Сага Севера. Путь Луны. Книга 3

– Как? Не может быть такого…

Взяв факелы, они вышли из темницы в проход. Что сразу не понравилось Агнии – это звенящая тишина, царящая вокруг: только их дыхание, частое и громкое, отражалось от стен.

– Единый! – выдохнула она, ощутив, как слабость наполняет её тело, и посмотрела на советника.

– Эй! Бутуз крылатый, ты где? Кушать пора! – пробасил Навой, и ринулся осматривать проход.

Они обыскали каждую темницу, несколько раз поднимались по лестнице наверх, к двери, ведущей в оружейную, освещая каждый закоулок на пути. Не забыли и о втором ходе, который вёл в сад, но всё было бесполезно – маленький Волк будто растворился в неизвестности.

– Навой, прошу, вспомните, может ещё есть ходы? – голос Агнии дрожал.

Навой утёр рукавом испарину на лбу, внутри у него все клокотало:

– Не помню о других, прости. Может и есть что ещё, тайное и скрытое магией, какой-нибудь третий ход, но это только Князю ведомо…

Агния прислонилась спиной к холодному камню и тихо опустилась на пол, силы её покидали:

– Тут же внизу подземелье, тупик, больше некуда идти. Куда он мог подеваться, будто сквозь землю провалился…

Навой ещё раз оглядел обстановку – перед ним стена, а по бокам от них пустые темницы. Дальше уходили два прохода, которые они проверили ранее, и больше ничего.

Агния, сидящая на полу, громко всхлипнула.

– А ты говорила, что слёз осталось только на встречу с Агидель, – тихо произнёс советник.

– Прошу прощения, ошиблась, ещё все же есть немножко, – она едва держала факел, пламя которого вдруг так сильно затрепетало, будто кто-то резко дунул на него снизу.

Навой замер, не веря своим глазам и боясь, что у него от усталости разыгралось воображение.

– Агния, сиди как сидишь. Ты это тоже видишь? Смотри на факел!

Женщина медленно перевела взгляд и громко охнула:

– Единый! А снизу, оказывается, сильно дует!

Советник порывисто брякнулся на колени и стал обшаривать свободной рукой крупные камни кладки пола.

– Верно, сквозь землю, – повторил мужчина. – Волк наверняка что-то активировал, надо найти этот рычаг или скрытый механизм. А с учётом его роста и силёнок малых – это не должно быть сложно. Ты стены проверяй, а я пол…

Агния отползла от Навоя и стала водить пальцами по холодному шершавому камню в поисках подходящей зацепки. И вдруг тонкие пальцы кормилицы уперлись в выпирающий, слегка затёртый чёрный камень на стыке стены и пола. В непонятном порыве, она слегка надавила на него и вдруг за её спиной раздалась ругань.

– Холера проклятущая! Ты глянь, и правда есть ещё путь.

Перед Навоем и Агнией, в полу, совершенно беззвучно, раскрылся мрачный провал с едва виднеющимися ступенями, спускающийся в неизведанную пустоту. А потом среди гула вырвавшегося сквозняка до ушей людей донеслось пронзительное тонкое поскуливание.

– Он там! – Навой даже не успел сделать шаг, как мимо него мелькнула тень Агнии и спешно понеслась по ступеням вниз.

Мужчина не успел опомниться, как уже бежал за ней. Узкий спуск быстро закончился, и они оказались в невысоком полукруглом туннеле, отдаленно похожем на шахту. Навой поднял факел и осмотрелся: опорные конструкции из массивных деревянных просмоленных столбов выглядели весьма внушающе, металлические скобы, пусть и порядком заржавевшие, все были на своих местах и крепко держали поперечные перекладины над головой. Но паутины было столько, что того и гляди облепит с ног до головы.

Навой брезгливо отмахнулся и, фыркнув, ускорил шаг, догоняя кормилицу. Писк вдруг стал громче, и вот они уже чуть ли не бежали на голос беззащитного существа.

