Нёвиллет и Люмин

Фурина, в своем неизменном ярком наряде, откинулась на спинку стула, театрально вздохнув.

– Конечно, происходит! Наш дорогой Нёвиллет не каменная статуя. Хотя, признаюсь, иногда создается такое впечатление.

Навия, поправляя очки, более осторожно вступила в разговор:

– Клоринда, к чему ты клонишь?

– Вспомните совещание на прошлой неделе, – Клоринда поставила чашку на стол, в ее голосе прозвучала нотка волнения. – Они переглядывались, как… как…

В ее памяти всплыла картина: Люмин и Нёвиллет склонились над картой крепости Миропид. Их пальцы случайно соприкоснулись, их тела были близко друг другу и на долю секунды воздух в кабинете словно загустел. Клоринда тогда почувствовала неловкость, как будто стала свидетельницей чего-то очень личного.

– Как заговорщики? – Фурина, не дождавшись ответа, подхватила мысль. – О, я обожаю интриги! Верховный судья и путешественница… Кто бы мог подумать!

Навия, всегда рассудительная и спокойная, покачала головой:

– Фурина, не драматизируй. Может, они просто обсуждали что-то важное? Мы не должны вмешиваться в их личную жизнь.

– Личная жизнь Верховного судьи – дело государственной важности! – Фурина вскочила со стула, ее глаза горели любопытством.

– Я согласна с Навией, – Клоринда задумчиво провела пальцем по ободку чашки. – Но… есть что-то странное в их поведении. Эти украдкой брошенные взгляды, неловкие паузы… Я чувствую, что мы что-то упускаем.

– Значит, нужно выяснить, что именно! – Фурина решительно хлопнула в ладоши. – Объявляю операцию «Амур»!

Навия, хоть и сопротивлялась поначалу, в конце концов сдалась под напором любопытства. План был разработан быстро и четко. Клоринда, как самый наблюдательный член команды, взяла на себя руководство операцией.

– Навия, ты можешь узнать, какие у них планы на ближайшее время? – спросила Клоринда.

– Конечно, – ответила Навия, уже доставая свой коммуникатор. – У меня есть свои источники.

Через несколько минут Навия подняла голову, ее глаза заблестели:

– Сегодня вечером они собираются на прогулку по набережной.

– Превосходно! – Фурина потерла руки. – Набережная – идеальное место для романтических признаний!

Скрываясь за пышными кустами роз, подруги наблюдали за прогуливающейся парой. Нёвиллет и Люмин шли, не держась за руки, но между ними чувствовалась невидимая связь. Они о чем-то тихо переговаривались, изредка обмениваясь улыбками.

– Видите! – прошептала Фурина. – Я же говорила! Между ними что-то есть!

Внезапно небо затянуло тучами, и хлынул проливной дождь. Нёвиллет и Люмин поспешили укрыться под небольшим навесом, прижавшись, друг к другу. На мгновение мир вокруг них словно исчез. Люмин импульсивно подняла голову и поцеловала Нёвиллета.

За кустами роз послышался приглушенный визг. Фурина, не сдержавшись, подпрыгнула от восторга. Навия удивленно покачала головой, а Клоринда тихонько засмеялась. Тайна была раскрыта. Но они решили еще понаблюдать за этой парочкой.

Разговор в саду и талисман

Ночь окутала Фонтейн бархатным покрывалом, усыпанным серебряной пылью звезд. В саду резиденции Верховного Судьи царила благословенная тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев под легким ветерком да тихим журчанием декоративного фонтана, чьи струи ловили и дробили лунный свет. Нёвиллет стоял у каменной балюстрады, глядя на мерцающую гладь воды. Воздух был напоен влажным ароматом цветущих Ромаринов и едва уловимой, присущей только этому месту ноткой озона, предвестника дождя, который так любил и которым, по сути, являлся сам хозяин резиденции. Он ждал. Легкие шаги по гравийной дорожке заставили его обернуться. Люмин появилась из тени платанов, хрупкая фигурка в потоке призрачного лунного света. Секундное облегчение смыло напряжение с его лица, но тут же вернулась тревога, глубже и острее прежнего. Они встретились взглядами – долгий, молчаливый разговор, в котором смешались нежность, беспокойство и тайна, ставшая их общей ношей. Сад, их временное убежище от любопытных глаз и вездесущих слухов Кур-де-Фонтейна, казалось, замер, охраняя их хрупкий покой.

