Дуальность времени: Метатрон. Том2

Внутри царила сухая, деловая атмосфера: проект по запуску производства местных автомобилей – амбициозный, рискованный, но потенциально прибыльный. Все четверо мужчин с той стороны стола хотели одного – вложений Риверы. И в глубине души надеялись, что смогут его перехитрить.

Но он уже сидел напротив – тихий, неподвижный, почти равнодушный.

Сидел, как человек, который давно знает исход этой игры.

«Если войти на рынок первыми…» – начал один из них.

«Нам не нужно быть первыми, – прервал Мэйсон, не отрывая взгляда от планшета. – Нам нужно быть единственными».

Слайды сменились. Логистика, маршруты, внешние узлы. Слово взял седовласый с прищуром, как у карточного шулера:

«Естественно, ради эффективности мы планируем закупить ключевые компоненты у партнёров в Сеуле. Это… проверено».

Слово «естественно» прозвучало слишком самодовольно. Ривера медленно повернул голову, но не перебил. Он дал мужчине договорить. До последнего.

«…разумеется, сборка может производиться здесь, но поставки из Южной Кореи – это экономия до шестнадцати процентов».

Мэйсон хмыкнул, не поднимая головы. Он пролистал планшет, и только потом спокойно, почти лениво произнёс:

«Шестнадцать процентов на бумаге. А на практике? Таможня. Задержки. Валютные скачки. Не говоря уже о том, что…»

Он взглянул на Арью. Та, не дожидаясь сигнала, уже говорила:

«…что одна поломка в цепочке поставок – и весь завод становится бесполезной махиной из стали. В то время как местное производство даёт нам независимость. И, – она выделила паузу, – политическую поддержку».

«Прямая сборка во Врига-Вриго даст двадцать два процента чистой прибыли уже ко второму году, – спокойно сказала Ирен. – Без внешней зависимости. С собственным брендом. С лейблом „Сделано здесь“, за который не стыдно. Которым будут гордиться».

«Мы работаем над страховочными маршрутами…» – начал было кто-то, но мужчина с золотым перстнем, перебил, громко, с фальшивым смехом:

«Ага, а потом эти вот, – он кивнул в сторону Арьи, – скажут, что можно сэкономить на транспортировке, если покрасить контейнеры в розовый. Девушки же любят всё яркое, верно?»

Он нагло посмотрел на Ирен.

«А у этой, гляди, глаза умные. Может, и правда понимает, что говорит. Хотя с такими скулами ей бы рекламу духов снимать, а не графики считать».

Арья сжала планшет, как нож, но не ответила. Ирен осталась спокойной, только её пальцы чуть сжались на краю папки. Ни одна из них не опустила глаза.

«Мы, конечно, понимаем, что молодые секретарши здесь скорее для эстетики, чем для обсуждения логистики, но мы же всё-таки обсуждаем производство, а не нюансы макияжа».

Мейсон, не поднимая голоса, ответил:

«Мисс Пауэлл и мисс Кальдерон – не просто ассистенты. Они курируют стратегическую часть проекта и отлично ориентируются в производственном цикле. Вы можете не запоминать их имён. Но будьте уверен – именно они решают, подписывает ли наш босс контракт с вами или с кем-то более вменяемым»

«Разумеется, – протянул тот, – я просто сказал, как это выглядит. Простите, но когда красивые девушки говорят о деньгах, мне всегда хочется перепроверить – что именно они продают»

Никто не засмеялся. Только воздух стал плотнее. Остальные мужчины у стола притихли, делая вид, что рассматривают документы. Тот самый молодой из них посмотрел на того так, как смотрят на сломанный прибор: с холодной брезгливостью.

Арья плавно оторвала взгляд от планшета, подняла глаза и сказала ровно, почти с любезной вежливостью, в которой, однако, чувствовался лёд:

«Иногда мне жаль, что в этом бизнесе внешний вид отвлекает от сути. Особенно когда речь идёт о женщинах. А ведь именно они, как правило, держат в голове все цифры, пока мужчины их только выговаривают».

