Сага Севера. Путь Луны. Книга 3

– Это Нижний город, дружок, и в нём я знаю многих. Если не сказать, что почти всех. Начиная от подавальщиц и заканчивая хозяевами самых лучших постоялых дворов. Неужели ты думаешь, что молва о том, что одну молодую девушку чуть не зарезали на ступенях гномьей харчевни, не разлетелась чуть ли не в мгновение ока?! – чуть ли не крича, и теряя самообладание, выдал Лель, всплеснув руками по сторонам. – Конечно, не думал. Вы, северяне, мало о чём думаете, только мечи и всякие чудища на уме. Знаю, повидал! – на его красивом, молодом лице от сильного волнения появились крупные пунцовые пятна, плавно перетекающие и расцветающие на шее.

Обран позволил балаганщику немного отдышаться и успокоиться, хотя после завуалированной фразы об узколобости ему ой как хотелось наподдать музыканту его же гитарой. Предводитель следопытов не привык к таким вот разговорам в свой адрес.

Переведя дух, Лель запустил пятерню в свои светлые кудрявые волосы и взъерошив их, совсем другим голосом произнёс:

– Прошу, пожалей её и меня, и позволь забрать Урсулу. Я смогу о ней позаботиться и больше никогда не допущу той гнусной ошибки, свидетелем которой ты стал. И да, сейчас с деньгами лучше, разжился. Я кручусь, чтобы мы снова были на плаву, как при Тони… – он отвёл глаза в сторону и как-то жалобно шмыгнул пострадавшим носом.

– Она нужна нам, – сталь в голосе следопыта заставила Леля вздрогнуть. – От Урсулы и её способностей сейчас может зависеть жизнь не только Князя Авира Воибора.

Музыкант посмотрел в не терпящее возражений суровое лицо воина и почувствовал, как его глаза защипало от зарождающихся злых слёз:

– Знаешь, что?! Для меня жизнь Урсулы дороже всех жизней вместе взятых жителей вашего проклятого Благого! – глухо выдавил из себя Лель. – И Князей, и людей! Плевать!

Вот такую обиду Обрану уже трудно было стерпеть. Но дверь тихо открылась изнутри, и он отвлёкся. Тяжело придерживаясь за дверной косяк, к мужчинам босиком шагнула Урсула в одной длинной рубахе, отстранив от себя Дарена, который порывался её удержать. Её красивые тёмные длинные волосы были распущены и ниспадали по плечам и груди, почти до талии. Но резкий контраст с лицом выдавал её болезненную бледность.

– Здравствуй, Лель, – тихо произнесла она и, посмотрев ему в глаза, не дожидаясь, пока он скажет ещё что-то сверх того, что она уже услышала, прошептала: – Прости меня, за всё то плохое, что я тебе сделала. Но сейчас ты не прав – никогда жизнь одного человека не будет равна жизням тысяч, сотен и даже десятка. Всё едино и равно. Поэтому прошу тебя, отпусти меня и дай мне исполнить своё предназначение и, наконец-то, следовать своей судьбе и не бояться её, слепо убегая в неизвестность…

– Так ты именно сейчас это и делаешь! – порывисто возразил Лель. – Ты бежишь от меня, слепо бросившись в руки этих мужчин! Да что ты вообще о них знаешь? Ничего! А я – твоё предназначение… Если хочешь, то давай, проверь свои даром.

– Моим даром только баб и девок на площади дурить. Так ты сказал, да? – Урсула почувствовала, как к боли в боку добавилась ещё и ноющее чувство в груди. Наверно, вот так разбивалось сердце.

Она слегка пошатнулась, прикрыв свободной рукой глаза. Эти слова потребовали от неё намного больше усилий, чем ей казалось сначала, когда она стояла за дверью и слушала.

