Золото в нашей крови

Парень вновь делает затяжку, призывающую кашель, но он упорно наслаждается этой пыткой.

– Тише,– шепчу я, садясь на корточки рядом с ним,– Вот так,– я показываю пример, мягко втягиваю дым и выпускаю горячее облачко в лицо.

Он отшатывается, задыхаясь и своей порцией, и моей. Тихий смешок покидает мое тело.

– Местный? – интересуюсь я, слабо видя его неуверенный кивок,– Не знаешь, где найти Рафида? Смуглый такой,– я машу перед своим лицом,– На араба чем-то похож.

– Может, и знаю,– грубо бросает он, но я не вздрагиваю, улыбаясь его неудачной попытки напугать меня,– Зачем тебе он?

– Товар передать.

Я достаю пакетик из кармана, сжимая его между указательным и средним пальцами, и показываю парню. Его зубы начинают стучать, словно от холода. Покрытые грязью пальцы тянуться к пакетику, но я быстро кидаю его на землю и хватаю парня за нос, сильно сжимая его хрящ. Он вскрикивает, пытаясь сжать мое запястье, из-за чего я давлю сильнее, требуя подчинения.

– Знаешь, что такое манеры?– наклоняюсь к нему,– Нет? Когда люди помогают, их благодарят,– медленно говорю я, чтобы до него дошло, – Когда у них что-то спрашивают, они отвечают, не ища для себя какую-то выгоду, – я прижимаю сигарету к его щеке, любуясь, как прах остается на грязной коже, что через пару секунд покраснеет.

– Больно!– кричит он, пытаясь то ли оглушить меня, то ли привлечь чужое внимание.

– Где Рафид? – я сжимаю его хрящ сильнее, и он тяжело вздыхает через рот.

– Дом с красной крышей. Там стена с граффити,– он указывает на дорогу, и я замечаю вдалеке красную крышу, освещенную чем-то.

Отпустив его, встаю с колен и бросаю окурок на землю, придавливая его ногой. Парень сжимает покрасневший нос, но вновь тянется к порошку.

– Эй,– зову я его,– Третий урок. Чужое брать – нельзя,– и со всей силы бью его ногой по лицу.

Его тело падает на траву, а из носа течет темная кровь. Я подбираю пакетик с перемолотым анальгетиком и ссыпаю все ему на лицо. Если найдут – посчитают, что он просто вырубился. С такими редко разбираются.

Я перешагиваю через него и продолжаю свой путь, на этот раз имея четкие координаты, если они верны. Через пару минут встаю перед полуразваленным домом с красной крышей. Точнее, она серая, но просто покрашена красной краской, а тот свет – это небольшие лампочки, прикрепленные к столбу рядом. Я прохожу во двор, замечая изрисованную цементную стену. Мужчина, скрывающий свое лицо за капюшоном, обводит буквы струей из черного баллончика, предварительно хорошенько взболтнув его.

Я наклоняю голову, пытаясь прочитать надпись, под девушкой с красной короной на голове, но не выходит.

– А я говорила, что у тебя талант,– мужчина бросает металлический баллончик в меня, но я успеваю отвернуться,– А вот с самообороной также туго.

– Кто ты?– тяжелый голос обволакивает меня прохладой вражды.

– Я могу и обидеться, – театрально надуваю губы.

Рафид сбрасывает со своей головы капюшон, всматриваясь в мое лицо. Он все такой же. Широкие плечи, высокий рост, темные волосы цвета смолы и темно-ореховые глаза, в которых мне всегда казалось, чего-то не хватает. Однако теперь с левой брови до щеки идет красный шрам, делая его вид еще более беспощадным.

Мужчина сначала тяжело вздыхает, бросая взгляд на свой рисунок, а после подходит ко мне, касаясь руками талии. Пытаясь закрыть свое творение, прижимает к себе и наклоняется. Я упираюсь указательным пальцем к его рту, предотвращая его попытку меня поцеловать, и провожу им по разбитой губе, размазывая кровь по подбородку.

Затем поднимаю палец и поглаживаю новый шрам. Его массивная рука берет мою маленькую, по сравнению с его, но не сдавливает, хотя ему стоило бы давно это сделать.

– Как ты здесь оказалась? У тебя еще два года, – он притягивает меня ближе, вдыхая аромат моих волос.

