Миссия убить – спасти

Дело – в его глазах.

Тот странный цвет – то ли зелёный, то ли голубой. Как у воды в тени – когда не знаешь, холодная она или тёплая, пока не прикоснёшься. Уставшие, да. Но внимательные. Слишком внимательные. Взгляд – не просто «увидел», а будто «считал». Он не смотрел на меня, он читал, тихо и точно, как будто знал что-то такое, чего не знала даже я сама. Ни тени смущения, ни попытки флиртовать. Только наблюдение. Холодное, выверенное. Почти профессиональное.

И в этом была его сила.

И именно это – зацепило.

Не улыбка. Не рост. Даже не вся эта абсурдная сцена с кофе. А взгляд, от которого внутри что-то незаметно ёкнуло. Словно сигнал: «осторожно». Или наоборот: «смотри сюда внимательнее».

Мужчина из кофейни.

Я подняла бровь.

– Да ну нет… – шепчу себе. – Он вообще не мой тип.

И ведь правда. Я таких не люблю. Уверенных, расслабленных, слишком спокойных. У них всё всегда под контролем – даже ты, если подойдёшь ближе. Они улыбаются, когда ты злишься. Шутят, когда тебе не до смеха.

И всё равно я помню, как он поднял руки. Как извинился. Как пошутил. Как будто хотел, чтобы я улыбнулась. Словно знал, что это сработает.

– Чёрт, – прошипела я и с раздражением ткнула книгу себе в лоб. – Это просто кофе. Просто случайность. Не повод думать о каком-то самодовольном типе в бомбере и с идиотской улыбкой.

Я уставилась в потолок, сжав зубы.

– Да забей, Алиса. Забей и забудь. Как всегда.

Но строки перед глазами уже плыли. Мафиози по-прежнему целовал свою девчонку на страницах, а у меня перед глазами – кофе, голубые глаза и лицо, которое совсем не вписывалось в мою картину мира.

Совершенно не мой тип. Не тот, кого я бы запомнила. Не тот, кого стоило бы.

…И всё же почему я его вспоминаю?

Образ всплывал сквозь раздражение, как заноза – вроде бы пустяк, но с каждым движением саднит сильнее. Он врезался в память, будто оставил в ней насмешливую зарубку. То ли этот дерзкий, чуть насмешливый взгляд, в котором было слишком много понимания. То ли серьга – нелепая, вызывающая, как будто он нарочно оставил её, чтобы цепляться ею за чужое внимание. То ли… что-то совсем другое. Неуловимое. Внутреннее.

Словно он знал, что будет мешать мне читать. Что его лицо всплывёт не тогда, когда нужно. Что он останется.

И именно это бесило. Бесило до дрожи.

Вечер подкрался незаметно, как кот с преступными намерениями. Лулу, моя пушистая соседка с манией величия, начала подачу сигналов: сначала тихое, почти дипломатичное «мрр», потом переход на шорохи и демонстративные удары лапой по дверце шкафа. Причём именно по тому, где хранится корм. Как будто знала.

– Всё, всё, поняла. Твоя миссия – голодовка, моя – капитулировать, – проворчала я, сползая с кровати с видом трагической героини.

На кухне Лулу уже носилась вокруг миски с таким видом, будто вот-вот поставит ультиматум. Я насыпала ей корм – и началось. Хрустела с энтузиазмом человека, который только что слез с диеты. Хотя, по правде, за день она уже успела выпросить кусок курицы, лизнуть мой йогурт и выкрасть кусочек сыра. Классика.

– Вот бы мне так просто было радоваться еде, – вздохнула я, допивая остывший чай. Он всё ещё пах жасмином и мятой. Немного утешения в этой жизни.

Покрутилась по квартире, на автопилоте поправила плед, сложила одеяло, заглянула в холодильник. И сразу же пожалела.

Кетчуп, соевый соус, полбанана и подозрительный контейнер, который, по всей вероятности, знал Наполеона лично. Когда-то это мог быть салат. Сейчас – потенциальное оружие массового поражения.

