Золото в нашей крови

Я поднимаюсь из ванны, позволяя пене и воде течь по мне на кафель, делая его чрезвычайно скользким. Одно резкое движение, и Смерть заберет меня в свой мир покоя.

– Я…,– касаюсь шеи, пытаясь унять неприятную боль в горле.

Черные чернила на моей руке бросаются на глаза, и я задерживаю дыхания от воспоминания. Как иголка проникала под кожу, а мужской голос пытался успокоить меня, хотя я почти ничего не чувствовала.

Он верил, что я смогу создать условия для счастливой жизни. Он надеялся, что я вылезу из этой проклятой паутины насилия. Он был единственным, кто увидел во мне не дочь своих родителей, а кого-то более нормального и простого. Обычного человека со своими решаемыми проблемами. Кого-то достойного любви и радости.

– Ана, ты оборвалась. Так ты придешь?

– Уже собираюсь,– не дожидаясь её радости, сбрасываю вызов.

Упираясь руками в раковину, я опускаю голову, прикрывая глаза. Тело протестует, но я должна быть сильнее, чем мои желания и тяга к ним.

Взяв в руки баночки с таблетками, кладу одну и запиваю водой. Задумчиво разглядываю потертый шрифт ручки на бумажном скотче.

« – Если в нем хоть немного героина…,– глаза парня расширяются в неверии моей угрозы, и он поднимает мозолистые руки вверх в знак капитуляции.

– Тише, мать Тереза. Проверенный препарат для разжижения крови. Моя бабушка его принимала, – медленно опускает руку к глазу и оттягивает грязными пальцами веко, показывая мне лопнувшие капилляры,– Ты мне глаза подарила. Стал бы я так благодарить тебя?– он ухмыляется мне, демонстрируя прогнившие зубы, но я не морщусь, как раньше. Достаточно прошло времени, чтобы я привыкла к подобным людям, влилась в их коллектив.

Парень достает из кармана еще одну баночку и протягивает мне, оставляя свои отпечатки на бумажном скотче, размазывая гелевую ручку на нем. Я забираю её и пытаюсь найти этикетку, но её нет.

– Что это? – я бросаю изучающий взгляд на него, из-за чего он начинает нервничать и панически царапать ногтями кожицу на большом пальце.

– Мы называем его адреналин. Лучше литра кофе,– мужская рука начинает дрожать, а дыхание становится прерывистым.

– Что в составе? – я игнорирую мысли о побеге и попытке найти укрытие, если у него начнется припадок.

Парень протягивает руку, пытаясь положить её мне на плечо, но почти касается груди и сразу отдергивает её, смотря на меня с сожалением.

– Успокойся. Я бы не стал давать тебе дрянь на пробу. Ты ведь знаешь, где меня найти,– приступ кашля заставляет его согнуться пополам.

– Хорошо, что ты об этом осведомлен.

Он продолжает кашлять, но находит силы мне судорожно помахать на прощание бледной рукой».

Вытащив одну таблетки, внимательно смотрю на неё. Дэн бы не стал рисковать своей жизнью, продавая мне наркотики. Я много лет брала у него лекарства, и все было хорошо. Взвесив все за и против, кладу её под язык и пытаюсь выбросить из головы беспорядочные мысли.

Заставляю себя улыбнуться, и внимательно изучаю все детали в моем лице. Все идеально, не считая пустого взгляда карих глаза, раскрывающих все, что у меня внутри.

– Добрый вечер, меня зовут Анастасия Румынская. Мне приятно познакомиться с вами, мистер Рой и мисс Харрис,– приторно добрым голосом говорю я, следя за тем, чтобы моя улыбка соответствовала голосу. Руки расслаблены, но плечи сильно напряжены. Опустив их, пробую еще раз,– Мне очень приятно… Нет, это ужасно,– я разочарованно стону и бьюсь головой о стекло.

Я никогда не думала, что у меня будет столько проблем с игрой в прилежную и вежливую девушку. Всему виной – мой разум, не пытающийся заполнить меня светлыми мыслями. Мозг, который слишком много размышляет над чужими поступками и дает мне повод усомниться в собственных силах.

Перед глазами снова возникает труп мужчины в переулке и символ Кармы. Она – всегда будет загадкой для них, но не для меня.

Мафия, которую назвали Золотым миром, погубила не одну семью мирных людей. Использовала гражданских для своих целей и травмировала тысячу невинных, но лишь десяток выживших нашли в себе силы отомстить за это. Серебряный мир рано или поздно должен был породить хотя бы одного человека, который попытается уничтожить этот преступный мир.

