Преступление во времени. Том 1. Время вспять

Помещение восхищало своими мраморными стенами и изысканными плитками, излучая атмосферу роскоши и профессионализма. Величественная люстра придавала входу ауру торжественности и важности, а по бокам располагались уютные раздевалки, где сотрудники могли отдохнуть, и небольшой лестничный проем, который вел на верхние этажи. Поднявшись по ступеням, Ли Синьвэй увидела ресепшен, где сотрудники трудились, отвечая на непрерывные звонки и принимая посетителей. С обеих сторон находились высокие лестницы, ведущие к следственному отделу – пространству, наполненному активной деятельностью и энергией. Ностальгия накрыла её, когда она вспомнила свои первые дни работы в этом отделе, полные волнений и надежд.

Внутри царило пространство, состоящее из нескольких открытых офисов, в центре которых располагались рабочие места полицейских, усердно трудившихся после совещания в актовом зале. По углам стояли шкафы для документов, столики с закусками и напитками, а также кулер с водой, чайник и кофе-машина – всё это создавало уютную атмосферу для плодотворной работы. Отдел имел специальные комнаты для допросов и важных заседаний, где решались судьбы дел, которые иногда определяли жизнь и смерть. Кабинет зам-капитана Бай Хишань находился неподалёку от центра, рядом с кабинетом капитана, и был таким же пропитанным атмосферой серьезности и профессионализма.

Подходя к кабинету Ванг Ки, Ли Синьвэй столкнулась с довольно внушительной толпой. Все присутствующие, полные удивления и легкого страха, с любопытством уставились на неё, словно предчувствовали, что может произойти, когда она ступит в кабинет капитана. Но, сохраняя невозмутимость и уверенность, она лишь усмехнулась и, решительно указывая на дверь, спросила:

– Капитан там, верно?

В ответ новобранцы и сотрудники дружно кивнули, не в силах отвести взгляд от уверенной и спокойной фигуры детектива.

– Ну что ж, удачи мне, – с легким задором проговорила она и, помолившись всем богам, решительно вошла внутрь, настраиваясь на предстоящий разговор.

Кабинет капитана выделялся среди прочих, словно оазис спокойствия и уюта. Здесь царила простота, в сочетании с теплом домашней атмосферы: уютный диванчик, свежие цветы и аккуратный столик с чайником, где располагались чашки для чая и кофе, а также сладкие конфеты для гостей. Главное украшение комнаты – массивный стол из дерева, окружённый комфортными креслами, на котором лежали документы, канцелярские принадлежности и искренние фотографии, запечатлевшие важные моменты совместной работы. Капитан проводил множество часов в этом святилище, поэтому тут находились и шахматы, на которых когда-то с увлечением играли он и Ли Синьвэй. Стены были усыпаны стеллажами и шкафами, полными книг, снимков их совместных расследований и наград, которые они завоевали вместе, преодолевая трудности и раскрывая запутанные дела. Особое место занимала золотая грамота, сверкающая гордостью за выдающуюся полицейскую работу и высокую должность капитана. Этот кабинет стал не просто рабочим пространством, а отражением его души, наполненным воспоминаниями, теплом и множеством мелодий, звучащих в тишине.

Капитан стоял у стеллажа, вглядываясь в одну фотокарточку, окружённую миниатюрными цветами и свечами. На этом снимке – юный капитан, обнимающий молодого человека, который был важен как для него, так и для детектива Ли. Этот момент был полон глубокой эмоциональной связи, воспоминания о которой часто мучили капитана.

– Твой отец всегда был упрям и лез не в свои дела. Ты унаследовала это от него, – произнёс капитан Ванг Ки, обернувшись к Ли Синьвэй.

Бежевый тренч, словно броня, все еще скрывал ее фигуру. Руки в карманах судорожно сжимали что-то, а кулон в виде красной розы – символ надежды или, может быть, отчаяния – ловил ускользающие лучи солнца. В глубине души она надеялась, что готова к тому, что произойдет в этом кабинете. Но правда была в том, что она едва ли была к этому готова.

– Яблоко от яблони, – пробормотала девушка, опустив взгляд, полная чувства вины и непонимания. Капитан, охваченный яростью от сегодняшнего представления, стараясь сдержаться, ощущал, как его терпение на грани.

Тяжело вздохнув, он спросил:

– Зачем ты это устроила?! Хотела блеснуть своими фантастическими способностями детектива?! Ты понимаешь, какие у нас теперь проблемы? Городское бюро уже на нас нацепилось, а ты только добавляешь масла в огонь!

