Пантера 1-6. Часть третья. В плену у пространства-времени

– Сейчас!

Сейчас так сейчас – терять нечего, боятся подляны нет желания. Ната с Лизой подали пример друзьям: отвинтили крышки и принялись большими глотками опустошать сосуды с ароматно-обжигающей жидкостью. Приятное тепло с последней каплей охватило тело, волны энергии разлились по каждой клеточке, выветрили усталость и апатию, наполнили смыслом жизни…

– Вот ничего себе! – восхитился произведённым эффектом Корис, последним допившим божественную сансару и отдавшим бурдюк в хозяйские руки. Он сбросил под ноги опостылевшие меха, поскольку стало очень жарко в них, глянул на сотоварищей – они во всех действиях опередили его. – Я чувствую себя богом… – начал он возбуждённую тираду и наткнулся на Наташин пальчик, прислонившим его к своим губам – тихо!

Она чувствовала – как и все, испившие чудодейственный напиток – тоже самое, но сумела усилием воли сдержать эмоции, охватившие её: вместо хмеля – повышение тонуса до вершин Джомолунгмы, вместо сонливости – непреодолимое желание сразиться со всем войском Бэрайи. Лишь бы не отпустило до победы над оными – али поражения. Потом – задача двадцатая.

Пантера вынула аккуратно с потаённого карманчика, с внутренней стороны лифа, величайшую драгоценность Винэру и его же величайшую погибель – таинственный «ключ»-артефакт в форме миниатюрного дротика для духового ружья, опустила в протянувшуюся широкую ладонь Хранителя, тут же сжавшего её в кулак и сложившего заботливо куда-то во внутренние отделы плаща. Его лицо неожиданно смягчилось, чуть расслабились и повеселели неофиты, до конца не верившие в благополучное возвращение второй половинки.

Хранитель заговорил неожиданно, мрачновато и печально, с неотвратимостью рока, сбив с гостей эйфорию всемогущества, заставив тем их напрячься:

– Бэрайя-маг начал кампанию значительно раньше ожидаемого. Он уверенно почти седмицу оттесняет по всем фронтам войска Дейча и его союзников. Причём, не спасают положения ни знаменитые легионы, ни маги. Другие расы и разумные порождения магии не принимают участие в сражениях, предпочитают оставаться в стороне. Возможно, ждут финала, дабы уничтожить ослабшего победителя, кем бы он ни был – хотя я надеюсь, что суждение правления ошибочно. Наверно, впервые в жизни этого страстно желаю.

– Тогда чего мы ждём? – вспыхнула возмущённо Пантера. – Пора отправляться, ведь путь не близок и пролегает через Ничейные земли! – её друзья были того же мнения.

За спинами почти враз заголосила команда «Грозы», устремилась на верхнюю палубу, показывая вниз по течению.

– Их мы ждём, – невозмутимо ответил монах и издал в небо красивый тонкий переливчатый свист.

Странники несказанно обрадовались и одновременно удивились: по реке, выплёскивая волны на оба берега, высоко задирая колени, синхронно размахивая руками, на бешенной скорости бежали «големы»! Бирюзовые глаза излучали яркий свет, то и дело в паническом страхе из воды выскакивали серебристые рыбины, иные уже дёргались на снегу, замерзая и задыхаясь. Не понимал и норд – вторую половину странствия каракка летела по волнам гораздо быстрее, соответственно двойка должна была отстать от неё примерно на сутки. Или опять латенландцы поспособствовали?

Недобежав тридцати осаньи до судна, не замедляя шага, «големы» по косой выпрыгнули на левый берег, приземлились на руки, прокатились через голову по спине, оставляя в сугробах великанские следы. Вскочили на ноги за людьми и замерли, ожидая, как обычно, дальнейших указаний, не удосужившись стряхнуть с себя налипший снег и корки замерзающей воды от верха голеней. Какие же они гиганты!

И по пояс в море колоссы производили впечатление, однако во весь рост, на суше – люди с нагами на их фоне выглядели мелкой тлёй. Настоящие атланты из древнегреческой мифологии, держащие на плечах небо.

– Дорогой Гральрих, – призналась Лизавета, разинув ротик, – ты величайший маг на Винэру! Таких не было, нет и не будет!

Смущённый от похвальбы виккелец потупил скромно очи «як красна девица».