– Ты же знаешь, хороших девочек поощряют, плохих наказывают. Вышла по УДО пару месяцев назад. Также я не упустила возможность наступить ей на пятки,– я чуть отодвигаюсь и кладу руки на его грудь,– Это доставляет мне невероятное наслаждение, видя, как она трясется за свою никчемную жизнь,– пальцами я поддеваю его цепочку с кольцами и притягиваю к себе.

– Ты её поймала?– удивленно спрашивает он.

Я закатываю глаза и отпускаю его, хлопнув по телу.

– Весь настрой сбил,– бью по рукам на своей талии и отхожу на пару шагов, желая увидеть рисунки на стене.

Девушка с острыми и расправленными плечами и короткими белыми волосами изображена в пол-оборота. Пухлые губы окрашены в тот же красный, что и полоса на её голубых глазах. Колючая проволока сковывает её тонкие руки, как и шею, вероятнее всего мешая дышать.

– Необязательно было это делать,– говорю я, смотря на свой портрет, однако он изображен меньше, чем другой. Не так искусно.

У другой девушки синие длинные волосы, выразительные глаза и маленький нос. Она выше и пышнее меня. На груди весит подвеска с красными камнями. На голове красная корона, однако, несколько капель стекло на её изящные локоны, делая полоски фиолетовыми.

Очевидно, это произошло случайно, но я вижу здесь другой смысл. Разукрасить тело в цвет её бордовой крови и создать на этих волосах – фиолетовый. Цвет власти. Забрать корону. Получить могущество через такую идеальную жертву.

– Но из-за Романовой ты попала в тюрьму,– грозно отвечает он, и я резко оборачиваюсь, ощущая, как он пытается отвести меня от стены.

– Романова – это мое дело,– я дергаю за его цепочку,– Ты не лезешь.

Он вновь берет мои руки и целует их, слишком зависимый от тепла моего тела. Зависимый от меня. Но сейчас это выглядит наигранным. На какое-то время я позволю этому не быть замеченным мной.

– Не злись, я знаю, почему ты это делаешь, и дал тебе обещание, что не стану рисковать собой, чтобы поймать её.

Он вновь пытается меня притянуть, но я не разрешаю, потому что если дам себе раствориться в этом, то все здравые мысли быстро покинут меня.

– Я думала, что мы покончили со всем этим. Где мой обещанный особняк?

– Я работаю над этим вопросом,– кивнув ему, оборачиваюсь к двери и иду к ней,– Мими, – отмахнувшись от него, захожу в заброшенный дом.

Стены покрыты краской, пытаясь придать дому какой-нибудь прилежный вид. Большая часть дома, хоть и чиста, лишена мусора и грязи, но слишком пуста. Лишь в похожей на гостиную комнате стоит маленький деревянный столик и продавленный серый диван. Я, сдерживая гнев, царапаю запястья и падаю на него. Мебель даже не пытается вытолкнуть меня, принимая власть моего положения на себе.

Рафид падает на колени рядом со мной и прижимается головой к моим рукам. Я скрещиваю их на груди, игнорируя его присутствие.

– Прости меня,– он гладит рукой мое бедро через черные штаны,– Я пытаюсь сделать все, чтобы добиться правосудия. Но, милая, все зависит не от меня.

– Зависит не от тебя? – я беру его волосы и натягиваю их, чтобы он посмотрел на меня,– От кого же зависит твоя жизнь, Рафид? От девушки, которую ты изобразил на стене?

Вместо раскаяния, он начинает улыбаться, игнорируя мой захват.

– Мне нравится, когда ты ревнуешь,– он ластиться к моей ноге, и я отпускаю его, откидывая голову с разочарованным выдохом.

Его руки гладят мои ноги, медленно подбираюсь к животу. Губы касаются голой полоски кожи между поясом штанов и рваного топа. Мужчина приподнимается, пытаясь поцеловать мое плечо, но я кладу руку на его шею, чуть сдавливая.

– Я не чертова игрушка,– серьезно произношу,– Если ты думаешь, что можешь кормить меня обещаниями и ничего не делать, то ты ошибаешься,– мое шипение подобно змее,– В этом мире нет ничего, чтобы не заменило меня или тебя. Моя любовь испариться также быстро, как и твоя жизнь, если я узнаю, что ты водишь меня за нос,– чуть наклонившись к нему, целую его шрам, – Найдется человек сильнее тебя,– его рычание вызывает у меня улыбку, и я отодвигаюсь, отпустив его,– Кто тебя царапнул?

Мужчина опускает голову, не желая показывать мне свое новое украшение.

– Один из элиты.

