Судьбы. Трилогия

– Одумайся! – встряхнул изнурённую девушку Андрей.

– Именно это я и намерена сделать, – глянула на vis-à-vis зияющая пропасть её взгляда. – Я не буду вашей женой, – и ему вынесен приговор.

Подле бутона лёг снятый с её дрожащей руки перстень. Миновав Андрея, обессиленная девушка неверными шагами направилась вон из комнаты.

– Только куда же мне теперь? – едва удержавшаяся на ногах, с порога задала она вопрос неумолимой к ней судьбе.

– Ольга! – рванулся к ней узревший в том знамение, свой последний шанс Андрей. – Княжна, – осёкшийся, без былых прав на её имя, обратился уже прилично этикету, – умоляю вас: подарите утешение разбитому сердцу, ничтожную малость, –срывающимся от страха получить её безапелляционный отказ голосом выговаривал он. – Останьтесь в замке и позвольте мне устроить ваше будущее. Нет-нет, – предупредил князь отповедь возмущённой его желанием Ольги, – я не стану досаждать вам своим присутствием здесь и навязывать своё общество, только согласитесь остаться в ожидании достойной вас партии.

Нестерпимо долго она молчала, глядя мимо него полным безысходности взглядом.

– Будь по-вашему. Я остаюсь, – проронила в конце концов и шагнула за порог.

Глава 21

– Ваше сиятельство, – впервые за несколько бесконечных часов тягостного одиночества в немых стенах остывшей без огня и чувств спальни окликнула съёжившуюся возле угасшего камина княжну Лиза, осмелившаяся потревожить её вопреки запрету.

– Нет нужды хлопотать подле меня, – выдавила Ольга, не отрывая тяжёлой головы от валика софы. – Ступай.

– Слушаюсь, барышня, – поклонилась горничная, – но …

– Говори же, – с досадой вздохнула Ольга.

– Допустить к вам просит Илья, – с опаской разгневать её спешно проговорила потупившаяся горничная.

Ольга обратила на неё недоумевающий взгляд:

– Ему-то на что? Пусть войдёт, – всё же позволила она.

– Ваше сиятельство, – припал к руке поднявшейся ему навстречу княжны камердинер князя, – смилуйтесь, простите!

– О каком прощении ты просишь, Илья? – заглянула в его глаза ещё больше заинтригованная девушка. – Разве ты в чём-то виноват передо мной?

– Это я оставил в столовой то злополучное письмо, что …

– Ты? – выдавила ошеломлённая Ольга. – Откуда же оно у тебя? – уже нетерпеливо потребовала она объяснения.

– Его дал мне Алексей Дмитриевич, – пробормотал слуга, опустив испятнанное неловкостью лицо.

– Когда? – обескураженная услышанным, нашла она силы лишь на одно слово.

– В день приезда вашего сиятельства.

– И он был здесь тогда? – силилась разобраться девушка с новой загадкой жребия.

– Его сиятельство прискакали следом за вашей каретой, узнали вас, отправившуюся к озеру, и повздорили с Андреем Дмитриевичем. Вынужденный подчиниться его наказу тотчас покинуть замок, удручённый князь торопливо начертал письмо и велел мне вручить его вашему сиятельству, – с почтительным поклоном закончил слуга.

– Почему ты не сделал этого тогда же? – настиг его новый вопрос озадаченной известием Ольги.

Смущённый Илья уронил голову, спрятав от требующих и ждущих ответа глаз исполненный стыда взгляд.

– Алексей Дмитриевич повелели, – чуть слышно вымолвил он, – чтоб я передал письмо лишь тогда … как станет очевидна ваша с князем близость.

Сбитая с ног ответом девушка машинально опустилась на софу, тщетно пытаясь собраться с силами и мыслями.

– И, нашедший барина нынче утром в моей спальне, ты решил … – озвучила она домысел сконфуженного Ильи. – Он не предостеречь меня намеревался, – выдохнула Ольга. – Скрыв истинное лицо за маской доброжелателя, князь с расчётливой подлостью ждал моего позора, – выговаривала она, не помня себя, забыв о невольных свидетелях откровения её отчаяния, – и своего триумфального выхода в отрепетированной роли благородного спасителя обесчещенной развратным негодяем-братом девицы, вынужденной в конце концов согласиться с ним и принять его пропозицию. Поди, доложи господину, – с воскресшим достоинством поднявшись, решительно велела Ольга смиренно замершему в ожидании её приговора слуге, – что я желаю увидеться с ним.