– Присоединяюсь к твоим словам и преклоняюсь пред необычайнейшим талантом всех времён и народов, – согласился Хранитель и, действительно, чтобы дело не разошлось со словами, повернулся к стихийцу, прислонил ладонь к сердцу и отвесил низкий поклон. Не опозорили учителя и ученики. Норд не знал, куда себя девать – никогда так открыто им не восхищались. – Гральрих, мне нужно, чтобы ты открыл ментальный доступ к ним для меня, – и, встретив недоумевающий взор, пояснил: – Я отправлю им направление маршрута: в море они тебя чувствуют, поскольку сам не отрывался от моря – на суше же обязательно потеряют.

Путники недоуменно нахмурились, в зрачках заплясали искорки ярости.

– То есть? – сделав шаг вперёд, холодно вопросила Ната.

– Элементалы (?) чересчур медлительны. Вас доставят по воздуху они – за сорок пять часов, – он указал пальцем за свою спину.

Из-за плеч титанов выскользнули шесть белых молний, пролетели над их головами навстречу друг другу, сделали крутой разворот и стали возвращаться к людям, снижая скорость и высоту, приземлились в ста локтях на снег, с обеих сторон, побрели неуклюже к ним, опираясь при ходьбе на задние перепончатые, с крючковатыми когтями, лапы и согнутые крылья с натянутой на них тонкой оперённой кожей. Туловище птичье, позвоночник оканчивается стреловидным хвостом-балансиром, над широкими бледно-синими, с вертикальным ромбовидным зрачком, глазами короткие треугольные рожки (или костяные пластины?), морда сильно вытянута, заканчивается роговым клювом, из краёв челюстей наружу топорщатся кривые зубы (наверняка имеются и внутренние ряды зубьев). Клювами они ткнулись в напрягшихся путников, внимательно, с явными проблесками ума, и изучающе разглядывая их.

– Какая интересная «птичка»! – первой пришла в себя Талесса, медленными движениями коснулась кончиками пальчиков кожи за клювом, сторожко провела по ней. Она дрогнула, когда летун громко засопел, выпуская из шевелящихся ноздрей горячие облачка пара, частью замерзая на морозе кусочками льда на коже амуниции, зрачки опасно расширились, жёстко вперились в неё. Её показалось, что латенландский айсптер чего-то ждёт от неё, каких-то определённых действий.

Нагини сосредоточилась на нём, на взгляде его, припоминая о них всё, что знала… И вдруг обрадовано растянула чувственные губы в улыбке, радостно выкрикнула друзьям:

– Смотрите драконам прямо в глаза без страха и агрессии!

Сама же провалилась в густую холодную серебристую паутину нервных волокон, окончаний и узлов, невидимо поднялась, заскользила по отдельным «ниточкам» в неопределённом и неопределяемом направлении. Точнее не было ни здесь, ни привычных сторон света – только сия нейронная сеть, она на ней – и чёрная пустота повсюду, где нет сети. Так было недолго и небыстро – так было вне времени – нагини обнаружила полыхающий и пульсирующий красным отросток с шевелящейся сетью нитей, тянущихся к ней, зовущих и манящих. Озябшая Лесса вначале засомневалась, неведомым образом затормозила скольжение, однако нечто (или некто) толкнуло её в спину мягко и настойчиво. Неудержавшись, добежала на ногах до «бутона»: нити, ударяя её биоэлектрическими разрядами, обхватили прочно тело. Отросток зазеленел, от него зелень начала распространяться по всей паутине, нагреваясь…

Таля обнаружила себя на левом берегу канала визжащей, с широко распахнутыми изумрудными глазами и разросшимися до предела зрачками. Её дракон приглашающее развернулся правым боком, для большего удобства наклонил его, отставив, насколько возможно без нарушения устойчивости, правее и назад крыло. Оказывается, на спине установлено седло с фиксирующими креплениями без паланкина или хотя бы со шторками и навесом: насколько знала девушка – на высоте значительно холоднее, чем на земле. Айсптер повернул к ней морду, а умный взгляд без слов вопрошал: чего медлишь? Только умерив тяжёлое дыхание и бешенный сердечный ритм, оные вновь зашкалили от возбуждения, когда она взбиралась по скользким гладким чешуям, меж коими рос мягкий тёплый подпушек. Айсптер клювом помог ей взобраться на спину, поочерёдно утыкаясь то под подошвы босых ног, то упругие ягодицы.

