Злые и Виновные

Первым из присутствующих, как и всегда, встал Басти́н – их единокровный брат. По его напряжённому выражению лица стало понятно – отсутствие сестры замечено, но чем оно вызвано не знает даже он. Артаур спокойно обошёл стол и сел, поприветствовав присутствующих кивком головы. Лорды степенно вновь заняли предназначенные им места, Бастин же, бросив беспокойный взгляд в сторону дверей, слегка задержался, но в конечном итоге тоже занял положенное ему место.

В ожидании сестры Артаур внимательно рассматривал тех, в чьих руках находилась власть над Таверраном. В первую очередь постоянные советники, находящиеся при дворе Сабуи неотлучно, так называемые «Три кольца»: Бастин Туш, Аурит Собит и Брок Собит. Пропихнуть Бастина, королевского ублюдка, на это место было непросто, но почти семь лет назад, после своей коронации, Артаур был полон новых идей, для воплощения которых ему требовался верный сторонник. Довольно своевременной оказалась кончина Евгении Собит, верной сторонницы его матери, освободившей это вакантное место. Марэя откладывала новое назначение, ведя очередные подковёрные интриги и подыскивая лояльного себе человека. Единственное, чего она не предусмотрела – оголодавшего до власти сына, только-только получившего практически неограниченную власть. Итогом её недальновидности стал новый советник, ставший идеальным сподвижником для молодого короля. Артаур любил своего брата ещё в детстве, когда они вместе учились обращаться с оружием, в юношестве, когда они вдвоём впервые посетили бордель, разумеется, инкогнито, любил его, когда доверил ему место в совете, несмотря на неприкрытый гнев матери и любил его сейчас, когда даже родная сестра позволяла себе проявить к королю открытое неуважение.

Аурит Собит, младший сын двоюродного деда Артаура, бывшего Серебряной короной, и, по совместительству младший брат казнённого Малаша Собита и скончавшейся Евгении. Он, так же, как и сестра, поддерживал Марэю, пусть открыто об этом и не объявлял. Сейчас мужчина, у которого уже начала пробиваться седина, спокойно продолжал сидеть на своём месте и взирать на короля открытыми и ясными глазами, как человек, которому нечего стыдиться в своей жизни. Что странно, учитывая его-то должность и накладываемые на него, в связи с этим, обязанности.

Далее шёл Брок Собит, пожилой, но всё ещё здоровый как медведь. Мужчина, в отличие от своего соседа, всем своим видом выражал недовольство и раздражение. Хмурый тяжёлый взгляд был прикован к пустующему креслу. Его условная поддержка Артаура во многом базировалась лишь на его конфронтации с королевой Марэей и это важное уточнение всегда висело в воздухе между мужчинами. После трёх колец за столом располагались Верховные лорды – представители влиятельнейших и богатейших семей Таверрана: До́миий Клеристиа, отец Вивен; Майхе́ль Раскозо, дядя нынешних Золотой и Серебряной корон, при этом будучи не на много старше самого Артаура; Эва Ангы́р, вдова с малолетним наследником, оставшимся в родовом замке, Юро́й Ве́стов и Ави́р Ста́жев. Влияние каждого из этих лордов на политику Таверрана сложно было бы переоценить, но, увы, в отличие от Трёх колец, их преданность предугадывать было куда сложнее.

Двери в зал советов отворились, и все присутствующие обернулись на звук. Юная королева девятнадцати лет вошла в одиночестве, как и положено, оставив личную охрану позади – оружие на совете дурной тон. Её походка была легка и уверенна, а взор был устремлён прямо на брата. Какие мысли таились за ним угадать было невозможно, но тёплая улыбка, украшающая спокойное лицо, давала подсказку о хорошем настроении владелицы. Все лорды, включая Бастина, вновь поднялись со своих мест, приветствуя свою правительницу. Высокая, стройная, с длинными русыми волосами, заплетёнными в многочисленные косы и с серебряным обручем на челе – она приковывала взгляды и не позволяла сомневаться в собственном статусе. Даже не смотря на не по-королевски скромное платье, преимущественно тёмных оттенков. Как только сестра поравнялась с Артауром, он не удержался и, наклонившись к ней ближе, тихо прошептал: «Ты не изволила торопиться». Ответа на замечание не требовалось – по негласной договорённости между ними, все их пикировки, если они не касались политики Таверрана, оставались лишь брату и сестре, никто третий, даже их единокровный брат, не допускался. Однако, даже не смотря на эту договорённость, во время многочисленных обсуждений в стенах этого зала, знающий куда смотреть уже давно заметил бы, насколько на самом деле напряжены их отношения. Артаур винил в этом мать и её клан, за долгие десять лет нахождения Андрины под их влиянием во Флеко-Ностро, они сделали всё возможное, чтобы вылепить её по образу своему. Воспитать улучшенную версию Марэи Раскозо.