Раскатистый крик капитана Ванг Ки сотрясал стены, проникая даже в соседние отделы. Эхо его гнева, казалось, вибрировало в самом воздухе, заставляя бумаги на столах мелко дрожать. В коридоре, затаив дыхание, новобранцы с трудом сдерживали любопытство. Их взгляды, полные напряжения и тайного предвкушения, то и дело скользили в сторону кабинета капитана, словно магнитом притягиваемые к источнику этого громоподобного возмущения.

Неожиданно подошел инспектор Чэн, расталкивая это безмолвное скопление оболтусов, и его резкий голос пронзил напряженную тишину.

– Эй, расступитесь! Что здесь твориться?

Один из новобранцев, не скрывая злорадства, с ухмылкой бросил объяснения, явно рассчитывая на поддержку коллег. Но его надежды разбились о суровую реальность, когда Чэн Юнли наградил его смачным подзатыльником.

– Делом займитесь! Бездельники!

По его приказу, как по сигналу, сотрудники ринулись на свои места, расправляя планки в блокнотах и собирая документы, которые, казалось, внезапно соскучились по своим хозяевам. В офисе раздались шорохи бумаги, открывающихся файлов и стуки клавиш, наполняя пространство энергией сосредоточенной работы.

Чэн Юнли украдкой бросил взгляд на дверь, за которой, судя по всему, шла жаркая отповедь. Любопытство неумолимо росло, подталкивая к рискованному подслушиванию. Что же такое обсуждают капитан следственного отдела и эта прославленная детектив из самого Нанкина?

В кабинете царила не тишина, а потрясенная атмосфера, как будто в воздухе разгорался огонь. Это касалось не только Ванг Ки, который кроме раздражения еще испытывал гнев к ситуации, но и Ли Синьвэй, которая, стараясь успокоиться, искала способ погасить пожар своего гнева. Ее сердце бешено колотилось, а мысли расплетались, как сцены из ненавистного фильма, который она не могла выключить.

– Капитан Ванг, то, что произошло сегодня, – моя вина. Признаю. Но то, что Городское Бюро вновь забрало дела полиции, – это уже абсурд, – с решимостью произнесла она, акцентируя последние слова, что вызвало еще более суровый взгляд капитана.

В глазах Ванг Ки читалась тоска по справедливости и четкому пониманию, что происходит в их профессиональном мире.

– Следи за словами, Ли Синьвэй…

– Бюро не дает нормально работать нашим сотрудникам! Они каждый день работают, как волки, а в итоге Бюро просто присваивает наши дела, совершая катастрофические ошибки!

Ли Синьвэй больше не могла сдерживаться. Ярость сорвалась с цепи, и в воздухе снова запахло конфликтом. Лёгкий озноб страха пробежал по коже, но буря, копившаяся годами, уже не остановить. Судебные проигрыши, унижения, которые годами терпел следственный отдел – всё это обрушилось на неё, как ледяная волна. Это был не просто гнев, это жажда справедливости, требующая выхода.

– Синьвэй… – капитан стремился вернуть спокойствие, однако девушка не дала себя остановить.

– Они не дали моему отцу завершить расследование! Всегда палки в колеса вставляли, твердили, что мы, полиция, лишь жалкое дополнение к всемогущему Городскому Бюро. А что вышло в итоге? Отец умер, истина похоронена! И если так будет продолжаться, мы все рухнем в эту пропасть! Времени вспять не повернуть, преступление не раскроется, и справедливость останется не свершенной!

Голос детектива сорвался, в нем прозвучала неприкрытая боль и отчаяние. Каждое слово эхом отзывалось в ее сердце, словно старая рана, которую вновь и вновь вскрывают, орошая соленой кровью ее душу. За каждым словом стояла тень отца, его несбывшиеся мечты, и клятва, которую она теперь обязана сдержать.

Ли Синьвэй стояла, дрожа от легкого накала страха и болезненных воспоминаний того мрачного дня, которые до сих пор были свежи в её сознании. Прошло шесть лет с тех пор, как она смогла раскрыть дело его смерти, но в тот момент Городское Бюро, увы, забрало его себе без объяснений и даже без извинений. С тех пор детектив испытывала к ним неприязнь и негодование, и это продолжало разъедать её изнутри.

Капитан, потерев переносицу, наконец заговорил:

– Присядь и выслушай меня, Синьвэй.