Хранитель едва заметно довольно озирал картину приходящих в себя – после нейронно-эмоционального взаимодействия разных биологических видов – гостей. Хвала богам – латенландские айсптеры позитивно приняли всех – а могло быть гора-аздо хуже! Эти летуны очень своевольны и свободолюбивы, дрессировке не поддаются с рождения (живородящи по объективным причинам), никогда полностью не подчиняются и сильнейшим природным магам, но от симбиотической связи не часто отказываются: для такого сложного неизученного процесса предполагаемый друг должен соответствовать качествам, поддающимся только драконьей логике.

– Большой латенландский айсптер или ледяной дракон Латенландии, – буднично сообщил Хранитель, – отличается от северных айсптеров Виккелы, – кивок в сторону норда, – не только внешним видом и габаритными размерами – но и общительностью. Они готовы сотрудничать с представителями различных рас лишь на своих условиях – и мы на это идём по многим причинам.

Земля под ногами легонько завибрировала: за разговорами старший монах не забыл отправить ментально навигационный маршрут «големам» – Гральрих сиё «увидел» и отправил по последнему их месту назначения. Элементалы развернулись на пятках и потопали в Дейч – через Ничейные земли. Отличные бойцы, однако северянин создавал около двух седмиц назад для одной-единственной цели: у острова Погибших Кораблей уничтожить две вражеские каракки, захватившие «Грозу морей» и убившие нагуалей – то есть, рано или поздно они «выдохнутся» и рассыпятся на составляющие себя (песок, камень и отчасти водоросли и морская соль). А спасла их Пантера, предчувствовавшая новое нападение пиратов, потому пришлось продлить магическую жизнь. Сам норд никогда себе не принадлежал до конца, всегда кто-то управлял его судьбой с рождения: мама с папой; наставники по стихийному колдовству в объединённом храме Сатурну и Руме, духовные учителя и, разумеется, правящая Ледяной страной чета. Он отличный Повелитель Стихии Земли и исполнитель чужой воли, даже научился создавать разнообразные порождения, а до того зачаровал под себя нейтральный нагийский посох, но не догадался из-за нехватки самостийного опыта использовать элементалов в долгосрочной перспективе.

– Вы отправитесь на айсптерах верхом, – продолжал между тем Хранитель, – но пообещаете мне лично, что, как только достигнете поля брани, невредимыми отправите их обратно в Латенландию – и в битве их использовать не станете! – взгляд оставался спокойным, а в голосе проскользнули нотки… просьбы?

– Мы понимаем огромную ценность ледяных драконов для страны, потому не злоупотребим оказанным нам доверием и не опорочим законами гостеприимства! – кинула в нетерпении возбуждённая Натали – побывали в гостях, пора бы и честь знать!

Айсптеры, ощущая кипящий адреналин в крови симбионтов, заразились тем же: подняли туловища, твёрдо опёршись на крылья, развернулись предположительно в сторону Ничейных земель, повернули один глаз синхронно к седокам, как бы вопрошая – мы летим али будем выпаривать яйца на снегу?

– Помните: айсптерам нельзя приказывать – но можно просить! – предупредил на последок старший монах.

Путники помахали ладонями команде «Грозы», всё это время с любопытством наблюдавшей с борта за берегом и не торопясь поднять трап. Они дружно замахали в ответ.

– Прощайте, друзья! – выкрикнула Элиза. – Благодарим за тепло, теплоту и радушие, оказанные нам!

– Прощайте и вы, друзья! – прочувствованно прошептал Вишну – а сердце защемило от глухой тоски.

Очень жаль, что они всего лишь гости на Винэру – да благословят их все боги мира! – ежели одолеют ворога, то навсегда покинут сию планету. А они так много сделали для неё, невзирая на препятствия, творимые недругами.

Латенландские драконы оттолкнулись от утоптанного снега, неуклюже замахали крыльями, дёргая при этом всем телом, за несколько секунд поймали баланс – передние конечности «нащупали» восходящие с земли потоки, взмахи выровнялись, тряска прекратилась и айсптеры начали плавный изящный подъём. Скорее всего, без всадников они взлетают быстрее и сноровистее.

По мере удаления объекты уменьшались в размерах, а география, наоборот, расширялась, обнажая новые и новые достопримечательности – и теряя из виду по мере набора высоты. Вот уже видно несколько русел дельты, льды Латенландского моря.