– Я рад приветствовать вас всех здесь сегодня и хочу выразить благодарность за столь скорое прибытие Верховных лордов, – взгляд в сторону Эвы, –…и леди. Не буду долго томить и сразу объявлю причину, по которой я призвал сегодня всех вас, – Артаур поднялся на ноги и кинул на стол слегка помятое письмо. – Вчера мною было получено послание от короля Звёздного пика Димео́ра II Адия, – лица присутствующих, секунду назад бывшие отстранёнными из-за ночи, проведённой в дороге, тут же преобразились. – Из главного, в нём содержится полная поддержка нашей инициативы по сближению и восстановлению древних уз Единой крови. А также приглашение нашей посольской делегации ко двору, – никто из присутствующих не решился высказаться, но по их лицам и быстрым переглядываниям стало понятно, что новость они восприняли с положенным энтузиазмом.

– Поздравляю тебя, брат, – спокойный и тихий голос раздался из-за его правого плеча. Андрина сидела расслаблено, облокотившись о спинку кресла и лишь ладони, сцепленные указательными пальцами на животе, выдавали её особую внимательность. – В конце концов, это именно твоё достижение, – разумеется, она не могла не упомянуть это. «Первый указ». Непреложное право любого монарха Сабуи, только взошедшего на трон. Любое его первое волеизъявление, подписанное собственноручно и заверенное королевской печатью, становилось не просто приказом, но самим Законом. Разумеется, были и исключения – король или королева не могли потребовать того, что напрямую бы навредило членам королевской семьи или бы пошло вразрез с предыдущим приказом соправителя. Подобными указами развязывались войны и заключались миры, отнимались жизни и игрались свадьбы. Первым указом Артаура стало взаимное открытие посольств Таверрана и Звёздного пика. Обсуждение возобновления отношений с остальным Мрай-ат-Алисом в целом, и Звёздным пиком в частности началось ещё при его деде, и активно продолжалось при его матери, а потому многие посчитали его приказ юношеским порывом и доказательством того, насколько юный монарх далёк от истинного положения дел в политике. Очень быстро молодой король доказал всем ошибочность и опасность таких мыслей. Однако же тень, брошенная на его Первый указ, продолжала преследовать его и сегодня. Но Артаур не жалел, и повторись всё снова, он не изменил бы ни слова в тексте указа. Топтание на месте, тянущееся десятилетиями, которое они называли той самой работой по открытию Сабуи миру, не вызывали ничего кроме глухого раздражения и отчаяния из-за собственного бессилия.

Сразу после слов Андрины последовал нестройный хор одобрительных возгласов от остальных лордов. Особенно в выражениях не стеснялся лорд Клерестиа, расписывая каких трудов королю стоило это событие и о каком недюжинном таланте это свидетельствует. Его абсолютно седая голова, при том, что ему было едва за сорок, то и дело вертелась из стороны в сторону, подбивая на похвальбу вынужденных соседей. Подняв правую ладонь, Артаур вмиг восстановил прежнюю тишину, после чего напрямую обратился к лорду Ауриту Собиту:

– Дядя, вы уже доложили мне обо всём, что требуется еще минувшим вечером, повторите всё для остальных присутствующих, – лорд Собит, привыкший к подобному обращению со стороны своего двоюродного племянника, но в первую очередь короля, выпрямился на своём стуле и откашлялся:

– Из Доброй Надежды прибыли не менее жизнеутверждающие сообщения. Наш человек на месте передаёт наилучшие пожелания и подтверждает, что коалиция со Звёздным пиком во главе перешла к активным действиям, опережая собственные же планы. Конкретные причины этого пока не выяснены, но даётся предположение, что это может быть связано с усилением протестного движения в Ивразе, поддерживаемого мрайанскими лидерами – увеличение их активности на юго-восточных границах Санку так же ранее не раз отмечалось. На данный момент нет никаких конкретных доказательств возможного сотрудничества между Звёздным пиком и мрайанцами, однако это бы объясняло их последние действия. А потому наш человек вынужден приступать к плану по пресечению возможного конфликта на данном этапе, – Артаур взглянул на Андрину, и та едва заметно покачала головой. Никто, казалось, не одобрял этого решения, но и никто не мог найти ему разумной альтернативы. Сабуя, готовая выйти в новый мир, не могла себе позволить сразу же нажить себе врагов в лице наминов, а при вступлении в союз со Звёздным пиком, которого они искренне желали, война в Таверран пришла бы неминуемо. А потому уже давно они разработали несколько решений для остановки назревающего конфликта, одно из них и включало вариант, при котором события начнут развиваться слишком быстро. И именно это решение особенно не нравилось Артауру, прежде всего тем, что они будут вынуждены лишить Звёздный пик одного из крупнейших вассалов. Однако монархам Сабуи временами приходится принимать непростые решения и сейчас именно такой момент.

Позволив дяде завершить свой отчёт и выслушав комментарии по ситуации от прочих, король дал слово лорду Броку Собиту:

– Корабли Яго Цевлеса успешно прибыли в Снежен на минувшей неделе, его команда отдыхает и пополняет запасы, готовясь к следующему отплытию. На этот раз целями выставлены прибрежные деревни устья Лиди́ты.

– Лидита? – удивился лорд Вестов, – В последний раз он посещал Карман Ушедших, это почти в двух неделях пути к западу от устья Лидиты, к чему такой скачок? – Брок усмехнулся и взглянул на Юроя Вестова, как на кретина:

– А к тому, уважаемый Верховный лорд, что предсказуемость – один из худших врагов для пирата, коим Яго Цевлес по сути своей и является, а правители Южных земель далеко не идиоты, и уже давно пытаются предугадать возможные цели его следующих нападений. А в том, что нападения будут, они не сомневаются. Надо ли мне вам напоминать, насколько полезен нам господин Цевлес в целом и его деятельность в особенности?

– Достаточно, – Андрина, как и прежде, голоса не повышала, однако разгорающееся раздражение Брока Собита тут же погасло, лишь тяжёлый взгляд, которым он одарил свою королеву, давал понять его мнение касательно прерывающих его. – лорд Собит, предназначение этого Совета – детальное обсуждение планов и стратегии нашего государства. Если объяснение этих самых стратегий Вас так утомляет, Вы уже давно могли бы оставить жизнь при дворе и отправиться в своё поместье на заслуженный отдых, как Вам много раз и предлагалось, – лорд Брок, в секунду покрасневший от гнева, хотел было что-то сказать, но Андрина, не прерываясь ни на секунду продолжила, – Тем не менее мне стоит выразить Вам свою самую искреннюю признательность. Лишь благодаря Вашему опыту и способности к несгибаемому контролю смогла быть обеспечена такая успешная кампания у кораблей господина Цевлеса и его команды. А теперь, если никто больше не обладает сведениями, которые стоило бы обсудить на совете, я бы хотела вернуться к основной теме этого дня. Цель моего брата, которую он разделил с нашими предками, наконец близка к исполнению. Это историческое событие, которое будут помнить еще тысячи лет спустя, а потому сейчас особенно до́лжно нам быть осторожными и внимательными. В особенности того, что будет касаться нашей посольской делегации. Кто будет представлять весь Таверран и не просто производить хорошее впечатление, но и отстаивать наши интересы, если того потребует ситуация? Не стану скрывать, я уже размышляла над этим и, полагаю, теперь имеет смысл поделиться результатами этих размышлений. Призывая в свидетели богов нашей крови, последовавших за нею через великие воды к новым неизведанным землям и призывая в свидетели Мею, мать единения, встретившую нас здесь, я, Андрина Собит, Серебряная корона Сабуи и королева Таверрана, назначаю себя на должность посла.