Обран аккуратно поддержал её и, ничего не говоря оторопевшему музыканту, отвернулся от него и тихо закрыл за собой дверь. Он медленно довёл Урсулу до постели, по дороге кинув неодобрительный взгляд на растерявшегося брата и усадил девушку на ложе. Сам же вновь плюхнулся на табурет.

Все трое погрузились в мрачное молчание, пребывая в странной неловкости от услышанного, будто не для их ушей всё это было сказано.

– Окно приоткрою, что ли, – нарушил молчание стоявший у стола Дарен. – А то воздух какой-то спёртый. Тяжко стало.

– Валяй, только ненадолго, – произнёс Обран, снова прокручивая в голове слова бывшего жениха девушки. «Может, и правда, любит её, гад!» – пронеслось у него в мыслях, и он посмотрел на Урсулу: «Такую точно есть за что любить…»

– Обран! – окликнул младший, вырывая из раздумий следопыта. – Это не тот хмырь, который вот-вот являлся к нам? А то я слабо его разглядеть успел.

Обран молча подошёл к окну и, слегка отодвинув брата с наблюдательного пункта, оторопел: на улице, под дождём, под самыми их окнами стоял Лель и настраивал гитару. И вот, взяв звучный аккорд и, не обращая ни на что внимание, он начал петь:

Разлилось золото светила

На тёмном зеркале воды,

И с приходом этой нежной ночи

Меня обнимешь снова ты.

Я жарко обещаю,

Что не отпущу твою ладонь,

Но ты смеёшься, проклиная,

И говоришь, что звать тебя – Огонь!

Сначала привлекая,

Ты обещаешь лишь покой.

И, любя, ты тихо вопрошаешь:

– Ты мой? Ты мой? Ты мой?

Но потом, напившись до истомы,

До самой звёздной пустоты,

Я знаю, наденешь на меня оковы

И прошепчешь: – Гори дотла! Гори!

Последний перелив струн под умелыми пальцами, и мелодия исчезла под крышами домов Нижнего города. Внизу, в питейной, послышались приглушённые аплодисменты и громкие одобрительные возгласы.

Лель поднял лицо наверх и, увидев, что окно в предполагаемую комнату открыто и из неё частично торчат противные ему морды северян, он что есть силы, закричал:

– Урсула, милая! Прости меня, молю – дай мне шанс! Всего лишь один. Я снова приду к тебе, а пока подумай! – и утерев рукавом мокрое от снегодождевой каши лицо, он закинул гитару за спину и гордо зашагал восвояси, бросив напоследок недобрый взгляд в сторону пришлых братьев.

Мужчины медленно повернулись и посмотрели на хмурую Урсулу, но глаза её выдавали – они были почти на мокром месте. Ничего не говоря, она легла на постель и отвернулась к стене.

– Вот паскудник! Не хочет сдаваться мирно, – с трудом удерживая улыбку, тихо выругался Обран, закрывая окно, но в душе оценил изысканность примирительного шага.

– Паскудник или кто, но голос у него, что надо! Зо-ло-той! – уважительно присвистнул Дарен.

Глава 6

– Я, конечно, дико извиняюсь, но я хочу жрать! – выпалила Леса, зло вышагивая по проторённой тропе в глубоком снегу. – Когда привал-то будет? У меня кишки уже скрутило от голода, особенно, когда вокруг столько вкусных запахов. Я вообще молчу про эти два аромата рядом, аж голова кругом, – и театрально оскалившись, оборотниха обернулась на своих седоков, сверкнув изумрудными глазами.

Двое эльфов, слегка задремавших верхом, от её пристального и неоднозначного взгляда даже проснулись и удивленно уставились на неё.

– Леса, угомонись. Ты этой ночью ходила на охоту и сточила целую косулю, – небрежно бросил Смарагд.

– А я ещё хочу! – не унималась родственница. – Ты одну везёшь тушу, а я две. Сил больше трачу.

Тут уже не выдержала Агидель:

– Давай тогда поменяемся. Я на тебя сяду, а Эльмир и Элая на Смарагда переберутся. Хорошо?