В зале повисла тишина. Кто-то кашлянул. Молодой человек с противоположной стороны взглянул на неё с лёгким восхищением.

Арья повернулась обратно к планшету, словно уже всё сказала.

Но Моралес, уязвлённый тем, что его поставили на место – и не мужчина, а женщина, – усмехнулся. Негромко, с каким-то самодовольным презрением:

«Ха… Простите, если обидел. Просто редко встречаешь женщин, которые могут говорить о прибыли так же уверенно, как о сумочках. В любом случае, вы – украшение стола».

Он поднял бокал воды, как бы в тосте.

«Чтобы ум и красота в одной упаковке продавались подороже».

Ривера медленно положил ладонь на стол.

Поднял глаза.

«Напомните мне, – голос был тихим, без интонаций, – как вас зовут?»

Мужчина расправил плечи.

«Рубен Моралес».

«Рубен», – повторил Гаспар, как будто пробуя имя на вкус.

«Если вам сложно слушать женщин, говорящих умнее вас – боюсь, это не производственная проблема, а личная. Вас смущает, что они умнее вас».

Улыбка Моралеса увяла. Остальные отвели глаза.

«Я… – мужчина кашлянул. – Да, просто хотел уточнить, с кем мы работаем».

«Вы работаете со мной».

В этом голосе было что-то ледяное.

«А они – мои люди. Если у вас есть вопросы, задавайте их мне. Или вообще держите рот закрытым».

«Я… конечно…» – пробормотал тот.

Моралес хотел ещё что-то сказать, но тут заговорил молодой.

Спокойно, но с силой, как будто остановив то, что только начиналось:

«Прошу прощения за коллегу. Он хороший специалист по логистике, но, увы…» – Он повернулся к Моралесу. Взгляд – жёсткий, не по возрасту взрослый, – «воспитание не всегда идёт в комплекте с интеллектом».

Ривера посмотрел на него.

«Имя?»

«Серхио Линарес».

Гаспар кивнул, будто поставив галочку.

Он медленно сцепил пальцы на столе.

«Я не финансирую машины, собранные по частям из чужих контейнеров», – произнёс он. Голос был ровным, но в нём звенел металл.

«Проект будет работать. Но он будет работать здесь. Во Врига-Вриго. На заводе, который мы построим. С деталями, которые произведены нашими людьми. С логотипом, за который не будет стыдно».

Один из мужчин, рискнул вставить:

«Но ведь двигатели такого уровня пока не производятся в регионе. Это может занять годы».

Гаспар не повернул головы. Он просто сказал:

«Значит, научим».

Ирен краем глаза заметила, как Моралес, покачал головой. Он не понимал. Или не хотел понять.

«Врига-Вриго – не свалка для иностранных отходов, – продолжил Мэйсон, – Мы создаём бренд. А не ещё одну сборочную линию с азиатскими шильдиками. Ваша задача – понять разницу».

На мгновение стало слышно только, как кто-то перелистывает бумаги – слишком резко, слишком шумно. Потом – тишина.

Серхио Линарес, поднял глаза и сказал:

«Если всё будет здесь – это изменит правила. Сделает нас независимыми. И… даёт шанс многим семьям на острове».

Гаспар кивнул ему, как учитель, довольный ответом ученика.

«Именно, – сказал он. – Мы не покупаем мечту. Мы её строим… Сделка будет. Но через вас».

Он повернулся к Моралесу.

«А вам я советую подумать, что вы скажете в следующий раз. Если будет следующий».

Тот молчал, лицо его стало серым. Ругался внутренне, кипел, но наружу не выходило ничего, кроме пота на лбу.

«Контракт вы пришлёте до конца дня», – сказал Гаспар, откидываясь в кресле.

«Конечно», – поспешно закивали за столом.

Он встал.