Ярость клокотала в Ли Синьвэй, подталкивая к импульсивным действиям. Она упрямо колебалась, с трудом сдерживая бурю эмоций. Но, взяв себя в руки, сделала глубокий вдох, пододвинула стул и села. Она чувствовала, что в этом разговоре скрыта некая критически важная информация, и понимала, что необходимо во всем разобраться, прежде чем эта напряженная ситуация выйдет из-под контроля, и последствия станут необратимыми.

– То дело с твоим отцом – завершено. Да, ты его завершила, но то, что Бюро забрало это дело себе, не радует ни меня, ни остальных. Но мы ничего не можем с этим поделать.

Капитан говорил спокойным голосом, хотя внутри всё клокотало от беспокойства. Он пытался создать более легкую атмосферу. Но каждое слово давалось ему с трудом, каждая улыбка казалась фальшивой. Натянутые нити неопределенности так и резонировали в воздухе, ощутимые даже для него самого. Он знал, что его усилий недостаточно, что он не может скрыть от них правду. Он просто тянул время, надеясь на чудо.

Ли Синьвэй знала этого старика с детства. Капитан был лучшим другом её отца, и им предстояло пройти через множество испытаний вместе. Они оба начали свой путь от стажеров в полиции до опытных детективов, деля радость каждой раскрытой загадки. В честь успешных расследований они устраивали скромные пиршества, где мама Ли Синьвэй радовала всех вкусными блюдами. Эти теплые и безмятежные времена остались для девушки источником утешения, но также они стали напоминанием о скоротечности жизни и любви, утраченной слишком рано.

– Даже если бы у меня было желание отправить все к черту, я не вправе этого сделать. Так требует правительство…

Эти слова пронзили детектива как электрический разряд.

– Правительство? – уточнила она.

– Правительство.

Ли Синьвэй резко дернулась, словно от удара. Недоумение и шквал вопросов отразились в ее глазах. С новой силой ее захлестнула ярость, подчеркивая всю серьезность услышанного.

– Постойте! Получается, Правительство само покрывает Городское бюро?! Да это же абсурд!

– Я совершенно серьезен, Синьвэй. То, что произошло сегодня, выставляет в дурном свете не только Городское бюро, но и бросает тень на само Правительство!

Ли Синьвэй нервно покусывала пальцы, пытаясь осознать масштаб происходящего. Она не могла представить, что Правительство располагало такими поразительными методами, и что вся машина системы имеет свои потайные механизмы. Все это казалось безумным.

– То есть, выходит, что падает не только бюро, но и Правительство? – усмехнулась она, но Капитан Ванг посмотрел на неё с непреклонным взглядом. – Ладно, извините.

Капитан, откинувшись в кресле, выпустил глубокий вздох, который свидетельствовал о его усталости. Столько лет в этих стенах – кто бы не стал устал?

– Ты – лучшая детектив полиции нашего города, раскрыла множество дел как в команде, так и в одиночку. Почему ты ведешь себя так? – с лёгким недоумением и интересом спросил капитан, пытаясь разгадать её противоречивые чувства.

Ли Синьвэй, перекинув ногу на ногу и улыбнувшись, ответила:

– Это мой стиль.

Ванг Ки усмехнулся, и улыбка сама собой расцвела на его лице.

– Стиль… Молодёжь сейчас прославилась своими уникальными «стилями».

Девушка не смогла сдержать смех, и в её глазах вновь промелькнул озорной огонек. На мгновение ее окутало чувство легкости и беззаботности. Но этот момент быстро угас. Ли Синьвэй была полна решимости перейти к серьезному разговору, к тому, ради которого она так долго шла.

– На самом деле, капитан, я пришла узнать об одном деле.

«Серьезное начало – залог интересного конца» – подумала она, пристально взглянув на капитана, который с недоумением пытался осмыслить её слова.

Ванг Ки, погруженный в свои мысли, вдруг заметил решительный взгляд Ли Синьвэй, устремленный на него.

– Я узнала о деле убийства учителя Син Ши. Могу я его взять?

Капитан Ванг Ки был ошеломлен ее внезапным заявлением. Он удивленно вскинул брови, словно не веря своим ушам.

– О… откуда ты узнала об этом деле?

По мнению Ванг Ки, это было деликатное и запутанное дело, о котором знали лишь избранные. Как информация могла просочиться к ней? И почему именно это дело привлекло ее внимание? Он не мог не задаться этими вопросами.

