Легенда Лины

Он рассказал про ритуал:

«Чтобы стать Серым Стражем, ты пьёшь кровь порождений Тьмы. Если выживешь – обретаешь силу чувствовать их. Но многие не доживают. Кто-то умирает сразу. Кто-то позже – от голоса Тени. Ты становишься живым маяком. Умираешь медленно… но можешь спасти других.»

– Он выжил. Но пошёл… слишком далеко. Последний раз я видел его у перевала, вблизи Орзаммара. Он говорил с кем-то – духами, тенями… может, только с самим собой. Я не знаю. Но он был один. И, кажется, хотел, чтобы так и осталось.

– Лина, послушай…Он теперь не тот, кем ты его помнишь. Он – не отец с добрым голосом и сильными руками. Он – то, что осталось, когда добро пытается выжить в Тени.Он – искажённое пламя. Был светом, а стал… тем, что пугает даже Стражей.

Я понимаю, как сильно ты хочешь его найти. Я понимаю эту надежду.Но ты готова? Готова ли ты в глаза увидеть не отца – а то, во что он превратился?

Лина не ответила сразу. Лицо её оставалось спокойным – почти. Только взгляд стал… тусклее, тяжелее. Пальцы медленно сжались в кулак, ногти вонзились в кожу. Никаких слёз. Только тишина, в которой сердце гремело, как барабан перед боем.

Она подняла глаза на Рейлана – не озлобленно, не с вызовом. Просто… прямо.

– Я не ищу прежнего отца, – сказала она тихо. – Я ищу правду. Даже если она сломает меня – я должна её увидеть.

Йотан стоял рядом. Молча. Но в этот миг он как будто отодвинулся – и дал ей всю сцену. Всё пространство, чтобы она смогла… выдержать.

Лина выпрямилась. Встала. Сделала шаг назад от стола, словно поставив границу – не между собой и Рейланом, а между собой… и сомнением.

– Я пойду до конца, – добавила она. – Даже если он стал Тьмой – он всё ещё мой отец. И если я не справлюсь с этим… никто не справится.

Рейлан кивнул. Медленно. С уважением. Как воин – воину.

Рейлан молчал с минуту. Затем протянул руку к старому деревянному шкафу, стоявшему у стены. Открыл его, аккуратно достал небольшую коробку, завёрнутую в потемневшую ткань.

– Он оставил это мне. Сказал… если когда-нибудь ты придёшь – я пойму, что момент настал. Я ждал долго. Слишком долго. Но ты всё-таки пришла.

Он положил свёрток перед Линой.

Она развернула ткань осторожно, почти с трепетом. Внутри – тонкий медный оберег. Простая форма – лист древа Вин’ан’Дин, скрученный, с выгравированным символом внизу: тот же, что на её шраме.

– Это был его, – тихо произнёс Рейлан. – Он носил его на шее, пока ещё помнил, зачем сражается. Когда Тень начала поглощать его, он отдал его мне.

«Я не хочу, чтобы она запомнила меня таким, – сказал он. – Пусть запомнит… хотя бы это.»

Лина взяла оберег в ладони. Он был тёплым. Не от магии. От воспоминаний. Маленький, лёгкий… и невероятно тяжёлый.

– Спасибо, – прошептала она. Голос дрогнул, но глаза оставались сухими.

Рейлан кивнул. Он знал: плакать она будет не сейчас. И, возможно, не здесь.

Йотан стоял молча. Он видел, как Лина сжала оберег в кулаке, прижала к груди. И понял – теперь она пойдёт до самого конца. Даже если дорога ведёт во тьму.

– Тогда иди, девочка. Но помни: Тень всегда смотрит в ответ.

Когда мы вышли из дома – на улице уже стемнело.

– Думаешь, он сказал правду? – спросила я.

– Серые Стражи не лгут… по мелочам, – ответил Йотан. – А это было не мелочь.

– Тогда нужно идти…

– Подожди.

Из переулка вышли четверо. В плащах, с ножами. Один был пьяным, но злоба – настоящей.

