Хрустальные ворота

Фелагс думал: его друг – человек. Тот, за кем охотятся владыки поезда и истребляют, ведь на «Тесаке» принято считать, что они представляют опасность. Не будь Аллед его другом, то, должно быть, он арестовал бы его для смертельного приговора.

«Должно быть… Но все же смог я, если бы это был чужой мне житель? Впрочем, что делать сейчас? Как защитить Алледа, Мелззи и… Самого себя?»

– Думаешь, что делать со всем этим, Фелагс? – Аллед до сих пор стоял на кровати, смотря на друга сверху вниз. – Я прав?

Фелагс молчал.

– Как мне кажется, ты сделал выбор. Тогда, когда попросил Мелззи опустить шило, потому что, по твоим словам, ты не собирался сбросить меня с «Тесака». Ты уже все решил.

– Да. Решил.

Аллед прав. Фелагс давным-давно принял решение.

– Только будь осторожен, – молния ударила вновь. – Дружба с человеком может привести к тому, что ты сам рискуешь им стать.

Мелззи схватила подушку и отправила ее в брата. Та прилетела ровно в лицо. Аллед покачнулся и, скрипя кроватью, плюхнулся на одеяло.

– Спуститесь уже со своего пьедестала, ваше благородие!

Троица подняла смех.

3

– Ты сказал, что у тебя мечта есть, Аллед. Чего ты хочешь?

Мелззи вышла из комнаты в душевую, захватив с собой грязную посуду. Фелагс пристроился возле кровати, на которой лежал Аллед. Тот разглядывал потолок, покручивая в руках диадему.

– Чувствую натуру мерценаса – все хочет знать. Собираешь на меня досье?

– Я просто спросил, – Фелагс отрицательно покачал головой. – У меня, например, ее нет. Если не хочешь рассказывать – не надо.

Аллед повернулся на бок, встретившись со спиной друга.

– Как это – нет? Хочешь сказать, что ты бесцельно проживашь свои дни?

– Я ничего не хочу сказать.

– Не обижайся, – Аллед поднялся и потянулся к полке с книгами, чтобы достать одну из них. – Присядь лучше за стол.

Фелагс нехотя повиновался. Перед ним появилась большая рукописная книга в синем переплете с множеством картинок. На каждой странице то и дело были подписи и карандашные рисунки. Пролистав пару глав, Фелагс нашел сшитые прямоугольные тканевые кусочки с изображением лошади. Если быстро пролистать страницы, то рисунок оживал, и животное бросалось в бег.

– Это я нарисовал, – неловко признался Аллед. – Я из детства помню твои рассказы о всаднике – от этого и конь на рисунках чернее ночи. Еще лет десять назад я увидел изображения скачущего коня из учебника и решил перерисовать. На память.

Фелагс всегда знал, что друг был неплохим рисовальщиком.

– Ты еще помнишь мои видения?

– Помню, – Аллед листал страницы. – Миражи – вот искусство «Тесака». Они заменили нам живопись старого мира.

– А Мелззи знает?

– Твой секрет остался между нами, – Аллед снова указал на рисунок. – Только я не уверен, что двигалась лошадь именно так. Откуда нам знать?

– А я отчего-то думаю, что ты прав.

Полистав еще немного, Фелагс отложил картинки и вернулся к книге. Теперь уже Аллед руководил чтением: он, облизнув палец, перевернул сразу сотню страниц и, добравшись до согнутого уголка, ткнул пальцем.

– «Хрустальные ворота», – Фелагс сказал это в один голос с другом. – Огромный арочный водопад где-то на востоке, о котором ходит множество легенд.

– Из них важно лишь то, что «Хрустальные ворота» считаются местом, где Всеоблачности нет, – Аллед воодушевился. – По каким-то причинам магический катаклизм не распространился на водопад и его ближайшую округу. Гонец говорит, что там по сей день живут люди.

– Гонец и без того много болтает.