Их путешествие длилось уже третий день, и всё это время Леса не давала никому покоя. То она не хочет идти последней, то снег слишком глубок и ей тяжело первой прокладывать тропу, то почему она должна ночью кого–то греть своим теплом, то она устала ждать слишком долго, пока все просыпаются и собираются, и другое множество беспочвенных претензий. Но в одном ей стоило отдать должное, охотником она была хорошим – в первую ночную стоянку, толком не сказав никому и ничего, она упылила в темноту. А спустя немного времени, когда маленький лагерь был разбит и жарко запылал огонь, она притащила двух пойманных зайцев и деловито скрылась в лесу уже на более продолжительное время. Хоть Айна и снабдила путешественников хорошим запасом еды, его решили поберечь и приготовить зайчатину. Эту задачу благоразумно взял на себя Смарагд, видя с какими глазами уставились Агидель и эльфы на тушки, которые предстояло освежевать, разделать и пожарить на огне.

Вторая ночь в Мраморном лесу выдалась тоже на удивление спокойной, хотя эльфам было очень неуютно ночевать под открытым небом – слишком ярко стояло перед глазами недавнее событие, чуть не ставшее для них последним в жизни. Но Смарагд с Агидель смогли снизить беспокойство простыми отвлечёнными беседами обо всём. Леса и в этот раз решила не задерживаться, почти сразу умотав в непроглядную чащу. Вернулась она тоже не с пустым ртом. Самодовольно брякнув к ногам Агидель пойманного жирного тетерева, волчица довольно облизнулась и легла недалеко от небольшого костра, внимательно следя, как пытаются ощипать дичь Агидель и Элая. Смарагд, глубоко вздохнув, вновь принял на себя весь кулинарный удар, отстранив девушек. Леса же быстро потеряла интерес к компании и снова ушла на охоту.

Третий день путешествия должен был, наконец, вывести их к Мраморной реке, через которую путники планировали перебраться и выйти в деревню Дикие. А там можно было идти по Ледовому тракту, несильно углубляясь в лес, и добраться до столицы, навёрстывая потерянные два дня. Крюк им пришлось сделать значительный по заснеженной чаще, а всё потому, что для Агидель существовала вероятность быть узнанной. Деревни Лосиха и Вешенки относились к владениям Князя Авира Воибора, и там могли знать наследницу в лицо.

– Нет, так не пойдёт, – Леса смешно прикусила губу. – Я вообще не понимаю, почему вожак не топает на своих четверых, а едет на спине другого оборотня? Возьми и перекинься, давно пора.

Агидель очень хотелось ответить что-то весомое, солидное, но на ум, как на зло, ничего не приходило. Если бы всё было так просто – захотела и, вуа–ля, ты уже оборотень и наслаждаешься своей силой и мощью. Но она снова не принадлежала себе – о чем ни подумает, и всё вразброс, мысли были словно всполошённые овцы, несущиеся кто куда от испуга при виде волка. И всему виной было то, что приключилось с её отцом. Из головы не выходили страшные образы, если они, всё же вдруг не успеют…

– Пока не могу, – буркнула себе под нос Княжна и отвернулась.

Но чуткий слух оборотнихи всё прекрасно уловил:

– Пф, после того, как ты сожрала сердце мага и не только, для тебя вообще нет преград. Чистая магия! Давай, слезай и делай. Даже одёжку не попортишь.

Агидель порывисто развернулась на спине Смарагда, да так спешно, что чуть не свалилась с него в сугроб.

– Леса, какого лешего ты несёшь?! – рыкнул оборотень, резко обернувшись, тоже чуть не завалив Княжну, но уже в другую сторону.

– Чистую правду. А что? Вон, остроухие тоже подтвердят, что было такое. Теперь миг, и сущность уже высвобождена без боли и страдания.

