Полная версия
Тени Хэмлиша
Мой мир не имеет твердого основания. Он сотворен из шепота, из неосуществленных желаний, из отчаяния, что сжимает сердца. Здесь нет восхода и заката, лишь вечные сумерки, окрашенные в цвета увядающей надежды и застывшего ужаса. Горизонты извиваются, словно живые, а под ногами может быть как зыбучий песок из забытых воспоминаний, так и осколки разбитых иллюзий, острые, как бритвы. Воздух пропитан горечью несбывшихся снов и эхом невысказанных криков, а звуки, если они и есть, искажены до неузнаваемости, превращаясь в бессмысленный рокот. Это измерение разума, воплощенное в материю, которая постоянно меняется, реагируя на самые глубокие страхи тех, кто посмел ступить на мою землю.
И сейчас, сквозь тонкие нити реальности, что связывают мой мир с живыми, я чувствую их. Трех мотыльков, летящих на огонь. Наивных. Дерзких. Блуждающих в лабиринтах архивов, в поиске пути ко мне.
Один из них… Законник. Как он забавен! Он строит свои крохотные миры из правил и справедливости, пытаясь удержать песчинки от рассеивания. Он верит в стены, законы, смысл. Я же – бессмыслица, прорывающаяся сквозь любые пространства. Я чувствую его решимость, его тяжелую, непоколебимую волю. Она будет сломана. Медленно. Болезненно. Его путь к Обители Шепота будет усыпан руинами всех его убеждений. Я покажу ему, как ничтожны его законы перед лицом истинного хаоса. Каждая развилка будет ложью, каждый ориентир – насмешкой. Я заставлю Изнанку извиваться под его ногами, меняя расстояние и направление с каждым шагом. Стены будут растворяться, потолки – обрушиваться в никуда, открывая виды на бесконечное ничто.
Второй… Инквизитор. О, этот более любопытен. Его ум – острый клинок, его жажда знаний – ненасытная бездна. Он ищет ответы в старых, пыльных фолиантах, пытаясь систематизировать то, что по природе своей не имеет формы. Он думает, что постигнет мои тайны, изучив чужие. Глупец. Мои тайны живы, и они поглощают тех, кто осмеливается смотреть на них слишком долго. Я уже касаюсь его сознания, вплетая в его мысли обрывки безумных откровений, ложных знаков, бессмысленных рун. Пусть ищет истину там, где ее нет. Пусть его разум будет расколот тем знанием, что он так жаждет. Каждый шаг к Обители будет раскрывать ему такие грани реальности, от которых его стройный мир рассыплется в прах. Он увидит, как логика становится абсурдом, а факты – иллюзиями. Его путь будет путем безумия. Я наполню воздух невыносимым, зудящим шепотом, состоящим из сотен противоречивых мыслей и обрывков забытых слов, которые будут сводить его с ума, пока он не перестанет доверять собственным чувствам.
Но больше всех… я чувствую ее.
Леакар. Мое дитя. Мой Страж. Предательница. Как же сладко это возвращение. Она думала, что сможет разорвать связь, что сможет отринуть мой дар, забыть мою сущность? Наивная. Я – ее кровь. Я – ее судьба. Каждый миг ее жизни, каждый ее вздох был моим. Я видела ее боль, ее вину, ее попытки скрыться от меня. И сейчас она ползет обратно, сломленная, ищущая во мне спасения.
Она несет с собой мою суть. Пыль Забвения – квинтэссенция Изнанки, ее способность поглощать и стирать все, что ей чуждо. Она думает, что сможет использовать ее как ключ, как инструмент? О, глупое, глупое дитя. Ведь это частица моей воли, моей разрушительной мощи. Она хочет приручить хаос, чтобы открыть Врата, которые сама же запечатала. Ха-ха-ха… Мой смех сотрясает саму Изнанку, заставляя тени танцевать.
Я чувствую, как она пытается прикоснуться к ней, как ищет внутри свою силу. Пусть ищет. Каждое ее прикосновение будет раной. Каждая попытка использовать ее будет высасывать из девчонки не только остатки магии, но и жизненные силы. Пусть Пыль Забвения станет не ключом, а песочными часами ее рассудка. Ее путь к Обители будет путем кошмаров. Я заставлю ее пережить все свои ошибки, все свои потери, все свои страхи. Я покажу ей, как ничтожны были ее попытки отречься от меня. Я буду вырывать из ее души кусочки, пока она не станет пустой. И тогда… тогда я смогу войти в нее целиком.
