Сорные травы

– Строго говоря, желание-то было, да только дальше слов дело не пошло, – вслух произнесла Дебора, обращаясь к кошке, – так что будем рассуждать разумно. Я не имею возможности помочь в этом случае, и этого довольно. Надобно только составить как можно более учтивый ответ.

Впрочем, принятое решение не облегчило мыслей Деборы и не уняло её внутренней тревоги. Она немедленно села за ответное письмо, желая поскорее покончить с неприятным объяснением и осталась, в целом, удовлетворена тщательно подобранными фразами. Молли Сайкс вполне может подождать пару-тройку дней.

Сон не принес Деборе покоя. Она была у себя в спальне, залитой лунным светом, и спала и не спала одновременно. По стене скользила тень от занавески, истончаясь и приобретая форму, гротескно-женскую, с неправдоподобно длинными руками. Дебора равнодушно подумала, что это, верно, та самая сказочная банши, но тень отделилась от стены и приблизилась, обернув к спящей лицо Маргарет. Дебора вскрикнула и очнулась. Тень исчезла, на её месте стояла темноволосая девочка в простом сером платье. Присмотревшись, Дебора увидела, что волосы её похожи на ветки и побеги, высохшие и увядшие, по платью ползали жуки и гусеницы. Бригитта мягко прыгнула на кровать. Побеги-волосы уже стелились по полу, подбираясь к кровати. Кошка зашипела, поднимая шерсть дыбом.

– Мне нравится твоя комната. А кошка твоя – не нравится, – произнесла девочка скучным голосом, лишенным краски. Изо рта её выполз жук. Дебора ахнула и проснулась окончательно, резко садясь на постели. Занимался ранний летний рассвет. Она встала, чувствуя себя совершенно разбитой, и зажгла свечу. Для чтения света было ещё недостаточно. Письмо к миссис Куинн показалось ей насквозь фальшивым, вымученным и жалким. Дебора разорвала его. Бригитты в комнате не было. «Сон, просто сон, ничего более» – как могла твердо повторяла она, с жадностью высматривая солнце.

Поутру унылый вид компаньонки не остался незамеченным леди Элис. Умолчав о просьбе тетушки Куинн, Дебора всё же пересказала свои сновидения, ожидая услышать что-нибудь привычно-едкое в ответ.

– Сны имеют причины. Наш разум не создает образы из пустоты, – заметила леди, медленно и словно через силу глотая чай.

– Верно. Не создает, – согласилась Дебора, – не думала, что я стану когда-нибудь в жизни так много думать о Маргарет, как сейчас. Господи Иисусе, да она мне привиделась во сне впервые в жизни!

– Нам с Вами скоро предстоит поездка в Беррингтон-Холл, – сменила тему леди Элис, – знаете ли, я хочу решить, как будет поступить вернее: сдать поместье в аренду или же переехать туда самой. Что скажете, мисс Донован?

– Скажу, что лучше переехать, сударыня. Тамошний дом лучше подходит для зимы. Но, конечно, местное общество будет исполнено определенных надежд.

– Мне уже доводилось разочаровывать общество куда более высокое, нежели нынешнее. Гости в моём доме будут лишь в том случае, когда я пожелаю их видеть. И всё же я вполне понимаю Ваше положение, мисс Донован – вы одиноки и, несомненно, скучаете. Я не стану возражать, ежели вы надумаете пригласить к себе одну из ваших родственниц – только избавьте меня от общества милейшей мисс Энн.

Дебора торопливо поставила чашку. Она задержалась было на Кэтрин. Нет, младшую дочь миссис Эдвардс не отпустит. Теперь у неё не было ни предлога, ни оправдания для собственного нежелания приглашать юную Беллу.

– Любое принятое решение, уж каким бы скверным оно не представлялось, стократно лучше того, что точит мысли, – сказала леди Элис, вставая, – не всё стоит решать мне: пора бы и вам, в ваши годы, получить некоторую свободу действий.