Весь зал поднялся вместе с ним, как по команде. Ирен и Арья следом.

Они направились к лифту.

Гаспар шёл первым, но перед самой дверью неожиданно остановился.

«Вы спускайтесь, – сказал он тихо. – Мне нужно кое-что доделать. Скоро приду».

Он даже не посмотрел на них – просто сказал и отвернулся, уже доставая телефон.

Арья молча кивнула. Ирен на мгновение задержалась – хотелось спросить что именно, но она лишь вошла в лифт, обернувшись в последний момент.

Двери скользнули с приглушённым звуком, отрезая их от его фигуры.

В лифте было тихо. Только шум воздуха в вентиляции и лёгкое жужжание кабины.

Арья стояла прямо, взгляд в одну точку. Ирен вдруг почувствовала, как колотится сердце.

Почему он остался?

Он ведь никогда не отходит от графика. Никогда не даёт поводов для случайностей. А сейчас…

Она смотрела на стрелку этажа и думала о том, как тишина может быть предвестником.

Они вышли в холл – просторный, стеклянный, с зеркальным полом. Прямо перед выходом из здания.

Дождь закончился недавно, асфальт ещё блестел. Дамы встали у стеклянных дверей, ожидая машину.

«Сколько он там ещё?» – тихо спросила Арья, сверяясь с телефоном.

«Сказал – скоро. Значит, скоро», – отозвалась Ирен. Её голос был спокойным, но пальцы чуть дрожали.

В этот момент с неба, будто оторвавшись от облаков, нечто рухнуло вниз.

С глухим ударом тело врезалось в стоящий у обочины седан. Раздался треск стекла, металлический вздох капота… и следом – вопль сигнализации.

Крыша машины вмялась внутрь. Сигнализация визжала, будто кричала за того, кто больше не мог.

«О боже!» – Арья сделала шаг назад.

«Это… человек?» – Ирен не сразу поняла, что видит.

Да. Рубен Моралес. Его лицо неузнаваемо. Пальцы всё ещё сжаты в судороге.

Он упал со здания.

Толпа на тротуаре застыла. Кто-то бросился вперёд, кто-то в панике отпрянул.

Ирен не могла пошевелиться. Ни шагу. Только взгляд – застывший на искривлённом, полусогнутом теле. Кожа бледная. Костюм в лоскуты.

Кто-то из охраны уже побежал к месту падения, раздался тревожный сигнал.

«Боже… – прошептала Арья. – Он прыгнул?»

Ирен застыла, не в силах двинуться. Всё происходило будто в воде – искажённо, приглушённо. Но не звук сирены. Она резала уши.

«Кто-нибудь, вызывайте скорую!» – вскрикнула девушка у входа.

«Живой он? Нет, чёрт, смотри на шею…»

Люди – офисные, в пиджаках, с бейджами – начали сбегаться.

Кто-то достал телефон, кто-то уже снимал.

Один смотрел вверх, другой стоял в оцепенении, словно пытаясь сложить пазл:

«Сколько тут этажей?»

«Он откуда-то сверху».

Где-то кто-то кричал охраннику, кто-то срывал фразу на полуслове.

Всё смешалось: страх, возбуждение, звон телефонов.

А потом двери холдинга снова распахнулись.

На пороге появился Гаспар Ривера.

Шёл спокойно, как будто только что закончил обед.

Ни капли волнения. Ни взгляда в сторону Моралеса.

Он остановился рядом с девушками, даже не глянув на тело.

Он поправил пальто. Легко кивнул охране.

«Машина будет с минуты на минуту», – сказал тот тихо.

Ирен смотрела на него, не моргая. Губы её чуть дрожали.

«Он… упал… Моралес», – выдавила Ирен.

Гаспар кивнул.

«Кто знает, что толкает человека на самоубийство».

Он поправил воротник пальто.

И она заметила.

Тонкую, едва заметную полосу крови на манжете. Как по ошибке задетый мазок.