– Ты не веришь в «Хрустальные ворота»?

Фелагс пожал плечами. Он решил умолчать о том, чему его учили в школе мерценасов – водопад считается таким же, как и всадник, миражем.

Не смог подвергнуть единственную радость Веула сомнениям.

– Верится с трудом, но, признаюсь, фантазия приятная, – увидев негодующее лицо Алледа, Фелагс по-доброму улыбнулся. – Я же не говорю, что «Хрустальных ворот» не существует. Сам посуди: «Тесак» уже триста лет огибает просторы этого мира, и еще ни разу бликзерийцы не встретили водопад. Всеоблачность даже горы поглотила и оставила от них одни развалины…

– Водопад – не гора, – бойко парировал Аллед.

– Возможно, водопад действительно существовал, но с чего вдруг катаклизм его не поглотил?

– По легендам, вода «Хрустальных ворот» имеет волшебные исцеляющие элементы и испарения, – Аллед склонился над книгой, – и когда-то там жили существа, называющиеся в древние времена эльфами. Они создали вокруг водопада ореол, способный отталкивать постороннюю магию. Что если эта сила способна впитать в себя и Всеоблачность?

Аллед ткнул пальцем в разворот, где были записи про «Хрустальные ворота». Рядом с текстом был и рисунок водопада: огромная горная арка с массивом деревьев сбрасывала с себя множество языков воды. Художник старался прорисовать каждый рельеф и блеск стекающих капель. Иллюстрация выглядела живо и правдоподобно, и Фелагс подумал, как прекрасен был бы водопад наяву.

Он вздохнул, совестно взглянув на Алледа. Тот с ликованием и волнением глядел то на Фелагса, то на рисунок, чего-то ожидая.

– Я бы хотел, чтобы поезд остановился в «Хрустальных воротах», Фелагс.

– Только не думай сказать подобное еще кому-нибудь, – Фелагс вскинул брови от открытого заявления. – Тебе не сдобровать.

– Ты только представь, – не унимался Аллед, перелистывая книгу в конец. На развороте показалась старая маленькая карта, – мы движемся с севера на восток. Не это ли хорошая возможность отыскать водопад? Мы не можем остановиться там, где хотим – Всеоблачность нас поглотит. Напрямую к востоку, если судить по старым летописным записям «Тесака», поезд никогда не поворачивал. Вдруг король неспроста принял решение двинуться туда?

Фелагс закинул ноги на стул. Аллед, отложив книгу в сторону, сел напротив друга. Он утер рукой вспотевший лоб, кротко кашлянул – запыхался.

– Король всегда не случайно выбирает маршрут, – невозмутимо говорил Фелагс. – В этот раз он, вероятно, вычислил безвредное для поезда место. Что же, не исключено, что и король жаждет найти своего рода «Хрустальные ворота»…

– Представь, что поезд остановится, – перебил Аллед, и от этой фразы Фелагс внезапно содрогнулся, – но не потерпит крушение, а привезет жителей в безопасную обитель – и бесконечный путь прекратится. Да, Всеоблачность не пропадет, но это еще не говорит о том, что этого никогда не случится. Сколько можно испытывать «Тесак» на прочность? Ты так не считаешь?

Аллед ждал ответ, но тот настолько погрузился в размышления, что Фелагс не ожидал обращения.

– Возможно, – Фелагс опустил глаза.

– Пора бы найти укромное бездвижное гнездо, как птицы, – продолжал Аллед. – Ты помнишь, что такое «птица»? Такое животное с перьями, крыльями… Не сердись – я понял, что ты не забыл! Птицы взращивают птенцов и учат их летать. Почему бы бликзерийцам не попробовать…

Аллед осекся. Фелагс взяв стакан, принялся размеренно покручивась его краем по столу.