Я медленно отхожу от зеркала, чуть горбясь. Делаю частые и короткие шаги. Чем больше я изменю в себе, тем больше люди поверят в то, что я пытаюсь им показать. Бедную, запуганную девушку, немного неуклюжую, но вызывающее доверие.

Надеваю её синий брючный костюм и застегиваю его на все пуговицы, стараясь игнорировать, как мое тело противиться этой одежде. Случайно натягиваю на правую руку левую перчатку и борюсь с желанием выбросить несчастную ткань, упасть на диван в поисках отдыха. Выхожу из дома, избегая коврика, под которым спрятано устройство, сигнализирующее о внезапном госте, если на него наступить или что-то положить, и закрываю на доступные с этой стороны два замка. Провожу рукой по железу, стирая пыль и грязь с петель. Дверь была установлена не так давно, как и камера.

Я спускаюсь на лифте на первый этаж, все еще приглаживая пыль на своих перчатках. Зеркало показывает мне мою истинную улыбку. Слабую, вызывающую больше страха, чем доверия. Ту, что всегда была на лице у отца, когда он приказывал убивать невинных людей. Я замечаю и другие детали, не присущие ей. Ровная спина, расправленные плечи, поднятая голова, расслабленные руки. Отвернувшись от зеркала, снова горблюсь, хотя все внутри меня протестует.

Фонари освещают дорогу, но солнце до сих пор светит в небе, разогревая верхушки небоскребов. Лёгкий ветер нежен и мил в такое время суток, позволяя окунуться в его симпатию ко мне. Свобода порхает передо мной как бабочка, стараясь не улететь слишком быстро, позволяет рассмотреть ее как следует, но не завладеть.

Люди проходят мимо меня, не замечая, и говорят со своими спутниками о жизни. Кто-то ругает местную власть, но затихает, смотря по сторонам. Кто-то рассказывает о сегодняшней ночи и планах о ней, предвкушая эту райскую встречу.

Такси останавливается на нужной улице, и я смотрю на огромную очередь в клуб. Внезапно вспоминаю, что сегодня пятница, и это говорит о большом количестве людей и снаружи, и внутри. Мои ноги ведут меня назад, позволяя уйти. Тревога внутри бьет по мне, а тело покалывает от чужого взгляда. Я быстро нахожу наблюдающего и успокаиваюсь. Патрик подзывает меня рукой, наивно улыбаясь. Я подхожу к входу, чувствуя раздраженные взгляды людей, ожидающих свою очередь.

– Парни, – спокойно приветствую я, скрывая усталость.

– Ана, – синхронно кивают они и впускают внутрь.

Первое на что я обращаю внимание – это несколько открытых и уже полных комнат в VIP-зоне. Мне сказали, что их открывают лишь для очень важных людей и увидеть зону в рабочем состоянии редко удается.

Следующее – это люди у сцены, загипнотизированные танцами. Не могу их осуждать, в стриптизе есть что-то магически затягивающее, но это никогда не было моим танцем, по словам Адель.

Я замечаю парочку, что любовно касаются друг друга и внимание других – их нисколько не волнует. Они поглощены страстью.

Перед глазами появляется мужчина с темными глазами, и я зажмуриваюсь, чуть покачиваясь. Мои попытки понять посыл судьбы заводят меня в тупик, через который нельзя ни перелезть, ни сломать его. Никто и никогда не защищает. Все желают только смерти, вопрос заключается в том, насколько она будет легка. Никто и никогда не помогает, не ожидая какой-то выгоды от этого.

Подойдя к бару, начинаю дышать не только сладким запахом ядовитого табака, но и горьким алкоголем. Я пытаюсь протолкнуться к бару, но мне поворачивается пьяный мужчина. Он глупо ухмыляется мне и тянет руки, желая коснуться моих бедер. Я, не обращая на него внимания, хватаюсь за пальцы, сгибая их к руке. Он вскрикивает и спрыгивает с барного стула, с ужасом смотря на меня и протирая растянутые пальцы.

Я замедляюсь, понимая, что сделала нечто вызывающее внимание и посылаю ему извиняющую улыбку. Он принимает её, поднимает ушибленную руку к уху, изображая телефон, я шепчу проклятия с той же улыбкой. Он ведется на это, показывая в толпу. Отвернувшись, занимаю стул и пытаюсь ущипнуть себя через ткань перчатки, чтобы привести мысли в порядок.