«Нет!» – этот отчаянный выклик так и не сорвался с губ Артаура, разбившись в мыслях и нахлынувшем испуге. Еще до того, как Андрина произнесла роковые слова, он понял к чему она ведёт. Зачем? Зачем она это делает? Неужели она не понимает, в какое опасное положение ставит себя, покидая двор. Опять. Он молча рассматривал свою сестру, молчали и остальные, не решаясь высказываться вперёд своего короля. Конечно, она умна, воспитана, в должной степени упряма и хитра, но Артаур и в страшном сне не смог бы представить её послом. Монархи Сабуи никогда не покидали Таверран, им должно править здесь, сидя в этих самых креслах. Но Андрина уже всё решила, он видел это по её спокойному лицу, по глазам, скользящим от советника к советнику в ожидании возражений или одобрения, по пальцам, всё так же сцепленным на животе. Она действительно уже давно всё обдумала и приняла взвешенное, с её точки зрения, решение. И не поделилась с ним… Потому что он стал бы отговаривать? Потому что пять лет совместного правления разрушили их и без того хрупкое доверие друг к другу? Артаур не знал. Но страх за безопасность сестры постепенно вытеснялся холодным расчётом короля – да, если кто-то и смог бы разыграть карты, полученные при дворе Звёздного пика, наилучшим для Сабуи образом, так это Андрина. А её отдаление от собственного королевского двора ослабит позиции Раскозо и поможет Артауру наконец заняться более тщательным расследованием в отношении еретиков и возможными чистками. Да, её отъезд довольно сильно развязывал ему руки…

– Золотая корона поддерживает это решение, – никто не заметил его смятения, и никто не заметил его облегчения. Всё смешалось внутри него в безумном и быстром хороводе так сильно, что определить хоть что-либо и по его лицу, и по его голосу было бы невозможным. Постепенно один советник за другим высказывали своё одобрение вслед за королём. Кто-то ограничивался простым согласием, кто-то рассыпался в похвале рассудительности королевы и её храбрости. Высказались все – кроме Бастина. Тот растерянно переводил взгляд с королевы на короля и обратно, как будто ожидая, что кто-то из монархов объявит о затянувшейся шутке. Андрина, заметив растерянность своего единокровного брата, мягко улыбнулась:

– Увы, за пять лет я так и не почувствовала, что как королева смогла оправдать ожидания своего народа и своей семьи. Корона – это прежде всего долг. Я хочу исполнить этот долг, и я знаю, что в силах это сделать. Кроме того, меня будет утешать мысль о том, что Золотая корона останется здесь, на страже Сабуи и всего Таверрана, – на этих словах Андрина перевела взгляд на Артаура. – Мой брат правил дольше меня, каждый день отдавая в жертву долгу частичку самого себя. Моя жертва – лишь несколько месяцев отсутствия, почти ничто. И лучше я смогу исполнить долг именно сейчас, пока моё сердце ещё не обременено замужеством и материнством.

Артаур внутренне напрягся, готовясь к возражениям со стороны брата, готовясь к словам, которые на самом деле должен был произнести он сам, но так и не смог. И слабо выдохнул, когда услышал ровное: «Поддерживаю». Однако не успел Артаур объявить об окончательном утверждении этого решения, как Бастин добавил, встав со своего места:

– Но королева не может отправится туда одна, с сопровождением из фрейлин и обычных стражников. Состав членов делегации, конечно, должен быть рассмотрен со всей тщательностью, но кандидатура на роль личного охранника Серебряной короны может быть утверждена уже сейчас. Призывая в свидетели богов нашей крови, последовавших за нею через великие воды к новым неизведанным землям и призывая в свидетели Мею, мать единения, встретившую нас здесь, я, Бастин Туш, один из Трёх колец Таверрана, смиренно прошу моих правителей назначить меня на данную должность. – вот теперь Артауру стало действительно страшно. Он не мог повернуть время вспять и отказать Андрине в роли посла, он не мог сейчас отказать Бастину, чья довольно логичная просьба была лишь проявлением вежливости, и… он не мог потерять того, кого на самом деле всю свою жизнь воспринимал, как семью. Со дня смерти отца, он, Бастин, был его единственным другом, доверенным человеком, ближе матери, ближе сестры. И сейчас Бастин впервые выбрал чужую сторону. Артаур резко встал со своего места, уперев взгляд в лицо брата, тот встретил его взгляд упрямо расправив плечи. Бросив резкое «Значит, решено! Совет окончен», хотя хотелось сказать совсем иное, куда более грубое, Золотая корона покинула Зал советов, сопровождаемая звуками отодвигаемых стульев и слов прощания.