– Теперь ты понимаешь? – спросил Фелагс. – Бликзерийцы, рожденные на «Тесаке», ни за что не поймут, что такое земля, что такое «Хрустальные ворота» и что такое статичность. Жители привыкли к молниеходу, стали с ним единым целым, а поддерживать его движение своим трудом – насущная цель. Поезд – их жизнь, их вселенная, и если он остановится, то это станет катастрофой, пожалуй, страшнее Всеоблачности. А вот люди… То есть, ты, Аллед… Твоя душа просится туда, потому что это твой настоящий дом. Настоящий человеческий дом.

Губы Алледа при тусклом свете проявили сухие трещенки. Сетка тонких вен стала ярче на фоне бледного лица, но глаза по-прежнему мерцали свежей голубизной.

Аллед положил ладонь на книгу, как будто насыщаясь силой картинки с «Хрустальными воротами», а затем медленно перевернул листы в начало книги. Взор Фелагса встретился с пожелтевшей надписью: «Давным-давно бликзерийцы были людьми…» Он долго всматривался в каждую выписанную букву, тоненькую, но четкую и читаемую.

– Каждому нужен настоящий дом.

За окном свистели горячие молнии ослепительного света. «Тесак» рассекал свирепые грозовые тучи и встречался с дождевой волной. Лампы мигали, когда грозные вспышки разрезали воздух совсем рядом с поездом. Свистели трубы, по которым бежала энергия бликзерии, такая привычная, но всегда удивляющая своим могуществом.

Аллед и Фелагс сидели спиной к окну, без слов перелистывая книгу в синем переплете. На их души накатило нечто тяжелое: странная тревога сжала сердце великаньей хваткой, но признаться в этом друг другу они не хотели. Все било, гудело, громыхало…

Мелззи отперла дверь. В стекло словно постучало, защелкало. Мелззи вздрогнула, вскрикнула от неожиданности, из рук выронила вымытую посуду.

Снова стук, скрежет, как будто кто-то ногтями прошелся по бликсидиану.

– Мелззи! – удивленно вскрикнул Аллед.

Но она не могла говорить. Мелззи кивком головы указала на окно. Фелагс медленно, поддаваясь внутренним необъяснимым механизмам, повернулся.

На них, за другой стороной стекла, смотрело белое зубастое лицо с огромными черными глазами и улыбалось.

7. ГРОЗОВОЕ ДИТЯ

Мерценасы, защитники «Тесака» от порождений Всеоблачности, делятся на чародеев и кулаков. Чародеи обладают особой стойкостью к бликзерии, перенося суровые натиски заклинаний, а кулаки – неподъемной физической силой, выносливостью и ловкостью. Однако обоим не избежать одинакового количества ожогов под рубахами…

Пятый старший мерценас «Тесака»,

Валардала Феругзед

Днем было темно как в ночи. Дождь стучал по «Тесаку» редкими каплями – недавний ливень немного затих. Округа поезда по сигналу мгновенно озарилась голубым светом, окна плотно закрылись ставнями. Вокруг слышались неразборчивые голоса вперемешку с громом, быстрым топотом по крыше и скрежетом цепей.

– Внимание всему «Тесаку»! Внимание всему «Тесаку»! – взывал общий голосопередатчик поезда. – Пожалуйста, оставайтесь в своих комнатах. Отойдите от окон и спрячьтесь в замкнутом помещении до прекращения сигнала об опасности. Повторяю…

Фелагс выскочил из люка. Он был в боевой готовности, а редкий дождь только благоволил тому, чтобы закончить дело как можно скорее. Туман перед ним рассеивался, и свет ламп охватывал вагон за вагоном.

Фелагс стоял на расстоянии одного вагона от аурифа. Огромное, в два раза больше мерценаса, худощавое белое существо с кривыми тонкими руками и ногами пригнулось над крышей на четвереньки, словно намереваясь прыгнуть. Оно напоминало костлявую растянутую в теле деву, приэтом не имея очевидных половых признаков. Длинные белые волосы рассыпались вокруг, как вязаный шарф, и легко подрагивали на ветру. Тонкое острое лицо на вытянутой шее улыбалось безгубым ртом: ровная челюсть держала ряд множества миниатюрных, но опасных зубов с нитью капающей слюны, которую он слизал двойным языком.