Эльфы медленно качнули головами, стараясь не смотреть Княжне в глаза, и предпочитая внимательно изучать кору на деревьях и шишки на ветках елей.

– Леса, закрой пасть! – Смарагд уже не рычал, а ревел. Звериные глаза налились кровью, и вся шерсть на его хребте встала дыбом.

Сестра оборотня злобно прищурилась:

– Я вот не пойму, ты сам рассказать хотел это в более личной обстановке или что?

Княжна ошарашено смотрела на Лесу, не в силах что–либо сказать. Теперь, с ужасом, она стала понимать, откуда взялись те непонятные разрозненные картинки в её памяти, которые по незнанию она списала на дурные сны.

– Твой поганый язык…

– Не надо, Смарагд, – перебила его Агидель. Хоть она и смотрела на оборотниху, но перед глазами, пугающий своей реальностью, возник образ Всезнающего у Талого озёра. В ушах, словно колокольный набат, прозвучали его слова о том, как ещё можно обуздать силу – съесть сердце мага или ребёнка. Уже там он всё знал, узрев внутри неё слабость, прикрытую остатками чужой магии. По её телу пошла мелкая дрожь, которую сразу же ощутил оборотень. – Что же я натворила… Не смогла удержаться и замарала себя таким позором…

Повисла неприятная тишина, нарушаемая только скрипом качающихся стволов деревьев.

– Ты спасла нас, Агидель, не надо корить себя за это. Тем более ты не ведала до конца, что творила, – произнёс Смарагд, пытаясь поймать её потухший взгляд. Но девушка погрузилась в отравляющую пучину самобичевания.

– Слишком слаба, ничего сама не могу… – зашептала Княжна, будто не слышала оборотня. – Все из–за меня приключилось, столько горя и боли принесла всем вокруг.

Леса скривилась и недовольно мотнула головой, потом подошла почти вплотную к брату и его седоку и громко рыкнула:

– Княжна!

Девушка встрепенулась, словно вынырнув из омута. Оборотень от неожиданности отступил на шаг.

– Ты вожак! А вожак должен защищать свою стаю любой ценой, считай, что ты справилась с этой задачей и даже выручила остроухих. И всё. Точка. А что по земле больше не будет ходить какой-то хмырь, пф, не велика потеря.

Эльфы с горячностью закивали.

– Поэтому сидеть теперь и убиваться, что ты схарчила мага – не стоит. Тут расклад простой, либо ты, либо он нас всех. Ты же не обливалась горькими слезами, когда сидела и ела зайца или тетерева? Вот о чём и разговор. Прими это и сделай вывод, что для всех пушистой не будешь – зубы показывать надо, чтоб кто-то другой вдруг в тебя свои не воткнул.

– Я… Я… – начала было Агидель, но язык её не слушался.

– Смарагд слишком нянькается с тобой, слишком опекает. Но всё, знай, закончилось щенячество, – зелёные глаза, казалось, заглянули в самую глубину души девушки. – Если эту мысль оба не заглотите и не переварите, хуже будет. Ты мой вожак, ты наследница мерзких Воиборов, и между прочим, мы, вроде как, одного идём вытаскивать из передряги, а я перед собой вижу размазню, которая скисла от того, что в её желудке перевариваются не самые лучшие людишки. Пф! С такими настроем, ты своему папочке не поможешь, и я тебя уверяю, что, не замаравшись, ты из этой ситуации точно не выйдешь! – и не дожидаясь ответа на свою тираду, оборотниха обошла брата и потрусила вперёд.

Немного подождав, пока родственница удалится на приличное расстояние, Смарагд обратился к Агидель, неподвижно замершей на нём:

– Мне больно признавать, но это выскочка в чём-то даже права.

– Знаю, – с горькой улыбкой заметила девушка и подняла глаза к небу. Вот только сейчас не хватало ещё и разреветься. Она покрепче запустила озябшие пальцы в волчью шерсть. – До боли её слова верны.

