Синий Звон

– Ну что же. Могу только посочувствовать! Погаси огонь от греха и пошли на воздух, – мягко проговорил Антон Владимирович, сам же подумал: «Ну настоящая же ведьма – только о своём печётся, а что там с Мельничихой, то дело десятое». – Егоров, ты там долго?

– Нет никого, Вашбродь! – высунулся сверху адъютант.

– Так и пошли. И найди чем перекрыть вход: от двери-то ничего не осталось. Да прихвати что-то личное, что Мельничиха на себе носила.

– Вот так всегда. Как дверь разносить, так силушки не жалко. А как потом закрывать: «Егоров, найди! Егоров, придумай! Егоров, подбери», – пробурчал под нос поручик вслед вышедшему начальнику.

Пока молодой жандарм искал затребованное, Рыжков, нашедший в кустах несколько сухих ольховых палок, вышел на середину вытоптанной площадки перед входом и начал деловито готовить большой ритуал поиска. Сперва он очертил ровный двухаршинный круг и воткнул в его центр ветку, тщательно подобранную по каким-то известным только ему параметрам. После достал из кармана военный компас и, несколько раз сверившись с ним, отметил направление на север. Затем, закрыв глаза и ориентируясь на свои ощущения, погрузил в землю кованый трёхвершковый гвоздь, который предварительно достал из планшетки.

– Егоров! Нашёл что-то? – крикнул ротмистр.

– Так точно, Вашбродь! – подбежал адъютант, протягивая тому цветастый платок.

– Годится, – задумчиво протянул Рыжков и завязал полученную вещь Мельничихи хитрым узлом на конце ещё одной палки, после чего воткнул её в северную отметку на поисковом круге.

– Как у вас, кудесников, всё сложно! – закатила глаза Ланина, до этого с интересом наблюдавшая за приготовлениями.

– Ну не всем же птиц убивать, – с сарказмом вступился за своих Егоров.

– П-ф, посмотрим, – фыркнула ведьмочка.

– Тцыть, разойдитесь! – урезонил обоих Рыжков, внимательно разглядывающий получившееся. – Вроде всё на месте, ничего не упустил. Начинаем.

Кудесник, слегка крякнув и щёлкнув суставами, устроился на нижней, уже чуть тронутой сырой гнилью низкой ступеньке, отрешился от всего, медленно и глубоко вдохнул и одновременно с резким выдохом выкинул обе руки ладонями вперёд в сторону торчащего из земли гвоздя. Гвоздь моментально раскалился до бела, и сырая земля вокруг него начала с шипением выбрасывать невесомые струйки пара. Несколько секунд больше ничего не происходило, как вдруг словно бы ожившая чародейская схема налилась зеленоватым светом, а из вспыхнувшего и быстро осевшего серым пеплом платка с треском вырвалась изумрудная искра, как бы в ожидании задрожавшая в метре от земли. Рыжков встал со ступени и неспешно, словно боясь спугнуть, подошёл и подвёл сложенные лодочкой ладони под получившийся энергетический сгусток и было направился к пролётке, но тот вдруг начал биться, показывая, что ротмистр идёт не туда.

– Неужели? – пробормотал ротмистр и, наклонившись, что-то шепнул воплощению поискового заклятия, которое, вспыхнув в ответ яркой зеленью, взлетело по небольшой дуге и с шипением упало в пруд у основания мельничного колеса, там и погаснув.

– У меня для тебя плохие новости, – произнёс Антон Владимирович, обернувшись к замершей ведьме. – Твоя сойка, случаем, не сюда упала?

– Именно сюда! – Глаза остолбеневшей девушки расширились до такой степени, что, казалось, вот-вот вылезут из орбит. – Неужели?..

– Увы, но боюсь, что да.

Ланина прикрыла рот ладонями, продолжая таращиться на то место, куда несколько секунд назад упала искра. Ротмистр подошёл к самому берегу, присел, дотронулся ладонью до бурой стоячей глади и будто бы толкнул что-то под воду, после чего весь пруд озарился зеленоватым, медленно угасавшим сиянием чар подчинения нечисти.

– Егоров, успокой девицу. – Антон Владимирович кивнул в сторону не менявшей позы ведьмочки, продолжавшей слепо смотреть в одну точку. – Сейчас будет истерика.

– Сто́ит ли? – ответил адъютант.

