Нёвиллет и Люмин

Утро в одной постели

Первое, что ощутила Люмин, было тепло. Густое, обволакивающее, словно сотканное из солнечных лучей и чужого дыхания. Она медленно открыла глаза. Мягкий свет пробивался сквозь щель между тяжелыми бархатными шторами цвета морской волны, рисуя золотистую полосу на резном деревянном потолке. Комната была незнакомой, но странным образом уютной. Воздух пах озоном после недавнего дождя и чем-то неуловимо свежим, водным – запахом Нёвиллета. Рядом мерно поднималась и опускалась широкая грудь. Люмин повернула голову, стараясь не потревожить спящего рядом мужчину. Легкая боль в плече, там, где пуля оставила свой след, напомнила о событиях последних дней, о том, *почему* она проснулась не в своей скромной квартирке, а здесь, в самом сердце резиденции Верховного Судьи Фонтейна. Она была здесь не просто гостьей. Она была… дома?

В памяти всплыли обрывки вчерашнего вечера, туманные и яркие одновременно. Прогулка по вечернему парку, прохладный воздух после ливня, смывшего пыль и тревоги. Его рука, крепко сжимающая ее ладонь. Тихий разговор под шелест мокрых листьев, где слова уже были не так важны, как взгляды. Потом – робость, когда он осматривал ее повязку, когда она переодевалась в предложенную им шелковую пижаму, слишком большую для нее. Она вспомнила, что ночью её мучили кошмары. И Нёвиллет услышав её стоны. Взял и перенес её в свою спальню и обняв, тихо сказал, спи я буду охранять твой сон. Их первая настоящая ночь вместе, после месяцев скрытых взглядов, тайных встреч и невысказанных желаний.

Она осторожно, почти не дыша, приподнялась на локте. Нёвиллет спал. Его обычно строгое лицо было расслабленным, морщинки у глаз разгладились. Темные ресницы отбрасывали легкие тени на высокие скулы. Люмин не удержалась и протянула руку, кончиками пальцев едва коснувшись его щеки. Кожа была теплой, а легкая щетина приятно колола подушечки пальцев. В этом прикосновении была смесь нежности, любопытства и какого-то священного трепета. Вот он, Нёвиллет, Гидро Дракон, Верховный Судья, существо древнее и могущественное, лежит рядом с ней, такой беззащитный во сне, такой… ее. Она провела пальцами по линии подбородка, ощущая твердость кости под кожей. В этот момент он был просто мужчиной, который любил ее. И которого любила она. До глубины души.

– Доброе утро.

Его голос, чуть хриплый ото сна, застал ее врасплох. Люмин быстро отдернула руку, но Нёвиллет поймал ее ладонь и поднес к своим губам, легко коснувшись костяшек. Он открыл глаза – глубокие, цвета индиго, сейчас лишенные обычной строгости, наполненные теплым светом. На его губах играла легкая, почти неуловимая улыбка.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, его взгляд скользнул к ее плечу, где под шелком угадывались очертания повязки, а затем снова встретился с ее глазами, задержавшись на них с нескрываемой нежностью.

– Лучше, – тихо ответила Люмин, чувствуя, как сердце забилось чуть быстрее от его прямого взгляда. – Рана почти не болит. И кошмары не мучали… утро доброе, Нёв.

Она все еще смущалась называть его так вслух, но сейчас это показалось единственно правильным. Он чуть крепче сжал ее руку. Несколько мгновений они просто смотрели друг на друга, и в этой тишине было больше слов, чем в любом разговоре. Утро разгоралось, наполняя комнату светом. Впереди был новый день, новая реальность, которую им предстояло строить вместе.

– Что теперь? – спросила Люмин, нарушая молчание. Ее голос звучал неуверенно. – Когда я смогу вернуться к работе… как нам быть? Жизнь в твоей резиденции, наши… отношения. Это все так сложно, Нёв.

