Сага Севера. Путь Луны. Книга 3

– Я с тобой, – уверенно кивнул страж. – Мой меч со мной.

– Хорошо. А звать тебя как?

– Вальд.

– Что же, будем знакомы. И надеюсь, долго будем.

– А я отвлеку их, – Горшек осмотрелся и здоровой рукой подтащил валяющуюся рядом побитую посуду. Вцепившись в перевёрнутую плошку, продемонстрировал её: – Как заряжу по их мордам, мало не покажется!

Мужчины кивнули. А в следующее мгновение, Горшек безумно вскрикнув, вскочил на ноги из-за укрытия и зарядил в чужаков посудиной. Нежко, вцепившись одной рукой в массивный деревянный поднос, а другой держа меч, вместе с Вальдом, что было сил устремились на врагов. Отовсюду в нападающих прицельно полетела посуда. Дозорные быстро подхватили метод отвлечения от Горшека.

Тетива пронзительно зазвенела и две последних стрелы пустились в опасный полёт. Нежко, явно с помощью Единого, в самый нужный момент загородил лицо подносом. Стальные наконечники, едва не чиркнув по носу, застряли в плотной древесине самодельного щита. Младший Ледень швырнул поднос в сторону неприятеля. Вдруг, откуда-то сбоку, из глубины трапезной, несколько крепких воинов, схватили на руки стол, развернув его и держа как щит, поперли на двух обезумевших от крови лучников.

Лучники юрко уклонились, отбросили в сторону своё оружие и опустевшие колчаны, и откинув полы плащей, вытащили парные длинные изогнутые клинки. Оружие кочевников. Нежко встретился взглядом с чёрными, как ночь, глазами нападающего. И по этому взгляду стало ясно – они пришли сюда умереть и забрать с собой как можно больше стражей Великих Врат.

Нежко и Вальд сошлись в напряженной схватке с противниками. Пронзительно зазвенела сталь. Клинки в руке лучников были, словно продолжение их рук – так ловко и умело они ими пользовались. Удары сыпались один за другим. Каждый раз казалось, что ещё немного и металл напьётся крови дозорных. Вдруг сбоку послышался глухой удар. Нежко, сколько позволяло его положение, метнул взор в сторону. Сердце замерло – Вальд, отступая от града ударов, оступился о тело павшего воина и повалился на спину. Лучник, возликовав, вскинул своё смертельное оружие, чтобы нанести последний удар, как вдруг ему в бок влетел стол. Дозорные, видя, что они не успевают к своему товарищу, над которым нависла смертельная опасность, приняли единственно правильное решение.

Метательный стол сбил с ног и крепко придавил чужака, предварительно протащив его по каменному полу. Воспользовавшись замешательством, другой кочевник сделал подсечку Нежко, но дозорный опередил своего врага и высоко подпрыгнул, влетев тому в грудь ударом с двух ног. Они развалились по разным сторонам. Мыском сапога, Нежко отшвырнул в сторону один выроненный клинок. Злобно зашипев, кочевник попробовал встать, но его настиг рубящий удар. За его спиной появился Вальд. Мужчина, тяжело дыша, опустил меч, а вслед за ними осело и тело врага. И, спустя мгновение, над другим поверженным кочевником, придавленным столом, уже нависли дозорные, выбив из его рук оружие.

– Повязать его братцы и разузнать, как сюда проник, проклятущий! – злобно пробасил крупный стражник, не сводя остриё меча с лучника.

– А если не скажет? – выкрикнул кто-то робко.

– Пытать паскуду! – не унимался страж.

– Князю Олану надо бы доставить, пусть тот решает. Он главный, – вступился подошедший кухарь, придерживающий раненную руку. Ему очень повезло, стрела задела только плоть.

– Нет! Сразу голову долой! Вон сколько наших положили, и ещё не ясно, оклемаются ли эти! – зло произнёс дозорный, который осматривал раненных и убитых, и зло сплюнул в сторону.

Нежко, Вальд и Горшек подошли к побеждённому, встав за спиной у здорового дозорного. Чёрные глаза кочевника как-то нехорошо сузились, а под плотной маской, закрывающей лицо, отчётливо проступила недобрая улыбка. И прежде, чем воины крепости приняли окончательное решение касательно судьбы убийцы их товарищей, тот резко дёрнул рукой и тыльной стороной ладони ударил об пол. Из кожаного наручня вынырнул скрытый клинок, приводимый в действие потайным механизмом. И в следующий миг кочевник сам решил свою судьбу – острейшая сталь перерезала его горло. Кровь тяжелыми толчками потекла из смертельной раны.