Детектив усмехнулась черпая утешение в собственном каламбуре.

– Птички нашептали.

Капитан Ванг, по-прежнему смотря на неё с округлёнными глазами, не мог не задаться вопросом, откуда это хитрая лиса успела подслушать такое.

– Это дело я передаю инспектору Чэну, тебе не отдам! – уверенно заявил он.

Ли Синьвэй, отбросив всякую формальность, начала по-детски упрашивать, ее голос звучал взволнованно и настойчиво:

– Ну, пожалуйста, капитан Ванг, ну дайте мне шанс! Я обещаю все тщательно расследовать. Я готова потратить все свое время, все свои силы, чтобы разгадать эту загадку! Это очень важно для меня!

Детектив искренне пыталась убедить своего начальника, всеми силами демонстрируя свое жгучее желание получить это поручение. Но ее интуиция, обостренная годами работы, подсказывала, что ситуация была далеко не простой, что за этим делом скрывается нечто большее. Ванг Ки, однако, оставался непреклонен, отмахиваясь от ее просьб и уговоров, словно от назойливой мухи.

– Ты не будешь заниматься этим делом, Синьвэй, тем более в одиночку. Я тебе этого не позволю! Это слишком опасно и сложно.

Ли Синьвэй, упрямо сопротивляясь, не собиралась сдаваться так просто. Она знала, что если дело попадет в руки инспектора Чэна, то его решение затянется на долгие месяцы, станет непозволительно долгим и скучным, полным бюрократических проволочек. Характер инспектора Чэн Юнли, его медлительность и педантичность, явно тому подтверждали. Она чувствовала, что время играет против них, и нельзя терять ни минуты.

– Пожалуйста, капитан. Чэн Юнли – баловень, который любит выпендриться, а я – самая быстрая и лучшая детектив!

Ли Синьвэй сияла, восхваляя себя и свою преданность делу. Если не похвалишь себя, никто не сделает это за тебя, и она знала, что заслужила каждый комплимент, который могла произнести.

– Спешка редко приводит к успеху, особенно в расследовании такого серьезного и, признаться, странного убийства, – заметил капитан Ванг, его жесткое лицо исказилось от беспокойства, брови сошлись на переносице.

– Именно поэтому я и хочу взяться за него! – возразила детектив, подавшись вперед и опираясь руками о стол. Сердце ее колотилось от предвкушения. – В этом деле нет очевидных следов, нет явных улик. А это значит, что за ним скрывается что-то гораздо большее, что-то, что нужно раскопать. И это меня захватывает!

Капитан внимательно смотрел на неё, замечая в её карих глазах энергию, жажда работы. Долгий отпуск угнетал её, заставляя медитировать среди цветочных плантаций дома, где она бродила с мыслями о делах, ожидая, когда всё это вновь станет реальной жизнью.

– Ладно, – наконец согласился капитан, вздыхая, – но лишь с условием, что ты не будешь одна. Берешь инспектора Чэна с собой. И доложи все это Бай Хишань. Она берёт ответственность за тебя.

Ли Синьвэй, услышав одобрительную речь капитана, не смогла сдержать восторга от очередной победы в своей игре.

– Спасибо, капитан! Я в долгу перед вами!

Капитан Ванг Ки улыбнулся, стараясь стереть пот с влажного лба. Разговор с Ли Синьвэй сильно его напряг, хотя, возможно, дело было и в возрасте…

– Упертая ты, девчонка.

После битвы с капитаном Ли Синьвэй сверкала, словно фейерверк, насыщая небеса яркими цветами. Её внутреннее пламеня было не менее огненным, чем её внешние проявления. Выйдя из кабинета, она заметила, что все погрузились в свои дела, и, не желая тратить драгоценное время, направилась к заместителю капитана Бай Хишань.

Осторожно постучав в дверь, она вошла, произнося с улыбкой:

– Эта была не долгая битва, поэтому…

Окаменевшие слова застряли комом в горле Ли Синьвэй, когда она увидела собравшихся в кабинете. Встреча обещала быть более официальной, чем она предполагала. Бай Хишань, гроза преступного мира, сидела за своим рабочим столом, подписывая документы. Неподалеку, скрестив руки на груди, хмурился инспектор Чэн Юнли, а в углу, словно тень, примостилась Сяо Фан. Сердце Синьвэй екнуло. Она не видела их целую вечность. В памяти мгновенно всплыли обрывки воспоминаний – совместные расследования, опасные перестрелки, победные улыбки и горькие потери…

– Чего застыла в дверях? Заходи, раз уж постучала, – властно, но с ноткой теплоты в голосе, велела Хишань, приглашая девушку внутрь, под удивленные и заинтересованные взгляды коллег.