– Я не могу исполнить вашу волю, – с низким поклоном нечаянным отказом ответил слуга. – После объяснения с вашим сиятельством князь покинул замок.

– Почему? Какой нуждой? Без тебя? – теснились на устах Ольги вопросы.

– Выслушав мою исповедь, его сиятельство запретили мне быть подле него, – ответил на последний уязвлённый решением хозяина, но принявший его справедливое наказание Илья.

– Куда же он поехал? – потерянным взглядом обвела Ольга прислугу.

– О том его сиятельство не сказали, – ответила Лиза. – Вам велели передать это, – с поклоном вложила она в стылую ладонь Ольги медальон, – со словами, что ему это боле не принадлежит.

Дрожащие пальцы тронули застёжку. Смятенному взору предстал писанный восемь месяцев тому портрет Ольги. Лишь теперь ей суждено было увидеть чудотворную икону, которой молился Андрей Шаховской.

– Господи, что же я наделала?!

Стиснув медальон, она шагнула на лестницу.

– Гаврила!

– Чего изволите, ваше сиятельство? – тотчас откликнулся безупречный в своём усердии господской воле дворецкий.

– Я намерена ехать в столицу, – объявила ему Ольга.

– Сие никак невозможно, ваше сиятельство. В конюшне ни экипажа, ни лошадей, окромя Молодца, – досадовал истово сочувствующий княжне дворецкий.

– Вели седлать жеребца! Илья, – обернулась она к слуге, – поскачешь до первой станции и наймёшь извозчика. Ступай же, – торопила она припавшего губами к помиловавшей его руке камердинера, – и возвращайся скорее: поедешь в столицу моим провожатым.

Глава 22

– К вашему сиятельству пожаловала гостья, – вечернюю тишину и долгожданный покой больше обычного утомлённого сегодня службой Дмитрия Андреевича Шаховского нарушил неурочный в эту пору деликатный стук в дверь и доклад низко поклонившегося уединившемуся хозяину дворецкого

Заинтригованного, сошедшего вниз князя приветствовал поклоном камердинер старшего сына.

– Илья? Какой нуждой ты здесь? Где господин твой?

– Мы надеялись найти его сиятельство дома, – шагнув от двери, с воспрянувшей застенчивостью ответила вместо слуги разбитая в надежде на благоприятный исход её затеи Ольга.

– Княжна? – выдавил Дмитрий Андреевич. – Я счастлив принимать вас в моём доме, – опомнившись, он приблизился к нежданной гостье, поцелуем коснулся дрожащей от волнения руки. – Добро пожаловать, – в предвкушении скорой разгадки её появления повёл жестом в сторону гостиной. – Какая новая беда постигла вас, дитя моё? – закрыв от соглядатаев её горя дверь, заговорил встревоженный князь. – Какое злоключение заставило вас, одинокую, покинуть замок, где подвластный мне случай, спустя время после знакомства с Андреем, свёл вас опять, казалось, навсегда? – искал он объяснений. – Что стало причиной вашей новой разлуки?

– Причина очевидна, – выдавил тронутый горечью голос Ольги. – В день вашего скоропалительного и настойчивого сватовства вы не были откровенны со мной до конца, – без обиняков напомнила девушка смутившемуся справедливым упрёком князю, – и презренная вами правда открылась самым чудовищным образом, – протянула она собеседнику бумагу.

В совершенном замешательстве князь развернул лист и пробежал взглядом строки.

– Вы предъявили это обвинение Андрею?

– Да, – выдохнуло её воспалённое горло, – и, не услышав опровержения, отказала в праве на мои руку и сердце. Весь день я не в ладу с собой. Хоть вы меня с душою рассудите! –требовала девушка признания казнящегося чувством вины в случившемся князя.

– Вам недостало объяснений Андрея?

– Страшась новой лжи, я не захотела его слушать.

– Пребывающая во власти сыгравшего с вами злую шутку неведения, вы категорично отвергли его, – попенял ей, качнув сокрушённо головой, князь, – отвергли человека, почти год живущего любовью к той, чья попранная честь несколько дней тому подвигла его требовать сатисфакции от её оскорбителя, перед которым трепещет свет, к той, чей жребий вопреки его счастью он отстаивал в бескомпромиссном поединке с чуждой его сердцу волей. Вы правы: должно всё расставить по местам.