Дозорный, прижимавший ногой стол, отскочил, не желая замараться кровью и с грубой бранью отвернулся. Он явно подыскивал, что бы пнуть со злости. Теперь они явно ничего не узнают.

Вальд медленно обошёл тело и присел на корточки. Медленно, будто боясь, что мертвец оживет и схватит его за руку, стянул маску с головы кочевника.

– Вот же проклятье, – только и смог выговорить Горшек, не в силах оторвать глаз от жуткого зрелища. Перед мужчинами лежала девушка. Чёрные волосы разметались на белом как снег, красивом лице и ниспадали на пол, пропитываясь густой кровью, ещё вытекающей из тонкой шеи.

– Кочевники живыми не даются, – ответил Вальд и прикрыл широко раскрытые глаза, взирающие в вечность. – Никто и никогда.

По спине Нежко снова пробежала нехорошая дрожь, а внутри разлилась такая усталость, словно на нём пропахли целое поле. Он медленно закрыл глаза, взывая в памяти черты лица спасённой кочевницы.

«Нет, слава Единому, это не она…» – про себя выдохнул воин.

Глава 4

Навой Краснояр беспокойно постукивал пальцами по столу, изо всех сил пытаясь следить за нитью повествования каждого из пяти городских казначеев, которые, как назло, бубнили уже полдня к ряду о том, где выявлена недостача, где закрылись долговые обязательства, и кто попал в список должников, какие ожидаются доходы с будущего урожая и сколько нужно будет отложить на подать Верховному Князю. Однако, все усилия советника вникнуть были абсолютно тщетными – в его голове уже прочно засели и господствовали мрачные мысли о том, что делать, если следопыт с его братом не найдут в этом проклятом улье, в Урбисе, девушку предсказательницу, на которую было возложено столько надежд.

– Так как поступаем, уважаемый советник? – прогнусавил пожилой казначей, поправляя очки и ещё раз заглядывая в свои записи.

– Повторите вопрос, – насупив брови, произнёс Навой.

– Будем ли увеличивать процент за просрочку взятых в долг средств?

Советник протянул руку к кружке, в которой ещё оставалось немного травяного отвара, и неспеша допил его. Пару раз причмокнув, он наконец произнёс, предварительно обведя взглядом сидящих за столом мужчин:

– Эге, а это можно отложить до возвращения Князя?

Пожилой казначей вновь заглянул в свои записи и, не очень успешно скрывая неудовольствие, доложил:

– Мы переносили этот вопрос и при Князе, потому что сначала к празднику готовились, потом несчастье с Княжной приключилось – ему не до этого было, а в конце у него вдруг вообще появились дела первой важности, и он просто несколько раз не являлся на совет. Вот, у меня всё записано, – старик постучал тонким иссушенным пальцем по жёлтой странице, испещрённой мелкими закорючками, цифрами и пометками. – Поэтому более переносить этот вопрос нам бы не хотелось.

– Что же, – Краснояр потёр шрам. – Пишите, уважаемый. Первый срок просрочки – выговор, второй срок просрочки – разовое увеличение суммы одного взноса возврата, третий срок просрочки – уже повышение всей суммы возврата.

Казначеи одобрительно закивали головами и стали вносить метки в свои записи. Пять писчих перьев зашелестели по пергаменту.

«Не забыть потом бы, что тут насоветовал этим братцам,» – подумал советник и потёр лоб, цыкнув от досады и чувствуя, как начинает болеть голова.

С тех пор, как Авир покинул крепость, Навой всё никак не мог отделаться от гнетущего ощущения смыкающейся над ними всеми западни.

– Очень довольны вашим решением, советник, но тут ещё у нас кое-что осталось… – начал другой слуга цифр и расчётов.

Навой коротко хмыкнул и махнул рукой, чтобы тот продолжал.

– Когда я наносил визит двум деревенским старостам в Вешенках и в Лосихе, то они высказали свою озабоченность касательно предстоящих сборов подати – не поднимутся ли они?

– А с чего они сейчас должны увеличиться? – не понял Навой, но внутри у него шевельнулось нехорошее предчувствие.