Дебора с окончательно испорченным настроением отправилась к себе, потратив два часа на описание свадьбы, собственного наряда и добавляя в конце короткое приглашение для Беллы. Может статься, девочка ещё и не приедет. Путь из Ирландии неблизкий, да и сопровождающую надобно найти; а там – как знать, тетушка и сама может передумать, готовность же Деборы прийти на помощь не останется незамеченной и будет приятна родне. При свете дня ночные тени отступили, что немало радовало. В последующие несколько дней дела и хлопоты настолько загладили и вытеснили ночные видения, что Дебора даже посмеивалась над собственной нервозностью.

––

Беррингтон-Холл нельзя было назвать чем-то выдающимся: он представлял собою не особенное старое, но аккуратное строение, обустроенное с несомненным вкусом. В меру ухоженный парк являлся золотой серединой между дебрями Уинтерфолла и чрезмерной упорядоченностью Уайтхауса.

– Не кажется ли Вам странным, мисс Донован, что ваша милая тетушка поселилась в тесном и довольно-таки невзрачном Уайтхаусе, хотя могла бы жить здесь? – леди Элис, похоже, была вполне довольна покупкой.

– Тетушка Эдвардс ничего не имела бы против, но дядя был непреклонен. Он хотел жить непременно в Уайтхаусе и полагал, что жена должна разделять его желание.

– С одной стороны, мужчине и впрямь следует привести жену под кров своего дома, но никак не наоборот, с другой же – разве не ради этого поместья мистер Эдвардс вообще женился на нашей родственнице? Не говоря уже о том, что Уайтхаус тоже принадлежит Вашей тетке.

Дебора пожала плечами.

– Мужской рассудок порой неисповедим, – ответила она, осматривая азалии и розы, – во всяком случае, я почти всё время проводила в Уайтхаусе.

– Исповедимы все рассудки, кои присущи человечеству, за исключением безумных или гениальных, что, в сущности, одно и то же, – заметила леди Элис, поправляя черную шляпу с перьями, – а уж мистер Эдвардс ничем примечательным не обладает. Он равно не способен ни на подвиги, ни на безумства. Хотя внешность вполне может быть обманчива.

– Это хорошо или плохо? – спросила Дебора?

– Это скучно.

Леди Элис для начала довольно придирчиво осмотрела парк (к немалому удивлению дворецкого и садовника, справедливо считавших, что первым надобно осматривать дом) и лишь потом направилась в особняк, признав его после краткого обзора, вполне приличным. Дебора была заинтересована в одной из комнат, ранее принадлежавшей старшей мисс Беррингтон, и потому с трудом скрыла разочарование, узнав, что леди Фаррел уже присмотрела эту спальню для себя.

– Люблю нарушать чужие планы, – усмехнулась леди Элис, – бедная мисс Беррингтон рассчитывала, вероятно, прожить всю жизнь и умереть в этой самой комнате.

– Думаю, она все же рассчитывала выйти замуж, – ответила Дебора, – и умереть в доме мужа, а не здесь.

– На месте обеих девиц я бы не особо на это надеялась. Довольно милы, но недостаточно красивы, из хорошей семьи, родовиты, но не имеют титула, им не грозит работный дом, но и средств, достаточных для приданого или независимой жизни, нет. Всё хорошо, но не совсем хорошо. О чем же вы задумались?

– О том, что моё положение едва ли не менее завидное. Я не родовита, коль скоро моя мать повинна в мезальянсе, некрасива, что является общепризнанным фактом, и у меня нет брата, который стал бы меня содержать. Я даже не мила! И потому не мне рассуждать о кузинах Беррингтон.

– Зато Вы не держите иллюзий касательно себя самой и не строите несбыточных планов. Что до комнаты – выбирайте любую другую, кроме той, где мы сейчас находимся.