Дэвид быстро смешивает напитки и передает клиентам.

– Аманда?– спрашиваю я, пытаясь перекричать музыку.

– Около лестницы была,– отвечает бармен, пытаясь угодить гостям быстрее. Он случайно роняет бокалы, разбивается стекло, которое сопровождается стоном жаждущих дозы кайфа в жидком виде.

Я отворачиваюсь от чужих проблем, ища свои, но они уже утягивают меня в сторону. Аманда открывает стеклянную, как и стена, дверь в коридор, состоящий из VIP-зон.

– Так,– она останавливается и шепчет мне,– Луиза бывает очень злой, когда флиртуешь с боссом, так что…

– Сделай вид, что он тебе не интересен. Это просто босс, я не собираюсь быть его игрушкой для получения "внезапной" премий, – подвожу итог я, разочарованно вздыхая от повтора этой темы.

– Ты настоящее чудо, ты знаешь это? – спрашивает Аманда, расплываясь в довольной, но вымученной улыбке.

Сложный день? Или день, который медленно подводить их к хаосу, раз они так тяжело справляются с обязанностями?

Подавляй.

– Догадывалась, – я скрещиваю руки на груди, пытаясь закрыться от неё. Аманда оборачивается к коридору, ведя меня дальше, но мое тело начинает дрожать, а перед глазами – плыть. Придерживаясь прохладного стекла, качаю головой и пытаюсь собраться. Через пару секунд мне становится лучше, даже чересчур.

Усталость отодвигается на задний план, а эмоции блещут через край. Я ощущаю укус горя и радости одновременно. Это не есть хорошо, особенно для меня.

Подойдя к комнатке, я рассматриваю компанию. За столом сидят три парня и одна девушка. Двое в костюмах, а ближе ко мне, парень и девушка – в джинсах.

Крайний парень – шатен с приятной внешностью, светлыми глазами и маленьким блеклым шрамом на левой щеке. Девушка – блондинка с золотым тоном и изумрудными глазами. Внешне она напоминает модель, хотя и может ей быть. Лица дальних я не могу рассмотреть, пока мы не достигаем зоны видимости. Я резко останавливаюсь, теперь видя их.

Это он.

Третий раз.

Мягкий теплый свет освещает его, и у меня есть пару секунд заметить отстраненное выражение мужчины от своей компании. Он выглядит одиноким и потерянным.

Как и я.

– Мистер Рой. Это Ана Румынская,– прерывает мои наблюдения Аманда, представляя меня собравшимся.

«-Никогда не говорите никогда, даже если уверены в этом».

Теперь встретившись со мной взглядом, скука покидает черты его грозного лица, но я не отвечаю взаимностью, сохраняя природное хладнокровие. Друг, который пытался призвать его внимание в нашу первую встречу, чтобы они не опоздали, давится своим напитком.

– Аманда, позови Луизу, – властно приказывает он, и этот тон соответствует его внешнему виду.

Девушка тревожно смотрит на меня, ожидая моего понимания данной ситуации, и я моргаю глазами, давая ей понять, что будет все на высшем уровне. Она быстро уходит в поисках директора клуба.

– Калеб, – представляется светлый парень с тускло-зелеными глазами, – Не думал, что мы ещё встретимся,– я молча киваю ему, никак не отвечая на это.

Дыхание учащается, и мое тело принимает прилив серотонина. Я стараюсь как можно медленнее прикрывать глаза, избегая этих неприятных ощущений.

– Я Мия,– девушка подходит ко мне и протягивает руку.

– Ана, – я поворачиваюсь головой к ней, внимательно следя за её эмоциями. Женская доброта вызывает зуд по коже.

– Краткая форма или…

– От Анастасии.

– Твои родители хотели послушную девочку?– я поднимаю бровь, не понимая как это связано,– Есть несколько фильмов…

– Мия,– прерывает её парень, сидящий напротив,– Не все люди такие извращенцы как ты, чтобы смотреть подобное.

– Кто бы говорил,– попрекает она его, и Калеб усмехается,– Так ты не знаешь?

– Мало интересует кинематограф нашего времени. Если я правильно понимаю, это не драма или триллер, если это связано с послушанием девушки.

– В точку,– Мия искренне смеется, но мне становится от этого только хуже.

Не похоже, что её смех слишком громкий, но все же он оглушает меня на пару секунд. Я пытаюсь сосредоточиться на чем-то другом. Глаза парня в джинсах начинают сиять, а влюбленная улыбка расплывается по его лицу.

