Легенда Лины

Я кивнула. Прислушалась.

Ветер. Скрип снега. А под ним – едва различимые шаги. Мягкие, но не звериные. Люди.

– Засада, – выдохнула я.

Мы не успели выбраться наружу. Раздался хриплый окрик:

– Артефакт! Живо! Оставь нам – и уйдёте живыми!

Я выглянула из-за кромки стены. Пять человек. Разномастные, но вооружённые. Двое – с арбалетами, один в кожаной броне, остальные – с топорами. На лице одного – маска, на запястье другого – татуировка с чёрным клеймом. Разбойники.

– Думают, мы напуганные путники, – усмехнулся Йотан. – Готова?

– Всегда.

Мы выскочили из укрытия как ураган. Йотан – первым, заклятие сорвалось с его пальцев и пронеслось, как клинок ветра. Один из арбалетчиков упал, захрипев. Я метнулась вправо, обходя второго, меч ударил по ногам – враг рухнул, вскрикнув.

Но бой был недолгим.

В завязке я почувствовала – что-то не так. Тень… сгустилась. Воздух за спиной дрогнул. Я обернулась – и не успела.

Мощная рука сомкнулась на моей шее. Маска, капюшон, грубое дыхание.

– Лина! – крик Йотан, рванувшись ко мне.

Но слишком поздно. Мужчина шепнул:

– Её жизнь – в обмен на артефакт.

Пространство задрожало. Всё вокруг померкло.

И мы исчезли.

Тень сомкнулась, как капкан.

Мы рухнули в другое место – тяжёлый воздух, запах плесени и мокрых камней ударили в лицо. Я не успела закричать – удар в живот сбил дыхание.

– Связать её. Крепко.

– Да она шустрая, как демон…

– Тогда скрути ей и ноги. Потом решим, что с ней делать.

Меня швырнули на холодный пол. Камень впивался в спину. Верёвки были жёсткие, как старая парусина, обожгли кожу. Грубые пальцы – один раз, второй, третий – затянули петли, словно знали, как держать воинов.

– В кладовую. Главный позже решит, сколько она стоит.

Меня втащили в тесную комнату. Стены – голый камень, на полу солома. Воняло потом, кровью и старым железом. Свет едва пробивался через трещину в потолке.

Я осталась одна.

Дыхание сбивалось, но я сохраняла спокойствие. Паника рвалась внутри, но я сдерживала её – зубами, волей, памятью. «Не бойся», – слышала я голос Эвенн. – «Страх – это оружие врага. Сделай его своим».

Я осмотрела комнату. В углу – кусок отколотого камня. Острый. Плоский.

– Надежда…– прошептала себе под нос.

Я перекатилась, подползла к нему и начала тереть верёвку о край. Пальцы горели. Узлы впивались в запястья. Кожа стиралась, но я продолжала.

Прошло время. Сколько – не знаю. Но петля наконец дрогнула.

– Свобода. Почти…

За тонкой стеной я услышала глухие голоса. Они приближались, медленно, лениво. Их сапоги скрипели по каменному полу. Я затаила дыхание, руки дрожали – но не от страха. От ярости.

– Она симпатичная, да? – прошипел один, голос скользкий, будто змей.

– Ага… чистенькая. Эльфийка. Такое редко бывает, – хмыкнул второй.

– Давай попробуем? Главное, чтобы главный не узнал.

– Да! – с довольным хрюком ответил первый, уже предвкушая мерзость, которую они собирались сделать.

Я прикусила губу до крови. Сердце колотилось. Они остановились у двери. Я успела заправить обрывки верёвки обратно на запястья, прикинулась связанной. Камень – рядом, в ладони. Острый. Холодный. Спасительный.

– Ты первый, – сказал один, ухмыляясь.

– Нет уж, вместе.

Щелчок. Скрип. Дверь приоткрылась.

Я лежала, как сломанная кукла. Слёзы на глазах – не страх, а злость.

– Смотри, спит, – пробормотал один.

– Сейчас «разбудим»…

Они сделали шаг внутрь.