Елена, услышавшая, что говорят о ней, вдруг словно пришла в себя:

– Как?! Она! Могла! – будто вбивая гвозди, выкрикнула молодая ведьма. – Как она могла оставить меня в последний момент? Что я буду делать? – Ланина запустила пальцы в светло-русую шевелюру, разметав бывшую до того довольно прихотливой причёску. – Кто завершит моё обучение?! Кто передаст мне силу?! – Елена опустилась на корточки и снова уставилась в одну точку, так и держась за голову.

Тем временем вызванный Рыжковым свет совсем угас, и посреди пруда из воды появилась бугристая широкоротая морда водяника. Нечисть уставилась на ротмистра белёсыми глазами и неожиданно тонким певучим голосом спросила:

– Чего надо, кудесник?

– Притащи труп ведьмы. Пожалуйста, – процедил Антон Владимирович. – Надеюсь, ты его не сожрал?

– Не ем гадость, – пропела потусторонняя тварь и начала быстро, но совершенно тихо, без малейшего всплеска плыть в сторону мельничного колеса, а достигнув подпирающего его жёрнова, нырнула, не оставив на воде даже кругов. Прошла пара секунд, и из глубины показалось опутанное водорослями нечто. Следом всплыл и водяник.

– Видел, что произошло? – равнодушно поинтересовался жандарм, при помощи палки подтягивающий к берегу то, что всплыло.

– Что на берегу, не интересно мне, – бросило существо, скрываясь под водой.

Наконец, вытащив на берег свою находку и освободив её от плотного савана спутанных водорослей, ротмистр с оторопью склонился над тем, что осталось от Мельничихи. Красное платье, в котором Рыжков не узнал свою подопечную на вокзале, мокрой тряпкой окутывало полностью высохшую мумию и стелилось по прибрежной траве.

– Мне казалось, что при жизни она была… Более выдающейся, – присвистнул подошедший Егоров.

– Ощущаешь запах? – Рыжков слегка ковырнул синеватые струпья вокруг раскрытого рта умершей ведьмы.

– Странно, – принюхался поручик. – Тиной точно не пахнет. Трупной вони тоже нет. Да неужели? – Лицо адъютанта вдруг озарилось догадкой.

– Стелламиновый запах ни с чем не перепутаешь, не так ли? – поднял взгляд Рыжков. – Найди-ка, голубчик, во что нам завернуть эту «добычу». Запрём её в мельнице от греха, а там уже наследница решит, что делать с телом. – Антон Владимирович посмотрел в сторону продолжавшей сидеть Ланиной. – Елена Игоревна?

– Да? – словно бы и не очнувшаяся ведьмочка, как сомнамбула, на негнущихся ногах подошла к трупу.

– Не могу не спросить, ради протокола. Это она?

– Да. – Елена взглянула на страшную находку и подняла глаза к небу в попытке сдержать потоком полившиеся слёзы.

– Иди в коляску, милая, – потеплевшим тоном отослал её Рыжков. – Егоров, что ты там возишься?

Поручик тут же выскочил со старым пледом в руках, в который жандармы завернули мумию, вдвоём оттащили свою совершенно невесомую скорбную ношу внутрь осиротевшей мельницы и подпёрли вход грубо сколоченным дощатым щитом, отыскавшимся среди хлама под крыльцом. Затем Егоров вновь устроился на козлах и, подождав начальника, тронул понурых лошадок. Пролётка, взвизгнув дурно смазанной осью, описала круг и, забравшись на плотину, заскрипела в обратный путь.

* * *

Обратной дорогой Ланина закрыла глаза, сжалась на своём месте и вроде бы даже уснула. Ротмистр положил на колени планшетку и, памятуя о старой истине, что тупой карандаш всегда лучше острой памяти, пытался по свежим следам записать малейшие детали того, что увидел и ощутил. И вот уже когда пролётка выбралась из березняка и вдали показались первые дворы Н-ска, Егоров притормозил у двух знакомых фигур, неторопливо бредущих вдоль дороги.

– Какими судьбами, господин шаман? – высунулся со своего места Рыжков.

– Добрый день, уважаемый ротмистр, – расплылся в широкой улыбке Фанг Хэ. – Позвольте представить мою ученицу. Сиу Лин, поздоровайся с господином жандармом.

– Здравствуйте, господин ротмистр, – поклонилась девушка.

– Вас подвезти?

– С удовольствием! – ещё сильней расплылся иллюзионист, забрался в коляску и расположился спиной вперёд, напротив Рыжкова. Ассистентка легко вспорхнула на козлы, потеснив Егорова, тут же шлёпнувшего вожжами по бокам лошадок. Пролётка нагружено скрипнула и начала набирать ход.