Она отвела взгляд, устремив его на узоры ковра. Мысли путались. Одно дело – тайные встречи, украденные моменты. Совсем другое – жить под одной крышей, на виду у всех.. А теперь, после ее переезда сюда, пусть и вынужденного из-за ранения, слухи неизбежно поползут по всему Фонтейну. Верховный Судья и путешественница… Это могло бросить тень на его безупречную репутацию.

– Я беспокоюсь за тебя, – продолжила она тише, снова встретившись с ним взглядом. В ее глазах плескалась тревога. – За твое положение. Люди будут шептаться. Скажут, что я… недостойна. Что я использую тебя. Ты – столп правосудия Фонтейна, а я… просто странница, вечно впутывающаяся в неприятности.

Нёвиллет внимательно слушал, его лицо снова стало серьезным. Он высвободил ее руку, но лишь для того, чтобы нежно обхватить ладонями ее лицо, заставляя смотреть ему в глаза. Его взгляд был твердым, как скала, и глубоким, как океан.

– Люмин, – произнес он отчетливо, не допуская возражений. – Мне. Все. Равно. Что скажут другие. Их шепот – лишь пустой звук по сравнению с тем, что я чувствую к тебе. Позволь мне напомнить: я уже объявил Фурине и Клоринде о нас. Я не намерен скрывать свои чувства или извиняться за них. Ты прошла через огонь и воду, ты сражалась за Фонтейн так, как немногие осмелились бы. Ты сражалась за Натлан до последнего.Ты – свет, пробившийся сквозь тьму Бездны. Если кто и недостоин, так это те, кто посмеет осудить тебя или нас. Я буду рядом. Я буду защищать нашу любовь, чего бы мне это ни стоило. Всегда. Слышишь? Его слова, произнесенные с тихой, но несокрушимой силой, отозвались теплом в ее груди, разгоняя сомнения. Она видела в его глазах не только любовь, но и непоколебимую решимость древнего дракона, защищающего свое сокровище. Люмин кивнула, не в силах произнести ни слова, и подалась вперед, прижимаясь лбом к его плечу. Он обнял ее, крепко, но бережно, помня о ране.

Позже, когда солнце уже заливало комнату ярким светом, они поднялись. Нёвиллет настоял, чтобы Люмин отдыхала, но она чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы помочь ему с завтраком. На небольшой кухне, примыкающей к его личным покоям, пахло свежесваренным кофе и поджаренным хлебом. Нёвиллет, к ее удивлению, ловко управлялся с кофейником, пока она осторожно нарезала фрукты. Они двигались в унисон, в уютной тишине, нарушаемой лишь стуком ножа о доску да шипением тостов. Он передал ей чашку дымящегося кофе, их пальцы на мгновение соприкоснулись. Они позавтракали за небольшим столиком у окна, глядя на просыпающийся город. В эти мгновения не было ни Верховного Судьи, ни прославленной путешественницы. Были только мужчина и женщина, нашедшие друг в друге тихую гавань посреди бушующего мира. Впереди их ждали трудности, пересуды и необходимость защищать свое хрупкое счастье, но сейчас, в этом залитом солнцем утре, они были просто умиротворены и счастливы.

ГЛАВА 3

Костюм

Яркое солнце Фонтейна играло бликами на мостовой, заставляя прохожих жмуриться. Три недели, прошедшие после злополучного происшествия, казались мигом, ускользнувшим в вихре заботы и нежности. Люмин почти полностью оправилась, хотя шрам на плече иногда напоминал о пережитом ужасе. Нёвиллет старался не думать об этом, наслаждаясь каждой минутой, проведенной рядом с ней.

Их прогулка была неспешной, руки переплетены, как два ручья, сливающиеся в одну реку. Нёвиллет замолчал, остановившись перед витриной небольшого магазина. Люмин почувствовала, как он напрягся. Ее взгляд скользнул по стеклу, мимо манекенов, демонстрирующих последние новинки фонтейнской моды, и задержался на костюме, глубокого, мерцающего оттенка морской волны. Цвет точь-в-точь совпадал с его глазами.

