Рождённый из пустоты. Хроники Чёрных Небес

Комната Саава, запрятанная у самого входа в барак, была логовом паука в центре его паутины. Воздух здесь был таким же спёртым, но к запахам пота и сырости примешивался терпкий аромат дешёвого табака и старых чернил. Тусклая масляная лампа бросала на стены из грубых досок уродливые, пляшущие тени. На столе царил хаос из потрёпанных карт, свитков и долговых расписок. Над узкой кроватью висел на стене тяжёлый арбалет – не для украшения, а как молчаливое напоминание о власти его хозяина.

Шин ожидал увидеть здесь очередь из таких же, как он, но комната была пуста.

Саав сидел за столом, склонившись над лампой и пытаясь отрегулировать фитиль. Услышав шаги, он поднял голову.

– О, Шин, – в его голосе было неподдельное удивление. – Быстро ты. Я думал, вы все до утра будете переваривать. Решил не откладывать?

– Извини, если помешал, – Шин замялся, чувствуя себя неловко под изучающим взглядом управляющего. – Я подумал, что нужно сразу…

– Что мнёшься, как девица на ярмарке! – рыкнул Саав, но беззлобно. – Пришёл – говори.

– Я хочу вступить в отряд, – уже твёрдо сказал Шин, глядя прямо в глаза Сааву. – Хочу вернуть себе свою жизнь.

Саав откинулся на спинку стула, который жалобно скрипнул под его весом. Он хотел было гоготнуть в своей обычной манере, но что-то его остановило. Он внимательно, долго смотрел на Шина, и в его взгляде не было насмешки. Было любопытство. Отеческое участие.

– Ты, конечно, молодец, – медленно произнёс он. – Решительный. Но ты хоть понимаешь, куда лезешь? Это не в карьере камушки таскать. Там убивают. По-настоящему. И ты можешь и дня не протянуть. И не будет у тебя тогда даже той жизни, что есть сейчас. Подумай до утра.

– Я уверен, – голос Шина не дрогнул. – Несколько часов ничего не изменят. Спасибо за беспокойство, Саав. Но я всё решил.

На мгновение в комнате повисла тишина. Саав начал барабанить пальцами по столу, его взгляд был острым, как нож. Он словно пытался проткнуть эту неожиданную решимость, найти в ней трещину. Не нашёл.

– Что ж, – он тяжело вздохнул, и в этом вздохе было что-то похожее на уважение. – Решительность – это хорошо. Но там, куда ты собрался, одной решительности мало. – Он медленно встал, подошёл и положил свою тяжёлую, как молот, руку на плечо Шина. – Если решил – иди. Держать не буду.

– Я не вернусь, – тихо, но твёрдо сказал Шин.

– Знаю, – Саав отпустил его плечо. – Утром передам твои бумаги в управу. Выходить будешь так же, как заходил. Охрану я предупрежу. Секретарь тебе дальше всё объяснит.

Он протянул Шину свою широкую, мозолистую руку. Шин с благодарностью пожал её. Это крепкое рукопожатие было важнее любых слов. Это было прощание.

– Удачи тебе, парень, – сказал Саав. – И постарайся не терять голову. В прямом смысле.

Шин тихо прикрыл за собой дверь и пошёл обратно к своему месту. Барак уже погрузился в сон. В лунном свете, пробивавшемся сквозь щели, он видел ряды спящих тел. Они дышали ровно, спокойно. Усталость взяла верх над тревогой. Завтра для них начнётся новый день, похожий на вчерашний.

Для него – тоже. Но это будет совсем другой день.

Он лёг на свою соломенную подстилку, но сон не шёл. Он думал о том, что Саав не ответил ни на один его практический вопрос: ни про жалование, ни про службу. Возможно, он и не знал. А возможно, это было неважно. Главное – дверь открылась.

Он лежал, глядя в тёмный потолок, и прислушивался к себе. Он не чувствовал страха. Только странное, холодное спокойствие. И ещё – предвкушение. Он не знал, что ждёт его за стенами этого профилактория. Но он знал одно: там, в бою, в хаосе, в лязге стали, у него будет шанс. Шанс не просто выжить. А вспомнить. Вспомнить, кто он такой. И если для этого придётся умереть – что ж, это всяко лучше, чем медленно умирать здесь, в пыли и безнадёге.

Это была его последняя ночь в бараке. И впервые за всё время он чувствовал себя по-настоящему свободным.