Ауриф издал характерное рычание. Из-за того, что чудовище было порождением Всеоблачности, его рык напоминал перестук дождя, только деформированного и жуткого, искривленного, будто поломанный инструмент. Оно взглянуло на Фелагса черными круглыми глазами и щелкнуло зубами, желая подразнить мерценаса.

«Недавно окрепший для полета ауриф», – размышлял он, обращая внимание на отсутствие морщин у чудовища. – «Не успел научиться парить в воздухе, как сразу же помчался за проходящим поездом. Мышцы крепкие, когти несбитые – за свою юность ауриф успел накопить силы с лихвой…»

Ауриф вновь издал душераздирающий вопль и совершил долгожданный прыжок. Переместившись на соседний вагон, существо разом сделало скачок, раззевая пасть. Фелагс отскочил вперед ловким трюком, а его тело зажглось мелкими молниями. Заклинания бликзерии прибавили ему ловкости и скорости реакции. Ауриф сразу же замер на месте и резко обернулся, обрушая теперь на Фелагса атаку за атакой. Переодически существо трясло головой, как будто прислушиваясь.

Рядом заревел гром. Фелагс, сделав кувырок назад, схватился за лежащие на крыше цепи. Мерценас прокружил вокруг вагона, а затем взлетел над аурифом. Бросив первую цепь и подхватив вторую, он другой рукой обнажил эфес из пояса. Фелагс сильным потягиванием приблизил себя за спину аурифа.

«Гром прогремел, значит… Пора!»

– Бликконтралион!

Над головой сверкнула молния и ударила в рукоять. Фелагс однажды вычитал в летописи, что до Всеоблачности гром гремел только после ослепительных молний, но магический катаклизм поменял последовательность явлений и подавал, таким образом, знаки перед вспышкой. Кружевной эфес в руках Фелагса зажегся сине-фиолетовыми искрами. Мгновенно огоньки закружились и приняли форму вытянутого лезвия, которое мерценас в сильном замахе направил на аурифа. Такой скачок гарантировал мощный и смертельный для чудовища выпад…

«Проклятье!»

Ауриф зарычал в развороте и парировал удар. Фелагс, надавливая лезвием на заточеные когти, знал, что теперь с трудом разобьет их. Мерценас увернулся от щелчка зубами возле своего лица и отскочил в сторону.

«Ауриф наверняка увидел неестественную вспышку, но это никогда не мешало в бою. Благодаря скорости рывка, я приблизился к его спине сразу же, как обнажил клинок… Чудовище будто предугадало, что я атакую со спины».

Аурифы не были разумны, но как чудовища хитры. Их рефлексам мог позавидовать каждый бликзериец, но они пользовались своим навыком не всегда успешно.

«Чем только занимается дежурный отряд? Почему его до сих пор нет?» – злобно подумал Фелагс, когда ауриф в очередной раз подразнил его, облизнув зубы.

Клинок в руке давал ощутимый вес. Вибрирующие огоньки в эфесе имели необходимый заряд, однако его хватало лишь до следующей вспышки молнии – именно поэтому мерценасы с умом обращались своим оружием. Они не имели при себе клинки из бликсидиана, так как те быстро ломались в борьбе с аурифами: чудовища приспосабливались ловить острие зубами и крепкостью своих рядов оставлять от них одни обломки. Магические клинки из молнии были сложны в использовании, но куда надежнее.

Лезвие еще было острым и крепким. Фелагс сделал обманный шаг, таким образом заставив аурифа пойти навстречу – его лапы тут же провалились в межвагонное пространство. Он неловко ударился головой об крышу и издал негодующее шипение.