Говоривший казначей немного замялся, но потом выдал:

– Дурные слухи среди люда простого идут, говорят, что кочевники совсем страх потеряли и лютуют на границах. Их окончательно приструнить надо, чтоб так не баловали, а для этого рати собирать потребуется от всех Князей Севера. А коли воевать будем – воинов кормить нужно, одевать, обувать и оружием снабдить. Конные ещё затратнее. Вот народ и переживает, кабы хватило всего и на всех: и чтоб мы с голой гузкой не остались потом.

– Я слышал, что на границе неспокойно сейчас, – качнул головой Навой. – Но распоряжений от Верховного Князя касательно этого вопроса мы не получали на данный момент. Хм, держать в уме надо, согласен.

– А разве не для обсуждения этого вопроса вызвали Князя Авира в столицу? Поговаривают, что совет будет, всех Князей созывать хотят, – прищурившись спросил молодой казначей.

– Нет, нашего Князя на допрос вызвали по поводу убийства бирюка Истра, – заметил казначей помоложе. – Вроде, так.

– Эге, – хмыкнул Навой и задумчиво произнёс: – Всё же молодость более расторопна – больше слышит и больше видит. Вот Князь Авир вернётся, тогда всё и узнаём, – холодно закончил советник, не вдаваясь в подробности, но про себя отметил, что, вроде, обычные деревенские старосты и городские казначеи, а вон какие прозорливые и шустрые. Нужно и ему будет навести сведения о слухах в столице.

Казначеи притихли.

Выждав небольшую паузу, Краснояр, с трудом скрывая облегчение, заключил:

– Тогда если на этом всё, то можете быть свободны, – и подал сигнал стражам, чтобы проводили казначеев.

Пять мужчин поднялись со своих мест и поклонились.

Навой коротко кивнул в ответ и, пока присутствующие собирали свои записи, закупоривали склянки с чернилами и складывали перья, советник не отрывал взор от одиноко стоящего во главе стола пустого деревянного трона.

«Эге, и правда же! Со всеми с нашими волколачьими делами мы с Князем совсем позабыли, что творится на границе Княжества. Холера, проклятые кочевники! Как тут за всем поспеть и везде вникнуть, когда такое было у нас, что голова идёт кругом. Одно дело с людьми сечься, а другое – против крылатых волчьих бестий биться, волколаков искать и козни столичных упырей разгадывать. А вдруг, и правда, наши войной за стену пойдут? И что за совет такой хотят проводить в Урбисе…» – рассуждал про себя советник.

Потом Навой встал, проследил за удаляющими через двери казначеями, дал какой-то маловажный наказ страже и принялся вышагивать беспокойные круги по тронному залу. Как он не крутил в больной голове мысли, всё никак они не складывались в аккуратную развязку, одно лишь гниющее зловонное болото.

– Вот же зараза! – вслух возмутился советник. – Так не пойдёт.

Он резко развернулся на каблуках и зашагал наверх по лестнице, под удивлённые взгляды стражи и девушки подавальщицы, которая пришла убирать грязную посуду со стола, оставшуюся после делегации.

Быстро преодолев ступени, извилистый коридор с опустевшими княжескими покоями, Навой остановился около двери Агнии и принялся стучать.

Сначала в ответ ему была лишь гулкая тишина, но потом за дверью послышалось тихое сопение.

– Агния, это Навой, открывай.

Шуршание за дверью стало более явным и к нему добавилось лёгкое поскуливание.

– Холера! Где её носит? Надо было сначала идти на кухню, ну ладно, – советник вытащил связку ключей и стал перебирать их в тщетной надежде вспомнить какой именно ключ отворяет засов. Ничего не оставалось кроме как воспользоваться банальным подбором.

Но не успел Навой перепробовать и пару ключей, как в конце коридора до него донёсся недовольный голос кормилицы:

– Уважаемый Навой Краснояр! Я понимаю, что Князь Авир оставил вас за главного, но не настолько же! – она стояла, уперев одну руку в бок, а в другой держала корзинку с чистыми пелёнками. – Вот так беспардонно ломиться ко мне совсем не красит мужчину. Что вы хотели?

– Ну слава Единому! – воскликнул Навой, убрав ключи обратно в карман. – Поговорить срочно надо.

Агния подошла к советнику, вручив ему корзинку и отпихнув его в сторону, достала ключ, быстро открыла дверь и затолкала советника внутрь.

Спустя мгновение под ногами Навоя уже вился маленький Волк, смешно ползая на четвереньках и хлопая крыльями, всячески демонстрируя радость от встречи.