– Куда идёте, красавцы? Оружие, золото – и пойдёте целыми.

– Убирайтесь, – сказал Йотан.

– А ты вообще кто такой, а? Чего такой дерзкий? Маг, что ли? Ну давай, сожги меня, если не ссышь…

– С удовольствием, – прошептал Йотан.

Он поднял руку – кровь закрутилась, и в следующий миг один из бандитов взвыл, подожжённый изнутри.

Я выхватила кинжал, метнулась – один удар, второй – двое рухнули.

– Стой! Магия крови запрещена! – раздался крик.

Нас окружила городская стража.

Тюрьма Редклифа была не подземельем – скорее, сторожевой казармой. Нас держали в отдельной камере. Окно в потолке. Каменные стены.

– Извини, – сказал Йотан. – Я… не рассчитал.

– Лучше живыми в клетке, чем мёртвыми в грязи, – усмехнулась я.

Мы болтали обо всём. Про Эвенн. Про музыку бардов. Про то, что бы мы сделали, если бы всё это оказалось сном.

Через пару часов пришёл начальник стражи – мужчина с серьёзным лицом, но не злым.

– Мы допросили бандитов. Вы оборонялись. Да и сам Рейлан за вас поручился. Вы свободны. Мы вышли. Улицы были пусты.

Вернувшись в таверну, я достала дневник. Прочитала пару строк… и уснула прямо за столом.

Йотан подошёл, молча снял с меня плащ, укрыл одеялом, погасил лампу. Провёл пальцами по моим волосам.

– Ты справишься, – прошептал он. – Я в это верю.

Он лёг в свою кровать… и впервые за долгое время спал спокойно.

Глава 14. «Тень между нами»

Тьма.

Без формы, без веса, без времени. Лина не помнила, когда заснула – будто кто-то вынул из её груди сердце, и с его последним стуком всё вокруг исчезло.

Пустота дышала. Но не воздухом – чем-то вязким, холодным. Знакомым.

Она шагнула… или подумала, что шагнула. Тьма Тени не имела пола, не имела горизонта. Она просто была.

Внезапно, из этой вязкой серости, появилось отражение.

Сначала – как пятно. Потом – как другая Лина.

Такая же… и совсем чужая.

Её глаза были чёрными, словно провал. По щекам текла тёмная, густая кровь, как слёзы. Кожа – пепельно-серая, будто мёртвая. И в её улыбке не было ни боли, ни сочувствия – только знание.

– Ты думаешь, ты другая? – сказала она, голос звучал сразу в голове.

– Ты просто ещё не дошла туда, где ломаются даже сильнейшие.

– Твоя кровь уже стучит в Завесу. Слышишь?

Лина отступила. А Тень развернулась вокруг неё, как зеркало, в котором трескаются отражения.

Слева – Эвенн, стоящая в огне. Она молчала, и только пепел сыпался с её плеч.

Справа – маленькая Лина, босая, потерянная, дрожащая в лесу, тянущая руки в пустоту.

Лина побежала. Но в Тени бежать – всё равно что падать вверх. Пространство двигалось с ней. Пульсировало. Шептало.

И вот – центр.

Милькор.

Он сидел, сгорбленный, без капюшона, спина – как вырезанная из пепельного дерева, иссохшая. Рядом – камень, весь исчерченный древними символами. Его губы не двигались. Но голос раздался внутри самой Лины.

– Лина.

– Ты пришла.

– Слишком рано… или уже слишком поздно?

Он поднял лицо.

Глаза были пустыми. Не слепыми – просто… пустыми.

– Всё, что я хотел защитить, я исказил.

Всё, что ты во мне ищешь – давно умерло.

Но если найдёшь меня…

Возможно, ты спасёшь себя.

Лина сделала шаг вперёд. Протянула руку.

– Папа…

Он исчез.

Тень рухнула.

Лина проснулась резко. Не проснулась – вырвалась. Грудь разрывало, губы дрожали. В ушах звенело. Комната вокруг была тёмной, только ранний свет пробивался сквозь ставни. Воздух казался неподвижным, как в забытом храме.