Я вскочила.

Камень в руке – удар в горло первому. Он захрипел, пошатнулся. Второй – обернулся слишком медленно. Я проскользнула между ними, толкнула дверь снаружи плечом – грохот, скрип – и захлопнула её.

Щёлк. Засов. Вниз.

– Ах ты тварь! – рявкнул один, бросаясь к двери изнутри.

– Открой! Мы тебя по кускам…!

Я не стала слушать.

– Юное тело, – шепнула я сквозь щель, – само решит, что с ним делать.

И побежала.

Коридоры в логове были извилистые, узкие, сырость сочилась по стенам, словно само логово плакало. Где-то дальше слышались голоса, но я не разбирала слов. Главное – идти. Не останавливаться.

Тело болело. Дышать было тяжело.

Я прижималась к стенам, огибала углы, разглядывала щели, искала путь наружу. Иногда мелькали силуэты других разбойников – но они не замечали меня в тени.

Йотан шёл через снег и камни, спотыкаясь.

Одежда порвана, плечо – в крови, артефакт прижат к груди. Но он не останавливался. Каждая секунда, пока Лина в руках разбойников, рвала его изнутри.

Наконец он добрался до врат Орзаммара.

– Открывайте! – прохрипел он, постучав из последних сил.

Дверь приоткрылась. Гном-страж хмуро глянул на него, собираясь уже выгнать:

– Наземник…?

Но взгляд его зацепился за лицо Йотана, за багровый свет в его глазах.

– Пропустите. Это срочно, – сказал уже другой голос, за спиной стражника. Гном-купец в дорогой броне с эмблемой торговой касты. – Я его знаю.

Внутри было шумно и душно. Запах каменного города напоминал пыль, уголь и железо. Йотан шатался, еле держась на ногах.

– Пошли ко мне, – кивнул купец. – Вид у тебя такой, будто ты выжил в аду. Расскажешь всё по дороге.

– Меня не интересуют товары, – буркнул Йотан. – Мне нужен лекарь и кузнец. Срочно. Это… для спасения.

– Тогда иди за мной.

В кузнице раскалённый металл звенел, будто сам знал о боли Йотана. Гном с одной рукой бросил молот, подойдя ближе:

– Что за срочность?

Йотан раскрыл ткань, где лежал древний эльфийский артефакт. Его охватило лёгкое свечение. Магия, но гаснущая.

– Мне нужна копия. Быстро. Обманка. Дать время спасти Лину.

– Ты понимаешь, что просишь, наземник?

– Это не для торговли. Это – для её жизни.

Гном молча кивнул.

– Я всё понял.

Пока кузнец делал муляж, лекарь приводил Йотана в чувство. Ему наложили повязку, дали эликсир восстановления. Йотан не ел, не пил – только сидел, прижимая осколок ткани с запахом Лины.

– Она у них. Где-то… в Тени.

– Ты знаешь, куда идти? – спросил лекарь.

– Знаю. Я чувствую её. Через кровь. Через связь.

– Будь осторожен, – сказал гном. – Через Тень не каждый возвращается.

К ночи муляж был готов – почти точная копия, зачарованная легким магическим полем, чтобы обмануть поверхностный взгляд.

Йотан взял его, обмотал тканью, встал у границы старого зала – места, где Завеса особенно тонка.

– Лина… держись, – прошептал он и шагнул в Тень.

Тень сжалась, как плёнка, – и разорвалась.

Йотан шагнул внутрь, из недремлющего мира в логово разбойников. Воздух был вязкий, затхлый, пах плесенью и дымом. В груди пульсировала кровь – и не только его. Где-то здесь была она. Лина.

Он шел, ориентируясь не глазами, а чувством. Связь между ними, пробуждённая магией и тем, что они пережили вместе, вела его через тени, лестницы, узкие переходы.

Наконец – дверь с гравировкой черепа и кинжала. Кабинет главаря. Йотан толкнул её.