Прошло четыре минуты с момента, как он остался наверху. Четыре.

Достаточно, чтобы сломать челюсть, выбить несколько зубов, ударить об стену, поднять и вышвырнуть.

Достаточно, чтобы протереть руки, оправить воротник, нажать кнопку лифта и спуститься на первый этаж.

Ирен ничего не сказала. Только медленно выдохнула.

К подъезду подкатила чёрная машина – микроавтобус.

Водитель вышел, открыл дверь, поклонился. Гаспар, как всегда, первым сел внутрь.

Он уселся на заднее сиденье, закинув ногу на ногу, как будто только что вернулся из театра.

Ирен, не двигаясь, стояла секунду – потом шагнула за ним. Колени дрожали.

Она села рядом, как будто это был обычный день.

Арья села напротив, так и не взглянув на них.

Машина мягко тронулась.

А над холдингом, за тучами, гудел ветер.

В салоне машины стояла тишина, насыщенная, как воздух перед грозой. Арья молча проверяла что-то в планшете, не поднимая глаз. Ирен сидела рядом с Риверой, чувствуя, как ледяное напряжение в нём пронизывает воздух. Машина двигалась плавно, будто скользила сквозь город, в котором никто не смел им перечить.

Ирен не выдержала. Повернулась к нему и тихо, но твёрдо спросила:

«Что случилось с тем мужчиной?»

Ривера не сразу посмотрел на неё. Скользил взглядом по окну, будто там было что-то важнее. Потом чуть наклонился вперёд, поправил рукав пальто и, почти с ленцой, будто разглядывая пустоту, произнёс:

«Очевидно, он хотел проверить, насколько прочной была машина, на которую он упал. В рамках своей профессиональной деятельности»

Он даже не улыбнулся. Эта ирония звучала без капли насмешки. Просто как… точка в отчёте.

Ирен нахмурилась. Её дыхание стало чуть глубже.

«Хотя он был отвратительным человеком… и проклятым женоненавистником, – сказала она с нажимом, – он не заслуживал смерти».

Ривера повернул к ней голову. В его взгляде не было ни ярости, ни угрызений. Только безмолвное раздражение, будто кто-то мешал ему вести дела.

«Если вы так расстроены, – сказал он ровно, – пошлите цветы на его похороны».

Мгновение.

«Или сходите в церковь и зажгите свечу… не знаю».

Он пожал плечами, словно вопрос был слишком мелким, чтобы заслуживать внимания.

В этот момент зазвонил телефон.

Ривера без спешки достал его, глянул на экран, ответил.

«Говори»

Пауза. Затем лицо его будто слегка перекосило – едва заметно, но напряжение хлынуло волной. Ирен почувствовала, как что-то изменилось в машине – как будто температура воздуха упала.

«Езжай прямо туда, и я скоро буду»

Он повесил трубку, бросил короткий взгляд на водителя:

«Останови»

Машина затормозила у обочины, где уже начинало сгущаться вечернее движение. Арья подняла голову, растерянно моргнула. Ирен смотрела прямо на него:

«Что случилось?»

Он повернулся к ним обеим, холодно, быстро:

«Вы возьмёте такси. Мне нужно ехать одному.»

«Но…» – начала Арья.

«Такси, Мисс Пауэлл. Это приказ»

Ирен, стараясь говорить как можно тише, прошептала:

«Это насчёт Аркадия?»

Но Ривера не ответил. Вместо этого он вдруг наклонился ближе, и между ними остались всего несколько сантиметров. На миг ей показалось, что он собирается сказать нечто страшное… или – поцеловать её. И она не знала, чего боится больше.

Но Ривера просто потянулся рукой – спокойно, точно, и… открыл дверь рядом с ней. Ирен моргнула, ошеломлённая.

«Вылезайте»

Голос – ровный, как лезвие. Приказ, не терпящий возражений.

Ирен молча вышла. Арья – следом. Дверь захлопнулась.