– Тень, – прошептала она.

Слева послышался тихий шелест ткани. Кто-то поднялся.

– Ты в порядке? – голос Йотана был негромким, но собранным.

Йотан сидел у окна, держа на коленях небольшой глиняный сосуд, обёрнутый в потёртый мех. От крышки поднимался слабый пар – пахло полынью и ягодами.

Он заметил, что я проснулась, и кивнул.

– Угадал. Проснёшься – будешь хмурая, голодная и упрямая.

– Ты описал меня или саму Скверну? – хрипло отозвалась я, садясь.

Йотан протянул мне сосуд.

– Осторожно. Он ещё тёплый. Я обернул мехом, пока ты спала. Внутри – отвар. Чистит мысли. И, если верить гномам, "отгоняет призраков изнутри".

Я взяла посудину. Она обжигала приятно. Пахло как дома. Или тем, что могло быть домом.

– Ты не выглядишь как знахарь.

– А ты – как девушка, которая спала спокойно. Мы оба сегодня играем не свои роли.

Я сделала глоток. Горько. Но с ноткой сладости. Как сама жизнь в дороге.

– Спасибо, – сказала я.

– За зелье?

– За то, что не даёшь мне развалиться. Пока.

– Я чувствовал, – добавил он. – Ты была не здесь.

Лина медленно села. В глазах ещё стояли образы: чёрная кожа, отражения, пустые глаза.

Она ничего не сказала сразу. Лишь сжала в ладони оберег, который всю ночь держала в руке. Тот, что оставил отец. Он был тёплым. И пульсировал, будто знал.

– Я видела себя, – сказала она наконец. – Ту, кем могу стать.

– И… его. Отца. Он был…

– На грани? – тихо спросил Йотан.

– Уже за ней. Поглощённый. Но ещё… живой. Внутри что-то ещё теплилось. Он сказал, что я слишком рано. Или уже слишком поздно.

Йотан подошёл. Сел на край её кровати, не прикасаясь.

– Лина…

Я тоже боюсь.

Иногда, когда я использую магию крови… она отвечает. Громче, чем раньше. Сладко, соблазнительно.

В ней – сила. Лёгкость. Контроль.

Но с каждым разом я чувствую меньше себя. Как будто…

– Как будто ты перестаёшь быть человеком? – прошептала она.

Он кивнул.

– Я боюсь, что однажды ты посмотришь на меня – и не узнаешь.

Молчание.

Лина посмотрела на свои руки. Те, что вчера сжимали дневник. Те, что когда-то держали отца. Те, что убивали.

– Мы оба идём по тонкой нити, – сказала она. – Но я верю, пока мы говорим об этом… мы ещё не перешли черту.

Он кивнул. И впервые – не с тревогой. С уважением.

– Пойдём. Нам нужен путь вглубь. И карта, – сказал он, подавая руку. – И, может, хотя бы полдня без демонов, крови и снов.

Лина усмехнулась.

– Было бы неплохо.

Они встали. За окном Редклиф начинал новый день. А где-то – в пещерах, в Тени, в прошлом – их ждал Милькор.

Редклиф просыпался под звон колокольчика над булочной и запах тушёного лука от утренних лавок. Город казался мирным, как будто всё, что произошло, было лишь плохим сном.

– Нам нужна карта, – сказал Йотан, оглядываясь. – И проводник. Без этого в Глубинные тропы не суются даже Стражи.

Мы направились к западной части площади. Там, в ряду палаток, стояла тяжёлая лавка с вывеской в виде кирки. За прилавком – гном с седой бородой и руками, будто вытесанными из камня.

– Добро пожаловали в лавку Гардока, если живыми хотите остаться под Орзаммаром, вы пришли правильно! – рявкнул он.

– Нам нужна карта старых шахт, – сказала я. – Без глупостей. Без ловушек.

Гном прищурился, достал свиток. Расстелил.