Я прикрыла дверцу, как будто извиняясь перед холодильником.

– Так, вариантов немного: либо я ужинаю пылью и остатками самообмана, либо собираюсь и иду как нормальный человек за едой, – пробормотала я, уже накидывая худи поверх пижамной футболки. Волосы – в пучок. Настроение – «не подходите, укусит». Зато хоть не голодная буду.

Джинсы, только что высушенные и сложенные, будто надеялись, что сегодня им дадут отдохнуть. Напрасно надеялись. Натянула их, как броню. Новые кроссовки – прыжок на месте, второй. Тест-драйв пройден, одобрено.

Накраситься? Ха. Даже зеркало мельком взглянуло без осуждения. Что-то невероятное. Видимо, решило: ну ладно, живи.

– Я всего лишь иду за продуктами, Лулу. Не смотри так, будто я сейчас уплыву на корабле в Индию и вернусь с новой семьёй, – сказала я, поправляя джинсы.

Кошка вздохнула. Реально. Прямо выдохнула через нос. Потом поднялась и уселась у окна, как патруль на страже границы. Мол, я слежу. Попробуй вернись не вовремя.

На улице был тёплый, тягучий вечер – тот самый, когда воздух кажется тёплым на вкус, и не хочется никуда спешить. Асфальт ещё хранил дневное тепло, пахло пылью, листвой и чем-то сладким – то ли мороженым, то ли чужими духами. Люди шли кто с работы, кто с кем-то за руку, кто в наушниках и с лицом «не подходи, я мизантроп».

Город жил своей привычной жизнью. Даже пел – вдалеке кто-то бренчал на гитаре, голос тонул в сумерках, становясь частью вечера, как фон. И в этом шуме, в этой смеси чужих разговоров, сигналов и скрипа велосипедных тормозов – было что-то почти уютное.

Почти.

Я шла медленно, засунув руки в карманы худи, не думая ни о чём. Иногда мне казалось, что я создала вокруг себя уютный бункер. Из книг, тишины, чая с дурацкими вкусами вроде «груша-мелисса», и Лулу, которая с каждым годом становилась всё более похожей на меня. Жизнь интроверта – как джем из черники. Не для всех, но вкусна. Особенно в одиночку.

Но иногда тянуло вот так – выйти. Напомнить себе, что я не просто тень на стене, а человек, у которого всё ещё есть обувь и социальные функции.

В магазине я набрала всё строго по списку. Хотя нет – вру. Списка не было. Я просто шла от полки к полке, брала то, что не вызывало морального конфликта. Взяла: сыр, гречку, огурцы, помидоры, яблоки, хлеб, шоколад. Потом увидела макароны в форме ракушек – и, конечно, они отправились в корзину. Потому что милые. И потому что у них нет проблем с доверием, в отличие от некоторых.

На кассе кассир спросил:

– Пакет нужен?

– Только если он умеет готовить и не говорит о себе в третьем лице, – ответила я, не моргнув.

Кассир рядом, услышав это, громко фыркнул, чуть не захлебнувшись своим йогуртом.

– Простите, – прокашлялся он, – просто… неожиданно остроумно.

Я едва заметно улыбнулась. Ну хоть кто-то ценит тонкое искусство сарказма.

Шла домой медленно, будто не хотела заходить. Небо темнело, лампы начинали загораться, в чьём-то окне мелькнула тень, в чьём-то звучал телевизор.

Мимо кофейни прошла быстро. Почти быстро. Почти…

Скользнула взглядом по витрине – и, как назло, мозг тут же услужливо выдал картинку.

Он. Кофе. Серьга. Глаза – те, что невозможно было раскусить до конца. Полуулыбка – слишком спокойная, слишком знающая. Сердце на секунду сбилось с ритма, но я тут же выпрямилась. Нет. Не сейчас. Не снова.