Глава 13. «Бесправный воин, но уже не узник»

На следующий день Шин уходил из профилактория. Он коротко попрощался со своей бригадой – смущённые рукопожатия, неловкие слова. Он видел в их глазах смесь зависти, жалости и непонимания. Они оставались, чтобы дожить свой срок. Он уходил, чтобы, возможно, не дожить до завтра.

Он шёл по знакомому маршруту, но в обратную сторону. Мимо барака, мимо столовой, обратно в то серое здание управы, которое было для него вратами в этот мир. И вот он снова стоял в той самой первой комнате, пахнущей пылью и чернилами.

– О! Я так понимаю, вы – Шин? – секретарь оторвался от бумаг, и в его голосе прозвучало плохо скрытое раздражение. – Мы вас так рано не ждали.

Секретарь был человеком, чьё лицо, казалось, состояло из острых углов: острый нос, острый подбородок, острый взгляд карих глаз. Он был частью этого места, винтиком в огромной бюрократической машине, и любое нарушение заведённого порядка выводило его из себя.

– Да, господин секретарь, – в речи Шина сама собой появилась официальная, интонация. – Я Шин. Прибыл для получения инструкций по вступлению в отряд.

– Я полагал, мы соберём всех желающих к вечеру, – процедил секретарь, барабаня пальцами по столу. – Дадим людям время подумать, всё взвесить… – он на мгновение замолчал, и его лицо вдруг прояснилось. – Впрочем, мы сделаем иначе.

В его глазах блеснула идея, как решить проблему с этим нетерпеливым рекрутом и избавить себя от будущих хлопот.

– Эриан! – крикнул он в сторону неприметной двери в стене. – Возьми документы этого… Шина. Отведи его в гарнизон. Передай дежурному. И скажи там, чтобы прислали к нам человека для сопровождения остальных. Пусть сами со своими новобранцами возятся.

Дверь со скрипом отворилась, и из каморки вышел Эриан. Он был намного старше секретаря, сильно худощав, а крупные морщины, испещрившие его лицо, казались шрамами, волос на голове практически не было, только какой-то редкий пушок на висках. Движения помощника секретаря были уставшими, наверное, как и всё его тело и душа. Он молча взял бумаги, бросил на Шина безразличный взгляд и кивнул в сторону выхода.

Они шли по улицам Катт-Ди. Эриан плёлся впереди, его шаги были шаркающими, уставшими. Он был тенью, скользящей по шумному, живому городу. А Шин был ребёнком, впервые попавшим на ярмарку.

Он жадно впитывал всё: витиеватые улочки, вымощенные серым камнем; крики торговцев, расхваливающих свой товар; запах свежей выпечки, смешивающийся с ароматом конского навоза и дорогих духов; лица людей – озабоченные, весёлые, злые, равнодушные. Этот город был живым организмом, и Шин чувствовал его пульс. Он не понимал его законов, не знал его тайн, но он был заворожён.

Наконец, после долгого блуждания по лабиринту улиц, они подошли к высокому каменному забору. У массивных ворот стояли двое солдат. Их доспехи блестели, а копья они держали так, словно вросли с ними в землю. Это была не расслабленная охрана профилактория. Это была граница другого мира.

Эриан что-то буркнул часовому, тот дёрнул рычаг, и их впустили внутрь. Шин ожидал увидеть плац, полный тренирующихся воинов, услышать лязг мечей и свист стрел. Вместо этого он увидел лишь несколько длинных, приземистых казарм и небольшой домик, к которому их и повёл солдат.

Внутри было накурено и шумно. Десяток солдат сидели на лавках и травили байки. Их провели по короткому коридору к двери, из-под которой струился сладковатый дым.

Кабинет дежурного был прокурен до такой степени, что воздух казался густым. За столом, заваленным журналами, сидел крепкий мужчина с густой бородой и усталыми глазами ветерана. Он попыхивал трубкой, с наслаждением выпуская в потолок кольца дыма.

– Пришёл передать документы и добровольца, – просипел Эриан, морщась от дыма. – Господин секретарь просил прислать к нему солдата для сопровождения остальных.

– Доброволец, значит? – дежурный лениво взял бумаги, не выпуская трубки изо рта. – И солдата ему подай… – он передразнил просительный тон Эриана. Пробежав глазами документ, он выпустил облако дыма прямо в лицо старику. – Можешь идти. Распоряжусь. А вас, Шин, я попрошу остаться!

Эриан, не сказав ни слова, развернулся и почти бегом покинул комнату.

Дежурный несколько минут молча листал какой-то журнал, полностью игнорируя Шина. Наконец, он отложил его.

