Миссия убить – спасти

Прямая спина. Размеренный шаг. Взгляд, который скользил вперёд, как у человека, который всегда думает о чём-то ещё. Не здесь. Не сейчас.

Я поднялся. Осторожно. Как будто куст был моей базой, а я – разведчик, которому нельзя ошибаться. Сбросил с плеч рабочую куртку и проходя мимо машины, закинул её на заднее сиденье, оставаясь в чёрной толстовке. Натянул капюшон поверх кепки и пошёл следом. Не рядом. Не впритык. С нужной дистанцией. Как тень. Как подозрение.

Она дошла до магазина. Зашла и я – за ней. Взял корзину, для маскировки. Бросил туда первый попавшийся батон, хотя потом понял, что он – с тмином. Ненавижу тмин. Но сейчас – неважно.

Я шёл между рядами, будто ищу скидку на оливковое масло. Но на самом деле… я искал её. Не глазами – всем телом. Она выбирала продукты медленно, осознанно. Сначала – помидоры. Вероятно, сорт ей был важен, потому что она долго вертела каждый, как будто от его судьбы зависела её.

Бананы – только чуть зелёные. Типичный выбор тех, кто не любит сюрпризов. И две упаковки макарон в форме ракушек. Я даже мысленно приподнял бровь. Типа – зачем? А потом понял: потому что мило. Потому что в этом была… простота. Нежность.

На кассе она сказала что-то кассирше. Я не расслышал слов, но видел – она улыбнулась. Такая тёплая, спокойная улыбка. Уголки губ дрогнули. Как будто не специально. Как будто просто – стало чуть светлее внутри. И, почему-то, у меня тоже.

Я стоял у соседней кассы, делая вид, что сравниваю цены на жвачку. Но на самом деле… в груди будто кто-то свернул пальцами пружину и потянул. Странное чувство. Тревожно-приятное. Как будто ты почти упал – но удержался.

Она вышла, и я – следом. Медленно. Спокойно. Не поднимая пыли. Не дыша громко. Она шла с пакетом, аккуратно придерживая его за ручки, а я рассматривал, как ветер касается подола её худи. Как она поправляет выбившуюся прядь. Как задирает голову, когда смотрит на небо.

Никаких масок. Никакой позы. Она была просто собой. И в этом – весь секрет.

Я должен был остановиться. Уйти. Переключиться. Вернуться в режим «наблюдатель», «аналитик», «нейтральная сторона». Но… Мои ноги не слушались. Они вели за ней. По той же дороге. К её дому. К этим окнам. К этим камерам. Где начиналась моя официальная работа.

Я стоял в тени соседнего подъезда, пока она не поднялась по ступенькам и не скрылась за тяжёлой дверью.

Я опустил взгляд на телефон. Камера у входа чётко передала, как она открыла дверь и исчезла в подъезде. Переключил – кадр с окна второго этажа. Слабое движение за занавеской, силуэт, мелькнувший в проёме. Она уже дома. Всё спокойно. Тихо. Аккуратно. Никаких лишних жестов. Ни одного лишнего шага.

Я убрал телефон, но в голове картинка всё ещё оставалась. Слишком чёткая, слишком настоящая.

Я ещё немного постоял, проверяя по привычке, не вышел ли кто следом, не мелькнёт ли силуэт в другом окне. Пусто. Район засыпал – вяло и по графику.

Дверь за ней закрылась – я развернулся. Спокойно. Без суеты. Вышел из тени, прошёл вдоль стены и направился к машине, которая стояла в её дворе, почти под самыми окнами. Чёрный «Форд Фокус» – слегка пыльный, с вмятиной, будто он был частью ландшафта, местный, давно примелькавшийся. Не слишком близко, чтобы привлекать внимание, но и не так далеко, чтобы терять обзор.

Я откинул капюшон, снял кепку, сел в салон и закрыл дверь. Внутри было прохладно. Машина пахла кофе, кожей и – всегда немного – металлом.