Они думают, что найдут Храм. Они думают, что смогут пройти через Врата. Какие наивные существа.
Я уже плету его – Туман, что скрывает древние руины Храма. Я насыщаю воздух Изнанкой, чтобы их легкие горели, а сознание путалось. Я пробуждаю ТайЭров, что дремлют в тенях, голодных и жаждущих мести за проигранное сражение. Путники не ищут Врата. Они ищут свою могилу.
Придите же, мои дорогие гости. Я широко раскрыла свои объятия. И ждала я вас слишком долго. Обещаю, ваше прибытие будет… незабываемым. Для меня. И последним для вас.
В глубинах Изнанки, где нет ни света, ни времени, слышен был только раскатистый смех богини.
Глава 18. Поиск пути к Вратам
Время текло иначе в стенах Детективного агентства. Для Эрсарта и Парука часы превращались в калейдоскоп старых карт, пожелтевших свитков и пыльных книг. Архивы, казалось, специально были созданы, чтобы хранить не только знания, но и само время, замедляя его ход.
Инквизитор, вооружившись фонарем, скользил между высокими стеллажами, забитыми пергаментами и фолиантами. Его обычно живое лицо было скрыто под слоем пыли, а взгляд, хоть и уставший, оставался острым и проницательным.
Он находил редкие, полузабытые тексты, которые остальные давно списали бы в категорию «бред сумасшедшего».
Законник, сидя за массивным столом, расчищенным от большей части хлама, сверял найденные другом данные с картами Кластара и нейтральных земель.
– «Обитель Шепота»… – пробормотал Парук, стряхивая пыль с ветхого трактата. – Вот у меня вопрос. Как за всего десятилетие этот Храм успел обзавестись таким количеством легенд? И вообще, как о нем смогли забыть после всего, что произошло?
Эрсарт отвлекся от изучение материалов и поднял затуманненый взгляд на друга.
– Хм…Хороший вопрос. Если подумать, то даже я, сражавшийся с ними тогда, практически ничего не помню ни о каком храме…Помню, какая была разруха после их ухода и чувство растерянности от непонимания, что будет дальше…Все…А что сказано в легендах?
– На самом деле они противоречивы. Одни говорят, что он исчез, растворился в тумане, когда ТайЭры ушли. Другие – что был поглощен землей, будто его никогда и не существовало. Есть даже те, что утверждают, будто каждый, кто пытался приблизиться к нему после войны, тут же забывал его точное местоположение, терял цель, словно его разум окутывала сама тьма.
– Не кажется ли тебе это странным, Эрсарт? Такое масштабное сооружение, центр силы целого народа, вдруг просто… исчезло из памяти множества людей. Даже из твоей. Есть у меня подозрение, что это как-то связано с Пылью Забвения. Не зря же она носит такое название. Может кто-то не просто стер память о конкретных событиях, а вырезал целую главу из истории?
– Возможно, ты прав. Значит, не только сам Храм был закрыт, но и информация о нем. Чтобы никто не смог снова его найти и открыть. – Задумчиво проговорил он, подперев рукой подбородок. – Леакар?
– А что она? – Парук не сразу понял, к чему клонит его товарищ.
– Ну, сам подумай. Когда-то именно она завершила это кровопролитное побоище, запечатав свой народ вместе с Мораной по ту сторону. Могла ли она стереть память о Храме? Чтобы точно завершить эту историю?
Инквизитор замер, его фонарь качнулся, отбрасывая причудливые тени на полки с книгами. Идея была донельзя логичной, но что-то его смущало и он пока не понимал, что именно.
– Судя по прочитанному, ТайЭры и правда обладают даром контроля над разумом. Но стереть воспоминания о целом месте, таком значительном, из умов тысяч людей… Это требует колоссальной, просто немыслимой силы.
– В тот момент у нее была эта сила…
– Но, зачем тогда ей сейчас помогать нам? Мне показалось, что она не притворялась, говоря о нежелании возвращаться в родные просторы.
– Не знаю…И ты не можешь даже себе представить, насколько меня это раздражает.
– Так почему ты просто не проверишь ее используя собственный дар? Или может мне провести свою проверку?