– Вот он, Навой, смотрите! – женщина чуть ли не рухнула на колени рядом со своим питомцем, по-сиротски забившимся за опорную колонну. Волк был весь перемазан грязью, на крылья намоталась паутина, а на грязной морде были видны мокрые дорожки от слез. Из носа подтекали и надувались сопливые пузыри.

– Эге, малец, несолидно выглядишь, – Навой взял у женщины её факел, чтобы она спеленала своего подопечного.

– Ничего-ничего, он и так у нас хорошенький. Главное, что нашёлся, – радостно всхлипнула Агния, вытирая краем полотна морду Волка. – Правда, так далеко уполз, как же ты смог?

Как только маленький беглец оказался на руках у Агнии, он уткнулся ей в грудь, блаженно заурчав, оставив её вопрос без ответа.

Навой выдохнул и, насупив брови, произнёс:

– Так, пора бы и нам покой знать. Признаюсь, что потерял счёт времени. Пойдём обратно, Агния.

Агния кивнула и, покрепче обхватив Волка, будто боясь, что он снова исчезнет, зашагала за советником, который освещал им дорогу. Вернувшись к ступеням и поднявшись по ним, Навой вдруг почувствовал, как неприятно скрутило внутренности – перед ними не было больше прохода, и он упёрся головой в потолок. Советник, ничего не говоря, отдал опешившей женщине факел, и снова стал ощупывать каменную кладку, но на это раз всё было безрезультатно.

– Ненавижу подземелья! – заорал Навой и со всей дури ударил кулаком в потолок. Мелкое пыльное крошево осыпалось ему на голову.

Агния, сидевшая на ступеньках, устало подняла глаза на своего спутника. Ей было совестно, что из-за того, что она так не осмотрительно рванула за маленьким Волком, они попали в ловушку, да ещё и где – в замке, где они уже прожили не один десяток лет.

– Проклятье! Мы тут явно уже всю ночь просидели, – зло выругавшись, Краснояр сплюнул себе под ноги. – Ладно, пошли обратно. Если есть вход, то будет и выход. Будем, по крайней мере, на это надеяться.

Женщина с готовностью кивнула и поднявшись, молча последовала за своим проводником. Факелы начинали медленно угасать, а тени вокруг людей становились все более густыми и непроглядными. Чем дальше они продвигались, тем сильнее становилось ощущение, что они совсем не одни и за ними наблюдают. Навой молча вытащил меч из ножен, пытаясь не думать, куда приведёт их этот длинный, изгибающийся змеёй туннель, и кто мог обосноваться в этом мрачном месте.

– Становится холоднее, – Навой остановился и втянул полной грудью воздух. Но впереди их ожидал прежний непроглядный мрак. И вдруг факел советника громко шикнул, и брызнув напоследок маленьким снопом искр, угас. – Отлично, – мрачно закончил мужчина и отшвырнул его в сторону.

Женщина молча отдала свой, и накинув капюшон на голову, покрепче обняла спящего Волка. Его безмятежное дыхание успокаивало.

Они снова продолжили путь в абсолютном молчании. Их шаги гулко отдавались от стен и множились. Агния даже несколько раз оборачивалась. Но ничего, кроме кромешной темноты за ней было. Чем дальше они шли, тем сильнее начинал увеличиваться в высоту туннель, и совсем скоро его своды уже не было возможности разглядеть. И вот, когда путники были близки к тому, чтобы запаниковать, вдалеке блеклым серым ореолом замаячил выход, и под ногами с каменной пылью стало появляться снежное крошево, явно занесённое сюда ветром.