– Это старая проходка через скальные тоннели. Когда-то её использовали, чтобы в обход выходить к заброшенной крепости Стражей. Есть ветка к шахтам, где когда-то скрывались изгнанные маги.

– Сколько? – спросил Йотан.

– Для вас… если поможете отнести груз на западный склад – бесплатно.

– А если нет – двадцать золотых. И не моргну.

Мы кивнули. Договорились на утро.

На рынке было людно. Торговцы кричали, дети носились, играя с палками и клубками тряпья. Кто-то пел. Кто-то спорил.

И вдруг – треск дерева, крик. Одна из телег с продуктами рухнула, придавив ногу мужчине. Народ закричал, сбежался. Никто не знал, как помочь – колёсная ось сломалась, бревно придавило ногу с криком и хрустом.

– Назад! – скомандовал Йотан.

Он подбежал, встал на одно колено. Глаза его резко потемнели, ладони вспыхнули багровым светом, вены на руках вздулись, как корни.

– Нет… – прошептала я.

Он схватил бревно – и поднял его, будто оно ничего не весило. Воздух дрожал, земля под ногами завибрировала.

Мужчину вытащили. Но Йотан не отпускал.

– Йотан! – крикнула я, подбегая. – Хватит! Всё, он в безопасности!

Он медленно обернулся. Глаза были чернильными. Из носа – капля крови.

– Я… всё в порядке, – хрипло сказал он. – Просто… немного.

Он отпустил бревно. Оно с грохотом упало. Люди вокруг замерли.

– Это… магия? – спросила одна женщина.

– Это магия крови, – прошептал кто-то. – Проклятая.

Йотан схватил капюшон, натянул его на лицо. Мы ушли быстро, не оборачиваясь.

Позже, у стены за таверной, я смотрела, как он моет руки в бочке.

– Йотан… ты слышал что-то, когда поднимал? – спросила я тихо.

Он не ответил сразу. Потом – почти шёпотом:

– Голос. Говорил: «Дай ещё. И ты спасёшь всех. Дай ещё.»

Он посмотрел на меня.

– Мне понравилось это ощущение, Лина. Это было страшно.

– Тогда ты должен бояться себя. Пока можешь.

Я присела на лавочку у таверны, чтобы отдышаться, отдохнуть и глотнуть воды.

Йотан присел рядом, наблюдая, как я пью. Взгляд у него был усталым, но спокойным.

– Ты всегда так заботишься? – спросила я, опуская сосуд.

– Нет, – пожал он плечами. – Только если человек рядом не пытается меня убить.

– Значит, я заслужила.

Он усмехнулся.

– Ты просто единственная, кто всё ещё считает меня человеком.

Я посмотрела на него внимательнее.

– Ты и есть человек, Йотан. Пока сам себе это не отнял.

Молчание повисло между нами, но не тяжёлое – ясное, как утренний воздух за окном.

Мы вернулись в таверну, собрали все вещи. Я аккуратно упаковывала дневники отца, оберег – в отдельный мешочек. Йотан свернул карту Глубинных троп и затянул на сумке ремни.

У стойки мы отдали ключи трактирщику – пожилому мужчине с уставшим, но добрым лицом.

– Спасибо, – сказала я. – Здесь было… спокойно.

– Редклиф редко даёт вторые шансы, – ответил он. – Но тем, кто ищет – он даёт дорогу.

Мы вышли на улицу. Солнце клонилось к закату, и на прощание захотелось ещё немного тишины. Йотан предложил:

– Пойдём. К озеру. У нас есть час. А потом путь.

Я только кивнула.

Озеро Каленхад раскинулось, как зеркало неба. Холодное, ясное, с водами цвета расплавленного стекла.

На севере в дымке виднелся остров – и на нём Башня Круга, словно тень древней легенды.

– Говорят, вода здесь волшебная, – сказал Йотан. – Если дотронешься до неё в час заката – увидишь в отражении того, кем можешь стать.

Я наклонилась. Вода была ледяной.

В отражении – я. Уставшая. Но живая.

– Я вижу только себя, – сказала я.