– Та-а-ак, – растянул слово дежурный. – Значит, ты у нас имеешь опыт, был в охране торговца, но в одной из стычек ваш отряд был разбит, и ты попал в плен к оркам пустоши. Во время пыток ты потерял воспоминания, потом был освобождён наёмниками и привезён в город, так? – не дожидаясь ответа рекрута, солдат продолжил. – А ты хоть помнишь, с какой стороны держать меч? Или тебя заново учить надо? Но, смотрю, хоть ходить помнишь, как! – дежурный громко засмеялся. – Ну ладно, не ссы! Даже если и забыл, тебя быстро заставят вспомнить орки, против которых тебе снова придётся биться. Да ладно я шучу, не хмурься. Сейчас отправим тебя на тест, посмотрим, чего помнишь и чего можешь, а там будет видно.

Он свистнул. В дверях тут же появился солдат.

– Отведи этого… орла… к Доригару. А ты, Кельвин, дуй в управу. Поможешь секретарю с его рекрутами.

Зал для тренировок был огромным, холодным и мрачным. Пахло потом, железом и страхом. Вдоль стен стояли стойки с самым разным оружием – от учебных деревянных мечей до настоящих, боевых секир, от которых веяло смертью. В центре зала, в своего рода стеклянном кабинете, сидел Доригар.

Он был полной противоположностью неряшливого дежурного. Подтянутый, аккуратный, с идеально подстриженной бородкой и усами, мастерски завитыми кверху. Ему было около тридцати, но во взгляде тёмных, почти чёрных глаз чувствовалась мудрость и усталость старика. Он был человеком, для которого война была не хаосом, а наукой.

– Доригар, вот, новый рекрут на аттестацию, – бросил солдат, протягивая документы.

– Здравствуйте, я Шин, – выпалил Шин следом.

Солдат исчез. Доригар долго, молча изучал бумаги, потом так же долго изучал Шина. Его взгляд был холодным и пронзительным, как острие стилета.

– Работал в охране, говоришь? – наконец произнёс он. Его голос был тихим, но въедливым. – Потерял память после пыток… Интересно. Очень интересно.

Шин почувствовал, как по спине пробежал холодок. Этот человек не верил ни единому его слову.

– Я не медик и не волшебник чтобы копаться в твоей голове, – продолжил Доригар. – Моя задача – определить твою пригодность. Ты помнишь что-нибудь про способности?

– Да, конечно, – слишком быстро ответил Шин.

– Ну, вот и славно, хоть тут всё хорошо и не придётся читать лекции как новичкам! – Доригар бодро встал со стула, и направился к высокому шкафу, из недр которого он достал стопку каменных плиток, соединённых золотистым кольцом. – Документы, которые передали из управы профилактория, для меня практически не несут никакой информации, помимо бюрократической, в них нет ничего о твоей личности, впрочем, как и в твоих воспоминаниях. Будем всё это восполнять!

Сунув в руки рекрута плиточки, инструктор присел за стол. Достал из ящика стола чернильницу, перо, какой-то новый журнал, обмакнул перо в чернила и застыл в позе человека готового писать, как минимум сочинение на тему как повысить доход городской казны, не прибегая к ссуде в торговой гильдии. Он медленно поднял глаза на Шина, который крутил и вертел в руках камни, разглядывал и разве что не попробовал их на вкус, пытаясь понять, что это такое. Закрученные вверх усики инструктора едва заметно приспустились, лицо омрачила тень печали, и приняло уставшее выражение, как будто он видел подобное не одну сотню раз. Он вернул перо в подставку и, глубоко вздохнув, провёл ладонью ото лба до подбородка, что ещё более опустило завитки усов, сделав лицо ещё и разочарованным.

– Понятно, – с тяжёлым вздохом произнёс он, проводя ладонью по лицу. – А говорил, знаешь. Значит, так. Завтра утром со всеми остальными пройдёшь общий инструктаж. А сейчас – в третью казарму. Представишься дежурному, скажешь, я распорядился. Иди.

Шин, сгорая от стыда и неловкости, молча вышел.

Третья казарма была в соседнем здании. Она была чище, чем барак в профилактории, но такой же безликой. Аккуратные ряды двухъярусных кроватей, сундуки для вещей. Ничего лишнего.

– Стой! Кто идёт?! – окликнул его дежурный.

– Рекрут Шин. По распоряжению инструктора Доригара.

– Сержанта нет. Садись за стол, жди.