Включил зажигание. Панель загорелась мягким светом. Рука привычно потянулась к планшету – подключение к камерам. Проверка сигнала. Обе работали. Картинка стабилизировалась. Окно, лестница. Видеопоток пошёл. Отлично.

Никакой дрожи в пальцах, никакой глупой эйфории или чего-то ещё – всё чётко. Всё по делу. Так должно быть. Так и будет.

Я открыл боковое окно на пару сантиметров, чтобы впустить прохладный воздух. Город дышал равномерно. Где-то мяукала кошка, хлопала дверь, звучал телевизор из чьей-то квартиры.

Я смотрел на экран и не видел в нём девушку. Я видел объект наблюдения. Адрес. Маршрут. Поведение. Мимика. Детали. Никаких чувств. Никаких выводов. Только данные.

Любопытство? Возможно. Но ровное. Профессиональное. Я изучал, как она двигается, как реагирует, что выбирает, как живёт. Это моя работа. И я умею её делать.

Я пристегнулся, завёл мотор, и машина медленно тронулась с места. Не было спешки. Время ещё есть. Всё пойдёт по плану.

Иногда – да, приходится дышать тенью, быть в углу кадра, собирать по крупицам всё, что имеет значение. Но это не про симпатию. Это про контроль. Про работу. Про безопасность – свою и чью-то ещё.

Я вёл свой потрёпанный «Форд Фокус» по ночным улицам, едва касаясь руля. Машина урчала, как старая кошка, недовольная, что её снова разбудили. Вмятина на правом крыле – напоминание о парковке у торгового центра пару лет назад. Я тогда вышел за хлебом, вернулся – а кто-то уже успел приложить. И, конечно же, без записки.

Я мог бы найти того водителя. Камеры, свидетели, базы – всё доступно. Но не стал. Слишком много внимания, вопросов, бумаги и шума. А я предпочитаю оставаться в тени. Даже если это значит ездить с этой чёртовой вмятиной, которая теперь смотрится почти как шрам – часть истории.

Асфальт под фарами блестел, отражая редкие фонари. Город в это время становился чище – не физически, а по настроению. Меньше людей, меньше шума, больше тишины, в которой можно было думать.

Я припарковался у своего подъезда, с трудом вытянув руль до упора – места было как всегда впритык. Подумал, что когда-нибудь эта машина окончательно откажется мне подчиняться, сдастся и просто не заведётся. Но пока – держалась.

Поднялся на этаж, привычно перескочив третью ступень – она всегда скрипела. Ключ повернулся легко. В квартире пахло кофе и чуть-чуть пылью. Свет – тусклый, домашний. Всё на своих местах. Никаких сюрпризов.

Скинул кофту на спинку стула, прошёл в комнату, включил компьютер. Экран зажёгся мягким голубоватым светом, будто приветствовал: «Ну, здравствуй, снова ты». Программа загрузилась быстро. Камеры работали – без сбоев. Картинка чёткая. Спальня, лестничная клетка. Всё спокойно.

И тут зазвонил телефон.

Я на секунду закатил глаза – если звонит в это время, значит, либо скучно, либо он хочет вытащить меня в какую-нибудь «пятничную пятницу», даже если на календаре четверг.

– Алло.

– Ага, живой, слава скучной рутине! – раздалось в трубке. – Слушай, ты где там пропал? Я уже начал подозревать, что ты тайно женился или вступил в монастырь.

– Почти. Я просто… работаю.

– О, ну раз «работаешь», тогда тем более – срочно надо тебя вытащить. Бар. Пиво. Люди. Ты помнишь, как выглядят люди?

Я усмехнулся и сел в кресло, глядя на экран.

Помню. Ещё как помню. Особенно когда приходится следить за одним из них почти круглосуточно. Изучать мимику, жесты, ритм шагов, привычки. Следить так пристально, что иногда кажется – знаешь их лучше, чем себя.

Лучше, чем надо.

– Сомневаюсь, что люди – это то, что я хочу видеть в количестве больше одного.

– Ну тогда я подхожу идеально, – самодовольно заявил он. – Я как раз на одного. Идеальный дозированный социум. Давай, не отнекивайся. «Старый Док», через двадцать минут. Беру тебе твой безнадежный лагер и угрюмую закуску.