Ли Синьвэй на мгновение избавилась от нахлынувшего смущения и, взяв себя в руки, вернулась к привычной уверенности. В конце концов, она детектив, и такие мелочи не должны её выбивать из колеи.

Бай Хишань, не отводя взгляда, приподняла бровь, словно сканируя ее насквозь:

– Что сказал Ванг Ки?

Ли Синьвэй бросила поочередные взгляды на каждого присутствующего, оценивая их реакцию, а затем, уголки её губ дрогнули в той самой зловещей усмешке, от которой у многих преступников мурашки бежали по коже.

– Он передает это дело мне.

Чэн Юнли не смог сдержать своего недовольства, которое отразилось на его лице. Его глаза расширились от удивления и возмущения.

– Что?! Мы уже начали работать над ним! Мы потратили кучу времени и сил на сбор информации, а ты, как снег на голову, свалилась и все перечеркнула!

– А ты, как был ворчливым ребенком, так и остался, – съязвила детектив, не собираясь уступать в этой словесной перепалке. Старые привычки берут свое.

Чэн Юнли:

– …

– Да знаешь, что… – начал он, готовый разразиться тирадой, но был прерван.

Бай Хишань, с грацией пантеры, резко встала с кресла. На ее лице читалось крайнее раздражение. Казалось, она готова яростно швырнуть тяжелую папку документов в этих двоих, словно одним решительным движением решая все проблемы.

– Хватит! Вы оба ведете себя, как дети малые, а я за вами присматриваю, как мать-одиночка. Хоть бы один раз проявили элементарное уважение к старшим!

Тем временем, Сяо Фан, наблюдатель со стороны, сидела в стороне, мирно потягивая свой чай из фарфоровой чашки, словно не замечая назревающего конфликта. Ее лицо оставалось непроницаемым, как всегда. Казалось, ничто в этом мире не могло вывести ее из равновесия. Только тонкий аромат жасмина выдавал ее присутствие в комнате.

Бай Хишань действительно воспринималась в отделе как заботливая мать, оберегающая своих сотрудников от жестокого капитана и других серьезных проблем. Она пользовалась всеобщим уважением. Ей пришлось пройти через множество трудностей, чтобы заслужить звание заместителя капитана и помогать своему коллективу. Бай Хишань не просто управляла, она вдохновляла, создавая вокруг себя атмосферу взаимопомощи и доверия. В коллективе её уважали не только за достижения, но и за человеческие качества, которые делали её невероятной личностью.

– Прямо детский сад на выезде, а не отдел расследований. Весело тут у вас, – заметила Сяо Фан, отстраняясь от стола и направляясь к ним с чашкой чая в руке. В ее голосе звучала легкая ирония, но без тени осуждения.

Детектив, внезапно преобразившись, радостно воскликнула, её глаза заискрились неподдельной радостью. С искренним энтузиазмом она обхватила её ладонь своими руками, словно выиграла в лотерею.

– Ох, Сяо Фан, как же я по тебе соскучилась!

Встреча с ней всегда была для Ли Синьвэй глотком свежего воздуха. Сяо Фан ответила ей теплой, едва заметной улыбкой, и ее присутствие, как всегда, внесло в напряженную атмосферу комнаты нотку спокойствия и умиротворения. Казалось, вокруг нее рассеивается любой негатив.

Во время отпуска Ли Синьвэй почти не покидала стены своего дома, предпочитая уют домашнего уединения. Единственным нарушителем её спокойствия была Чжу Мэйху, которая постоянно уговаривала её выйти на прогулку. Но детектив, отмахиваясь, отвечала: «Дома так хорошо и спокойно. Мне уже хватило этой людской суеты». Но, несмотря на внешний успех, сама она все равно сидела и грызла ногти, заглушая внутренний дискомфорт. В глубине души она понимала, что поймать какую-нибудь мелкую "преступную тушу" – это лишь временное облегчение, а не настоящая победа.

– Вы все резко собрались. Прямо как в добрые старые времена!

Сяо Фан мягко улыбнулась, поправляя свой безупречно белый халат и немного небрежный, но от этого не менее очаровательный пучок на затылке.