Внутри – тусклый свет, сигарный дым, грубая мебель. У камина стоял разбойник в кожаной броне, с маской на лице и длинным шрамом на шее.

– Ты опоздал, – сказал он, не оборачиваясь.

– Я принёс то, что ты хотел, – Йотан бросил на стол свёрток. – Отпусти её.

Разбойник развернулся. Его глаза заблестели, как у вора, нашедшего корону.

– Разверни его.– в предвкушении сказал разбойник.

Йотан развернул муляж. Тот засветился лёгким магическим светом. Разбойник хрипло засмеялся.

– Тебе повезло, маг. Я почти думал, ты не явишься…

Но дверь распахнулась.

– Босс! – задыхаясь, влетел другой бандит. – Она сбежала! Девчонка! Заперла двоих в кладовке и исчезла!

Наступила тишина.

– Что?

– Я… мы… её нет! – глотая воздух, проговорил подручный.

Йотан уже двигался.

Магия сорвалась с пальцев, как удар хлыста. Кровь закипела, вырвавшись из ран, и потекла по заклятию. Хлыст ударил по одному – его отбросило о стену. Второй попытался вытащить клинок – но не успел. Йотан метнул кинжал в глаз.

Кабинет загорелся.

Йотан вылетел в коридор. Он бежал – быстрее, чем билось сердце. В его голове было одно слово: "Лина".

Поворот. Тьма. Шаги – не его.

И – удар. Они столкнулись грудью в грудь.

Она.

– Лина!

– Йотан? – выдохнула я. Его лицо. Его глаза. Живой.

Он схватил меня за плечи, сжал крепко, но бережно.

– Ты цела?

– Да. Почти. Только пара царапин.

– Мы уходим. Сейчас же.

Он потянул меня к разлому в Завесе. Мир затрещал, как старый шов на ткани.

Мы ушли. Через Тень.

Мир вывернулся наизнанку – и мы выпали из Тени.

Холодный воздух ударил в лицо, пахло камнем, снегом и железом. Мы стояли у врат Орзаммара, под сводами древнего входа, где даже ветер казался стражем. За спиной оставалось логово, огонь, кровь и Тень.

Я едва стояла на ногах. Йотан держал меня, одной рукой сжимая артефакт, другой – моё плечо.

– Мы дома? – выдохнула я.

– Почти, – кивнул он. – Осталось только войти.

Два гнома-стража переглянулись – но не стали задавать вопросов. Мы прошли молча, как те, кто уже пережил слишком многое, чтобы объяснять словами.

Общий Зал Орзаммара встретил нас шумом, торговыми криками, звоном молотов и запахом крепкого гномьего эля. Здесь кипела жизнь, совсем не похожая на ту, что мы только что покинули.

Мы нашли невысокую таверну, с вывеской, на которой был изображён перевёрнутый кубок и гном в доспехах, пьяно лежащий на бочке. Название на доске гласило: "Песнь камня и стали".

– Один номер, две кровати, – сказал Йотан хрипло, кидая на стойку пару монет.

– И два самых тёмных эля, – добавила я.

Хозяин таверны кивнул без лишних слов. Здесь таких, как мы, видели не впервые.

Комната была скромной, но чистой. Каменные стены, деревянный стол, у окна – два простых стула. Йотан бросил сумки, я сняла плащ. Мы разложили всё, что у нас осталось: два кинжала, свёрток с муляжом артефакта, пара зелий, и… тот камень, которым я перетёрла верёвки.

– Я его сохранила, – сказала я, крутя его в пальцах. – Как напоминание.

– Напоминание о чём?

– О том, что даже связанная – я не беспомощна.

Он кивнул, и впервые за долгое время – улыбнулся. Настояще.

– Расскажи, как это было, – попросил он, усаживаясь на стул с кружкой эля.

Я рассказала. Про то, как меня бросили в кладовку. Про голоса за дверью. Про камень. Про ловушку и побег. Я смеялась – горько, но по-настоящему.

Он слушал, не перебивая. Потом рассказал свою часть – про гнома, про лекаря, про фальшивку, про то, как вошёл в кабинет, и как всё рвануло к чертям.