Дебора, поразмыслив, решила выбрать комнату подальше от своей госпожи – в конце концов, леди Фаррел любит бывать в одиночестве, – не забыв также присмотреть комнату для Беллы, ежели девочка всё-таки приедет.

Положа руку на сердце, Дебора решила, что предпочла бы остаться в замке, подальше от всякого общества, в котором она не занимала никакого стоящего места и к которому не испытывала интереса.

Перед отъездом Эдвардсов в Бат состоялась неизбежная встреча, равно тягостная для всех её участников. «Несчастные заложники этикета!» – размышляла Дебора, осматривая без малейшего удовольствия подавленных супругов Эдвардс, скучающих кузенов, раздраженную Энн, взбудораженную переездом Кэтрин и держащийся с показным равнодушием маленький клан Беррингтонов. Миссис Джилсон отсутствовала. Беседа не получалась. Миссис Эдвардс попробовала было заговорить о погоде, но не нашла особой поддержки.

– Любая погода хороша, ежели есть крыша над головой или же достаточные средства, дабы эту крышу оплатить, – ответила леди Фаррел, – Бат – довольно скучный город, его популярность давно уже в прошлом, но там вы сможете устроиться довольно недорого.

– Не особенно великодушно говорить про Бат, коль скоро мы лишились поместья, – с досадой выговорила Энн.

– Милая моя, я купила ваш дом по стоимости, которую он явно не заслуживал, исключительно с целью помочь своим родственникам, – с расстановкой произнесла леди Элис, – вам стоит научиться благодарности, мисс Энн Эдвардс.

– Помолчи, Энн, – мистер Эдвардс потер руки, – Беррингтон-Холл и впрямь продан вполне удачно… Кроме того, всё возможно отыграть назад, покуда игрок жив и в здравом уме.

– Не всё, – отрезала леди Элис, – Беррингтон-Холл не станет вашим вновь.

«Разрушенная башня» – подумала Дебора. Да, вновь Эдвардсам уже не подняться.

Обе семьи приняли оскорбленный вид. Джеймс попробовал сменить тему, сообщив, что попытается попытать счастья в Индии.

– Мой отец попытался, – ответила Дебора, – его пример не может вдохновлять, насколько я понимаю.

– Однако воздыхатель твой, Дарри, вернулся невредимым, – парировал Джеймс.

– И безденежным. С путешествием стоит повременить хотя бы пару лет.

– Вот уж от кого не ждал беспокойства, так это от кузины Деборы, – с леностью заметил Эдвард, мало следивший за беседой, – навряд ли мисс Ирландка заметит исчезновение одного или двоих из нас.

– Непременно замечу, особливо же, если об этом напишут в газетах, – рассердилась Дебора, – я знаю, о чем говорю, поскольку помню Индию. Главное оружие этой страны – болезни, к коим мы непривычны.

– Мужчина, слава Творцу, сам вправе определять свою судьбу без оглядки на боязливых девиц, – произнес мистер Эдвардс, – разумеется, поначалу Джеймс должен поднабраться кой-какого образования, но идея неплоха. Я всецело поддерживаю выбор сына.

К удивлению Деборы, леди Элис весьма охотно согласилась с дядюшкой Эдвардсом, более того – обещала по возможности подыскать протеже среди влиятельных лондонских знакомых, так что спорщикам пришлось умолкнуть. Разговаривать далее было решительно не о чем и потому обе гостьи вскоре принялись прощаться. Кажется, это обрадовало остающихся, во всяком случае, обе молчаливые мисс Беррингтон едва сумели скрыть своё облегчение.

Остаток лета прошел без особых событий. Состоялся переезд в Беррингтон-Холл. К тайному облегчению Деборы, он оказался куда менее хлопотным, нежели она предполагала изначально, и довольно быстрым. Мэтти и Джейн горячо одобрили новый дом: первая была в восторге от того, что семья её обитает неподалеку, и, следовательно, есть надежда на встречи по воскресеньям в церкви, вторая радовалась наличию той самой церкви и возможности её посещать, как и подобает доброй христианке.