Разве не ясно? Это просто случайность. Просто неудачное утро. Просто лицо… Лицо, которое почему-то не стирается. Я ускорила шаг, будто могла отогнать мысль.

– Алиса, ты два часа назад визжала в подушку из-за книжного бандита. Не хватало ещё влюбиться в кофе с ногами, – прошептала я себе под нос и ускорила шаг.

Лулу, конечно же, уже ждала. Как надзиратель.

– Всё, никаких мужчин. Только коты, чай и макароны. Вот и вся моя романтика, – сказала я, вставляя ключ в замок.

Кошка посмотрела на меня, как будто слышала. И, судя по выражению её морды, осуждала.

– Ну прости, что я всё ещё умею чувствовать. Иногда. Очень редко. И не специально!

Лулу фыркнула. И я даже не удивилась.

Пакет стоял у порога, а Лулу, как только дверь захлопнулась за моей спиной, уже материализовалась рядом. Как из параллельной вселенной. Обвилась вокруг ног, возмущённо «мрр» – не одно, а целая последовательность. Почти как код Морзе, только с претензией.

– Так-так… смотрю, разведка донесла, что я задержалась на целых три минуты. Как ты выжила, неведомо, – пробурчала я, пытаясь пройти на кухню, не наступив на хвост этому маленькому обиженному облачку.

Из пакета первым делом достала сыр. Лулу моментально перескочила на другую сторону, как в «Мортал Комбат» – идеально оттренированное движение.

– Это. Не. Тебе, – произнесла я с расстановкой, как будто репетировала заговор.

Лулу даже не моргнула. Просто уселась посреди кухни – гордо, демонстративно, как сфинкс перед входом в пирамиду. Взгляд – оценивающий, холодный, с той особой кошачьей надменностью, будто я нарушила какой-то древний договор, принеся домой не ту еду.

– Всё, мне конец. Я в заложниках у кошки, – констатировала я и направилась в ванную.

Я не трогала волосы – они уже были собраны в пучок. Как обычно: одна шпилька держит, вторая просто для моральной поддержки. Помыла руки, сбросила худи и джинсы, переоделась. Вернулась в свою новую пижаму: мягкие серые шорты и футболка с космосом. Звёзды пока ещё все на месте – не стерлись, как на старой. И это почему-то приободряло.

В зеркало мельком глянула – милая уставшая картошка. Но с характером. Ткань приятно холодила кожу, как ласковая тень в летний полдень. Почти как обниматься с облаком. Если облако немного пахнет лавандой, тоской и тихим «всё будет».

На кухне включила музыку. Не слишком громко – чтобы мысли не заглушала, просто вплеталась в фон. Зазвучала Davina Michelle, или кто-то с таким же голосом – тёплым, обволакивающим, как плед на выдохе.

И вдруг – будто что-то щёлкнуло внутри. Мелодия накрыла с головой, утащила в параллельную реальность: я, в рубашке – его рубашке, с закатанными рукавами, босая, готовлю завтрак. Танцую между плитой и кофеваркой, улыбаюсь чему-то не вслух. Он где-то рядом, ещё не проснулся. Или просто молчит, смотрит, как я двигаюсь под музыку.

А я будто знаю, что он влюблён. Просто знаю. Песня закончилась, но послевкусие осталось.

Я тихо выдохнула.

– Ну да, конечно. Рубашка, кофе и вымышленная любовь. Классика жанра, Алиса.

Разложила продукты. Макароны, овощи, сыр. Посмотрела на всё это великолепие с выражением лица «шанс есть».

– Ну что, Лулу, ужин от шефа. Категория: «понятия не имею, что делаю, но делаю это с видом уверенного кулинарного гения». Интуиция – включена, рецепты – игнорируются.

Кошка внимательно следила за каждым движением. Когда я потянулась за огурцом, она ловко переползла ближе, как мини-тигр на охоте. Только вместо антилопы – мой сыр.

– Не надейся, – сказала я. – Твоя печень скажет мне спасибо. А мой кошелёк – особенно.