– Как Вам наши виды? – осведомился Антон Владимирович у шамана. – Вы же выбрались на пленэр, осмотреть окрестности Н-ска?

– В какой-то мере да, – как-то иначе улыбнулся Фанг Хэ и обернулся к помощнице. – Сыграй нам, девочка.

Сиу Лин достала маленькую свирель и завела совершенно немудрящую песенку, от которой будто что-то поменялось в воздухе. Лошадки, запрядав ушами, вдруг пошли ходче, словно бы отбивая копытами глухой ритм по пыльной дороге. Поскрипывающее колесо попало в такт простецкой мелодии, и его голос начал подпевать ученице шамана. Сам иллюзионист негромко подхлопывал ладонью по колену, помогая ассистентке. Всё вокруг заиграло яркими красками, словно пассажиры пролётки вдруг попали в картину одного из модных парижских импрессионистов.

– Довольно, мой друг, – мягко сказал Антон Владимирович.

Фанг Хэ тронул ассистентку, как бы подтверждая просьбу, и волшебная мелодия прервалась. Лошади, только что будто парившие надо дорогой, словно споткнулись и вновь печально побрели уже по окраинной улице Н-ска.

– Что это было? – блистая восхищёнными искорками в глазах спросила ведьмочка, полностью очнувшаяся от своего печального полусна.

– Ты одним глазком заглянула на изнанку мира, куда попадают шаманы во время своих обрядов, дитя, – окончательно расплылся в добрейшей улыбке Фанг Хэ.

– Тебе же стало намного легче? – обернулась с козел Сиу Лин, как бы соревнуясь с учителем в лучезарности.

– Это и есть шаманское камлание, – повернулся Антон Владимирович к Ланиной. – Сразу видно, сколь узкое образование получаете вы, ведьмы, передавая друг другу из уст в уста древние знания, при этом не интересуясь ничем, что напрямую не касается вашего ритуала продления жизни. Так к чему была эта демонстрация? – Жандарм перевёл взгляд на шамана.

– Ну как же, господин ротмистр. Представьте, что будет, если я стану обучать Сиу Лин в городе? – Искренняя улыбка не сползала с лица иллюзиониста. Рыжков даже подумал, что лицо Фанга Хэ не умеет излучать ничего, кроме этой доброты. – Не забредай мы для наших упражнений в самую глушь, где окрест нет ни одного человека, к вам в управление сбежалось бы полгорода внезапно побывавших на той стороне обывателей.

– Раз так, то это очень предусмотрительно с вашей стороны, – улыбнулся в ответ Антон Владимирович. – Кстати, вот и ваша гостиница.

Егоров придержал лошадей, и пролётка встала у самого входа. Шаман с помощницей, по-восточному кланяясь, тепло поблагодарили подвёзших их жандармов и скрылись за высокими дверями, предупредительно распахнутыми всё тем же швейцаром.

– Кстати, Елена Игоревна, а это было бы прекрасным выходом из Вашей ситуации, – озвучил внезапно пришедшую мысль Рыжков. – Не хотите отправиться обучаться на кудесницу или целительницу?

– Но мой дар… – растерянно пробормотала молодая ведьма.

– Ваш дар в полной мере не раскрыт, – прервал её жандарм. – И в связи с трагической потерей наставницы вряд ли Вы сможете вступить в полную силу. Хотите остаться недоведьмой?

– Но… Чтобы стать кудесницей. Целительницей. Для этого же должны быть хоть какие-то предпосылки?

– Главное – это умение брать силу с той стороны, – отмахнулся Антон Владимирович. – Разве Мельничиха не объяснила тебе: целительство, чародейство и даже папистская магия и лютеранское колдовство – всё это лишь способ огранки дара общения с потусторонним? А ведовство – просто искажение этого всего.

– Я не знала этого! – В глазах Ланиной засветилась надежда.

– Иди в монастырь. Запишись на встречу с настоятелем, отцом Вениамином. – Тут Рыжков достал из планшетки блокнот, аккуратно вырвав из него лист, черкнул пару убористых строк и расписался. – Отдай ему эту записку. Думаю, он сможет тебе помочь.

– Спасибо, Антон Владимирович! – совершенно искренне поблагодарила Елена. – Вы же довезёте меня до монастыря?

– Опять? – воздел одну бровь ротмистр с явной иронией.

– Всё, всё! Поняла, исчезаю! – улыбнулась Ланина и, выпрыгнув из притормозившей пролётки, ринулась в сторону монастырской стены, нависающей вдалеке над городом.

