Тени Хэмлиша

– И что же, доки его даже не остановили?

– В том-то и дело, что они пытались, но он их совершенно не слушал.

– Он жив?

– Да, нам повезло, и он остался в живых. Поэтому я и пришел сюда, за тобой. Пока я буду проверять место, мне нужно, чтобы ты просканировала дока и определила, почему он так резко изменил свои планы.

– Вы же не могли начать расследовать дело, в котором нет убийства, верно? Также вы проговорили, что у нас есть новая жертва, и намекнули, что нам повезло – док выжил. Значит, кто-то другой нет.

Эрсарт усмехнулся, и на его губах показалось даже нечто наподобие улыбки. Он оценил холодную голову Стража и верные вопросы. Это было хорошим началом их деловых отношений.

– Верно. Когда нет убийства, к этому привлекают других законников. Мне же поручают только такие дела. Он убил их главу на глазах у всех, кто вместе с ним зашел в кабинет. Причем после убийства сначала он потерял сознание, а по приходу в себя не понимал, где он и кто он. Его амнезия так и не закончилась.

– Я поняла вас, когда выезжаем?

– Сейчас.

Быстро собравшись, они отправились в нужный им район. Тем более находился он не так далеко. Всего десять минут на карете.

Сидя напротив Леакар в карете, Эрсарт все думал о том, какой демон его дернул при появлении этого дела сразу же отправиться к Стражу. Логических объяснений тому не было, но дар, который просыпался ото сна все больше, подсказывал, что так будет правильнее.

Не зря Эрсарт в свое время был одним из самых сильных законников, который первое время после войны охранял самого короля Кластара, великого Ултана. Мало кто знал, что Ултан во время сражений с ТайЭрами бился бок о бок с Эрсартом, и только увидев своими глазами всю мощь законника, предложил ему службу.

Сила законников была силой порядка, контроля и противодействия хаосу. Они могли видеть магические потоки, их природу и воздействовать на них. Сила Эрсарта же была глубже и сложнее; он не только мог воздействовать и перекрывать потоки, но и подавлять магическую и жизненную энергию.

Чтобы не навредить мирным жителям, в дни, когда не было войн и сражений, Эрсарт глушил свой дар, оставляя только нужные для работы способности. В такие моменты его мысли становились невероятно четкими и быстрыми.

Прибыв на место, Эрсарт показал Леакар кабинет, в котором держали потерявшего память дока. Он оставил Стража в кабинете, но не ушел далеко. Пока он ездил за Леакар, его отряд оборудовал соседнюю комнату так, чтобы можно было слышать и видеть происходящее за стенкой, без обнаружения. Он пока совершенно не доверял ТайЭрке и не был готов оставить совершенно один на один с подозреваемым.

Леакар вошла в небольшую, душную комнату, пропахшую рыбой и старой древесиной. В центре, прикованный к стулу, сидел док. Его глаза были пустыми, взгляд блуждал, словно он видел не этот мир, а что-то совсем иное, запредельное. Тело было напряжено, но душа… Леакар ощутила ее как холодную, обрывочную рябь, словно вода, по которой прошлись мощные волны.

Морана наблюдала из Изнанки, как Леакар приближается к доку. Она видела, как желтые глаза Стража Смерти вспыхивают ярче, как ее зрачки слегка сужаются, когда она настраивается на невидимые потоки. Богиня чувствовала, как Изнанка слегка шепчет в ответ на зов Леакар, как отголоски ее собственной сущности тянутся к беглянке.

Она позволила Леакар прикоснуться к Изнанке, узнать чуть больше, чем та, возможно, хотела. Страж медленно протянула руку. Не касаясь дока, она лишь позволила своим пальцам зависнуть в паре дюймов от его лба. Легкое мерцание воздуха окутало ее ладонь, почти незаметное для обычного глаза, но для Эрсарта, наблюдающего за ней, оно проявилось как мимолетная, еле уловимая дымка, появившаяся вокруг ее руки.

Он прищурился, и сквозь его напускное спокойствие пробился холодный озноб. Это была не просто энергия, это было присутствие Изнанки, той самой бездны, которую он поклялся запечатать. Его собственный подавленный дар завыл, пытаясь вырваться наружу, отвечая на притяжение, что исходило от Леакар. Казалось, кожа стянулась на костях, а в висках застучало так, словно молот стучал по наковальне. Он чувствовал эту холодную, зыбкую, но глубокую энергию, проникающую в саму суть комнаты, и понимал: перед ним не просто женщина, а живое воплощение того, что он ненавидел и что спасал. Ему пришлось сжать кулаки, впившись ногтями в ладони, чтобы подавить позыв броситься на нее или, наоборот, поддаться этой древней силе.