– Papa, утешьтесь, я вернулся! – раздалось за дверью, беспардонно распахнутой шагнувшим на порог комнаты … Алексеем Шаховским. – Княжна? – замер он глаза в глаза с не менее шокированной Ольгой. – В моём стремлении к родным пенатам, – опомнившись, произнёс он, – я и подумать не смел, что здесь меня ждёт такой сюрприз. Но, похоже, я помешал вам своим вторжением, – вопросительно глянул он на отца.

– Отнюдь, – возразил тот. – Твоё появление как нельзя кстати. Сдаётся мне, в свете последних событий ты сейчас самый желанный для её сиятельства собеседник.

Дмитрий Андреевич глянул на занятую мыслями княжну. Ожидающий её решения, обратил на девушку испытывающий взгляд и понявший намёк отца Алексей. Удостоившая первого признательным поклоном, та подняла глаза на молодого князя:

– Думаю, вы лучше кого бы то ни было разрешите все мои сомнения.

Оставленные Дмитрием Андреевичем, безмолвствуя, оба смотрели друг на друга.

– Итак, вы здесь, одна, – положил начало разговору князь.

– В том заслуга вашего сиятельства, – ответила с горечью усмехнувшаяся его нетерпеливому любопытству девушка.

– Я счастлив слышать, – самодовольно улыбнулся в ответ князь, – что вашему покорному слуге удалось посодействовать прозрению мадемуазель, увидевшей-таки истинную сущность недостойного, но преследующего с бесчестными намерениями ваше сиятельство мужчины.

– Я не нашла бы слов сказать вернее, – парировала она. – Я наконец-то разглядела вас, – окатило презрением vis-à-vis, – воплощение подлости, во имя низкой цели переступающего через всех и вся, – с отвращением отмела девичья рука по столу в сторону князя его давешнее письмо.

– Едва ли справедливо именовать низкой насущную цель моего раз за разом отвергаемого вами сердца добиться вашей приязни, – ответил непоколебимый в своей правоте Алексей Шаховской. – В борьбе за взаимность вашего сиятельства моя безответная любовь не гнушается средствами.

– Любовь не подличает, не лжёт!

– Моя любовь искренна с вами, – возразил ей князь. – Не потому ли продиктованным ею словам, – кивнул на письмо, – вы безоговорочно поверили? – на смешавшуюся Ольгу обращён пытливый взгляд. – Не они ли неопровержимой правдивостью убедили ваше сиятельство порвать с моим братом?

– Несколько раз за ничтожный срок битая жизнью, я не изменила вере в благородство, – спешила опровергнуть выводы собеседника девушка. – Потому не распознала сразу истинного автора письма – завистливое самолюбие вашего сиятельства, – с презрением названо имя её врага, – потому приняла его слова за чистую монету и прогнала от себя долгожданное счастье.

– Вы не были бы счастливы с Андреем, – возразил князь.

– Почём вы знаете?

– Поверенное дважды, ваше сердце оба раза усомнилось в избраннике, – поделился соображениями её снисходительный оппонент. – Стало быть, вы не любите его. И причина очевидна: едва ли достоин любви мужчина, дважды спасовавший перед выпавшими чувствам испытаниями и даже не попытавшийся отстоять обоюдное счастье с любимой.

– А вы, стало быть, не в пример щепетильному к чужим чувствам брату, за ценой собственного счастья не постоите?

– Дороже вас для меня никого нет, – ответила ей мужская страсть. – Если вы станете моей, я сделаю вас счастливой.

– Вы?! Ради меня принесёте в жертву свой эгоизм?

– Чувство к вам превыше остальных. Самолюбие уступит его силе, – без колебаний заявил князь.

– А мои чувства обречены подчиняться противному им выбору? – вопрошала о наболевшем Ольга. – Я не люблю вас! – осмелилась она противостоять произволу. – Смиритесь наконец и оставьте меня! Избавьте мою жизнь от своего навязчивого присутствия в ней!

– Я не перестану любить вас, даже презирающую меня, – разит девушку новое беспрецедентное обещание. – Назвать вас своей – моё единственное желание. Я готов принять вас, даже отдавшуюся другому.