Пролётка проскрипела дальше, и вот уже в сумерках старого парка, на подъезде к особняку управления, Рыжков задумчиво бросил адъютанту, ещё не проронившему и слова с тех пор, как кончилось шаманское камлание:

– Знаете, поручик, а я ведь чую, мне бы не помешало восполнить потраченные запасы духа в монастырском источнике. Зря мы не подвезли ведьму…

ПРОПАВШИЙ МАШИНИСТ

* * *

– Антон Владимирович! – прервал размышления ротмистра вошедший Егоров. – К Вам посетительница, – и отступил, освободив дорогу неожиданно вошедшей Ланиной.

– Вы легки на помине, Елена Игоревна! – удивился ротмистр и встал, приглашающим жестом указав ей присаживаться на место для посетителей. – Я как раз листаю дело, в котором Вы приняли непосредственное участие.

– На то я и ведьма, чтобы чувствовать такие моменты, – печально улыбнулась ученица Мельничихи, присаживаясь на край венского стула. – Пришла справиться, не появилось ли за неделю чего нового? Не докопались, кто убил Настасью Яковлевну? – с искренней и трогательной надеждой посмотрела юная барышня в глаза жандарму.

– Увы, но никаких известий нет, – развёл руками Рыжков, в очередной раз про себя удивившись, как же так выходит, что из эдаких с виду наивных, лёгких и воздушных в пору ведовского ученичества особ всегда очень быстро вырастают неприятные во всех отношениях, склочные грузные бабищи. – Вы посетили отца Вениамина?

– О! Спасибо за рекомендацию! Настоятель проверил мои возможности и очень обнадёжил. Даже был настолько любезен, что набросал примерный план моего переобучения, – зарделась ведьмочка. – Теперь я днями сижу у монастырского источника и учусь чувствовать чародейскую силу.

– Какую ветвь чародейства он рекомендовал?

– Целительство. У меня к нему большая склонность, – ещё шире улыбнулась Ланина.

– В таком случае по окончании обучения можете рассчитывать на мою рекомендацию в госпиталь, помощницей моей супруги, – улыбнулся в ответ Антон Владимирович.

– Вы мне очень помогаете, господин ротмистр.

– Что только не сделаешь ради того, чтобы не получить в подопечные очередную проблемную ведьму, – с лёгким сарказмом усмехнулся Рыжков.

– Что ж, я очень жду новостей! – будто не заметив шпильки, встала со своего места девушка. Но не успев сделать и шага, неожиданно обернулась. – Найдите того, кто это сделал, и отдайте его мне! – вскрикнула Елена низким грудным голосом. Показалось даже, что в глазах резко нависшей над ротмистром Ланиной загорелись алые огни.

Ведьма ещё пару ударов сердца постояла с перекошенным лицом над командиром третьего отделения, которого, впрочем, ничуть не впечатлил этот прилив ведовской ярости. Елена Игоревна довольно быстро взяла себя в руки и отстранилась, вроде бы даже сильно смутившись такого выплеска чувств, не совсем подобающего будущей целительнице. После секундной заминки ведьмочка молча, с залитым румянцем лицом скрылась за дверью кабинета.

«Вот так всегда с этими ведьмами, – подумал кудесник. – То смеются, то без перехода плачут, и тут же взрываются лютейшим гневом, переходящим в нежное кошачье мурлыканье. Эх! Если бы не служебная необходимость, не иначе за сто вёрст бы обходил любую из них».

Посидев ещё немного в раздумьях, жандарм кликнул адъютанта:

– Рыжков, чаю мне!

– Так точно, ваше благородие! Сию секунду! – вбежал со стаканом в подстаканнике Егоров.

– Почему чуть тёплый?

– Виноват! Давно заварил, всё ждал, как кликнете.

– Ступай уже, – отпустил поручика Рыжков и по привычке щёлкнул пальцами, потратив крохи и так кончающегося духа на то, чтобы вскипятить стакан. – Хоть самовар, право слово, заводи! – в сердцах проворчал расстроенный бездумными тратами ротмистр. – Кстати о самоварах и кипятке, – вернулся к своим мыслям Рыжков и потянулся за делом, озаглавленным «Пропавший машинист».

«Сентября 5-го числа сего 1901 года к полудню нарочным от полицейского управления был передан запрос на передачу расследования пропажи машиниста экспресса, следовавшего на Москву…»

* * *

– Ваше Благородие! – крикнул Егоров в спину уже почти ушедшему ротмистру. – Тут из полиции дело нам переправили!