В сознании Леакар начали вспыхивать образы… Она увидела знак на коробке – не глазами, а ощущением, как будто он был выжжен прямо в ее сознании. Но это было не чистое пламя ТайЭров, а гнилой, приторный смрад, словно кто-то смешал драгоценные эликсиры с болотной жижей. Она почувствовала невидимые алхимические испарения, въевшиеся в ауру дока, и едва различимые рунические узоры, которые мерцали на грани восприятия. Это была кропотливая, механическая имитация, изысканно созданная из множества формул. Именно эти руны, эти испарения, были тем, что выжгло душу дока из его тела, оставив лишь оболочку, управляемую чужой волей, и стерло его память, словно ластиком по грифельной доске. Она увидела тонкие, почти невидимые нити…

Морана видела, как Леакар слегка вздрогнула, как по ее руке пробежала едва заметная дрожь.

"Она чувствует это. Чувствует мою силу, и чувствует фальшь. Хорошо."

ТайЭр пробивалась сквозь хаос в сознании дока. Она ощутила толчок, мгновенный и чудовищный, что буквально выбил душу дока из его тела, оставив лишь оболочку, управляемую чужой волей. Она увидела – или почувствовала – тонкие, почти невидимые нити, что тянулись от дока к чему-то или кому-то за пределами этой комнаты. Но сфокусироваться на них у нее не получилось: в этот момент кто-то оборвал нити, и тело дока обмякло.

Леакар отпрыгнула от остывающего тела, ее сердце колотилось, а дыхание сбилось. Она провела перед глазами рукой, давая себе секунды, чтобы скрыть магию и успокоиться. В тот момент, когда тело дока обмякло, Эрсарт вскочил со своего места и ворвался в комнату. В его глазах пылала смесь шока и ярости. Он метнул взгляд на Леакар, затем на безжизненное тело.

– Что здесь произошло, Леакар?! – его голос был низким, почти рычащим, а в воздухе почувствовался холод, предвещающий активацию его дара. – Что ты с ним сделала?!

Он присел над доком, быстро проверяя пульс. Нет ничего.

– Черт! Как я это объясню? Мы пришли, чтобы получить информацию, а получили еще одну смерть!

Его гнев был не столько на Леакар, сколько на себя, на ситуацию, на то, что все вышло из-под контроля. Его глаза стали темнее, зрачок полностью заполнил радужку, и в комнате стало холоднее на пару градусов. Леакар поежилась и обхватила руками плечи, чувствуя его необузданную силу.

Эрсарт просканировал взглядом все помещение, ища причины того, что случилось с доком, и не найдя их, вернулся в прежнее состояние. Его зрачки приобрели родной карий оттенок, а температура в комнате стала прежней. Законник хотел было что-то сказать, но Леакар вдруг согнулась пополам так, что Эрсарту пришлось ее поддержать, чтобы не упала.

В голове Стража появлялись вспышки и образы. Морана решила, что ее слуга еще не все увидела. Вспышка ярости. Образ Ребарка, главы гильдии, кричащего и пытающегося отбиться. Рука дока, сжимающая нож. Момент убийства, увиденный не как воспоминание дока, а как отпечаток энергии, оставленный этим актом. А потом – полная, оглушительная тишина в его сознании. Амнезия. Не естественная, а выжженная.

Богиня кивнула самой себе. Вот теперь она была довольна. Убийца не просто управляла ими, она стирала следы, оставляя за собой лишь пустые оболочки.

"Теперь у тебя больше зацепок, девочка. Как же ты будешь с ними разбираться?"

Глава 8. Отголоски прошлого

После того случая в доках Леакар долго не могла прийти в себя. Что-то в бессмысленности произошедшего в районе доков, в этом абсурдном убийстве, заставило ее задуматься.

Она чувствовала себя… нарушенной. Разве ранее она не сталкивалась со смертью? Практически каждый день она видела, как гаснут жизни. Так почему именно сегодня смерть произвела на нее такое впечатление? Страж не понимала. Эта иррациональная реакция тревожила ее больше, чем сам факт убийства.