– Я заскочила проведать Бай и отдать ей результаты экспертизы. Скоро вернусь обратно в свой морг, – произнесла она с легкой грустью. Работа в ее отделе не оставляла времени на личную жизнь.

Ли Синьвэй угрюмо хмыкнула в ответ. Она знала, что Сяо Фан допоздна пропадает в экспертном отделе, практически живя там. Детектив не могла не заметить, что ее кожа стала немного бледнее, потеряла здоровый румянец от постоянной нехватки сна и витаминов.

– Ты выглядишь уставшей, вся такая бледная, словно сама недавно встала из гроба, – не удержалась от замечания Ли Синьвэй.

Сяо Фан, усмехнувшись, словно отшучиваясь, произнесла:

– Я просто поддерживаю контакт с трупами, – допив свой чай, она поставила чашку на стол и добавила, – Спасибо за угощение, мне пора возвращаться к своим подопечным. Рада была снова вас увидеть, добро пожаловать обратно в строй.

Легко стукнув детектива по плечу, Сяо Фан исчезла из кабинета, оставив за собой едва уловимый аромат жасмина, смешанный с горьковатыми нотками кофе и слабым запахом формалина. Ее уход оставил ощущение легкой пустоты и осознания того, что у каждого из них своя, порой очень тяжелая, но важная работа.

В кабинете, словно после мимолетного визита ангела, остались лишь Бай Хишань, Чэн Юнли и сама Ли Синьвэй. Атмосфера вновь наполнилась напряжением и сосредоточенностью. Им предстояло погрузиться в пучину преступного мира, распутать сложный клубок лжи и насилия. Как же детективу Ли этого не хватало…

– Ладно, не будем тратить время впустую, – властно произнесла Бай Хишань, вновь занимая свое место за массивным дубовым столом, который казался центром управления всем отделом. Она извлекла из стопки бумаг черную папку с документами, перевязанную тонкой черной лентой. На обложке, словно зловещее предупреждение, красовалась надпись белыми, траурными буквами: «Дело № 103. Убийство Учителя».

Протянув папку Ли Синьвэй, Бай Хишань коротко кивнула, призывая ее к действию. Детектив взяла папку, ощущая ее вес в руках. Открыв ее, она тут же погрузилась в тщательное изучение фотографий с места преступления, отчетов судмедэкспертов и многочисленных пометок, сделанных аккуратным почерком Чэн Юнли. Каждая деталь, казалось, кричала о жестокости и хладнокровности убийцы. Ей предстояло разгадать загадку, скрытую в этих уликах, найти того, кто посмел посягнуть на святое – наставника, учителя.

Рядом с изображением жертвы значились имя и фамилия, дата рождения, место проживания, возраст, рост и вес. Жертву звали Син Ши – учитель истории и выдающийся ученый, преподаватель знаменитого «Университета Наук и Исследований» в Нанкине. Мужчина, достигший почтенного возраста, имел небольшую сединку в черных волосах и длинные усы, придающие ему серьезный вид. Он выглядел таким же умным, как и его достижения. В день своей трагической смерти он был одет в простую серую рубашку с закатанными до плеч рукавами, черные брюки и обычные туфли. Перелистывая страницы, Ли Синьвэй наткнулась на фотографию, где было множество студентов, что пробудило в ней воспоминания о собственном опыте в университете. «Возможно, он был куратором…»

– Есть подозреваемые? – спросила детектив, завершив изучение папки.

– Мы решили допросить группу, которую он курировал, – ответил Чэн Юнли, подмечая одну догадку, – Ребята были активными и очень любили своего наставника. Но только один из них показался подозрительным.

– И кто же это?

Инспектор Чэн вновь открыл папку и указал на фотографию, фиксируя взгляд на одном студенте, выделяя его из остальных.

– Вэнь Су – студент второго курса, обучающийся на биологическом факультете. Девятнадцатилетний юноша, худощавый и с яркой улыбкой, с растрепанными волосами, неуклюже лежащими на лбу. Одет, как и подобает ученикам его возраста; только бежевый рюкзак на поясе будто выделял его среди прочих.

Ли Синьвэй, не отрываясь, вглядывалась в фотографию жертвы. На снимке был запечатлен молодой человек с мягкими чертами лица и немного рассеянным взглядом. Одет он был просто и скромно, без намека на вызывающий стиль или принадлежность к каким-либо группировкам. Обычный студент, каких тысячи. В отчетах значилось, что по характеру он был тихим и замкнутым, настоящим скромнягой, неконфликтным и отзывчивым.