Шин сел на жёсткую лавку. Он был свободен от профилактория. Но он всё ещё не был свободен. Он был просто рекрутом. Никем. И ему предстояло всё начинать с самого начала. Снова.

Глава 14. «Контракт на кровь»

Минуты тянулись, как смола. Они складывались в часы. Сержанта всё не было. Барак, в котором Шин оказался, был почти пуст, не считая одинокого солдата у входа. За всё это время никто не появился. Шин сидел на жёсткой лавке, то проваливаясь в вязкую, тревожную дрёму, то выныривая из неё. Уже после обеда, когда он снова начал клевать носом, его окликнул дежурный.

Рядом с ним стоял коренастый военный с копной рыжеватых волос и густыми усами, которые, казалось, жили своей жизнью. Лицо его было красным, то ли от природы, то ли от полумрака казармы.

– Мне доложили, что ты новый рекрут. От Доригара, – его голос был хриплым, как будто он простудил горло на ветру. – Я сержант Кейлорн. Будешь пока здесь. Второй ряд, восьмая кровать, верхняя. Давай бумаги.

Оформление заняло не больше минуты. Кейлорн макнул большой палец Шина в чернильницу и приложил к пергаменту. Шин смотрел на тёмный отпечаток – единственное доказательство его существования.

– Инструкции – завтра, у Доригара. А сейчас свободен.

– Слушаюсь! – машинально ответил Шин и пошёл искать своё место.

Он забрался на верхнюю койку. Матрас, набитый соломой, был таким же «удобным» как и его лежак в профилактории. Он лёг и стал смотреть в маленькое, засиженное мухами оконце. Время остановилось.

Ближе к вечеру в казарме появились ещё с десяток человек. Кейлорн так же немногословно оформлял их и отправлял на места, рассаживая по разным углам, словно не желая, чтобы они сбивались в стаи. Новоприбывшие тихо раскладывали свои скудные пожитки по сундукам и затихали.

День угасал. Шин лежал и думал. Все его выдумки про то, что он воин, сейчас казались детским лепетом. Он мог быть кем угодно: беглым каторжником, вором, простым носильщиком. Работа в карьере не оставляла времени на сомнения. Там была только усталость, которая смывала все вопросы. А здесь, в тишине пустой казармы, они вернулись. «Кто я? Как мне вспомнить? Что делать?»

Но сейчас к ним добавился новый вопрос, куда более практический. Что, если они не поверят его легенде? Он решил стоять на своём до конца. Был воином. Попал в плен. Пытали. Всё забыл. Даже с какой стороны держать меч. Ударили по голове, очнулся связанным. Просто. И глупо. Но это всё, что у него было. На этом диалоге с самим собой он и уснул.

Утро началось не со звона, а с рявканья: «Подъём!»

Их, около двадцати человек, построили и повели в уже знакомый Шину тренировочный зал. Доригар сидел за столом, на котором лежали книги и вчерашняя стопка каменных плиток. Он не стал ждать, пока новобранцы перестанут с любопытством оглядываться.

– Я – главный инструктор Доригар! – его голос был спокоен, но резал, как стекло. – Сегодня я определю и зафиксирую ваши способности и навыки. На том уровне, какой вы имеете сейчас. На основании этого вы будете распределены для дальнейшего обучения.

Он окинул их презрительным взглядом, от которого захотелось съёжиться.

– Краткая лекция для тех, кто всё забыл, – он посмотрел прямо на Шина. – Навыков – бесконечное множество. Они улучшаются тренировками. Способностей – намного меньше. Они даются с рождения и определяют ваш потолок развития навыков. Мы знаем, что их всего двадцать четыре. У обычного человека их пять-семь. Уровень способности – от первого до шестого. Третий – уровень профессионала. Четвёртый – героя. Пятый – чемпиона. Шестой – легендарный одарённых им буквально единицы.

Он говорил сухо, отрывисто, как будто читал скучный отчёт.

– Нам интересны только те способности, что пригодны для войны. Сила. Ловкость. Выносливость. Скорость. Восприятие. Здоровье. Интеллект – для тех, кто хочет колдовать, но это не к нам. Умелец – для строительства укреплений. Интуиция и тактика – для тех, кто умеет не только махать железякой, но и думать.

Он сделал паузу, давая словам впитаться.

– Это – основа. Всё остальное – лирика. Тестирование платное. Но так как вы подписали контракт на военную службу на полгода, для вас оно будет бесплатным.

При словах «полгода» по рядам рекрутов прошёл тихий, но отчётливый стон.