– Я безнадежный, потому что заказываю картофель по-деревенски, а не какой-нибудь модный хумус с пророщенной гречкой?

– Именно. Но я скучаю по твоим комментариям про чужие свидания. Так что ты нужен мне. Ради психического равновесия. Моего, кстати.

Я усмехнулся и медленно кивнул, хотя он этого не видел.

– Ладно. Буду. Через полчаса.

– Вот это разговор! А то ты вечно как тень. Я думал, ты ушёл в подполье и занялся контрабандой книг.

– Почти угадал, – бросил я, и мы отключились.

Я ещё раз проверил всё: камеры работают, запись идёт. На экране – ровная жизнь, без всплесков. Всё тихо.

Выключил монитор. Натянул кожаную куртку. Глянул в зеркало. Выражение лица – спокойное, закрытое. Рабочее.

«Просто бар. Просто вечер. Просто пиво», – подумал я и вышел за дверь.

Бар «Старый Док» был именно тем, чем казался: немного прокуренным, немного облезлым, но уютным, как старая куртка, которую не выкидываешь, потому что она знает все твои падения.

Я зашёл внутрь и огляделся. Музыка играла негромко – какой-то блюз с дрожащей губной гармошкой. Людей было немного: пара в углу, мужик у стойки, студенты, спорящие из-за пива. И Лукас – за тем же столиком у окна, где мы всегда и садились.

Он заметил меня сразу, откинулся на спинку стула и махнул рукой. Чёрные волосы были растрёпаны, как будто он слишком много чесал затылок, думая о вечном. Зелёные глаза – живые, ироничные – блестели даже в полумраке бара. У Лукаса была эта врождённая способность выглядеть так, будто ему весело даже в аду, если рядом есть пиво и кто-то, с кем можно поспорить.

– Опоздал, – сказал Лукас, как только я сел. – Уже начал сомневаться в твоём существовании. Подумывал вызвать экзорциста. Или психолога.

– У меня был спор с зеркалом, – ответил я, беря у него бокал. – Оно утверждало, что я выгляжу уставшим.

– И кто победил?

– Я. Выключил свет.

Он хмыкнул, передвинул ко мне тарелку с картошкой.

– Лагер. Без радости, как ты любишь. И картошка. Себе не успел заказать – сказал, дождусь того самого друга.

– Тронут. Настоящая романтика.

Я сделал глоток. Горьковатое, холодное – идеально. В животе зашуршала благодарность. Лукас между тем смотрел на меня из-под бровей, слегка щурясь, как будто собирался поставить диагноз.

– Ну, как ты там? – спросил он, откусив картошку. – Без лишних подробностей. Просто… вообще. Жив?

– Жив. Не выгорел. Пока.

– Звучишь, как человек, который пьёт кофе из термоса, спит в кроссовках и ведёт себя так, будто мир – это потенциальная ловушка.

Он покосился на меня.

– Ты, кстати, снова весь в чёрном.

– Это не мода. Это униформа. У тебя зелёные глаза – ты носишь футболки с ящерицами. У меня работа – я ношу чёрное.

– Значит, если я надену плащ, это будет по работе?

– Только если ты по ночам прыгаешь по крышам и называешь себя «Ящермен».

Он усмехнулся.

– Ха. Ладно. Слушай, а миссия у тебя… мм… какого типа? Хрупкая, взрывоопасная, сладкая на вкус? Или всё сразу?

Я поднял бровь.

– Любопытство – двигатель прогресса. И увольнений.

– Ну а что? Ты вон как закрученный ходишь, будто носишь в кармане план по спасению мира и капсулу с ядом. Или с шоколадом. Хотя скорее с ядом, тебя я знаю.

– Лукас, – вздохнул я, – ты знаешь, как всё устроено. Ты должен знать только то, что тебе положено. И делать то, о чём тебя просят.

– Ага. То есть «ешь картошку, не задавай вопросов»?