Навой уже различал узкие контуры выхода и блёклый свет позднего зимнего утра, робко пробивающегося в каменные недра хода. Оставалось совсем немного. Он даже увидел краем глаза белые стволы деревьев и хвойные ветви с шапками снега, качающиеся на ветру. Ноги понесли его наружу, заставив ускорить шаг. Как вдруг резкий свист и болезненный удар под колени заставил советника опрокинуться назад, выронив факел. Тот покатился по камням и недовольно зашипел, отплевываясь от снега, попавшего в него. Агния, шедшая следом, замерла как вкопанная, не в силах выдавить из себя ни звука.

Света от медленно угасающего пламени было достаточно, чтобы различить две массивные сутулые фигуры, медленно отделившиеся от стен. Существа растопырили огромные крылья, практически полностью заслонив проход и уставились желтыми звериными глазами на людей. Жуткие морды хищно заклокотали и раззявили пасти в предвкушении лёгкой добычи, утробно зарычав.

Навой выдохнул, крепче сжав рукоять меча. Уж кого-кого, а «родственников» Волка в подземелье замка Воиборов он никак не ожидал увидеть. Ну ничего, он-то уж постарается забрать обоих с собой к Единому. Не даст в обиду кормилицу и её бедового воспитанника.

И вдруг Волк на руках женщины встрепенулся и, резко дёрнувшись, выпал из её ослабевших от страха рук. Громко рыча, он пополз к Навою, обогнул его и сел у ног, будто загораживая своей крохотной фигуркой. Твари резко переключили свое внимание на малыша. Медленно опустились на четыре лапы, сложили крылья и, опустив морды, начали, громко сопя, обнюхивать его.

– Волк, нет… – прошептала женщина, прижимая руки к дрожащим губам. Одно движение огромных челюстей, и её питомца перекусят пополам.

Но Волк был непоколебим. Пока два жутких крылатых существа заинтересованно нюхали маленького защитника, Навой решил воспользоваться замешательством нападающих. Вскочив на ноги, он рубанул рядом с крылом более крупного зверя, и в следующий миг общего замешательства схватил под мышку Волка и пнул в сторону женщины факел, отпрыгнув назад. Кормилица, не теряя ни мгновения, поймала его и метнулась к советнику, став рядом плечо к плечу.

Твари злобно зарычали, увидев, что добыча вдруг ощерилась на них металлическим острием и жарким огнем. Волк же просто взбесился – он так яростно отвечал им, не то лая, не то рыча, что Навой даже испугался, не вцепится ли он в него.

И вдруг, после нескольких мгновений жуткой какофонии звуков, существа замолчали, как-то странно сверкнув жёлтыми глазами. В следующее мгновение утих и Волк. Они медленно попятились назад и, будто что-то фыркнув на прощание своему родичу, развернулись на своих изломанных ногах и поковыляли прочь из туннеля. Навой и Агния ошарашено переглянулись. Сердца у обоих были готовы вырваться наружу, а бледные лица так обескровели, что даже будто засветились в темноте. Волк же удовлетворенно заурчал, провожая взором маленьких звериных глаз с вертикальным зрачком почти скрывшихся из вида мрачных крылатых существ.

– Выждем или пойдём? – Агния первая нарушила тишину, голос её изрядно дрожал. – Вроде, достаточно времени прошло…

– Пошли, – выдавил Навой, вытащив из сапога ещё кинжал, и на плохо слушающихся ногах зашагал к проходу, из которого вдалеке пробивался свет.

Они аккуратно пролезли через лаз, довольно широкий, который оказался привален здоровым булыжником, и с опаской отогнули ветки ели, выглянув наружу. Лица людей обдал свежий морозный ветер с мелким колким снегом, который уже принялся заметать крупные следы крылатых существ, скрывшихся в вышине исполинских деревьев.

– Эге, вот это мы с тобой здорово ночку прогуляли, – только и смог произнести Навой, оглядевшись. Они выбрались из хорошо скрытой от глаз пещеры совсем недалеко от капища в Мраморном лесу.