– Прости, что не нашёл времени, чтобы сказать тебе о том, что случилось. Хотел выбрать более подходящий момент, хотя с трудом представляю, что это за момент такой должен быть, – он медленно побрел дальше. – Много навалилось на тебя, не знал, как ты и это сможешь принять…

– Смарагд, не жалей меня больше, хорошо? Я должна достойно справляться с тем, что возложено на меня, а не скисать, как молоко на солнце.

– Хорошо, больше не буду.

– И спасибо тебе, – Княжна легко наклонилась вперёд и уткнулась в горячую шею оборотня. – И твоей гадкой сестре тоже спасибо… За всё.

Смарагд про себя улыбнулся и сосредоточился на приятном ощущении тепла внутри груди, которое дарило горячее дыхание девушки. Он даже не заметил, что совсем скоро нагнал семенящую впереди волчицу.

Уходящее солнце бросило прощальный луч, осветив верхушки деревьев и ушло на покой. Но в Мраморный лес вечерний сумрак спустился намного раньше, медленно подготавливая всё вокруг к наступлению ночи. Короткие зимние дни проносились с такой стремительной быстротой, что становилось страшно от того, что вся жизнь будет теперь проходить под знаменем ночи. Так ещё и крепчающий мороз, который неизменно быстро подкрадывался к путникам, всё ощутимее подтачивал внутренние силы тех, кто был послабее.

Элая настороженно всматривалась вокруг, беспокойно крутя головой, то и дело вытирая варежкой уже изрядно покрасневший сопливый нос. Эльфийка не могла отделаться от страшных образов крылатых тварей, которые преследовали её уже не одну ночь подряд, не давая толком спать. Даже рогатое чудище, напавшее на них с братом, померкло в памяти, в отличие от того, что явилось ей после и то всего лишь на мгновение. Тёмные круги залегли под глазами эльфийки от непроходящего напряжения и нарастающей усталости, щёки горели нездоровым румянцем и внутри становилось то жарко, то холодно, но она старалась не подавать виду. Быть обузой она уж точно никак не хотела. Брат её, в основном, пребывал в лёгкой полудрёме, убаюканный мерным шагом их проводницы и теплом, исходящим от неё. Оборотни тоже выглядели спокойными, будто их путь лежал не по лесу, кишащему самыми жуткими и неизведанными тварями, а по дворцовому парку. Они лишь изредка останавливались, внимательно слушая звуки, недосягаемые для эльфов, и шли дальше.

И вот, мрачная стена леса стала расступаться и вдалеке обозначились очертания деревни. Тускый, но такой манящий свет из небольших слюдяных окошек вдруг показался Элае благословением. Она беспокойно заёрзала, разбудив брата.

– Мы что, в деревне будем ночевать? В избе? – она едва скрывала радость от осознания того, что впереди ждёт ночлег с четырьмя крепкими стенами вокруг и крышей над головой.

– Не знаю, – эльф сонно захлопал глазами. До деревни предстояло ещё идти и идти. – Как провожатые решат…

Элая с трудом подавила вздох разочарования.

Оборотни со своими седоками остановились на опушке леса, усиленно принюхиваясь к запахам вокруг. Впереди расстилалось заснеженное поле, которое дальше вспарывала ныне замёрзшая и спящая до весны Мраморная река. И вот за ней уже теснились друг к другу избушки небольшой деревеньки.

– Это Дикая? – выдохнула горячее облачно воздуха Княжна, и крепче запахнула шерстяной платок в полушубок.

– Она самая, – кивнул оборотень. – В неё пойдём. До реки пока так, а дальше уже перекинемся, – он поднял взгляд к небу. Луну заволокли тёмные облака, так что их вряд ли увидит какой-нибудь зевака, решивший морозить зад ночью на улице.

– А потом как? – поинтересовалась Агидель, уловив встревоженный взгляд эльфийки. – На постой к кому попросимся?