Дебора вынуждена была руководить перевозкой и расстановкой той мебели, которую леди Элис посчитала нужным взять с собой, вдобавок пришлось самой рассчитываться с наемными рабочими, которые, по словам Мэтти, «безбожно обсчитали Вас, мисс Донован». Однако делать было нечего – леди Элис недвусмысленно дала понять, что не собирается снисходить до подобных мелочей. Однако результатом своих трудов Дебора осталась довольна.

Новая спальня её была значительно удобнее сырой замковой комнаты, и можно было надеяться, что ночные кошмары отступят наконец. Об одном инциденте вспоминать и вовсе не хотелось: Дебора решила оставить на ночь зажженную свечу, и та совершенно немыслимым образом опрокинулась и подожгла занавеску. Спящую девицу разбудило тревожное мяуканье Бригитты. Пожар был потушен почти мгновенно – пригодился кувшин с водой, заготовленный для умывания, но комнату остаток ночи пришлось проветривать от дыма, а утром вдобавок ко всему выслушать праведное негодование Мэтти. Бригитта, истинная героиня, была доставлена в Беррингтон-Холл со всеми возможными удобствами под личным присмотром Деборы. Новое место кошке не особенно понравилось, но всем надо время для привыкания.

Миссис Куинн назначила приезд Белл на октябрь. Девочку должна была сопровождать некая пожилая родственница Куиннов, старая дева, о существовании которой большая часть родни не подозревала. Как бы то ни было, пожилая дама любезно предложила свои услуги, поскольку сама желала нанести визит подруге юности из здешних мест.

К этому времени Дебора уже смотрела на приезд своей кузины как на неизбежное и внутренне смирилась с ним. Практиковаться в верховой езде в Беррингтон-Холле оказалось куда удобнее, нежели в Уинтерволле, так что Дебора, по общему мнению, делала немалые успехи в этом искусстве. Леди Элис иногда составляла ей компанию, но тогда приходилось ехать медленно, подстраиваясь под плавный шаг Полночи. Во время одной из прогулок Дебора решилась заговорить о тревожащих её сновидениях.

– И что же вам снится, мисс Донован? – безучастно спросила леди Элис, глядя перед собой.

– Разные странные вещи, миледи. Ветки, растущие сквозь пол. Девочка, рассыпающаяся в прах. Женщина, похожая на дерево. Маргарет.

– Миссис Джилсон?

– Да, она обычно в белом или сером, с розами – в руках, или вплетенными в волосы, или и то, и другое разом.

– Продолжайте.

– Взбесившаяся Луна. Джентльмен на ухоженной лошади, темный, лица я не могу рассмотреть. Отчего-то я знаю, что должна его бояться. Самый же неприятный сон – кузен Эдвард.

– Он всё же делает вам предложение?

– Нет. Я видела его смерть, – Дебора зябко поежилась, вспомнив омерзительное сновидение, – кровь стекала с его волос, словно его ударили по голове. Помню всё настолько хорошо, как если бы всё было совершено по-настоящему.

– Оставьте вашего кузена мисс Уильямс. Ежели у неё недостанет ума ему отказать, надеюсь, она найдет способ овдоветь как можно быстрее.

– Навряд ли её мать допустит такой союз. Всему графству известно, что Эдвардсы разорены.

– Мистер Беррингтон хорош собой. Не стоит недооценивать силу красоты. Я тоже не была богатой невестой, но я была хороша в своё время, потому и сделала, по мнению общества, блестящую партию.

– Вам брак оказался неудачным? – Дебора готова была получить резкую отповедь, но леди Элис осталась бесстрастной.