Шагая по коридорам замка в сопровождении личных охранников, он пытался успокоить свой разум и тщательно проанализировать всё произошедшее на этом проклятом богами совете. Почему, когда он должен был испытывать чувство абсолютной свершившейся победы и возбуждения от побед, которые лишь предстоит свершить, сейчас он так… выбит из колеи. Нет, нужно отбросить все лишние эмоции и думать, как правитель. А правитель сейчас победил. Отдаление Андрины от двора Сабуи, её работа по налаживанию отношений с королём Димеором, и обеспечение её защиты Бастином, чьё мастерство и на аренах «вольных боёв», и на тренировках было непревзойдённо, успехи капитана Цевлеса – всё это давало лишь преимущества Артауру и Таверрану. Единственное, что смутило молодого короля – молчание Майхеля Раскозо на протяжении всего совета. Какая бы тема ни поднималась, его дядя, прежде не стесняющийся в колких комментариях и продвижении собственных интересов, сейчас совершенно не привлекал к себе внимания. За всё время, проведённое в зале, единственным, что лорд Раскозо произнёс, стало бесцветное согласие с решением Андрины. И этот факт Артауру очень сильно не понравился.

Глава 11. Гермес 5. Сами виноватые

По решению Ахая, мы оставили главный тракт Большого Креста и сделали крюк на пути к цели через Ганеш. Там у Нореи, как аптекаря, были свои подвязки, а путевой лист до Ганеша у неё на руках очень сильно упрощал жизнь хотя бы половину пути. Если вдруг перехватят патрули со стоянок, не придётся выдумывать, что же мы тут делаем. В сам город не заходили, не было нужды, всем необходимым по списку закупились у какой-то старухи, живущей отшельницей. Далее, пробираясь сквозь болота Ганеша, а точнее южных его земель, мы остановились в небольшом, но приличном на вид трактире, и теперь я впервые за долгое время смогла позволить себе наесться досыта. Внезапно проснувшийся аппетит был как нельзя кстати – прямо перед порогом трактира разлилась огромная лужа, отражение в которой заставило содрогнуться. Когда я вообще в последний раз ела? Не помню. Не удивительно, что всё моё существование, кажется, свелось к головокружениям и перебоям в сердце. Скоро вообще зубы сыпаться начнут. За подобными невесёлыми мыслями я обсасывала кость уже третьей по счёту куриной ножки, и медленно обводила пристальным взглядом собравшуюся публику. Что же мы имеем? Для начала наш небольшой, но бравый отряд, состоящий из меня, Ахая и Нореи. Далее хозяин трактира, перелистывающий счётную книгу, его жена, приятная, но немного нервная женщина в платке, которая ни на секунду не задерживалась на одном месте, их дочь и двое сыновей-погодков. Ну а кроме того, пятеро таких же, как и мы, уставших от долгой дороги путников. Всё до умиления спокойно. Если бы ещё не сверлящий взгляд Нореи, придраться было бы совершенно не к чему.

Да, Норее я определённо не нравилась. Ещё от самого Ивраза я ловила на себе её косые недовольные взгляды, терпела цоканье языком и вечно поджатые губы. Поначалу, когда мы только собирались преодолеть городские ворота, да и потом, когда ворота уже благополучно исчезли из вида, я всё списывала на нервное напряжение, к которому моё сопровождение оказалось не готово. Но нет, время шло, а я всё ещё ощущала, как взгляд её чёрных глаз буравит мой затылок. Норее я положительно не нравилась. Удивительно, я же такая лапочка… Всю дорогу ехали на небольшой повозке, Ахай сидел на козлах, а за самой повозкой плелась привязанной ещё одна лошадь. И, хоть расстояние между нами определённо располагало к разговору, Норея не проронила ни слова, не соизволила ответить ни на один, даже прямой, мой вопрос (должна отметить, каждый был задан более чем учтиво). Столько стараний ради перезрелой дряни! Норея была дамой, так называемого, бальзаковского возраста, что, впрочем, ничуть не портило общего впечатления. Смуглая гладкая кожа, чёрные волосы, заплетённые в густую косу, длинная шея и блестящие глаза, обильно подведённые сурьмой – всё это определённо помогало ей выглядеть не по возрасту свежо и даже симпатично. Что же, блядь, я ей сделала?