Она мяукнула. Но не просто – с трагедией в голосе. Я бы не удивилась, если бы следом она упала на бок и изобразила гибель от голода.

– Лулу, ты живёшь в квартире, где у тебя три подушки, пять лежанок и доступ к подоконнику. Это не страдание. Это курорт.

Пока макароны булькали, а овощи щёлкали на сковородке, кухня начала пахнуть так, будто я – человек, у которого есть жизнь. Ну, или хотя бы расписание на вечер. В воздухе висел аромат чеснока, базилика и моей вечной надежды, что в этот раз не забуду посолить.

– Идеально, – кивнула я, присыпая всё сыром. – На случай, если кто-то спросит, чем я питаюсь: в основном драмой, книгами и макаронами. Иногда – всё сразу.

Я села за стол. Лулу уже сидела напротив, как будто мы собрались на семейный ужин.

– Ты не получишь ни кусочка, – предупредила я. – Даже не пытайся свою «кошачью невинность» включать. Я в броне.

В ответ – один взгляд. Медленный, холодный, будто она знала все мои секреты задолго до того, как я сама о них догадаюсь.

– Я вообще-то – королева, – ответила я за неё, пародируя её взгляд. – А ты всего лишь служанка с пижамой и слабостью к вымышленным парням.

Кошка фыркнула. Я фыркнула в ответ. Кто-то должен был показать, кто тут хозяин. Хотя все мы знали – не я.

Когда тарелка опустела, я откинулась на спинку стула. Чай почти остыл, но был всё равно вкусный – с жасмином и чувством выполненного долга.

– Вот так мы и живём. Макароны, кошка и странные мужчины в кафе, – сказала я, допивая последний глоток. – Вроде бы всё нормально. Но всё равно как будто что-то не так. Или кто-то. Серьга, например. Или полуулыбка. Неважно.

Лулу посмотрела на меня, затем на стул, затем снова на меня. Как бы говоря: «Пора заканчивать это философское шоу, давай уже спать».

– Ладно. Ты права. Пора в кроватку. Пижамный режим включён.

Я выключила свет на кухне и мы пошли в сторону спальни. Лулу – как хвостатая тень, слегка обгоняя, иногда останавливалась и оборачивалась, чтобы убедиться, что я не сбежала. Или не забыла её величество где-нибудь у дверей.

– Не может же человек пройти по коридору один… – прошептала я.

Кошка мяукнула.

– Вот и я так думаю.

Утро пришло, как всегда, не спросив разрешения. Сначала был сон – какой-то сумбурный, с мафиози, который почему-то продавал хлеб в булочной и предлагал мне скидку, «если назову своё настоящее имя». Потом – ощущение, что кто-то на мне лежит.

Точнее, сидит.

Я приоткрыла один глаз. Надо мной нависла Лулу. Выражение морды: «ну ты и безответственная».

– Доброе утро, ужас пушистый, – пробормотала я, с трудом вытаскивая руку из-под подушки, чтобы почесать её за ухом. – Ты хоть знаешь, сколько времени?

В ответ – «брр» и лёгкий удар лапой по щеке. Аккуратный, но с посылом.

– Окей, ладно, встаю. Только не вызывай комиссию по правам животных.

Через несколько минут я всё-таки вылезла из-под одеяла, как прокисшая лапша из бульона и поплелась на кухню. Чайник закипал, я, зевая, рылась в шкафчике в поисках чего-то, что можно было бы называть завтраком. Лулу тоже кружила рядом, излучая недоверие и нетерпение.

– Да, да, я знаю, ты голодала целых семь часов. Настоящая трагедия. Мировая скорбь, – пробормотала я, насыпая ей корм.

Кошка принялась есть с видом человека, который выдержал диету на одной любви и теперь требует компенсацию. Тут телефон завибрировал. Я подскочила: если кто-то пишет мне в это время – это либо Яра, либо апокалипсис.

Оказалось, всё сразу.

