газа надышались? – забеспокоилась Алёна. – Надышишься, потом галлюцинации всякие…

– На станции даже болотом не пахнет, – возразил Алёне Сашка. – Только горелой резиной там здорово несло…

      Мы влезли на ржавую паутинку.

– Нет там никакого газа, – убеждённо ответил я. – Не знаю, что там происходит, на этой станции, но поезд мы панатри видели!

– Ага, ржавый такой, страшный… – глухо ответила Светка Крапива.

      Алёна отстала от нас возле гаражей, где играли девчонки. Светку позвали домой, а мы пошли к бойлерной, чтобы поиграть в каплашки.

      На том месте, где мы играли стоял жёлтый аэромобиль.

– И где нам теперь играть? – растерянно спросил Сашка Жариков.

– Это её Трубный Бормонун оставил, – возмущённо ответил Костик. – Он вечно нам игры портит, да ещё уши крутит!

– Людоед! – с чувством сказал я.

– Эй, людое-е-ед! – крикнул на весь двор Тим.

– Не, так он не услышит! – махнул рукой Даня.

– А как?

– Может ему стёкла разбить?

– А он вам потом шею намылит, – разонно заметила Ксюха, которая играла с куклой в кустах акации. – Или крапивой выдерет.

      Мы крутились под окнами, и незаметно впоминали, сколько раз он ябедничал на нас и срывал нам игры. Ребята его терпеть не могли.

– Давай прикольнёмся? – озорно спросил Костик. – У кого наклейки есть?

– У меня, – не долго думая сказал я, – семь штук. Турбы, грендайзеры, даже одна дурацкая базука джо есть. А ещё со скелетами и привидениями.

– У меня бубля, – сказал Сашка Жариков.

– Фу, ты жуёшь эту гадость? – скривился я.

– У меня с монстрами!

– А у меня с инопланетянами! И два лазера!

– А динозавры сойдут?

– Ещё бы! – кивнул Костик, достав свои наклейки.

      У него были с панками и рокерами.

– Несите ещё, встречаемся здесь через две минуты!

– Ага!

– Без меня не начинайте!

      Захватив из дома все свои наклейки, какие было не жалко, мы встретились на вытоптанной и выгоревшей траве у аэромобиля.

– Давайте, клейте, пока он не видит! – поторопил нас Костя.

      Мы клеили их куда попало, пока во вкладышах не оказались стёкла, двери, капот, багажник и даже крыша аэромобиля.

– Атас пацаны, он из окна смотрит! – первым забил тревогу Сашка.

      Наклеив последние вкладыши, мы опрометью рванули к забору и спрятались за бурьяном. Дверь подъезда открылась.

– Идёт! – зашептал Влад. – Щас такое будет!

– Тихо! – зашипел на него Костя. – А то нам шандец!

      Мы притаились, боясь дышать. Вышел водоканальщик, на красном лице вечно недовольная мина. Я шевельнул ногой. Влад тут же прижел её. Вопль страха, недоверия и ярости разнёсся на все дворы.

– Ах вы шпана уличная! – орал Трубный Бормотун, дико вращая глазами, бегая вокруг своего аэромобиля и сдирая наклейки. – Ну я вам покажу, как у меня играть на нервах! Я вас так выдеру!

      Но сдирая их, он делал только хуже. Мы тряслись от смеха.

– Выходите поганцы! – орал он, но мы сидели тихо. – Выходите! Я вас от рук и ног вылечу!!

      Мы покатились со смеху. Смеялись тихо, чтобы он не услышал.

– Всё, моё терпение лопнуло! – выкрикнул Трубный Бормотун, перестав накорнец бегать и пошёл в сторону нашего клуба, наверное звать Таньку.

– А если он узнает? – боязливо спросил Сашка Жариков.

– Да чё ты трусишь! – подбодрил я Сашку. – Не узнает.

      Мы вывалились на лужайку, трясясь от смеха и зашагали по улице.

– Так ему и надо! – мстительно сказал я.

      Мы сидели во дворе у клуба и тряслись от смеха. Трубный Бормотун что-то орал в пионерской комнате и слышно было даже здесь.

– Ну теперь будет знать! – давился от смеха Влад.