– Это и есть ответ, – усмехнулся он. – Ты уже на этом пути.

На обратном пути мы молчали. Оба хранили в себе озеро, небо и ускользающее тепло дня.

Мы вошли в таверну с выцветшей вывеской: «Избалованная принцесса».

Внутри пахло хлебом и коптильней. За стойкой нас встретил хозяин – мужчина лет сорока, с хромотой, но ясными глазами.

– Один номер, с двумя кроватями, – сказал Йотан.

– Усталые путники, как вижу. Добро пожаловать. – Мужчина вынул ключ. – И да… не удивляйтесь названию.

– Мы как раз хотели спросить, – сказала я. – Почему «Избалованная принцесса»?

Он усмехнулся – и в этой усмешке было больше боли, чем веселья.

– В честь моей сестры. Так звал её наш отец. Она была… светлой. Уехала в Денерим, мечтала о великом.

Но умерла. По глупости. Не в сказке.

Отец спился, гостиница досталась мне. Хотел переименовать, но…

– Ты не смог, – тихо сказала я.

– Не захотел, – ответил он. – Иногда лучше сохранить память, чем придумывать новую.

Мы поднялись в комнату. Скромно, но чисто. Две кровати, лампа, умывальник.

– Спокойной ночи, Лина, – сказал Йотан, глядя на меня с лёгкой улыбкой.

– И тебе. Постарайся не видеть Тень. Хотя бы сегодня.

– Постараюсь. А ты… оставайся собой.

– Стараюсь, – ответила я. И впервые за долгое время – улыбнулась не болью, а теплом.

Ночь в "Избалованной принцессе"была тиха. Завтра нас ждали Глубинные тропы.

Глава 15. «Между камнем и Тенью»

Утро было серым, но ясным. Холодный ветер с Морозных гор уже касался макушек деревьев, заставляя листву шептать о предстоящем пути.

Мы с Йотаном подошли к опушке, где должен был ждать Гардок. Я натянула капюшон, поправила ремень с кинжалом. Йотан молчал, но взгляд у него был собранным. Он знал: дорога будет опасной.

Гномы появились из тени деревьев беззвучно – как будто выросли из самой земли. Во главе шёл Гардок – плотный, крепкий, с бородой, заплетённой в кольца. За ним – трое спутников: двое воинов с топорами и один с арбалетом.

– Лина, Йотан, – гном кивнул коротко. – Вы пунктуальны. Это хорошо. В глубинах с опоздавшими не церемонятся.

– Мы готовы, – сказала я.

– Готовы, – буркнул он, – это вы сейчас. А через день будете молить о выходе обратно.

Он оглянулся на спутников, затем вынул из сумки небольшой деревянный ящик, обитый медью. Я почувствовала – от него шёл странный, едва уловимый магический фон. Лёгкое покалывание под кожей.

– Это он? – Йотан нахмурился.

– Зачарованный эльфийский артефакт. Найден в старых шахтах. Его нужно доставить к одному из кузнецов Орзаммара, он – один из немногих, кто умеет с ним обращаться. Потом – я прикажу своим сопроводить вас к спуску в Глубинные тропы.

Груз – не ваша забота. Но… если его заберут – считайте, вы нам больше не нужны.

– Что он делает? – спросила я.

Гардок пожал плечами.

– Я не спрашиваю у металла, как он дышит. Но говорят, внутри – ключ к древнему механизму, что спрятан где-то в нижних шахтах.

Мы переглянулись с Йотаном. Он протянул руку – твёрдо, без слов. Гардок пожал её, словно запечатывал не просто договор, а клятву, вырезанную в камне.

– Договор есть договор, – сказал гном. – Теперь желаю удачи. Внизу она редкость. Берегите друг друга.

Я молча кивнула.

Мы пожали руки, обменялись последними взглядами и пошли каждый своей дорогой.

Гардок с гномами свернул в сторону Редклифа – туда, где их путь заканчивался.

Наш же – только начинался.