Ривера коротко сказал:

«Едем. К дому моей матери»

Машина сорвалась с места. В зеркале заднего вида Арья всё ещё держала планшет, прижав к груди, а Ирен смотрела вслед машине, с тревогой, которую уже нельзя было спрятать.

Глава 11. Вооруженное нападение

Закрытый бассейн источал теплый пар, словно выдох из легких дома. На лежаке под сенью пальмы, заботливо высаженной в бетонную клумбу, полулежала Дженнифер – загорелая, беззаботная, будто сошла с обложки модного журнала. В руках у неё как раз и был журнал, а в другой – высокий бокал с ледяным коктейлем, на донышке которого крутился забытый кусочек лайма.

Рядом стоял Логан. Телохранитель. В мокром от пота костюме, в котором он чувствовал себя так же неуместно, как гробовщик на детском утреннике. Он стоял, потому что так велела она.

«Дженнифер… – осторожно начал он. – Простите, но, может быть, я возьму минут десять на кофе?»

Она подняла на него глаза. Зрачки – тёмные, как омуты, в которых тонули многие мужчины.

«Нет, не можешь, – сказала она, с улыбкой, в которой сквозило то ли кокетство, то ли приказ. – Мы вместе выпьем кофе после бассейна».

Он вздохнул. Нехотя, почти бессознательно. Как будто этот звук сам вырвался из него, прежде чем он смог его сдержать.

«Что случилось? – Дженнифер отложила журнал и села, коктейль качнулся. – Ты вздыхаешь, как будто тебя тут держат насильно».

«Потому что так и есть», – подумал он. А вслух:

«Просто не понимаю, зачем я здесь. Вы же и без меня в безопасности».

«Это ты так решил? – её брови взметнулись. – Я говорю, что ты должен быть рядом. Значит, ты будешь. Или ты хочешь, чтобы со мной что-то случилось?»

Он напряг челюсть и проглотил раздражение, как горький сироп.

«Конечно, мисс. Вы правы. Прошу прощения».

«Идиотка, – добавил мысленно. – Как будто бы ты действительно в опасности среди этих стен из пуленепробиваемого стекла».

«Улыбайся, Логан, – сказала она, поднимаясь. – А то рядом с тобой хочется повеситься. Ты как тень на празднике».

Она подошла к краю бассейна, кокетливо бросила на него взгляд и прыгнула. Вода сомкнулась над ней с мягким всплеском.

Он, наконец, позволил себе сесть. Спина ныла – слишком много часов на ногах. Больше охрана Дженнифера напоминала службу у капризной принцессы.

Он едва начал расслабляться, когда её крик взорвал воздух:

«Логан! Мою ногу свело! Помоги!»

Он вскочил. Её не было видно. Поверхность бассейна колыхалась. Паника вспыхнула мгновенно. Он сорвал с себя пиджак, пистолет полетел на плитку, и через секунду он уже нырнул.

Тело Дженнифер было тяжёлым, как мокрая кукла. Он вытащил её к бортику, прижал к себе.

«Дженнифер! – закричал он. – Слышите меня?»

Она не отвечала. Глаза закрыты. Лицо безжизненное.

Он резко хлопнул её по щеке. Сердце стучало в висках.

«Дженнифер, очнитесь!»

И тут она зашевелилась. Её губы коснулись его губ – медленно, намеренно. Это был не случайный поцелуй. Это была сцена.

Он отпрянул, будто его ударили.

«Что вы делаете?!» – рявкнул он. В груди всё кипело.

Дженнифер, захохотав, откинулась на спину, позволив воде носить её.

«Ну ты и напугался! – воскликнула она сквозь смех. – Господи, как же ты испугался!»

Он смотрел на неё, сжимая кулаки. Мокрый, униженный.

«По-вашему, это шутка?»

«Ага. Очень даже! Ты видел своё лицо?»

«Мой телефон… мои документы… – сквозь зубы прошипел он. – Всё промокло к чёртовой матери!»