– Ты ворвался, как буря, – усмехнулась я. – Я думала, ты демон.

– А я – что ты призрак. Слишком тихая была.

Мы выпили молча, глядя в окно, где над подземным городом клубилась лёгкая пыль.

– Этот вечер мог закончиться совсем по-другому, – прошептала я.

– Но он закончился с тобой. И это главное, – ответил он.

Я прикрыла глаза.

Он подошёл, укрыл меня пледом, погладил по голове.

– Завтра – Орзаммар. А потом – Глубинные тропы.

И я впервые за долгое время уснула, не боясь сна.

Глава 16. «Глубже в камень»

Утро в Орзаммаре было не похоже ни на одно другое. Воздух не пах свежестью – он был сухим, пыльным, насыщенным гарью и металлом. Камень под ногами отдавался тёплым эхом кузнечных молотов, а разговоры гномов казались грубее и тверже, чем в любом людском городе.

Я проснулась раньше Йотана. Он спал без звука, без движения – лицо его было спокойным, но тень тревоги всё ещё лежала на лбу. Я укрыла его потуже и встала, выйдя к балкону. С высоты таверны в Общинных залах Орзаммар напоминал улей – огни, дым, камень и тысячи голосов, что сплетаются в гул постоянного движения.

К полудню мы уже были на ногах. Умывшись, поев и забрав всё, что нужно, мы отправились к местному гному-картографу и хранителю проходов.

– Нам нужен проводник в Глубинные тропы, – сказал Йотан.

– И карта. Подлинная. Не из тех, что продают туристам, – добавила я.

Гном – пожилой, с одним глазом и каменными пальцами – смерил нас взглядом.

– Карта у меня есть. А проводник… это будет Гардек Сын Камня, племянник одного из Серых Стражей. Он знает тропы лучше, чем собственную бороду. Но дорого.

– У нас есть чем платить, – ответил Йотан и бросил на стол артефакт.

Только мы с Линой знали, что подлинность этого артефакта, простая подделка..

Йотан забрал артефакт ещё в логове бандитов, думая что она может пригодится.

Гном наклонился ближе к пламени костра, прищурился, разглядывая артефакт под треск тлеющих углей. Свет играл на его лице, высвечивая старые шрамы и седые пряди в бороде.

– Если это действительно эльфийский артефакт, пусть даже подделка… – он ткнул толстым пальцем в узор на поверхности. – …он всё равно может стоить жизни. Порождения тьмы чуют такие вещи за много переходов.

Он разложил карту. Камень был выгравирован синим лириумом – тонкие тропы, отметки опасных зон, обвалы, гнёзда порождений тьмы, руины.

– Если вы идёте туда, где, как вы говорите, пропал ваш отец, – гном понизил голос, – то это близко к заброшенному тейгу Вальдрин. Его давно считают проклятым. Но если идти осторожно… можно пройти.

Мы вышли от картографа с картой, спрятанной в обмотке из плотной ткани. Йотан держал её у груди, словно реликвию. Я чувствовала, как внизу, под ногами, начинает пульсировать напряжение – приближение чего-то древнего. Словно земля слышала наши шаги.

Следующей точкой был рынок. Мы докупили:

два зелья восстановления;

свитки против яда;

новый кожаный ремень для ножен;

тонкие перчатки, пропитанные маслом от скверны.

Йотан молча взял с прилавка тёмно-красный амулет и протянул мне.

– Держи. Говорят, такие помогают в Тени. Или хотя бы напоминают, кто ты, – его голос был сух, но в глазах – забота.

Я надела его на шею и кивнула.

– Спасибо.

Позже мы встретились с Гардеком Сыном Камня – крепкий гном лет сорока, с косой заплетённой бородой и тяжёлым молотом на спине. Его глаза, цвета стального лириума, мгновенно окинули нас оценочным взглядом.

– Эльфийка и человек, и оба с тенью на плечах. – Он сплюнул в сторону. – Ненавижу магию. Но платят хорошо – поэтому отведу вас.