– Ты пришла, – голос Нёвиллета был тише обычного, почти шепотом, словно он боялся спугнуть эту ночную идиллию или привлечь нежелательное внимание, даже здесь, в своих владениях.

– Я не могла не прийти, Нёв, – мягко ответила Люмин, подойдя ближе. Только здесь, наедине, она позволяла себе эту фамильярность, это сокращенное имя, которое звучало так интимно. – Ты хотел поговорить о Миропиде. О письме Ризли.

Нёвиллет кивнул, его взгляд снова стал серьезным, почти суровым, но Люмин уже научилась читать скрытые за этой маской эмоции. Он медленно прошелся вдоль балюстрады, пальцы скользнули по холодному, влажному камню.

– Да. О Миропиде. Люмин, я… я не могу отделаться от дурного предчувствия.– Ты помнишь, что случилось в прошлый раз? Когда ты искала Чайлда… Сколько раз ты рисковала собой? А теперь… снова туда, в самое сердце тьмы. Моя душа не находит покоя при мысли об этом.

Он говорил не как Верховный Судья, взвешивающий риски операции, а как человек, смертельно боящийся потерять самое дорогое. Его обычная сдержанность дала трещину, обнажая уязвимость, которую он позволял видеть только ей. Люмин подошла к нему и осторожно коснулась его руки. Его кожа была прохладной, но под ее пальцами она почувствовала легкую дрожь.

– Нёв, послушай меня, – ее голос звучал уверенно, но мягко, стараясь унять его страхи. – Я знаю Миропид. Я знаю его обитателей. И я знаю, как действовать осторожно. Ризли доверяет мне не зря, и ты сам не раз полагался на мои навыки. Да, там опасно. Но оставлять это без внимания – еще опаснее. Эта «ячейка», о которой пишет Ризли, может стать угрозой для всего Фонтейна, если дать ей разрастись. Я должна это сделать. Ради всех. Ради нас. – Она заглянула ему в глаза, стараясь передать свою решимость. – Верь в меня. Как верил раньше.

Нёвиллет глубоко вздохнул, медленно выдыхая напряжение. Он накрыл ее ладонь своей, их пальцы переплелись.

– Я верю в тебя, Люмин. Больше, чем в кого-либо. Но вера не отменяет страха. – Он немного помолчал, собираясь с мыслями, затем его тон стал более деловым, хотя тревога никуда не исчезла. – Хорошо. Расскажи мне все, что ты уже продумала. Каждый шаг. Каждую деталь. Мы должны предвидеть все возможные сценарии. Кто твои потенциальные информаторы? Какие методы ты собираешься использовать для сбора сведений о кристалле? Как ты планируешь действовать, чтобы не вызвать подозрений у организатора?

Они погрузились в обсуждение. Люмин подробно изложила свой план: как она будет использовать старые контакты среди заключенных, как будет втираться в доверие, какие легенды использовать, как незаметно наблюдать за ключевыми фигурами. Нёвиллет слушал предельно внимательно, его острый ум аналитика мгновенно выявлял слабые места, предлагал альтернативные пути, задавал вопросы, заставлявшие Люмин взглянуть на ситуацию под новым углом. Он не просто слушал – он участвовал, вкладывая свой опыт и знания в ее миссию, словно пытаясь таким образом разделить с ней риски. Лунный свет серебрил страницы блокнота, где Люмин делала пометки, их головы склонились над ним в сосредоточенном молчании, нарушаемом лишь тихими голосами и шелестом сада. В эти моменты они были не только влюбленными, скрывающими свои чувства, но и двумя стратегами, двумя воинами, готовящимися к битве.