Это было не свойственно ей – погружаться в столь глубокие размышления о собственной реакции. Обычно она была холодна и прагматична, ее решения – быстры и беспощадны, если того требовала ситуация. Но сейчас, сидя в своей комнате в лавке Мериллы, она ощущала себя натянутой струной, готовой порваться от любого прикосновения.

Она начала вспоминать и анализировать в деталях все, что произошло во время "проверки" дока и после нее.

Те обрывочные образы, что пронзали ее разум, настойчиво возвращались. Сначала они были смазаны, словно старая картина, но по мере того, как она концентрировалась, пытаясь осознать необъяснимую потерю контакта с разумом дока, они становились мучительно, почти осязаемо четче.

Воспоминания Леакар: Возвращение к докам

Эрсарт не терял времени даром. Выйдя из комнаты, где обмякший док оставил еще больше вопросов, чем ответов, законник принялся за педантичное изучение всего, что окружало место преступления.

Помещения доков представляли собой лабиринт из складов, грязных переулков и узких проходов, пропахших рыбой, смолой и страхом. Оцепление было выставлено, но это не мешало любопытным зевакам и нервным рабочим толпиться поодаль.

Леакар наблюдала, как Эрсарт методично осматривал каждый ящик, каждую доску на полу. Он искал логику в хаосе, надеялся найти что-то, что его тренированный глаз и дар смогли бы объяснить.

Сначала ничего не бросалось в глаза. Обычная портовая грязь, следы множества ног и колес. Но затем взгляд законника зацепился за нечто необычное у края разбитой бочки, той самой, на которую Леакар ранее обращала внимание.

Это был тонкий, почти прозрачный и еле заметный налет. Не пыль, не грязь. Он напоминал мельчайшие кристаллические осколки, поблескивающие на свету, словно битое стекло, но не твердые, а рассыпающиеся под пальцами в маслянистую пыль.

Рядом с этими осколками, на деревянной доске, виднелся слабый, еле различимый отпечаток, словно кто-то прижал к ней ладонь, предварительно испачканную в чем-то тягучем и светящемся. Это не было похоже на выжженную метку, скорее на остаточный след от какого-то вещества.

Эрсарт осторожно собрал немного этой пыли в специальный свинцовый контейнер, после чего двинулся дальше.

Под другой, менее поврежденной бочкой, он заметил небольшую кожаную сумку. Она была примята, словно ее бросили в спешке. Внутри он обнаружил несколько пустых стеклянных пузырьков с остатками блестящей, почти гелеобразной жидкости на стенках. Один из пузырьков был плотно закупорен и содержал темно-зеленую, мутную субстанцию, которая слабо светилась. Это была концентрированная магия.

Леакар узнала ее. Пару месяцев назад к ним обращался Ребарк с просьбой изучить состав и попробовать создать что-то подобное. Мерилла тогда дала добро, и вместе они создали точно такую же жидкость. С тем же характерным запахом плюща, что заглушал все остальные запахи.

Обычно наставница не спрашивала у заказчиков, для чего создан тот или иной товар, но в этот раз она спросила и получила странный ответ.

Точных формулировок Леакар не помнила, но смысл был в том, что жидкость будет использована на пользу общества. Оно поможет очистить мир от грязи.

Мерилле показался странным такой ответ, и она не стала отдавать жидкость Ребарку. Тот, в свою очередь, сильно разозлился и удалился с фразой, что "мы очень пожалеем". Мерилла приказала не брать это в голову, но Леакар была уверена, что она не стала уничтожать ту баночку.

Теперь же Леакар размышляла, стоит ли говорить об этом Эрсарту или нет, и решила, что сейчас делать этого не стоит. Сначала она должна сама все проверить.

Пока Страж думала, Эрсарт нашел среди пузырьков тонкий пергамент. Законник развернул его.

Леакар приблизилась, чтобы посмотреть, что там написано.

На пергаменте были начертаны сложные и незнакомые им обоим рунические символы. Они были четкие, геометрически правильные, и, казалось, пульсировали собственной энергией.

Рядом с рунами были несколько аккуратно написанных слов инструкции, на общепринятом в империи языке.

"Нанести на носитель. Кровь усиливает эффект. Дождаться помутнения. Цель – подчинить волю. Стирание памяти после действия."