Яра:

«Собирай вещи. Мы едем. Да, прямо сейчас. Я уже в пути. Через 20 минут буду у тебя. И, нет, не спорь».

Я моргнула. Потом перечитала. Потом посмотрела на Лулу.

– Она с ума сошла, да?

Лулу молчала. Подозрительно молчала. Это уже было поводом для тревоги. Я тут же вскочила, откинула волосы назад и начала судорожно превращать себя из «кошачьего обитателя пижамной реальности со следами вчерашних макарон» в «условно пригодного для взаимодействия с внешним миром человека».

Минимум – чистое лицо. Максимум – не испугать прохожих.

– Лулу, где моя адекватность? – спросила я, копаясь в ящике в поисках нормальных штанов. – Не видела?

Лулу потянулась и села посреди кухни. Намёк понят: не видела и искать не собирается.

Я накинула ту же пижамную футболку (спасибо звёздам, что ещё держатся) и штаны – первые, что попались. Чайник закипел. Я поставила две кружки, достала свой запас травяного чая, как будто готовилась к допросу и замерла. И ровно через восемнадцать минут раздался звонок в дверь.

Я открыла – и на пороге стояла Яра. В идеально выглаженной рубашке, с чемоданом в одной руке и картонным стаканчиком кофе в другой.

– У тебя пять минут, – сказала она и шагнула внутрь, как ураган. – Я приехала, чтобы убедиться, что ты не попытаешься сбежать в шкаф и прикинуться книгой.

– Подожди, что значит «прямо сейчас»? А предупреждать заранее – уже не модно?

– Я тебя предупреждала. Вчера. И час назад. Но ты, как всегда, живёшь в режиме «игнорировать тревожные сигналы», – Яра стояла в дверях моей комнаты, облокотившись на косяк с видом спасателя на пляже, – Поэтому теперь у нас экспресс-сборы. Сюрприз! Мы едем. Сейчас.

– Подожди, сейчас-сейчас? Ты серьёзно? Я думала, мы едем в воскресенье! У меня даже носки не совпадают! Я собиралась варить макароны, надеть носки с пингвинами и читать книжку, где герой – бандит с тёмным прошлым и руками как у греческого бога!

– Всё это звучит прекрасно. Только ты почитаешь на вилле, у моря, с бокалом чего-нибудь холодного, а носки с пингвинами – возьмёшь с собой. Я даже оставлю тебе специальную зону «лежать и грустить». Но сейчас – вперёд, душ, чемодан, зубная щётка, книги, шорты, кеды, купальник, две маски для лица и ни одной паники. Погнали. Я помогаю. У тебя тридцать минут.

– Подожди… ты захватила мой чемодан?!

– Конечно. Я что, первый год с тобой знакома? – фыркнула Яра, отставляя стаканчик. – В прошлый раз ты приехала к нам с мамой с рюкзаком, в котором была зарядка, три книги и пакет орешков.

– Это были хорошие орешки.

– Они были солёные, – подчеркнула она. – Даже не одежда, Алиса. Просто… орешки. Ты жила у нас три дня в футболке с динозавром.

– Это был научный динозавр, между прочим.

– Он был потрёпанный и очень грустный.

– Как и я, – пожала я плечами. – Мы подходили друг другу по настроению.

– Неважно. Я с тех пор тебе не доверяю в вопросах логистики.

Яра уже стояла у шкафа и не спрашивая, вытаскивала одежду. Лулу с интересом следила за этим разграблением территории, а потом царственно запрыгнула на чемодан и не мигая, легла прямо по центру. Мол, «тут я теперь живу».

– Отлично, она блокирует эвакуацию. У нас заложник. Это шантаж, – пробормотала я, вытаскивая футболки из комка и раздумывая, брать ли платье в ромашку или голубую футболку.

– Лулу, дорогуша, – Яра нагнулась и сказала самым мягким, притворно-ласковым голосом, – Уйди, пожалуйста, иначе мы заберём тебя с собой и запишем в СПА для животных. Там тебе и тыквенное пюре, и маникюр с блёстками.