– Знаешь подробности? – обернулся Рыжков.

– Нарочный только передал, что на вокзале какое-то происшествие по нашей части. Очень ждут. Даже коляску прислали.

Снаружи, в пролётке, исходя нетерпением, ждал городовой.

– Ваши Благородия, ну что так долго-то? – честь по чести козырнув, заторопил он жандармов.

– Ты, Казанкин, ещё поторопи мне тут господ офицеров! – вступился Егоров, забираясь в коляску.

– Виноват, господин поручик! – отчеканил с ко́зел полицейский и хлестанул вожжами по бокам клячи, лишь только жандармы устроились на сидении.

Дорогой Егоров всё пытался вызнать подробности у, как оказалось, знакомого ему городового. Казанкин же и так и эдак отнекивался, что, дескать, ничего он не знает, и отправили-то его за Рыжковым, не введя в курс дела, только потому, что на сегодня именно ему выпало управляться с разъездным экипажем. Так или иначе, полицейский довольно быстро доставил ротмистра с помощником на привокзальную площадь, прямо к неприметной двери служебного входа в вокзал, после чего они и распрощались.

Пройдя техническими коридорами, окрашенным до уровня плеч казённой масляной краской, жандармы вышли на пути и, увидев часового, слонявшегося у отцепленного от состава паровоза, поспешили в его сторону.

Остывающая громада локомотива мерно потрескивала клёпаными боками котла и лишь лёгкое марево слегка клубилось над трубой, показывая, что жар в топке уже окончательно пропал.

– Ваше Благородие, час уже ждём! – воскликнул участковый пристав, вынырнувший из-за тендера и жестом успокоивший часового, взвившегося было на жандармов.

– Да что ж такое, – слегка взбеленился Егоров. – Нынче все взялись жандармерию поторапливать!

– Доложите обстановку, – прервав тираду адъютанта останавливающим жестом, Рыжков обратился к полицейскому.

– Участковый пристав, коллежский секретарь Глухих! – представился тот. – Осмотрел место происшествия. Понял, что тут замешаны потусторонние силы. Незамедлительно отослал вестового в третье отделение жандармерии. Выставил часового и принялся ждать Ваших Благородий! – отчеканил он и уже обычным тоном продолжил: – Даже не сомневайтесь, господин ротмистр, тут всё по Вашей части. Извольте осмотреть, прошу за мной.

Антон Владимирович, вслед за приставом поднялся в паровозную будку и, ещё даже не оказавшись внутри, ощутил стойкий запах прелой травы.

– Дело пахнет стелламином, – скаламбурил протиснувшийся следом Егоров.

– Скорей колдовством, – заметил ротмистр, с брезгливым выражением рассматривающий один из комков неприятной на вид голубоватой слизи, щедро облепившей всё вокруг. – Видите этот оттенок? Как есть, что-то с нежитью связано. Ну и стелламин, как водится, использовали. Куда колдунам без него!

Пахнувшая прелью гадость свисала с многочисленных рычагов, кранов и манометров, а особенно обильно покрывала пол под откидным сиденьем справа.

– Тут как раз и работает машинист, – указал Глухих и уточнил опустившимся голосом: – Работал…

Рыжков глубоко вдохнул и отработанным жестом направил вспыхнувшую на его ладони изумрудную чародейскую искру в сторону ближайшего потёка слизи. Тот, сперва нехотя запылав, начал с негромким шипением испаряться, однако довольно быстро поглотил огонь, не потеряв и трети своего объёма.

Егоров хотел было потрогать мерзостную субстанцию, однако быстро отдёрнул руку, так как ротмистр, заметивший опрометчивость помощника, громко на него цыкнул.

– Вы бы ещё в рот это потянули, право слово! – И обернулся к приставу. – Теперь, начните, пожалуйста, сначала и подробнее.

– Может быть, давайте из первых уст? – предложил полицейский. – Паровозная бригада давно ждёт в станционном околотке.

* * *

Спустившись на землю с высоты будки, жандармы последовали за приставом к перрону, у которого стояли отцепленные вагоны экспресса и суетилась небольшая толпа пассажиров, которым явно наскучило долгое ожидание во время незапланированной остановки.

– Это возмутительно! – вещал смахивающий на приказчика дородный господин высоким манерным голосом. – Меня знают в Москве! Да что там в Москве, я вхож во многие дома в самой столице! Сколько можно держать нас в этой глуши?