Когда детали были обговорены, Нёвиллет отстранился. Он поднял руку, и в его ладони начала собираться влага из ночного воздуха, закручиваясь в маленькие вихри чистой гидро-энергии. Нити света сплетались, уплотнялись, обретая форму. Через мгновение в его руке лежал небольшой амулет, похожий на застывшую каплю дождя, внутри которой мерцал мягкий, пульсирующий голубой свет.

– Я не могу пойти с тобой, Люмин, – сказал он тихо, протягивая ей амулет. – Мое присутствие лишь привлечет ненужное внимание и поставит тебя под еще большую угрозу. Но я хочу, чтобы часть меня была рядом. Эта капля… она создана из моей сущности, из моей власти над водой. Она не сделает тебя неуязвимой, но, возможно, предупредит об опасности или придаст сил в нужный момент. Это… символ моей надежды. Моей защиты. Моей… любви.

Люмин осторожно взяла амулет. Он был прохладным и гладким на ощупь, а свет внутри словно дышал в такт ее сердцу. Она почувствовала заключенную в нем силу – спокойную, глубокую, как океанские воды, которыми повелевал Нёвиллет. Ее пальцы сомкнулись на его руке, удерживающей амулет.

– Спасибо, Нёв, – прошептала она, и в ее голосе прозвучала искренняя благодарность и глубокая нежность. Она поднесла амулет к губам, ощущая легкую вибрацию энергии. – Я буду беречь его. И себя. Обещаю, я буду предельно осторожна. Я вернусь к тебе. Целой и невредимой.

Нёвиллет смотрел на амулет в ее руке, затем перевел взгляд на свое отражение в темной воде фонтана. На мгновение его лицо снова стало непроницаемым, погруженным в глубокие раздумья. Верховный Судья Фонтейна, Гидро Дракон, обладающий почти безграничной властью… и все же он чувствовал себя беспомощным перед лицом угрозы, нависшей над той единственной, кто смогла растопить лед в его древнем сердце. Достаточно ли его силы? Достаточно ли он сделал? Сможет ли он жить дальше, если его гидро-энергия, его магия, его любовь окажутся бессильны ее защитить? Тень сомнения легла на его чело.

Люмин заметила эту внезапную перемену, тихую бурю, бушующую за внешней невозмутимостью. Она снова мягко коснулась его руки.

– Нёв? О чем ты думаешь?

Он медленно поднял на нее глаза.

– О будущем, Люмин. О том дне, когда тебе больше не придется отправляться в такие места. Когда нам не нужно будет прятаться в ночных садах. – В его голосе прозвучала непривычная тоска. – Я представляю себе… дом. Где-нибудь вдали от суеты, где царит покой. Где единственной водой будет тихая река или мирное озеро, а не слезы или кровь. Где мы сможем просто… быть. Вместе.

Его слова отозвались теплом в ее груди. Эта мечта о мире и простом счастье была и ее мечтой.

– Этот день настанет, Нёв, – уверенно сказала она. – Мы его заслужили. Мы за него боремся.

Три тайных свидетеля…. В саду

Ночь окутала Фонтейн бархатным покрывалом, расшитым серебром звезд. В саду резиденции Нёвиллета царила тишина, нарушаемая лишь мелодичным журчанием фонтана и шелестом листвы под легким ветерком. Воздух был напоен густым ароматом ночных фиалок и влажной земли – недавний дождь оставил после себя ощущение свежести и чистоты. Лунный свет заливал дорожки и клумбы призрачным сиянием, превращая знакомый сад в таинственное, почти волшебное место. И именно в этой волшебной атмосфере, вдали от любопытных глаз и ушей Дворца Мермония, разворачивалась сцена, за которой с замиранием сердца следили три пары глаз, укрытые в гуще пышных розовых кустов.