– Уф, – Агния перехватила обратно корзинку и поставила её на постель. – Пора бы уже приучать его к горшку, а то так изведёт меня стиркой.

Навой слегка наклонился, потрепал существо по мохнатой макушке и, пропустив мимо информацию о бытовых трудностях, начал:

– Агния, я должен тебе кое-что показать и рассказать, на случай, если случится что-то очень плохое.

– О чём вы?

– Если следопыты и Князь не вернутся из столицы.

Женщина покачнулась и села на край постели, прикрыв глаза ладонью.

Волк навострил уши и обернулся к кормилице, то и дело переводя взгляд по-человечески умных животных глаз с одного человека и на другого.

– И, если что-то произойдёт со мной, – подытожил мужчина.

– Я боюсь услышать и увидеть то, о чём идёт речь…

Навой покачал головой:

– Нет, не надо. Ты сильная, мы с Князем это знали всегда и тебе можно доверять.

– Почему же сразу всё не говорили? Одними недомолвками кормили? – кормилица подняла глаза, в которых стояли слёзы обиды на советника.

– Для твоего же блага, – выдавил Навой и присел рядом на постель.

– Сомнительное благо, скажу я вам, – утерев слёзы, ответила Агния и посадила на коленки Волка, который уже приполз к её ногам.

Советник провёл пятерней по волосам и тяжело выдохнул:

– В общем, когда стемнеет, и все слуги уже уйдут спать, ближе к полуночи спускайся в оружейную Князя.

– Я с Волком пойду тогда.

– Эге, меня боишься, что ль? – невесело хохотнул Навой.

Агния недовольно уставилась на советника:

– Нет. Волк ночью плохо спит и скулит, если меня рядом нет, лишние толки не нужны, вдруг кто что услышит. Сами же говорили, что глядеть за ним надо во все глаза.

– Как скажешь, – советник устало повёл плечами. Казалось, что это он проделал путь до столицы и обратно, такая усталость сковала его. – Только не забудь.

– Забудешь тут с вами, – улыбнулась краем губ женщина.

Навой кивнул и вышел, затворив за собой дверь. Бредя вниз, он бросил взор на небольшое слюдяное окно – день шёл только к полудню. Предстояло ещё столько всего сделать, а сил не было никаких.

***

Остаток дня и до поздний ночи Навой был везде, будто навёрстывая упущенное. Объездил город, поговорил с городской стражей, проверил казармы, заглянул в кузни, обошёл с дозорными стены, заглянул в конюшни и в овчарню, на склад запасов с целью проверить и сверить всё со старыми записями. Наведался даже к скучающим без своего предводителя следопытам в надежде, что они услышали где-то что-то новое, но нет. Освободился Навой уже под ночь.

Умывшись холодной водой, чтобы немного взбодриться, он покинул свои покои и тихо, никем не замеченный, проскользнул в оружейную. Внутри было темно и сыро. Он запалил факелы и сел на край запертого сундука, где хранилась казна, в ожидании прихода кормилицы. Отблески огня отражались в полированном металле эльфийских доспехов, они, словно солнечные зайчики, вскакивали сначала то на один элемент брони, то на другой, а потом, испуганные кем-то невидимым, скрывались в тени.

Казалось, буквально вчера они сидели вот здесь с Авиром и вспоминали дни былой молодости, свои нелепые выходки и удивительные встречи. А сегодня они уже пересекли такой рубеж, который стремительно проложил пропасть между людьми, событиями и народами. Но обиднее всего советнику в этот момент было не за себя, а за своего старого друга – Князя Авира. Только тот поднимался с колен, как его снова валили на лопатки и били с ноги под дых, чтобы труднее было встать в следующий раз.

– Единый, – сквозь зубы прошипел Навой в тишину. – Сколько ты будешь ещё проверять наш предел?!

Он сжал рукоять висевшего у него на боку меча и мрачно улыбнулся, будто перед его взором появился виновник всех их бед.

– Ну ничего, мы ещё повоюем, не отдадим за так то, что у нас осталось…

Шёпот советника тихо отразился от холодных каменных стен и бесследно растворился под сводом помещения.

Вдруг за дверью послышались шаги, а потом последовало три быстрых удара.

– Открыто, коли с добром пришел, – отозвался советник и встал с сундука, по привычке поправив растрепавшиеся седые волосы.

Дверь быстро открылась и в помещение заскочила кормилица, укутанная в тёмный покров до пят с длинными капюшоном, низко надвинутым на лицо.