– И да, и нет. С точки зрения финансовой ничего лучше и желать было нельзя, но при ближайшем рассмотрении мы оказались весьма неподходящей парой. Бедный Томас, похоже, не знал, что ко всякой внешности прилагается характер. Что же до мисс Уильямс – девице предстоит выяснить тот же прискорбный факт в ближайшем будущем.

Деборе не хотелось разговаривать про мисс Уильямс, слывшую кроткой, красивой, но отменно скучной девушкой.

– Как думаете, мои сны имеют значение?

– Любая добрая протестантка должна знать, что сны – это всего лишь сны.

– Я не уверена в том, что могу называть себя доброй протестанткой.

– В таком случае, вы должны принять как непреложный факт, что всё в мире имеет значение, даже сны. Жене Цезаря, например, сновидения являлись не напрасно.

– Скорее, напрасно. Цезарь погиб, не вняв предостережениям жены.

– От того, что не верил в них, – усмехнулась леди Элис, – однако согласитесь, видеть кошмары всё же интереснее, нежели просто спать.

– Несомненно, – хмуро ответила Дебора, – но и просто поспать без снов тоже порой неплохо.

– Рассматривайте ваши тревожные сны как достоинство, а не как досадную помеху, – проговорила леди достаточно выразительным для окончания беседы тоном, направляя Полночь в сторону дома.

Дебора завершила прогулку в одиночестве, предаваясь размышлениям, достойным пера миссис Радклифф. Постепенно мысли её приобрели более приземленные формы, и более низменные притом: в сущности, положение её мало изменилось с переездом. В первый раз Дебора пожалела об отсутствии рядом злоязычной Энн, с которой можно было б поговорить без обиняков.

– Вам письма, мисс, – доложила Джейн. Дебора, едва зайдя в дом, тут же направилась обратно в парк, в направлении ближайшей скамейки. Письмо от Молли Сайкс было вполне ожидаемым, но вот, например, тетушка Эдвардс вовсе не предполагалась в качестве корреспондентки, и ещё менее – Маргарет, нынешняя миссис Джилсон. Дебора позволила любопытству взять верх, начав с письма Маргарет, которое оказалось чрезвычайно коротким.

«Дорогая кузина,

Вероятно, ты захвачена своей новой жизнью и новыми обязанностями, коих не может быть мало. Однако я буду весьма признательна, если ты найдешь время и на скучную замужнюю матрону вроде меня и нанесешь мне визит. Передавай мой поклон леди Фаррел.

Маргарет Д.»

«Более чем странно» – размышляла Дебора, перечитывая письмо, – «Неужели Маргарет настолько невесело, что она уже рада мне?» Нарочитая краткость письма кузины тоже не осталась незамеченной. Желая выяснить хоть что-то сверх, Дебора развернула письмо миссис Эдвардс.

«Дорогая Дебора,

Я не стану описывать тебе картины батской жизни, о которой ты имеешь представление из писем Кэтрин. Она, к слову, совершенно забросила музыку, хотя уже начинала делать успехи. Энн становится совершенно невыносимой, Джеймс готовится нас покинуть. Генри тоже жаждет уехать, но я не готова потерять обоих мальчиков разом. Но более всех я беспокоюсь о Маргарет. Мистер Джилсон уже дал нам понять, что наше присутствие в Хиллторпе будет крайне нежелательным, что не особенно удивляет – он всё ещё в ссоре с твоим дядей. Но ты не принадлежишь к нашей семье, вдобавок леди Фаррел пользуется уважением и даже некоторой властью, осмелюсь заметить. Ты могла бы нанести визит своей кузине, и это было бы более чем прилично. Буду ждать ответного письма.

М. Эвдвардс.»

– Не принадлежишь к нашей семье – яснее и скажешь, тетушка. Наконец-то я услышала хоть что-то правдивое… – Дебора решительно поднялась со скамейки, нечаянно смахнув письмо мисс Сайкс на землю.

– Ах!