Фурина, припав к земле так низко, что рисковала испачкать свой безупречный наряд, едва сдерживала возбужденное хихиканье. Рядом с ней, сохраняя внешнее спокойствие, но с напряженным вниманием вглядываясь в темноту, замерла Клоринда. Ее пальцы инстинктивно сжимали рукоять невидимого меча – выработанная привычка, от которой сложно избавиться даже в такой пикантной ситуации. Чуть поодаль, прикрывая рот ладошкой и округлив глаза от смеси любопытства и легкой вины, пряталась Навия. «Тише ты, Фурина! – шикнула Клоринда, когда очередной смешок чуть не выдал их укрытие. – Хочешь, чтобы нас заметили?» «Ну уж нет, – прошептала в ответ Фурина, поправляя шляпку, – драма должна развиваться без вмешательства зрителей, по крайней мере, пока!» Навия лишь нервно кивнула, ее взгляд был прикован к двум фигурам, стоявшим у фонтана в центре сада: Люмин и Нёвиллету.

Нёвиллет стоял спиной к их укрытию, но даже так его осанка излучала привычное достоинство, хотя в легком наклоне головы угадывалась непривычная мягкость. Перед ним стояла Люмин, её светлые волосы мерцали в лунном свете, создавая вокруг её фигуры нежный ореол. Они говорили тихо, их голоса едва доносились до укрытия, но напряжение момента было почти осязаемым. Нёвиллет медленно протянул руку, и в его ладони что-то засветилось мягким голубым светом. Это был небольшой амулет, сплетенный из тончайших нитей чистой гидро-энергии, которые переливались и мерцали, словно пойманный кусочек океана. Он пульсировал мягким светом, источая едва уловимое тепло и ощущение спокойной силы.

В кустах послышался сдавленный вздох. Клоринда, чьи глаза привыкли замечать мельчайшие детали, резко вскинула бровь. Это был не просто знак внимания. Создание такого артефакта требовало не только мастерства, но и значительной концентрации гидро-энергии, направленной очень личным, почти интимным образом. Она толкнула Фурину локтем, безмолвно указывая на светящийся подарок в руках Люмин. «Видела?» – прошептала она одними губами. Навия ахнула так громко, что Фурина шикнула уже на нее. «Не просто амулет… – пробормотала Фурина, её глаза сверкали азартом. – Это… это почти признание! О, боги, неужели наши подозрения верны?» Их многонедельные наблюдения, подслушанные обрывки фраз, странные задержки в кабинете Верховного судьи, его непривычная рассеянность на заседаниях – всё это вдруг сложилось в единую картину. Этот маленький светящийся амулет был недостающим кусочком пазла.

«Миропид – опасное место, Люмин, – продолжал тем временем Нёвиллет, его голос стал ниже, в нем явно слышались нотки тревоги, которую он тщетно пытался скрыть. Это все что смогли услышать Фурина, Навия и Клоринда.

Фурина, затаив дыхание, вглядывалась в их лица, пытаясь уловить каждую эмоцию, каждый невысказанный намек. Она видела не просто Верховного судью и его доверенное лицо. Она видела двух людей, связанных чем-то глубоким и сложным. В её голове калейдоскопом проносились воспоминания: напряженная тишина во время совещаний, когда их взгляды случайно встречались; быстрые, почти незаметные касания рук при передаче документов; то, как Нёвиллет однажды резко отдернул руку, когда она застала его склонившимся над спящей Люмин в его кабинете… «Они скрывают это так тщательно, – думала Фурина, – но чувства… чувства не спрячешь под маской долга и сдержанности. Особенно такие сильные.» Её театральное чутье подсказывало, что перед ней разыгрывается самая настоящая драма, полная тайн и запретных чувств.