– Если бы я не ждал тебя, то испугался бы, встретившись лицом к лицу с тобой в тёмном коридоре, и начал бы молиться Единому об отсрочке последнего суда, – пошутил советник.

– Навой, вы как всегда кладезь шуток и прибауток, – закрыв на внутренний засов дверь, отмахнулась Агния, открыв лицо. – Это всё для скрытности, я же не одна пришла. Или вы запамятовали?

Она откинула одну часть бесформенного покрова: на ее груди, плотно перевязанный широким полотном, расположился Волк.

– Эге, недурно сработано, – уважительно кивнул Навой, встретившись с восторженным взором Волка, болтавшего своими кривыми ножками.

– Тоже так считаю, вышло удачно и удобно, – подтвердила Агния, зафиксировав дополнительной завязкой покров, чтобы ее подопечному удавалось наблюдать за происходящим. – Так какой разговор у вас ко мне?

– Я покажу сначала, а потом расскажу, запоминай, – произнёс советник и повернулся к щиту, в форме ощеренной драконьей головы, висевшему на стене. Протянув руку к пасти, Краснояр аккуратно повернул клык на нижней челюсти в сторону, запуская потайной механизм. Глухой щелчок, а вслед за ним быстрое отделение сегментов каменной кладки, и вот перед людьми и маленькой химерой возник проход в подземелье замка.

Волк так вывернул голову, пытаясь всё разглядеть и понюхать, что Агния даже испугалась, как бы он не свернул себе шею от любопытства.

Навой вынул два факела и один вручил кормилице:

– Аккуратнее, под ноги смотри, а то ступени дряхлые и скользкие. Прям как мы с тобой.

– Ну–ну, я попрошу…

– Шучу, – исправился быстро Навой, хитро подмигнув женщине.

Кормилица кивнула и, вздохнув полной грудью ещё тёплый воздух оружейной, последовала за советником в мрачный зёв подземелья. Только они спустились вниз на несколько ступеней, как за спиной женщина услышала пощёлкивание механизма, скрывшего вход за их спинами.

– Вот сюда надо нажимать, когда обратно идти соберёшься, – советник указал факелом на полированный чёрный камень. – Ясно?

Агния кивнула и решила сохранять молчание, не задавая никаких вопросов. Ещё находясь в своей комнате, она подумала, что, чтобы ни произошло, ей следует обратиться в слух и всё впитывать, как губка. Однако сейчас она была готова завалить вопросами советника – волнение захлёстывало её с головой.

Свободной рукой женщина погладила Волка по голове, чтобы успокоить и себя, и своего подопечного. Но тот, прикреплённый к груди, не выражал никаких признаков беспокойства, даже наоборот – заурчал от удовольствия. Ей стало казаться, что она несла большую вибрирующую грелку.

– Вот и пришли, располагайтесь, гости дорогие, – мрачно пошутил Навой, оборачиваясь к женщине, когда спуск кончился и они остановились в длинном коридоре, с ответвляющимися проходами в темницы. Он стал зажигать факелы, с досадой понимая, что в следующий раз они могут уже и не зажечься – уж больно часто ими стали пользоваться в последнее время.

Кормилица остановилась и огляделась, мерзкий озноб побежал по позвоночнику.

– Надеюсь, ты не думаешь, что я сошёл с ума? – невесело поинтересовался советник.

Женщина молчала и как-то безжизненно смотрела на своего спутника, и лишь Волк неопределенно засопел, начиная кряхтеть и беспокойно сучить ножками и крыльями.

– А вообще, Агния, здесь схоронено то, что ты должна будешь передать Агидель, если что–то вдруг случится с нашим Князем и со мной, – мужчина развернулся и пошёл в одну из темниц.

Женщина медленно последовала за ним. Она вошла в камеру и осветила факелом безрадостную обстановку: искореженная решетка, в углу сломанный стул со столом, какая-то труха и грязь, осевшая на каменной кладке. И среди этой разрухи Навой, присевший на корточки у стены и внимательно изучающий что-то в ней.

И вдруг Волк громко зафыркал и начал нервно поскуливать, пытаясь выбраться из тканевого кокона.

– Ну что такое, а? Мы же договаривались, что ты будешь хорошим мальчиком, ну, Волк! – просительно протянула женщина, пытаясь одной рукой успокоить своего подопечного, однако просьбы не возымели никакого действия.

– Можешь вытащить его и пусть тут поползает, – посоветовал Навой. – Уж точно далеко не убежит.