На бледном лице Ольги, дрогнувшей на последних словах, вскипел румянец:

– Ни у одного мужчины нет повода и права упрекать меня в этом! Преследуя свою гнусную цель, меряя всех по себе, – прорвало плотину её долго сдерживаемое отвращение, – вы и вставшего на вашем пути брата обрядили в моих глазах в маску подлеца, какому нет равных. Судьба сулила вам победу в решающем поединке с соперником, но, предубеждённые, вы просчитались. В отличие от вас Андрей не пренебрёг честью благородного мужчины, ни намёком не покусившись на честь и целомудрие жребием приведённой в его жизнь женщины, – разгромлен план vis-à-vis. – Маски сняты. Повторю: я увидела вас настоящим. Я никогда не буду вашей, – заявила с трудом сохраняющему выдержку князю Ольга. – Подите!

– Не раскайтесь! – предостерёг её зловещий голос.

– Что ещё я могу потерять? – усмехнулась девушка. – Я, обесчещенная в глазах света бесприданница, уверовавшая в клевету вашей страсти, отринувшая счастье с любящим меня человеком. Судьбе больше нечего у меня отнять.

– Вы так думаете? – искрами мести подёрнулся пепел его глаз. – Я не прощаюсь, – завершив их разговор новым вызовом, нарочито учтиво поклонившись противнице, князь удалился.

В дверь кабинета, где Дмитрий Андреевич уединился на время разговора сына и княжны, постучали. Отворившему вельможе поклонилась ступившая на порог Ольга.

– Я приняла решение, – ответила она на вопрос в глазах князя. – Мне должно увидеться и объясниться с Андреем. Где я могу его найти?

– Право, не знаю, чем вас утешить, дитя моё. Куда мог отправиться сын врачевать его сердечную рану, мне невдомёк. Об этом может знать только один человек – удостоенный его безграничным доверием и дружбой кузен.

– Мишель! – спохватилась Ольга. – Конечно же! Кто, как не он, способен помочь моей беде, – сбивчиво выговорила она, вспомнившая настояние обретённого друга в случае нужды искать его участия. – Вы позволите воспользоваться почтой?

– Конечно, – живо откликнулся князь. – Я тоже напишу племяннику и немедля отправлю письма нарочным. Не стану вам мешать, – раскланявшийся с признательной деликатному вельможе девушкой, он покинул кабинет.

Глава 23

– Извольте принять две депеши, ваше сиятельство, – на пороге библиотеки, где облюбовавший этот уголок дома барин коротал время, в почтительном поклоне замер вынужденный потревожить господина дворецкий.

Заинтригованный князь взял с серебряного подноса для почты два конверта. Узнав печать дяди на первом, прочитав витиеватую подпись адресанта второго, Мишель Шаховской покосился на соседнее кресло и, отпустив слугу, распечатал второе письмо.

Нетерпеливым взглядом он торопливо пробежал строки.

– Прочти, – предложил vis-à-vis. – Уверен, это не оставит тебя равнодушным.

Снисходительная к его настойчивости рука взяла лист.

«Ваше сиятельство!

Благодарю за великодушное разрешение писать Вам! В моём горе мне более не у кого искать помощи.

Снова ставшая легковерной добычей ревнивого самолюбия, я оскорбила Андрея Шаховского отказом на его предложение руки и сердца. Слишком поздно я поняла, сколь несправедливо обошлась с ним. Признающая его бесспорное право наказать мою рождённую чужой заведомой ложью предубеждённость против него, я уповаю на одно – на снисхождение его сиятельства, милостивое позволение коснуться его слуха моим покаянным словам.

Знаю наверное: его прощение мне не суждено, однако желание объясниться с князем, с тем чтобы унять боль причинённых ему мною страданий, категорично отказывается оставить в покое мою совесть.

К моему безграничному отчаянию, убежище попранной чести Андрея Шаховского мне не ведомо. Ежели оно известно Вам, умоляю сообщить о том безутешной Вашей просительнице.

Княжна Ольга Елецкая"

– Ты исполнишь просьбу княжны? – привечаемый в доме кузена Андрей Шаховской оставил кресло.

– Я не могу поступить иначе, – уверенный в пользе своего посредничества, ответил Мишель. – Ради вас обоих. Вам нужно увидеться, – увещевал он брата.

– На что? – новым вопросом возразил ему кузен. – Ольга терзается мыслью, что оскорбила меня? Она предвзята к себе. Удар по моей чести нанесла иная рука, чьи начертанные слова чистое душою дитя приняло на веру, – ни нотки укора в его словах. – Ею движет желание смирить мою обиду? Смею ли я обижаться на любимую женщину? – преобразила его бледное лицо тёплая улыбка. – Она ищет меня с тем, чтобы покаяться? В чём? – пожал плечами Андрей. – Я не могу винить её в том, что не любим ею. Насильно мил не будешь.