– Под ноги смотри, недоумок! – крикнул чудовищу Фелагс и сразу же усмехнулся тому, что фраза была похожа не столько на него, сколько на Улрея.

Мерценас схватил существо за волосы и, зацепив клок за цепи, дернул удерживающую лебедку. Ауриф издал истошный вопль, когда его череп пронзила боль тяжести. Фелагс, удерживая и цепи, и волосы, полетел вниз. Существо сразу же съехало с вагона, пытаясь схватиться когтями за его край.

Фелагс подтянул магией вторую цепь, совершил круговое движение и крепко обернул тросом шею аурифа. Фелагс, продолжая держаться, взлетел над вагонами вновь и тащил за собой корчивщегося аурифа. Чудовище пыталось разорвать цепи, однако бликзерийская сталь имела свойство крепнуть под влиянием магии: оба троса мерценас до сих пор крепко держал в руках и подпитывал заклинанием.

Удар грома. Ауриф летел на цепи прямо за Фелагсом. Мерценас, усилив руки магией, из-за чего те набухли венами, с полной отдачей кинул цепи в воздух и тяжело вскрикнул. Рывком он отпрянул вниз и крепко стал ногами на крышу вагона. Дернув лебедку, Фелагс заставил цепи собираться назад, и дрожащий механизм потянул тяжелое чудовище вниз на высокой скорости.

– Бликконтралион!

Фелагс прыгнул прямо на летящего в него аурифа, подвешенного за шею и волосы. Молния сверкнула и врезалась в тающее лезвие на эфесе мерценаса. В ослепительной вспышке клинок сильным ударом рассек шею чудовища.

Голова аурифа, отделившись от тела, покатилась по крыше вагонов. Фелагс остановил ее за копну прядей и приземлился. Тощее тело чудовища, соскачив с цепей, растворилось в облаках под «Тесаком».

Тяжело дыша, Фелагс вытер фиолетовую в свете голубых ламп кровь с очков. Он вытянул перед собой голову аурифа и взглянул в лицо скорчившейся от боли твари.

– За такое предпочту требовать у Гонца сотню «Искр», – за спиной он услышал лязг и, надеясь увидеть дежурный отряд, обернулся. – И где вы только ходите?

Туман облаков постепенно рассеивался. Лампы горели тускло. Фелагс увидел, что впереди несколько таких были разбиты и чем-то запачканы. В сине-белом сгустке тумана что-то двинулось и упало, брызнув как с чаши вода.

Фелагс двинулся назад к ближайшей лампе и схватился свободной рукой за ее шарнир. Он развернул свет в сторону звуков, и синий луч прокатился по облакам. Его острие упало за три вагона до Фелагса.

И обнажило окровавленное лицо аурифа, пожирающего тело мерценаса.

Сгорбившееся чудовище нервным рычанием отреагировало на свет. Фелагс в ужасе выругался. Он сильнее сжал кулак, в котором держал волосы убитого до этого чудовища.

«Ауриф одолел целый отряд мерценасов?»

Когда облака окончательно рассеялись, Фелагс увидел останки неподалеку и убеждился в своих предположениях. Ауриф сидел на месте, но не спускал черного чудовищного взора с мерценаса. Приподняв приплюснутый нос, существо принюхалось, и, почуяв живую кровь, голодно выдохнуло пар.

«Дежурный отряд состоял из пяти мерценасов – это проверенное временем количество человек, чтобы победить аурифа. Три мерценаса-чародея, два кулака – как я. Первые помогают вторым нанести смертельный удар. Даже десятерых аурифов побеждали таким числом. Только если аурифов было несчитанное количество, мерценасы могли пасть…»

Ауриф отбросил тело из рук и повернулся к Фелагсу. Чудовище стало на четвереньки, давая знак мерценасу, что оно готовится к прыжку. Оно то и дело странно вертело острыми ушами.

«И что оно только выслушивает?»