– Больно грязно тут, – сморщила нос кормилица.

– Уж простите, не успел убраться, как-то не до этого было, но в следующий раз исправлюсь, – пробубнил себе под нос Краснояр.

Агния выдохнула, смирившись с тем, что лучше отмыть потом Волка, чем терпеть его дёргания и пинания, а потом и пронзительный скулёж. Поэтому она вставила факел в свободный костыль на стене и начала раскручивать все слои ткани, которые фиксировали бастующего карапуза. Как только последний оборот был ослаблен, подземелье огласило довольное победное хрюканье – Волк был спущен на пол и предоставлен сам себе.

– Вот и отлично, – кивнул советник присевшей рядом на корточки кормилице. – Не надо его баловать, хочет ползать – пусть, тем более тут места вдоволь, а то ты над ним трясёшься, как наседка на яйцах.

Агния поправила подол платья:

– Ну ещё бы! Если он что–то сунет в рот и ему будет плохо, то не вы ночью будете носиться с ним, меняя пеленки и гладя бурлящий животик.

– Агния, – неожиданно сурово сказал советник. – Ты забываешь, что это всё же не человеческий ребёнок, а…

– Уже сейчас он превосходит человеческое дитя, уж я-то вижу и понимаю в этом толк, – в тон Навою ответила кормилица. – И прошу, не надо более об этом.

– Эге, бабы, – покачал головой Навой, а потом грустно улыбнулся: – Хотя мы – мужики – не лучше. В общем, слушай. Уф, нелегко это будет рассказать. Вот тут хранится история одной из ветвей рода Агидель, над которой мы с Князем Авиром бились много дней и ночей…

Решение рассказать всё этой честной и верной женщине, более ничего не тая и не умалчивая, женщине, которая, не задумываясь, отдала бы свою жизнь за Агидель и за Князя Авира – было в нынешней обстановке единственно правильным. Раньше их с Князем постоянно что-то останавливало. Казалось, что истинный облик правды её испугает и оттолкнёт в объятия безумия, но как они с Князем ошибались. Советнику сначала казалось, что его рассказ выходит путаным и сбивчивым, лишённым гладкости и отстранённости в ситуациях. Когда, например, упоминался сбежавший волколак, которого раннее притащили следопыты в эту самую камеру, Краснояр позволил себе несколько хлёстких выражений в адрес оборотня. Истра и его дар – книгу – советник тоже обласкал недобрым словом, но потом, смягчившись, уже более спокойно излагал все факты, которые вскрылись перед ними спустя время. И чем дальше он открывал тёмный полог тайны рукописи, в которую были посвящены лишь избранные, тем больше округлялись карие глаза кормилицы.

– Эге, вот такая петрушка, Агния, у нас тут получилась, – и цокнув языком, советник провёл рукой по камню в кладке. – Вот тут символ есть, видишь, крестик? Хорошо. Случись что, смело ковыряй в этом месте. Там будет проклятущая книга и её перевод, никому кроме Агидель это отдавать нельзя. Поняла?

Женщина тяжело сглотнула, в горле жутко пересохло от волнения, а голова была готова взорваться от того, что она узнала. Многое она хотела ещё разузнать, но, для начала, ей нужно было всё ещё раз внутри себя обдумать и переварить.

– Надеюсь, если этот схрон и придётся открывать, то вы сделаете это собственноручно с Князем, – взяв себя в руки, ответила Агния, поправив выбившиеся седые пряди из косы.

– Твои слова, да Единому в уши, – мрачно вздохнув, ответил советник вставая. – Признаюсь, что я удивлён твоей выдержке. Думал, что реветь начнёшь.

Агния как-то странно посмотрела на Навоя и тихо ответила:

– Все слёзы я уже выплакала, остались только те, которым я дам волю, когда увижу Агидель.

– Всё будет, – громко выдохнул Краснояр и крепко сжал плечо кормилицы. Странно, но на миг советнику показалось, что Агния помолодела, будто снятый с неё груз незнания повернул время вспять. А, может, всему виной был лишь свет факелов, отражающийся в её добрых глазах.

«Эге, почему я раньше не замечал, что она так красива…» – вдруг беспардонно пронеслось в голове у Навоя.

– Что же, думаю, что нам пора, – Агния сняла тяжелую и горячую ладонь советника со своего плеча, на мгновение задержав её в своей, и огляделась, замерев. – Волка нигде не слышно.