Мы с Йотаном направились к северу, туда, где уже маячили склоны Морозных гор.

Воздух стал холоднее, шаг – настороженнее.

И артефакт в моей сумке – как будто стал тяжелее.

Тишина перед бурей редко бывает столь красивой.

Мы шли лесом – цепочкой, как и полагается тем, кто не хочет оказаться лёгкой мишенью. Йотан шагал первым, то и дело бросая взгляды на листву и следы под ногами. Я держалась чуть сзади, следя за тишиной леса.

– Этот путь ведёт через старую древесную просеку, – говорил он шёпотом. – Но за последние месяцы его всё чаще тревожат твари. Они выходят из-под земли… и не всегда возвращаются туда же.

– Порождения тьмы? – уточнила я.

– Да, – ответил Йотан. – Готовься. На таких только сила, воля и кровь.

Я не успела спросить больше.

Из зарослей слева раздался треск, и в следующую секунду из кустов вылетело двое генлоков. Один с окровавленным топором, другой с длинным ржавым копьём.

Йотан резко поднял руку. Магия вспыхнула на ладони – алое пламя, вырвавшееся кольцом.

Первого генлока отбросило в дерево, но он поднялся, завизжав. Второй метнул копьё – я увернулась, и оно вонзилось в землю рядом.

Я бросилась вперёд. Клинки в обеих руках. Первый удар – в бок. Второй – под рёбра. Генлок захрипел, кровь брызнула мне на лицо. Его тело рухнуло, ещё дёргаясь.

– Слева! – крикнул Йотан.

Из зарослей показались ещё трое. Один – порченный труп, воняющий разложением, лицо – пустая маска боли. Йотан бросился ему навстречу.

– С этим я сам! – крикнул он.

Он поднял руки, кровь выступила на пальцах. Земля под ногами вурдалака вспучилась, схватила его корнями, вырванными изнутри самой почвы. Вурдалак заорал и вспыхнул, словно загорелся изнутри.

Когда всё стихло, мы дышали тяжело. Йотан вытирал кровь с губ.

– Первый бой, – хрипло сказал он. – Первый… но точно не последний.

Я молчала. Но внутри всё сжималось. Бой едва начался – а кровь уже звенела в ушах.

Дальше путь вёл через заболоченный овраг. Листья здесь свисали низко, вода стояла в лужах, а запах был густой, сырой – как перед смертью.

– Что-то здесь не так, – тихо сказал Йотан, замедляя шаг.

Не успел он договорить.

Из-за деревьев вырвались несколько порождений тьмы. Сначала виднелись испорченные доспехи, затем шлем, затем – вся туша. Трое генлоков, один с шипастой булавой, двое – с когтями, выточенными из костей.

– В сторону! – крикнул Йотан, отбрасывая меня за плечо.

Я перекатилась в сторону, в тот момент как один из когтистых рванул вперёд, с шипением, глаза – пустые, залитые тенью. Йотан выхватил кинжал, другая рука уже наливалась багровым свечением. Кровь – его сила и его плата.

Я метнулась вперёд. Первый удар – по бедру генлока. Твёрдая плоть, но я прорвалась. Второй удар – по руке. Меч звенел, металл гудел от напряжения.

Йотан взвыл, и земля под ногами одного из порождений затрещала. Кровавые корни вырвались из почвы, схватили его за ноги, потянули вниз. Существо заорало – и затихло, когда спазм прошёл по его телу.

Но третий был быстрее.

Он схватил Йотана за плечо, когти вонзились в плоть.

– Нет! – крикнула я, бросаясь на него.

Клинок ударил в шею. Кровь брызнула на меня горячим фонтаном. Генлок зашатался, и я вонзила второй клинок в его череп, до самой рукояти.

Тишина. Только тяжёлое дыхание. Я тряслась – от боли, адреналина, страха.

– Ты цел? – выдохнула я, подползая к Йотану.

– Плечо… – он стиснул зубы. – Но жить буду.

Я оторвала кусок плаща, прижала к ране.

– Нам надо уходить. Пока не пришли другие.