Понимая, что он чувствует себя раненый таким унижением, я протягиваю руку и поднимаю его голову. Рафид пытается найти хоть блеск отвращения во мне, но это пустые действия. Я вновь провожу пальцем по шраму, наслаждаясь выпуклостью красной кожи.

– Он прекрасен,– с придыханием произношу я,– Ровный и точный порез,– сдерживаю себя от того, что провести по нему пальцем еще раз. Маниакальные действия,– Шрамы всегда красят мужчину,– я провожу языком по нему, наслаждаясь мыслями о его боли, когда он его получил и контроле того, кто нанес его,– Так, кто из элиты?

– Алекс Рой, приближенный к мэру Л.А.

– Знакомая фамилия,– я поднимаю одну ногу, раскидывая руки по сторонам.

– Не интересуйся им,– упорно избегает моей ловушки Рафид, вставая с колен,– Как давно ты в городе? Где ты остановилась? Почему не позвонила?– переводит тему.

Алекс Рой. Кто ты такой?

– Пару дней назад, живу пока у одного друга, помнишь…, – я внимательно слежу за ним,– рассказывала об Иване? Он тоже основался здесь, с Марией.

Мужчина выходит из комнаты, а после приносит две бутылки с темным содержимым. Открывает ножом и протягивает мне. По запаху напоминает эль. Я делаю глоток, прижимая теплую бутылку к щеке.

– Ты могла бы переехать…

– Куда? – прерываю его я,– Сюда? – смешок вырывается из моего рта, – Чтобы собирать дождевую воду, тусить с местными бандами и трахаться на продавленном диване? Найди себе шлюху или примани травкой местную наркоманку,– я делаю еще один глоток,– В тюрьме условия лучше, чем тут.

– Я тебе обещал…

– И где? – ставлю бутылку на стол, немного проливая её содержимое на треснутую древесину, – Меня не было два года. За это время ты мог вернуть себе титул в Египте, Фарез,– специально использую его фамилию, чтобы надавить на глубокие шрамы внутри него,– Ты мог уже отобрать трон у своего брата. Или мог возглавить местную банду с помощью Мауро и управлять городом, как сделал это в России.

– Это другая страна, Мими,– перечит он,– Ты сравниваешь Адевск с Лос-Анджелесом, где уже есть своя элита, которая не позволяет приблизиться к себе,– мужчина показывает на свой шрам,– Если бы я мог хотя бы одного устранить, я бы уже подарил тебе половину миру.

Обещания. Пустые слова.

Золото, миллионы и счастливая жизнь. Иногда мне кажется, что он привык к этому. Позволил власти своего брата подавить свою силу, которую еще проявлял несколько лет назад, когда мы только встретились. Тот Рафид не стал бы жить в таком доме. Не стал бы сидеть ровно, дожидаясь подарка от судьбы за свое терпение. И уж тем более сдаваться при первом же проигрыше. Эти два года сильно изменили его. Сделали слабее и уязвимее.

Или…

– Ты сказал, что не зависит от тебя. Ты на кого-то работаешь?

– Харрис. Тоже считается местной элитой. Я жду, когда он позволит мне подобраться к Рою, а потом он поможет связаться с Диланом Оскалом.

– Чего ты накинулся на этого Роя?

– Не интересуйся,– напоминает он, и я качаю головой,– Я серьезно, Мими. Тебе не стоит забивать голову им.

Я пихаю его ногой в плечо, пытаясь вызвать улыбку, но он слишком занят своими мыслями.

– Ладно,– соглашаюсь я,– Мне все равно нужен Оскал-младший,– он поворачивается ко мне, ожидая продолжения,– Романова у него. Я уверена.

– И как ты подберешься к ней через него?

– Пока не решила,– я вновь беру свою бутылку, подавляя желание вылить её содержимое и завершить все это, оставляя свой почерк в этом забытом Богом месте. Репрессировать.

Рафид ставит наши бутылки на самый дальний край стола, и садиться рядом со мной, чуть наклоняясь.

– Знаешь, Адевск не был бы моим, если бы не ты,– его губы касаются обнаженного плеча,– Вместе мы отличная команда,– он снимает свою кофту и бросает её на пол, прижимаясь потным телом ко мне.

– Короче,– требую я, наблюдая за его попытками соблазнить меня.

– Если мы поможем Харрису, легко подберемся к Оскалу. Без тебя я вряд ли справлюсь с его детьми,– он снимает лямку моего топа, покрывая плечо влажными поцелуями, затем дергает меня вниз и нависает, почти касаясь губами моих.