Вот и сейчас, пока я жевала тушёный картофель, за столом повисло тягостное молчание: Ахай тоже ощущал некоторое напряжение за столом, но, видимо, для него причина не была загадкой, а потому разряжать обстановку он не спешил. Вместо этого мужчина со звонким хрустом поглощал один огурец за другим, любуюсь природой за окном. Погода и правда стояла превосходная, после прошедшего дождя всё купалось в солнечном золоте, птицы уже не пели – они кричали свои трели, захлёбываясь жадным восторгом. О-па, вот и меня на лирику потянуло. Здесь где-то должен быть туалет…

Выйдя на задний двор, я ненадолго подвисла, привыкая к солнечному свету. По приблизительным расчётам, до Доброй Надежды мы доберёмся, учитывая крюк, через трое суток. Медленно, нестерпимо медленно. Я уже и забыла, каково это, жить в мире без автомобилей и самолётов. Чудны дела твои, Господи. Слева раздался какой-то шум. Я дёрнула головой, но беспокоиться оказалось не о чем: на приставленной к стенке трактира лестнице стояла вездесущая хозяйка и обрывала яблоки с растущего вплотную к зданию деревца. Вдруг из глубины ветвей с шумом вылетел голубь, пронёсшись в каком-нибудь сантиметре от женщины. Та вскрикнула, покачнулась, и, не удержавшись на лестнице, полетела вниз. Я была слишком далеко, чтобы успеть смягчить падение, но оказавшись рядом с ней, с облегчением выдохнула: женщина в сознании и шевелится, в попытке подняться. Припав на одно колено, я обняла её за плечи и, с небольшими усилиями, мы обе оказались на ногах. Оглядев пострадавшую, чтобы убедиться в её невредимости, я даже не поняла сперва, что что-то не так. Только где-то в животе неприятно скрутило. У неё не было ушей. Только обожжённые чернеющие дыры. Видимо во время падения узел на платке ослаб, позволив тому незаметно съехать на плечи. Перехватив мой взгляд, хозяйка трактира встрепенулась, и платок вновь оказался плотно повязан вокруг её лица.

– Как это произошло? – я никогда не умела утешать людей, сочувствовала, да, но не знала, как выразить. Всегда казалось, что в словах проскальзывает фальшь. Вот и теперь я нарочно старалась говорить ровнее, буднично, как будто интересуюсь порванной юбкой. Лучше уж так, чем терзать собственную душу, выдавливая из неё по капле общественно принятые эмоции.

– Нет, это… Я сама виновата, – женщина подхватила корзину и начала собирать выпавшие и раскатившиеся по всему двору яблоки. Что, мать вашу, значит «она сама виновата»?

– Ты украла что-то или как? Это наказание? – оставив корзину полупустой, женщина зло посмотрела на меня и, ничего не ответив, уверенным шагом поспешила в дом. Ну да, стоило догадаться, что об этом не принято расспрашивать. Чёрт, Лера, пожалуйста, только не наделай глупостей!

Закончив все свои дела, ради которых я, собственно, и выходила, побрела обратно. Настроение, только-только начавшее возвращаться в норму, вновь получило нож в спину. Воскресения не вышло. Наш выбор – некромантия. С хрустом откусив кусок подобранного яблока (привет понос, глисты и прочие радости жизни), я размышляла о том, как бы ускорить своих спутников. Они явно планировали тут заночевать, что, в принципе, было здравой идеей. Но, чем больше я находилась в этом мире, тем сильнее переживала за девчонку. Будем откровенны, как долго она здесь одна протянет? Ахай и Норея сидели на лавке на улице, о чём-то мило перешёптываясь. Ладно, с «мило» я погорячилась – Ахай был явно чем-то недоволен и отчитывал женщину. Никогда не замечала между ними особо тёплых отношений, но вот только ссор нам сейчас и не хватало. Заметив меня, Ахай замолчал на полуслове и отвернулся, а Норея подскочила на ноги и через секунду оказалась прямо напротив меня. Сморщенный нос и горящие глаза не предвещали ничего хорошего. Интуиция меня не подвела:

– Ты! Это всё ты, дрянь! – шипящий голос девушки неприятно резанул слух. Норея схватила меня за плечо, больно вцепившись в него ногтями. – Почему ты не можешь просто позволить себе сдохнуть?! – за её спиной зашевелилась тень – это Ахай всё-таки решил принять участие в происходящем. Схватив женщину за ворот, он отбросил её от меня, а когда она попыталась вновь приблизиться ко мне, залепил ей звонкую пощёчину. Обычно в попытке успокоить представительниц прекрасного пола этот метод и правда действенен, но бьют несильно, вскользь, скорее для изящной точки в женской истерике. Но Ахай ударил наотмашь, вкладывая в удар не просто своё раздражение, а настоящий гнев. Голова Нореи дёрнулась, из лопнувшей губы брызнули несколько капель крови. Даже по смуглой женской коже можно было заметить, как она побледнела. С ненавистью взглянув на Ахая, она бросилась прочь, внутрь трактира. Я легонько присвистнула.