Лулу посмотрела на неё с величайшим презрением. Потом – на меня. А потом с максимальным достоинством, будто мы её недостойны, спрыгнула с чемодана и ушла на диван. Смертельно обиженно.

– В этом доме даже кошка знает, как драматично выходить из кадра, – вздохнула я и закинула в чемодан: футболки, пару книг (ладно, пять), блокнот, купальник, пляжное платье, снова книги (на случай, если три первых не подойдут по настроению), телефон, зарядку и свою любимую резинку для волос, которая вечно теряется в самых неподходящих местах.

– Готова, – выдохнула я, застёгивая молнию.

– Мы ещё даже не вышли из дома, а я уже устала, – Яра усмехнулась, – Но всё равно горжусь тобой. В следующий раз, может, ты даже соберёшься без криков и угроз депортации.

– Без твоей военной кампании вряд ли, – буркнула я, кидая последний взгляд на Лулу, которая уже устроилась на подушке, будто ничего не происходило.

Я присела рядом, потрепала её за ушком.

– Ты остаёшься за главную. Не ешь мои растения. Не переворачивай вазу. И, пожалуйста, не приглашай соседского кота, он снова будет ходить по столам.

Лулу мяукнула.

– Это не «да» и не «нет», – сказала Яра, спуская чемодан. – Это «я ничего не обещаю».

– Именно, – кивнула я, вставая. – Всё, поехали. Пока я снова не передумала.

– Без шансов, сестричка. Ты обречена на отдых.

Лулу моргнула. Определённо что-то замышляла. И мы вышли.

Вниз, к машине, к дороге, к морю, к совершенно непредсказуемым каникулам, о которых я ещё вчера не подозревала. А ведь день только начинался.

Мы только вышли из дома, и Яра уже с грохотом закинула чемодан в багажник чёрной машины – явно не её. Двигалась она чётко и целеустремлённо, как будто собиралась не на море, а в командировку по спасению мира.

– Это не твоя, – заметила я, кивая на машину.

– Ага, моя в ремонте, – отозвалась она, хлопая багажник. – Эта – Влада.

– Кто такой Влад?

– Друг. Одолжил машину. Думаю, вы ещё познакомитесь. Он тебе может понравиться. Вроде как в твоём вкусе.

– У него тоже орешки вместо футболок и социальная тревожность?

– Ха, нет. Но он спортивный и хорошо сложен. Может, ты оценишь.

– Звучит как пёс моей соседки, – хмыкнула я, кидая рюкзак следом за её чемоданом. – Тоже спортивный и хорошо сложен.

Я посмотрела на своё отражение в боковом стекле – и почти не узнала себя.

Белое короткое платье в нежный цветочный принт, чуть колышущееся от лёгкого ветра, аккуратные светлые сандалии, кудри, рассыпавшиеся по плечам. Вся такая… ангельская. Уверенная, свежая, будто я всю жизнь только и делаю, что позирую в рекламных роликах про счастье, утреннее солнце и лёгкость бытия.

И ведь никто бы не догадался, что всего десять минут назад я носилась по квартире с растрёпанной гулькой, в пижаме, одним носком и в состоянии лёгкой паники, уговаривая кошку не запрыгивать в чемодан.

– Садись, Лиса. Время приключений, – Яра хлопнула ладонью по капоту машины, будто по боку скакуна перед скачкой.

– Сейчас, дай хоть Тасе напишу, чтобы моя пушистая львица не устроила бунт, – пробормотала я, доставая телефон.

Открыла чат с Тасей – моей подругой, соседкой и по совместительству обладательницей запасного ключа от квартиры.

Алиса:

«Тася, привет! Спасай. Мы с Ярой внезапно уехали на море – долго объяснять, просто поверь. Лулу осталась на хозяйстве. У тебя же ещё есть мой запасной ключ?»

Не прошло и минуты, как пришёл ответ.