Он стоял, словно завороженный, и Люмин поняла. Поняла без слов, как понимают друг друга люди, чьи души сплелись в единое целое. В его взгляде читалось восхищение, предвкушение и… робкая надежда. Ему хотелось увидеть ее в этом костюме. Не для кого-то, а для него.

Она коснулась его щеки легким, мимолетным поцелуем, оставив на его коже еле уловимый аромат цветов, и прошептала:

– Подожди меня здесь.

Он сжал ее руку в ответ, и Люмин юркнула в салон, оставив его наедине со своими мыслями.

Нёвиллет смотрел вслед Люмин, затем перевел взгляд на поток прохожих. Город жил своей обычной жизнью: сновали посыльные, хохотали дети, элегантные дамы обсуждали последние сплетни. Но в его сознании царила тишина, нарушаемая лишь тихим шелестом его собственных размышлений. Мысли о работе – предстоящих судебных заседаниях, запутанных делах и постоянной борьбе за справедливость – неумолимо врывались в его мечтания, отрезвляя и напоминая о реальности. Он вздохнул. Ему так хотелось защитить Люмин от этого мира, укрыть ее в своем сердце, подальше от любой опасности.

Дверь магазина тихонько звякнула, и Нёвиллет замер. Люмин. Она стояла в дверях, залитая мягким светом изнутри. Костюм сидел на ней идеально, подчеркивая изящные изгибы фигуры и делая цвет ее глаз еще более глубоким и выразительным. Она была… ослепительна. Перед ним стояла не просто возлюбленная, а настоящая муза, воплощение красоты и грации. В его взгляде читалось безграничное восхищение. Он чувствовал, как сердце начинает биться быстрее.

Не говоря ни слова, Нёвиллет шагнул в магазин. Он подошел к прилавку, достал кошель и, не спрашивая цены, заплатил за костюм. Деньги для него ничего не значили. Единственной валютой, имевшей для него ценность, была ее улыбка. Продавец, умудренный опытом старик, понимающе улыбнулся, наблюдая за этой сценой. Он видел не просто покупателяи Верховного Судью,а мужчину, безгранично любящего свою женщину.

В этот момент вдалеке, возле цветочного магазина, стояла Клоринда. Она собиралась купить букет белых роз, когда ее взгляд случайно упал на Нёвиллета и Люмин. Она видела, как он завороженно смотрел на нее в новом костюме, как бережно взял ее за руку. Она видела их счастье, их искреннюю любовь, читаемую в каждом жесте, в каждом взгляде.

На лице Клоринды появилась легкая, грустная улыбка. Она тихо кивнула, словно одобряя их союз, и отвернулась, направившись в сторону гавани.

Тем временем, Нёвиллет и Люмин продолжали прогулку, наслаждаясь обществом друг друга. Они шли рука об руку, обсуждая планы на день.

– А вечером я хотела бы узнать больше о тех делах, которыми ты занимаешься.

Нёвиллет невольно помрачнел. Ему не хотелось загружать ее сложными юридическими вопросами, тем более после всего, что она пережила. Но он понимал, что Люмин нуждается в деятельности, что ей нужно чувствовать себя полезной.

– Конечно, – ответил он, стараясь скрыть тревогу. – Ты будешь самой красивой и сообразительной помощницей Верховного Судьи.

Вечером, дома, Нёвиллет бережно помог Люмин снять новый костюм. Она смотрела на него с благодарностью и нежностью.

– Спасибо, – прошептала она, обвивая его шею руками. – Он прекрасен.

Он прижал ее к себе, чувствуя тепло ее тела.

– Я обещаю, – прошептал Нёвиллет, – я сделаю все, чтобы ты была счастлива. И чтобы ничто не омрачило твою красоту.