– Главное – доведи до тейга Вальдрин, остальное мы возьмём на себя, – сказал Йотан.

– Надеюсь. Там… не просто тьма. Там старая тьма. Та, что не просто ест плоть, а пьёт разум.

Я поморщилась.

– Тем лучше, значит мы подходим друг другу.

Гардек усмехнулся.

– Смешная ты, эльфийка. Ладно. Завтра на рассвете у Западных Врат. Одевайтесь тепло, и не забудьте оставить всё лишнее. Внизу каждая унция – твой враг. И каждая тишина – тоже.

Мы распрощались. Возвращаясь в таверну, Йотан спросил:

– Ты правда готова к этому? Глубинные тропы – не лес. Там не светят звёзды.

Я кивнула.

– Я знаю. Но там – ответы.

Он вздохнул, как будто хотел сказать больше… но не стал.

Таверна была почти пуста. Далеко за стенами Орзаммара гремели кузни, звучали песни и звон металла. Но здесь, в полутени нашей комнаты, было только потрескивание огня и дыхание двух человек, оставшихся одними в собственных страхах.

Йотан молча точил кинжал. Каждое движение – точное, почти механическое. Я наблюдала за ним, сидя на краю кровати, пальцы перебирали цепочку амулета, подаренного им днём.

– Йотан, – тихо сказала я, – ты напряжён. Больше, чем обычно.

Он не ответил сразу. Отложил кинжал, провёл ладонью по лицу.

– Я думаю. О нас. Обо всём. О том, что ждёт нас внизу.

– Ты боишься?

– Да. Но не того, что ты думаешь, – он посмотрел на меня, в глазах горела усталость. – Я не боюсь Тьмы. Не боюсь погибнуть. Я боюсь… потерять тебя. Или хуже – если я сам стану кем-то, кто может навредить тебе.

Я опустила взгляд. Амулет в пальцах стал вдруг тяжелее.

– Ты не станешь таким. Я верю тебе.

– Не будь так уверена. Магия крови не прощает. Она не просто даёт силу – она просачивается в разум, в душу. Иногда я чувствую, как во мне пульсирует что-то… чужое. И я не знаю, где заканчиваюсь я, и где начинается она.

Я встала, подошла ближе, присела перед ним.

– Йотан… ты не один. Даже если начнёшь терять себя – я буду рядом. Я не дам тебе исчезнуть.

Он усмехнулся, горько.

– А если не сможешь? Если однажды я взгляну на тебя – и не узнаю? Если я стану таким, как… Милькор?

Я положила ладонь на его.

– Тогда я буду той, кто напомнит тебе, кто ты. Даже если придётся бороться с тобой. Даже если придётся… сражаться.

Йотан вздрогнул. Медленно сжал мою руку.

– Ты становишься для меня чем-то большим, Лина. Я думал, что потерял способность чувствовать, привязываться… Но ты здесь. И если я когда-нибудь исчезну – я хочу, чтобы ты знала: ты вернула мне человека во мне. Пусть даже ненадолго.

Я улыбнулась. Грустно, но искренне.

– А ты стал тем, кто напомнил мне, что я не одна. Что даже если путь ведёт во тьму – в ней можно держать чью-то руку.

Некоторое время мы просто сидели, молча, связав ладони. Мир за дверью мог обрушиться – но в этой тишине мы были живы.

Когда огонь в камине почти погас, я легла, укрывшись до плеч. Йотан всё ещё сидел на краю своей кровати, будто не решался лечь. Свет от углей отражался в его глазах, и на миг он показался мне таким… уязвимым. Настоящим.

– Йотан… – позвала я почти шёпотом.

Он повернул голову, тихо:

– Ммм?

– Что бы ни случилось завтра… Если вдруг я не проснусь… или ты не проснёшься… – я замялась, голос дрогнул, – спасибо. За всё. За то, что ты рядом. За то, что ты не боишься держать меня, когда мне страшно.