– А вот здесь ты ошибаешься, – решительно возразил ему собеседник. – Едва ли женщина станет самозабвенно искать безразличного ей мужчину. Тебе надо ехать домой.

– Гонишь меня? – усмехнулся Андрей. – Мой брат гостил у тебя накануне гораздо дольше.

– Ты знаешь, чего мне это стоило, – нахмурился Мишель и, очевидно, не желая бередить неприятные воспоминания, смолк и распечатал письмо дяди. – Алексей вернулся в столицу и, – запнулся он, ошеломлённый прочитанным, – имел разговор tête-à-tête с нарочно приехавшей туда княжной.

– Ольга была с визитом у отца? – изумлённый новостью Андрей ухватился взглядом за строки переданного ему письма.

– Услышь наконец! – взывал Мишель к сомневающемуся сердцу. – Прибегнув ко всем возможным средствам, – кивнул он на письма, – Ольга ищет тебя. Не ради пары фраз вежливого сожаления о случившемся, не ради прощения её заблуждения. Ищет, чтобы сказать тебе о сделанном ею выборе, ищет, чтобы остаться с тобой, навсегда стать твоей.

Взгляд Андрея прикован к отцовскому письму.

– Тебе стоит побыть наедине с собой, – с пониманием улыбнулся отрешённому кузену Мишель и покинул библиотеку.

Андрей нашёл его полчаса спустя на террасе, облачённый в костюм для верховой езды.

– Внявший моим увещеваниям, ты решил вернуться в замок? – поднялся ему навстречу обрадованный Мишель.

– Со дня на день, – озадачила его новая недомолвка. – Надеюсь, составишь мне компанию. Нынче же я намерен ехать с важной просьбой к ещё одному человеку, для кого высокая честь и удовольствие исполнение любого моего желания.

– Ты разделался с сомнениями? – ждал разгадки Мишель.

– Для меня дело чести сдержать данное намедни княжне слово, – шагнул Андрей к поданному к крыльцу Вихрю.

Глава 24

– Ваше сиятельство, барин вернулся! – едва ли не впервые за многолетнюю службу нарушивший субординацию, дверь в диванную, где неделю назад вернувшаяся из столицы Ольга томилась в ожидании перемен или хоть каких-то новостей, без стука распахнул взволнованный дворецкий.

Позабывшая обо всём, она сорвалась с места и, миновав счастливого её радостью Гаврилу, несколько мгновений спустя была уже на парадном крыльце.

Слуги встречали кавалькаду – прибывших верхом Андрея и Мишеля Шаховских и карету. На ней единственной среди гурьбы остановившийся взглядом, Андрей поклонился Ольге и спешился. Вдруг смешавшаяся, та сделала несколько шагов по лестнице. К княжне вместо почему-то замешкавшегося кузена приблизился Мишель. Галантно поклонившийся, он коснулся поцелуем не покрытой сейчас перчаткой девичьей руки.

– Благодарю вас! – прошептали князю два коротких, но многозначительных слова уста признательной Ольги.

С укоряющим в медлительности взглядом он нетерпеливо обернулся к задержавшемуся у кареты кузену. Сошедший с подножки, ожидавшему его Андрею почтительно поклонился господин лет сорока в парадном платье. Посторонившийся Мишель уступил место шагнувшему к княжне кузену. Вдруг побледневшая, та прикипела оторопелым взглядом к мужчине рядом с князем.

– Я вернулся исполнить данное вам несколько дней тому обещание, – обратился к ней Андрей. – Позвольте представить вам Кирилла Александровича, с радостью согласившегося с моим предложением принять участие в устройстве будущего благополучия вашего сиятельства.

Отрекомендованный господин благоговейно поклонился оцепеневшей девушкой:

– Ваше сиятельство, пропозиция Андрея Дмитриевича – высокая честь для вашего покорного слуги. Не кривя душой скажу: очаровательней невесты свет не видывал. Льщу себя надеждой, мой подарок вашему сиятельству – подвенечный наряд, – кивнул он на вынесенную из кареты подбитую шёлком коробку, – покажется мадемуазель достойным её совершенной красоты. Я безмерно счастлив выпавшими мне единственно ради удовольствия вашего сиятельства хлопотами, – мужчина припал благодарным поцелуем к безжизненно стынущей руке девушки. – Хочется верить, – преданно глянул он в смятенные глаза Ольги, – вашему сиятельству глянется устроенная мною свадебная церемония.