Глава 5

– Обран, нам, по-хорошему, нужно будет скоро трогаться в обратный путь, – донеслись тихие знакомые голоса сквозь сон просыпающейся пифии.

– Знаю, знаю, но ещё не время, рано. Неужели ты не видишь в каком она состоянии? Только сегодня ночью спал жар, – отвечал другой.

– Вижу, поэтому сейчас с тобой и говорю, чтобы заранее придумать что-то дельное и найти выход. Ты вообще-то старший брат, где твои идеи?

– Нет у меня сейчас идей! – огрызнулся следопыт и тяжело вздохнул.

Они уже сильно задерживались в Урбисе, и первоначальный план всё громче начинал трещать по швам. Так им ещё не удалось напасть на след тех выродков, которые подстерегли и напали на Урсулу. Все предыдущие ночные вылазки, чтобы найти хоть какую-то зацепку, не дали никаких результатов.

Урсула Ляпис открыла глаза и встретилась с парой обеспокоенных взглядов, устремлённых на неё.

– Доброе утро или день? – неловко спросила она и попыталась приподняться с подушки, но резкая боль в левом боку уложила её обратно в постель. В глазах потемнело.

– Утро, – озабоченно ответил Дарен и посмотрел на брата.

Девушка с трудом задышала и, приподняв одеяло, оглядела себя, боясь увидеть что-то ужасное. Но нет. Под белой длинной нательной рубахой виднелись бинты, туго закрученные практически до самой груди. Потом она перевела взгляд и оглядела комнату с уютно и тепло горящим очагом: небольшая, с тремя отдельными чистыми постелями, на двух из которых лежала часть одежды мужчин, большой стол со стоявшими на нём какими-то флакончиками и пузырьками. Совсем не чета той, в которой она была вынуждена жить раньше – эта комната показалась ей истинным дворцом.

Урсула на мгновение задумалась, опустила одеяло и начала вспоминать, а потом растерянно спросила:

– Много времени вы из-за меня потеряли?

Обран встал с табурета и подсел на край постели рядом с пифией:

– Гномий знахарь сказал, что тебе очень повезло, – произнёс он, глядя в её бледное лицо. – Клинок застрял в ребре, не тронув лёгкое и почку. Только плоть рассёк. Но и в этом тоже мало приятного, за ночь не заживёт.

– Поэтому мы тут уже около пяти дней сидим, – влез Дарен.

Обран обернулся и недовольно посмотрел на брата.

– Крови ты потеряла всё же прилично, да и мы пока чухнулись, куда бежать и кого звать – время упустили. Поэтому не всё гладко прошло, и жар потом у тебя сильный был, – почему-то виновато ответил следопыт и отвёл глаза в сторону. – Но зажило, вроде, неплохо.

– По очереди за тобой смотрели, – добавил Дарен, откупорив небольшой пузырёк, отсчитал из него десяток капель в кружку и залил водой из кувшина.

– Вот же напасть, – Урсула обхватила руками лицо, всеми силами пытаясь совладать со слезами, которые готовы были вот-вот вырваться наружу. – Я перед вами прошу прощения так, как никогда в жизни ни у кого не просила. Из-за меня снова всё кубарем покатилось!

– Эй, ну чего ты, ещё ничего и никуда не укатилось, – Обран нежно взял её ладонь в свою руку, такую сильную и тёплую, и улыбнулся. – Не надо слёз только, договорились?

Урсула робко кивнула.

– Да-да, не реви, никто же не умер, хотя и мог, – попробовал пошутить подошедший Дарен и протянул девушке кружку под убийственным взглядом старшего брата. – Вот выпей, лекарь сказал, что надо соблюдать режим приёма лекарства, и не кривись, знаю, что та ещё бурда горькая, но надо, хорошо? – он подождал пока пифия, морщась, допила лекарство и забрал обратно пустую кружку.