Йотан посмотрел на меня долго, молча. Затем встал, подошёл, сел рядом, коснулся моей руки.

– Я проснусь. Рядом с тобой. Обещаю.

Он склонился, укрыл меня лучше, тёплым движением рук пригладил прядь с моего лица.

– А если тебе станет холодно в Тени… просто вспомни мой голос. Он будет рядом.

Я кивнула. Не смогла ответить – только закрыла глаза, сжав его пальцы в своих.

Он ушёл на свою постель, лёг, но ещё долго не спал. А я заснула, впервые за многие ночи – с ощущением, что кто-то охраняет мой сон.

Рассвет был бледным, как вода, и холодным, как дыхание предков. Каменные залы Орзаммара ещё спали – лишь редкие силуэты гномов шептались у кузниц, да костры догорали в Общинном зале. Мы шли молча, шаг за шагом, через неровные коридоры, минуя купцов, стариков, гвардейцев в доспехах цвета копоти.

На поясе – кинжалы, зелья. За спиной – перевязанные свитки, дневники, карта. В груди – неровный, тяжёлый ритм.

Мы подошли к большим каменным вратам. На них – символ Серых Стражей, выцветший, но всё ещё грозный: меч, пробивающий Тьму.

– Ну вот и всё, – прошептала я, остановившись у самого края каменной лестницы, уходящей вниз, в бездну.

Йотан стоял рядом. Под светом факелов его глаза казались темнее обычного.

– Поздно передумать? – спросил он.

Я покачала головой.

– Если бы хотела уйти – сделала бы это ещё в Сосмере.

Йотан выдохнул, медленно, и впервые за утро его рука нашла мою.

– Лина… внизу нет времени. Ни на сомнения, ни на сожаления. Только шаг вперёд. И тьма. И ты рядом.

– Я рядом, – ответила я. – И не позволю тебе потеряться там.

– Тогда пошли, – он сжал мою руку чуть крепче. – Пока не передумал я.

Факел в руке дрожал. Врата со скрежетом открылись. Воздух изнутри был тяжёлым, словно веками не двигался.

Мы шагнули вперёд. Каменные ступени увели нас вниз.

С каждым шагом гас свет Орзаммара. С каждым вдохом холоднее становилась душа.

И только рука Йотана в моей – напоминала: я не одна.

Мы вошли в Глубинные тропы.

Каменные ступени уходили вниз в мрак, будто вели в чрево самого мира. Воздух становился плотнее, влажнее. Где-то вдалеке слышалось эхо капели воды, капающей на голый камень. Факелы потрескивали. Мы шли молча, бережно переставляя шаг за шагом, пока наконец не увидели впереди тёмный силуэт.

– Вот и вы, – раздался хрипловатый голос, – не заставили себя ждать.

Перед нами стоял гном в крепких боевых доспехах с медным налётом, с бородой, перевязанной железным кольцом. В руках – внушительный топор. Гардек, проводник.

– Добро пожаловать в Тропы, эльфийка. Чародей, – кивнул он Йотану. – Пока живы – не расслабляйтесь.

– Мы готовы, – сказала я. – Но будем благодарны за предупреждения. Ты ведь знаешь, что нас ждёт дальше.

Гардек усмехнулся, указывая вперёд:

– Первое правило: если слышите, как камень дышит – не стойте. Это значит, что близко те, кто шепчет из-под земли.

– Второе: не отставайте. Здесь расстояния путаются. Один поворот может стоить месяца в одиночестве.

– Третье: если видите тени без источника – бейте первыми. Вопросов тут никто не задаёт.

– И последнее – тейг впереди пока жив. Но это только начало.

– Он охраняется? – уточнил Йотан, оглядываясь.

– Пару десятков гномов, из тех, кто ещё верит, что можно сохранить хоть кусок былого Орзаммара. Дальше, чем первый тейг – только безумцы идут. Или Стражи. Или вы, – хмыкнул он.

Мы двинулись за ним.