Онемев в ответ на его велеречия, обескураженная таким поворотом событий, помертвелая, она повела по оставшемуся поодаль Мишелю взглядом, потерянным, исполненным укора в одночасье разбитой надежде на её, казалось, скорое счастье, и остановилась на настороженно наблюдавшем за ней Андрее, не в силах принять его оглашённый чужими устами приговор: в праве всецело принадлежать ему, очевидно, не снискавшей прощения его сердца девушке отказано.

Прочитавший её мысли, Мишель шагнул к прикусившей дрожащую от отчаяния губу Ольге. Предупредительный жест и выразительный взгляд взволнованного не менее остальных, но обуздавшего эмоции кузена удержали его на месте.

– В нашу давешнюю встречу вы благоволили сделать меня посредником между жребием и вами, дабы устроить ваше будущее, – нарочито сдержанным тоном заговорил Андрей, поблагодарив понурую Ольгу за оказанную честь поклоном. – Ежели вы не переменились в своём решении, – обращён к её лицу его пытливый взгляд, – венчание состоится уже завтра.

– Как будет угодно вашему сиятельству, – проронила едва слышно девушка и, пошатнувшись, поворотилась, неверными шагами поднялась по лестнице в дом, уже не видевшая, как переглянулись оставшиеся за спиной мужчины, как провожал её воспалённым взглядом впившийся рукою в перила Андрей.

Глава 25

Только в сумерках всё это время уединившаяся в своей комнате девушка снова предстала перед обосновавшейся в гостиной мужской компанией. Робко постучав, с извиняющей её вторжение просьбой она вошла во взбудораженную горячим спором комнату. В чём-то яро противоречащий кузену Андрей смолк на полуслове и стремительно шагнул к остановившейся в дверях девушке. Его взволнованная рука не устояла перед искушением коснуться её руки.

– Вы хотели о чём-то говорить со мной? – прильнул князь взглядом к блёклому лицу с явными следами слёз.

– Лишь попросить, – кротко проронила скромная в своих намерениях девушка.

– Мы с его сиятельством не будем мешать, – подав знак солидарному с ним Мишелю, оставил своё кресло деликатный Кирилл Александрович.

Ответившие им признательными взглядами Андрей и Ольга снова посмотрели друг на друга.

– Чем я могу служить вам? – первым заговорил князь.

– Мне показалось, волеизъявление вашего сиятельства – угодная повинность, если не сказать, долг для выбранного мне в мужья Кирилла Александровича, – нерешительно проронила девушка.

– Вы правы, – кивнул её проницательности Андрей, – он многим мне обязан.

– Значит, он не воспротивится вашей просьбе об уступке невесте, вынужденной заплатить дань своему безрассудству?

– О чём я должен его попросить?

– Это касается венчания, – совершенно смешалась Ольга.

– Ваше сиятельство желает отказаться от свадьбы? – то ли удивлением, то ли радостью тронут голос vis-à-vis.

Девушка невольно вздрогнула, на лице Андрея замер её недоверчивый взгляд. Неужели возможен такой исход? Качнув головой, силящаяся избавиться от наваждения, она обречённо глянула в сторону:

– В нашу последнюю с вами встречу я обременила ваше сиятельство обязанностью найти достойное средство устроить мою жизнь. Вы с честью исполнили своё обещание. Смею ли я теперь капризничать, ставить вас в неловкое положение перед кузеном и Кириллом Александровичем?

– Это жизнь вашего сиятельства, – горячо возразил Ольге собеседник, – и вас никто не неволит с её выбором.

– После случившегося я подчиняюсь вашему, – прикусила губу зажмурившаяся девушка. – Хоть сколько-то узнав вас, – снова заговорила она, – я уверена, что мой будущий супруг – благородный, великодушный человек. Милосерднее наказания за то, как я давеча обошлась с вами, мне нечего и желать.

– Но одно желание у вас осталось, – выговорил Андрей. – О чём же вы хотели просить?

– О пустяке, – выдавила девушка. – Позволить мне весь обряд венчания оставаться под вуалью, – закончила сбивчиво.

– Уверен, Кириллу Александровичу нечего будет на это возразить, – глухо ответил Андрей. – Что-то ещё?

– Да, – подняла Ольга влажный взгляд. – Вы ведь тоже будете в церкви?