– Оуэн,– она указывает на него, и парень, один раз моргнув, стирает любые признаки своей симпатии к девушке. Протягивает мне руку при этом, выглядя еще немного отстраненным от этого мира, и я вежливо пожимаю её.

Мне хочется уйти, но все внутри меня будто приросло к этому месту. Находясь с незнакомыми людьми, я постоянно испытываю желание убежать или стать призраком, но сейчас я почти не ощущаю давления. Даже нет порывов эмоции, которые набрасывается на меня во время паники. Сейчас я испытываю желание понять. Узнать человека, но я знаю, что могу зайти так далеко, что начну тонуть, и это приведет к другой эмоции, которая в итоге убьет частицу живого.

Мимо меня проносится девушка с синими волосами и смуглой кожей. Каждая деталь её лица идеальна, словно нарисована опытным художником. Нос, губы, глаза. Тело как с обложки. Пышная грудь, тонкая талия. Её можно было бы назвать мечтой, желанной фантазией, если бы я не знала, что это не сон, а самая настоящая реальность. Чёрная кожаная юбка обтягивает бедра как вторая кожа, а шёлковый бюстгальтер-топ, едва держит ее полную грудь.

Её стиль одежды сложно назвать сдержанным. Он кричит о том, что его обладательница знает о своей небесной красоте и будет использовать это в выгоду своим потребностям.

Она проходит мимо Оуэна, демонстративно огибая его и садится на колени Роя. Разглядывает меня, будто я – новая картина на её выставке. В голове возникает звон ножа о железо, но игнорирую это желание. Подавляй.

– Ты должно быть Ана Романо?

– Ана Румынская, – вежливо поправляю я её, пытаясь показать что-то на подобии улыбки, но пальцы рук покалывают, и я прячу их за спиной, сжимая в кулак.

Луиза внимательно осматривает меня и усмехается чему-то, что стирает мои попытки быть вежливой. Тело напрягается перед прыжком, а улыбка слетает как дешевая наклейка.

– Я слышала, что ты недавно прилетела. Уже пришла в строй?– она берет виноград и бросает в рот. Идеальная маска уверенной женщины ломается от кислоты ягоды, однако она быстро возвращает себе хладнокровие, не свойственное ей, при этом отодвигая тарелку с белым виноградом к Калебу.

– Привыкаю, – кратко решаю ответить я.

Если воткнуть нож ей в горло, насколько красиво кровь будет литься по её загорелой коже? Насколько изящно завладеет кружевом её топа?

Так много крови.

Я выдыхаю, возвращая себе контроль над мыслями, но иногда жестокость сильнее здравого смысла. Сильнее желания остаться в тени. Это ненормально. Это не происходит со мной так обычно.

– Хорошо. Работа здесь бешеная, – предупреждает она, проводя рукой с синим маникюром по шее своего любовника, и следит за моей реакцией,– Если станет тяжело, ты всегда можешь отдохнуть или отказаться от такой ответственной должности. Позволять себе мысли о побеге – не стоит,– она пытается провести рукой по его бедру, но Рой быстро отталкивает руку, угрожая взглядом разобраться с таким поступком.

Внутри какое-то жжение. Начальное кипение, ведущее к пожару. Все это походит на те эмоции, которые не должны присутствовать во мне. Не должны существовать в таком человеке, как я. Недостойном их.

– Я понимаю и осознаю всю возложенную на меня работу.

– Ты уверена в этом?– её нюдовые губы кривятся от отвращения ко мне, но я сдерживаюсь от любой настоящей эмоции, которая потом приведет меня к последствиям,– Я пока не верю тебе, но надеюсь, что ты докажешь обратное. Можешь попросить у Кевина текилы?

– Он – Дэвид,– бормочет Калеб, подталкивая кислый виноград назад к ней.

– Я так и сказал,– вспыхивает Луиза, и резко оборачивается ко мне, вероятнее всего ненавидя этот момент и то, что я стала его свидетельницей,– Было приятно познакомиться,– бросает свирепо она, ожидая, что подводит черту нашего общения на сегодня.

Уйти спокойно или сбежать?

Разрушить все?

Последнее получается у меня лучше всего.