Кто-то использовал сложную химию и искусные руны, чтобы подчинять людей, как марионеток, а затем стирать их воспоминания, оставляя чистое поле. Это объясняло поведение дока.

Законник сжал пергамент в кулаке и поспешил к двери. Его взгляд был сосредоточен, гнев уступил место холодной решимости. Игра стала намного сложнее, но теперь у него были первые реальные зацепки.

Возвращение в реальность

Очнувшись от образов прошедшего дня, Леакар села удобнее в кресле, поджала под себя ноги и устремила взгляд на улицу.

Ее не отпускали мысли о том, как у нее получилось считать детали произошедшего убийства. Как получилось "залезть" в голову этому несчастному доку.

Ведь после того, как десять лет назад она отреклась от Изнанки, от самой Богини Смерти, и сбежала с поля битвы, осознав чудовищные последствия своих действий – ее связь с источником силы была разорвана.

Все, что ей было доступно – это крохи от того величия, которыми когда-то обладала. Тогда, на границе Кластара и Морсалы, она сделала свой выбор и долго восстанавливалась после, балансируя на грани полного истощения.

Сейчас Леакар могла лишь чувствовать души – посредственно, как далекий шум, и очень осторожно влиять на поступки людей, посылая им слабые импульсы в голову, закладывая нужные ей мысли, словно семена, что должны были прорасти сами. Это были лишь намеки, не приказы.

А раньше? О, раньше она могла претендовать на звание великой. До побега, Леакар была второй рукой Мораны, ее самым преданным последователем. Той, кому Богиня передавала свои сокровенные знания и огромную долю силы.

Сила струилась в ней, как река, и ее желтые глаза светились не просто отражением, а живым, танцующим пламенем самой Изнанки.

Раньше Леакар могла с помощью всего нескольких жестов забрать и вызвать душу с того света, словно кукловод, играющий душами. Она могла заложить в умы не то что одного человека, а целой маленькой деревни непреодолимый посыл восстания, и оно свершалось – без единого физического прикосновения, лишь силой воли.

Но только в процессе битвы она поняла, что она была не кукловодом, а куклой в руках Богини. Боль и разочарование, смешанные с холодным ужасом, пронзили ее тогда.

Слаба ли она стала после потери дара? Однозначно. Это было как лишиться конечности, которую ты не чувствуешь, но знаешь, что она должна быть.

Жалела ли? Большую часть времени нет. Внутри нее кипело осознание собственной свободы, хрупкой, но истинной.

Леакар прикрыла глаза и сжала двумя пальцами переносицу, пытаясь остановить шквал воспоминаний, что вырвались из недр ее памяти.

Смутные, болезненные картины вспыхивали перед внутренним взором. Особенно ярко выделилась одна.

Это была небольшая деревня у границ Морсалы, с другой стороны от Хэмлиша. Деревушку, которую увидела Страж в своих воспоминаниях, она не забудет никогда.

Она до сих пор чувствовала жжение в своей душе от тех дней. Ведь именно там она так кроваво и беспощадно истребила не одну семью, выполняя приказы Мораны.

Их лица – она помнила все. Каждое искаженное ужасом или болью лицо. И в особенности лица тех, что так внешне похожи на Законника Эрсарта…

Эта мысль пронзила ее, как ледяная стрела, вызвав, едва сдерживаемую, тошноту.

Его лицо, его гнев, его стремление к порядку… Как похож на тех, кого она когда-то безжалостно уничтожала.

Впервые за долгое время Леакар ощутила нечто похожее на стыд. Или это было лишь предвкушение возмездия, что неизбежно настигнет ее? Она не знала.

Но одно было ясно: ее прошлое, которое она так старательно пыталась забыть, начинало нагонять ее, и в этот раз за ее спиной не было могущественной силы, что могла в любой момент прикрыть и заставить все и всех забыть.

Чтобы не взвыть от нахлынувших эмоций, Леакар погрузилась в более приятные воспоминания. Она вспоминала, как выглядит Морсала и ее король.

Морсала была огромной империей, по площади занимающей чуть меньше места, чем Кластар, и у нее были свои достояния. Народ этой империи по большей части состоял из Заклинателей, чья сила была в управлении природными стихиями, обычных Смертных и Телепатов, что могли передавать свои мысли за много верст без использования телепатических кристаллов. Такие кристаллы были их разработкой и пользовались популярностью на всем континенте.