– Что нужно сделать?

– Как всегда. Посеять хаос,– безумная улыбка расплывается по моему лицу.

– Я в деле,– отталкивая его, забираюсь сверху, припадая губами к его шее, и сильно кусаю тонкую кожу, оставляя свой след.

Глава 4.

Анастасия.

«Судя по словам Земана, Серебро копирует нас во всем. Белая роза – символ Девы Марии, а именно её чистоты и невинности. Чаще всего такое тату бьют себе матери и жены. Если же на белой розе шипы – то это вдовы, жаждущие мести, но справедливой. Красные розы символизирует пролитую Христом кровь за грехи людей. Такую – можно встретить уже у солдат, как женщин, так и мужчин. Якобы они пострадали за наши действия и пролили кровь. Реже встречается красная роза с шипами. Чаще всего её бьют тем, кто поклялся отомстить за страдания близких. Своего рода обещание распять виновного. Причина, по которой мы никогда не встречали носителя такой татуировки, заключается в том, что они уходят из жизни после вендетты. За всю информацию Земан попросил оставить в живых его сына и жену, но лишить его потомков прав на Чехию. Решать вам, но я бы убил всех членов его семьи, чтобы в будущем не пришлось столкнуться с подобным. Тем более его жена, как член Серебра, явно не будет учить мальчишку почитать нас. Она просто взрастить еще один сорняк»

22 августа, 2005

Из личной переписки Фаби Руссо и Михаила Романова

Ветер ласково стирает с висков капельки пота. Горячие щеки постепенно замерзают от прохлады воздуха. Сердце приходит в норму, отчего его удары становятся все менее заметными в груди. Замедляется почти до полной остановки и вновь восстанавливает ритм. Выдохнув, поглаживаю железо моста и внимательно смотрю на спокойную речную гладь.

Тихо, безмятежно и так маняще.

Тело покрывается мурашками от воспоминания. Как сильно руки сжимали поручни, пока я переходила на другую сторону. Как скользили ноги по каменной дороге, стоя перед водой. Как болела душа, требующая очищения и умиротворения.

Тогда я верила, что вода, поглотившая меня, сотрет все, словно Лета, река забвения, стоило хотя бы моей коже соприкоснуться с ней.

Только в этот раз расстояние намного больше, воды меньше. Больше шанса разбиться, сломать себе голову и проститься с жизнью без ожидания тяжелой и насильственной смерти, которую мне продумывают они.

Капля воды бьет мне по губам, и я устремляю свой взгляд на небо. Темные тучи, затянувшие небо еще несколько часов назад, выглядят еще более раздосадованными моими мыслями. Внезапный гром только подтверждает это. Хотя в тот раз погода была тоже не из благоприятных. Почти убийственная.

Вместо одного десятка капель на меня обрушаются несколько сотен, и я покорно отпускаю железо поручня, отворачиваясь от реки. Люди рядом со мной, вскрикивают и пытаются спастись хоть чем-нибудь от беспощадной погоды. Кто-то поднимает свои кожаные портфели и стремительно бежит, желая найти укрытие. Мать и отец снимают свои кофты, и натягивают их над головами своих детей. Те в свою очередь благодарно на них смотрят и, смеясь, высовывают руки из созданной любящими родителями крыши. Парочка, что фотографировала закат, теперь прижимается друг к другу, прикрыв головы руками. Их счастливые улыбки только сильнее злят дождь, капли падают намного яростнее, застилая зрение. Женские и детские крики сливаются в один.

Я прижимаюсь спиной к поручням, позволяя парочке пробежать мимо меня и прогибаюсь, наслаждаясь прикосновением холода к моей коже и гневом воды.

Мне не нужно бежать, потому что я нахожу такую погоду – одним из самых комфортных собеседников. Скромный, немногословный и уважающий твои границы. Вскоре я не вижу ни одного человека поблизости. Я одна, впрочем, как и всегда. Одинока и в душе, и в жизни. Ткань неприятно прижимается к охолодевшему телу. Я прижимаю руки к лицу, стираю лишнюю влагу, но не могу сдвинуться с места.

Всего одно движение, просто подпрыгнуть и слететь с моста. Несчастный случай, который впишется в историю. Очередная статистика, повышение процента самоубийств, но никто ничего не предпримет. Могут повесить табличку с номером, как это сделали на Золотом мосту, но это почти не как не поможет. Еще одна статья, еще одна работа и еще одна свежая могила на кладбище.