– Не стоит, я хочу посмотреть к чему она нас приведет…
– Ты сумасшедший, мой друг – присвистнув, проговорил Парук. – Не боишься ходить по краю ножа с этой девушкой?
Эрсарт улыбнулся и покачал головой.
– Это безумно и в какой-то мере глупо, не спорю. Но других вариантов у нас нет. Время поджимает, король не будет ждать, пока я разберусь в чужих мотивах. Сейчас важно одно: найти этот Храм и попасть в Изнанку. И Леакар – пока что наш единственный ключ. Какой бы опасной в теории она ни была.
Парук, отставив фонарь, присел за стол к законнику и склонился над древними картами, которые они вытащили из недр архивов. Его палец скользнул по пожелтевшему пергаменту.
– Хорошо. Если эти… фрагменты верны, и если аномалии в нейтральных землях действительно указывают на близость Храма, то его руины должны находиться вот здесь. – Он ткнул пальцем в точку на карте, обозначенную еле заметным, выцветшим символом, похожим на глаз или водоворот. – Между тремя холмами, которые местные называют «Плачущие сестры», и старым руслом реки, что некогда питала болота. Место гиблым считается и находится совсем недалеко от Морсалы. Как бы разведчики с их стороны нам не помешали.
– Это еще одна проблема, которой нам не хватало. Если они заметят наше движение в нейтральных землях, да еще и в такой близости к границе… они не будут спрашивать, зачем мы здесь. Они просто нападут.
– Именно, – подтвердил инквизитор, его лицо стало серьезным. – Нам придется двигаться максимально скрытно. И очень быстро. Никаких лагерей, никаких открытых дорог. Только глухие тропы, если таковые там еще остались, и переходы под покровом ночи. Каждый лишний час увеличивает риск обнаружения.
– Тогда готовимся к худшему, – Эрсарт уже прокручивал в голове новый план маршрута. – Мы не можем ждать, пока ТайЭрка восстановит свои силы полностью или вспомнит все. У нас нет этого времени. Наша задача – добраться до места, незамеченными для морсальских патрулей. А ее – открыть Врата. И мы должны обеспечить ей эту возможность, даже если это означает подвергнуть ее еще большему риску.
Они остались продумывать детальный маршрут их будущего путешествия, а тем временем, Леакар сидела в кабинете Законника и пыталась воскресить в памяти все, что когда-то видела в Изнанке и с чем, теоретически, они могли бы столкнуться.
Это было похоже на попытку схватить тень. Разрозненные образы мелькали перед внутренним взором: скрученные деревья, корни которых уходили в ничто; небо, окрашенное в невозможные оттенки пурпура и серо-зеленого; ощущение вечного холода, пронизывающего до костей, и одновременно удушливой тяжести, давящей на грудь. И шепот. Не слова, а скорее ощущение чужого, древнего разума, проникающего в самые темные уголки сознания. Шепот Мораны.
Она вспомнила, как ориентировались ТайЭры в этом хаосе. Не по звездам, не по солнцу – их там не было. А по искажениям. По тому, как менялась сама суть пространства вокруг них, по плотности отчаяния, по интенсивности безумия. Чем ближе к Моране, тем сильнее был этот поток, тем быстрее рассыпался рассудок.
«Ха-ха-ха…» – пронеслось в ее голове, и ей показалось, что воздух в кабинете сгустился.
«Ты ищешь путь, дитя? Но путь – это я. И я с нетерпением жду тебя».
Леакар вздрогнула. Ее брови сошлись. Она начала набрасывать на листе бумаги схемы. Видения о проходах, которые не были физическими, а являлись скорее ментальными вратами. О сущностях, что населяли Изнанку, и о том, как их избегать или отпугивать. О ловушках, заманивающих в бесконечные циклы иллюзий.
Каждое воспоминание давалось ей с трудом, оставляя после себя головную боль и ощущение опустошения, словно частица ее самой утекала прочь.
Глаза ее закрылись. Ей нужно было отдохнуть, прежде чем вернуться к этой мучительной работе. Она была еще не была готова встретиться с прошлым, со своей виной, но она должна это сделать. Не ради законника и людей, которых она не знала, а ради Мериллы, ведь именно ей она была обязана последними годами душевного покоя.
Глава 19. Тени в Марсале
Параллельно событиям, что происходили в Кластаре, в соседнем королевстве также было неспокойно. Двое шпионов, избранных Шроком и подготовленных для работы под прикрытием при дворе короля Фарсата, пытались выяснить новые сведения о планах правителя, оставаясь незамеченными.