Морсала кардинально отличалась от Кластара по климату, отношению к людям и ведению политики. На троне сидел молодой король Фарсат, который был неплохим Телепатом.

Возможно, именно эти способности короля помогли Леакар благополучно выстроить контрабанду в Хэмлише, ведь остатки дара Стража по своей природе были схожи с даром короля Морсалы.

Она могла входить в прямой контакт с Фарсатом, обходя кристаллы, что способствовало беспрепятственному сбыту и приему товара. Для Леакар это было редким напоминанием о том, какой она могла бы быть.

Леакар знала о трудностях Фарсата при общении с Ултаном, королем Кластара, но старалась туда не лезть – ее интересы были здесь, в Хэмлише.

Когда Мерилла говорила Стражу о получении официального статуса в Кластаре, Леакар задумалась, не перебраться ли ей под покровительство Фарсата, но отложила эту идею. Нет, она нужна была здесь.

Глава 9. Цена правды

Убедившись, что Леакар достаточно пришла в себя после случившегося в доках, Эрсарт направился к себе в Управление.

Войдя в здание, он поднялся по знакомым лестницам к своему кабинету. Это место сейчас казалось ему последним оплотом здравого смысла в мире, который, казалось, стремительно терял равновесие. Он распахнул дверь, и привычная прохлада и стерильная чистота кабинета окутали его, словно защитный кокон. Здесь, среди аккуратно сложенных досье и тяжелых металлических стеллажей, забитых отчетами о давно усмиренном хаосе, он чувствовал себя в своей стихии.

Эрсарт привычно сел за массивный стол, что стоял напротив узкого окна с видом на глухой двор. Он разложил перед собой принесенные из доков улики: свинцовый контейнер с маслянистой пылью, кожаную сумку с пустыми пузырьками и, отдельно, запечатанный флакон с темно-зеленой жидкостью, рядом с которым лежал тот проклятый пергамент с инструкциями.

"Что же с этим всем делать?" – внутренне вопросил он, потерев переносицу. Его дар зудел под кожей, отзываясь на след, оставленный им. Он четко видел нить, которая тянулась через все преступления, связывая дело Ребарка с предыдущими убийствами, включая дело Нурлака. Но была ли это истинная связь, ведущая к убийце, или убийца таким образом уводил его по ложному следу, играя на его жажде порядка?

Не стоило забывать, что официально делом Нурлака занималась Инквизиция. По правилам, Эрсарт должен был доложить им о сходствах, своих находках и подозрениях в связи этих дел. Но что-то подсказывало ему медлить.

В тот момент, когда мысли Эрсарта были глубоко заняты обдумыванием дальнейшего плана, его телепатический кристалл связи на столе внезапно завибрировал. Он достал его из кармана и подобрался, мгновенно узнав инициатора вызова. Король Ултан. Законник приложил кристалл к виску. Голос Ултана прозвучал в его голове не громогласно, как на официальных приемах, а приглушенно, почти устало, с нотками раздражения.

– Эрсарт? Что за чертовщина происходит в Хэмлише? Мои советники уже несколько дней только и делают, что спорят о появлении ТайЭров на наших границах. Инквизиция молчит как рыба, а народ волнуется. До меня дошли слухи об убийствах. Что там у тебя?

Эрсарт позволил себе слабую, почти незаметную усмешку. Вот оно. Вечно окруженный бюрократией и лестью, но в глубине души все тот же прагматичный воин, который ненавидит, когда ему лгут или утаивают информацию. И, видимо, проблемы дворца уже достали его до печенок.

– Ултан, – начал Эрсарт, намеренно используя его имя, а не титул, чтобы напомнить о старых временах, когда они могли говорить без всяких церемоний. – Чертовщина, говоришь? Это еще мягко сказано. Я здесь копаюсь в такой грязи, что твои дворцовые сады показались бы райским уголком. И нет, твои доносчики принесли не совсем верные сведения. Если бы это были ТайЭры, то ты бы узнал об этом первым. Но то, что кто-то точечно и искусно копирует их почерк, это факт.

Он сделал паузу, позволяя словам осесть. Король, нетерпеливый по своей натуре, сразу же среагировал.

– Не ТайЭры? Кто-то из наших? – в голосе Ултана проскользнула обычная для него подозрительность.