Разозленный смертью товарищей, Фелагс старался совладать с собой. Он привык, что аурифы начинают атаку с прыжка (это изучалось еще на первом уроке по анатомии чудовищ при обучении мерценасов), и подготовился к парированию. Движения созданий Всеоблачности с опытом становилось куда легче читать.

Гром. Фелагс сжал эфес.

«Прикончу одним ударом. Ошеломлю летящей головой убитого аурифа, бросив ее навстречу, подтяну цепь к его ногам, чтобы тот споткнулся и, в конце концов, приземлился черепом на мой клинок».

Ауриф качнул головой. Как только молния ударила в эфес, чудовище бросилось к Фелагсу. Тот, как и планировал, кинул в хищную пасть голову мертвого чудовища и освободившейся рукой подтянул к себе цепь. В моменте Фелагс обернулся, чтобы поймать мчащийся трос. Он верил, что прикончит чудовище быстро и в конце лишит его головы. Только следовать плану…

Но в ответ на Фелагса смотрело вечно улыбающееся лицо аурифа. Его когтистая ладонь держала голову чудовища, как пойманый мяч. Когда лязгнула летящая цепь, ауриф перехватил лапой ее конец прямо перед Фелагсом.

Мерценас, поражаясь рефлексу аурифа, пытался спасти себе жизнь рывком в сторону. Чудовище издало злой вой и кинуло под ноги Фелагсу цепь. Не успев выдернуть одну ногу, он оказался в ловушке, упал и ударился об крышу поезда.

На глаза Фелагсу накатила пелена, а в ушах зазвенело. Ауриф, отбросив цепь, сразу же подскочил к мерценасу. Схватив его за голову, он сравнял лица и прямо перед носом Фелагса скрипел мокрыми от слюны зубами.

Гром.

«Мерценасы не справились, потому что их было меньше? Не справились, потому что были недостаточно подготовлены? Или… Потому что ауриф оказался сильнее?»

Чудовище снова прислушивалось, но теперь оно отреагировало на это мотанием головы. Раскрыв пасть, ауриф издал рык, готовясь к укусу. Фелагс попытался двинуться, и создание царапнуло его по груди.

Ослепительные лампы, стоявшие позади аурифа, повернулись к нему. Сверкнула молния, а на соседнем вагоне показалась кривая вспышка. Ауриф, бросив добычу, сильным прыжком парировал замах клинка. Проскользив ботинками по мокрой крыше, три фигуры в обтягивающей форме закрыли Фелагса своими спинами.

– Улрей, где ты ходишь?! – он оскалился, поднимаясь на ноги и хватаясь за оружие.

Улрей скривил губы и повел плечами. Двое мерценасов следили за замершим на соседнем вагоне аурифом.

– Не думал, что здесь понадобится помощь – экстренный отряд редко когда созывают. Что тут вообще было?

– Дежурный отряд рагромлен, – Фелагс тряхнул головой, приходя в себя. – Это дело лап аурифа.

Чудовище издало вой, словно желая подтвердить слова Фелагса, и впилось когтями в бликзерийскую пластину.

Улрей вздохнул:

– Вообще-то у меня сегодня выходной… Теперь еще и траурный!

– Если так подумать, то выходной у тебя каждый день, – сказал Фелагс и обратился к двум мерценасам. – Воспользуйтесь боковыми лебедками с цепями. Нам нужно сковать аурифа – его реакции можно позавидовать. Улрей, набросимся на него, как только чудовище будет обездвижено… Берегись!

Мерценасы бросились врассыпную, уворачиваясь от мощного выпада аурифа. Чудовище не медлило: оно твердо стало на четвереньки, повернуло голову в сторону одного из мужчин и кинулось за ним еще до того, как он принял боевую стойку.

– Круав, на тебя! – крикнул Улрей.