Набрав же высоту, «птахи» несколько раз ударили крыльями и устремились в путь-дорогу, оставляя позади два-три десятка лиг пространства. Когда заканчивалась ничейская часть дельты, у крайнего левого русла зоркая кошка узрела невозможное – крупный город, обильно освещённый чем-то вроде виккельских люминофоров. Она призадумалась: значит, разумная жизнь в своеобразной зоне отчуждения не ограничена двумя посёлками в Южном Коридоре. Теперь в её душе высеялось зерно сомнений: так ли уж пресловутые Ничейные земли ничейные? Почему бы на них не обитать, к примеру, настоящим оборотням, дриадам, эльфам, северным ламиям, вампирам, разновидностям готрельских и персейских драконов и прочим разумным существам, некоторые из коих «вымершие» тысячу-две лет назад и более? Это люди разучились уважать, любить и принимать природу во всём её великолепии, грубо отчуждаясь от материнского лона – другие расы могли остаться благодарными сынами и дщерями. Даже многие представители технократичных землян пытаются вернуться к чистым истокам матери-природы, кто-то успешен в этом предприятии. К примеру, Ната краем уха слышала о появлении в некоторых бывших советских государствах родовых поместий и поселений.

В целом путники настроены позитивно. Ещё немного – и странствия закончатся для всех. Князь Ундерман внутренне кипел, не смотря на лютый холод и встречный ледяной ветер. Он отчаянно боялся, что в мире живых не увидит, не обнимет горячо ни свою семью, ни вьенцев. Он не верил в то, что Бэрайя-маг, начав кампанию протии винэрцев, позволит лесным поселениям и дальше существовать: скорее всего, они стали частью проклятой армии. Единственное, что ему остаётся – убивать врагов и крошить, крошить и убивать, пока сам не свалится от тяжёлой усталости замертво или неприятельского клинка. После чего с радостью воссоединится с близкими по ту сторону моста. В том, что останется лежать костьми на поле боя, Клармаркай ни на секунду не сомневался.

Также, как и Банцемнис. Только, в отличие от друга, присутствовал в прекрасном расположении духа, ничто не могло заставить его унывать – в том числе будущая собственная гибель. Ведь отдаст свою жизнь во имя всеобщей жизни в подлунном мире. Корис верил – Бэрайя северные страны почти наверняка сравняет с лицом земли, но нагасарцы ему не по зубам. Не любят наги чужаков – но если мирян принимают в свои ряды, то агрессоров беспощадно уничтожают, весьма эффективно не раскрывая собственных тайн более двадцати веков. Даже бескомпромиссные, жестокие и наглые лапаротомы не смеют вторгаться в их земли безнаказанно. Хотя… За три с половиной весны многое могло измениться не в лучшую для людей и нагов позицию. Да что там – сиё и произошло: Бэрайя-маг развязал войну до спрогнозированного южанами срока! В общем, умирать за стоящее дело не страшно, – куда страшнее, если гибнешь заведомо бессмысленно.

Да здравствует божественная сансара и те, кто её изготовляет! Трансмутанты ввиду своих биологических особенностей гораздо устойчивее людей к различным неблагоприятным условиям, в том числе к контрастным перепадам температур, а после выпитой сансары и вовсе потеряли чувствительность – как минимум – к так называемым «гиперборейским» (для сравнения, на Земле – «сибирским») морозам. При том, что северный полюс намного холоднее и суровее южного. Лиза восхищённо высматривала инопланетные для неё ландшафты с высоты птичьего полёта или выше. Тундра, лесотундра, леса, луга на многие сотни лиг простирались на равнинах, иногда небольших всхолмиях, однако ничего, похожего на описываемые друзьями горы в Дейче и Ледяной стране. Она кратко побывала в Жреческих (или Шамановых) и не успела впечатлиться из-за страшной спешки: Птерис получила от тамошнего горца (кажется, его звали Муэрто) необходимую им помощь и группа тайком отправилась через Пограничье в таинственные неизученные земли, на тот период сильно сомневаясь, что когда-нибудь вернуться домой. Дорога в Запретные земли – дорога без возврата. Так считали и считают до сих пор «северные варвары».

Те, кто выживали в тот период, пока их не встретят разъезды, в основе своей не стремились к возврату, особливо познав прелести нагасарского быта. А змеелюди вовсе не столь отвратительны – если не сказать больше – как их описывали древние легенды и мифы, дошедшие до нынешних дней. Талесса знает об этом не понаслышке. Сама же, никогда не бывавшая до сего момента даже в Латенландии (хоть та и доступна до некоторых пределов для нагасарского присутствия и поклоняется тем же богам), с той же жадностью, что и оборотни, наблюдала за мелькающими под брюхом дракона суровой природы в светлое время суток. Ночью возможно любоваться звёздами али облаками над головой, расположенных настолько близко к всадникам, что, казалось, протяни ладонь – и дотянешься.