Из одной из комнат во дворце вышла статная, черноволосая женщина, чья плавная походка собирала завистливые взоры всех, кто проходил мимо. Она была одета в нежное, струящееся небесно-голубое платье с открытыми плечами и аккуратными волнами ткани, невесомо лежащими на ее плечах. Голову она всегда держала прямо, следя за осанкой. На всех она смотрела отстраненно из-под полуопущенных ресниц, и только около короля ее взор становился томным и трепетным. Она не носила украшений, кроме одной фамильной драгоценности: маленькой, практически незаметной сережки в виде паучьих лапок, что оплетали хрящик ее уха.
Проходя по залитому светом коридору, она то и дело посматривала в окно, любуясь открывающимся пейзажем. За стенами дворца было солнечно, трава окрашена в золотисто-зеленые оттенки, что так свойственно осени. На небе собрались небольшие тучи, но они не закрывали солнце.
«Ах, какая редкость такая погода. Хочется забыть про все дела, выйти и подставить лицо под ласковые лучи, вбирая в себя всю теплоту этого дня», – тоскливо подумала женщина.
Краем глаза заметив наблюдение со стороны одного из охранников, она приостановилась, прикрыла глаза и прикоснулась тыльной стороной ладони ко лбу, тяжело вздыхая. Она была хорошей актрисой, а нанесенные утром белила сделали ее кожу более бледной, чем обычно. Он тут же подошел и поддержал ее под локоть.
– Вам плохо, мерсеа? – голос его был полон искреннего беспокойства.
«Конечно, вы будете тревожиться. Если со мной что-то будет не так, вы можете не только вылететь с этой должности, но и потерять голову», – с долей снисходительности подумала она, но вслух тихим, болезненным голосом произнесла:
– Ох, с самого утра кружится голова, не могу есть и здраво мыслить…
– Вам нужно к лекарю, отвести вас?
– Меня ждет король, как я могу отправиться к доктору, вместо него?
Охранники переглянулись.
– Не переживайте, мерсеа, мы доложим ему о вашем состоянии, и он навестит вас, как только сможет.
«Эта партия не до конца проиграна, мне нужно понимать, сколько у меня в запасе времени».
– Нет, вы не понимаете, он меня ждет сейчас! – она придала голосу долю капризности, сморщив нос для натуральности и слегка топнув ногой.
– Не беспокойтесь, он сейчас принимает гостей из Эрастора, поэтому будет немного занят.
«Хм, отлично, зная его приемы, у меня есть часа полтора, но с учетом того, что ему сразу доложат о моем состоянии – минут сорок. Что же, мне этого будет достаточно».
– Вы уверены в этом? – она доверительно распахнула глаза, заглядывая в лицо охранника, будто ища там доказательства.
Он улыбнулся краешками губ, но клюнул на ее эмоции, кивнул, подтвердив напрасность ее волнений.
– В таком случае, вы правы, мне действительно не мешало бы провериться у лекаря, но только если вы обещаете, что доложите об этом королю!
– Конечно, мерсеа. Как только мы отведем вас, я останусь за дверью, а мой товарищ сразу же отправится к правителю и уведомит его.
Она величественно кивнула и отправилась в лекарское крыло, ведомая под руку.
В это же время в ее голове прозвучали аплодисменты, передаваемые импульсами от сережки, и в сознании раздались слова: «Ты неподражаема».
Теонир внутренне усмехнулась и поклонилась невидимому зрителю.
В кабинете королевского лекаря было стерильно, ноздри щекотал спиртовой запах, смешанный с горькими травами. Убранство было кристально-белого цвета. Кушетка, на которой Идеон принимал короля и его приближенных, шкаф с колбами, наполненными жидкостями различных цветов, сушеными травами, перевязочными материалами, сменным бельем и его бумагами. Сам лекарь сидел за небольшим березовым столом и что-то увлеченно писал.
В дверь аккуратно постучали. Он поднял свой взгляд от карт пациентов и посмотрел поверх очков на вошедших.
Внутрь просунулся охранник любовницы его величества, заводя ее и сажая на кресло около него. Тео была бледна и измучена. Глаза полуприкрыты, грудь поднималась и опускалась под тяжелым дыханием. На лбу появилась испарина.