– Он их в жизни не сдерёт! – смеялся я, хлопая себя по голым коленкам.

      Крики стихли. Мы тоже замолчали и во дворе стало тихо.

      Мы сидели на лазалке, приткнувшись друг к другу. За нашими спинами возвышались балконы пятиэтажки. С крыши на нас дул ветер.

– Надеюсь нас никто не видел, – обеспокоенно заметил Тима. – Танька нас тогда вмиг слопает и не подавится…

– Да, хороши пионеры! – к нам подошла Светка Загремухина. – Хулиганов значит ловите за то, что гадости пишут на стенах домов, а сами…

– Ябедничать будешь? – недобро взглянул я девочку.

– Я? – оскорблённо всплестнула руками Светка. – Ни за что! А следовало бы вас заложить. Вы, мальчики совсем от рук отбились.

– Воспитательница несчастная! – презрительно фыркнул я. – Таня нас воспитывает. Катя нас воспитывает. Лизавета тоже воспитывает! Теперь ты ещё привязалась! Если проболтаешься, я тебя в крапиву кину!

– Больно надо! – уязвлённо пожала плечами Светка и замолчала.

      Я вздохнул, нехотя слез с труб и мы пошли на озеро. На плотине мы немного помочили ноги в воде, но купаться не стали и ушли гулять по дворам.

                                    2

      Заигравшись во дворе, мы чуть не опаздали на линейку. Спохватившись, мы побежали прямо по пустырю к клубу. Мы уже видели, как у нашего клуба собираются ребята и выбравшись на бетонку, побежали строиться. Вожатые воспитывали ребят. Больше всех старалась конечно Лизавета, от которой доставалось всем, особенно нам с мальчишками.

– Явились, мушкетёры, – иронично хмыкнула Таня, заметив нас. – Опять коленки испачканы… Не пионеры, а мишки квакины… Станьте в строй. Ребята, сегодня мы поговорим о воспитательной работе с ноябрятами.

      И полчаса она говорила о воспитательной работе. Наконец она перевела разговор на ту тему, от которой меня бросило в жар.

– Ко мне один человек приходил, – проникновенно сказала Таня, – ему аэромобиль какие-то мальчишки вкладышами от жвачек обклеили…

      Таню перебил ребячий смех на все ряды. Смеялись долго и от души.

– Очень смешно, – с сарказмом сказала Таня, когда смеяться перестали. – А между прочем это хулиганский поступок. Не видели кто это сделал?

– Не видели, – честно соврал Тима. – Мы мультики смотрели.

      Я покосился на Светку: не заложит ли?

      Светка не глядела на нас, она рассматривала свои сандалетки.

– Точно? – недоверчиво нахмурилась Танька.

– Да точно, точно!

– Честное пионерское!

      Таня озабоченно закусила губу, за тем продолжила говорить о воспитательной работе в отряде, которую, такие, как мы всеми силами пытаемся сорвать, о вахтах и, что нужно усилить пионескую работу с ребятами. Наконец линейка закончилась и нас отпустили гулять. Я направился домой, переобуться, потому, что кроссовки хлябали на каждом шагу и натирали ноги.

      Выбежав из подъезда в сандалетках, я влез на паутинку и огляделся по сторонам в поисках ребят. Ребят поблизости не было видно…

– Пацаны, вы где? – позвал я, обошёл дом и наткнулся на наших.

– Кто это, мальчики? – раздался девчоночий голос.

– Это Серёнька! – послышались голоса. Ребята играли в каплашки. Рядом, возле труб стояла высокая красивая загорелая девочка в красной майке, в обрезанных джинсах и шлёпанцах. Волосы были собраны в конский хвост.

      Девочка с интересом посмотела на меня.

– Вьюжа, иди к нам, – махнул мне Костя.

      Девчонка улыбалась, а её карии глаза смотрели насмешливо и смело.

– Это Сашка Панкина, – представил мне девочку Костя. – Она тоже к нам ходит, только в другом отряде. Саша, это Серёня Вьюжанин из второго дома.

– Здорово, – озорно улыбнулась Сашка и протянула руку. На запястии у неё был резиновый рукавчик с черепашками-ниндзя.

– Привет! – улыбнулся я и мы уселись на трубе.