Смешно зажмурившись и дёрнувшись от горечи, Урсула ещё на мгновение задержала уже встававшего следопыта:

– Обран! Я вас больше не подведу! Но вы только меня сейчас не бросайте, пожалуйста. Мне вот денёк ещё дайте, и я поправлюсь, обещаю! Сама за лошадью на своих двоих побегу в Благое, – затараторила она, умоляющее всматриваясь в его лицо. – Вы только подождите ещё немного…

– Ну уж такого мы точно не допустим, – смеясь, возразил следопыт, но в душе у него неприятно всколыхнулась мутная волна беспокойства от уходящего времени. – За лошадью точно бегать не надо будет. День другой мы можем обождать.

– Я бы, Единый свидетель, изрядно бы трухнул, если бы мне навстречу бежала бы девка, обгоняя лошадь, – заявил Дарен, стоя спиной, и по-хозяйски шурша за столом. – И кстати, пользуясь моментом всеобщего веселья, посоветовал бы сменить повязку, а то день и ночь мы её не трогали, – он обернулся со свежими бинтами в руках и неизвестной баночкой.

Урсула вдруг почувствовала, как к щекам прилила вся оставшаяся кровь из её тела, что не укрылось от взгляда мужчин.

– Не стесняйся, ничем ты нас уже не удивишь, – младший махнул рукой с банкой.

В комнате повисла напряжённая тишина.

– Лишнее брякнул, да? – смутившись, спросил Дарен, переводя взгляд со своего старшего брата на красную от смущения пифию.

Обран встал и провёл рукой по волосам, не зная, что ответить, чтобы ещё больше не усугубить неловкость.

– Нет, всё нормально, – Урсула взяла себя в руки. – Уж поздно мне в скромную девицу-недотрогу играть, когда уже такое случилось. Вы мне жизнь спасли.

– Вот и хорошо, сделаем всё в лучшем виде. Мы, как никак, дети знахаря, что-то да умеем, не просто ради поглядушек сейчас тебя обрабатывать будем.

– Дарен! Замолчи, – рявкнул Обран, из последних сил сдерживаясь, чтобы не дать хорошую оплеуху болтливому родственнику. – Единый, у тебя язык, что помело!

– Не согласен, ты лучше её за плечи придержи, чем меня жрать глазами, – возмутился младший Прелют, и потом обратился к пифии: – Вот так рубаху держи, и если больно, то говори. Могла прикипеть повязка, кровь-то подсачивалась…

Предельно аккуратно Дарен начал разбинтовывать повязку, стараясь как можно быстрее закончить с этим, казалось бы, нехитрым делом. Отбросив в сторону старые бинты, он нежно, будто бы касаясь крыльев бабочки и боясь снять пыльцу, стал накладывать прохладную мазь. Урсула почувствовала, как у неё побежали мурашки по хребту.

– Не больно? – уточнил младший. – Я почти всё, новые сейчас обвязывать вокруг буду.

Пифия покачала головой. Боль всё же была, но не такая, какую она не смогла бы терпеть, особенно сейчас, когда знала, сколько сделали для неё эти двое молодых мужчин.

Она отвела глаза в сторону и посмотрела на бинты, лежавшие на полу.

– Кровила, – едва слышно прошептала она, заметив тёмные запёкшиеся пятна, причудливыми разводами расползшиеся на белой ткани.

«Прям как кровь на снегу,» – пронеслось у неё в сознании вспышкой, а вслед за ней последовала волна жара и темнота.

Пифия резко открыла глаза и обомлела. Она стояла посередине огромного белого снежного поля, на котором не было ничего, кроме кровавых пятен и замёрзших человеческих тел. Вокруг только пустота и беснующийся ветер, расшвыривающий колкий снег. Земля и небо слились в единую материю, которой не было конца и края. Абсолютная пустошь и безвременье. От безысходности пейзажа Урсула почувствовала, как у неё сжимается сердце и становится больно дышать. С надрывом она попробовала втянуть больше ледяного воздуха, но безуспешно. В отчаянии она огляделась – хоть малюсенькая живая зацепка для взгляда, хоть намёк на предстоящее будущее. И вот, вдалеке зашевелились три точки, которые стали приближаться к девушке. Чем ближе они старались подойти, тем сильнее нарастали порывы ветра, грозившие перерасти в снежный ураган.