– Кровь не вода, – заметила леди Элис, наблюдая за отряхиванием упавшего послания, – письма от родственников вы прочли в первую очередь.

– Не думаю, что Молли напишет что-либо новое, – ответила Дебора, – не ошибусь, если наперед расскажу содержание её письма. Несносные ученицы, надменные родители и вывод, который и так очевиден – с детьми стоит работать тому, кто их искренне любит. Что до тетушки и Маргарет… миссис Джилсон ожидает моего визита.

– Что удивительного в приглашении кузины?

– Отсутствие дружеских чувств.

– Ну что ж. Вы делаете успехи в верховой езде, а потому вполне можете потратить день на небольшое путешествие. Хиллторп недалеко.

Дебора поразмыслила.

– Правильно ли я понимаю вас, сударыня? На экипаж рассчитывать не стоит?

– Совершенно верно. Хватит с вас Луны. Мне ваша кузина без надобности, а потому придется вам справляться самой.

– Тогда, с вашего дозволения, я отправляюсь завтра, – решительно заявила Дебора, содрогаясь внутренне при мысли о пустынных полях и сельских дорогах.

Леди Элис усмехнулась.

– Тогда желаю вам удачи, дорогая мисс Донован.

––

Лишь оказавшись у себя в комнате, Дебора наконец развернула письмо мисс Сайкс. Молли сообщила, что потеряла место «и потому я смею надеяться, что могу рассчитывать на помощь моей единственной подруги. Быть может, твоей племяннице понадобится наставница?» Дебора едва не смяла письмо. Леди Элис уже согласилась на приезд капризной Белл, но просить ещё и за Молли… Вновь некстати вспомнилась Энн, за которую тоже обещано было попросить. Нет, Молли Сайкс – дело другое. С ней хлопот наверняка не будет. Досадно, однако, когда твоей помощи так беззастенчиво просят, с другой же стороны Дебора и сама понимала, насколько ей льстят подобные просьбы, ей, никогда не обладавшей даже малой толикой влияния.

Однако первым делом следовало распланировать поездку.

Наведавшись на конюшню ещё раз, Дебора получила достоверные сведения о том, что Луне подобный путь не помеха. Джейн и Мэтти пришли в ужас, утверждая, что девице из приличных подобное не к лицу. Дебора стойко держала оборону и наконец смогла настоять на своём. В конце концов состоялся разговор с кучером, проявившем прискорбно мало учтивости как к самой мисс Донован, так и к её затее. Основные сведенья касательно наиболее удобной дороги от него всё же получить удалось. Дебора прикинула, что на дорогу в один конец у неё должно уйти от трех до четырех часов при хорошем раскладе, и внутренне приуныла. На сам визит у неё останется не так уж много времени, но это и к лучшему – даже с горничными куда интереснее болтать, нежели с миссис Джилсон. Возможно, мистер Джилсон и вовсе не пустит её на порог. Следующим поводом для размышления стала Молли.

– Я устала, Бригитта, – жаловалась Дебора невозмутимой черной кошке, – Я так устала! Как же, оказывается, до безумия сложно быть никчемным, слабым человеком, вечно зависимым от других! Единственная подруга просит моей помощи, но я не в силах побороть трусость перед леди Элис и попросить за неё – а всё от того, что не желаю лишиться своей жалкой, безбедной жизни.

Бригитта слегка наклонила голову. Воробей за окном явно и безраздельно занимал её внимание.

– Решено, – вновь заговорила Дебора, проводив взглядом улетавшего воробья, – надо действовать. Я попрошу за Молли, и если леди будет рассержена и даже прикажет мне уехать… Я уеду.

Бригитта смотрела весьма саркастично.

Вечерняя беседа всё же состоялась.