Он кивнул.

Мы ушли, оставляя за собой дымящийся след из крови, грязи… и выживания.

В этот раз нас застали врасплох. Напали резко, без предупреждения – и это могло стоить нам жизни.

– Чёртова тварь… – проворчал Йотан, шатаясь, придерживая окровавленное плечо.

– Живой – и хорошо, – ответила я, стирая с лица чужую кровь рукавом. Сердце билось, будто хотело вырваться наружу.

К полудню мы вышли к каменным уступам. Морозные горы были близко – воздух холодел, пахло снегом и каменной пылью. Под ногами скрипел гравий. Мы поднялись по узкой тропе, извивавшейся между скал, как змея, когда на хребте показались тени.

– Засада! Сверху! – закричал Йотан, хватаясь за кинжал.

Они катились по склону, как волны – трое генлоков, один с длинным топором, второй с зачарованным щитом, третий – с когтями. За ними – эмиссар, хромающий, но не менее опасный. Его глаза светились тьмой, он шептал проклятия, и воздух сгущался.

– Осторожно! – крикнула я, отбрасывая капюшон.

Я встала перед Йотаном, клинок в руке отражал тусклый свет. Первый генлок бросился на меня – я встретила его удар, скользнула вбок, ударила в бок. Откат – ещё удар. Он застонал, пошатнулся.

Второй подскочил с фланга – я поднырнула под его щит, вонзила меч в горло, кровь брызнула фонтаном, горячая и густая.

Эмиссар тем временем шептал слова, тень вокруг него собиралась в клубящийся вихрь. Я почувствовала, как магия поднимает мне волосы на затылке.

Йотан не растерялся. Он поднял с земли осколок камня и метнул его – точно в лоб эмиссару. Вспышка. Концентрация заклинания сорвалась, и маг с воем рухнул вниз, исчезая в пыльной пропасти под нами.

Мы остались стоять среди трупов, у подножия скалы. Дыхание вырывалось из груди, руки дрожали.

– Они чувствуют нас, – прошептала я. – Чуют, что мы несём.

Йотан медленно кивнул.

– И это только начало.

К вечеру небо затянуло свинцовыми тучами. Воздух стал влажным, и даже лес казался тише обычного. Мы шли уже долго, каждый шаг давался тяжело – не от усталости тела, а от усталости души. После боя казалось, что сама земля смотрит на нас настороженно.

– Нам нужно укрытие, – хрипло сказал Йотан. – Здесь слишком открыто. Если нападут ночью – шанса не будет.

Я кивнула, оглядываясь.

И вскоре его нашли.

Полуспрятанные среди корней старых деревьев, обвитые плющом и мхом, виднелись руины. Остатки колонн, рухнувший купол, стены из серого камня, потрескавшиеся от времени. Когда-то здесь, возможно, был храм или сторожевая башня. Теперь – только развалины, забытые всеми.

– Подойдёт? – спросил Йотан, прислушиваясь к тишине.

– Лучше, чем спать под открытым небом.

Мы вошли вглубь. Внутри пахло влажным камнем, плесенью и давно потухшими кострами. Судя по остаткам угля в одном из углов, здесь кто-то останавливался до нас – может, бродяги, а может, такие же, как мы.

– Я разожгу огонь, – сказал Йотан, доставая кресало. – Поспи немного. Я посижу на стрёме.

Я не спорила. Спина ныли, руки были в ссадинах, и каждая мышца кричала о покое. Мы устроились в полуподвальном помещении, где ещё держалась часть потолка. Йотан сел у входа, держа кинжал на коленях, а я завернулась в плащ и легла, прижавшись к тёплому камню.

Последнее, что я помню – треск огня и дыхание Йотана рядом.

И шёпот ветра сквозь трещины старых стен.

Утро пришло слишком быстро.

Я проснулась от резкого щелчка – будто кто-то задел сухую ветку. Йотан уже был на ногах, глаза прищурены, ладонь тянется к клинку.

– Кто-то рядом, – прошептал он. – Слышишь?