– Ко мне, идите ко мне! – начала кричать пифия, в надежде привлечь то живое, что неустанно двигалось к ней навстречу. Мгновения переросли в вечность, но Урсула продолжала звать, махать руками и прыгать на месте, и вскоре она смогла разглядеть – к ней двигались, невзирая на непогоду, три огромных волка. Первый, самый крупный, серый с чёрным загривком, пробирался во главе стаи, чуть ли не впиваясь когтями в смёрзшуюся снежную корку, пробивая мощной грудью тропу. За ним, почти дыша ему в затылок следовала белая волчица, злобно сверкая голубыми глазами, и замыкал цепь серо-рыжий зверь, беспокойно оглядывающийся назад.

Страх обрушился на пифию ледяной волной, затопив все остальные чувства, оставив только одно желание – бежать и спасаться от этих зверей. Но она словно примёрзла к месту.

– Я тебя помню! – вдруг крикнула предсказательница.

Урсула уже знала этого белого зверя – он так часто являлся ей в видениях, что ошибки не могло быть – это то, что она искала, но в последний момент струсив, отворачивалась и бежала. В этот раз, пифия просто обязана остаться и дотронуться до волка.

В следующее мгновение, как только она приняла это решение, ветер стал стремительно ослабевать, пока не утих вовсе. Волки выпрямились во весь свой исполинский рост, отряхнулись, и, сделав несколько мощных прыжков, оказались рядом с ней, окружив.

– Сама захотела встретиться со своей судьбой, – чуть ли не заикаясь, и едва унимая дрожь во всем теле, прошептала Урсула и протянула руку к морде белого волка.

Всё видение покрылось рябью, и угасло. Теперь Урсула стояла в пересохшем устье реки, и где-то рядом слышался нарастающий шум. Девушка обернулась и увидела бешеный поток горной реки, вырвавшийся из недр гор, готовый её поглотить. Она закрыла лицо руками, и наступила темнота. В этот раз пифия оказалась под водой, она медленно тонула. Сделав несколько слабых гребков наверх, Урсула поняла, что сил сопротивляться у неё не осталось. И последнее, что она смогла – это лишь бессильно вскинуть руку к такой одновременно близкой и далёкой поверхности. И вдруг, водная гладь разорвалась, и её руку кто-то схватил, и с силой вытащил из воды.

Пифия стояла на коленях и благодарно улыбалась, смотря в смеющиеся голубые глаза:

– Значит это ты, белая волчица?

– Я скоро приду, ты только дождись меня здесь, – ответила Агидель Воибор и подмигнула, быстро отступая и скрываясь в темноте.

Пифия вдруг почувствовала, как её несильно бьют по щекам и подносят к носу что-то очень ядрёно пахнущее.

– Эй, Урсула! Урсула, что случилось? – над девушкой нависло крайне озабоченное лицо Дарена.

Девушка протёрла глаза руками и, слегка улыбнувшись ничего не понимающим мужчинам, произнесла:

– Всё хорошо, просто у меня было видение. Простите, я вот такие порывы плохо контролирую.

Младший Прелют выдохнул и облокотился на спинку кровати, за головой девушки:

– А есть другие?

– Есть.

– Жутковато ты их видишь: глаза открыты, а связи с миром – нет. Кричи, не кричи – не дозовёшься.

– Что было? – тихо спросил стоявший рядом Обран, слегка дёрнув мочку уха в беспокойном ожидании.