– Я уже начинаю привыкать к вашей бесцеремонности, мисс Донован, – раздраженно говорила леди Эдевейн, вытаскивая карты из колоды, – вы умеете приходить исключительно не вовремя. Впрочем, сорняк – не благородная роза: растет, где пожелает, не спрашивая дозволенья… Раз уж вы здесь, извольте перейти сразу к делу. Вы ещё ни разу не зашли справиться о моем самочувствии, исключительно с просьбами.

– Я вижу вас ежедневно, сударыня, и потому уверена в вашем превосходном здоровье.

– Неужели? – леди Элис вскинула глаза и пристально посмотрела на Дебору. – Теперь просьба. Мисс Энн, мисс Кэтрин или, что наиболее вероятно, мисс Сайкс?

– Мисс Сайкс, – вздохнула Дебора, – она почти потеряла место гувернантки.

– Вы не находите, что слишком уж часто ваша подруга меняет работу?

– Я не задумывалась над этим.

– Вы как-то сами упомянули, что мисс Сайкс проработала больше двух лет только у Эдвардсов. Со всеми прочими её отношения портились куда быстрее… Не думаю, что у неё будут хорошие рекомендации.

– Я подумала, раз уж Белл будет здесь, ей понадобится гувернантка. Только и всего, леди Фаррел.

– Рада видеть, что вы наконец начинаете совершать хоть какие-то поступки. Признаться, я в вас чуть не разочаровалась… Пока вы, мисс Донован, не предложили помощь своей тетушке с племянницей. Я подумаю насчет мисс Сайкс. После вашего небольшого путешествия. А пока – возьмите карту, – леди Элис веером разложила Таро на столе.

– Луна, – произнесла Дебора, рассматривая собаку и волка, – нет, это не подходит Молли.

– Желаете оспорить? Тяните ещё.

Семерка мечей. Пятерка мечей.

– Вы плохо знаете свою подругу, мисс Киркпатрик.

–Я лучше вытащу карту для Маргарет, – сменила тему Дебора, не желая говорить более о Молли. – Восьмерка мечей. Перевернутый отшельник. Странно. Она словно пленница.

– Любой замок, даже самый красивый, всегда ещё и тюрьма, – заметила леди Элис, складывая карты в шкатулку, – взять хоть наш прославленный Тауэр. Отправляйтесь отдыхать.

– Доброй ночи, леди Фаррел, – ответила Дебора, покидая комнату. Было тревожно, как если бы нечто важное оказалось упущенным, и совестно – почти как в тот день, когда она оттолкнула Каришму, умолявшую взять её с собой в Англию. Она потерла виски, отгоняя проступающее сквозь туман воспоминание.

Утренний выезд Дебору не радовал, хотя погода обещала быть отменной. Леди Элис не вышла её провожать, и это скорее радовало, нежели огорчало. Джейн и Мэтти досадовали на безрассудность мисс Донован (хотя Джейн и признавала храбрость подобного поступка), кучер совершенно возмутительным тоном, не пытаясь понизить голос, сообщил всем слушателям, что «чертова мисс непременно сломает шею», присовокупив для верности, что «ветер в голове у этих благородных господ».

Разгневанная Дебора уже обернулась для резкой отповеди, однако неожиданно обрела защитника в лице грума, обучавшего её верховой езде. Последний был настолько уязвлен сомнением в его способностях как наставника, что тут же начал яростный спор. Дебора поправила небольшую седельную сумку, в которую предусмотрительная Мэтти сложила немного еды, и неторопливо направила Луну по дороге знакомого парка.

Само путешествие оказалось куда более утомительным, нежели она предполагала изначально. Несколько раз Дебора подумывала спешиться и пройтись, но не решалась: страх, что она не сможет без помощи грума взобраться на лошадь, а то и вовсе её упустит, каждый раз оказывался сильнее. Вдобавок волосы всадницы изрядно растрепались и немилосердно лезли в глаза, шляпка съехала набок, так что вид получался отнюдь не неприступный и величественный (коим могла похвастать леди Фаррел на Полночи).