– Именно. Ешь, пей, молчи и живи долго.

Он сделал обиженное лицо:

– А я думал, я твой надёжный напарник. Брат по конспирации. Секретный агент в отставке.

– Ты мой поставщик картошки и человек, который однажды уговорил меня пойти на новогоднюю вечеринку в костюме оленя. Это больше, чем напарник.

– Признание принято. – Он театрально приложил руку к груди. – Но всё равно ты что-то скрываешь.

– Конечно, скрываю. Я же спецагент, а не телеведущий. Просто… не время ещё. Всё слишком шатко.

Он кивнул, посерьёзнел на секунду – редкость для Лукаса.

– Ну, если что – зови. Хотя бы, чтоб не сдох с голоду.

– Обязательно. Если не вызову, вышли картошку по дрону.

– Договорились. Только с кетчупом. Я не жестокий человек.

Мы говорили, как обычно – легко, в обнимку с шутками и сарказмом. Но под всем этим я знал: Лукас смотрит глубже. Всегда. Он не знал, над чем я работаю сейчас, и слава богу. Но он знал, когда со мной что-то не так. Он не лез, но был рядом. Без лишних вопросов.

И иногда – этого было достаточно.

Дом встретил меня тишиной, такой глухой и плотной, что даже собственные шаги звучали подозрительно громко. Я скинул кроссовки у входа, потянулся, хрустнув шеей и направился прямиком к компьютеру. Привычка – как запереть дверь, дважды проверить плиту и убедиться, что никто не влез в твою жизнь, пока тебя не было.

Мониторы загорелись мягким светом. Несколько секунд – и я уже щёлкал по иконкам, просматривая камеры.

Картинка с окна – стабильно. Никто не подходил, ничего не менялось. Подъезд – чисто. Прохожие, кошка пробежала мимо, один дед в панаме долго искал ключ в кармане. Всё – обычное. Спокойное. Скучное.

– Хорошо, – пробормотал я, откидываясь в кресле. – Обычное – значит, живое.

Пара настроек, резервная копия – и я, наконец, позволил себе встать, выключить монитор и потянуться по-настоящему. Спина хрустнула, как старая дверь в заброшенном доме.

На часах было уже за полночь, но я всё равно по инерции проверил окно, замок, снова замок (да, я тот человек) – и только потом пошёл в душ. Горячая вода – лучший способ вымыть не только пыль с улицы, но и всё, что не хочется тащить с собой в сон.

Переоделся в свободную майку и спортивные штаны, шлёпнулся на кровать. Матрас привычно скрипнул, а потолок встретил меня пустотой и холодом.

Пять минут я ещё лежал, глядя в белое ничто, пока мысли не начали расползаться, как кошки по подоконнику – лениво и неохотно.

***

Проснулся я рано – даже слишком. На часах пять с чем-то, и будильник ещё спал. А я – нет. Тело включилось само. Осталось только согласиться.

Поднялся с кровати, потёр лицо, пробормотал что-то непечатное и пошёл к окну. За стеклом город только просыпался – редкие машины, неуверенный свет, первые тени. И запах – утренний, влажный, немного асфальтовый. Знакомый.

– Ну что, тело. Ты хочешь пробежку – ты её получишь, – сказал я себе в отражение.

Спортивные штаны сменились на шорты, старые кроссовки, футболка и худи. Капюшон – на голову. На всякий случай.

Я вышел из дома и сразу почувствовал: да, это было нужно. Не как тренировка, а как сброс – шума, давления, образов. Я бежал мимо ещё спящих окон, мимо автоматов с кофе и запертых аптек. Мимо людей, которых не знал, и они – не знали меня. Это было лучше сна. Бег – без объяснений, без заданий, без наблюдения. Только я и дорога.

И в этот момент я был не агентом. Не тенью. Не наблюдателем. Просто человеком, бегущий навстречу утру.

Я бежал ровно, не торопясь, как будто каждая улица была уже изучена, размечена, понятна. На автомате пересёк небольшой сквер, где всегда пахло липами и сырой корой. Где-то рядом ворчал дворник, сгребая в кучу упрямые листья. Где-то в окне загорались первые огоньки – кто-то ставил чайник, кто-то шел в душ, кто-то, возможно, даже не ложился.