Путь был долгим – широкие туннели сменялись узкими расщелинами. Местами под ногами скрипела древняя кость, перемешанная с пылью и ржавыми доспехами. Где-то на стенах ещё оставались старые фрески: сцены битв, забытые короли, гномьи боги.

– Как называется этот тейг? – спросила я, перебирая пальцами рукоятки кинжалов.

– Кад'Рашар. По-гномьи – «Тот, что держит первый свет». Когда-то был аванпостом для торговли с поверженными тейгами. Сейчас – край обитаемого мира, если так можно сказать.

– Мы сможем там отдохнуть? – спросил Йотан.

– Немного. Один из залов ещё держит тепло. Там костры, припасы и сторожевой пост. Я договорился, вас впустят. Но не теряйтесь – когда пойдём дальше, назад пути уже не будет.

Я сжала кулак. Йотан молча кивнул.

Вскоре стены расширились. Мы вышли на балкон, откуда открывался вид на зал, пронзаемый гномьими арками и плитами. Внизу горел огонь. Там были гномы – усталые, с серыми лицами, в крепких доспехах. Они молча смотрели на нас, но не мешали. Мы спустились вниз.

– Добро пожаловать в Кад'Рашар, – сказал Гардек. – Здесь вы в безопасности. Пока.

Мы шли до тех пор, пока тяжесть сумок и усталость ног не сказали нам остановиться. Глубинные тропы принимали нас в свои каменные легкие – сырость, редкие подземные ручьи и вечный холод пробирали до костей. Гардек нашёл подходящее место для привала: старая сторожевая ниша с каменными стенами и почти уцелевшей аркой. Здесь ещё были следы кострища – значит, другие тоже останавливались тут. Может быть, совсем недавно.

Йотан разжёг небольшой огонь – подземные грибы и сухие лохмотья старого мха горели тусклым, но тёплым светом. Мы сидели рядом, молча глядя, как угли трескаются. Гардек же вытянул из своей сумки свёрток – плотную ткань, перевязанную кожаным шнуром. Развернул её осторожно, словно боялся порвать что-то хрупкое.

– Это она, – пробурчал он, стряхивая невидимую пыль с уголков. – Древняя карта этих троп. Не спрашивайте, сколько голов пришлось проломить, чтобы добыть её.

Лина подалась вперёд. Перед нами лежала старинная гномья карта – тёмная, местами выцветшая от времени и влаги. Вены подземных дорог, старые тейги, символы родов, что давно исчезли. Некоторые тропы были зачёркнуты красным – кровь или краска, уже не различить.

– Смотри сюда, – Гардек ткнул в пересечение линий. – Это первый тейг, в который мы войдём утром. Здесь ещё есть остатки караванного двора. Должно быть безопасно… если, конечно, порождения не решили устроить пир.

Лина провела пальцем по знакам. Камень под ногтями, холод под кожей.

– Здесь… мой отец мог пройти здесь? – её голос едва не сорвался.

– Если он знал старые дороги – мог. Но ты должна понимать, девочка, – Гардек поднял глаза, – эти стены слышат всё. Они помнят тех, кто сюда зашёл. И тех, кто отсюда не вышел.

Йотан положил руку ей на плечо, сжимая едва заметно. Он смотрел не на карту – на неё.

– Мы найдём его, Лина. Или хотя бы то, что поможет тебе понять.

Огонь потрескивал. В пламени Лина видела не карту – а узоры крови, линии шрамов на руке. Всё сходилось здесь, под землёй.

– Завтра, – сказала она тихо. – Завтра мы начнём.

Гардек кивнул и начал сворачивать карту обратно.

В этом холодном мраке мы были всего лишь искрами над бездной. Но эти искры ещё горели.

Огонь догорал медленно, треск становился всё реже. Гардек уже спал – громко, с перекатывающимся храпом. Йотан сидел напротив Лины, перекинув через плечо свой старый плащ. Они оба молчали: иногда тишина глубже любых слов.

Лина не заметила, как её клонит. Голова опустилась на руки. Веки стали тяжёлыми, пламя поплыло перед глазами…