«Ой, не будь таким занудой. Считай это проверкой. Теперь я знаю, что ты действительно меня спасёшь. Если что».

Он смотрел на неё, как смотрят на сумасшедшую.

«Следующий раз я дважды подумаю. А что насчёт поцелуя?»

«Мы теперь в расчёте. Помнишь, ты сам как-то неожиданно поцеловал меня?»

«Это было в критической ситуации! А вы… вы это сделали ради забавы!»

«Ну, прими это как благодарность, – она хихикнула. – Призовой поцелуй».

«Не делайте так больше. Никогда», – процедил он и вылез из бассейна.

Она последовала за ним. Уже не смеялась.

«Брось, Логан! Зачем ты все портишь?» – её голос прозвучал надтреснуто. Уже не игриво.

Он остановился, как будто ударился о стену. Резко развернулся, на лице проступило раздражение, перекосившее губы.

«Я не ваша игрушка».

Дженнифер фыркнула, подошла ближе и скрестила руки на груди, дерзко вскинув подбородок.

«Но ты так радуешься, когда получаешь свою недельную зарплату, – сказала с укором, – а чуть что – ведёшь себя, как обиженный мальчик. Трудно прислуживать, да?»

Логан напряг челюсть, вены вздулись на висках. Он шагнул вперёд, приблизившись почти вплотную. Его голос был ледяным, как осколок стекла:

«Вы правда думаете, что деньгами можно кого-то подчинить? Как раба?»

Она вздохнула, глаза метнули искру.

«Мы просто развлекаемся. Мне нравится быть рядом с тобой. А ты… ты ведёшь себя, будто я тебя бью плёткой».

И тут что-то в нём оборвалось. Слова вырвались, как выстрелы.

«Хватит играть. Ты ведёшь себя, как избалованный ребёнок, который хочет, чтобы на него обратили внимание. Но ты не глупая. Ты умная, сильная, но портишь всё своими выходками. Ты жалуешься, что мать тебя не понимает? Так начни вести себя достойно!»

Слова били, как пощёчины. Дженнифер отпрянула. Губы задрожали, глаза блестели.

«Кем ты себя возомнил?»

«Взрослым человеком. И тебе пора стать такой. Если тебе нужен кто-то для похоти – ищи другого. Но не играй в любовь, когда ты даже не знаешь, что это»

Пощёчина пришла неожиданно, звонкая, резкая. Она ударила, оттолкнула его и закричала:

«Ты… ты сукин сын! Как ты смеешь?!»

В этот момент в помещение вошла Роуз. Холодная, собранная, как всегда. Увидев Логана мокрым, нахмурилась. Тот замер.

«Что здесь происходит?»

«Мама! Выгони его! Он унизил меня!» – вопила Дженнифер, глаза её метали молнии.

«Хватит истерик, – отрезала Роуз. – Иди в душ. Дядя уже ждёт тебя наверху».

Дженнифер фыркнула, но подчинилась. Уходя, с силой захлопнула дверь, и плитка на стене вздрогнула.

Роуз повернулась к Логану. Голос стал тихим, ледяным:

«Никогда больше не разговаривай с моей дочерью в таком тоне».

Логан опустил голову. Плечи дрожали, как от холода.

«Мадам Ривера… Простите. Но кто-то должен был это сказать».

«Ты – последний, кто имеет на это право, – произнесла она. – Ты здесь, чтобы защищать её, а не читать нотации».

Он поднял взгляд. Глаза полыхнули болью, обидой, отчаянием:

«Я так рад, что в этом доме есть хоть кто-то, кто в курсе, что я не жиголо! – с ядом выплеснул он свою обиду и злость, указывая на промокшую рубашку, – Посмотрите на меня. Я позволял ей всё. Но это уже слишком».

«Это не оправдывает тебя, – отрезала она. – Если Дженнифер вела себя плохо – нужно было сказать мне. Не устраивать спектакль. Я бы поговорила с ней».