Внезапно дождь прекращается, хотя я отчетливо слышу его удары вокруг меня. Я резко выпрямляюсь и замечаю над собой черный зонт. Медленно опустив взгляд, прикрываю глаза, чтобы избавиться от капель на веках.

Темно-синий и сухой костюм. Белая рубашка с выглаженным воротником. Рука расслабленно сжимает ручку зонта, но при этом достаточно крепко, чтобы зонт не сдвинулся от порывов ветра. Верхние пуговицы застегнуты, кроме первой, что открывает вид на смуглую кожу. Когда я добираюсь до лица, то чувствую, как мои брови хмурятся, дыхание становится более тяжелым.

Непринужденный вид, словно злобная погода нисколько его не беспокоит, как и мое нахождение под дождем в одиночестве. Он выглядит так, будто все находится под его тщательным контролем. Темные волосы идеально уложены, из-за чего хочется провести по ним рукой и испортить этот облик.

Он – олицетворение гармонии, которую мне хочется разрушить.

В первый раз я была слишком занята своими мыслями, чтобы это понять. К тому же, я рассчитывала, что это наша последняя встреча, которая вскоре сотрется из его воспоминаний. Но вот он вновь передо мной. Снова помогает, на этот раз, укрывая от ледяного дождя. Будто защищает меня от неприятностей.

Наконец-то его равнодушное выражение лица ломается от слабой улыбки. Это одновременно раздражает и удовлетворяет.

– Судьба вас очень любит,– его бархатный голос проходит по моей коже, приглаживая шипы моего характера.

Я продолжаю молчать, никак не отвечая на его сарказм. Мало того, что он решил подойти и помочь незнакомой девушке, узнал меня, так еще и запомнил мои слова, хотя они должны были исчезнуть в тот же момент, как только я ушла от него.

Мужчина приподнимает зонт, ожидая, что я его возьму, но мое тело застывает. Почему мы должны были вновь встретиться? Судьба сталкивает людей не просто так. Даже случайные встречи намекают на что-то. Повторяющийся, не пройденный урок. Но вот третий раз…

Я склоняю голову, изучая лучше его внешность. Почему он вновь помогает? Почему я снова должна принять это?

Незнакомец наклоняется ко мне, но я слишком зациклена на значении этой встречи, что позволяю ему прикоснуться к моей руке и вложить в неё ручку зонта. Его тепло обжигает меня, обволакивая чем-то странным. Тяжелым, опасным и крайне притягательным. Мурашки бегут по телу, немного сотрясая его, однако он делает вид, что не замечает этого.

Я прикусываю язык, чтобы привести себя в сознание и перестать прислушиваться к своим ощущениям. Глубокий анализ затянет меня в пучину тьмы, из которой есть только один выход. Такой же неприятный, как и воспламенившаяся во мне эмоция.

Капли дождя впитываются в ткань его дорогого костюма, превращая темно-синий в черный цвет.

– Я не верну его,– холодно говорю я, желая, чтобы он уже исчез и избавил меня от этого странного чувства.

– Потому что…?– от этого внезапного вопроса, я хмурюсь сильнее, не понимая его. Другой бы на его месте просто пожал плечами и давно ушел, хотя даже не остановился передо мной и не попытался помочь.

– Сомневаюсь, что мы с вами еще когда-нибудь встретимся,– я протягиваю ручку, отодвигая зонт от себя. Теперь вода вновь прикасается ко мне.

Он делает шаг ко мне, и я пытаюсь избежать сближения. Спина врезается в холодный металл поручня. Прогибаюсь, чтобы увеличить расстояние. Моя грудь приподнимается от быстрого дыхания, но он игнорирует это, всматриваясь в мое лицо, как и в тот раз. Заряженный воздух пронзает мое тело, заставляя вздрогнуть от интенсивности его взгляда. Маниакального, небезопасного. Обещающего мне еще больше проблем, если я позволю себе раствориться в этом. Утонуть в нем.

Но мужчина сохраняет достаточную дистанцию, чтобы я не подумала ступить туда, где меня ждет грань между моральными установками и грехами.

– Никогда не говорите никогда, даже если уверены в этом,– я резко вздыхаю через нос, наполняя свои легкие цитрусовым ароматом и прохладой погоды.

– Мне достаточно перепрыгнуть через мост, чтобы доказать обратно. Вам – просто выйти на дорогу, ведь водитель вряд ли успеет остановить автомобиль.