– Саш, расскажи ещё раз тот стишок! – озорно попросил девочку Костя.

– Я уже рассказывала.

– А ты ещё раз расскажи. Серёньчик не слышал!

– Ладно, слушай, – хмыкнула Сашка, влезая на ржавую паутинку и заболтала ногами. – Мама папе сде… Папе сде… Папе сделала ботинки, на высоком каблуке. Ходит папа по избе, бьёт мамашу папе сде…

      Все ребята покатились со смеху, я тоже чуть не упал. Я ухватился за Влада, и сел на трубу. Сашка уселась рядом.

– А ты знаешь, как делать мусорный аэростат? – вдруг спросила она меня.

– Не-е-ет, – помотал я головой и мои длинные волосы, которые закрывали уши затрепыхались из стороны в сторону. – А как?

– Надо достать мусорные мешки, – деловито сказала Сашка, – а потом… ну, я тебе покажу, как его делать. Мы в лагере такой раз пять запускали!

      Мы разговорились. Сашка училась в нашей школе, только в другом классе, а так была не старше меня. Она была чемпионкой района по плаванию и знала каратэ. Помимо того, ей нравилось делать луки и драться на копьях из камышей. Жила она на дальних дворах, где дома выходили на пустырь.

– А вот ещё, – весело сказала Сашка. – А за лу… А за лу… А за луком ты сходил?

      Рядом бесилась малышня. Они сидели в железной штуковине из труб, которая называлась черепашкой и судя по всему играли в летающую тарелку.

      В черепашке можно было играть во что угодно. Её можно было перевернуть и качаться, но это было довольно опасно. Несколько пацанов уже отдавили себе пальцы, а один раз какой-то мальчишка даже застрял в ней.

– Что вы тут устроили? – накинулась на малышей Дашка Трепыхалина.

– Дашка! – крикнул я вожатой.

– Чего тебе?

– Дашка-какашка, рваная бумажка! Ла-ла-ла-ла-ла!

– Очень смешно!

      Дашка покрутила пальцем у виска и снова принялась за малышей.

– Давай прикольнёмся? – предложил Костик, озорно улыбаясь и доставая маленькую петарду. – Щас так завизжит!

– Ага, проучим эту вредину! – согласились мы.

– Махмуд, поджегай!

      Костя кинул петарду и она бабахнула у вожатой под ногами.

– Стой, сдавайся, руки вверх! – прокричали мы, перекрывая Дашкин визг.

      Дашка кинулась нас ловить, но не догнала и от пережитого села в лужу…

                                    3

      Сашка мне понравилась. Больно уж она была не похожа на обычную девчонку, которая играет в дочки-матери. Бойкая, весёлая и смелая, не то, что обычные трусихи-девчонки, которые возятся с куклами.

      Мы отправились на пруд ловить лягушек. Сашка скинула шлёпанцы и смело залезла в тину. И лягушек она тоже не боялась, и даже посадила одну себе на поцарапанную и измазанную в траве коленку.

      Взорвав магниевую бомбочку и напугав крысой из носка больших девчонок, мы вернулись к гаражам играть в пробки. Сашка здорово играла! А ещё она умела делать из пробок от газировки и резинки и вывернутом наизнанку пояском "муху", которой можно было, если раскрутить, пораниться.

– Пошли в клуб газировки попьём? – предложила Сашка.

– Её ещё не привезли, я бегал, – сообщил Костя.

– А пить так хочется…

– Есть одна труба, – вспомнил я, – надо только вентиль повернуть и воды сколько хочешь! Пойдём, это возле дальних гаражей.

      Можно было бы зайти попить к кому-нибудь в квартиру, но мы боялись, что нас могут загнать домой есть или заниматься.

      Мы пошли к трубам, нависшим аркой над дорогой. У забора стояло какое-то непонятное сооружение из труб и других железяк. Из одной трубы вытекала струйка воды. Но её было не достать.

– Высоко, – озабоченно заметил Владик.

      Сашка несколько раз подпрыгнула, но не дотянулась.

– Хочешь, я тебя подсажу? – предложил я.

– А не уронишь?

– Что ты! Я сильный.