– Первый месяц, – продолжал Доригар, игнорируя их реакцию, – вы – рекруты. Обучение, тренировки. Жалование, за вычетом еды и обмундирования, – пятьсот медяков.

– Пятьсот медяков?! – вырвалось у кого-то.

Доригар медленно поднял глаза. В них плескался холодный огонь.

– Вы подписали контракт на военную службу – ледяным тоном произнёс он. – Здесь – служба. Обмундирование и оружие стоят денег. И вам их никто не подарит. Вы должны их заслужить. Докажете свою полезность – жалование вырастет. Не хотите служить на таких условиях? Мы найдём вам другое применение! Например, на галерах. Или в вечных рудниках. Контракт подписан. Отказаться нельзя. Вопросы есть?

Вопросов не было. В зале стояла мёртвая тишина.

Шин почувствовал, как его охватывает озноб. Словно стальные цепи, от которых он только что избавился, снова обвились вокруг его сердца. Но вместе с этим он почувствовал и другое. Странное, злое упрямство. Он смотрел на надменное лицо Доригара, на испуганные лица других рекрутов, и понимал: он не вернётся в карьер. Он пройдёт через это. Он докажет. Не им. Себе.

– Я смогу, – прошептал он так тихо, что его губы едва шевельнулись. – Я смогу.

Доригар, казалось, услышал его. Он кивнул, словно подтверждая его мысли.

– Сейчас мы проведём тестирование. И посмотрим, кто из вас чего стоит.

Шин собрал все свои силы и решимость, потому что понимал, что в этой борьбе не было места для слабости. Чтобы его новая жизнь имела смысл, он должен был действовать и двигаться дальше. И если бы он хотел размеренности и покоя, то мог бы сейчас ехать на телеге с бригадой в карьер.

Недовольство рекрутов не исчезало, и они вовсе не смирились с тем, что сейчас услышали, возможно, их обманули или не сказали всей правды. Или они, как и Шин, просто не понимали, как всё тут устроено. Он же просто услышал, что спишут долги, что высокое жалование и всё – готов новый рекрут.

Глава 15. «Приговор камней»

Не дав новобранцам опомниться от ледяного душа его предыдущей речи, Доригар взял со стола стопку каменных плиток.

– Это, – он поднял их так, чтобы все видели, – «Скрижали Способностей и Навыков». Артефакты, созданные Архимагами.

Он говорил, и его голос, казалось, заставлял пылинки в воздухе замирать.

– Чтобы воспользоваться ими, нужно не просто взять их в руки. Нужно установить контакт. – Он продемонстрировал, как сложить стопку и обхватить её ладонями. – Вы должны почувствовать их древнюю тяжесть, должны стать одним целым с ними. Закройте глаза. Произнесите в уме своё имя. Свой возраст. Сосредоточьтесь на себе, на том, кто вы есть. А затем… попросите. Представьте, что ваша энергия, ваша жизненная сила, как тёплый свет, проникает в камень. Попросите скрижали определить ваши способности. Это не приказ. Это диалог. Не получится с первого раза – пробуйте снова. Сегодня каждый из вас бесплатно заглянет в собственную душу. А теперь – начнём. И пусть скрижали откроют перед вами ваши способности и навыки.

Инструктор начал вызывать рекрутов по списку. Один за другим они подходили, брали скрижали, и в их руках артефакт начинал светиться тусклым, сероватым светом. Доригар подносил к нему ещё одну маленькую плитку, которая, очевидно, считывала результат, и откладывал её на стол.

Наконец, очередь дошла до Шина.

Он взял скрижали. Камень был холодным и гладким, как речная галька. Он закрыл глаза, как велел инструктор. «Произнеси своё имя… возраст…»

И тут его накрыла ледяная волна паники.

«Имя? Какое имя? Шин? Это точно моё имя? Возраст? Сколько мне лет? Двадцать? Сорок? Я не знаю!»

Он стоял, и в его голове бушевал ураган. Что будет, если он солжёт магическому артефакту? Что, если тот просто не отреагирует? Или, хуже, покажет всем, что он – самозванец?

– Не волнуйся, – голос Доригара вырвал его из оцепенения. – Расслабься. Просто попроси.

Шин сделал глубокий вдох. Выбора не было. Он должен был это сделать. Прямо здесь и сейчас.

«Шин. Мне двадцать пять лет. Скрижаль, определи мои способности и навыки!» – он мысленно обращался раз за разом, вкладывая в неё всю свою волю, всё отчаянное желание.