Город просыпался медленно, как человек, который не хотел на работу. А я – наоборот. Я был уже там, где надо. Настроен, собран. Голова обнулялась с каждым шагом. Всё постороннее – оседало где-то в пыли под подошвами.

Возвращаясь обратно, я свернул на пару улиц в сторону, просто чтобы пройти мимо её дома. Привычка. Не как шпион. Как будто… как будто проверяешь, что всё на месте. Что ничего не сдвинулось.

Камеры на месте. Окно – закрыто. Шторы – задернуты. Всё как положено. Спокойствие в кадре. И в голове – тоже.

Когда я снова зашёл в квартиру, воздух показался непривычно прохладным – контраст с уличным теплом. Скинул кроссовки, бросил футболку на стул, потянулся, будто хотел вытянуть остатки сна из плеч.

На кухне включил чайник. Стакан. Кофе растворимый, дешёвый, но крепкий. Как сама жизнь. Включил компьютер. Камеры – работают. Ни глюков, ни сбоев. Всё стабильно. Алиса дома. На экране – спокойный пустой коридор.

Я вздохнул. Неспешно сделал глоток.

Всё шло по плану. Абсолютно. Холодное спокойствие, чистый сигнал, предсказуемость. Как должно быть. И именно в такие моменты мозг, этот предатель, начинает задавать ненужные вопросы.

«А если всё так просто… почему ты всё время смотришь не туда, куда надо?»

Я глухо хмыкнул, закрыл экран и отправился в душ. Вода смоет всё. И эту мысль – тоже. Сегодня будет обычный день. Без отклонений. Без эмоций. Только работа. А всё остальное… отключим. Как звук в камере.

Я вышел из душа, вытирая волосы полотенцем, когда компьютер тихо мигнул – сигнал с камеры обновился. Рутина. Всё, как обычно. Бросил полотенце на спинку стула, сел, щёлкнул по окошку. Без эмоций. Механика. Просто контроль.

Но в следующий момент…

На экране – движение. Не просто «Алиса ходит по квартире». Нет. Это было что-то другое. Резкие, быстрые шаги. Она металась по комнате, перекидывала одежду с одного конца кровати на другой. Яра тоже там, сосредоточенная, как всегда: чемодан на кровати, какая-то сумка уже стояла у двери. Вещи, книги, пляжная сумка. Купальник, пижама, футболки – всё в разлёте, как будто дом накрыло штормом.

Но это был не хаос. Это был сбор. Срочный, как эвакуация.

– Что за… – выдохнул я и замер.

Ладони вспотели мгновенно. Где-то под рёбрами закололо. Паника? Нет. Не совсем. Скорее – жёсткое, холодное беспокойство, которое стягивало грудную клетку изнутри. Я наклонился ближе, всматриваясь в кадр, надеясь, что это какая-то глупость. Переезд мебели? Разбор гардероба?

Нет. Это был отъезд.

Я молниеносно переключился на камеру у подъезда. Мимо проехала чёрная машина. Слишком вовремя.

– Твою мать… – пробормотал я и начал шагать по комнате.

Почему сегодня? Почему не в воскресенье, как она говорила? Всё же было рассчитано – у меня был как минимум день, может, два. Всё по плану. Я только вчера закончил прокладку маршрута перехвата Wi-Fi, подготовил архивы по трафику, создал резервный доступ к роутеру. Всё стояло ровно, как башня из кирпичей.

И теперь она валится под весом… какого-то грёбаного чемодана Яры Валентайн.

– Они уезжают. Сегодня. Уже. – сказал я вслух, будто для фиксации.

Первая мысль: меня раскрыли. Самое логичное, самое страшное. Алиса – не дура. Яра тем более. Может, что-то увидели? Камеру? Отражение в стекле? Или я слишком близко шёл за ней в магазине? Она же смеялась у кассы, а я выбирал батон, чтобы не привлекать внимание. Не привлёк? Чёрт его знает.