– Ну да, – Смарагд начал аккуратно сползать с небольшого уклона. Он помнил, что крестьяне отсюда таскали песок, вырыв что-то наподобие карьера. Большие лапы заскользили вниз, как лыжи. – Нам холод не страшен, а вот вас рискуем не довезти до столицы, как бы ночью ни грелись.

За спиной послышался злой бубнёж Лесы:

– Не люблю людей! Не хочу в деревню! Никакой охоты ночью и там псами воняет!

Спустившись на относительно ровное место, Смарагд произнёс, подошедшей к нему не прекращающей злословие сестре:

– Так, Леса, что ты хочешь, а что нет – нас не волнует. Другое дело, что луна сейчас плохой союзник, так что пока облака скрывают свет, нам бы проскочить. Так что лучше бегом. Поняла? И ты держись, Княжна! – он рванул через поле под лёгкий взвизг девушки, оставив сестру позади.

– А мне два раза повторять не надо, – облизнулась Леса, чувствуя, как кипит в её жилах звериная кровь, и метнулась вслед за братом. Благо эльфы на ней успели расторопно принять меры, чтобы не полететь кубарём со своим скарбом в снежные сугробы.

Снег вокруг волков взвился пушистой волной, оседая по сторонам искрящимся крошевом. Мощные звериные тела легко вгрызались в мягкую пелену, и рвали ее, неудержимо прорываясь вперёд. На спине Лесы эльфы со своими пожитками болтались, словно деревянный плот, попавший в течение бурной горной реки. Но хватку не ослабляли, держась из последних сил. Совсем скоро эта бешеная скачка подошла к концу. К сожалению Агидель и к великой радости эльфийских наследников. Они стояли перед широкой замёрзшей рекой, местами расчищенной до ровно блестящего льда. Кое где были заметны свежие, недавно застывшие проруби, в которых местные ловили рыбу или полоскали бельё.

– Всё, приехали. Нам надо перекинуться, а то точно не найдём, кто нас на постой возьмёт, – с улыбкой заметил Смарагд.

Эльфы быстро сползли со спины оборотнихи, не сдерживая громких охов. Эту скачку по полю они явно запомнят на всю жизнь. Агидель улыбнулась в ответ оборотню, спешилась и полезла в мешки, доставать одежду для оборотней. Айна всё предусмотрела и на всех собрала полные комплекты, успев быстро объяснить, что где лежит и на какой случай, начиная от шерстяных носков и заканчивая запасным исподним. Выудив то, что полагалось зеленоглазым, Княжна быстро разложила вещи на снегу перед волками. Даже валенки аккуратно поставила и отвернулась.

– Они сейчас превращаться будут? – Эльмир с Элаей подтащили к девушке свои вещи, не решаясь обернуться, но было видно, что их распирает любопытство.

– Да, – Агидель полной грудью вдыхала морозный воздух с вплетённым в него запахом дыма, свежеиспечённого хлеба, молока и обжитого тёплого дома. В груди болезненно заныло, и она крепче прижала свой мешок, будто он мог помочь заглушить вспыхнувшую тоску по её дому.

– Смотреть нельзя?

– Ох, не знаю даже. Но могу сказать, что зрелище на любителя. Я бы не советовала.

– Ты видела, и на что похоже? – почти шёпотом поинтересовалась эльфийка.

Но Агидель не успела ответить. Хруст ломаемых костей и выворачиваемых сухожилий оборвал все разговоры. Глухой стон, перешедший в сбивчивое тяжёлое дыхание, раздался у них за спиной. А потом наступила тишина, только из деревни доносилось глухое тявканье скучающих собак. Эльфы застыли, словно замороженные злым духом, не решаясь даже пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы повернуться и посмотреть.