Люмин сделала шаг вперед и мягко взяла руку Нёвиллета в свою, переплетая их пальцы. Амулет в другой ее руке продолжал мягко светиться. «Я буду помнить о твоей заботе каждую минуту, – сказала она, глядя ему прямо в глаза. Ее голос был наполнен такой искренней нежностью и благодарностью, что казалось, сам воздух вокруг них стал теплее. – Твоя сила и твое беспокойство будут со мной. Они придадут мне сил. Я не подведу ни тебя, ни Ризли. И я вернусь.» Это было не просто обещание, это была клятва, скрепленная теплом их соединенных рук и светом волшебного амулета. Нёвиллет на мгновение прикрыл глаза, словно вбирая в себя силу её слов, её уверенности.

За кустами воцарилась тишина. Навия потрясенно переглянулась с Фуриной, потом с Клориндой. В их глазах больше не было сомнений. То, что они видели – нежное касание рук, интимный подарок, голос Нёвиллета, лишенный обычной официальности, ответный взгляд Люмин, полный тепла – всё это кричало о чувствах, выходящих далеко за рамки профессиональных отношений или даже крепкой дружбы. «Так вот оно что… – прошептала Навия, её щеки слегка покраснели. – Они… вместе?» Фурина торжествующе улыбнулась. «Почти уверена! Но вопрос – насколько всё серьезно?» Клоринда лишь молча кивнула, её аналитический ум уже обрабатывал полученную информацию, взвешивая последствия такого союза. Тайна, которую они так старательно пытались разгадать, оказалась гораздо глубже и значительнее, чем они могли предположить.

Нёвиллет не отпускал руку Люмин еще несколько долгих мгновений. В его глазах, обычно таких спокойных и непроницаемых, сейчас плескалась целая буря эмоций: беспокойство, нежность, страх и глубокая, всепоглощающая привязанность. «Возвращайся, – повторил он почти шепотом, словно это было заклинание. – Целой и невредимой. Пожалуйста.» Люмин мягко улыбнулась, высвободила свою руку и, сжав амулет, кивнула. «Обязательно.» Она развернулась и легкой, уверенной походкой направилась к выходу из сада, её фигура постепенно растворилась в лунных тенях. Нёвиллет остался стоять у фонтана, долго глядя ей вслед. Его силуэт казался одиноким и уязвимым под бесстрастным взглядом луны. Наконец, он медленно повернулся и побрел к резиденции, погруженный в свои мысли. Как только шаги Нёвиллета затихли вдали, три фигуры осторожно выбрались из своего укрытия, отряхиваясь от листьев и лепестков роз. «Ну что я говорила! – возбужденно зашептала Фурина, жестикулируя так активно, что чуть не сбила шляпу с Навии. – Это же сенсация! Верховный судья и Путешественница!» «Сенсация, которая может дорого им обойтись, если станет достоянием общественности, – трезво заметила Клоринда, поправляя воротник. – Особенно учитывая их положение.» «Но мы же не расскажем… пока? – с надеждой спросила Навия, оглядываясь на подруг. – Мы должны выяснить всё до конца! Что именно между ними происходит? Как давно? И почему они это скрывают?» «Именно! – подхватила Фурина, её глаза горели азартом расследования. – Операция «Ночные тайны сада» объявляется открытой! Наша задача – собрать больше улик и понять всю глубину их… связи. Действуем!» Они обменялись решительными взглядами. Любопытство перевесило все сомнения. Ночь хранила тайну Люмин и Нёвиллета, но теперь у этой тайны появились три очень заинтересованных свидетеля, готовых пойти на всё, чтобы раскрыть её до конца. Но эти три свидетеля даже не предполагали, чем в скором времени это все закончиться и как все перевернется.

Последний день перед спуском в Миропид. Кабинет судьи.