После почти двух суток беспрерывного полёта, утром, шесть ледяных драконов пересекли знаменитые гряды Рудничных гор, точнее, южные их оконечности, миновав за указанное время Ничейные земли, Гранулиду и Алексию. Они вторглись в воздушное пространство Дейча, низко пролетели над Тарбосом, угрюмо готовящемуся к жесточайшей осаде за всю свою историю, напугав до смерти горожан. Летуны уверенно держали курс к Гольденготту, памятному по первым робким шагам Звёздных Вестников на Винэру. Сотни тысяч воинов-людей по всем фронтам уступали превосходящему количественно и силой противнику, напористо и бездушно выдавливающему живые войска на восток и юго-восток, к Алексии, и на северо-восток, к столице.

Здесь бок о бок сражались отчаянно народы всех северных стран. Было заметно, что они смертельно устали и бьются с ворогом не одни сутки, однако сдаваться и бежать не стремились, поскольку от такого недруга надолго нигде не скроешься, от него невозможно спрятаться и за спинами товарищей не отсидишься. Камнецы, бароги, скелеты, мертвецы неумолимо теснили живых, проливали море горячей крови, парящей в лёгкой прохладе осеннего воздуха, проходили по трупам, безжалостно добивая раненых – они-то не ведали ни усталости, ни страха, ни эмоций, всего лишь выполняя поставленную им свыше задачу: умерщвлять всё живое, атрибуты человеческой цивилизации разрушать до основания. Под натиском проклятых уже растерзаны и сравнены с лицом земли Готен и Тарбагоре, вот-вот падёт Гольденготт. Людям крупно повезло в том плане, что у Бэрайи не имеются в наличии летуны, в противном случае исход битвы был бы предрешён до сей кампании. Вряд ли Хранители успели бы разбудить Предвечного, поскольку к столь рискованному событию нужно готовиться не один год – ежели пережиток несоизмеримо более дремучего прошлого, чем Кричащие Духи, выйдет из-под контроля латенландцев, весь мир, в буквальном смысле, будет ввергнут в пучину хаоса. Даже все боги – северные, южные, Старшие, Младшие – вместе взятые не управятся с древней тупой силой.

На данный момент Хранители или объединили мощь двух половинок артефакта, или близятся к завершению. А это значит, что, самое позднее, Предвечный появится на ратном поле через пять-шесть суток. Мучительно долго, но другой возможности уравнять шансы противостояния не предвидится: люди-то теряют живые силы, а Бэрайя, напротив, увеличивает напор за счёт павших, присоединяя оных к армии мертвецов. Даже если винэрцам удастся сокрушить готрельское зло, новый мир не будет прежним. Скорее всего, изменится и политическая карта континента.

Собрав более, чем достаточно информации о проклятых и общем рисунке боя, Пантера послужила примером другим седокам. Она вошла в крутое пике, резко спускаясь вниз, заприметив наиболее крупное скопление опаснейших противников – камнецов, кои почти не имеют потери. Драконы севера издали коллективный, закладывающий уши, пронзительный дикий визг, привлекая всеобщее внимание к себе. Разумеется, северяне не сразу разобрались – радоваться неожиданной помощи или дрогнуть и описаться от нового, воздушного, ужаса. Немногочисленные живые враги поняли сразу – дело принимает дурной оборот для них, покуда Бэрайя никогда не заявлял о летучих формациях. Мёртвые тоже, как ни странно, отвлеклись, подняли глазницы кверху – видимо, сам их создатель через них рассматривает нежданных айсов.

Айсптеры задрали морды, словно набирали воздух в лёгкие (в некотором роде так и есть), а затем резко опустили, раскрыв зубастые пасти и продолжая низкий полёт. Из двух нёбных желез вырвались смеси, кои при соприкосновении с воздухом родили мощный поток беспрерывного ледяного дыхания, издающий колоссальный рёв. Столбы низкотемпературного пламени прошлись по густым скоплениям, превратив около двух тысяч неприятелей в неоживающие ледяные статуи и проморозив землю под ними на четыре-пять локтей в глубину. Серебристо-голубое свечение потоков поглощало огромное количество кислорода и углекислого газа из атмосферы, кои стремились заполнить образовавшиеся пустоты, с чем, собственно, и связан рёв.

Бромиды из задних напирающих рядов выпустили рои ядовитых чёрных стрел, но те либо не попадали в цели, либо не могли навредить сколь-нибудь толстой нечувствительной коже. Живые стрелки и не пробовали отправить снаряды в догонку, осознавая бесполезность сего занятия.