Тася:

«Есть. АЛИСА, ты опять уехала без предупреждения? Кошка на тебя в суд подаст.»

Алиса:

«Она уже готовит иск. Яра схватила меня как в спецоперации. Чемодан, кофе и взгляд „не спорь“.»

Тася:

«Окей, я присмотрю. Пусть она не кидается в меня тапками. И чтобы без тайных шабашей!»

Алиса:

«Никаких шабашей. Только сон, еда и презрение к обществу. Спасибо тебе, ты ангел»

Тася:

«Я больше кошатница, чем ангел, но ладно. Удачи на море. Если Лулу сожрёт мои кроссовки, ты обязана привезти сувенир»

Я усмехнулась и, небрежно положила телефон себе на колени – прямо на платье – прежде чем устроиться в машине поудобнее.

– Ну что, дело сделано, – сообщила я. – Лулу в надёжных лапах. В смысле – у Таси. А лапы у кошки. Ты поняла.

– Я, пожалуй, перестану слушать твои утренние шутки, – хмыкнула Яра, трогаясь с места. – Они как чай без сахара: можно пить, но… грустно.

– Как и вся моя жизнь, – ответила я, устраиваясь поудобнее. – Но спасибо, что похитила меня. Даже если это выглядит, как похищение из комикса для девочек.

– Пожалуйста. Я ещё и музыку включу.

Мы тронулись. Город остался за спиной, а впереди – только дорога, чемодан, море и шанс на нечто… чуть более свежее, чем пыльный плед и холодный чай.

А Лулу, возможно, уже подкупает Тасю одним только своим нахальным видом и уверенностью, что все в этом мире её немного любят. Я верила в неё. Если кто и найдёт общий язык с кошкой, то именно моя подруга.

5 глава

Вечер был тихим. Слишком. Воздух будто сдерживал дыхание, чтобы не выдать меня. Даже птицы перестали галдеть, как будто коллективно решили: «Ладно, пусть шпионит. Мы не мешаем». А может, просто знали, что тут происходит что-то… не совсем законное.

Я стоял у щитка, с видом человека, который знает, что делает. Хотя, если честно, от настоящего электрика у меня был только хмурый вид, старая куртка и набор инструментов, заказанных в какой-то подпольной лавке, где продавали всё – от фонариков до подслушек, от фальшивых документов до кофе с повышенным содержанием цинизма.

Камера номер один – на угол здания. Идеальный угол обзора: в кадр попадало окно её комнаты на втором этаже, но выглядело всё максимально «случайно». Будто это просто домофон. Или сторожевой голубь с объективом.

Камера номер два – чуть выше входа, на фонаре, который и так давно не работал. Я даже мысленно поблагодарил коммунальщиков. Редко, но они помогали.

Работал быстро. Чётко. Без разговоров, без колебаний. Почти на автомате. Потому что если начну думать, зачем мне это надо – сам же сгорю. Сам же всё скомкаю. А так – шаг за шагом, провод к проводу, сигнал к облаку, я будто просто… делал свою работу.

Как будто не вспоминал, как она смотрела на меня в кафе, с тем выражением, будто я – кофейное пятно на её белой рубашке.

Только я закрепил последнюю деталь, отступил на шаг, прикинул угол – и тогда услышал звук замка. Щелчок. Мягкий. Почти интимный, если такое вообще можно сказать про замки.

Дверь приоткрылась.

И я… нырнул в куст. Молниеносно. Со стороны это, наверное, выглядело так, будто меня выстрелили туда из рогатки. Если бы кто-то это снял на видео – стал бы мемом в первый же день: «Когда пытаешься быть незаметным, но родился драматичным».

Она вышла.

Всё просто: джинсы, худи, кроссовки. Волосы собраны, лицо чистое. Ни макияжа, ни украшений. Но выглядела она не как человек, который только что спорил с кошкой и зевал на кухне. Она шла – как будто ей не нужно было одобрение мира. Как будто весь мир – просто фон, а она идёт туда, где ей будет спокойно.