– Пока не могу сказать. Я собрал недостаточно улик…

– Эрсарт, от тебя ли я слышу эти слова? Мой бывший глава Тайной канцелярии и не смог собрать улики?

– Я подключился к этому делу не так давно… – как бы оправдываясь, проговорил Законник. Хотя сам понимал, что в этом деле он определенно сплоховал.

– Я даю тебе неделю, Эрсарт. Если до следующей недели ты не предоставишь мне не только доказательства, но и убийцу, кто это подстраивает, и с раскрытыми мотивами… Я отстраняю тебя от службы и самостоятельно займусь этим делом. Стоит ли тебе напоминать, чем обычно это заканчивается для города?

– У нас в империи станет на один город меньше…

– Именно, Эрсарт, именно. Я не буду рисковать одним городом, если на кону стоит благополучие всего королевства.

Проговорив это, Король отключился, оставив после разговора удушающую тишину.

Эрсарт понимал, о чем говорит король, и сам осознавал, что империи не нужны были лишние волнения, когда во всем мире так неспокойно, но ему нужно было время, которое катастрофически быстро утекало. Мозг законника закипал. Неделя. Всего неделя, чтобы найти то, что Инквизиция проглядела месяцами. Как? Где искать? Улики были, но их было недостаточно, чтобы сломить упрямство религиозных фанатиков и успокоить паникующего короля.

Чтобы хоть как-то переключиться, он решил связаться с теткой, с которой обещался серьезно поговорить. Связаться получилось не с первого раза, и к тому моменту, как Мерилла подняла кристалл, Эрсарт был порядком раздражен. В целом состояние раздражения преследовало его перманентно, и это немного нервировало.

– Эрсарт? Ты что-то хотел? – голос Мериллы был как всегда спокойным, и это его раздражало еще больше.

– Да, кажется, я задолжал тебе серьезный разговор. Не думала же ты, что я об этом забыл? – В его голосе прозвучала открытая усмешка, и Мерилла на какой-то период замолчала, не зная, что сказать. Ведь любое сказанное ею слово могло обернуться против.

На том проводе повисла звенящая тишина.

– Ничего не хочешь мне рассказать? – Законник решил дать ей шанс самой все рассказать.

– Что тебя именно интересует, Эрсарт? И давай без наших игр в кошки-мышки, я не в том возрасте, чтобы играть со своим племянником.

– Что ж, хорошо. Будь по-твоему. – Эрсарт сделал короткую паузу и продолжил. – А интересует меня банда контрабандистов, которая обустроилась в Хэмлише и которая отправляет алхимические составы в Морсалу. Ничего о них не слышала?

– Тебе всю правду? – глухо проговорила тетка. Ее голос как будто выдавал всю накопленную за годы усталость.

– Хотелось бы.

– И с чего мне начать?

– Хоть я и не священник, а ты не исповедуешься, предлагаю начать с самого начала. Я слушаю тебя.

– И не осуждаешь? – с коротким смешком, как будто над собой, проговорила Мерилла.

Эрсарт усмехнулся.

– Во время твоего рассказа я буду бесстрастен, обещаю.

– А после? Что мне грозит после того, как я все расскажу?

Законник задумался. А сможет ли он обеспечить полное инкогнито теткиному рассказу и не прислать инквизицию к ее порогу. Но, с другой стороны. Ему жизненно необходима была информация от Мериллы. И не потому что он надеялся хоть как-то восстановить свой прежний мир, который был разрушен в который раз, а потому что у него были сроки от Короля, и он чувствовал, что стоит начать распутывать клубок именно с тетки и ее причастности к контрабанде.

– Я даю тебе слово Главы тайной канцелярии короля, все рассказанное тобой останется между нами.

Он знал, что о его отречении от престола и отхода от должности знали только приближенные к Ултану люди, и был уверен, что данное обещание развяжет тетке язык.

На другом конце кристалла Мерилла вздохнула. Длинно, протяжно, словно сбрасывая с плеч годы лжи.

– Ты прав, Эрсарт. Мы связаны. Наша лавка… она всегда была чем-то большим, чем просто лавка с травами. Мы поставляли редкие компоненты, алхимические растворы. В том числе и в Морсалу. Через… ну, через определенных людей. Леакар тоже была в этом замешана, она же умеет налаживать контакты там, где другие и нос побоятся сунуть.