Поняв, что если могучие создания и не за людей, то, по крайней мере, против проклятых, защитники заметно воодушевились, поборов первоначальный липкий страх, охвативший холодными мерзкими щупальцами души. Тысячи воинов – и их командиры, – узрев внезапную высокоэффективную помощь, с новыми силами и азартными криками набросились на мёртвое воинство, презрев хоть на какое-то время ужас перед неминуемой гибелью. Клинки хищно замелькали в воздухе, с вдвое большей скоростью и ловкостью разя нежить. Им даже иногда получалось опрокидывать каменных выродков и разносить на осколки булавами и палицами их конечности. Люди по-прежнему гибли массами, но впервые с момента начала сражения, пусть и не потеснили недруга, то хотя бы приостановили отступление на гольденготтском участке фронта.

Латенландские айсптеры на восходящих потоках метнулись на недосягаемую для сухопутных высоту. Всадники удалились друг от друга на почтённые расстояния, заложили новый вираж: каждый выбрал свой сектор высадки – пора выполнять договор относительно летунов, то бишь отправлять на родину целыми и невредимыми. Путники заранее обговорили диспозиции появления на ратном поле: простые воины начинают рисунок боя в гуще мрака или в рядах людей, воины-маги приземляются за нашими сражающимися и вначале просеивают ворогов своим бесценным Даром.

Самая трудная задача предстояла Лизавете, как колдовскому «паразиту», охотно и безболезненно для себя использующему чужие энергии, коими всё окружающее пропитано с избытком. Лиза заранее попросила на ментальном уровне прощение у дракона за неудобства, которые сейчас причинит ему. И начала мучительное перевоплощение в боевую звероформу, установив временно меч в ремни седла – в сей жизни женщина с ним не расстанется, пожалуй, ни за какие посулы. Через полторы минуты ускоренной – и оттого вдвойне болезненной – трансмутации айсптер ощутил на себе значительное увеличение веса. Он снизился на высоту двадцати локтей – и Кайя, без опасного для «птахи» отталкивания, схватив клинок, нырнула к толпе прыгучих гинеид. Она на лету отбила удары, прокрутилась на спине, подпрыгнула – меч снизу вверх перерубил, словно тростиночку, один костяк на пополам, затем сверху по косой смела ещё трёх. Элиза победоносно зарычала, на секунду выбив из сотен гинеид магическое на них влияние Бэрайи, заставив оных замереть на указанное время (столько же ушло у готрельского колдуна на восстановление связи со скелетами). Рыжая бестия максимально воспользовалась короткой заминкой, вихрем закружилась в белых рядах, отрубая кисти, держащие мечи, измельчая тварей на окрошку. Сиим феноменом воспользовались и более десятка воинов-людей (большей частью из Серого Легиона). Над черепушками гинеид стало проявляться мерцающее объёмное облако, состоящее из тысяч голодных летучих ершей и бессчётного количества бритвенно острых чешуек.

Самое опасное место выбрала Ната – скопление из более, чем в десять тысяч единиц, каменных големов, столь же медлительных и неуклюжих, как и кошмарные бароги, ползущие под ними. Её симбионту даже не пришлось брать ниже: она шагнула в пропасть, ухватив пальчиками чакрум и тихо проговорив призыв:

– «Трон», ты мне нужен.

Как и всегда, биоустройство отозвалось незамедлительно. Кожа задеревенела, приняла синеватый оттенок. На головы камнецам метеором опустилось тёмно-синее бронированное существо, наполненное грациозной красотой и внеземным изяществом. Твари поспешили атаковать свалившееся на них чудо. Наташа повесила обод на топорщившиеся на животе лезвия, их кистей со звоном выскользнули вторые клинки (перед вызовом она не сняла наручи, оставив те в боевом режиме – «Трон» на время преобразил их в саксон и при этом никуда не делись родные, токмо первые неподвижные, а вторые – выдвижные). Девушка мощнейшим косым ударом раздробила руку двухметровой каменюке, подхватила тяжёлую булаву из неизвестного сплава. Колючее навершие её развалило вначале одну ногу, тут же вторую. Поднырнув под удар сзади, Натали размозжила голову попытавшемуся её ухватить длинными челюстями барогу, двумя взмахами обезвредила несостоявшегося обидчика. Уже вторично Ната приняла тот факт, что наиболее эффективным оружием против камнецов можно назвать то, которым они сами пользуются. Беда в том, что не каждому смертному воину оно по плечу!