Он действительно заволновался о ее состоянии. Хоть у них и была договоренность встретиться как можно раньше, и он знал, какая она актриса, все же не упускал вероятности реальной болезни, которая не входила в их планы.
Поднявшись со стола и опираясь на трясущиеся руки, он поддерживал образ пожилого и уставшего человека, который Агентство так тщательно для него проработало.
Кивнул охраннику и попросил того выйти, чтобы «не смущать пациентку», когда та будет давать описание своих симптомов.
Как только они остались одни, маска страданий исчезла с лица Теонир. Она расправила плечи, ее взгляд тут же стал острым и внимательным. Она подняла руку и выпустила из пальцев пару еле заметных искр, которые проанализировали кабинет на предмет прослушек и скрытых камер. Не найдя их, она заговорила.
– У нас мало времени. Сорок минут, не больше.
Идеон подошел ближе, его движения стали уверенными и быстрыми. Он начал методично доставать склянки, готовить травы, подготавливая все к осмотру.
– Мерсеа, Теонир, поделитесь, что вас беспокоит? – громко проговорил лекарь и чуть тише продолжил, – Тебе удалось что-то узнать?
Она подмигнула приятелю и включилась в его игру. Они оба не были готовы к тому, чтобы их роли разоблачили. Слишком много они готовились и к этому шли.
– Ох, с утра все было прекрасно. Я встала, как обычно, собралась и уже готовилась отправиться к моему королю, – ее голос звучал вымученно, она намеренно делала паузы в словах, чтобы звучать более жалко. – но, в следующий момент мне стало дурно и ужасно закружилась голова.
Пока делилась своими симптомами, она быстрыми движениями расстегнула застежку на серьге и положила ее на стол. Затем запустила руку под него и отковыряла едва заметную брошь, служившую передатчиком и хранилищем информации. Новая разработка Шрока, которая сильно облегчала им двойную жизнь.
Она приложила к ней драгоценность, и ту окутало голубое свечение. Теонир внутренне выдохнула, чувствуя, как собранные за последние дни данные о королевстве передаются.
Подаренное украшение не только являлась зеркалом ее слуха, но и фиксатором. Оно запоминало все разговоры. У их отдела не было возможности ежеминутно слушать все, что происходило в Марсале, поэтому Тео нужно было раз в несколько недель посещать лекаря и передавать данные через брошь.
Передача завершилась за считаные мгновения, и голубой свет погас. Она поспешно убрала брошь обратно под стол, а серьгу закрепила на ухе.
Довольно усмехнувшись, Идеон продолжил играть:
– Голубушка, почему же вы раньше не обратились ко мне с вашим-то состоянием? Может, вы беременны, и нам нужно осчастливить нашего короля?
Его напарница изменилась в лице, ее глаза расширились. Он-то произнес это только для того, чтобы потянуть время, чтобы у них была возможность обсудить все, что происходило в последнее время. Но атмосфера в кабинете моментально изменилась. Повисло неловкость и напряжение.
Теонир сжала губы. Она старалась не придавать этому значения, но не все симптомы приходилось имитировать. Ее, действительно, тревожила тошнота и повышенная чувствительность тела. Ее готовили к такому развитию событий, но она надеялась на иной исход.
– Беременна? – растерянно проговорила она. – Доктор, если вы так считаете, то давайте проверим. Но не давайте мне лишней надежды. Я так давно молю богов о таком даре.
И практически шепотом добавила:
– Это не игра. Проверь.
Брови Идеона сошлись на переносице. В груди стало тяжело. Ему стало жаль Тео.
Он провел ее на кушетку и попросил оголить живот. Приложив руки к нему, он призвал свою магию. Ладони его засветились. Он аккуратно провел по всей линии и остановился, почувствовав еще редкие, но сильные удары нового сердца.
Свечение от его рук погасло. Тео внимательно следила за выражением лица напарника. Его застывшее лицо и опустившиеся плечи сказали сами за себя.
В душе поднялась волна из смешанных эмоций. Она подняла на него полные слез глаза и прошептала:
– Дай мне время осознать. Не говори ничего Шроку… – она осеклась, и тут из нее вырвался истерический смешок. Как же быстро она забыла о серьге на ее ухе.
В следующий миг она обратилась мысленно:
– Я разберусь, но ребенка убивать не стану. И я все так же остаюсь вашим агентом.