Но в его голосе звучала тихая тревога. Он знал, что будущее непредсказуемо, и что их идиллия может быть хрупкой, как лед весной. Но он был готов бороться за их счастье.

Утро вдвоем

Солнце еще не успело как следует прогнать остатки ночи, а в сердце Люмин уже играл свет. Она лежала на боку, подперев голову рукой, и любовалась спящим Нёвиллетом. Его идеальные черты лица, плавные линии плеч, спокойное дыхание – все в нем казалось совершенством. Невольно вспомнилось, как несколько месяцев назад, он казался ей недостижимым, отстраненным, почти неземным. А теперь… Теперь он был рядом, теплый, живой, ее.

В уголках ее губ заиграла тихая улыбка. Она была счастлива. Настолько, что казалось, будто эта хрупкая идиллия может рассыпаться от любого неосторожного движения. И тень недавнего ранения, и предстоящая работа в кабинете Нёвиллета – все это нависало над ними, как грозовые тучи над ясным небом.

Нёвиллет, не открывая глаз, поймал ее взгляд. Легкая улыбка тронула его губы.

– Доброе утро, – прошептал он, сонно.

– Доброе, – ответила Люмин, нежно коснувшись его щеки. – Как спалось?

– Прекрасно, – он потянулся и притянул ее к себе, прижав к груди. – Особенно когда просыпаешься и видишь рядом такое чудо.

Люмин засмеялась, прильнув к нему крепче.

– Я тут подумала… – начала она, но замолчала, не зная, как продолжить.

– О чем?

– По поводу работы… Ты ведь говорил, что я могу помогать тебе в кабинете.

Нёвиллет слегка нахмурился.

– Люмин, ты ведь еще не совсем оправилась. Я не хочу, чтобы ты перетруждалась.

– Я чувствую себя гораздо лучше, – возразила она. – И потом, мне надоело сидеть без дела. Я хочу быть полезной, хочу быть рядом с тобой.

Он замолчал, обдумывая ее слова. Люмин знала, что его беспокоит ее здоровье, но ей нужно было, чтобы он понял ее желание быть не просто возлюбленной, но и соратницей.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Но с одним условием. Никакой переработки. И ты всегда будешь прислушиваться к своему телу. Договорились?

– Договорились! – радостно воскликнула Люмин, осыпая его лицо поцелуями.

Она знала, что это решение может вызвать недовольство у некоторых сотрудников, особенно у тех, кто годами усердно трудился, надеясь занять более высокое положение. Но она была готова к этому. Она докажет, что достойна доверия Нёвиллета и уважения коллег.

Дни летели незаметно, наполненные прогулками по городу, встречами с друзьями, тихими вечерами вдвоем. Люмин наслаждалась этим безмятежным временем, зная, что скоро ей придется погрузиться в мир сложных юридических дел и интриг. Она чувствовала себя отдохнувшей и полной сил, готовой к любым вызовам.

Но однажды, предвкушение уютного вечера у камина сменилось легким беспокойством. Нёвиллету пришлось задержаться на работе. Какое-то сложное дело о контрабанде, требующее его немедленного вмешательства. Люмин была разочарована, но понимала, что его работа требует жертв.

– Не жди меня, – сказал он, уходя утром. – Я не знаю, когда освобожусь.

Она кивнула, улыбнувшись, но в душе поселилась тревога. Он всегда так усердно работал, отдавая всего себя правосудию. Она волновалась за него, за его здоровье.

Вечер опустился на Фонтейн, укутывая улицы мягким светом фонарей. Люмин сидела у окна, наблюдая за прохожими. Часы тикали медленно, отсчитывая минуты ожидания.

Внезапно ей пришла в голову идея. Она приготовит ему ужин и отнесет в Оперу. Он наверняка голоден и устал. Она не позволит ему работать на пустой желудок.