Круав схватился за ближайший страховочный поручень и прокатился прямо под животом скачущего аурифа. Существо вновь отреагировало стремительно: тотчас затормозив, оно длинной кривой рукой схватило мерценаса за плечо и бросило в сторону. Другой бросился наподмогу. Их руки сцепились, а мерценас избежал смертельного падения с поезда.

– Целы? – Фелагс бросил на них быстрый взгляд. – Тогда назад! К лебедкам!

– Здорово эта тварь Круава подцепила. – Улрей оказался рядом с Фелагсом.

– До этого она вовсе раскрыла мой план.

– Совпадение!

Улрей изворотливо увернулся трюком. Фелигс лишь ответил:

– Сомневаюсь.

Фелагс схватился за страховочный поручень и зацепился за боковину вагона. Ауриф не отстал от него. Он пытался дернуть мерценаса лапой, и когти прошли рядом. Фелагс, обхватив телом цепь, пролетел в воздухе и оказался на соседнем вагоне. Чудовище, следя за его движениями, побежало следом.

– Вот пристал! – воскликнул Улрей. – Липнет же к тебе всякая зараза.

Он решил воспользоваться моментом: пока ауриф мчался за Фелагсом, мерценас, использовав заклинание, сделал нечеловеческий рывок. Его скорость увеличилась в беге, а чудовище, кажется, вовсе его не замечало. Шаги были мягкими и бесшумными. До аурифа оставалось шагов пять, и Улрей с помощью магии протянул к волосам существа энергетические лианы.

«Делов только!» – уверенно подумал Улрей.

– Улрей, осторожно!

Чудовище резко затормозило, с лязгом проскользив когтями по крыше, и обратным прыжком обогнуло летящие сверкающие лианы.

«Услышал?»

Улрей, прыгнув на руки и сконцентрировав в них мощь, оттолкнулся и перескочил через пригнувшегося аурифа. Он быстро подбежал к Фелагсу и обхватил руками страховочный поручень.

– Он не мог тебя услышать, – Фелагс будто прочитал мысли напарника. – Ты сам знаешь, что слух у аурифов страдает. К тому же, в голодной агонии они вовсе не обращают внимания на окружение, а бегут за добычей.

– И что это было? – отдышавшись, спросил Улрей. – Ты видел его кувырок? Он реагирует и выдает финты не хуже мерценасов. С какого момента у аурифов такая реакция?

Фелагс молчал. Его взгляд упал на шею Улрея со взбухшими венами: множество тонких линий и полосок выделялись переливами синего и черного. Кожа вокруг побледнела.

– Больше не используй заклинания в одиночку.

Улрей хмыкнул и подтянул пальцами горловину формы. Обилие использованных заклинаний, в которых было большое концентрации энергии, приводило к магическим ожогам на теле, из-за чего использование бликзерии в бою было ограничено. Для этого магия между чародеями в отрядах распределялась на двоих или троих. Тем не менее, у каждого из мерценасов со временем проявлялось все больше нитиеватых фиолетовых шрамов по всему телу: их приходилось прятать под рукавами, перчатками и прочими элементами одежды.

– Ты – сила, я – магия. Я отвлекаю, ты – бьешь. Забыл, напарник? Так у нас заведено, – Улрей не отводил взора от аурифа. – Лучше скажи, что будем делать с этой тварью.

– Сейчас нас пятеро, – Фелагс глянул на противоположную сторону, где стояли мерценасы. – Мы распределим магию поровну, если понадобится, и не сляжем от ожогов после боя. Этот ауриф умело двигается. В случае прямых атак он увернется, и будет наше счастье, если мы не попадемся ему на зуб.

– Снова попробуем сковать?

– Попробуем, но иначе. Что-то мне подсказывает, что предыдущий план не сработает. Будем импровизировать.

– Нет-нет, – протянул Улрей. – Я не согласен. Точнее, не до конца согласен. Нам нужна приманка.

– Приманка? Может получиться. Хочешь ей побыть? – поддернул Фелагс.