– Я ещё раз Вам повторяю, – скучным голосом увещевал возмущённого пассажира начальник станции, титулярный советник Филиппов, – как только произошёл этот досадный инцидент, я сразу же дал телеграмму на узловую станцию, чтобы они срочно выслали резервный локомотив, который вот-вот прибудет.

– Да зачем гнать паровоз с другой станции? Вот же стоит наш, на котором мы сюда приехали! – театральным жестом указал манерный господин.

– Что вообще за станция у вас такая, что своих резервов не держите?! – раздался из толпы скандальный женский голос, а остальные загудели, поддерживая обоих.

– Спокойствие, господа! Только спокойствие! – Кругленький начальник станции снял форменную красную фуражку, вытер вспотевшую лысину и отступил на полшажочка в сторону подошедших жандармов. – «Ваш» паровоз обследуется полицией, а никакого другого я вам выделить не могу. Его у меня в наличии просто нет!

– Отговорки! – снова прозвучало из толпы.

– Я буду жаловаться! – процедила чопорная гувернантка, держащая под руку маленького гимназиста со шкодливым лицом.

– Мы просто так этого не оставим! – волновались пассажиры.

– У меня есть знакомые в Министерстве Путей Сообщения! – прошамкал отставной полковник в битом молью кителе фасона позапрошлого царствования.

– Да поймите же вы! Я ещё и ещё раз повторяю: машинист пропал! – распалялся начальник станции. – Даже если полиция прямо сейчас даст разрешение на использование локомотива, у меня всё равно нет машиниста! Господа! Вы же следуете экспрессом. Для разгона высокоскоростных паровозов требуется опытный кудесник высокого класса, с большим резервом духа. А даже если такой вдруг сейчас случайно оказался бы в Н-ске, локомотив уже остыл! Заново разводить пары в нём – дело двух, а то и трёх часов! Давайте спокойно дождёмся резервного паровоза с узловой!

– Нет, вы послушайте! Что только не станут городить, – вновь послышался тонкий голос давешнего манерного приказчика.

– Мы три часа уже на жаре тут сидим, имейте совесть! – истерично заверещала скандальная дама.

– Попрошу минуточку внимания! – внезапно прогремели над платформой слова ротмистра, наложившего чары усиления своего голоса. – Я прекрасно понимаю, что все утомились в ожидании отправления. У многих из вас сорваны планы, кто-то перегрелся, возможно, вы голодны. Но, к сожалению, вынужден сообщить, что до выяснения всех обстоятельств я никак не могу дать разрешения на использование паровоза, так как он является уликой. Мало того, он может оказаться опасен! – Антон Владимирович перевёл дух и продолжил: – Сейчас в помещении вокзала состоится допрос свидетелей происшествия. Начальник станции Филиппов даст показания сразу после локомотивной бригады. Пассажиры, желающие дополнить протокол, приглашаются по очереди в станционный околоток.

После слов начальника третьего отделения жандармерии толпа выдохнула и замолчала. Над платформой повисла звенящая тишина.

– Прошу за мной! – повторил Рыжков.

Задние ряды пассажиров начали потихоньку отступать. Некоторые счастливчики, не отошедшие от дверей вагонов, сделали вид, что им что-то срочно понадобилось на своих местах, у остальных внезапно нашлись неотложные дела, которые требовали их присутствия подальше от вагонов. Ещё минуту назад сплочённая общим возмущением толпа довольно быстро разбрелась в разные стороны и превратилась в отдельных пассажиров, избегающих смотреть в сторону ротмистра.

– Так Вы свидетелем-то будете? – грозно уставился Антон Владимирович на главного возмутителя спокойствия.

– Ох, Ваше Благородие, да что я там видел-с? Я всю дорогу спал-с! Сквозь сон вижу-с: стоим-с… Всё-с… – начал мелко пятиться оставшийся перед глазами жандарма дородный приказчик, подрастерявший весь свой запал и от волнения к месту и не к месту употреблявший устарелый словоерс. – Я свободен-с? – И, с облегчением увидев отмашку ротмистра, моментально скрылся в своём вагоне второго класса.

Начальник станции, в восхищении взиравший на то, как быстро жандарм смог урезонить уже, казалось бы, собиравшуюся разорвать его толпу, обозначил аплодисменты в сторону Рыжкова.

– Не благодарите, Сергей Игнатьевич! Это было не так уж и сложно, – ответил ротмистр.

– Однако же, Антон Владимирович, я всё равно пребываю в восхищении.