И вдруг рядом с Эльмиром возникла одетая Леса, с накинутым поверх длинной шерстяной рубахи распахнутым тулупом. Она хищно улыбнулась:

– Коли смелый, и очень хочешь, то смотри. Если кишки слабы, то не советую, – и ловко заплетя косу под нахмуренным взором стушевавшегося наследника, она подхватила два свободных мешка и стала спускаться к реке.

Смарагд не заставил себя долго ждать и, тоже взяв по два мешка с едой, будто они ничего не весили, зашагал за Лесой. Остальные последовали за ними, стараясь не отставать. Но спустя несколько саженей стало ясно, что эльфы те ещё путешественники: Элае было просто тяжело идти, а Эльмир ещё не восстановился после недавней схватки, в чём с досадой позже признался. Смарагд молча забрал и их вещи, а то так они рисковали не дойти и до полуночи.

Войдя в деревню, путники огляделись. На улице, как назло, не было никого. Только утоптанные дорожки змеились в разные стороны, петляя и плутая меж дворов.

– Всё, до деревни я довела, теперь ты, братец, – изрекла Леса и повела носом. Запах домашнего скота приятно дразнил и дурманил звериную сущность. В противоположность запаху собак, который изрядно бесил.

Оборотень в задумчивости почесал подбородок и тоже принюхался.

– Надо искать самый богатый дом, – высказался запыхавшийся эльф. Пусть и по проторённой тропе, но идти напрямик по глубокому снегу оказалось тяжеловато. – Большой, чтоб всем места хватило. И вкусно покормили.

– Главное, чтобы было тепло, – эльфийка была менее притязательна.

– В слишком богатый нас не пустят, – возразила Агидель, бросив взгляд на дома, мимо которых их вёл Смарагд. – Зачем им такие гости ночные?

– Подозрительно выглядим? – с досадой уточнил эльф.

Эльфийка с Княжной синхронно кивнули, чем очень расстроили наследника, который настроился на пышный приём.

– Ну, каждому по комнате не обещаю, но что тепло будет – это точно. Договариваться я умею. Вот. Этот, – Смарагд махнул рукой на строение.

Путники остановились напротив ладно сложённой избы. Высокий забор не давал толком разглядеть, как обстояли дела во дворе, но тусклый свет из слюдяных окошек и тонкий сизый дым из трубы говорил, что хозяева на месте.

– Чую собак, – фыркнула Леса.

– И я, – протянула Агидель, прекрасно понимая, о чем говорит оборотниха, и чётко уловила резкий отпугивающий запах.

– Да, вроде, нет же никого во дворе, – Элая подошла вплотную к забору и привстала на мысочки, как вдруг за ним послышался злобный лай. Два сугроба ожили и оказались двумя массивными лохматыми собаками. Они вскочили на задние лапы, чуть не хватив эльфийку за любопытный нос.

– Ух, злодеи! Почему сюда? – Эльмир погрозил разбушевавшимся псам кулаком, но эффекта это никакого не возымело.

– Потому что тут легче будет договориться.

И скинув вещи, оборотень бесстрашно поддел резко удлинившимся когтем затвор и открыл ворота. Псы, обезумев от такой наглости, рванули к оборотню, готовые грызть и кромсать. Но как только они приблизились к нему, злобно скаля клыки, вдруг внутри них что-то резко переменилось. Глухо взвизгнув, два пса чуть ли не на пузе уползли под крыльцо и затихли, провожая испуганным взглядом чужака.

Смарагд под ошарашенными взглядами разношёрстной компании как следует прокашлялся и заорал во всё горло, явно перебудив полдеревни:

– Хозяин, пусти на постой, всего на ночку! Заплатим тебе хорошо. Мы странники – народ честный и простой. Далече идём, с нами тут три бабоньки и два мужика. Пригрей горемычных!

– С бабами как-то грубовато, – тихо проговорила Элая, перетаптываясь с ноги на ногу. Холод уже плотным кольцом обвил её тело, проникнув в самую глубь нутра.