Я застыл. Одно мгновение. Потом отрезал эту паранойю, как гниль.

– Нет. Спокойно. Не паникуй.

Я заставил себя сесть. Вдох. Выдох. Открыл мессенджер-перехват. Проверил активность. Телефон Яры вёл себя нормально. Никаких вызовов служб, никаких аномалий. Никаких «слишком умных» абонентов. Геолокация – направление к выезду из города. Пара фото. Название виллы.

Море. Обычное, чёртово, море. И тем не менее это раздражало. Всё не по графику. Всё рушится. Я откинулся на спинку стула, сжал кулаки. План приходилось пересобирать на ходу.

– Спасибо, Валентайн. Прямо в цель, – выдохнул я сквозь зубы.

Закрыл глаза на пару секунд. Ладно. Перестраиваемся. Придётся ехать. Работать уже в новой среде. Все старые точки слежения – в утиль. Новые координаты. Новые риски.

Но что меня злило не меньше – это пустая комната на камере. Я уже привык. К её окну. К кошке. К книгам на подоконнике. Утреннему свету. Чашке чая. И вот теперь – пустота.

Дурак. Это неважно. Это работа. Только работа.

Я встал. Резко. Выдернул из шкафа рюкзак. Засунул туда ноутбук, внешние аккумуляторы, компактный перехватчик, пару сменных батарей, флешки. Всё, что может понадобиться.

– Хотели на море? Ну окей. Будет вам море. Я тоже люблю соль на губах, – буркнул я, открывая карту и прокладывая новый маршрут. – Только теперь – я ближе, чем вы думаете. И внимательнее, чем когда-либо.

Я захлопнул рюкзак, щёлкнул застёжками, проверил ремни. Всё на месте – флешка, пауэрбанк, ножик, тот самый – старый, складной, с поцарапанной ручкой и лезвием, которое уже трудно назвать острым, но привычка тянуть его с собой осталась. Как амулет. Телефон в нагрудный карман рубашки, ключи в джинсы, документы в потайной отсек сумки. Всё. Пошёл.

Мотор внутри уже завёлся. Не тот, что в машине – мой, личный. Тот, что заводится, когда начинается работа. Когда ты не человек с мыслями, а инструмент с задачей. Всё остальное – в сторону.

Поправил тёмную рубашку, затянул шнурки, на голову – кепку. Стёганая тень. Я глянул в зеркало. Усталое лицо. Щетина. Глаза – уже не мои, а рабочие. Холодные.

– Пора, – пробормотал я себе. Голос прозвучал тише, чем ожидал. Даже немного хрипло.

Было чертовски жарко. Полдень, раскалённый асфальт, от которого поднималась маревая рябь. Воздух дрожал, как будто город выдыхал сразу всем телом – раскалённым, уставшим и липким. Даже машины на парковке выглядели утомлёнными: с откинутыми щётками, будто сдавшимися.

Я подошёл к ящику с картами – да, бумажные. Кто-то считает это анахронизмом, но я им доверяю. GPS глючит, особенно в прибрежной зоне. А карта – она просто есть. И всегда будет.

Нашёл нужный лист. Побережье, частный сектор, несколько вилл, название – то самое, мелькавшее на фото у Яры. Ввёл координаты в навигатор, но всё равно отметил нужный отрезок ручкой. Три с половиной часа пути, если повезёт. Если не повезёт – буду вариться в машине ещё дольше.

Я вышел на раскалённую улицу. Воздух был как из микроволновки. Заставлял щуриться и моментально вспоминать всё, что ты ненавидишь в этом времени года. Футболка под рубашкой тут же прилипла к лопаткам, даже переносица вспотела под очками.

Моя машина стояла, как верный старый пёс – уставшая, немного покоцанная, но надёжная. Вмятина на крыле никуда не делась. Я всё ещё «обязательно» собирался её починить. Вот прямо на следующей неделе. Может быть. Если доживу.