«Дженнифер хочет именно этого. Чтобы вы вспомнили, о ее существовании. Потому что вы замечаете ее только тогда, когда она проказничает. В остальное время вы ведете себя так, будто у вас только один сын, а к дочери относитесь как к сводному ребенку. Неудивительно, что она ищет любовь, которая ей так нужна, в моих объятиях», – сказал Логан, но тут же пожалел об этом. Потому что Роуз посмотрела на него с яростью и разочарованием.

«Прошу прощения?» – сказала она, тихо, но страшно.

Сердце Логана защемило, словно его пронзила стрела, и, поняв, что зашел слишком далеко, он тихо сказал: «Простите, я не это имел в виду. Я просто..» – выдавил он из себя.

«Как ты смеешь учить меня, как любить моих детей?! Какая жалость! Я не ожидала от тебя такой бестактности! Я… разочарована в тебе»

Она отвернулась, собираясь уйти. Но Логан, чувствуя, как рушится всё, схватил её за руку.

«Роуз, прошу… Простите меня. Вы очень дороги мне! Я не хотел вас расстраивать…»

Она стряхнула его руки.

«Ты остаёшься, потому что ты хороший телохранитель. Но ещё одно слово – и ты будешь за дверью»

И ушла, оставив после себя запах духов и ощущение ледяной пустоты.

Логан остался один. В грудной клетке – пустота. Он прижал ладони к лицу. Слёзы выступили сами собой. Слёзы злости и бессилия.

Он должен был сдержаться. Он должен был молчать. Но теперь всё разрушено.

Он вытер лицо, тяжело вдохнул. Взял себя в руки. Переоделся в раздевалке и собирался незаметно для остальных подняться наверх и пойти на обед. У него совсем не было аппетита из-за грусти, но всё же ему хотелось выйти на воздух, немного развеяться. В тот момент, когда он уже поднимался по лестнице, на его телефон пришло сообщение. Незнакомый номер.

«Если не хочешь, чтобы Роуз умерла, ни в коем случае не покидай дом! Скоро будет вооружённое нападение! Будь осторожен!»

Когда Логан прочитал это, ему стало не по себе. Он тут же позвонил на этот номер, но услышал в ответ, что номер больше не используется. Внутри него зародилось сомнение.

Одна его часть думала, что это может быть ловушка, другая – что это чья-то глупая шутка, а третья – что сообщение вполне может быть правдой. Поэтому он решил, что остаться здесь ещё немного никому не повредит.

Он поднялся наверх, намереваясь показать это сообщение Роуз.

В гостиной царил свет и спокойствие. Дженнифер и Роуз сидели на диване, а напротив – высокий, седовласый мужчина с телом бывшего спортсмена. Его глаза, холодные и серые, уставились на Логана, словно на незнакомца, который перешёл черту.

Роуз не смотрела на него.

«Это Логан. Телохранитель Дженнифер. Бывший военный», – представила она, сдержанно.

Мужчина приподнял бровь, словно оценивая угрозу. Дженнифер смотрела в потолок, губы были сжаты. «Логан, познакомься с моим братом Леоном Риверой, – сухо произнесла Роуз. – Он вернулся домой впервые за много лет».

Она не смотрела на Логана – была зла. Глаза её были как сталь

Логан медленно кивнул, выдавил: «Здравствуйте, сэр, добро пожаловать».

«Спасибо, молодой человек, – проговорил Леон. Голос его был хриплый, словно сквозь песок. – Я слышал, что вы с Дженнифер немного поссорились. Она немного бунтарка. Я знаю, что с ним трудно работать, но будь я проклят, если на его голове пропадет хоть один волос».

Логан вытянулся:

«Мне очень жаль, сэр! Я прослежу, чтобы это больше не повторилось».

«Да, это точно! – строго сказала Дженнифер, – потому что ты уволен. Можешь катиться к черту!»