Я почти не контролирую свои движения, не понимаю, как спокойно прохожу по коридору и выхожу в зал. Рокси пробегает мимо меня, толкая плечом, но после этого я слышу извинение. Это движение не было настолько сильным, чтобы почти сбить меня. Я долго моргаю, пытаясь сфокусировать зрение. После этого касаюсь через ткань пиджака руки, желая ощутить боль от прокола, но ничего не происходит.

Я сама не раз видела, как девушек спаивают и накачивают наркотиками в клубах. Всегда оставалась осторожной, но что-то в этот раз подсказывает мне, что это явно не усталость, только кто и когда? Возможно, адреналин, который не является адреналином? А может мой организм так странно реагирует на него?

Я переключаюсь на Рокси, желая перестать анализировать. Официантка ставит перед барменом пустой поднос.

– Дэв, нужно шоу, – кричит она, тревожно поглядывая на сцену.

– Какое шоу? – он поворачивает так резво к ней, что содержимое стопок чуть выливается на его пальцы и стол.

Девушка указывает пальцем на танцпол.

– Они устали. Вместо того чтобы хоть одна из них отдохнула и приняла ночную смену, тренировались все по просьбе Джен. Вот тебе и результат.

Он ставит на поднос около шести рюмок текилы, разглядывая свое рабочее место, но, не услышав одобрение от него, Рокси быстро убегает, так же, как и прибежала.

– Помни кто ты и кто они, – внезапно раздается рядом со мной. Я оборачиваюсь на месте и застываю, видя перед собой юношу лет четырнадцати. Как всегда короткие волосы немного взлохмачены, после того, как я провожу по ним рукой. Карие глаза впиваются в самую душу, сжимая её в своих мозолистых руках. Марсель проводит рукой по моим каштановым волосам рукой и целует в лоб,– Не забывай об этом, малышка Ана.

Он исчезает в толпе, становясь дымом от чужого табака. Я провожу руками по лицу, желая избавиться от увиденной галлюцинации. Ему сейчас должно быть двадцать семь лет, но не как не четырнадцать. Однако его слова, пусть и сказанные мне много лет назад до сих пор имеют значение.

Я всегда была хищником, знающим как вывести свою добычу из равновесия. Как бы сильно я иногда не хотела вырезать это из себя, я представляю опасность для общества.

Переключаюсь на бармена, который разрывается от заказов. Можно оставить все, как и есть, и позволить сегодняшнему дню стать черным пятном на чистом имидже клуба или помочь, сделать эту пытку менее болезненной и… Так я получу гораздо больше выгоды. Роль на то и роль, чтобы скрывать истинную личность.

Я захожу за барную стойку, на его территорию.

– Благодаря каким трем вещам человек забывается?– резко спрашиваю я ровным голосом, перебивая пьяное лепетание парня в грязном костюме. Дэвид медленно пожимает плечами, не понимая суть данного вопроса в этот момент, – Вредные вещества. Алкоголь, табак и наркотики. Это раз. Секс или вожделение. Это два, – подхожу очень близко к парню, и он вжимается к стене с приборами и бутылками, пытаясь понять, что со мной не так. Я беру стопки, и он выдыхает,– И третье. Работа. А у тебя ее достаточно, для того, чтобы я забыла,– не поясняю что именно.

Внимательно осматриваю бутылки, нахожу нужные мне ликеры.

– Что ты хочешь?

– Добавить огоньку.

Играть честно или нет? Проявить доброту или сыграть на человеческих грехах? Заставить демонов выйти наружу и разбить эти фарфоровые маски приличия?

– Нет, – твердо чеканит он, забирая у меня бутылку, – Огонь запрещен в этом клубе.

Я возмущенно складываю руки на груди, ожидая объяснение.

– Тогда, давай что-то, что отвлечет людей от девочек.

Он мнется, сморщив нос от своей беспомощности. Мы оба понимаем, что люди, все до единого, ради бесплатного алкоголя не оставят страстные и резкие движения стриптиза. Только одна вещь могла бы поглотить людей. Рискованные игры. Игры с огнем. Игры с призами.

– Все равно нет, мы уже были на грани падения.

Теперь он затих, слыша возмущение от парочки людей рядом со сценой. Девушки могут просто упасть от бессилия, и тогда эта пятница может попасть в заголовки статей, вроде: «Enfer сдает позиции».

– Питер и Патрик, да?

Он сильнее сжимает бутылку и пытается скрыться от меня, опуская голову. Людям никогда не нравится, когда им указывают на ошибки. Не нравится, что кто-то может касаться этого и осуждать, не побывав в их шкуре.