На другом конце, сидя в своем кабинете, горько вздохнули
– Твое право, Тео. Но впредь будь более осторожна. Ты всегда можешь все бросить и вернуться домой.
– Это его наследник. Я не смогу.
– Просто подумай об этом.
После этого он отключился, оставив ее наедине с Идеоном и своими мыслями.
– Он уже в курсе… – тяжело проговорила она. – Ну что же, давай осчастливим короля.
– Ты уверена? Я могу это скрыть и отправить тебя домой, – одними губами проговорил он.
Она покачала головой, приложила ладони к животу и грустно улыбнулась.
– Я не смогу лишить его отца.
Идеон кивнул. Он принял ее выбор.
– Хорошо. Теперь тебе нужно будет посещать меня чаще, поэтому наше обсуждение перенесем на потом. Возвращайся к себе и отдохни. Тебе нужен покой.
Громче же сказал:
– Вставайте и одевайтесь, мерсеа. Осмотр окончен. Я с гордостью вам первой сообщаю о том, что вы ждете ребенка. Уверен, наш король будет счастлив.
Проговорив это и глядя Тео в глаза, они уже понимали, что их услышали и в скором времени обо всем узнает Фарсат.
Возможно, в Марсале появится новая королева, но они не были в этом так уверены. Они боялись его реакции и были в своем праве.
Глава 20. Цена верности
Проводив Теонир, Идеон рухнул на опустевший стул, плечи его ссутулились под невидимым грузом. Апатия накрывала его всякий раз, когда он задумывался о судьбе напарницы.
Как бы Тео ни хотела оставаться агентом, работать наравне у нее не получится. С ребенком под сердцем она теперь лишь источник информации. Агентство не рискнет ее жизнью и жизнью ее будущего ребенка. Идеон сжал челюсти от страха. За эти годы он стал относиться к напарнице как к старшей сестре, несмотря на то, что это было запрещено их кодексом.
Его взгляд медленно скользнул по кабинету, задержался на том месте, где стояла она, и он тут же отвернулся, чтобы не позволить эмоциям взять верх. Сбросив наваждение, он нащупал под столом брошь, достал ее и повертел в пальцах.
Идеон встал, запер дверь кабинета на замок и добавил защитный амулет от незваных гостей. Он вернулся к столу, рука скользнула под рубашку, нащупывая небольшой, холодный кулон в виде капли, который скрывался под ней. Это был последний элемент разработанного Шроком комплекта. Как и серьга, кулон записывал все звуки, превращая их в данные. Мужчина поднес каплю к броши, и она мгновенно окружила их обоих голубым свечением. Когда передача завершилась, свет погас. Все было сделано, осталось только передать собранные сведения.
Ватными ногами он подошел к единственному шкафу, стоявшему возле глухой стены. Приложив усилия, он отодвинул его в сторону, открывая доступ в едва освещенную каморку. Здесь пахло влагой и старой пылью. В центре стоял деревянный стул и маленький столик. На одной из ручек стула висел алюминиевый шлем, от которого тянулся провод к коробке, лежавшей на столике.
При виде шлема его голова моментально разболелась, а внутренности сжались в один тугой комок. Руки вспотели, лоб покрылся морщинами. В такие моменты ему не нужна была маскировка – он выглядел напуганным стариком.
«Это всего лишь рефлексы», – пронеслось в его голове. «Сделай и забудь».
Он заставил себя подойти к стулу, сесть в него и закрепить на голове шлем. Держа в руке брошь, он вложил ее в идеально подходящую под ее форму коробку.
В тот же момент его сознание пронзила молния. Он сжал челюсти, вцепился в подлокотники стула, а его голова откинулась на спинку. Лицо сковала маска неимоверной боли, глаза были зажмурены. Идеон начал считать вслух, чтобы хоть как-то отвлечься. На счете «десять» голова его обмякла, а тело расслабилось. Сознание мгновенно перенеслось за тысячу миль – в кабинет главы детективного агентства, чтобы выстроить новый план и получить новости из своего королевства.
Внутри Шрок, как обычно, сидел за своим дубовым столом. Его хмурый, сосредоточенный взгляд изучал полученные данные. Идеон заметил, что у главы была прикушена губа, которую он сразу же отпустил, как только его очертания стали видны. Агент висел над полом и был невесомым, как призрак. Его полупрозрачное тело окутывал голубой туман – энергия броши, что в настоящий момент служила проводником его души в родной город.