И камень ответил. Он засветился. Но свет был другим. Не ровным и серым, как у остальных, а бледным, мерцающим, словно пламя свечи на грани угасания.

– Ну вот, молодец, – без особого энтузиазма сказал инструктор, забирая скрижали. – Теперь расшифруем.

Какое-то время инструктор раскладывал их на столе, потом достал из-под стола большую плиту и поменял местами со скрижалями, отправив их под стол. Судя по тому, как он её поднял, она была достаточно лёгкой, хотя со стороны казалась массивной и тяжёлой.

Положив на плиту маленькую именную плиточку, он начал зачитывать.

– Шин, двадцать пять лет, – он начал, и Шин невольно напрягся. – Способности… – инструктор сделал паузу, его брови поползли вверх. Он ещё раз посмотрел на плиту, потом на Шина. Во взгляде его было неподдельное изумление. – Все одиннадцать из проверенных. Но… восемь из них вообще без уровня. А три – Ловкость, Умелец и Тактика – на втором уровне.

На лице Доригара отразилось такое разочарование, что Шину стало стыдно, хотя он и не понимал, в чём его вина.

– Я… даже не знаю, что сказать, – развёл руками инструктор. – Я никогда такого не видел. И не слышал. Иметь столько способностей, но все они… бесполезны. Второй уровень – это уровень подмастерья, новичка. Конечно, может, в оставшихся тринадцати, что мы не проверяли, есть что-то стоящее, но…

Он вздохнул и снова уставился на плиту, словно надеясь, что она изменит показания. И вдруг его лицо изменилось. Разочарование сменилось замешательством, а затем – проблеском интереса.

– Погоди-ка… А вот с навыками… – он подался вперёд, вчитываясь в светящиеся руны. – Короткий лук – двадцать три. Парные кинжалы – двадцать. Короткий меч – пятнадцать. Лёгкие доспехи – двадцать один. Стойкость к ядам – двадцать два. Тактика – пятнадцать…

Он замолчал, подняв на Шина взгляд, в котором теперь не было ни насмешки, ни жалости. Только чистое, профессиональное недоумение.

– Невероятно. При таких ничтожных способностях иметь настолько высокие навыки… Не каждый сержант в моём гарнизоне к тридцати годам достигает таких показателей. Ты – ходячий парадокс, рекрут. Твоя легенда… Похоже, в ней есть доля правды. У тебя действительно опыт бывалого воина.

Что-то похожее на улыбку тронуло его губы, но тут же исчезло. Он отвернулся и начал зачитывать результаты следующего новобранца.

Шин отошёл в сторону, его уши горели. Он слушал, как Доригар объявляет результаты других. Почти у каждого было по пять-шесть способностей, и три-четыре из них, как правило, были третьего уровня. Их навыки были смехотворны по сравнению с его – единицы, двойки, у самых талантливых – пятёрки.

Он был белой вороной. Нет, хуже. Он был химерой, сшитой из несовместимых частей. Тело героя с душой калеки. Оружие, отточенное до блеска, но сделанное из гнилого дерева.

Когда тестирование закончилось, и Доригар, велев ждать, удалился, рекруты тут же сбились в группы. Они возбуждённо обсуждали свои результаты, сравнивали, строили планы. Шин стоял один, засунув руки в карманы. К нему никто не подходил. Он был для них непонятен. А значит – чужой.

Он смотрел на свою именную табличку. Шин. Двадцать пять лет. Воин. Всё это было ложью? Но что тогда было правдой? Эти цифры? Эти навыки, которые жили в его теле, но не в его памяти?

Он понял страшную вещь. Он не просто потерял прошлое. У него не было и будущего. По словам Доригара с такими низкими способностями он почти не мог развиваться. Он был законченным продуктом. Сломанным. И теперь ему предстояло как-то с этим жить.

Глава 16. «Память тела»

Начались дни, похожие один на другой, как звенья одной цепи. Дни, состоящие из запаха пота, лязга стали и хриплых команд инструктора. Тренировки. Отработка ударов, изучение стоек, бесконечные спарринги. И в этом монотонном хаосе Шин был королём.

Его тело помнило всё. Оно двигалось с врождённой, хищной грацией, которую не могли дать никакие тренировки. Когда он брал в руки парные кинжалы, они становились продолжением его рук. Когда он натягивал тетиву лука, его взгляд и стрела становились единым целым. Другие рекруты, пыхтя и спотыкаясь, пытались освоить азы. Он же просто позволял своему телу делать то, для чего оно было создано.