Что-то меняется в его взгляде. Попытки найти что-то во мне, становятся похожи на нездоровый интерес. Любопытство, которое не было удовлетворено много лет, превращаясь во что-то психологически нестабильное. В одержимое, зависимое. Он кладет руки по обе стороны от меня, закрывая от всего мира, делая себя центром моего внимания. Я чуть приподнимаю голову и вскидываю бровь от его действий, но он делает вид, что не замечает этого.

– Вам бы этого хотелось?– тихо спрашивает он, и я слежу за тем, как его губы двигаются при этих словах, а после вновь смотрю в глаза.

– Вашей или моей смерти?

– Без разницы,– он, не моргая, ожидает моего ответа, будто от этого будет зависеть наше будущее.

– Смерть неизбежна. Нельзя обмануть или изменить свою судьбу.

– Значит, смириться и плыть по течению? Даже если все идет к черту?

– Ваше будущее зависит от ваших поступков. Только вы можете винить себя в том, что происходит в вашем настоящем,– я и сама не полностью доверяю своим словам.

Жизнь, как и смерть абсолютна непредсказуема. Нельзя сказать, что все несчастья даны только в качестве наказания. Сталь закаливается после тяжелого процесса встреч с огнем и холодом. Ровным счетом, также и с человеком.

– Посеешь ветер, пожнешь бурю?– мужчина наклоняется ближе к моему лицу, внимательно следя, как капля дождя скатывается по моей щеке,– Выходит, что это не последний раз? Ведь теперь вы должны оказать мне помощь дважды.

Он отталкивается и покидает укрытие, которое отдал мне. Дождь мгновенно смачивает его одежду, желая заполнить любое пространство сухой ткани, отпечататься на его теле.

– До скорой встречи,– он кивает мне и скрывается за потоками яростной воды, оставляя меня один на один со своими демонами.

***

Я поднимаю голову из воды, стирая белоснежную пену с волос, и набираю как можно больше воздуха в легкие. Тело дрожит от страха, но злость, подобно раскаленному маслу причиняет намного больше боли. Я кладу дрожащую руку на ванну и приваливаюсь лбом к ней, чтобы успокоить свое тело от внезапной попытки справиться с этим необоснованным страхом.

Я не помню, чтобы со мной происходили несчастные случаи в воде, которые теперь вызывают такую реакцию. Даже мысль о самоубийстве так сильно не пугала меня, как последствия этого решения.

Прошло всего десять секунд. Мое тело начало трястись и требовать избавиться от этого триггера. Но даже эти десять секунд стоят мне выдержки и необъяснимой силы воли. Провожу рукой по пене, погружаясь в воду. В ней нет чего-то пугающего. Так по какой причине я так безумно боюсь воды?

Вибрация телефона привлекает мое внимание. Я устало тянусь к нему и принимаю вызов от Аманды, оставляя мокрый след на экране.

– Что-то случилось? – прошло всего несколько часов после нашего разговора.

– Я помню, что ты сказала, что решила все свои дела с переездом и готова к работе уже завтра, но не могла бы ты прийти сегодня?– она пытается перекрикнуть громкую музыку клуба.

– Сегодня? – моя социальная батарейка еще не до конца восстановлена. Мне нужно больше времени, чтобы победить опустошение внутри себя для роли, которую я заготовила,– Сегодня что-то важное?

– Нет!– слишком быстро отвечает она громко, из-за чего я морщусь.

Сказать четкое «нет», сбросить вызов и проспать около восемнадцати часов, и надеется, что этого будет достаточно для прихода в норму. Раньше справляться с этим получалось лучше, но сейчас, когда я на прицеле у каждого в клубе, будет труднее. Но отказываться от неё и её связей невыносимо, поэтому я предпочту ходить с мишенью на спине.

– Просто,– продолжает девушка, зайдя в более тихое место,– У тебя появилась невероятная возможность познакомиться с мистером Роем,– я жду чего-то более ценного, но Аманда замолкает, разрушая и эту крошечную надежду,– Ты придешь?

– Я должна прийти только ради знакомства с владельцем?

– Можешь,– моментально поправляет она слишком тихим и разочарованным голосом.

Нормальный человек вероятнее всего будет полон энтузиазма поскорее познакомиться со своим начальством и сделать так, чтобы первое впечатление было превосходным.

Может, бросить все это? Кто сказал, что мой план сработает? Каждая деталь продумана и не подведет меня к обрыву? Не проще ли просто закончить все это и избавиться от всех людей? Лечь наконец-то в холодную землю и погрузиться в блаженное спокойствие?