Кабинет Нёвиллета был оазисом спокойствия посреди суеты Дворца Мермония. Люмин склонилась над разложенной на полированном столе картой крепости Миропид, они ещё раз проговаривали все действия которые будут происходить в крепости Миропид.

Внезапно, без стука, массивная дубовая дверь распахнулась, и на пороге возникла Фурина. Ее появление было как всегда театральным – легкий пируэт, взмах руки, и лучезарная, хотя и слегка лукавая улыбка на лице. Она была одета в яркое платье, контрастирующее с приглушенной палитрой кабинета, и держала в руках какой-то манускрипт, явно служащий предлогом для визита.

Люмин вздрогнула от неожиданности, едва не выронив перо. Раздражение укололо ее, но она быстро взяла себя в руки, распрямляясь и встречая гостью вежливой, хотя и немного натянутой, улыбкой. Нёвиллет медленно поднял голову, в его глазах на мгновение мелькнуло холодное недовольство, которое он тут же скрыл за маской беспристрастности. Тихая гармония их уединения была бесцеремонно нарушена.

– О, Нёвиллет! Какая *удача* застать вас! – пропела Фурина, входя в кабинет легкой, танцующей походкой. Ее взгляд метнулся от Верховного Судьи к Люмин и обратно, не упуская ни малейшей детали. – И Люмин, ты тоже здесь? Восхитительно! Я как раз хотела обсудить один… чрезвычайно важный вопрос касательно финансирования новой постановки оперы… но вижу, вы заняты чем-то куда более… серьезным?

Ее голос звенел показным легкомыслием, но слова были тщательно подобраны, каждое несло скрытый смысл. "Удача", "восхитительно", "серьезным" – все это звучало слишком многозначительно. Люмин почувствовала, как легкий румянец тронул ее щеки, и бросила быстрый, встревоженный взгляд на Нёвиллета. Он едва заметно кивнул, его лицо оставалось непроницаемым, но Люмин видела напряжение в том, как неподвижно застыли его плечи.

– Мадемуазель Фурина, – голос Нёвиллета был ровным и холодным, как глубинное течение. – Мы действительно заняты. Изучаем предварительные отчеты по запросу Герцога Ризли.

Фурина изящно взмахнула ресницами, ее любопытство ничуть не угасло. Она подошла ближе к столу, склоняя голову и делая вид, что рассматривает карту Миропида.

– Ах, Миропид! – она вздохнула с преувеличенным трагизмом. – Ужасно мрачное местечко, не находите? Столько камня, сырости… и заключенных. Но, говорят, там сейчас разворачивается целая *драма*? Что-то о контрабанде и… странных кристаллах? Ты, Люмин, всегда оказываешься в центре самых захватывающих сюжетов! Право слово, твоя жизнь куда интереснее любой оперы!

Она выпрямилась и обратила свой пронзительный взгляд на Нёвиллета, ее улыбка стала еще шире.

– И как продвигается *ваше* совместное расследование, господин Судья? Должно быть, помощь такого опытного воина, как Люмин, просто неоценима в столь… деликатном деле?

Вопросы Фурины били точно в цель, облеченные в форму невинного любопытства. Она явно намекала на предстоящую поездку Люмин в крепость, на ту самую миссию, которая так беспокоила Нёвиллета. Он помнил их недавний разговор, когда пришло письмо от Ризли. Его собственное сердце сжалось от тревоги при мысли об опасностях, подстерегающих Люмин в этих мрачных стенах. «Но это опасно!» – вырвалось тогда у него. А Люмин, так мягко, но с несгибаемой уверенностью, напомнила ему: «Но когда нужно было узнать про исчезновение Чайлда и Предсказание, ты меня посылал в Миропид и не думал, что это опасно?» Он тогда покраснел, вспомнив, что и в тот раз его душа была полна страха за нее, страха, который он не смел показать. Теперь же Фурина своими вопросами словно вновь вскрывала эту рану.