Немного помолчав, пифия повернула голову на подушке и посмотрела в глаза следопыту:

– Я видела волков, трёх. Они пытались пробраться через огромное снежное поле, застланное трупами. Будто на нём сражение произошло. И я их звала, пытаясь направить через бурю. Они дошли до меня, и мне удалось их разглядеть – серый волк, белая волчица и рыжий зверь. А потом, видение переместилось, и меня захлестнула горная река, в которой от стремительного течения событий я едва не утонула. Но меня спасла та, которую я искала – белая волчица Агидель Воибор. Мы должны подождать их здесь – они придут…

От внимательного взгляда пифии не укрылось, как изменился взор следопыта – как моментально сузились его зрачки. Она попала в событие, выхватив верную жилу.

– Ох ты же ёк макарёк! – выдохнул Дарен в макушку девушке. – Вот ты так рассказала, что я аж будто сам побывал везде вместе с тобой. И на поле, и в реке! Вот только не очень пойму, причём тут волки и наша Княжна, и кого ждать надо – их, что ль?

Резкий, нетерпеливый стук в дверь нарушил течение разговора. Все трое резко дёрнулись.

Обран подошёл к своей постели и вытащил меч из ножен, швырнув их в сторону. Его примеру последовал и младший. Следопыт кивнул брату, и тот без лишних слов встал за дверью, в то время как старший не спеша отодвинул засов.

В проёме возникло знакомое настороженное лицо, с ещё заметно распухшим носом от недавней встречи с кулаком следопыта.

Обран, не давая возможности Лелю что-либо разглядеть внутри комнаты, резко вышел на общую площадку и, захлопнув дверь, встал к ней спиной, как страж у неприступного бастиона.

– Что тебе надо? – без предварительных расшаркиваний сразу начал следопыт. Его серые глаза недобро блеснули.

Музыкант неловко мялся с ноги на ногу, беспокойно теребя потёртый ремень своей извечной гитары, торчавшей из-за его спины. Полушубок его был весь мокрый, как и он сам – с кудрявых волос капали тяжёлые капли, глухо шлёпаясь и разбиваясь об пол. Следопыту, на какое-то мгновение, даже стало неловко держать его, не впуская дальше порога. Но он быстро взял себя в руки, воскресив в памяти неприятную сцену ссоры музыканта и пифии.

– Я хочу извиниться перед Урсулой, – гордо подняв подбородок, заявил Лель. – Я погорячился. Последнее время очень много плохого с нами случилось, вот я и сорвался…

– Считай, что я уже передал твои извинения, а теперь вали, – буркнул Обран, собираясь закончить разговор и вернуться в комнату.

Лель насупился, бессильно сжимая и разжимая кулаки с побелевшими костяшками, прекрасно понимая, что вступать в бой с этим остроухим северянином-полукровкой – самоубийство. Но просто так он всё равно не уйдет.

– Нет!

Обран уже было повернулся, чтобы открыть дверь, но дерзость музыканта его остановила.

– Нет, не уйду, – ещё раз с вызовом выдал музыкант, шагнув вперёд. –Хочешь, можешь побить меня снова, но я всё равно поднимусь, и буду делать так каждый раз, пока не испущу последний вздох у этой двери! – он показательно ткнул пальцем на порог.

– Я просто скажу хозяину, чтобы он тебя больше не пускал, – Обран перегнулся через ограждающие перила второго этажа и посмотрел вниз. Как он и думал, все, кто сидел и ел внизу, притихли в ожидании заварушки. И беззвучно выругавшись, он чуть тише добавил: – Не заставляй просить меня дважды. Хорошо? Урсуле сейчас меньше всего нужны пустые переживания, поэтому иди своей дорогой, а мы пойдём своей. И запомни, более наши тропы не пересекутся.

– Вот именно поэтому я здесь, – зло нахмурившись, сказал Лель. – Я оставил её с тобой всего на один вечер! А она уже чуть не умерла!

– Откуда ты знаешь? – процедил следопыт, подавшись вперёд.