Я протягиваю руку и вытягиваю бутылку, абсолютно не контролируя себя и свои действия.

– Все, что сейчас может произойти, под мою ответственность.

Он скептически смотрит на меня, не веря в это. Вряд ли можно добиться хоть какого-то процента доверия у человека, работая с ним бок о боком несколько месяцев. Мне достаточно пальцев на руке, чтобы посчитать людей, которые доверили мне свои жизни. Достаточно пальцев на двух рук, чтобы вспомнить людей, которые без страха разговаривали со мной, строили планы, включая меня в них. Но мне не хватит и пальцев сотни людей, чтобы посчитать тех, кто с удовольствием лишил бы меня жизни.

Но больше всего убивает тот факт, что мне никогда не нужно будет считать людей, которые уничтожили бы мир ради меня. Были бы готовы предать все ради жалкого удара моего сердца. Были бы согласны на пытки ради глотка воздуха, сделанного мной. Таких людей не было, нет, и никогда не будет.

Я не стану его умолять или упрашивать. Дэвид – взрослый человек, который может сам принять решение без лишних советов или давления. Но если бы он знал, что я почти никогда не помогаю просто так, схватился бы за мою протянутую руку. Точнее, я никогда не помогаю. Никогда не спасаю или вытягиваю из лап смерти, потому что никогда не иду против судьбы и её воли.

Дэвид осматривает неистовство, охватившее клуб сегодня, но это еще не безумие. Дергает челюстью, и пораженно протягивает бутылку. Я не даю ему и шанса на осмысление данного решения, вспоминания то, чему Кир долгое время меня учил.

Налив в хайбол7 около пятнадцати миллилитров кофейного ликера, беру барную ложку, ставлю её под углом так, что грань стекла высокой стопки и ложка образовывают угол тридцати-сорока градусов, и осторожно наливаю через гейзер8 по ложечке сливочный ликер тоже около пятнадцати миллилитров. Перевернув ложку, окунаю пятку и очень медленно лью апельсиновый ликер, так как процент плотности у верхних ликеров схож, и они могут легко смешаться, тогда это поменяет всю картину напитка.

Услышав свист парня, вздыхаю, когда странное тепло распространяется по всему телу. Воздух заполняет легкие без привычного препятствия. Как будто я имею право на это.

Это гордость? Это радость за себя?

Моргаю и выдыхаю эти эмоции, желая избавиться от того. Это его заслуга, далеко не мои таланты. Сделав то же самое, но в другом хайболе, ищу жертву для первой провокации. Тут нужен внешне не заметно, но достаточно выпивший. Желательно в дорогом костюме и с высокомерным выражением лица. Тогда это будет один выстрел в две мишени. Люди соберутся из-за его криков о реванше, и кто-нибудь захочет доказать, что они лучше.

Полненький мужчина лет тридцати устало поправляет рукава пиджака, поворачивает и смотрит на Хлою, тяжело выдыхает. Достав деньги из переднего кармана, гневно кладет их обратно, из-за чего пару купюр выглядывают из его кармана в смятом виде. Взяв две соломенные трубочки и стопки, подхожу к нему.

– Сэр, как насчет маленькой игры?– слишком весело спрашиваю я.

Он скучающе поворачивается ко мне и раздраженно выдыхает, отравляя меня своим перегаром. Запах спирта клейкими клочьями пристает к моему телу, но я привыкла сдерживать отвращение и показывать спокойствие, которое раздражает многих. Мужчина смотрит на мою грудь и усмехается.

– Не интересует.

– А я и не предлагаю интим,– смешок вырывается из горла, и я удивленно прикрываю рот рукой, не ожидая подобного от себя,– Как насчет пари? Если вы выпьете быстрее меня эту стопку, то…,– я перевожу взгляд на красивую девушку, мерцающую из-за пота и страз на ткани облегающей её одежды,– Хлоя согласиться провести с вами время.

Дэвид дергает меня, но я отмахиваюсь от него, увидев горячий азарт в пьяных глазах сидящего передо мной человека.

– Слишком просто,– сужает глаза,– В чем подвох?

Я не отвечаю, достаю золотую зажигалку и поджигаю напитки. Синее пламя охватывает их, и мое сердце начинает биться сильнее. Жар заставляет вздрогнуть от привычного тепла, к которому я не прикасалась много недель. Кто-то рядом с нами воодушевляющее охает, потом слышатся одобрение и возгласы, но я концентрируюсь только на нем. Самое главное контролировать ситуацию.