      Сашка скинула шлёпанцы, я свёл пальцы в замок. Саша наступила своей поцарапанной и имазанной в траве ногой, подтянулась и встала мне на плечи. Я чуть не упал, но вовремя поймал равновесие.

      Наверху скрипнул вентиль и полилась вода. Сашка пила, за тем закрыла вентиль, покачнулась. Я упал. Сашка повисла в воздухе, засмеялась и упала на меня, чуть не отбив мне пятками живот.

      Мы повозились в траве и встали.

– Александра! – раздался издали недовольный голос какой-то бабки. – Что ты там опять устроила? Надеюсь ничего чинить не придётся после тебя?

– Ничего, баб! – невинно откликнулась Сашка Панкина и со вздохом повернулась к нам. – Это за мной… Выйду через час. Сегодня в кино удлиннённая программа мультфильмов.

– А что за мультфильмы? – оживился я.

– "Девочка с Земли!" Смотрели?

– Не-ет…

– Весной показывали.

– Мы не смотрели, – признался я. – Мы же во дворе всё время…

– Ждите меня у клуба! – попросила Сашка.

      И она побежала, щёлкая по бетонным плитам своими шлёпанцами. А мы пошли домой, где нас ждал ужин. А потом я убежал к дальней плотине, прыгать с труб в воду, пока ребята не утащили меня смотреть мультики.

                                    4

      Утром мы с ребятами собрались возле бойлерной играть в сотки. Солнце только встало и на улице было зябко. Особенно в тени. Там летали комары, а на траве сверкала роса. Над травами жужжали шмели. Всюду розовели шарики клевера-кашки и белели соцветия бессмертника.

      Вскоре ребята побежали смотреть мультики, а я удрал гулять.

– Серёнь, мы с тобой! – догнали меня на улице Владик и Светка.

      Мы пошли по лужайке, утопая по колено в траве. Жарило солнце, душно пахло травами и цветами, а ещё битумом и водой.

– Мальчики, – предложила Светка, – а давайте на заброшенную станцию?

– Зачем? – удивился я и взглянул на Светку.

– Ну, может что-нибудь интересное найдём…

      Я знал, что она очень хочет с нами на станцию. Мальчики девчонок в такие места обычно не брали, и они дулись, ябедничали взрослым о том, где мы лазаем. Светке туда было вообще нельзя лазать и она на нас дулась. Но её не пугало, что на этой станции останавливается ржавый поезд с пустыми вагонами, сквозь выбитые окна которых просвечивает солнце…

– Ладно, айда на станцию! – согласился я.

      Светка встала на бетонной плите возле люка колодца и пнула большую гайку. Свои белые, как у меня кроссовки на липучках она так убила, что можно было подумать, что они пренадлежали мальчику. Светка ходила с нами на каратэ, ушу и джиу-джицу и любила пинать всё, что ей попадётся под ноги.

– Ну чё, идём на станцию? – оживилась Светка Крапива.

– А не испугаешься? – недоверчиво сощурился я.

– Ещё чего! – с вызовом сказала Светка, пнула ногой гайку и та улетела в радиоактивную крапиву. – Думаешь все девочки такие трусихи?

– Ну не знаю… – ехидно улыбнулся Владик.

– А ты вообще молчи! – накинулась на Владьку Светка.

      И весело играя, мы пошли на откос. Нам навстречу шли наши мальчишки. Они возвращались с дежурства по отряду.

– Отпустили? – спросил я.

– Ага! – ответили мальчики. Все вместе мы пошли по улице.

      Возле стены дома стояла статуя, которой здесь никогда не было. С удивлением и страхом я узнал в ней ночное чудище, которое сверкало глазами возле гаражей. Я показал на неё ребятам и те тоже вздрогнули.

– Они сейчас не такие сильные… – непонятно сказал Серёня. – Потому и прячутся, в статуи превращаются… В голову лезут, чтобы в ловушку завести…

– А кто они такие? – боязливо спросила Светка.

– Это чёрные люди… – сказал Серёня, метнув тревожный взгляд на зловещую статую. – Они пришли из зоны, из забытого города…

– А если это они мне звони-и-или… – протянул я.

– Да ладно! Панатри?

– Угу… В город звали, к ним. А этот город давно мёртвый…