– Расследование только начинается, мадемуазель Фурина, – ответил Нёвиллет, его голос стал еще более формальным. – И Люмин оказывает неоценимую консультативную помощь, основываясь на своем обширном опыте. Герцог Ризли высоко ценит ее аналитические способности.

Он говорил сдержанно, тщательно подбирая слова, стараясь не выдать ни своего волнения за Люмин, ни раздражения от неуместного вторжения Фурины. Но бывшая Архонт была слишком проницательна. Она уловила малейшие нотки напряжения.

– Консультативную помощь? – Фурина картинно прижала руку к губам, ее глаза сверкнули озорством. – Ах, как официально! Но, должно быть, очень… *увлекательно* работать так тесно над столь… *чувствительным* делом? В такой уединенной обстановке…

Она сделала паузу, обводя взглядом кабинет, словно оценивая его пригодность для тайных встреч. Слова "тесно" и "чувствительным" повисли в воздухе, заряженные невысказанными подозрениями. Возникла неловкая, тяжелая тишина, нарушаемая лишь тиканьем старинных часов на стене. Люмин почувствовала, как краска заливает не только щеки, но и шею. Она опустила глаза, уставившись на линии карты, словно пытаясь расшифровать не планы крепости, а хитросплетения этой неловкой ситуации. "Она знает. Или догадывается," – пронеслось у нее в голове. Нёвиллет нахмурился, его губы сжались в тонкую линию. Его рука, лежавшая на столе, непроизвольно сжалась в кулак, костяшки пальцев побелели. Он боролся с желанием выпроводить непрошеную гостью вон.

Они оба инстинктивно избегали смотреть друг на друга, боясь выдать себя случайным взглядом. Люмин начала сосредоточенно водить пальцем по одному из коридоров на карте Миропида, делая вид, что глубоко погружена в изучение. Нёвиллет резко отодвинул стопку отчетов, создав шум, который показался оглушительным в наступившей тишине. Их движения стали скованными, неестественными, словно у марионеток, чьи нити запутались. Атмосфера в кабинете наэлектризовалась до предела. Каждый шорох, каждый вздох казался исполненным скрытого смысла.

Фурина наблюдала за ними с нескрываемым интересом, ее голова слегка наклонилась набок, а на губах играла все та же загадочная улыбка. Она подмечала все: быстрый румянец Люмин, напряженную позу Нёвиллета, их отчаянную попытку сосредоточиться на документах, их взаимное избегание зрительного контакта. Она видела их нервозность, их смущение, и ее подозрения, подогретые недавними наблюдениями Клоринды и Навии за ночной встречей в саду, теперь превращались в уверенность. "Хм…" – тихо протянула она, словно делая пометку в своем воображаемом блокноте наблюдений. Ее взгляд задержался на мгновение на шее Люмин, словно ища следы подаренного Нёвиллетом гидро-амулета, который подруги разглядели в саду.

– Мадемуазель Фурина, – Нёвиллет наконец нарушил молчание, его голос прозвучал неестественно громко и формально, словно он читал судебный приговор. Он резко сменил тему, пытаясь вернуть разговор в официальное русло. – Если ваше дело по поводу финансирования оперы действительно не терпит отлагательств, я готов вас выслушать. Что касается отчетов Департамента водных ресурсов, которые вы упоминали на прошлой неделе…

Эта явная попытка уйти от щекотливой темы лишь усилила подозрения Фурины. Ее улыбка стала еще шире, показывая, что ее не так-то легко провести. Она поняла, что дальнейшие расспросы будут бесполезны – они закроются еще плотнее. Пора было отступать, оставив их наедине с их тревогой.

– О, нет-нет, благодарю, Нёвиллет, – она легкомысленно махнула рукой, манускрипт в ее руке качнулся. – Я вижу, вы слишком поглощены делами государственной важности. Опера подождет! Не буду вам больше мешать.