Открыл дверь, внутри было как в духовке. Салон прогрелся так, что руль жёг ладони, а ремень безопасности казался металлической змейкой. Я вполголоса выругался, приоткрыл все окна и сразу включил кондиционер на максимум. Пускай дует, пока я не сварился.

Рубашку – на заднее сиденье. Очки – на приборку. Завёл мотор. Машина зарычала, как старая дворняга, которую разбудили пинком.

– Не ворчи, сам не в восторге, – буркнул я, пристёгиваясь.

Навигатор пиликнул. Проложенный маршрут ждал. Прямо по трассе, потом – уход налево на просёлок, и дальше – ручная работа.

Перед тем как набрать Лукаса, я сделал ещё один звонок – девушке, у которой бронировал соседнюю виллу рядом с той, где собиралась остановиться Алиса.

– Простите, – начал я вежливо, – не получится ли перенести заезд на сегодня вместо воскресенья?

На том конце короткая пауза.

– Боюсь, вилла ещё занята до субботы утром, – ответила она. – Но есть вариант. Чуть поодаль стоит домик. Он меньше, но уединённый и с теми же удобствами. Сейчас свободен.

Я задумался ровно на секунду. Меньше – даже лучше.

– Подходит. Оформляйте, – сказал я.

Перевёл деньги тут же, по реквизитам в сообщении. Получил подтверждение, только после этого вздохнул – всё встало на свои места.

Теперь можно и Лукасу позвонить.

– Ого, – ответил он сразу. – Неужели Матвей звонит, а не пишет через зашифрованку?

– Не начинай. Нужен доступ. Координаты скину. Объект уехал сегодня, не в воскресенье. Пришлось сдвинуть выезд. Жара убийственная, но выбора нет.

Пока он лихорадочно клацал по клавиатуре, я по инерции включил радио – и тут же отключил. Какое к чёрту «лето в ритме наших хитов»? Мне сейчас не до счастья из динамиков. Мне нужно было слышать шум двигателя, дорогу и, возможно, собственную голову.

– Это та самая вилла? – уточнил Лукас. – Где раньше маячила «Штиль-3»?

– Она. Только не трогай внутреннюю сеть, мне нужно наружное. Камеры, проходы, входы. Остальное – не трогаем.

– Принято. Дай двадцать минут. А камеру, ноут – всё при тебе?

– Всё. Даже запасной телефон. Как в инструкции, которую ты никогда не читаешь.

– Обидно, но справедливо, – вздохнул он. – Только не забудь – там может быть автономная тревожка. Если будет лишний пинг, объект может сорваться.

– Я знаю, Лукас. Ты не вчерашний – и я тоже.

Я повернул на трассу. Кондиционер уже немного остудил воздух, но кожа всё ещё ныла от жары. На горизонте таяла дорога, как мираж. Машина еле слышно урчала, будто понимала, что предстоит длинный маршрут и не стоит тратить силы на капризы.

– Слушай, – снова подал голос Лукас, – ты ведь опять один поехал?

– Ага.

– У тебя, похоже, аллергия на партнёров.

– У меня аллергия на лишние трупы. А с людьми, как показывает опыт, всегда либо жертвы, либо свидетели.

– Романтично. Как всегда. С тебя книжка когда-нибудь. Название уже знаю: «Жара, пыль и одинокий маньяк».

Я усмехнулся. Он был занозой, но полезной.

– Пошли мне доступ, как только пробьёшь. И не вздумай вставлять свои пасхалки. Я в этот раз не шучу.

– Уже удаляю кота-танцора, – пробормотал он. – Хотя ты разбиваешь мне сердце.

Связь оборвалась. Я убрал телефон в подстаканник, проверил зеркало. За мной – город. Впереди – дорога. Солнце било в лобовое, как на допросе.

Я ехал, чувствуя, как вместе с жарой по капле испаряется всё, что не касается миссии. Остальное – обугливается. Остаётся только суть. Мысли крутились вокруг задачи. Что я найду там? Какая локация? Как подойти незаметно? Где установить точки? Как вписаться в обстановку, не вызвать ни одного подозрения?